Текст книги "Ведьминскими тропами (СИ)"
Автор книги: Ольга Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Ольга Лебедева
Ведьминскими тропами
ГЛАВА 1
Ветхая избушка притулилась на краю деревни – три подслеповатых оконца, да провисшая на кожаных петлях дверь. Окружающий подворье забор давно сгнил и подкосился, но никому из деревенских и в голову бы не пришло нарушить означенные границы участка. А все потому, что страх наполнял человеческие сердца при одном упоминании имени Сигверды Мстительной.
Надо сказать, старуха и впрямь была настоящей ведьмой. И опасались ее не просто так. Обид Сигверда не прощала, даже самых малых. Обращались к ней за помощью в исключительных случаях, когда не оставалось другого выхода. Но и благодарили тогда честь по чести. Тут уж жалеть да скупердяйничать – себе дороже. Не понравится ведьме откуп, может и вспять повернуть свое колдовство.
И все же никто не мог упрекнуть Сигверду в излишней злонамеренности. К тому же старуха хорошо знала свое дело. Неустанно следила за сохранностью обережного круга. С тех пор, как поселилась она в Заречье, голод и лихолетье обходили эти места стороной. Да и знахаркой она была опытной, и еще много чего знала и умела такого, о чем простому люду неведомо.
Сильной ведьмой слыла Сигверда, но и она оказалась не властна над временем. Прожитые годы согнули ее некогда стройное тело пополам, покрыли лицо сетью морщин, густо посеребрили смоляные пряди волос. И только глаза колдуньи не выцвели за давностью лет, не утратили угольной черноты. Смотрели все так же зорко и пронзительно, как и много лет назад, словно видели самую суть человека.
Ее грозный вид пугал многих, но Сигверда не собиралась меняться в угоду темным в своем невежестве людям. Не с ее образом жизни обзаводиться благостным выражением лица. Боль и страдания никого не красят. Пусть и чужие, но пропускала то она их через собственное сердце. Каждая ее морщинка – это чья-то беда, чья-то затяжная хворь.
Отражение в реке давно перестало радовать ее взор. Сигверда уже и не помнила себя другой – молодой, красивой, полной сил. Впрочем, ведьмовской силы у нее и сейчас было предостаточно. Только все труднее становилось удерживать ее в дряхлеющем теле. Пришла пора искать преемницу дара. Да где ж ее взять в их то глуши? Деревенским дурехам лишь бы замуж поскорее выскочить, да с десяток детишек нарожать. Курицы безголовые, право слово, таким силу не передашь, как и опыт, и знания древние.
Дневной свет с трудом пробивался сквозь слюдяные оконца. Комната в избушке была одна, разделенная на две части большой печью. Эту роскошь Сигверда позволила себе совсем недавно, когда старые кости стали ныть к непогоде. А ведь прежде, чтобы согреться, ей хватало и небольшого очага. Печник, надо отметить, для нее расстарался, вложил в свое творение всю душу. Случилось однажды, что ведьма спасла жизнь его первенцу и откуп за то сразу не взяла, сказала, что стребует в свое время.
Теперь огонь в печи горел постоянно, а ей все никак не удавалось согреться. Тянуло прикоснуться к пламени, слиться с ним воедино, но Сигверда сдерживала свое желание усилием воли. Не сейчас, еще рано. Не может ведьма позволить своему дару сгореть в огне, потому как связана она нерушимой клятвой. Обещала ведь в свое время наставнице, передать силу достойной преемнице, чтобы служила она людям и дальше.
Приоткрыв крышку сундука, ведьма извлекла из него книгу. Затем положила тяжелый талмуд на грубо сколоченный стол и взялась за нож. Кончиком острого лезвия уколола палец, позволив капле крови упасть на отпирающую руну. Сигверда не торопилась, уверенная в том, что время ее не закончится до тех пор, пока она не выполнит все условия клятвы.
Ее взору предстали пожелтевшие от времени страницы. Книга, как всегда открылась в нужном месте – на ритуале поиска. Сигверда прикрыла глаза и заводила пальцем по ровным строчкам, беззвучно проговаривая одной ей ведомые слова.
