Текст книги "По пути Тени (СИ)"

Автор книги: Ольга Алишкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Это неправильно.

Герцог пожал плечами.

– Это то, что называется выбором. Одни его делают, другие принимают. Ты должна принять. Потому, что изменить уже ничего не можешь.

Не могу изменить. Но и принять, здесь и сейчас, не в силах. В лесу, во владениях герцога Чреза, когда погиб Зар, я знала, что это была жертва ради спасения людей. Не меня. И это было правильно. Но то, что говорил молодой герцог... Мысль о том, что Кай умер из-за меня была не странной или непонятной. Она была невыносимой.

– Так он все-таки спас меня, – проговорила я. – Не дал погибнуть. Опять.

Конечно, Марод услышал это «опять». Конечно, запомнил. Может быть, потом он все-таки задаст вопрос, который должен был задать еще на «Дороти». Если это произойдет, я не буду мучиться выбором, что ему ответить. Все уже решили за меня. Боги, испытывающие страх, Тени, ценой собственной жизни защищающие других.

«Потому, что ее полюбили. Потому, что ее защищали. Потому, что за нее отдали жизнь».

Это могла быть не я. Перемены, о которых говорил герцог, произошли бы все равно, с другой Тенью, в другое время. Это должна была быть не я. Но все случилось так, а не как-то по-другому. Стечение обстоятельств? Выбор? Чей? За что? Сколько раз нужно ошибиться, скольких на своем пути потерять, чтобы изменить мир? И стоить ли такой мир этих жертв?

Безликий прав, я больше не могу оставаться прежней. Но как же это неправильно.

– Это неправильно... – повторяю еле слышно, но они оба слышат.

– Если бы ты знала, что большая часть населения Шатора больна красным кашлем, какой выбор сделала? – подал голос герцог. – В чем правильность и ошибочность такого выбора? Ты выбрала, посчитала, что ошиблась, и не в силах принять это, сбежала. Почему? Разве из безразличия? Разве это оно столько лет гоняло тебя по всему Материку, разве оно заставляло спешить на помощь кашляющей девчонке на корабле? А что произошло в тот момент, когда тебя остановили, когда сказали правду? О чем ты в очередной раз подумала? Что это все равно было неправильно? Мы этого не знаем. Нам не дано знать. Знает лишь Вселенная, создавшая все и всех. Она выбирает таких, как Кай, дает им возможность заглянуть дальше, чем заглядывали другие. Они и берут на себя ответственность принимать решения, в правильности которых другие не будут уверены никогда. Остается только принимать эти решения и жить. Ты должна просто жить дальше. Я не понимаю, почему выбор Вселенной пал именно на тебя, и вряд ли смогу понять. Но раз это произошло, тебе нужно это принять.

– Просто жить, – ком в горле давит, мешает говорить, голос дрожит. – Я шла сюда, приняв факт, что умру от руки Бога. А теперь выясняется, что должна стать для этого Бога спасением. И чтобы он мог спастись, я должна просто жить?

– Этого хотела Вселенная, – ответил герцог. – А твой друг сделал все, чтобы так и случилось. Изначально зная, чем все для него закончится, он провел тебя этим путем, через потери, сомнения, страх. Чтобы доказать тебе самой, что ты на самом деле не бездушная безразличная тварь. Чтобы показать мне, куда ведут изменения, которых так боялась наша раса, доказать, что мир этот остается во власти хоть и опасных, но достойных творений Вселенной. Чтобы открыть всем нам глаза. Я готов это сделать. Ты не умерла от руки Безликого, мы доказали Вселенной, что достойны ее прощения. А что будет потом... – парень взял лист, потеребил в пальцах обожженный край, стряхивая остатки пепла. – Потом будет будущее. Ваше – без Богов и убеждения в собственной никчемности, но полное решений, за которые придется нести ответственность. Наше – на свободе, но с осознанием того, что где-то существует страх, обреченность, пустота. Это информация не для всех, но кто-то знать должен.

Герцог замолчал. За окном наступало неизбежное утро. В кабинет беспрепятственно проник морозный ветер – предвестник скорой зимы. Там, снаружи, я уверена, иней уже покрыл хрустящей ломкой коркой опавшую листву. Там, снаружи, скоро зима. Но прежде наступит утро.

– Мы тоже не совсем Тени? – вдруг спросил Марод. – Ты знаешь, Дамира и я, мы можем больше, чем многие из нас. Это от того, что мы такие же, как Кай?

