Текст книги "Охота на журавлей (СИ)"
Автор книги: Ольга Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Ира не очень-то рассчитывала на то, что муж Родионовой сильно поможет ей разлучить парочку. Был бы толковым, так девка от него изначально не ушла бы. Всего один раз его видела, тогда, на корпоративе, да рассмотрела как следует фотографию в личном деле Арины. У парня были хорошие внешние данные, плюс молодость, приятный голос, образование – то есть, в экстерьере он ничем Сергею не проигрывал, а если учесть возраст, то и в плюсе точно мог бы быть. Значит, что-то не так было с мозгами, характером, или просто не хватало харизмы, которой у Сереги-то было через край, на двоих хватило бы. В любом случае, она не собиралась ждать, сложа руки, пока этот мальчишка пытается вернуть жену домой. Звонок Михаилу она сделала больше для того, чтобы быть уверенной: все карты разыграны, все патроны использованы. Обнаружив, что тот уже явился к ним на работу и пытается пробиться к жене, весьма удивилась. И с нетерпением ожидала, чем же дело закончится. Галя была отправлена в каморку тоже с Ириной подачи. Благо, девчонка была слегка туповата и очень управляема. Нужно было только вложить ей в голову идею и настоять, чтобы она сразу же бежала выяснять все подробности у Арины.
Ну, а выспросить, что там происходит, когда Галка выскочила, будто ошпаренная, было и вовсе делом пяти секунд. Да и выспрашивать не пришлось: та все сама выболтала.
– Вот мало ей, что ли, мужа одного?! Чего не хватало-то? – В этом Ира готова была поддержать Галину, и уже собиралась поддакнуть, как та выпалила неожиданное, – не могла мне Сергея Саныча оставить? Правда же?
Ира еле удержалась, чтобы тут же нахалку не распять. Но вовремя спохватилась, что подчиненные не в курсе ее отношений с Сережей, и этого нельзя никак менять.
– Правда, Галя. Правда. Иди, работай. Хватит с нас одной зазвездившейся мадамы, кто-то должен еще и обязанности выполнять.
– Вот почему вы сразу ее не уволили, Ирина Петровна? Я же намекала вам… – девка вообще края теряла, стоило хоть немного слабину дать.
– Галя. Иди. Работай. – В этот раз в ее голос было добавлено максимум металла.
– Бегу, бегу, Ирина Петровна. Молчу, молчу.
А Ира занялась другими важными вопросами: звонками начальству, коллегам из других городов, отделу персонала… В общем, прорабатывала сложную многоходовку. И даже если Сергей, в итоге, мог ускользнуть из ее рук, то Арине он точно не достался бы.
В целом, все удачно складывалось, Ира жалела только, что нельзя все обернуть быстренько, в один день. Не только от нее одной зависели некоторые моменты.
– Куда? Ира, я не ослышался? Куда я должен поехать?! Ты не охренела ли, случаем? – В разъяренное лицо Сергея было любо-дорого смотреть.
– Ирина Петровна, пожалуйста. Мы же, вроде бы, по вашей инициативе, перешли на «вы» и общаемся по имени-отчеству. – В ее голосе сочился елей. Такой густой, что человек неопытный мог бы даже не заметить издевку. Но не Сергей, конечно же. – Или вы хотите снова изменить расстановку в отношениях?
– Хрен дождешься! – Серега стукнул кулаком по столу, рванул к двери, потом вернулся. – Я никуда не поеду! Тебе никто не дал права распоряжаться моей жизнью и судьбой!
– Да ради бога! Заявление об увольнении на стол, и свободен. Можешь строить свою жизнь, как угодно! – Ира отчаянно блефовала. Она знала – если Сергей уволится, у нее уже не будет никакого шанса его вернуть. Потеряются последние ниточки, за которые еще можно было бы дергать. Но на ее стороне был тот факт, что за десять лет, проведенные вместе, Сережа всегда шел по проторенной ею дороге. Сам ни разу еще не рисковал, и как бы ни хорохорился, поиском работы никогда не занимался. Ира была почти уверена, что он и теперь не рискнет. Но боялась, тем не менее.
