Текст книги "Ведьминскими тропами (СИ)"
Автор книги: Ольга Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Пусть живет, – повелела Алфхильд милостиво. – Утром отведи ее к дочерям Свенельда, пусть вместе травы разбирают. Нечего ей без дела сидеть. Еще возомнит себя госпожой. А сама приглядывай за ней и, если заметишь что неладное, сразу беги ко мне.
– Все сделаю, как ты велишь, госпожа моя Алфхильд, – Ингеборг низко поклонилась и неслышно выскользнула за дверь.
* * *
Анитра проснулась рано. Разбудила ее возня за дверью. Скорее всего, это слуги растапливали печи, успевшие остыть за ночь.
На новом месте все было непривычно: слишком широкая кровать, незнакомые запахи, многочисленные звуки, свидетельствующие о пробуждении крепости. Ведьмочка перевела взгляд на сундук. В серых предрассветных сумерках было видно, что импровизированная постель Старки пуста. Негодник снова исчез без предупреждения. Да и ложился ли он спать, не известно. Кажется, у ктурха нашлись дела поважнее сна. К тому же он любил понежиться возле горячей печи. Не исключено, что шустрый пройдоха отыскал себе местечко получше и потеплее.
Сделав над собой усилие, Анитра выбралась из-под плаща, который набросила поверх простыни вместо теплого покрывала. Быстро натянула на себя платье, а затем снова закуталась в меховую накидку. Ополоснув лицо ото сна, девочка отправилась на поиски кухни. Плутать долго не пришлось. Она просто шла на запах свежевыпеченного хлеба.
В просторном помещении оказалось многолюдно. За большим столом собралось не менее двух десятков человек: мужчины и женщины, молодые и постарше. Перед каждым стояла деревянная плошка с густой кашей и глиняные чаши с горячим отваром. В центре стола располагался поднос с толстыми ломтями ржаного хлеба. Именно его аромат и послужил Анитре путеводной нитью.
Для новоприбывшей тоже нашлось местечко. Круглолицая женщина, пышная и румяная, как сдобная булочка тут же поставила перед девочкой тарелку с кашей и вернулась к прерванному завтраку. На Анитру поглядывали с интересом, но с расспросами не приставали, давая ей спокойно поесть. Однако стоило ведьмочке закончить трапезу, как плотину прорвало. Пришлось рассказывать придуманную наспех историю о жизни в деревне под присмотром бабки-знахарки, что было не так уж далеко от истины. О том, что неожиданно бабка сорвалась с места и притащила ее сюда, заявив, что больше не может за ней приглядывать, а хевдинг оказался настолько добр, что принял ее как родную. Даже поселил в своем доме.
Главное во время рассказа было изображать полнейшую беспомощность и время от времени обводить слушателей отчаянным взглядом потерянного ребенка, глядишь и поверят в то, что больше ей нечего сказать. Да еще и пожалеют.
Уловка сработала. Наверное впервые с момента перемещения в тело девочки-подростка странствующая душа порадовалась этому обстоятельству. Взрослому человеку не удалось бы так легко отвертеться от ответов на неудобные вопросы, а с перепуганного ребенка какой спрос?
Люди начали торопливо покидать кухню, а Кэрита с помощницей быстро убрали грязную посуду со стола, смели крошки и принялись вынимать из шкафов посуду понарядней. В кухню вбежали две девочки лет восьми, похожие друг на друга, как две капли воды. За ними вошли еще три девушки постарше. И только после того, как они уселись за стол, в дверном проеме возникла худощавая фигура Ингеборг. Анитра хотела было уйти, но домоправительница ее остановила.
– Останься, – произнесла она строго, – и запомни, ты не должна принимать пишу в компании слуг. Это дочери хевдинга, отныне ты будешь делать все то же, что и они. И не вздумай упрямиться, в крепости все подчиняются раз и навсегда заведенному порядку.
Пока Ингеборг говорила, Кэрита живо собрала поднос с едой и поставила его перед домоправительницей. Та легко его подхватила, величественно кивнула и ушла не прощаясь.