– Да, – просто ответил герцог. – Твой отец, человек, жил в Шаторе. Ты узнал об этом, но не успел его увидеть. Мать, Тень Четырех Кругов, погибла в одной из стычек с натравленными на вас Тенями и ты все это прекрасно помнишь. Она ведь никогда не говорила, кем является на самом деле, и почему защищает тебя, верно? Глядя на нее, ты научился принимать как должное помощь других, и сам научился помогать. Рядом с ней, настоящей Тенью, ты и стал человечным.

Марод выслушал герцога с тем же непроницаемым выражением лица. Он знал, что услышит. Просто хотел убедиться. Развеять последние сомнения.

– А ты, Дамира, – обернулся ко мне герцог, – ты ничего не помнишь, тебя никто не защищал, не давал понять, что ты кому-то нужна. Твои родители сами приняли решение заставить тебя думать, что ты просто Тень, такая же, как все. Прежде чем ты осталась одна, твою память о прошлом уничтожила Тень Молчания. Наверное, твои родители посчитали, что не способность осознавать, кто ты на самом деле, спасет тебе жизнь. Они были правы, тебе удалось затеряться среди настоящих Теней, ты почти не выделялась, была осторожна, не привлекала внимания. А после Шатора превратилась в тень самой себя. Но от некоторых вещей не сбежишь, не спрячешься. Человечность, изначально живущая в тебе, победила искусственное безразличие. Теперь она будет помогать жить дальше.

Герцог протянул мне обгоревший лист.

– Осталось только то, что предназначалось тебе лично. Совсем мало, но сказать о многом можно в паре фраз.

Ловлю себя на том, что здесь и сейчас не хочу не то, чтобы читать, даже смотреть на письмо. Ощущая в руках легкую дрожь, беру листок, аккуратно складываю в карман.

– Я прочту позже. – Да, теперь я знаю: мое обреченное «навсегда» сменилось на несущее какое-то непонятное облегчение «позже».

Герцог кивнул.

– Это твое дело. А мои дела закончены. Теперь уже точно. И я могу сказать, что это странно. Одна осенняя ночь и пара листов бумаги решили судьбу двух рас и целого мира. Но это было последнее решение, принятое за нас. Дальше придется решать самостоятельно.

– У нас будут большие проблемы, – проговорил Марод. – Люди поймут, что Теней никто больше не удерживает. Но сами Тени поймут это раньше. А дальше всеми будет управлять страх. Очень скоро мирная жизнь на Материке закончится.

– Страх – великое оружие. Одержать над ним победу порой не в силах даже обладающие огромной силой, – согласился герцог. – А правда сложноскрываемая штука: как ее не прячь, непременно выберется наружу. Но все же, не всякая правда должна стать известной всем и сразу. Пусть все изменения приходят постепенно. И, может быть, вам удастся избежать больших проблем.

– Даже Боги в этом сомневаются, – усмехнулся Марод.

– На самом деле, я не знаю, каковы последствия изменений. Все теперь зависит от остающихся здесь людей и Теней. Когда-то эти две расы сумели найти что-то общее друг в друге, и мир изменился. Он изменится еще раз, если вы начнете искать друг в друге различия.

– Так что нам делать? – спросила я. Герцог пожал плечами.

– Жить, осознавая свое превосходство, и помня, чем может обернуться желание стать Богами. Наша раса начинает свое существование на свободе с нуля. Былой силы у нас больше нет, мы потеряли ее здесь, борясь за выживание, и пока не заслужили право вернуть назад. Теперь могущество и превосходство принадлежит вам. Пока в границах одного мира, но к чему приведут изменения, которые уже начались, неизвестно. Может быть, когда-нибудь те, кто будут жить уже после вас, действительно уничтожат нашу расу. Помня опыт прошлого, мы будем готовы как защищаться, так и принять волю Вселенной.

В голове укладывалось с трудом: все сейчас закончится и закончится вот так. Мы разойдемся в разные стороны, чтобы просто жить. Жить, в ожидании проблем и неприятностей, поправила саму себя. Да, Марод прав: спокойная жизнь на Материке закончилась. Когда люди поймут, что Теням больше никто не указ, когда до них дойдет, что среди Теней есть уже не просто брошенные телесные оболочки и что это не предел развития, разве они смогут спокойно наблюдать, как их Материк, их Империю, их мир заполоняют сверхлюди, которые еще недавно считались недочеловеками? А что предпримут сами Тени, когда поймут все это? Что бы предприняла я сама? Привыкшая думать, что за меня все уже решено, не имеющая возможности оставаться где-то надолго, постоянно куда-то и от чего-то бегущая, и никому не доверяющая? Что я теперь буду делать в этом новом мире?

