Текст книги "Теодор и Бланш"

Автор книги: Ольга Митюгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 6
В КОТОРОЙ ТЕОДОР ПОНИМАЕТ, ЧТО ВНЕШНОСТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ГЛАВНОЕ

Тед пришел в себя – и тут же пожалел об этом: настолько восхитительными ощущениями вернулось к нему сознание, что не хотелось прерывать их. Потому он решил немного посимулировать и понаслаждаться.

Его голова удобно покоилась на коленях Бланш, и заботливые руки девушки бережно, нежно перебирали его пряди, пропуская их меж пальцев… и ощущение при этом возникало старое, полузабытое – его волосы словно играли с руками, лились меж пальцами, капризно и мягко обвивали их… Так, как умели его прежние шелковые, длинные кудри.

Бланш сидела у прозрачного ручья под склонившимся над водой деревом и смотрела на Теодора с какой-то странной растерянной улыбкой. «Разве можно быть таким… таким свински красивым?! – почти обиженно думала она. – Даже как-то несправедливо… А волосы? Какое удовольствие просто перебирать их… Какие они шелковистые! Не удивительно, что Теодор всегда ими особо гордился…»

В самом деле, к герцогу, казалось, не просто вернулась его красота, он словно стал еще краше! Да и могло ли быть иначе? Бланш помнила его пятнадцатилетним мальчишкой, а сейчас перед ней был двадцатилетний юноша, взявший всем: и ростом, и статью, и фигурой, а уж лицо! Все то, что помнила Бланш, но все – законченнее, совершеннее, четче. А золотисто-рыжие локоны, рассыпавшиеся по его плечам в черном бархате!..

Да, прекрасен был Теодор де Валитан, и Бланчефлер, будучи взрослой, вполне ощутила на себе силу его очарования! Осознав, что начинает походить на тех великосветских дур, что всегда увивались вокруг герцога, она резко отдернула руку от его волос. И тут же поняла, что юноша давно пришел в себя.

– Поздравляю, ваша милость! – просто сказала она.

Теодор открыл глаза – синие, как теплое небо в июле. Отсюда, с берега, далеко вокруг открывались луга, а на самом краю окоема, там, где они заканчивались, темнела кромка леса. И нигде – ни следа тумана!

Ясный день.

Солнце, золотившее пушистые ленивые облачка, било молодому лорду прямо в глаза.

Он невольно прикрыл их рукой – и замер. Кисть, хоть и по-мужски сильная, была изящная, тонкая и такая аристократически белая, словно ее изнутри наполнял свет. Такие руки могли целовать женщины – и они делали это. Пять лет назад…

Несмелая улыбка тронула его губы.

– Значит… вы поверили мне?.. – прошептал юноша.

– Да, – улыбнулась Бланчефлер. – Я верю вам. Я знаю, что вы меня любите! Сумасшедший, я так испугалась, когда вы очертя голову кинулись за мной в этот туман! – Голос ее дрогнул. – Я думала, что если с вами что-то случится, я никогда себе этого не прощу…

Она ждала ответа, но он молчал, просто глядя на нее широко открытыми глазами из-под руки – чтоб не мешало солнце. И выражение его глаз она не могла понять.

– Похоже, вы сами не верите? – несмело предположила она.

Он кивнул. Хотел что-то сказать – и промолчал.

Она смотрела на Теда, видела, какой у него взгляд – и на ее глаза тоже начинали наворачиваться счастливые слезы.

Тед нащупал другой рукой ее ладонь – и нежно сжал, сплетя свои пальцы с ее.

И она ответила на пожатие.

Сколько они так молчали, они не могли бы сказать. Она сидела, он лежал, положив голову ей на колени. Бланш снова начала перебирать его волосы…

– Вы правы… – наконец заговорил он. – Это такое счастье… Как же я могу поверить?.. Бланш, это правда вы?

– В смысле? – не поняла девушка.

– Я точно не умер?..

– Вы думаете, что попали бы в рай? – шутливо насупилась она. – И что ангел стал бы принимать мой облик?..

Теодор невольно рассмеялся.