– Хозяйке понесла, – ответила Кэрита на вопросительный взгляд Анитры. И продолжила: – Ну, вы, девочки, знакомьтесь, а у меня еще много дел.
Хозяйские дочки с любопытством поглядывали на Анитру, но первыми в разговор не вступали. Пришлось ведьмочке брать инициативу в свои руки.
– Доброго вам дня и приятного аппетита, – начала она с приветствия, а потом представилась: – Меня зовут Анитра, и я некоторое время погощу в доме вашего отца. Слышала, вы разбираетесь в травах. Моя бабка была знахаркой, так что у нас найдется немало общего. Буду рада помочь вам составлять лечебные сборы. Впереди зима и зелья от простуды не помешают.
Сестры переглянулись. Они выглядели удивленными. По-видимому, им не успели доложить о появлении в крепости необычной гостьи. Но вот самая старшая из девушек заговорила, и в ее словах не было ни капли враждебности:
– Я, Бринхилд, дочь Свенельда приветствую тебя Анитра, дочь…
Девушка сделала паузу, ожидая продолжения от гостьи, и ведьмочка со вздохом произнесла имя мужчины, который являлся биологическим отцом Анитры:
– Гудреда.
Бринхилд улыбнулась, довольная тем, как легко ей удалось выяснить, не является ли девчонка их кровной сестрой, и продолжила:
– Мы с сестрами приветствуем тебя, Анитра, дочь Гудреда и будем рады обучить тебя всему, что знаем сами.
Сказано это было с таким достоинством, словно она и впрямь была искусной травницей. Впрочем, старшей дочери Свенельда на вид было лет двадцать, и она вполне могла кое-чему научиться у деревенской знахарки.
Итак, Анитра познакомилась с пятью дочерьми хевдинга. А Вигда упоминала о семи дочерях и двух братьях. Выспрашивать об отсутствующих родственниках ведьмочка не стала, ей бы запомнить имена тех, с кем удалось встретиться за завтраком.
Сестрички Анитре понравились. Они были такими разными, и в то же время чувствовалось, что девушки сильно привязаны друг к другу. Самое разумное – это постараться влиться в этот маленький коллектив и стать в нем своей. Задача не из простых, но Анитра и не думала, что будет легко.
ГЛАВА 9
Настоящая зима на побережье редкая гостья. Та, что с трескучими морозами и обильными снегопадами. Практически постоянно с моря дует сильный ветер, нагоняя на сушу густой туман, из-за которого в двух шагах ничего не видно. В этой густой белесой мути растворяются даже звуки, становясь еле слышными, почти неразличимыми. В такую погоду только сумасшедший отважится выйти в море, а потому Свенельд не ожидал нападения. Правда, охрану с драккаров не снял, а количество конных разъездов увеличил вдвое. Так, на всякий случай. Пустовали только сторожевые вышки, толку от них в непроглядной серой мгле не было никакого, так чего зря людей отвлекать от насущных дел, коих у воинов накопилось немало. Надо и кольчуги за зиму подлатать, и оружие починить, и воинское мастерство довести до совершенства. В походе о таком думать некогда.
Шел второй месяц пребывания Анитры в крепости. Честно говоря, она не думала, что будет настолько трудно. Умом ведьмочка понимала, что дочери хевдинга должны владеть оружием и уметь защищаться, но не думала, что ее это тоже коснется. Однако Свенельд понял слова Сигверды буквально, и теперь Анитра получала все то же, что и его родные дочери. А это означало, помимо крова, еды и одежды, еще и каждодневные тренировки.
Сразу после завтрака сестры шли на вытоптанную до каменной твердости площадку, расположенную за домом, и учились метать ножи и дротики, стрелять из лука и биться на мечах, пусть и деревянных. Занимался с ними пожилой воин с суровым лицом. Иногда казалось, что он вовсе не ведает жалости. Даже если кто-то из его учениц падал на землю от усталости, он заставлял ее подняться и доделать упражнение до конца. Слезы и мольбы не помогали, угрозы тоже. Непослушание каралось дополнительными занятиями перед ужином. Ясно, что девушки старались изо всех сил, чтобы избежать повторной тренировки.
