Текст книги "Охота на журавлей (СИ)"
Автор книги: Ольга Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Мише было позволено забрать Арину из роддома. Она сначала и этого не хотела, но потом не смогла придумать весомых аргументов для отказа. Да и потом, намного легче и приятнее, когда тебя встречает не только мама и отец, но и муж, пусть и брошенный тобою же. Глупо, конечно, переживать о том, что скажут о тебе люди, которых видишь впервые и, возможно, не увидишь больше никогда… Но Арина об этом, тем не менее, зачем-то, беспокоилась. Зато Михаил почти не тратил время на уговоры, и откровенно обрадовался, услышав заветное «да».
Но вот поехали Арина и ничего еще не понимающий Дмитрий Михайлович не к Мише домой, и даже не к ее родителям. Любовь Павловна сильно обижалась на то, что дочь, отчего-то, предпочла жить у чужого человека. Ей ведь так хотелось внучка понянчить…
Арина матери ничего не стала объяснять и доказывать, просто поставила перед фактом: жить они будут у Марфы Сергеевны. Она теперь вообще не тратила силы на то, чтобы кому-то что-то доказать. У нее появился новый смысл в жизни, новое существо, чье мнение было принципиально важным: любой недовольный писк Димки стал значить намного больше чьего-то там бубнежа.
Миша, конечно, пытался ее снова убедить, что лучше бы им с ребенком жить вместе с ним: в конце концов, когда, как не сейчас, делать новую попытку совместного бытия?
– Миш, ты снова пытаешься использовать обстоятельства для того, чтобы я с тобой осталась. Не нужно этого. Как только что-то изменится в обстоятельствах, снова окажется, что мы просто соседи, которые очень достали друг друга.
– А как же… Сын? Как он без меня будет?
– Поверь, сейчас ему вообще не интересно, есть ты поблизости, или нет. А потом, возможно, окажется так, что ты уже не захочешь быть с нами рядом. Так зачем приучать малыша к присутствию папы, который потом вдруг пропадет?
– Арина, ты же понимаешь прекрасно, что такого никогда не случится! Я ведь ни разу не давал тебе повода подумать, что не хочу быть с тобой!
– Тсссс… Тише. – Разговор происходил за дверьми комнаты, в которой спал только-только угомонившийся Димка. Парень оказался шумным, любящим поесть, погулить, помахать ручонками, и очень не любящим отпускать маму от себя.
– Прости… Все время забываю, что надо шепотом поговорить. – Миша понизил голос до почти неслышного сипения. Это было даже немного забавно. – Но, черт, почему у тебя всегда такое сомнение? Почему думаешь, что я захочу когда-то уйти?
– Ты можешь снова заставить меня захотеть этого… А это почти одно и то же, Миш. – Рине, честно говоря, совсем не хотелось опять выяснять отношения. Она бы лучше сейчас поспала. Или полежала в ванне, а потом поспала. Но понимала, что лучше сейчас уже все обсудить, и больше никогда не возвращаться к этой теме.
– А чем я тебе заставил, Арин? Понимаю, что был невнимателен, не проявлял о тебе заботы, которую проявлять был обязан… И о работе нормальной надо было думать гораздо раньше, а не когда ты от меня ушла. Но ведь я таким идиотом почти всегда был. Правда же?
– Да… Не пойму, что я в тебе нашла, если честно… И зачем так долго терпела? – Арина улыбалась, пытаясь смягчить слова. Но, однако же, ей самой было грустно от того, что ответа на свой вопрос не знала.
– Но ведь ты терпела и не всегда замечала мои косяки? Но что-то случилось, из-за чего ты вдруг резко поменяла отношение?
– А ты не помнишь, Миш, как наказывал меня постелью? – спросила и поняла, что даже сейчас на глаза навернулись слезы от той, незабытой обиды.
Миша только опустил голову и вздохнул тяжко.
– Что молчишь? За что ты меня так воспитывал? Понимал же, как унижаешь, или даже на это понимание ума не хватило?
Муж продолжал хмуриться и вздыхать.
– И ты собирался о чем-то со мной разговаривать? О чем, если мы старые проблемы и обиды никак разрешить не можем? Мне кажется, на этом и закончить стоит. Чай попьешь на дорогу, или сразу домой пойдешь?
–Нет.
– «Нет» – это не будешь чай? Ну, как хочешь. Я бы налила, кипятка и заварки не жалко… – Сама себе удивлялась, откуда взялась эта смелость – высказать вслух свой сарказм.
– Нет, я не поеду домой, пока не расскажу тебе причину. – Миша схватил за руку жену, которая уже направилась к двери. – Просто признаваться стыдно.