Перед внутренним взором ведьмы замелькали картинки, отображающие чужую незнакомую реальность. Не будь она так стара, наверняка испугалась бы увиденного. Все в том мире было чудным: дома, упирающиеся крышами в небесный свод; рычащие монстры с горящими глазами, стремительно мчащиеся друг за другом; огромные птицы, проносящиеся под облаками и странные люди – с холодными, отстраненными лицами, будто бы не замечающие друг друга. Только раз промелькнуло в ее видении живое смешливое лицо ребенка, но мать потянула малыша за руку, ведя его за собой, совершенно не опасаясь, застывших рядом железных хищников. Ребенок зашелся в безудержном плаче, но не потому что испугался, он просто уронил под ноги круглый шарик на палочке.
– Не то, все не то, – бормотала старуха себе под нос, а скрюченные пальцы продолжали знакомство с древними письменами. – Покажи мне ее, – потребовала Сигверда властно. И сразу увидела перед собой молодую женщину с усталым лицом и не по возрасту грустными глазами.
– Не дитя, – удивилась ведьма и тут же удовлетворенно вздохнула: – Так даже лучше.
Она продолжала наблюдать за преемницей, и увиденное вселяло в ее душу уверенность в том, что выбор сделан правильно.
* * *
– Марина Александровна, вы сегодня дежурите вместо Ираиды Степановны? – в ординаторскую заглянула медсестра Любочка.
Марина отвлеклась от разглядывания собственного отражения и улыбнулась:
– Да, Любочка, сегодня дежурим вместе.
Девушка просияла:
– Какое счастье, – она картинно закатила глаза и приложила сложенные ладошки к груди. – Повезло мне сегодня. Выходит, зря переживала всю неделю.
Марина хоть и понимала радость молоденькой сестрички – Ираиду в отделении не любили и побаивались, но все же погрозила негоднице пальцем, чтобы та более сдержанно проявляла свои чувства в отношении пожилой женщины, заслуженного врача, между прочим. И пусть от нее всем житья не было, но надо же делать скидку на возраст. Хотя, поговаривают, она и в молодости была ничем не лучше. Зато специалист хороший. Марина убедилась в этом еще во время интернатуры. Она многому научилась у Ираиды, да и сейчас обращалась за помощью к наставнице, уверенная, что та не откажет, поможет и словом, и делом. Правда потом припомнит не раз все ее промахи, да еще и высмеет при коллегах, но это же все мелочи, в сравнении с полученными знаниями и опытом.
Любочка выскользнула за дверь, продолжая радостно улыбаться, а Марина вернулась к прерванному занятию. Скоро тридцать, уже наметились первые морщинки. Кто знает, что тому причиной: усталость, вызванная перегрузками на работе или возраст?
Когда она решила стать хирургом, родители ее отговаривали. Мол, не женская это профессия, там и мужики не все выдерживают. А Марина представляла, как будет спасать чьи-то жизни, и ее сердце наполнялось восторгом. Вот такой наивной мечтательницей она была в восемнадцать лет. Но уже на перовом курсе мединститута девушка прочувствовала все "прелести" сделанного выбора. И только упрямство не позволило ей отступить, признав правоту родителей.
Теперь Марина не мыслила жизни вне любимой профессии, проблема заключалась в том, что ни на что другое у нее не оставалось времени. Отношения с мужчинами не складывались. Мать сокрушалась по этому поводу и советовала завести ребеночка для себя, пока не стало слишком поздно. А Марину аж передергивало от слова "завести", как будто речь шла о котенке или щенке. Ну уж нет, у ее сына или дочери будет отец. Так она однажды решила и серьезно взялась за поиски подходящего кандидата в мужья. Но сначала нужно было привести себя в порядок, вспомнить о том, что она молодая, привлекательная женщина, а не тягловая лошадь. Отражение в зеркале не радовало, но, по мнению Марины, все еще можно исправить. Достаточно хорошенько выспаться и записаться к хорошему косметологу.
Она так долго всматривалась в зеркальную поверхность, что в какой-то момент ей почудился обжигающий взгляд черных глаз. На миг промелькнуло чужое старушечье лицо, все в глубоких морщинах, с сурово поджатыми губами и прямым, на удивление красивым носом. Почему-то казалось, что на таком лице уместнее смотрелся бы крючковатый нос с бородавкой, достающий кончиком до верхней губы. Но нет, привидевшееся лицо обладало правильными чертами, пожалуй, его можно было назвать благородным, если бы не пугающий взгляд.