– Ну вот сами же поняли, что глупость сказали! – вредным тоном заявила она.

– Вы чудо, – только и ответил герцог.

Он приподнялся на локте и устремил взгляд куда-то вдаль. Потом глубоко вздохнул и смахнул слезы с глаз.

– Боже мой… – тихо рассмеялся он.

Волосы капризно рассыпались по его плечам, а все движения настолько были полны естественной грации, природного изящества, что Бланш вдруг почувствовала себя неуклюжей нескладной куклой. «Милая мордашка», каких сотни – и прекрасный мужчина, каких встретишь раз в жизни! И они – пара? Ну разве не смешно?..

Долго ли продлится его любовь?

Бланш усилием воли сдержала слезы.

Вполне нормально, что Тед выбирал себе в подруги лишь красавиц – обычных людей его внешность просто-напросто подавляла!

Бланш тихо встала, не желая отвлекать Теодора от созерцания пейзажа, отряхнула подол платья и отошла к своему коню.

Всхрап и удар копытом вернули юношу к действительности. Он оглянулся.

Бланш стояла, держа лошадь под уздцы, и хмуро смотрела на него.

– Мы едем? – спросил он, подходя к ней.

– Разумеется, – сухо откликнулась она. – Вы – в ту сторону, а я – в эту.

Глаза его широко распахнулись. Все было в них: изумление, растерянность, тревога…

Немного нервно улыбаясь, девушка пояснила:

– Я рада, что к вам вернулась ваша внешность. Теперь я вряд ли достойна составлять вам компанию. Вы сами мне когда-то говорили, помните?.. Если бы вы были прежним, то не позволили бы себе общаться со мной, а мне с вами. Потому что миловидность не должна портить красоту, а…

– Бланш! – Теодор изумленно смотрел на нее. – О чем вы? Я обожаю вас! На всем свете не найти женщины, равной вам!.. Я столько переосмыслил и столько понял… Стал… ну да, стал совсем другим человеком, а вы… Вы все еще считаете, что я способен из-за старого дурацкого принципа потерять вас?.. Если бы это было так, я проклял бы свою красоту! Но ведь все по-другому. Наоборот! Теперь мне не стыдно быть рядом с вами. Мне! А вы – вы не просто достойны, вы – совершенство. Совершенство во всем. Красоте вашей души уж точно позавидует любая. А если говорить о внешности… Между прочим, вы ничем не уступите Маршбанкс.

– В ваших глазах.

– А разве это не главное?.. Пусть люди думают что хотят, но никто не помешает мне любить вас. И жениться на вас.

Бланш показалось, она ослышалась.

– Чт… что?..

Теодор улыбнулся.

– Бланш, вы станете моей женой? Вы станете миледи Валитана?..

Она стояла оглушенная и растерянная. Она – герцогиня?.. Вот так вот – просто?.. Открывает балы, присутствует на приемах… ловит насмешливые шепотки придворных… «Выскочка и простолюдинка»…

А Теодор тоже это слышит…

И, может, начинает однажды обращать внимание на других – более изящных, более утонченных, более… красивых?

И бескорыстных!

Горло перехватило. Что же ей делать?..

Во всяком случае, не совершать глупости!

К чему ей это все?.. Разве она любит Теда? Какое у нее есть право делать его несчастным? Он ведь излечится от своего чувства, рано или поздно – и она станет ему помехой, грузом на плечах… и ради чего? Ради тщеславия – стать герцогиней?

Если бы она еще любила его… она бы подумала… ну да, разумеется! Ведь она же его не любит, они друзья… и как друг… она не имеет права… взваливать на него…

Он просто ослеплен чувствами! Любовь и благодарность, да. Но из них двоих уж она-то просто обязана сохранить голову на плечах!

Тед видел ее колебания. Видел, что ее обуревают сомнения. Что «да» борется с «нет». Ему так хотелось помочь этому «да» сорваться с ее губ, так хотелось развеять все ее страхи и опасения, что он просто подошел к любимой, обнял, нежно привлек к себе – и Бланш ощутила на своих губах поцелуй…

Головокружительный и волшебный, сметающий все доводы рассудка…

Боже, что они делают…

Они забыли обо всем на свете.