– Ну, хорошо. Говори, я постараюсь в ответ обойтись без гадостей.
– Я не хотел тебя ни обижать, ни унижать, Арин. Тем более – не было мысли о наказании. Просто недобрые люди намекнули, что ты изменяешь мне.
– И? Я даже не буду спрашивать, кто тебе попался такой, что ты ему доверяешь беспрекословно… Но… У меня нет слов, Миш.
– У меня тоже их не было. Так ломало, ты даже представить себе не можешь. Голова понимала, что это все ерунда, и быть такого не может, а вот в душе… В душе черт знает что творилось. И я просто физически был не способен на близость, Арин. Так что, неизвестно, кого я тогда наказывал, и что это было.
– Забавно. – Рина вскочила, не выдержав. Не могла от волнения сидеть на месте. Взялась-таки расставлять чашки и разливать чай. – В тот момент, я даже не думала еще ни о какой измене, а ты поверил какой-то грязной сплетне.
– Ну, да. Идиот, придурок, я как себя не звал только. Прости меня за это, малыш. Я не имел права на такое поведение.
– Да брось ты! По факту, все так и случилось же. Так что, давай не будем изображать из себя святых! – Рина присела. Поближе к Мише. Даже за руки его взяла, заставила смотреть в глаза, не отрываясь. – Ты мне другое скажи: а как теперь-то собираешься жить? После реальной измены? Тогда просто сплетня заставила вести себя по-свински, а сейчас-то – мы оба прекрасно знаем, что я от тебя уходила к другому мужчине? Что ты после этого будешь делать? Может, мне страшно к тебе возвращаться, Миш? Может, я боюсь того, как ты станешь меня воспитывать и наказывать? А я ведь буду знать, что совесть нечиста. И твои претензии будут все – по делу. Как мы будем жить-то? Я – всегда виноватая, а ты – всегда с претензиями?!
Словно почувствовав волнение матери, за дверью захныкал Димка. С каждой секундой все требовательнее, все громче.
– Не надо отвечать сейчас. Подумай. Возможно, ответов и не найдется. Я пошла к сыну. А ты меня не жди, дверь за собой захлопни.
Арина даже рада была паузе, которую заставил сделать сын. Ей и самой, кажется, нужно было хорошенько подумать. Ведь она была почти готова с мужем помириться, только хотела его «повоспитывать», заставить немного постараться для ее возвращения. И только сейчас, задавая Мише вопросы, Рина увидела и ужаснулась глубине той пропасти, что была между ними. Самое грустное, что выкопали эту пропасть они оба, каждый со своей стороны.
Глава 9– А куда ты везешь нас? – Рина осознала, что привычный маршрут нарушен, не сразу. Они уже вторую неделю вместе с Мишей возили Димку на массаж , и почти каждый светофор за это время она успела запомнить и заучить.
– Домой.
– А почему не обычной дорогой?
– Потому, что ко мне домой. Вернее, к нам.
Арина развернулась почти на девяносто градусов, насколько позволял ремень безопасности. Для того, чтобы внимательно рассмотреть своего мужа. Да, за полгода их семейное положение так и не изменилось. Заявление, которое когда-то было подано, так и не рассмотрели, потому что ни одна из сторон не явилась на слушание. А новое Арина больше не подавала. Она все еще была уверена, что Мише, рано или поздно, надоест играть в благородство, и он сам предложит разойтись по-хорошему. Воевать же с ним, судиться, делить ребенка и выяснять, у кого из них какие права, у Рины просто не было желания и сил. А Миша все никак не уходил из их с Димкой жизни. Наоборот, всеми силами старался быть рядом с ними. Но больше не настаивал на том, чтобы жить вместе. И теперь – вот такой неожиданный поворот.
– Что ты на меня так смотришь? – Михаил уверенно вел машину в оживленном городском трафике, и не скажешь, что права получил совсем недавно. Непонятно, когда успевал рассмотреть выражение лица Арины.
– А как я еще должна на тебя смотреть? Что ты выдумал, Миш? Куда – к тебе? Ты, вообще, представляешь, что значит – привезти в дом ребенка?! Разворачивайся, давай!
– Арин, нам еще несколько дней нужно будет кататься в поликлинику. А мне будет сложно гонять туда и обратно за вами. Немного усложнился график на работе, столько свободного времени выделить не смогу, как раньше. А по городу мне вас намного проще будет и отвозить, и забирать.
– Ты это прямо сейчас придумал? На ходу?
– Нет. Утром сообщили, что проверка приезжает серьезная, надо будет сильно напрягаться.