Разумеется, Анитра сильно отставала от дочерей хевдинга, но жалеть ее никто не собирался. Только благодаря своей силе, ведьмочке удавалось быстро залечивать растяжения и ушибы. Каждый новый день был похож на маленькую битву – с собой, с наставником, с болью, с насмешками окружающих. Она действительно являла собой жалкое зрелище, даже в сравнении с младшими девочками – Мэрит и Линн, те занимались уже третий год, с тех пор, как им исполнилось по пять лет. Особенно плохо обстояли дела со стрельбой из лука. Тугая тетива никак не желала натягиваться до упора, в результате чего стрела падала в полуметре от лучницы, горестно взирающей на содранные в кровь пальцы.
На старшую Бринхилд Анитра вообще старалась не смотреть, чтобы окончательно не впасть в уныние. Эта девушка становилась настоящей валькирией, когда выходила в мужском костюме на площадку для тренировок. Скорость, ловкость, умопомрачительная гибкость – все это вызывало зависть и желание непременно стать такой же, как она.
Ингихильд и Сванвейг – девушки пятнадцати и шестнадцати лет, тоже были хороши, но все же они еще не достигли такого совершенства, как восемнадцатилетняя Бринхилд.
Зато в том, что касалось травоведения и зельеварения, Анитра была лучше их всех вместе взятых. Приготовленные ею мази заживляли раны в считанные дни, не давая им загноиться, травяные сборы приносили быстрое облегчение при простуде и различных коликах. А все благодаря капельке колдовства, которую Анитра вливала в свои лекарства, тем самым увеличивая силу их воздействия. Но об этой ее маленькой хитрости знали только она, да Старки. Ловкий помощник умудрялся проникать везде и всюду. Ему не составляло труда ночью приносить в комнату Анитры горшочки с мазями и мешочки с травами, которые она готовила днем и оставляла на своем рабочем столе, а потом возвращать все это обратно, уже приправленными ведьминской силой. Вероятно ктурх тоже обладал какой-то совершенно непонятной Анитре магией.
Сигверда приходила довольно редко и каждый раз оставляла на теле ученицы новую руну. В этот вечер ведьмочка ждала очередного появления наставницы и готовилась записать еще несколько полезных рецептов, коих у Сигверды за долгую жизнь накопилось немало.
Ведьма как обычно возникла словно из ниоткуда. Темнота в углу за кроватью вдруг сгустилась, стала маслянистой на вид, подернулась легкой рябью и, раззявив черную пасть, выпустила из своего чрева Сигверду. Когда подобное явление произошло впервые, Анитра сильно испугалась, теперь же не вздрогнула и не зажмурилась, потому что успела привыкнуть и даже смогла добиться от наставницы обещания научить ее вот так же проникать в закрытые помещения. Не все же ктурху пользоваться свободой передвижения. Анитре тоже хотелось получше осмотреться в крепости. До сих пор она видела только свою комнату, кухню и то помещение, где хранились травы и разные зелья. Еще она побывала в пиршественном зале в день своего прибытия, но мало что успела запомнить из увиденного, так как была сильно взволнована. Когда решается твоя судьба, окружающая обстановка остается за гранью восприятия.
– Я принесла тебе подарок, – с некоторой торжественностью в голосе заявила Сигверда после того, как были произнесены слова приветствия. – Сегодня тебе исполнилось тринадцать, и Бирута просила передать тебе эти серебряные фибулы. Ты уже достаточно взрослая, чтобы иметь дорогие украшения.
– Ты виделась с моей матерью? – воскликнула Анитра, осознавая, как сильно она успела привязаться к женщине, считающей ее своей дочерью. – Как она? Здорова ли? Сильно переживает?
– Ну хватит щебетать, – отмахнулась Сигверда, – все с ней в порядке. И стало еще лучше, когда я сказала, что ты в безопасности.