'Дамира, чего тебе на самом деле хочется?'

Что я должна была тебе ответить? Я действительно не знала, чего хотела. Я и сейчас не знаю. Тишины? Покоя? Чтобы все закончилось? А что потом? Пустота?

Нет.

Жизнь. Такая, за которую по-человечески глупо отдавать собственную. Но ты это сделал. Поступил глупо? Так, как считал нужным? Я когда-нибудь смогу тебя понять?

Рука сама собой скользнула в карман, под пальцами тихо хрустнула обгоревшая бумага.

– Мне пора, – сказал молодой герцог. – Наша раса прожила взаперти так много лет, что каждая секунда свободы бесценна. Я не могу больше тратить их впустую. Прощайте.

Он обошел письменный стол, сел в кресло и закрыл глаза. Ничего не произошло, просто в кабинете стало на одно дыхание меньше. Это тело умерло, оно больше не нужно Безразличному Богу, как не нужно ни Теням, ни даже творцу творцов – Вселенной. А за окном неизбежный рассвет превращался в такое же неизбежное утро.

– Он мертв? – нарушил тишину Марод. Я кивнула. Говорить простое 'да' не хотелось, сказать сейчас я должна была совсем другое. Вот только нужные слова не шли.

– Ты ведь все знаешь о Шаторе? – спросил Марод. Вопрос, который должен был быть задан давно. Ответ на который, возможно, спас бы от страшной участи «Белую герцогиню». – Ты там была?

– Была. – Скрывать больше нечего, да и незачем. – Это я приняла заказ на взрыв состава. Люди погибли в огне и ядовитом дыму по моей вине. Кай здесь не причем.

Мой спутник кивнул. Для него мои слова не стали неожиданностью. Он просто хотел убедиться.

– Он не попытался что-то изменить.

– Есть вещи, которые лучше не пытаться изменить, – я подошла к окну, посмотрела на светлеющее небо. – Бывает так, что выбирать приходится из двух заранее обреченных на осуждение вариантов. Люди в Шаторе были обречены и они непременно обрекли бы других людей. Безликий сказал, что мы никогда не сможем понять, что же в такой ситуации правильно. Он был прав. Кай сделал выбор. Это осталось на его совести. И на моей.

Утро было ясным, как я и думала. Наблюдать, как на востоке поднимается большое бледное осеннее солнце, было восхитительно, и уже не важно, могут ли Тени восхищаться. Я дожила до рассвета, я все-таки это увидела. Здесь и сейчас мне этого достаточно.

– Значит, совесть у тебя все-таки есть, – неожиданно подытожил Марод. Я обернулась к мужчине.

– Самое время поговорить о совести?

Марод неожиданно усмехнулся.

– Ты права. Но я только что узнал, что все, что со мной произошло, было написано на нескольких листах бумаги. Что кто-то распорядился моей жизнью для достижения своей цели. Что даже моя ненависть входила в этот план. Наверное, я должен разозлиться, но у меня нет больше той злости. В чем-то Кай оказался прав. Умирать, защищая то, чего уже нет, глупо. У нас осталось будущее, за него стоит бороться. Я не хочу мстить, мне хватает просто правды.

Мы молчали. Неизбежное утро, обреченное молчание, и полная свобода. А ведь по сути все остается так, как было. По-прежнему не поворачиваться спиной к Теням, сторониться людей, никому не доверять и нигде не задерживаться надолго. Остается осознание свободы, но сейчас оно принадлежит только нам двоим. То, что произошло в стенах резиденции семьи Чрез, здесь должно и остаться. Мы никому не скажем, Безликий герцог тоже о многом будет молчать. Обе расы, создателей и созданий, примут изменения как нечто неизбежное, будут жить дальше, подстраиваясь под них. Думала ли я, что все может закончиться вот так просто?

– Пойдем, – предложил Марод. – Незачем здесь задерживаться.