– Но… Черт… Миш, я тогда сама справлюсь… Зачем тебе дергаться-то?
– С чем ты справишься, интересно? Будешь на электричке ребенка туда-сюда таскать? Ты его по поликлинике несешь – шатаешься, как былинка. А собралась за пятьдесят километров сама ездить. Даже не думай о таких глупостях. – Сказал, как отрезал. Он, в последнее время, все больше Рину удивлял и поступками, и манерой разговора. На ее замечание как-то сказал, что это слишком сильное влияние работы, на которой часто приходится обрывать все споры и рассуждения, оставляя за собой последнее слово.
– А приехать в дом, где для ребенка нет никаких условий, это не глупость, по-твоему? – В отличие от подчиненных, она спорить с Михаилом не боялась.
– Там давно уже все готово, Арин. А если чего-то и не хватает, по мелочи, так сегодня же и докупим. Приедем, оценишь ситуацию, и сразу мне список составишь.
– Как это? Что значит «все готово», Миш? Ты понимаешь, что нужна кроватка, столик, посуда… Да одних пеленок за день гора уходит… – Она пребывала в глубокой растерянности. Миша, явно, не собирался менять свои планы. Значит, ей точно придется какое-то время провести в его доме. И Арина представить себе не могла, как с этим будет справляться…
– Так. Арин, я всегда рассчитывал, что вы ко мне переедете, рано или поздно. Поэтому минимальный набор мебели, белья, посуды и других причиндал купил уже давно. Все стоит, собранное и готовое к вашему появлению. Единственное, чего боялся, это того, что Димка уже перерастет кроватку, пока ты согласишься.
– Так значит, это ты просто перехитрить меня решил, да?! – очень жаль, что из машины на ходу не выпрыгнешь. Может, и прыгнула бы от злости, так ведь у него останется Дима…
– Нет. Просто так совпало. Что вам лучше сейчас быть здесь, а не мотаться каждый день к черту на кулички, а у меня уже все сделано, чтобы тебе было комфортно.
Миша, действительно, продумал и предусмотрел практически все. Что и не очень-то удивляло: он активно приходил на помощь, когда нужно было купить для сына какие-то крупные вещи, вроде стульчика для кормления, помогал выбирать и привозить, а что-то и самостоятельно покупал, не дожидаясь, пока Арина попросит об этом.
Дима был еще в том волшебном возрасте, когда малыша волнует лишь наличие мамы поблизости, а прочие мелочи, вроде обстановки в квартире или цвета постельного белья, вовсе не интересует.
Ребенок крепко спал, когда Арина встретила мужа поздно вечером на когда-то родной и уютной кухне.
– Ух, ты! Ариш, ты еще и приготовила что-то вкусное? Пахнет умопомрачительно! А я, представляешь, заехал в супермаркет, набрал нам горячего и салатов… Думал, ты с Димкой возишься, голодная сидишь, а у меня даже яйца кончились, простой омлет не сварганишь…
– Ну, да. Для него едой затарился, про запас, а о том, что взрослым тоже чем-то питаться надо, как-то не вспомнил… Мне продукты Таня привезла, вечером заскакивала. А малыш, как ни странно, сегодня целый день спокоен: поест, немного погуляет, и дрыхнет часами. Если бы каждый день так…
– Ну, может, ему здесь больше нравится? Может, и будет лучше есть и спать? – Миша, вроде бы, шутил, но в глазах светилась затаенная надежда.
– Ты это Марфе Сергеевне еще ляпни. Чтобы она тебя одним взглядом убила.
– Я уж с ней договорюсь, как-нибудь…
– Вот. Так я и знала!
– Что именно?
– И не делай вид, что не понимаешь!
– Я и не делаю. Арин, ты помнишь, мы договаривались, что претензии озвучивать будем, а не ждать, что кто-то мысли прочесть сможет?
– Не было у нас такого разговора…
– Нет? Ну, значит, я собирался его провести…
– Миш, прекрати заговаривать мне зубы. Марфа Сергеевна знала о твоих планах?
– Конечно. Я никогда не скрывал, что хочу жить с тобой и сыном вместе.
– Прекрати притворяться шутом. Я серьезно спрашиваю: ты ее предупредил, что хочешь сегодня оставить нас здесь?
Миша прекратил суетиться, выкладывая и убирая принесенные продукты. Сел за стол.
– Да. Правда, не сегодня. А намного раньше. Совета спрашивал, когда что-то надо было выбрать для вас с Димкой.
– И что, она так просто это приняла и согласилась?
– Ага. Как же… Сказала, что если ты, не дай бог, снова решишь уйти от меня, то для тебя ее дом открыт всегда. А вот меня во второй раз на порог не пустит.