Анитра приняла подарок с благодарностью. Она уже знала, что украшения из серебра стоят недешево. До сих пор ей приходилось пользоваться бронзовыми заколками. Точно такие носили все жительницы Заречья. Но здесь, в крепости, люди жили побогаче. Даже служанки могли похвастаться серебряными украшениями.
И все-таки главная ценность подарка для Анитры заключалась не в его рыночной стоимости, а в том, что подарен он был с любовью. Ведьмочка с удивлением ощутила, как от соприкосновения с холодным металлом по пальцам растекается незримое тепло, проникающее в самое сердце.
– Вижу, ты почувствовала заключенную в подарке силу материнской любви, – улыбнулась Сигверда. – Носи его, не снимая. Поверь, нет защиты лучше и вернее, чем эта.
– А что слышно о гонениях на ведьм? – спросила Анитра, вдоволь налюбовавшись подарком и вспомнив о причине, побудившей ее спешно покинуть свой дом.
– Бирута рассказывала, что в Заречье приезжал конный отряд. Расспрашивали обо мне, про тебя то им пока не ведомо. Староста провел их к моей развалившейся избушке. Тут уж им пришлось поверить его словам о том, что ведьма ушла из деревни еще в конце лета, а куда не известно.
– Значит, я могу вернуться обратно? – в голосе Анитры послышалась надежда, но Сигверда была непреклонна.
– Ишь, чего удумала, – возмутилась ведьма. – А ну как они вернутся, да кто-нибудь ненароком проболтается о том, что ты – моя ученица? Хочешь оказаться в клетке, как Мстислава?
Анитра понурилась. Сигверда была права. Рисковать полученным даром она не имела права. Да и роль жертвы ее не прельщала.
* * *
Этой ночью Анитра проснулась резко, как от толчка. Села на кровати, пытаясь понять, что же ее разбудило. Темноту ночи расцвечивали алые всполохи. За окном метались люди, слышались крики, бряцанье железа. Кажется, в крепости что-то горело. Оставаться в деревянной постройке было бы чистым безумием. Надо было срочно выходить на улицу, чтобы не оказаться в огненной ловушке. Анитра начала поспешно одеваться, окликая Старки, но его, как обычно не оказалось на месте.
Выскочив за дверь, она на мгновение замерла, справляясь с паникой. Вспомнила о том, что комнаты дочерей хевдинга располагаются на противоположной стороне коридора, окнами во внутренний двор, а значит, разбудившие ее звуки там были не слышны, да и отсветы пламени не тревожили темноту ночи. Анитра метнулась к ближайшей двери и заколотила в нее изо всех сил, потом к следующей и еще к одной. Младшие сестры делили одну комнату на двоих и только Бринхилд жила одна. Она и отозвалась первой. Ее голос звучал сонно, в нем слышались нотки недовольства, но стоило Анитре прокричать одно единственное слово – пожар, как девушка выскочила за дверь в ночной рубашке и принялась будить сестер.
– Оденься, – обратилась Анитра к Бринхилд, не прекращая колотить в соседнюю дверь, – у нас еще есть время. Огонь не успел перекинуться на этот дом, а полуголыми на холоде долго не продержаться.
Девушка кивнула и скрылась в своей комнате, откуда появилась буквально через минуту, полностью одетая, да не в платье, а в мужской костюм, который она надевала на тренировки. На широком поясном ремне крепились ножны с кинжалом, подбитый мехом плащ был накинут на плечи, на ногах – короткие сапожки.
Появление Бринхилд совпало с пробуждением средних сестер, Анитра, объяснив девушкам причину неурочной побудки, тоже отправила их одеваться. Из комнаты младшеньких доносились звуки возни, но открывать дверь они не спешили. Девочки отозвались только на голос Бринхилд. Спешно отворили дверь и, встревоженные, уставились на старшую сестру, ожидая, что она скажет.
– Девочки, одевайтесь теплее. В крепости пожар. Мы должны выйти во двор и дожидаться там, пока мужчины потушат огонь. И не волнуйтесь, мы вас не бросим.
Анитра коснулась запястья Бринхилд и сказала:
– Мы должны разбудить всех остальных.