Тед пил ее дыхание, растворяясь в нежности поцелуя – боже, как давно он мечтал это сделать!

Пощечина звоном отдалась в ушах.

Герцог отшатнулся, ничего не понимая, растерянно и немного обиженно глядя на девушку.

Ее глаза горели яростью, и от этого пламени леденело сердце.

– Скотина! Видеть вас не желаю! – Бланш с нарочитым отвращением вытерла губы. – Думали, если морда смазливая, то все позволено?! Ищите себе какую-нибудь подружку попокладистее, а меня оставьте в покое!..

Страшная необходимость что-то немедленно предпринять придала силы Теодору.

– Бланш! Простите! Я дурак. Вы правы. Но я так был счастлив сегодня, что мне на миг показалось… Бланш, скажите, что не сердитесь на меня!

Она покраснела. На самом деле, сердиться должен был он…

И что там она говорила насчет омерзительности лгунов… и лгуний?..

– Ладно, не сержусь.

– Бланш, мы друзья?

– Да.

– Вы вернетесь со мной в замок?

Она молчаливо покачала головой.

Боже, если она поедет с ним в замок, они точно… наделают глупостей. Рано или поздно.

– Но почему? – он с болью смотрел на нее. – Если вы поверили мне…

– Это ничего не меняет. Поймите, Тед! Вы умный, вы обаятельный, милый… красивый, в конце концов, но… Дело не в вас. Во мне. Я не люблю вас! И не могу заставить себя любить. Мне очень жаль, Тед… Нам лучше всего расстаться.

– Стойте! Что мне сделать… чем мне заслужить вашу любовь? – быстро спросил он, берясь за повод ее коня выше ее пальцев и пытливо заглядывая ей в глаза. – Клянусь, я сделаю все!

– Я это знаю, ваша светлость. Мне ничего не надо. Разве чтоб вы перестали терзать себя. Можете сделать это?..

– Чем я вам не нравлюсь?

– Боже мой! Вы нравитесь мне всем! Но я не люблю вас. Поймите же! Не люб-лю! Прощайте!

С этими словами она вскочила в седло и поехала к холмам у горизонта. Герцог вскоре догнал ее.

– Куда мы едем? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.

– Я не знаю, куда едете вы.

– Туда же, куда и вы.

– Милорд!

– Я не могу без вас жить, – спокойно сказал он ей, весело наблюдая за игрой ласточек в облаках. – Вы не любите меня. Что ж, так тому и быть! Но никто не запретит мне всегда быть с вами. Вы же не убийца, прекрасная Бланчефлер…

Она не находила слов.

– О… О… Это… Вы несносны! А как же ваше герцогство?

– Если моя девушка не хочет быть герцогиней, оно мне не нужно! У меня есть руки и есть голова, а этого вполне хватит, чтоб заработать на жизнь себе и ей…

– Да вы хоть представляете себе жизнь простого человека?!

Де Валитан пожал плечами.

– Имейте в виду, ваша светлость, это против моей воли!

– Так куда мы едем?

– В столицу графства. Там я постараюсь устроиться на работу…

– Мы.

– Ах, ну да, – с ноткой сарказма проронила Бланш. – Мы… Лорд Валитан колет дрова или чистит замковые трубы…

– Вы правы, смешно. Но вы сами так решили.

Она ничего не сказала, а через несколько дней они достигли цели своего путешествия.

Город встретил их шумной сутолокой, боем часов на крепостной башне, запахом снеди и дыма печных труб. Теодор сияющими глазами буквально пожирал все это. Для него музыкой звучали голоса людей, ржание коней, перебранки торговок, рев какого-то осла – все звуки жизни!

– Бланш, как же я соскучился по городу!

– Я тоже, милорд…

Девушке вовсе не нравилось, что Теодор увязался за ней. На какую работу ее с ним возьмут? Что он может? Да и… с другой стороны… она, положа руку на сердце, вовсе не уверена в своей стойкости, если он и дальше будет рядом. Ей просто надо его забыть. Выбить клин клином. Но кто, скажите, подойдет, когда с ней такой мужчина?