– Образец давай! Сейчас напишу. – Кажется, на его лице ни один мускул не дрогнул. На Ирином – тоже. Хоть ей и хотелось разреветься, или, наоборот, заорать и что-нибудь разбить.
– В отделе кадров возьмешь. У меня тут не канцелярия.
На том разговор и закончился.
Ире оставалось только ждать и надеяться, что Сергей тоже блефовал.
Ну, не просто ждать, конечно же. Ирина Петровна не умела отдавать ситуацию в чужие руки. Она снова начала делать звонки и писать сообщения. Теперь уже другим людям и по другому поводу. В конце концов, Сергей провел с ней треть своей жизни, из мальчишки становился мужчиной на ее глазах, и во многом благодаря Ире стал таким, какой есть. Поэтому, просчитать его дальнейшие действия было совсем несложно, помешать – сложнее, но все-таки выполнимо. Не зря Ирина Петровна старалась дружить всегда и со всеми.
И если все ее друзья и знакомые, которые по совместительству были и Сережиными друзьями, сделают все так, как она попросит, то ее милый соберется и поедет в Мурманск, и проведет там месяц, как минимум, а то и больше. Ира постарается, чтобы это время затянулось. Чтобы в его отсутствие Родионова затосковала, а уж Ира постарается во всем помочь Михаилу в возвращении жены. Если понадобится, сама отведет ее за руку и за семь замков посадит.
Конечно, Сережу по-человечески жалко, порой становилось: южному теплолюбивому человеку на Севере будет совсем не сладко. Но это было единственное место, где коллегам требовалась помощь постоянно и надолго, и они готовы были тратить любые бюджеты, лишь бы хоть кто-то до них добрался. И начальство из головного офиса постоянно искало желающих, согласных на такую, то ли командировку, то ли ссылку. А если девчонка вернется к мужу, то Ира обязательно отыщет способ, чтобы забрать Сергея обратно, не ожидаясь, когда закончатся оговоренные сроки. В конце концов, и у нее в РЦ могут случаться авралы…
Глава 19. ИринаЭто было бы забавно, скорее всего, если бы не так страшно… Ира даже не догадывалась, какого зверя будит, обратившись к Михаилу. Вот откуда ей знать бы, что этот мягкотелый и интеллигентный, с виду, увалень способен на такие «свершения»?
– Сережа, что с тобой? – от неожиданности она подскочила со стула, забыв о том, что не те у них сейчас отношения, чтобы о нем заботиться. Но таким она его не видела никогда… – На тебе живого места нет… Зачем на работу-то явился в таком состоянии?
– Руки убери от меня! – А Сергей не забыл, видимо. Нервно дернул головой, не давая прикоснуться пальцами к распухшей губе, к огромному кровоподтеку, из-за которого левый глаз его почти полностью заплыл. А может быть, это было инстинктивно: просто боялся, что больно будет. – А куда я должен был явиться?
– Надо было дома отлежаться… Ну, как так можно издеваться над собой? – Ира, по привычке, засуетилась, наливая в кружку кофе, и себе, и Сереже.
А тот развалился на стуле, нагло расставив ноги в стороны, в руке вертел ручку, и смотрел на Иру изучающе, исподлобья. А может, это из-за синяка взгляд казался таким недобрым…
– Ир, ты что, издеваешься? Прекрати уже притворяться, а? Сколько можно? Я тебя хренову тучу лет знаю, чтобы поверить в этот балаган.
– Сереж, но я же, действительно, переживаю! – Ира опешила, растерялась.
– Ира. Переживать надо было до того, как ты всю мою родню оставила без бабла, и меня заодно. А теперь уже хватит притворяться.
– Как это? О чем это ты? – Теперь ей пришлось немного лукавить, но Ира надеялась, что переход от искренних переживаний к притворству был не очень заметен.
– Да ладно… Вот взяли все мужики из нашего села и резко вспомнили, кто кому когда и сколько денег давал. И все в один день позвонили и мне, и деду моему, и дядькам.
– Ну, может, у вас там какой-то катаклизм случился?
– Прекрати. – Сергей был даже не сердитым, а каким-то безумно усталым. – Пашка раскололся, отчего это их всех накрыло нежданно. Ты зачем это сделала, Ир? Зачем ты меня опозорила среди всех знакомых и родных?
