Текст книги "Пышка из другого мира, или Как у(с)покоить дракона (СИ)"

Автор книги: Ольга Коротаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5

В экипаже было невероятно душно, нещадно трясло, а моё тело железными тисками сжимал корсет, но всё это было не важно. Я кусала губы, чтобы не улыбаться, ведь за мной внимательно наблюдали родственницы.

Но сдерживаться было невероятно сложно, ведь я ощущала ноги! Пользуясь тем, что юбка была пышной, скинула туфельки и шевелила пальчиками, то растопыривая их, то поджимая. Это был такой кайф!

– Эстэша, тебе уже лучше? – вдруг начала тётя. – Прости, дорогая, тебе и так плохо после произошедшего, но мне придётся сказать тебе кое-что неприятное.

Подняв голову, я опасливо посмотрела на стройных женщин, теснившихся вдвоём на одном сидении. Терса отвела взгляд, явно понимая, что за разговор завела её мать.

– Прости, – услышала её тихий шёпот.

Это насторожило ещё сильнее. Кто знает, что за новость я услышу? Вдруг девушек, которых отверг дракон, сдают в публичный дом. И тогда предложение тёти отвести меня «домой», обретало новые краски. И становилось понятно, почему от меня все шарахались, как от прокажённой!

– Вы можете прямо сказать, что собирались, – попросила я тётю.

Она вздохнула и, вынув из красивого вышитого мешочка, привязанного к поясу, изящный флакончик, протянула мне:

– Нюхательные соли.

– Благодарю, но у меня есть, – хотела продемонстрировать ей, но, сунув руку в свою тканевую сумочку, случайно коснулась шарика и ойкнула от небольшого разряда, похожего на электрический. Тут же улыбнулась женщинам: – Кажется, потеряла.

Завязав тесёмку, приняла флакон тёти и приготовилась слушать. Женщина переглянулась с дочерью и мягко сообщила:

– Какое-то время тебе придётся пожить с нами, милая. Твой отец опасается, что дома ты подвергнешься давлению со стороны знакомых, которые потянутся в гости к Лавлейсам, чтобы выразить сочувствие.

«Ага, – ухмыльнулась про себя. – Позлорадствовать здесь, видимо, обожают!»

Терса потянулась ко мне и пожала руку:

– Ты очень расстроилась?

Я активно помотала головой. Да я счастлива! Родители девушки сразу бы заметили, что дочь ведёт себя иначе. Взгляд, жесты, любимые слова, – мне не повторить ничего из этого. Поэтому решение отца Эстэши обрадовало и вселило надежду, что я сумею удержаться в этом мире и подарить сестре заслуженное счастье.

– Благодарю, что согласились приютить меня, – вежливо улыбнулась тёте. – Я понимаю, что это необходимо. Надеюсь, я вас не сильно стесню.

– Кстати, об этом, – тут же заговорила женщина и мгновенно преобразилась из любящей тётушки в деловую леди. – Как ты знаешь, мы бедны. Твой отец должен выделить тебе годовое содержание не меньше пятидесяти золотых! А до тех пор, ты будешь помогать по дому наравне с моей дочерью.

Выпалив это, она посмотрела с вызовом, а её дочь едва заметно потянула мать за рукав и, виновато покосившись на меня, шепнула:

– Это же могло подождать…

– Нет, – осадила та. – Мы с тобой едим, как птички. А Эстэша…

– Мама! – не выдержала Терса и сильно покраснела.

– Не волнуйтесь, – вмешалась я. – Я не собираюсь сидеть сложа руки и рыдать над разбитым корытом. Конечно, я возьму на себя обязанности, которые мне по силам.

Тётя тут же расслабилась, а её дочь вдруг заинтересовалась:

– А зачем рыдать над разбитым корытом? Это какой-то ритуал?

Я прикусила язык, обещая себе впредь следить за всем, что говорю. Но девушка выжидательно смотрела на меня, поэтому пожала плечами и неопределённо улыбнулась:

– Слышала, это помогает скорее оправиться от горя.

– Тогда я прикажу слугам найти такое, – чинно кивнула тётя. – Но рыдать ты будешь в свободное от обязанностей время.

– Договорились, – сдерживая смех, согласилась я.

Кажется, в этом мире очень серьёзно относятся к ритуалам.

Экипаж тряхнуло так, что Терсу подкинуло и швырнуло на меня.

– Пресветлая Сельвия! – воскликнула тётя и, когда экипаж замер, бросилась к нам: – Вы не ушиблись?