Видение мелькнуло и пропало. Марина стояла, как громом пораженная. Не было сил отвести взгляд от зеркала, она словно ждала чего-то, но ничего не происходило. А тут и Любочка вернулась. Она успела сбегать в ближайшее кафе за разными вкусностями и теперь раскладывала пирожные и булочки по тарелочкам, заваривала чай и расставляла чашки на весь их небольшой коллектив. Пока нет наплыва пациентов, можно всем вместе выпить чаю и обсудить последние новости.
Дежурство проходило на редкость спокойно. Один перелом, парочка сильно кровоточащих, но не опасных царапин, гвоздь в пятке и еще сотрясение мозга. Все пациенты – мужчины далеко за пятьдесят. Марина на автомате делала свою работу, а в душе недоумевала, что же их всех так тянет на приключения в этом возрасте? Неужели верна поговорка про седину в бороде?
Всех повеселил дедушка, получивший сотрясение мозга на свадьбе правнука. Он явно не рассчитал свои силы, поддерживая тосты за счастье молодых, вот и свалился с лестницы, благо ступеней там было всего пять, а ведь мог и шею свернуть. Очнувшись, он все порывался петь частушки и выделывать разные танцевальные коленца, еле угомонили.
Следующие три часа удалось даже вздремнуть и только благодаря этому короткому отдыху, Марина смогла справиться с наплывом пострадавших в пьяной драке. Это случилось уже под утро, когда до конца дежурства оставалось не более двух часов. Если бы не помощь полиции, женщинам пришлось бы туго. Мальчик Костя, хоть и числился штатным охранником, вряд ли мог противостоять здоровым разъяренным мужикам, которые не успели до конца выплеснуть накопившуюся в них ярость и теперь готовы были сорвать свою злость на первом, кто им подвернется под руку, а точнее под кулак. Костик и не пытался. Вернее, это Марина строго настрого запретила ему покидать свой пост и вмешиваться, а молоденький охранник безропотно с ней согласился.
Зато полицейские быстро усмирили смутьянов. Двое отделались несколькими синяками и ссадинами, третьему пришлось вправлять нос, а вот четвертому досталось с лихвой. По-видимому, он и был пострадавшим, а те трое на него напали. Так подумалось Марине, и она неосознанно проявила больше сочувствия к мужчине, получившему ножевое ранение в предплечье и перелом ключицы.
Наконец ночь закончилась, можно было отправляться домой. Забывшись, Марина мельком глянула в зеркало, которое неосознанно старалась избегать после того, как ей что-то привиделось в отражении. Старуха с глазами-омутами была там и словно ждала ее появления. Ее взгляд завораживал, не давал сдвинуться с места. Стало трудно дышать, в ушах появился гул, голова раскалывалась от боли. Зрение расфокусировалось и Марине почудилось, что в зеркальной поверхности отображается не привычная ординаторская, а полутемная комната с грубо сколоченной мебелью. Хотелось оглянуться и убедиться в том, что это лишь игра воображения, но тело не слушалось. Свет перед глазами померк, откуда-то издалека послышался громкий крик, топот бегущих ног. Марина успела почувствовать, как ее трясут за плечи, а потом все разом прекратилось. Она зависла в пустоте, не понимая, где находится и куда двигаться дальше.
Она уже не видела, как к ней, лежащей на полу, подскочила медсестра Любочка. Как отчаянно девушка звала на помощь, как влетела в ординаторскую всегда невозмутимая Ираида Степановна и немедленно принялась за реанимацию. Действовала она как всегда быстро и со знанием дела, четко отдавала младшему персоналу приказы, которые немедленно исполнялись. Однако все ее усилия оказались тщетны. Молодого перспективного хирурга Марину Александровну Калинину так и не удалось вернуть к жизни.
ГЛАВА 2
Сигверда вздохнула и тяжело осела на табурет. Ее плечи поникли, а руки все еще тряслись от пережитого напряжения. Она успела в последний момент. Еще бы чуть-чуть и нужная ей душа отправилась на перерождение по уготованному ей пути. Ведьма вмешалась в замысел творца и еще ответит за своеволие, но у нее не было другого выхода. Дар нужно было передать, да не абы кому, а той, что готова его не только принять, но и использовать во благо людям. Путь неизвестной целительницы из другого мира должен был оборваться очень скоро. Сигверда хорошо видела темный сгусток, образовавшийся в крови молодой женщины. Ведьма лишь слегка ускорила его продвижение, чтобы не утратить связь с избранницей, которая так удачно заглянула в зеркало судьбы в нужный момент.