– Почему это сразу «опозорила»?
– А сказать людям о том, что я проворовался на работе, и теперь продаю последние штаны, чтобы не быть посаженным, это как-то иначе называется теперь?
Ира молчала. Заваривая эту кашу, она добивалась только одной цели: оставить Сергея совсем без денег. Чтобы ни сбережений больше не было, ни поддержки со стороны родных. Ну и, естественно, чтобы друзья помогать не спешили. Тем более, что хороших, надежных друзей у Сережи почти и не было: больше алкаши да нищеброды, которых она старательно отваживала от мужа очень долгое время. О том, что на репутации человека теперь был поставлен крест (как теперь ни оправдывайся, осадок останется навсегда, а сплетни в селе – это след еще на несколько поколений), ей думать было некогда. А теперь уже поздно было оправдываться. Но и признаваться вовсе не хотелось, ни в чем.
– Ты вчера грозился, что принесешь заявление об уходе. Целый день переживала, нервничала, а ты не написал его… Передумал? Останешься работать?
– Как только найду вариант, который позволит не сдохнуть с голоду мне и семье, сразу уйду. – Это звучало не угрозой, не бравадой, а простой констатацией факта.
– Я думала, у тебя варианты есть уже… – осторожно, прощупывая почву… Все же, как хорошо ни знай человека, а сюрпризы всегда возможны.
– Хм… Ты думала? Или ты все их знала? И заранее постаралась так, чтобы этих вариантов не осталось? – удивительно, однако, Сережа взял чайную ложечку и начал размешивать сахар в той самой чашке с уже остывшим кофе, которую Ира перед ним поставила.
– Я… Сереж, я ничего не делала для того, чтобы тебе отказывали знакомые. Честно. – Она умела врать, по-актёрски изображая любую необходимую эмоцию. Беда лишь в том, что Сергей очень много видел таких случаев, когда Ира кого-то обманывала. И теперь он только скептически хмыкал и шевелил бровями.
– Естественно. Но отчего-то так случилось, что любой, кому бы я ни позвонил, первым делом спрашивал, почему я тебя бросил, – нехорошо усмехнулся, выдержал паузу, демонстративно долго отхлебывая кофе, – некоторые, между прочим, поздравляли.
– Что же они тебе не предложили место потеплее, раз так обрадовались? – Не выдержала, съязвила Ира, все-таки, за живое задеть умудрился.
– Они мне искренне желали удачи в поисках. Но ни один не решился перейти твою дорогу. – Одним глотком допил кофе. – Поздравляю. Тебя реально боятся очень многие люди.
И он развернулся в сторону выхода. Успел даже дверь открыть.
– Сережа, постой! А ты зачем приходил-то?
– А. Точно. – Он снова повернулся в сторону хозяйки кабинета. – Когда ехать в командировку-то? Какие-то бумажки писать, наверное, опять придется? Где образцы брать?
– Сереж… – Ира не ждала, что мужчина так быстро сдастся. Несмотря на подготовленную ею почву, он должен был бы еще поломаться, хотя бы для приличия. А тут – прошло всего-то несколько дней… – А что случилось-то с тобой? Кто так тебя разукрасил?
– А что? Этого бешеного недоумка не ты ко мне прислала, разве?
– Какого недоумка?
– Муж Арины откуда узнал мой адрес, номер телефона, график работы? Разве не ты ему помогала? Наверняка, и про мордобой с угрозами он сам бы не догадался, не той человек породы…
– Нет. Про то, чтобы причинять тебе боль и угрожать, я этому дурачку ничего не говорила! – Под прикрытием праведного гнева (ведь она действительно не давала таких советов), женщина постаралась умолчать, что все контакты Мише слила именно она.
– Ну, считай, что он помог тебе своей инициативой. Только я больше поверю, что идея была твоя. – Сергей прислонился к дверному косяку, внимательно рассматривая когда-то любимую женщину. – Неужели, настолько возненавидела, что готова на все, только бы жизнь мне испоганить? Тебе легче будет, если я сдохну? Главное, чтобы ни с кем другим не остался?