– Нет, – пискнула девушка и виновато глянула на меня. – А ты?

– Иногда очень удобно быть полненькой, – подмигнула ей. – Это спасло нас обеих.

– Я буду отдавать тебе половину своей порции, – на эмоциях пообещала Терса.

Тётя поджала губы и помогла дочери подняться, а потом распахнула дверцу остановившегося экипажа и рявкнула:

– Сард, ты мешки с картошкой везёшь?!

– Простите, госпожа! Колесо попало в яму, и сломалась ось. Боюсь, дальше вам придётся идти пешком.

– А я боюсь, что в этом месяце придётся урезать тебе жалованье! – злилась женщина.

Дочь попыталась её урезонить:

– Мам, Сард не виноват, сама знаешь, какой сильный вчера был дождь. Дорогу размыло!

– Анадэль радовалась, что это хорошая примета, – собирая разлетевшиеся вещички в сумочку, ворчала тётя. – И что в итоге?

– Выходи, – шепнула мне девушка.

– Барышня, обопритесь на меня, – предложил худенький мужчина лет тридцати.

К чести, он ничем не выдал напряжения, хотя по испарине, выступившей на лбу, было видно, что возница не часто помогает полненьким дамам. А тётя Эстэши продолжала бубнить себе под нос:

– Генерал отбыл восвояси, и кузина вдруг вспомнила о родственниках, которых раньше даже на званые обеды не приглашала. А мне теперь кормить десять голодных ртов вместо девяти…

Дальше я уже не слышала, потому что, выбравшись из экипажа, на миг забыла, как дышать при виде огромного ярко-фиолетового поля. Хватая ртом ароматный воздух, с замиранием сердца смотрела, как ветерок гоняет волны по лавандовому морю, простирающемуся, казалось, до самого горизонта.

Глава 6

Когда мы дошли до двухэтажного каменного домика в староанглийском стиле, я была готова упасть в обморок. Да, поначалу наслаждалась свежестью воздуха, солнечными лучами и невероятно-приятным ароматом лаванды, но с каждым шагом счастье моё потихоньку сдувалось.

Как бы ни радовалась тому, что снова могу передвигаться на своих двоих, ходить полной Эстэше было непросто. Было жарко, и пышная красавица обливалась потом в дорогом, но чересчур плотном платье. Оно тянуло меня к земле так, будто медленно наливалось свинцом!

О корсете и говорить нечего. Эту штуку затянули так, словно желали Эстэше медленной и мучительной смерти от удушья! Бёдра тёрлись друг о друга, и идти становилось ещё сложнее, поэтому к моменту, когда мы приблизились к крыльцу, я тяжело уселась на ступеньку.

– Тебе нехорошо, дорогая? – осуждающе прищурившись, проскрипела тётушка.

Судя по взгляду, которым она меня наградила, так барышни из знатных семей точно не поступают. Сразу падают в обморок! Но если лишусь чувств, две субтильного вида женщины не сумеют втащить меня в дом, даже если к ним присоединится возница. Впрочем, сухонький мужичок всё равно остался там, где сломалась повозка. Так что лежать мне на земле, пока сама не очухаюсь. Перспектива так себе!

– Всё замечательно, – едва дыша, просипела я и кивнула на фиолетовое море цветов. – Если позволите, я немного полюбуюсь пейзажем.

В тени крыльца было прохладно, и дурнота постепенно отступала, но пока я не ощущала уверенности, что смогу подняться. Поэтому добавила с чувством:

– Так красиво!

Кажется, тётушку моё объяснение вполне удовлетворило. Во всяком случае она не читала нотаций и не требовала немедленно прекратить вести себя, как служанка. Терса покосилась на меня с завистью, но не посмела присесть рядом. Лишь оживлённо произнесла:

– Ах, да! Ты же давно не навещала нас из-за подготовки к свадьбе. Дедушка привёз семена этих цветов из самого Мирталиса...

– Проклятые сорняки! – зло перебила тётя и с ненавистью посмотрела на поле. – Кроме красоты никакого прока. Отец лишь горсть в землю бросил, а за год эта пахучая дрянь расползлась по всему поместью!

– Зато теперь здесь хоть что-то растёт, – с опаской поглядывая на мать, кисло скривилась Терса. – Это же чудо! Разве ты не рада, что наше поместью больше не называют «Голым»?

– Рада?! – нервно хохотнула тётушка. – Теперь его зовут «Бесплодным»! Я умоляла отца привезти удобрение, которое спасёт нас от неурожая, а он потратил пятьсот золотых на семена растения, которое не даёт никакого урожая. Я даже не помню, как этот сорняк называется!