Речь шла о жене хевдинга, двух ее дочерях – малышках трех и четырех лет, и конечно же об Ингеборг.
Бринхилд нервно передернула плечами. Мачеху и Ингеборг она не любила, но детей было жалко, а значит, придется спасать их всех.
Ингеборг сразу распахнула дверь, стоило Бринхилд пару раз ударить по ней кулаком. В длинной простой рубахе, с распущенными волосами, бледным лицом и блеклыми глазами она походила на призрак. Но, надо отдать ей должное, соображала Ингеборг быстро. Ей даже не пришлось напоминать о необходимости одеться. Девушки, поняв, что тут справятся и без них, поспешили на выход. Надо было выяснить, из-за чего в крепости возник пожар.
На улице творилось что-то невообразимое. Люди пытались гасить пламя, которое охватило ближайшие к ограждению постройки. Высокий частокол в нескольких местах пылал так ярко, что не было никаких сомнений, его подожгли намеренно.
Девушки стояли растерянные, глядя на то, как мужчины пытаются погасить пламя, разгоравшееся все сильнее. Южные ворота сотряс сильный удар, за ним еще один, и еще. В той стороне осталось совсем немного воинов. Все силы были брошены на тушение пожара. Судя по звукам, ворота продержались недолго. В открывшийся проем лавиной хлынули вооруженные мужчины и с громкими криками ринулись в бой. Защитники крепости не растерялись и встретили захватчиков во всеоружии.
Анитра смотрела, как завороженная на сюрреалистическую картину боя и не могла пошевелиться. В сотне метров от нее развернулась настоящая кровавая резня. В воздухе витал запах крови и смерти. В отсветах неугасающего пламени все выглядело еще более ужасающим. Люди убивали друг друга с такой легкостью, словно чужая жизнь не имела для них ни малейшей ценности. Да, наверное, так оно и было. Мечи и топоры погружались в человеческую плоть с чавкающим звуком, вызывающим приступ дурноты. Невозможно было разобрать, где свои, а где чужие и кто одерживает верх в этом сражении.
Бринхилд рванула Анитру за рукав и затянула ее обратно в дом. Быстро захлопнула дверь и задвинула деревянный засов.
– Нам лучше отсидеться здесь, пока все не закончится. Сюда огонь не скоро доберется. Ветра почти нет, так что мы в безопасности.
Бринхилд старалась говорить уверенно, чтобы успокоить сестер, в страхе жмущихся друг к другу. В коридоре показалась незнакомая женщина, ведущая за собой двух сонных малышек. Анитра впервые увидела самых младших дочерей хевдинга. До этого момента их пути ни разу не пересекались, как и с хозяйкой этого дома. Девочки капризничали, терли глазки кулачками и не желали успокаиваться. Жены хевдинга по-прежнему не было видно. Наконец и она показалась в дверях своей комнаты, разодетая, как для торжественного приема. Обвела всех высокомерным взглядом и обратилась к верной Ингеборг, замершей подле своей госпожи:
– Займись детьми, Ингеборг, и сообщи мне, когда все закончится.
Затем развернулась и гордой поступью вернулась к себе. Наверное, она слышала слова Бринхилд и решила ни во что не вмешиваться. Вот чьему спокойствию можно было позавидовать. Впрочем, красавице с хорошей родословной будет не трудно найти себе нового мужа, если вдруг крепость не выстоит под натиском нападающих. Служанки упоминали, что Алфхильд происходит из королевского рода. За такую женщину можно либо получить хороший выкуп, либо заключить с ней брачный союз, сулящий немалую выгоду. Но что делать им? Куда бежать? Где прятаться. Деревянный засов не казался достаточно надежной преградой на пути захватчиков. Анитра впервые оказалась в такой ситуации, когда угроза жизни была настолько реальной, что от страха подкашивались ноги, а во рту все пересохло. Наконец ей удалось взять себя в руки и попытаться мыслить логически.
Каким бы ни был исход этой битвы, раненым понадобится помощь лекаря. А тех, кто способен ее оказать, не тронут даже чужаки. Значит, надо подготовиться заранее.