– Нет, Сереж. Я хочу, чтобы ты был жив, здоров и счастлив. Но со мной.
– Я и не сомневался.
Глава 20. МихаилМиша не дрался очень давно. С тех времен, наверное, когда в старших классах выясняли отношения с соседским пацаном. Тогда оба неплохо пострадали, синяки и ссадины сходили долго, а их с соседом родители еще дольше сходили с ума. С Витькой, на почве борьбы с родителями, они в результате подружились, да так, что и сейчас у него ближе друга не было. Порой, они вспоминали ту историческую битву за гаражами, даже в шутку пинали друг друга легонько, но всерьез уже никогда тех подвигов не повторяли. В армии приходилось тоже кулаками махать, но только на тренировках по рукопашному бою. С сослуживцами ему повезло: ни разу не было повода применять те знания, которые были вбиты тренером.
И когда ему в голову пришла идея о том, что неплохо бы начистить сопернику лицо, да так, чтобы тот потом долго боялся в зеркало на себя смотреть… А вместе с лицом, проверить, в каком состоянии ребра, внутренности и другие органы… Если называть вещи своими именами, Мише очень захотелось прибить Сергея, и не в переносном смысле, а своими голыми руками. Эта идея, оформившись, приобретя в воображении объем и краски, ужаснула парня. Потому, что впервые в жизни ему хотелось кого-то убить. И он понимал, что это желание – не мимолетная дурь, а полноценное, почти осязаемое решение.
Что удержало от мордобоя в момент, когда он встретил Сергея в каморке у Арины, Миша и сам не смог бы сказать. Скорее всего, присутствие жены и нежелание ее пугать и расстраивать. Да и волновало его в тот момент совсем другое: хотел на Рину смотреть и не отрываться, схватить ее в охапку и отнести домой. И там радоваться ей, любоваться. Прощения просить, рассказывать, как любит ее, как скучал, как многое понял за эти долгие дни. А потом еще и новость о ребенке ударила, как обухом по голове. Тот факт, что жена хотела утаить от него будущее отцовство, просто вышиб из колеи. В отцовстве Миша нисколько не сомневался. Отчего-то, был уверен, что ребенок на тысячу процентов его. Поразмыслив, позже сообразил, откуда это знание взялось: если бы Арина была беременна от Сергея, то она сообщила бы об этом прямо, ничего не тая. Для того, чтобы сразу и навсегда прекратить их отношения. И развод бы потребовала напрямую, сама, а не каким-то там почтовым уведомлением. Она же молчала. И не сказала бы ничего, не узнай об этом Михаил совершенно случайно. Значит, боялась, что он не отпустит, что станет бороться за свою семью, даже если до этого на глаза ей не появлялся.
Эти мысли захватили его слишком сильно, потому Сергей и отделался только угрозами, ничего серьезного с его здоровьем не произошло. Только из-за этого потрясения Михаил и ушел спокойно.
А вот следующая встреча произошла совершенно по-другому. К ней Михаил готовился. Подбирал время и место. Обдумывал аргументы, пытался представить себе сам разговор, возможные возражения от Сергея… Все-таки, не зря его учили заранее прорабатывать переговоры, а Миша любил и умел учиться, и знания любил применять. И в его представлении, по плану, они с Сергеем должны были договориться. Все-таки, два взрослых мужчины, неглупых, цивилизованных, со своими целями и приоритетами. Что-то такое Михаил увидел в Сергее, говорящее о том, что Арина приоритетом у этого мужика никогда не будет. Как только он наиграется, девушка станет ему не нужной. Миша, в принципе, готов был ждать ее возвращения сколько угодно, мог бы терпеть и надеяться, лишь изредка о себе напоминая. Но вот будущий ребенок заставлял его поторапливаться. Вернее, очень сильно спешить. Первая неудачная беременность жены слишком сильно о себе напоминала, чтобы теперь пустить все на самотек. Сейчас ему просто необходимо было находиться с ней рядом, следить за здоровьем, помогать и заботиться. Он хотел видеть, как новая жизнь все сильнее проявляется в фигуре его жены, слушать первые толчки ребенка, вместе с Ариной проживать каждый день и каждую ночь в ожидании. И помогать ей: и без того слишком эмоциональная, сейчас она, скорее всего, боялась и переживала по любому поводу. Поэтому Михаил должен был находиться рядом с ней.