Сурово поджав губы, она приподняла подол и, стуча каблучками, поднялась на крыльцо.

– Лаванда, – наслаждаясь ароматом, прошептала я. – Моё любимое растение.

– Ты путаешь, – Терса отрицательно покачала головой. – Это иккензор! Слышала, в Мирталисе ни одна модница не выйдет из дома, не украсив платье маленьким ароматным букетиком из этих цветов. Но они очень дорогие, потому что привозят издалека. Потому дедушка, поверив, что цветы хорошо растут на голой земле, и купил семена. Хотел обогатиться, продавая модные букеты в Гилдиаре.

Она подняла взгляд на одно из окон, где был плотно задёрнуты шторы, и тяжело вздохнула:

– Вот только здесь не принято украшать себя живыми цветами. Дедушка вставлял букетик в петличку, пытаясь соответствовать столичной моде, но соседи его высмеивали! Даже если бы согласились, кто станет покупать цветы, которые можно сорвать бесплатно? Видишь, как разрослись иккензоры? План обогащение дедушки провалился, поэтому мама в ярости. Они не разговаривают уже несколько месяцев.

Слушая девушку, я придирчиво рассматривала цветы. Внешне они походили на лаванду, и пахли точно так же. Когда Терса замолчала, я тут же поинтересовалась:

– А если продавать цветы в Мирталис?

Она иронично фыркнула:

– Пока довезём, всё уже завянет!

– Везти в горшках, – немного подумав, предложила я. – По дороге поливать.

Девушка расхохоталась и махнула рукой в сторону, откуда мы пришли:

– Хочешь привезти в столицу кучу черепков и земли? Не смеши! В столицу иккензору привозят морем, и то слышала, что не всегда в хорошем состоянии.

– А если сделать деревянные горшки?..

– Мама и дедушка уже обсудили всё, что возможно, – нетерпеливо перебила Терса и снова посмотрела на дом. – Поверь! Пока не перестали разговаривать, весь дом слышал, как они ругались.

– А почему перестали? – вспомнив, как до аварии мы с сестрой часто спорили, я улыбнулась. – Исчерпали аргументы?

После происшествия мне этого очень не хватало, ведь Ангелина во всём соглашалась со мной, невзирая на собственное мнение. Из бесконечного чувства вины я научилась делать так же, тогда-то из наших отношений исчезла искренность. То, что тётя и её отец живо спорили, отстаивая свои позиции, казалось мне правильным.

– Однажды от нас сбежал слуга, – шёпотом поделилась кузина Эстэши. – Казалось, он ничего не украл, и мы забыли. Но через месяц дедушке пришло письмо от королевского инспектора. Не знаю, что в нём, но слуги шептались, что беглец что-то наговорил, когда его арестовали в столице при попытке продать иккензор. С того дня дедушка и мама не разговаривают.

– Барышня!

На крыльцо выскочила молоденькая девушка в простом платье и при виде меня остолбенела, приоткрыв рот.

– Не позорь меня, сделай книксен, как учила! – прошипела Терса и виновато посмотрела на меня. – Нам пришлось отпустить Голу, стало нечем ей платить. А это Ина, она из деревни и не обучена, поэтому работает у нас за еду.

Девушка вздрогнула и неуклюже присела, задев прислонённую к крыльцу метлу, и та двинула меня по лбу. Закрыться я не успела и вскрикнула:

– Ай!

– Эстэша, прости, – отчаянно покраснела Терса и погрозила Ине, которая, задрав юбку, уже шустро перепрыгивала через заросли фиолетовых цветов. Крикнула вслед беглянке: – Останешься без ужина!

Я же заметила конверт с печатью, который выронила испуганная служанка. Подняв, нахмурилась при виде двух слов, выведенных красивым витиеватым почерком. Буквы казались незнакомыми, но, тем не менее, я поняла.

Надпись гласила:

«Эстэше Лавлейс».

Глава 7

Внутри домик оказался не таким уютным, как казалось снаружи. Крохотная прихожая завалена смятой обувью, при этом пахло соответствующе. Мне было предложено выбрать домашние туфли, но на пухлую ножку Эстэши налезли лишь мужские. При этом тётя поджала губы, и глянула так, что я практически услышала:

«Для барышни из знатного рода неприлично иметь такой большой размер ноги!»

Но мне было всё равно, так как ступни сильно распухли от долгой ходьбы в неудобной обуви, и дедушкины растоптанные туфли оказались настоящим спасением. Ещё бы избавиться от жуткого корсета, из-за которого я уже не чувствовала боков, и можно жить.