«Что делать? – думала Бланш. – Так надо. Помучаемся – и успокоимся. Теперь заклятье с него и его земель снято, люди там быстро появятся. А уж такой человек, как милорд, без девушки не останется! Вернувшись в общество, Тед быстро меня забудет. Вот только как бы удрать?..»

Случай не замедлил представиться: они въезжали на рыночную площадь. Толпа едва расступалась перед всадниками.

Девушка обратила внимание, что люди – а особенно женщины – заглядываются на Теодора и долго провожают его глазами. Ее, казалось, вовсе не замечали, принимая, похоже, за обычную служанку при лорде.

«Каждый из них рассмеялся бы мне в лицо, – с обидой подумала Бланочка, – скажи я, что это он при мне, а не я при нем!..»

Между тем Тед, казалось, не то что ничуть не смущался таким вниманием, а, напротив, наслаждался им! Расточая улыбки направо и налево, он ехал, как некое ослепительное божество, оставляя позади бурлящую восторгом, обожающую толпу.

«Ненадолго же его хватит!» – со злостью думала Бланш, кусая губы, чтобы не расплакаться, и с тоской вспоминая их разговоры и занятия в кабинете, их бал, их ночевки на чердаке… Она ведь действительно… она… больше привязана к Теодору, чем думала!

И тут девушку словно оглушили: ее лорд переглядывался – как ей показалось, задорно – с какой-то знатной молодой всадницей на белом коне – с белокурой красавицей, прямо-таки осыпанной драгоценностями, разубранной мехами и бархатом. Он улыбался ей, она – ему!

Теодор учтиво поклонился, барышня кивнула, чуть зардевшись, и о чем-то спросила ехавшего рядом с ней господина из своей многочисленной свиты. Тот лишь растерянно покачал головой. Барышня снова улыбнулась и сделала прекрасному незнакомцу знак приблизиться. Тед быстро повернулся, чтобы спросить Бланш – и похолодел.

Бланчефлер исчезла!

Седло ее лошади опустело, а в толпе невозможно было что-то разглядеть – особенно такую невысокую девушку, как Бланш.

Мысленно проклиная и себя, и встречную кокетку, Теодор взял вторую лошадь под уздцы и, не оглядываясь больше на виновницу произошедшего, подъехал к ближайшему лавочнику. Не видел ли он, куда направилась спутница лорда? Нет, этот человек не видел. Он за товаром следит, а не приглядывает за девчонками. А его сосед? Тоже не видел?.. Ах, вот напасть какая!

«И дернуло же меня, в самом деле, смотреть на эту красотку, когда рядом ехала лучшая женщина в мире?!»

Теодор ругал себя последними словами.

Ох, как же тошно ему было!

Вскоре несчастный влюбленный напоминал сумасшедшего: метался по рыночной площади из конца в конец, спрашивая чуть ли не каждого, не видел ли кто вот такой девушки?..

Люди, выслушав, лишь разводили руками. Базар большой, немудрено затеряться. Да кто знает, может, ее уж и нет здесь?..

– Украла она у вас, что ли, чего? – с сочувствием спросила старая торговка. – За прислугой глаз да глаз нужен…

– Она украла мое сердце, – невнятно пробормотал Теодор, оставив потрясенную женщину гадать, не ослышалась ли она.

Поняв, что поиски тут результата не дадут, юноша направился к графскому замку. Но и здесь его ждало разочарование. Экономка ничего не знала ни о какой девушке, и никто сегодня не приходил наниматься на работу.

– Я вам не верю! – надменно ответил его светлость. – Если она заявила, что не желает видеть меня, считайте это ошибкой. Ничего дурного я ей не сделаю. Я хочу лишь убедиться, что она здесь!

– Ишь, какой прыткий! – возмутилась экономка. – Сказано – нет такой, а он еще не верит!

Глаза герцога стали ледяными.

– Не забывай, с кем говоришь!

– Вряд ли, мальчик, ты птица высокого полета, коль за служанкой бегаешь! Манеры у тебя, конечно, господские, но чему выучиться нельзя?..