Для Сергея он, конечно же, совсем другие объяснения подготовил. С надеждой, что достучится до разума и до совести.
Планировал, подбирал такое время, чтобы Арина точно не могла оказаться рядом с соперником – ни к чему ей было присутствовать при этой «дележке» территории. Тут ему очень помогла информация, слитая Ириной: смог без труда определить день и примерный час, когда соперник возвращается домой с ночной смены, нашел охраняемую стоянку, где тот оставлял автомобиль, и просто дожидался его возвращения.
Сергей, похоже, слегка растерялся, когда в темноте на его пути выросла мужская фигура. Михаил отлично видел его лицо, освещенное фонарем, сам же оставался в тени, да еще и скрылся под капюшоном куртки. Возможно, из-за испуга, а может, от неожиданности, соперник не захотел нормально здороваться, начал с какой-то неприятной насмешки и наезда. Миша честно попытался поговорить, даже предлагал мужчине успокоиться, сделать паузу, пар спустить. Сергей на уговоры не поддавался. Вместо этого язвил. Посылал Мишу на хрен. Последней каплей стало то, что назвал его импотентом. Якобы, ребенка жене он сделать просто теоретически не мог, ибо делать ему было нечем.
– Откуда же такие выводы, любопытно? – Миша спросил уже больше из научного интереса, потому как от ответа уже не зависело ничего. Кулаки были стиснуты, а ноги сами, на автомате, встали в заученную стойку.
– Слишком она голодная от тебя пришла. Даже беременность ее не останавливает. Никак натрахаться не может… – это была последняя фраза, которую Сергей произнес еще целыми губами.
Соперник оказался слабым, или ярость Мишина была настолько сильна, и настолько ослепила разум – уже узнать невозможно. Саму драку он не запомнил, не смог бы даже под гипнозом восстановить. Очнулся, обнаружив себя сидящим поверх Сергея, и методично бьющим кулаком по уже и так разбитой физиономии. Тот уже и не сопротивлялся. Только в глазах его ужас застыл. Вот этот ужас, наверное, и отрезвил Михаила, остановил уже занесенную для нового удара руку.
Руку опустил. Встряхнул лежащего под ним жалкого, испуганного мужика. Скорее, чтобы убедиться, что тот жив еще. Убедился, услышав жалобный стон.
– Ты понял что-нибудь? – задал вопрос, не совсем и сам зная, какого ответа ждет.
– Извини.
– Не передо мной извиняться будешь. Перед Ариной.
– Хорошо, извинюсь.
– Нет, не хорошо. – Миша рассматривал соперника, очень внимательно изучая, что в глазах у того отражается. Пытаясь понять, как бы лучше всего использовать ситуацию для себя. – Хорошо будет, когда ты свалишь.
– Куда? – тот хрипел, но было видно, что уже начинал злиться и возмущаться.
– Мне без разницы. Куда угодно. Только подальше от Арины и из этого города. Чтобы я тебя не видел больше здесь никогда.
– Ты в своем уме? – Сергей затрепыхался, пытаясь выбраться из-под Миши, все еще придавленный к земле его весом. – Никуда я…
– Я не в своем уме. И ты это видел только что. В этот раз тебе повезло. В следующий раз – убью. Просто не смогу остановиться. И ты даже понять не успеешь, что произошло. Поэтому ты сейчас встанешь и пойдешь куда-нибудь, только не к Арине. Ей нельзя такое видеть. Пока будешь приводить себя в порядок, придумаешь повод, по которому вам придется расстаться. И расстанешься с ней, навсегда. Теперь понял?
– А если она не захочет расставаться? Если со мной захочет?
– Сделай так, чтобы не захотела.
– Да ты дурак, мужик! – ляпнул, и тут же пожалел: Миша не сильно, но ощутимо приложил его головой к асфальту. Крякнул, но упрямо продолжил, – мы уже планировали уехать вместе.
– Найду и тогда уже точно в живых не оставлю. Лучше не доводи до этого, не заставляй человека страдать, оставь ее в покое.