– И ты не испугался?
– Нет.
– Так уверен в себе?
– Да. Ты знаешь, Арин. Я сделаю все, чтобы не повторять старых ошибок. От новых никто не застрахован, но все же, и их постараюсь исключить.
– А во мне? Во мне ты уверен?
Глава 10Арине было страшно услышать ответ Михаила на этот вопрос. Каким бы он ни был. Но и не спросить не могла.
И теперь, затаив дыхание, ждала, что он скажет. А муж медлил. Сверлил ее взглядом, ноздри раздувал, играл желваками. Обдумывал ответ.
– Не молчи, Миш. Мы же с тобой в прошлый раз так и не договорили. Замяли тему, и продолжали общаться, как будто ничего не было. А это было, Миш, ты понимаешь? И ты помнишь об этом, и я не забываю. И это всегда будет нашей проблемой.
– Для меня не будет. – Уронил фразу, будто припечатал чугуном к столу. – Если бы я в себе сомневался, то дал бы сразу тебе развод.
– Очень странно, Миш. – Арина поддерживала руками ставшую очень тяжелой голову. – Очень странно.
– Почему же? Почему я не могу пережить твою измену, сделать выводы и жить с этим дальше? – видно было, как тяжело даются мужу слова, с каким трудом он их из себя выталкивает.
– Да потому, что ты перестал мне верить после какой-то нелепой сплетни. Перестал быть со мной настоящим. А теперь уже точно знаешь, что я уходила к другому мужчине, жила с ним… И сможешь отпустить это просто так? Словно не было ничего?
– Смогу. Уже смог. Не скажу, что легко было… – тяжкий вздох, растер лицо руками, будто бы постарел на несколько десятков лет. – Но мне без тебя, Арин, настолько хреново было, что я готов все на свете простить и забыть. Только бы ты рядом была. Ты и Димка.
– А я не смогу. – Наконец-то, получилось это выдавить из себя. Отчего-то, слишком больной оказалась тема. – Буду всегда жить с мыслью о том, что тебя недостойна. Что предала. Что при живом муже с каким-то другим мужиком жила…
– Ариш… Я же сказал, что все это пережил и отпустил. Вот сегодня ехал домой, зная, что вы с сыном здесь, что ждете меня – и хотелось бежать впереди автомобиля, честно. И, ты не поверишь, руки тряслись, когда дверь открывал… Так нервничал…
– Миш, прекрати, пожалуйста. Я сейчас начну себя окончательной сволочью ощущать… – у Рины слезы на глаза наворачивались. Она так привыкла ждать от Миши каких-то претензий, подозревать, что все его благодушие напускное, все время бояться, что вот-вот, наконец, вылезут все его обиды. А вместо этого слышала такое вот… признание, что снова сделала его счастливым.
Михаил, будто ждал момента, подскочил с места, сжал Арину в руках. Успокаивал, поглаживая по голове, по щекам, глазам.
– Ну, черт, Ариш! Ну, что это такое? Глаза на мокром месте! Отчего плачешь-то?! Я же говорю, что счастлив только от того, что ты согласилась вернуться сюда. – Он был явно озадачен и расстроен, видимо, ожидал совсем другую реакцию.
– Стыдно мне, Миш. Перед тобой, перед родителями нашими… Я от тебя уходила, обвиняя во всех смертных грехах. А получилось, что сама и виновата больше всего.
– Так я же тебе сам сказал уйти тогда, чего уж? Оба накосячили…
– Ты действительно не понимаешь? Или просто пытаешься так меня утешить и успокоить?
– Понимаю, конечно. Не представляю, как бы сам себя ощущал, окажись в такой ситуации. – Он уже усадил жену себе на колени и мягко покачивал, пытаясь, наверное, хоть так ее поддержать.
– Ты бы в ней не оказался никогда. Потому и не можешь представить. А я тебя недостойна, получается. – Все свои страхи, сомнения и претензии к себе самой, раньше глубоко запрятанные, наконец, вырвались на свободу. Бурлящим потоком хлынули, вместе со слезами. – Вся такая правильная была, принципиальная, уверенная в своей идеальности… И вот…
– Вот приехали, блин, тоже. – Миша, похоже, растерялся. И от услышанного, и от этой излишней эмоциональности. – И что теперь, будешь всю жизнь себя наказывать и корить?
– А как иначе-то? Разве можно такое забыть?
– А зачем об этом думать постоянно и помнить? Кому от этого легче станет?
– По-другому не могу, Миш. Вот, правда… Мне никогда в жизни так больно и стыдно еще не бывало. И как исправить это – не знаю.