Теодор глубоко вздохнул, беря себя в руки.

– Доложи своему лорду, что с ним желает говорить его сеньор, герцог де Валитан! Что ты на меня уставилась? Или ты хочешь, чтобы я вошел в замок своего вассала со шпагой в руках?

– Но у вас при себе нет шпаги… – вполне резонно заметила женщина, хоть манера ее разговора и стала более вежливой. – Мне говорили, что на Валитан наложено какое-то заклятье…

– Было, – сухо уронил Теодор. – Ну так доложишь ли ты, наконец?

Экономка пожала плечами и предложила следовать за собой.

Граф – довольно красивый мужчина лет тридцати – сидел в своем кабинете, занятый чтением какой-то книги, когда вошла прислуга с докладом.

– Милорд…

– Да?

– Ваше сиятельство, там пришел какой-то молодой человек… Он заявляет, что является вашим сеньором, герцогом де Валитаном… Он требует приема… а у самого даже шпаги нет!

Глаза графа буквально на лоб полезли.

– Какой-то проходимец… Бедный Теодор был не только моим господином, но и другом. Ах, сколько шалостей мы с ним совершили в свое время, приятно вспомнить!.. Тед всегда был нашим заводилой, и не только потому, что был сеньором. О, этот человек сочетал в себе ум, дерзость, обаяние… красоту! Как мы все переживали, когда на его угодья обрушилось это страшное загадочное бедствие… А сейчас какой-то авантюрист выдает… смеет выдавать себя за несчастного друга моей юности! Гоните его в шею!

– Вот и я думаю, проходимец какой-то! Ой!..

Женщину, как простой предмет, отстранила изящная сильная рука.

– Приятно слышать, что обо мне помнят, – голос наполняла холодная ирония.

Брови графа медленно поползли вверх. Он тяжело приподнялся с кресла, уставившись на вошедшего, и губы его сиятельства нервно задергались.

Наконец к графу вернулся дар речи.

– Т-Теодор… М-милорд…

Экономка, тихо ахнув, прикрыла ладошкой рот.

– Генри… – усмехнулся Теодор.

Граф сорвался с кресла и кинулся к герцогу, но тот остановил его легким взмахом руки и выражением усталого презрения, промелькнувшим на прекрасном лице.

Граф усмехнулся.

– Все тот же! Тот же… Никакого панибратства… Милорд, чем обязан? О, простите… Садитесь, ваша светлость.

Герцог глазами указал на экономку. Генри отослал ее взмахом руки.

– Выпьешь, Тед? – потянулся он за пузатым хрустальным графином на столике, когда его гость сел в соседнее кресло. – Нет? Ну а я выпью! Между прочим, у меня отменный коньяк. Ну, рассказывай! Господи, совсем не изменился! Знаешь, выглядишь сейчас лет на двадцать!

– Мне и так двадцать, – спокойно и даже устало ответил де Валитан. – В моих владениях время текло по-другому.

Граф смотрел на него жадными, любопытными глазами.

– Как?.. Что все-таки произошло, Тед?

– Одно могу сказать совершенно точно: никогда не обманывай женщин, Генри.

Граф расхохотался.

– Шутишь?..

Тед холодно усмехнулся.

– Мне что-то давно расхотелось шутить на эту тему. Я, собственно, к тебе по делу. Скажи мне как другу: сегодня ты нанимал на работу новую служанку?

– Нет.

Теодор вздохнул и поднялся.

– Очень тебя прошу: сообщи мне немедленно, если это произойдет.

– Постой! Куда ты? Тебе, наверное, людей надо, да?.. Я устрою. Тед! Теодор!..

Дверь за герцогом захлопнулась.

* * *

Медленно, очень медленно ехал молодой человек назад. За ним в поводу шел второй конь.

Порой юноша задавал себе вопрос: а зачем он вообще возвращается в Валитан?.. Кто его там ждет? Он ехал туда, потому что больше некуда было ехать. Да и Маргерит там одна…

Куда только он ни заглядывал, разыскивая Бланш в городе! Все напрасно!.. Девушка словно растворилась в воздухе. Когда наконец Тед понял, что ее нет в столице графства, вот тогда он и решил вернуться назад.