Теперь предстояло решить еще одну не менее важную проблему – найти подходящее тело для призванной души. Перед глазами Сигверды сразу возникло кукольное личико Анитры – двенадцатилетней внучки старосты. Девочка могла стать гордостью семьи, а стала ее наказанием, тяжкой обузой, от которой не избавиться до конца ее дней. К двенадцати годам она так и не научилась разговаривать, не понимала ни слова из того, что ей говорят, даже ложку не умела держать. Родные не решались оставлять ее одну, так и присматривали по очереди, как бы чего не вышло. Хоть и убогая, а все ж родная кровь.
Небольшой осколок солнечного камня согревал ладонь Сигверды. Хорошая душа пришла из другого мира – теплая, добрая. Счастлив будет староста, получив такую внучку. Вот только сначала придется его долго уговаривать, увещевать, обещать исцеление. Поверит ли? Не испугается ли отдать свою кровиночку ведьме?
Сигверда неспешно ковыляла по деревенской улице, направляясь прямиком к дому деревенского Головы. Ее появление было настолько неожиданным, что встречные люди рты раскрывали от удивления. Смотрели во все глаза, позабыв об осторожности. Любопытство оказалось сильнее страха. А ведьма словно не замечала чужих взглядов, не слышала пересудов, не до того ей было. Она готовилась к судьбоносной встрече, мысленно подбирала нужные слова, но так и не придумала ничего лучше, как заявить с порога:
– Анитра станет моей преемницей. Собирай девчонку, Харальд, отныне она – моя забота.
Староста подавился похлебкой, а ведьма вдруг поняла, что совсем потеряла счет времени и не заметила, что пришла пора обедать. Вот почему она чувствует себя такой уставшей. Почитай вторые сутки без сна и отдыха, а ведь уже не молода. Внезапно наваждение схлынуло, и Сигверда ясно увидела двенадцать пар глаз, обращенных в ее сторону. Кто-то смотрел с возмущением, кто-то со скрытой надеждой. Последних было большинство. Видать, намучились с девчонкой. Сама же виновница переполоха никак не реагировала на появление незваной гостьи. Ее глаза были пусты, а взгляд безмятежен.
– Не отдам дите родное ведьме на поругание, – завопила дурным голосом старшая дочка старосты и бросилась заслонять Анитру своим телом. Рядом с матерью тут же встали сыновья. Рослые да плечистые. Мужчины постарше молчали, в том числе и отец Анитры. Ждали, что скажет глава семьи. А староста думал. Сигверда хоть и слыла ведьмой зловредной, но дурного за ней не водилось. Скотину не портила, у младенцев кровь не пила, сглаз и порчу не наводила.
– Почему она? – староста как всегда был немногословен.
– Пустой сосуд, будет куда силу перелить, – пожала плечами Сигверда. Она уже успокоилась. Коли сразу из дома не выгнали, значит, готовы к разговору. И верно, младший сын по указке отца пододвинул к столу еще один табурет, а его жена поставила перед Сигвердой плошку с ароматным варевом.
– Так ты что же, помирать собралась? – деловито осведомился староста. В его голосе промелькнуло удивление. Он как и все наивно полагал, что Сигверда будет жить вечно.
Ведьма обвела всех присутствующих цепким взглядом. На нее смотрели с любопытством. Кажется, никто не верил в ее скорую кончину, иначе не сидели бы так спокойно.
– Пора мне, – ответила она равнодушно и принялась за еду.
После ее слов староста крякнул и поднялся. Заходил из угла в угол, просчитывая, какими бедами обернется для его деревни эта утрата. И надо же было такому несчастью случиться на его веку. Говорят, Сигверда жила тут еще при его прадеде и уже тогда была старой. Так отчего бы ей умирать прямо сейчас? И что она там упоминала про преемницу?
Староста посмотрел на внучку и вздохнул. Не верилось ему, что Анитра сможет их защитить. Ведьминская сила – это хорошо, но к ней еще и ум прилагаться должен.
– Уверена, что не ошиблась в выборе? – озвучил староста волнующий всех вопрос. Все притихли в ожидании ответа.
Сигверда положила ложку, отвела за ухо выбившуюся прядь волос и раскрыла ладонь на которой сиял переливами солнечный камень.