– Отправляемся за зельями и переносим все в пиршественный зал, – начала командовать Анитра, неожиданно для всех взявшая на себя общее руководство. И как ни странно, ее поддержали все, даже Бринхилд.
– Ты права, – сказала она. – Мы должны быть готовыми ко всему. И раз уж мы не можем помочь нашим воинам в сражении, то просто обязаны залечить их раны, полученные в битве.
Кажется, Бринхилд и мысли не допускала о поражении, а Анитра поостереглась говорить ей об этом.
Некоторое время девушки перетаскивали горшочки с ранозаживляющими зельями в зал. Затем отыскали в кладовой запасы крепкого эля и перенесли туда же. На кухне растопили печь и поставили греться воду. Подготовили перевязочный материал, разорвав тонкие льняные полотна на узкие полосы.
Время за хлопотами пролетело незаметно. Опомнились девушки, когда в закрытую на засов дверь замолотили с другой стороны.
Бринхилд сразу узнала голос одного из воинов отца и бросилась отодвигать засов. Мужчина еле держался на ногах, упираясь окровавленной рукой в дверной косяк.
– Кажется, мы отбились, но вам лучше пока не высовываться наружу, – предупредил он Бринхилд. – В темноте могли затаиться враги. Сейчас наши воины осматривают все вокруг, но пока не рассветет, это все бесполезно.
– Вестар, ты ранен, – перебила его Бринхилд и потянула мужчину внутрь. Он поморщился от боли и осторожно высвободил руку из ее захвата.
– Поосторожнее красавица, мне моя рука еще пригодится, – он постарался улыбнуться, но у него ничего не вышло.
Раненый вдруг начал оседать, и девочки едва успели уберечь его голову от удара о каменный пол.
Вшестером они с трудом уложили мужчину на лавку. Поднять тяжелое тело выше девушки не смогли, хоть и пытались. Конечно, было бы удобнее осматривать раненого на столе, но пришлось довольствоваться тем, что есть.
Анитра действовала, не раздумывая. Ловко разрезала ножом заляпанную кровью рубаху, затем еще и штаны, чтобы легче было проводить осмотр. Сестрички тихо охнули, но ведьмочка не обратила на них внимания. Ей было сейчас не до стеснительности, а кого смущает вид голого мужского тела, пусть отвернется. Несколько мелких кровоточащих порезов могли подождать, а вот неприметная рана чуть выше левой груди требовала немедленного вмешательства. Она почти не кровоточила и на первой взгляд казалась пустяковой, но Анитра не обманывалась. Колотые раны бывают очень опасны. Эту, кажется, нанесли кинжалом, при этом метили в самое сердце. Ударь противник чуть ниже, и ее первого пациента вряд ли удалось бы спасти. Да и сейчас не все так просто, как хотелось бы. Потеря сознания могла закончиться комой, а для воина это хуже смерти. Свои же товарищи добьют, чтобы не мучился, валяясь на постели бесчувственным бревном, о котором и позаботиться то некому.
Эти мысли мелькали в голове Анитры, пока она заплетала волосы в косу, прятала их под косынкой, тщательно мыла руки, а потом дезинфицировала их настойкой цетрарии – сильного природного антисептика. Только после всех этих приготовлений ведьмочка занялась непосредственно раной: промыла той же настойкой, обработала края крепким элем, наложила зелье и стягивающую повязку, а когда закончила, сразу перешла к другим повреждениям. Действовала по тому же принципу, правда самые большие порезы пришлось шить. Из шовных материалов в ее распоряжении имелись лишь кетгут и шелк. Они повышали риск нагноения раны, но приходилось довольствоваться тем, что есть. К тому же, ранозаживляющие зелья, напитанные ее силой, вселяли надежду на благоприятный исход.
– Укройте его одеялом, – распорядилась Анитра, поднимаясь с колен. Боль в затекших конечностях сразу же дала о себе знать, а ведь пока работала, она и не замечала неудобств.