Давно его земли не видели солнца! Сейчас вся природа вокруг него будто удивленно просыпалась, потягивалась после долгого сна – такое все вокруг было первозданно-чистое, тихое. Луга, леса – словно умытые светом. Но на душе герцога лучше не становилось.

Заброшенные дома выглядели совсем новенькими, чистенькими, улыбающимися всеми своими окошками. А сам замок Валитан, изящными готическими башнями величаво разрезающий небесную лазурь, выглядел как замок с картинки из хорошей детской книги сказок. Теодор почти забыл его таким…

И вдруг юноша страстно пожелал повернуть время вспять! И пусть вокруг снова будет туман, и ламии, и даже Маршбанкс! Пусть он сам станет прежним пугалом – но только б Бланш вновь была здесь!..

Глухое рыдание вырвалось из груди Теодора…

Он расседлал лошадей, поставил их в конюшню, задал корм. А потом тихо прошел через служебный двор на кухню, где Маргерит гремела сковородкой на плите.

Тед молча прислонился к дверной притолоке и так стоял, грустно глядя на Марго.

Она долго его не замечала, а когда наконец обернулась, сковородка, на которой скворчала яичница с ветчиной, чуть не выпала из ее рук.

– Ой!.. Милорд…

– Здравствуй, Маргерит, – безжизненно ответил Тед.

– А я-то, глупая, все вожусь, вожусь, а вы стоите! Что ж вы не окликнули меня? – она наконец догадалась поставить сковороду на стол. – Ах, ваша светлость, о чем это я!.. Поздравляю вас! Я как в воду глядела! Когда туман исчез, я сразу догадалась, что вы доказали Бланш, что ее любите! Я так и подумала! Вот, думаю, она наконец и увидит, какой на самом деле его милость красавец!.. А вас все нет и нет… Ну, на радостях куда не поедешь! Верно я говорю?.. Да и как вы могли не доказать ей?.. – Маргерит лукаво прищурилась. – Между нами, ваша светлость, ваше обаяние всегда при вас было. Вам только уверенности в себе не хватало. Вы всегда можете любую женщину заставить вам руки целовать, стоя на коленях!

– Не неси вздор, – устало, с ноткой раздражения отрезал Теодор, не повышая голоса. – Лучше ешь свою яичницу, а то остынет.

– Спасибо, а то я действительно голодная. Как хорошо, что все колдовство отсюда навсегда исчезло!.. Теперь и люди появляться начнут… А где же Бланш?..

Тед грустно усмехнулся.

– Ушла.

Ложка со стуком выпала из рук Марго.

– Как?..

– Уехала. Она поверила мне, как ты догадалась. Чары Марш рассеялись – я стал прежним. И сделал ей предложение. А она… – Тед закусил губы до крови и замолчал.

– А что она?..

– Сказала, что… не любит меня… – еле выговорил он. В горле вдруг запершило, а глаза начало немилосердно резать. Маргерит увидела, что Теодор вот-вот заплачет, и ласково обняла его за плечи.

– Ну-ну, мальчик… Не стоит… Ушла – и бог с ней. С твоей внешностью другую себе найдешь. Бланш еще локотки покусает!

– Я ее люблю! – сдавленно от сдерживаемых слез ответил Теодор. – Мне никого другого не надо. За что, Марго?.. Я ее обожаю… Зачем мне эта красота, Маргерит, зачем мне сама жизнь, если я не могу видеть Бланш?.. Ты помнишь, я ведь уже смирился! Мне стала безразлична моя внешность, я ждал смерти. Бланш вернула мне желание жить, ради нее мне вновь захотелось вернуть красоту! Ради того, чтобы понравиться ей! И вот – все напрасно. Да, я стал прежним, но зачем?.. Без нее? Какое это имеет теперь значение? Если бы я мог вернуть Бланш, я заплатил бы какую угодно цену! Как те… женщины… что отдавались мне, чтобы не потерять… А ей – я не нужен. Ничего с этим не поделаешь. Ах, если бы я мог с этим смириться!.. Марго, мне так плохо! Мне необходимо видеть ее, понимаешь? Но даже не в этом дело… Знаешь… взгляну на солнце, подумаю, что и она, может, на него смотрит – и становится легче. Ну а вдруг с ней что-нибудь случится?! Вдруг ее кто-нибудь обидит, вдруг на нее где-то нападут бандиты… и все?.. И тогда она уже не сможет смотреть на солнце, а я даже не узнаю об этом! Где она? Что с ней?..