Переобувшись, я прошла в небольшую гостиную, где половину комнаты занимал рояль, слой пыли на котором намекал, что в этом доме не музицируют. Рядом с роялем, как медвежата, приютились два продавленных коричневых кресла, потёртый вид которых пытались скрыть яркими вязаными накидками.

За креслами темнел камин, над которым висело старинное ружьё. А рядом скалилась морда зверя, отдалённо похожего на кабана. Я невольно поёжилась, отметив, что гулять здесь в одиночестве опасно.

– Присядь, дорогая Эстэша, – предложила тётя и сама устроилась в другом кресле. Бедняжка Терса опять осталась на ногах. – Придётся немного подождать, пока служанка приберётся в гостевых покоях. Прости, я и подумать не могла, что предстоит приютить тебя, поэтому не смогла как следует подготовиться…

– Матушка, – переступая с ноги на ногу, перебила её Терса, и тётя сурово глянула на дочь. А та болезненно поморщилась, отчего прыщи на лице девушки стали видны ещё отчётливее, но всё же сообщила: – Ина сбежала.

– Что?! – женщина подскочила и всплеснула руками: – Ах, мелкая дрянь!

Но осеклась и, покосившись на меня, переменилась в лице. Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, заметив её смущение и панику. Госпожа явно злилась на себя за то, что повела себя не как замужняя дама из благородной семьи, и не знала, как выйти из ситуации. Заметив, что хозяйка «Бесплодного» поместья, приготовилась от конфуза упасть в обморок, я торопливо заверила:

– Я вполне способна прибраться сама, дорогая тётушка. Пожалуйста, позвольте сделать это! Ситуация уже сложная, не хочу стеснять вас ещё больше.

Женщина удивлённо переглянулась с дочерью, а потом несмело улыбнулась, на этот раз вполне искренне, – не только губами, но и глазами.

– Вижу, ты сильно изменилась, Эстэша!

Я насторожилась, паникуя, что меня уже раскусили, а тётя продолжила с видимым облегчением:

– Понимаю, что причина такой метаморфозы печальная, но, признаться, такой ты мне нравишься больше. Тогда, пожалуй…

Она откинулась на спинку кресла и, прикрыв глаза, простонала:

– Пресветлая Сельвия, как же я устала!

Терса потянула меня за рукав:

– Идём, покажу комнату.

Я с трудом поднялась и, морщась от боли в натёртых бёдрах, последовала за ней. При этом осторожно осматривалась и старалась внешне не проявлять большого любопытства, ведь считалась, что я была в этом доме много раз.

– Давно ты не гостила у нас, – будто прочитав мои мысли, заговорила девушка. – Последний раз заявила, что никогда не будешь ночевать в этом свинарнике.

Я невольно вздрогнула, удивлённо глядя на свою провожатую. Похоже, Эстэша особой добротой и терпимостью не отличалась. Да, в этом доме было не прибрано, под потолком виднелась паутина, полы скрипели, и ощущался сквозняк, но в целом вполне терпимо.

По сравнению с крошечной студией, где ютились мы с Ангелиной, так вообще дворец! На первом этаже, кроме гостиной и прихожей, была ещё вполне просторная, но очень грязная кухня, а так же я заметила дверь под лестницей и предположила, что та ведёт в подвал.

– Поэтому матушка очень переживала, – поднимаясь по ступенькам, доверчиво продолжала Терса, – как ты отреагируешь на новость, что некоторое время придётся пожить у нас.

На втором этаже оказался очень узкий коридор, протиснуться в котором для меня оказалось не так просто. Подумалось, что, возможно, Эстэша перестала навещать родственников именно поэтому.

– К сожалению, в комнате, где ты раньше ночевала, – девушка показала на одну из четырёх дверей, – теперь живёт дедушка. Кстати, он оттуда почти не выходит, служанка носит еду наверх. А тебе придётся остановиться в папиной комнате.

Последнее предложение она произнесла скороговоркой и, оглянувшись, затаила дыхание, будто ждала, что я взорвусь негодованием. Я же пожала плечами и с улыбкой призналась:

– Рада, что у меня будет своя комната.

Внезапно глаза Терсы влажно заблестели.

– Ты действительно не против? – кусая губы, прошептала девушка. – Ни я, ни матушка не сможем жить там. Ты же понимаешь?

Казалось, она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться, и у меня дрогнуло сердце. Похоже, что отец Терсы либо умер, либо ушёл из семьи, и эта рана ещё болит. Понятия не имела, как бы отреагировала настоящая Эстэша, а я подалась вперёд и обняла девушку.