– А вот сейчас и узнаем, – произнесла она тихо и послала в сторону ничего не подозревающей девочки какое-то заклятье. Время как будто замедлилось, а к возможной преемнице от камня протянулась тонкая полупрозрачная нить. Сначала она была подобна паутинке, но с каждым ударом сердца становилась все более заметной, начинала светиться изнутри. Потом вдруг вспыхнула так ярко, что все разом зажмурились от нестерпимого света. А когда распахнули глаза, видение исчезло. И лишь на ладони Сигверды остался лежать потухший камень, а в широко распахнутых голубых глазах Анитры заиграли солнечные блики.
Время вновь ускорило свой бег. Сигверда лучилась довольством.
– Как видишь, Харальд, мой выбор оказался верным.
Родные смотрели на Анитру и не видели в ней никаких изменений. Ну разве что взгляд стал более осмысленным. Но смотрела она как-то испуганно, словно не узнавала никого вокруг. Наконец взгляд девочки остановился на Сигверде, да так и прилип к лицу старухи. – Вы, это вы, – прошептала девочка и упала без чувств.
– Что с ней? – встревожилась мать и принялась тормошить дочь.
– Оставь ее, – велела Сигверда, вставая из-за стола. – Теперь это моя забота. Анитра больше не принадлежит к вашему роду. У ведьмы не может быть семьи. Соберите ее вещи и перенесите девчонку в мой дом. Да поспешите, у меня осталось не так много времени на ее обучение.
С этими словами старуха покинула дом старосты в полной уверенности, что ее не посмеют ослушаться. Так и вышло. Она едва успела переступить порог своего неказистого жилища, а вслед за ней братья Анитры уже вносили бесчувственное тело сестры в дом ведьмы. Сразу принесли и пожитки девочки, коих оказалось не так уж и много, все уместилось в один небольшой узел.
Парни постарались не задерживаться у негостеприимной хозяйки и как только избавились от своей ноши, так сразу и поспешили восвояси. Сожаления на их лицах Сигверда не заметила, но осуждать не спешила. Кто же станет любить бездушное существо? А ведь Анитра и была таковой до сегодняшнего дня. Ведьма сама проводила душу новорожденной девочки за грань – таковой оказалась предначертанная ей судьба. Но мать так цеплялась за жизнь дочери, что силой материнской любви смогла сотворить невозможное – голема – тело без души.
* * *
Боль обожгла лицо. Кто-то хлестал ее по лицу и приказывал очнуться. Было страшно открывать глаза, пробуждение не сулило ничего хорошего. Но мучитель не отступал, пришлось подчиниться. Марина распахнула глаза и наткнулась взглядом на морщинистое лицо старухи.
– Ну наконец-то, – проворчала та негромко, – третий день уж пошел, пора бы тебе и очухаться.
Щеки горели от хлестких ударов. Но эта боль казалась сущим пустяком в сравнении с тем, что почувствовала Марина, обнаружив себя в незнакомом месте, наедине с той самой старухой, что померещилась ей в зеркале.
– Где я? – задала Марина самый главный на этот момент вопрос.
– В другом мире, в другом теле, своего то ты не сберегла, хоть и целительница. Позволила смерти подкрасться незаметно, теперь уж не жалуйся, сама виновата.
Старуха произносила ужасные слова. Марина не хотела ей верить. Но, кажется, она говорила правду. Хватило одного взгляда на кисть руки, которая могла принадлежать только ребенку, а уж никак не тридцатилетней женщине.
Незнакомка тем временем продолжала говорить, попутно накрывая на стол:
– Память о прошлой жизни останется с тобой, тут уж ничего не поделаешь. Перехватила я твою душеньку на пути к реке забвения, ты уж прости меня старую, но только за это. Все остальное прими, как дар благой. Сила перейдет к тебе немалая, а с ней и знания древние. Но о том никому не сказывай, людям о том знать не обязательно. Слабы их сердца, легко проникают в них злоба и зависть. Хочешь жить долго, не выставляйся напоказ.
Марина обвела взглядом нищенское убранство ветхого жилища и мысленно усмехнулась – сразу видно, что старуха и сама строго придерживалась этого правила. Ее существованию вряд ли кто-то позавидует.
– Кто вы? – задала Марина второй вопрос, пока старуха переводила дух.
– Ведьма я, Сигвердой кличут. И ты так зови. Да не выкай, не принято тут у нас. А ты будешь зваться Анитрой. Привыкай. Новая жизнь – новое имя.