Девушки послушались ее беспрекословно и вообще смотрели, как на чудо-чудное. Наверное, хотели о чем-то спросить, но не успели. В зал стали заходить выжившие воины. Многие из них были ранены и нуждались в помощи лекаря, а значит, не время предаваться пустой болтовне, когда впереди ожидает столько дел.
Анитра совершенно успокоилась, смотрела на все, как бы со стороны. Перед ней были пациенты, которым требовалась ее помощь. Все чувства отключились. Жалеть и сочувствовать она будет потом, а сейчас просто работа, ничего личного. Излишняя чувствительность хирурга может стоить пациенту жизни. Дрожащие руки и слезящиеся глаза означают одно – профнепригодность.
Помощницы, к сожалению, слишком неопытны, чтобы на них можно было полностью положиться. Приходилось успевать везде, чтобы потом не разгребать последствия чьей-то криворукости. Почти все раненые были в сознании, вот тут и пригодилось дурманящее разум зелье, рецептом которого Сигверда поделилась со своей ученицей совсем недавно, буквально перед уходом из Заречья. Не будь его, многие сегодня могли умереть от болевого шока.
Пиршественный зал был забит до отказа. На столах лежали тяжелораненые. Переносить их в более удобное место было нельзя, пришлось оставить на время здесь. Лавки занимали воины, которым повезло чуть больше других, но и они не спешили уходить, дожидаясь приказов своих командиров. Все понимали, что нападение может повториться. Были счастливчики, отделавшиеся синяками, да ссадинами. Вот их первым делом и отправили восстанавливать ограждение и нести караул.
Едва забрезжил рассвет, появились девушки и женщины из ближайшей деревни. Как ни странно, их поселение захватчики обошли стороной. Скорее всего, не захотели поднимать шум раньше времени и оставили грабеж мирных жителей на потом.
С их приходом стало полегче. Требовалось много перевязочного материала, его изготовлением и занялись вновь прибывшие. Кухарка с помощницами постоянно грели воду. Подростки приносили связки дров и ведра с водой. Дети помладше собирали окровавленную одежду в большие корзины. Анитра мельком подумала – наверное будут стирать и чинить. Но тут же забыла об этом, потому что в зал внесли тело Свенельда. Ведьмочка передала раненого, которым занималась, под опеку Бринхилд и бросилась к хевдингу.
Он грязно ругался, требуя вернуть его меч, порывался соскочить с импровизированных носилок, рвался в бой. В общем, вел себя неадекватно. Ничего не оставалось, как изловчиться и приложить к его лицу тряпочку с дурманящим зельем. Только после этого Свенельд успокоился и затих, погрузившись в тревожное забытье.
Осмотр выявил глубокую резаную рану на бедре. Чудом не была затронута артерия, в противном случае хевдинг мог истечь кровью, и тогда ему уже ничто не смогло бы помочь, даже ее чудодейственные мази. Вообщем-то, учитывая размер заварушки, мужчина легко отделался. Пара месяцев ограничений в передвижениях, а потом и думать забудет о полученной ране. По крайней мере Анитра надеялась, что воспаления не будет, а Свенельд проявит благоразумие и дождется, когда нога заживет полностью, прежде чем бросаться в очередную авантюру.
Ведьмочка успела за день наслушаться мужских разговоров о том, что необходимо отомстить захватчикам немедленно, не откладывая поход до весны. Судя по всему, все знали, кто на них напал, но Анитру это мало интересовало. Какая ей разница, если все они мазаны одним миром. Живут торговлей и грабежами, не делая особых различий между этими двумя занятиями.
Наконец поток раненых иссяк. Анитра буквально валилась с ног от усталости, но, надо признать – справились они хорошо. Дойти до своих комнат ни у кого из девушек не хватило бы сил. Так они и уснули на полу возле камина, бросив на каменные плиты пару меховых одеял и укрывшись своими плащами. Можно было передохнуть до следующего утра, когда раненым потребуется перевязка, а значит, им предстоит пережить еще один сумасшедший день.