– Понимаю.

Терса не выдержала и всхлипнула, но тут же зажала ладонью рот и испуганно покосилась на дверь в комнату дедушки. Я отступила и весело добавила:

– На самом деле я готова даже на кладовку, лишь бы поскорее снять этот ужасный корсет. Он меня убивает!

Девушка несмело улыбнулась сквозь слёзы и радостно кивнула, а потом шустрой белкой побежала к самой дальней двери. Я же двигалась медленно и, ощущая себя слоном в посудной лавке, то цеплялась за что-то пышной юбкой, то сдвигала плечом старые, потемневшие от времени, картины, украшающие обшарпанные стены.

Комната, которую мне выделили, оказалась светлой и по-мужски аскетичной. Узкая кровать, шкаф, в котором не поместится даже одно платье Эстэши, и стол с табуретом, – вот и вся мебель. Везде лежал толстый слой пыли, но это дело поправимое. Для начала бы снять корсет!

Я завертелась на месте, пытаясь дотянуться до шнуровки на спине, но никак не доставала, и Терса предложила:

– Тебе помочь? Ты не думай, я умею! Гела прислуживала матушке, а я всегда одевалась сама из-за… – Она осеклась и густо покраснела. – Ты же помнишь? Прыщи!

– Помоги, пожалуйста, – мягко ответила я и повернулась спиной. – Кстати о твоей маленькой проблеме. Я не помню. Когда это началось?

– Прыщи-то? – пыхтя, уточнила она. С платьем справилась быстро и, приступив к тугой шнуровке корсета, беспечно продолжала: – Как женская болезнь началась, так и пришла эта напасть. Матушка меня и к знахарю водила, и на прижигания священным огнём, и пресветлой Сельвии молилась, но мне только хуже становилось. Всё!

Корсет шумно упал под ноги, я а ощутила, как тело расправляется, будто раздувается воздушный шар, и чуть не умерла от облегчения. Опустив взгляд, потрогала выступающий живот и пышные бока, а потом изумлённо покосилась на корсет:

– Какой волшебник умудрился втиснуть меня в это?

– Марсию часто обвиняют в том, что она продала душу Сельвии за крупицу магии, – полагая, что я пошутила, весело рассмеялась Терса. – Но она действительно великолепная модистка! Мы не могли позволить себе её услуги, но матушка обещала выделить деньги из твоего содержания для пошива платья на мой дебютный бал… Ой!

Она осеклась и, закрыв рот обеими руками, посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Я же оттянула ворот нижнего платья и с ужасом посмотрела на красную, натёртую корсетом кожу. Если немедленно что-то не предпринять, то ранки могут воспалиться.

Что будет дальше, нетрудно было представить, стоило вспомнить о методе лечения прыщей у Терсы. Я дала себе слово, никогда без особой надобности не посещать местного целителя, а справляться самой. И у меня родилась одна идея.

– Терса, – обратилась к девушке, взяла её за руки и осторожно пожала ладони. – Я буду рада, если деньги, который отец выделит на моё содержание, облегчат вашу жизнь. Но взамен окажи мне небольшую услугу?

Когда она настороженно кивнула, я попросила набрать цветов, которые в изобилии росли вокруг дома, залить их кипятком и настоять около часа, а потом принести мне для обтирания.

– Зачем? – непонимающе заморгала Терса.

– Читала в одном старинном фолианте, – на ходу придумывала объяснение, – что отвар из иккензора смягчает кожу, заживляет ранки и уменьшает потоотделение.

Всё это было о лаванде, но я надеялась, что похожий на неё цветок другого мира тоже содержит цинеол, который являлся сильнейшим антисептиком, валериановую кислоту, обладающую обезболивающим и сильным успокоительным эффектом, и капроновую кислоту, которая остановит кровь и снимет воспаление. А если нет? Увидим. Я ничего не теряла!

Девушка посмотрела на меня так же, как некогда сестра, когда я заявила, что начну зарабатывать, продавая крема, лосьоны и тоники ручной работы. С жалостью и добротой во взгляде. Мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы добавки на ужин не просило. Но всё же Терса отправилась исполнять поручение, буркнув себе под нос:

– Надеюсь, это была не книга о ядах.

Когда она ушла, я торопливо достала из поясной сумочки священные дары Сельвии и спрятала под матрацем, а затем вынула письмо. Сломав печать, пробежалась по ровным строчкам.

«Издеваетесь?!»