– Тед! – Маргерит строго покачала головой. – Это никуда не годится.

– Я должен знать, что с ней все хорошо. Я должен ее видеть… хоть изредка… хоть издалека… Я задыхаюсь без нее… – Теодор вздохнул. – Любовь очень жестокая штука…

Они помолчали. Потом герцог попросил:

– Расскажи мне о Бланш…

– Что? – не поняла старушка.

– Ну… все. Ведь она же жила здесь, когда была маленькой. Неужели ты все позабыла за пять лет?.. Какие были у нее родители…

– Вы же их видели!

– Да, видел. Марго, я же не о внешности говорю!

– А, вот вы о чем. Ее мать, Салли, была славная женщина: добрая, работящая, но с жесткими принципами. Поговорить любила… посплетничать, – улыбнулась Маргерит. – Отец – его звали Джек – был мужчина сильный, добрый, но неразговорчивый. И у него тоже были свои принципы, как и у Салли. Вообще, очень порядочная семья. Сама Бланочка… Ну, ее, конечно, все здесь очень любили: ребенок был очаровательный. Да вы и сами убедились, что девушка, в которую превратилась та девочка, очень мила. Сейчас, сравнивая ее с той, какою она была, я вижу, что Бланш стала сдержанней – но по сути осталась все той же озорной девчонкой, сующей свой нос куда попало, считающейся лишь со своим любопытством, а не с запретами. Как-то раз я ее спрашиваю: «Бланш, почему ты вернулась в Валитан?..» «А из любопытства», – отвечает. И именно из-за него она и залезла в ваш парк, помните? На фейерверк смотреть… А еще она всегда обожала делать «навред». Не со зла, а из противоречия, из неприятия, когда на нее давят. Она не переносила всякие запреты и условия. Всегда тайком бегала на господскую часть – потому что интересно и потому что нельзя. Сколько раз ей влетало!.. Да разве за ней уследишь? Вот, кажется, только что рядом была – и уж след простыл!

– Это правда… – тихо сказал Теодор.

– И в ваш кабинет она забралась, потому что лакеи ее чуть не увидели. Тогда, мне кажется, вы ее впервые увидели.

– Выходит, так… Хотя, честно говоря, я не воспринимаю ту Бланш и эту, как одного и того же человека. И для меня навсегда нашей первой встречей останется тот вечер, когда она вошла в столовую с подносом в руках – такая вся неловкая и очаровательная в своей застенчивости…

– Немудрено. Вы же любите и знаете взрослую женщину, а не ребенка.

– Я люблю… Как странно, Марго, да? – горько усмехнулся Тед. – Я – люблю! Бе-зо-тве-тно! А сколько женщин так же сходили с ума по мне?! Слушай, Маргерит, у меня было живое сердце? У меня было оно вообще?.. Такого же и врагу не пожелаешь!..

Тед закусил губы и издал сдавленный стон, словно его пронзила мучительная боль – и вдруг, сорвавшись с места, стремительно выбежал с кухни.

Он бежал по замку, ничего не замечая, натыкаясь на стены. Казалось, разум его помутился…

Юноша не вбежал, а ввалился в свой кабинет – туда, где они так много времени провели за занятиями вместе с Бланш, где еще незримо ощущалось ее присутствие… И тут взгляд Теодора упал на кинжал с изумрудной рукоятью – тот самый, кинжал с единорогом.

Глаза герцога стали принимать осмысленное выражение. Он шагнул к столу, протянул руку к оружию… и отдернул. На столе лежал лист бумаги, и там почерком Маршбанкс было написано всего три слова: «Она вернется, Теодор».

– Я буду ждать, Марш, – прошептал де Валитан.