– И ты решила, что нужно себя всю жизнь наказывать? – Мишины глаза были наполнены почти такой же болью, что и у самой Арины.
– Наверное… А как иначе избавиться от этой мысли и от этого стыда? Я виновата, Миш. И эту вину как-то искупать нужно. Мне так кажется.
– Ну, хорошо. Я не буду лезть к тебе с советами и учить, как нужно думать и поступать. – Это было очень неожиданно. Арина ждала, что Миша будет спорить и переубеждать, а он вот – взял и согласился. И она растерялась. Запал, с которым выдавала свои признания, тут же иссяк. Рина только моргала и рассматривала мужа, будто в первый раз.
– Вот видишь, ты меня понял…
– Ага. Только мне другое не ясно, малыш…
– Что именно?
– Ты себя наказывать решила – так это ради бога, твоя душа – тебе ею распоряжаться. Но вот мы-то с Димкой чем провинились? Почему от твоих решений еще и мы должны страдать? – Это звучало обычным вопросом, без всякого давления. Но Рине стало еще более стыдно за свою глупость и эгоизм. – Или ты по принципу: я заслужила хреновую жизнь, так пусть и все вокруг вместе со мной живут хреново?
– Но…
– Какие «но», малыш? Вот что изменится от того, что ты будешь маяться своим чувством вины в этой квартире, рядом со мной? Кроме того, что я буду каждый день видеть вас с сыном, а Димка будет расти в полной семье, постоянно общаться с матерью и отцом? Ты понимаешь, что по нам рикошетом твои решения бьют?
– Вот откуда в тебе такая уверенность, что сын – твой?
– О, как резко ты решила сменить тему… – расчеты Рины не оправдались. Не получилось выбить мужа из колеи неудобным вопросом. Он был все таким же спокойным и собранным, хоть и очень грустным. – Но мы к ней вернемся, обязательно. На вопрос твой отвечу так: оттуда. Если бы он был не мой, ты бы на разводе настояла с первого раза. И не позволила мне даже близко подойти к ребенку. Гнала бы меня последними словами…
– Так я же и так пыталась гнать.
– Аргументы не те, Арин. Ни разу ты не заикнулась об этом. А если б я не был отцом, ты на это и упирала бы.
– А может, я просто расчетливая? Может, хранила надежду на твою материальную поддержку, хотя бы?
Миша расхохотался, в голос. Неожиданно и странно было слышать его смех после тихой и невеселой беседы.
– А что такого смешного-то?
– Капец. Расчетливая ты моя. Пахала, как лошадь, всю жизнь. Гордая такая, независимая, ни о чем никогда никого не попросит, ни о какой проблеме не расскажет. И вдруг решила меня поиметь на деньги. – Миша стер улыбку с лица. – Не смеши, Арин. Ты врать не умела никогда, и вряд ли научишься. Поэтому, давай тему отцовства моего закроем, раз и навсегда.
– Но ведь он не похож на тебя нисколечко… Неужели, не сомневаешься? Даже на секунду? – Ей нужно было услышать этот ответ. Категорически важно.
– Нет. Он не похож ни на кого вообще. С тобой, кстати, тоже нет никаких общих черт. Надо будет поискать среди нашей родни рыжих и голубоглазых. У тебя таких бабушек нет, кстати?
– А у тебя? Миш, ты правда, когда его увидел, не подумал ничего такого?...
– Я в школе биологию учил. И что-то еще из генетики помню. А «что-то такое» могут подумать лишь неграмотные идиоты.
Арина молчала. У нее закончились все вопросы, забылись подготовленные ранее аргументы, что совсем недавно казались железобетонными… Обиды, что копились с давних пор, еще до ее ухода, вообще смехотворными показались…
– Ну, так что? Расскажи мне, почему ты должна страдать от своей вины и стыда обязательно далеко от меня? Страдай, раз уж так сильно хочется, рядом, под боком. А мы с Димкой постараемся сделать так, чтобы этот процесс у тебя проходил как можно легче и приятнее. – Он помолчал, собираясь с духом и мыслями. – Или я тебе настолько противен стал, что это невозможно, в принципе?
– Миш, пожалуйста, не надо так говорить. Ты мне не противен. Было и есть очень много обид и недопонимания, но это наша общая вина. Не принижай себя, не нужно, пожалуйста.
– Значит, остаетесь, да? – Вывод был неожиданным. Арина ответить не успела, а муж на глазах ожил и воспрял духом. – Черт, Аринка! Как же я рад! Наконец-то!
Она, кажется, тоже была рада. Но немного боялась признаться в этом сама себе.