– Ты так уверен, что она вернется к тебе?
– Я хочу быть уверен, что моего ребенка не будет воспитывать такой вот, как ты, ублюдок!
Сергей еще пытался вяло спорить и, зачем-то, поддевать Мишу. Но Михаил устал от этой бессмысленной трепотни:
– Если не хочешь жить и дальше не покалеченным, можешь попробовать поступить иначе. Но, поверь, с целыми конечностями жить намного легче, чем с поломанными. И ты – в чужом городе, здесь тебе никто не поможет, а меня никто не найдет.
Отчего-то, именно эта фраза заставила Сергея заткнуться, встать с земли и поковылять обратно на стоянку, сесть в автомобиль. Миша долго провожал его взглядом, твердо уверенный, что своего добился: Сергей точно уедет, и уедет без Арины.
Часть 4. Арина
Глава 1– Ну, а что ты хотела, интересно? – Любовь Павловна, как обычно, с дочерью не церемонилась и особенно не заботилась о ее чувствах, даже несмотря на положение, требующее чуть большей деликатности. – Вляпалась, как дура последняя, вот теперь и расхлебывай!
Арина в сотый раз уже пожалела о том, что решила поделиться со своей мамой наболевшим и проблемами. Она, отчего-то, все время забывала, что сочувствия искать у Любови Павловны – занятие глупое и бесперспективное. Обычно старалась держать все в себе, чтобы не огрести тонну попреков, но порой, как сейчас вот, накатывало желание, чтобы хоть кто-нибудь выслушал, пожалел и дал полезный совет. Советов, несомненно, ей уже надавали и еще продолжали давать, а вот все остальное как-то мимо прошло…
– Мама, ну, ты же сама говорила, что Миша не нравится тебе! Я от него ушла. Что теперь не так-то?
– Ты ушла или он выгнал? Ты не путай, пожалуйста, эти два понятия. Другому кому будешь врать, а мне – не нужно. – Хоть и говорила грозным тоном, хоть не жалела, отчитывая, а чай подливала, домашние пирожки, собственноручно слепленные, не уставала подкладывать. – Ты ешь давай, нечего нос тут воротить! Ходишь прозрачная вся, а тебе еще ребенка выносить надо!
– Он сказал, чтобы я уходила туда, откуда пришла! Что я должна была сделать, мам? Умолять о прощении, чтобы разрешил остаться?! – Как ни странно, только мамины пирожки и не вызывали отвращения. И ее крепчайший сладкий чай. На всю остальную еду Арина уже несколько дней не могла смотреть без рвотных позывов. А вот пирожки – пожалуйста, исчезали в ней, не задерживаясь.
– А ты вспомни, дорогая, что до этого ночь неизвестно где провела, и еще умудрилась поругаться с ним, пьяная! Какой нормальный мужик на это спокойно отреагирует? Конечно, вспылил. Только ты, если бы сама уйти не хотела, могла бы найти выход из ситуации. А ты и не искала его, Арин. И даже не пытайся меня обманывать.
– Да. Я не хотела оставаться с ним. Устала. От того, что молчит, как сыч. От того, что не слышит и не видит того, что со мной происходит. Вообще устала от этого человека.
– А с этим новым хмырем, как его, Сережей? Отдохнула душой, как я посмотрю? Так расслабилась, что сидишь теперь здесь и сопли на кулак мотаешь?
Здесь, конечно, мама преувеличила слегка: плакать Рина еще не начинала, и надеялась, что удержится от слабости. Однако, глаза предательски краснели уже и в носу щипало.
– Он же не виноват, что бывшая от него никак не отцепится! Жизни нам не дает никакой!
– Ой ли… – мать демонстративно всплеснула руками, – ты сама-то веришь тому, что мне сейчас говоришь?
Рина молчала, насупившись. Только зубами скрежетала и сдерживала желание заорать. Без слов. Просто орать от ощущения собственной глупости и какой-то непроходимой безнадеги.