* * *
Следующий день и впрямь выдался сумасшедшим, как и ожидалось. Впрочем, как и следующий. Зато к вечеру третьего дня Анитра с радостью отметила, что большинство раненых пошло на поправку. Раны заживали так быстро, что уже можно было снимать швы. Из тяжелораненых остались лежать лишь шестеро. Их переложили на лавки, расставленные вдоль стен, а столы тщательно отчистили от грязи с помощью речного песка.
Утром четвертого дня Анитра наконец смогла оторваться от дел и ненадолго покинула душный зал, чтобы глотнуть свежего воздуха. Выйдя во двор, она с облегчением отметила, что от кровавого побоища почти не осталось следов. Разве что недавно заделанные прорехи в ограждении выделялись более светлым оттенком древесины, да на месте сгоревших построек суетились люди. Трупы уже убрали. Анитра старалась не думать, скольким она могла помочь, если бы набралась смелости и вышла из своего убежища в ту ночь. Но потом приходило понимание, что больше того, что она сделала, сделать все равно бы не получилось. Она и так работала на пределе своих возможностей.
К сожалению, долго наслаждаться одиночеством ей не дали. Один за другим к ведьмочке стали подходили воины и подносить в благодарность за исцеление от ран небольшие подарки: подвески, браслеты, тонкие цепочки. Анитра совершенно растерялась, не зная, как поступить. Отказ эти мужчины могли воспринять, как оскорбление, но и принимать подарки было неудобно. Да и как удержать свалившееся на нее богатство, когда оно так и норовит выскользнуть из маленьких ладошек? А еще ей не нравилось стоять у всех на виду, изображая статую божества, которому люди несут подношения.
Пробегающая мимо служанка заметила ее растерянность и быстро пришла на помощь, стянув с головы платок и сделав из него подобие мешка. Анитра узнала в девушке рыжеволосую Дэгни. Шустрая и словоохотливая служанка тут же потащила ведьмочку обратно в дом, причитая, как вредно ей, такой маленькой и хрупкой, непривычной к их сырой погоде, стоять на холодном ветру, того и гляди простудится. А подарки принимать можно и в тепле, в зале хватит места всем дарителям.
Анитра же твердо решила, что обязательно поделится полученными украшениями с дочерьми хевдинга. Без их помощи она бы не справилась. Девушкам еще предстояло многому научиться и она им в этом обязательно поможет, но первые шаги в этом направлении уже сделаны – сестрички накрепко уяснили, что перед тем, как прикасаться к открытой ране нужно прятать волосы под косынками и тщательно мыть руки, а потом обрабатывать их специальым раствором. Втолковывать пришлось долго, но зато уже сейчас виден был результат этих усилий – ни одной загноившейся раны. Это ли не чудо в подобных условиях?
В зале было шумно, и Анитра в который раз подумала, что надо бы перенести лежачих больных в другое место. Угроза их жизни миновала и если соорудить носилки, то может обойтись без проблем.
Разумеется, самым беспокойным пациентом оказался Свенельд. Он не желал подчиняться ее указаниям и уже старался передвигаться самостоятельно, постоянно кривясь от боли в раненой ноге. Анитра перестала давать ему обезболивающее зелье, надеясь, что хоть это удержит его на месте. Рана Свенельда заживала медленнее, чем у остальных, потому что он постоянно ее тревожил. Наконец ведьмочка не выдержала и усыпила беспокойного пациента на целые сутки. Четверо мужчин перенесли хевдинга в его комнату и бережно уложили на постель. На Анитру они поглядывали с благоговейным трепетом. По крепости уже пронесся слух о том, что девчонку привела ведьма. До нападения никто об этом и не вспоминал, зато теперь это обстоятельство послужило порождению самых невероятных слухов о ней.
"Еще немного и запишут меня в божественные посланницы", – мысленно усмехалась Анитра, ловя на себе заинтересованные взгляды местных жителей. Впрочем, сейчас эти слухи были ей на руку. Благодаря им, все слушались ее беспрекословно. Все, кроме Свенельда, но это и понятно. Он привык повелевать, наверное уже и забыл, что значит подчиняться чужим приказам.