Марина спорить не стала. Какая в сущности разница, как ее будут звать? Девушка крепилась изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Прощаться с налаженной жизнью, с привычным миром, с мечтами о муже и детях, с родителями было невыносимо тяжело. А еще труднее было примириться с собственной смертью. Сделав судорожный вдох, Марина усилием воли заставила себя не думать о том, что происходит с ее телом там на Земле. Прах к праху, как говорится, и хватит об этом. Иначе она просто сойдет с ума.
Приподнявшись на локтях, Марина, а вернее Анитра постаралась встать с широкой лавки, на которой лежала. Аккуратные стопы с маленькими розовыми пальчиками вызвали умиление. Находиться в теле ребенка было непривычно, а еще беспокоила судьба этой девочки. Что с ней случилось? Не хотелось бы стать причиной ее гибели.
– Что случилось с этой девочкой? Она умерла? – лучше выяснить все сразу, чтобы не мучиться неизвестностью.
– Не переживай. Она умерла еще при рождении. Все двенадцать лет это тело существовало без души. Ее родные уж и не чаяли, как избавиться от такой обузы. Только мать и переживала за свое дитя, но и она успокоится, когда увидит тебя живой и здоровой.
– Так у меня в этом мире есть семья? – опешила новоявленная Анитра.
– Твоя семья – это я, – отрезала старуха. Сразу стало ясно, что спорить тут бесполезно. Да и ни к чему. Те люди были чужими для нее, вряд ли получится относиться к ним, как к родным.
Стол был накрыт и старуха с девочкой сели обедать. Это была их первая совместная трапеза. Разнообразием блюд она не отличалась. Вареная картошка, молоко и хлеб. Вот и все разносолы. Из кухонной утвари деревянные плошки, кружки и ложки. Все выполнено на довольно примитивном уровне. То ли ведьма проповедовала аскетизм, то ли в этом мире все так жили.
– Как вы… – Анитра запнулась под строгим взглядом Сигверды и исправилась: – Как ты собираешься передавать мне силу? И что она такое вообще? Это магия, волшебство? Я не понимаю.
– Постепенно. День за днем, шаг за шагом. Ритуал ускорил бы дело, но и лишил бы тебя многих знаний и умений. Поспешишь – людей насмешишь. Так говорят в твоем мире?
– Вижу, вы… ты успела многое узнать о моем мире, – не удержалась от замечания Анитра.
– Ты увидишь, как это просто – получать знания обо всем, что нужно или просто интересно, когда обладаешь силой, – ответила ведьма и загадочно улыбнулась. Лицо ее при этом преобразилось до неузнаваемости. Стало вдруг молодым и прекрасным. Анитра моргнула и иллюзия развеялась. Как не вглядывалась потом девочка в лицо Сигверды, оно виделось ей старым и морщинистым.
После обеда состоялось первое знакомство с миром магии и колдовства. И началось оно с довольно неприятного для Анитры заклинания, помогающего овладеть местным языком. Оказывается, все это время Сигверда говорила с ней по-русски, а переселенка в другой мир даже не задумалась о такой малости, как языковые различия.
* * *
На утро голова болела так, словно по ней всю ночь молотили железной кувалдой. Да еще Сигверда выглядела на редкость довольной и жизнерадостной, своим бодрым видом вызывая лишь глухое раздражение. Она снова помолодела и порхала по дому, как девочка-подросток, в то время, как Анитра с трудом поднялась с лавки и тут же зажмурилась от боли. К горлу подкатила тошнота, и девочка зажала рот ладошкой, сдерживая рвотный позыв.
– На-ка вот, выпей отвару, сразу полегчает, – Сигверда протянула деревянную кружку и заботливо поддержала посудину под донышко, когда поняла, что Анитра ослабла настолько, что даже эта малая ноша ей кажется неподъемной.
– Спасибо, – выдохнула девочка и кулем повалилась обратно на лавку. Подняться сил не было, и Анитра решила – будь, что будет.
– А теперь тебе надо поспать. Помниться, я после такого два дня провалялась в беспамятстве, а ты ничего, покрепче меня будешь.
В голосе Сигверды слышалось одобрение. Прежде чем Анитра провалилась в сон, она услышала слова ведьмы о том, что теперь ей доступны все семь языков этого мира. Оставалось только порадоваться, что их тут не сто семь. Такое количество просто свело бы ее с ума.