– Вот видишь. Если бы у тебя были аргументы, чтобы возразить, давно бы уже спорила до потери пульса. А ты молчишь. Значит, сама прекрасно понимаешь. Мужчина, если хочет от бывшей уйти по-настоящему, уходит. И жжет мосты. Делает все, чтобы она к нему руки не протягивала. А твой Сереженька что сделал? Скуксился. Согласился на все.
Любовь Павловна не выдержала, подошла к дочери, обняла ее головушку бедовую, прижала к груди, погладила…
– А ты не думала, Ариш, что он так сбежать решил? От ответственности? Замахнулся на совместную жизнь с тобой, думал, королем будет ходить, да вот только, хреновый из него король оказался? Слабенький он, чтобы королем-то стать, если за уши никто не тянет.
– Но… Мам… люди же поднимаются совсем из низов, главное, чтобы в семье было понимание и любовь!
– Да. Только не в том случае, когда уже наверху побывали. Это с Михаилом ты еще мечтать можешь, что пинками под задницу сделаешь человека из него. А вот Сереженька от пинков и побежал. Ему надо, чтобы дорогу впереди уже протоптали, да за ручку его провели! Привык к хорошему, не привык напрягаться…
– Мам, ну, что ты говоришь такое-то!
– Правду, Риночка, правду. Любишь ты у меня ходить в розовых очках. А кто-то их и снимать с тебя должен.
– Спасибо, мамуль. Очень вкусно все. Я пойду, наверное… – Рина отложила половинку уже надкушенного пирожка, который, вдруг, стал совершенно невкусным. Просто поперек горла встал.
– К Мише, надеюсь, пойдешь-то?
– Ты что, с ума сошла?
– А что ты собираешься, рожать безотцовщину? Я в этом доме хочу видеть внуков, воспитанных в полной семье.
– Спасибо. – Вообще-то, Арина надеялась, что сможет пережить самый сложный период своей жизни под маминым крылом. Но в последнее время, будто нарочно, всем ее ожиданиям не суждено было сбыться. Даже родительский дом не смог стать приютом для блудной дочери. – Я-то думала, что ты рада будешь, если я с вами поживу.
– Нет. Я, может быть, отстала от жизни и слишком старомодная. Но меня в юности научили: вышла замуж девка – все, от семьи отрезана. Дальше сама должна строить свою жизнь. Иначе, так и будет бегать туда-сюда, чуть что окажется ей не по носу. – Любовь Павловна не выглядела счастливой, произнося этот монолог. Вздыхала тяжело. Однако, сомнений в ее голосе не было. – Так что, дочуш, возвращайся к мужу. Разберись с ним, выясни отношения, и живите дальше дружно. Рожайте ребенка и растите его, как положено. И пусть это лучше мальчик будет, чтобы не повторял твоих ошибок.
– Мам… Но ты же мне когда-то предлагала от Миши уйти…
– Вот если б ты от него пришла к нам с отцом, сначала обдумала все, осмотрелась, а потом уже пошла нового мужа выбирать, я бы и слова не сказала. А теперь – извини. Показала, что взрослая и умная, значит, своим умом дальше и живи.
Где-то в материнской логике был пробел, и можно бы, наверное, доказать, что она совсем не права… Да только вот, у Арины не было такого желания. Родители, по идее, должны принимать детей такими, какие они есть, поддерживать в минуту трудную, жалеть… Почему-то, Рина надеялась, что и ей такая поддержка перепадет. А теперь, по ощущениям, она совсем одна осталась.
Нет, Сергей, конечно же, убеждал ее в другом: говорил слова о любви и их светлом будущем, уверял, что после командировки вернется, заберет ее и увезет к своей родне. Что они будут вместе, несмотря на козни Ирины… И даже разбитое лицо, по его словам, и синяки по всему телу, что заставляли его охать и стонать, когда Сергей думал, что Арина не слышит… Сережа убеждал, что ничего он вовсе не боится. Только вот, как понимать, что ехать на севера он согласился как раз после той страшной ночи, когда его якобы неизвестные гопники избили?
Как бы Арине ни хотелось верить, что Сережа – надежная опора в ее жизни, слишком много правды было в словах матери, и слишком много сомнений в ее собственной душе.
Теперь оставалось решить, как дальше жить с этими сомнениями, а еще – где ей теперь, вообще, жить…