Замок был пуст. Ни прислуги, ни охраны нам не встретилось. Как молодому герцогу удалось выслать из резиденции всех людей, я не знала, но поступил он правильно. В противном случае, были бы погибшие. А мне этого не хотелось. Я шла не убивать, скорее, наоборот, с уверенностью, что буду убита. И мое обещание, что ненужных жертв больше не будет. Кажется, теперь у меня будет шанс сдержать его, но не потому, что моя жизнь закончится. И это потребует от меня усилий. Звук шагов не разрушал тишину, лишь слегка колебал ее, как колеблет легкий ветер водную гладь. В этой едва колеблющейся тишине мы покинули стены замка, вернулись к брошенному в лесу кару. Стены города мы покинули, когда бледное осеннее солнце, наконец, полностью выбралось из-за горизонта, а пожилой пограничник, едва взглянув на пропуска, махнул рукой, разрешая ехать, и мрачно пробубнил о том, что в городах, вроде этого, стоит вновь взять за правило соблюдать комендантский час. Я сунула руку в карман, сжала обгоревший лист бумаги и подумала, что слова этого старого, давно забывшего, что такое война, человека вскоре могут исполниться с точностью предсказаний Теней Истока.

***

"Время пришло и теперь ты знаешь, кем являешься на самом деле. Ты знаешь всю правду о тех, кого мы называли Богами. Ты растеряна, удивлена. Теперь можно удивиться, не думать о том, что все это бесполезно и безразлично. Ты еще не до конца это осознаешь, но от неизбежности не убежать. И ты больше не будешь убегать. Признаешься себе, что боишься, жалеешь, страдаешь. Любишь. От этого не станет хуже или лучше. Будет по-другому. Это странно, страшно, но ты не останешься наедине с этим страхом и неопределенностью никогда. Я сделал все ради этого 'никогда', и гарантирую его тебе как расплату за семь одиноких лет. Чтобы не происходило в этом новом мире, ты не будешь одна. Это справедливо, ты этого заслуживаешь. Все-таки я заставил тебя страдать. Не только из-за Шатора; о нем ты не забудешь, но эта память не будет больше жечь в кошмарных снах. По моей вине, Дамира, ты потеряла тех, кого любила, кем дорожила, кому не желала смерти. Мне жаль, что так вышло. Теперь ты знаешь, я могу сожалеть. Хотя более бездушную тварь, чем та, что осознано причиняет зло тем, кого любит, представить сложно. Я знаю, что причинил тебе достаточно зла. Достаточно для ненависти. Но ты не ненавидишь, и я благодарен тебе за это. Этого достаточно, чтобы закончить еще не начатое дело, пройти с тобой путь ошибок и потерь, дать понять, насколько ты на самом деле человечна, убедить доверять и доверяться и себе самой, и кому-то, кому ты не безразлична. Это бесконечно важно для Теней, для Безликих, для целого мира. Но еще важнее это для меня. Ведь в конце ты будешь жить и не будешь меня ненавидеть. Понимая это, проделать все, что от меня потребуется, будет не так сложно. Не знаю, почему Вселенная выбрала именно тебя, но осознание, что над тобой нависает угроза придает решительности и воли. Я готов отдать Вселенной все, что угодно, взамен на твою жизнь, и я знаю, у меня получится. Жаль, что последняя смерть, которую ты вынуждена увидеть, была не моя. Я бы хотел, чтобы с моим уходом, уходом Безликих, все закончилось. Мир изменился, Безликие получили свое прощение и оставили нас в покое, но это не несет Материку спокойствия. Вайрос не ошибся, перемены не пройдут безболезненно, людям и Теням придется пережить еще очень много потерь. Но это будущее достаточно далеко, оно зависит не только от пары Теней и пары Богов, а значит, не стоит пока думать о нем. Безликий прав, пусть все приходит постепенно. От будущего, каким бы оно ни было, невозможно уйти. Ты сейчас подумаешь о выборе, о стечении обстоятельств. Я говорил об этом, потому, что знал, Тени никогда не зависели от Безликих, и все, что мы делаем – это действительно только наш выбор. Однако ты была права, я не Бог. Мы не Боги. Нам не дано решать за других. И то будущее, которое ждет Материк, зависит от решения тысяч людей и Теней. На это будущее бессмысленно пытаться влиять, а, значит, лучше думать о настоящем. В котором сейчас ты сидишь у камина, а все, что осталось от прошлого – лист бумаги в твоих руках. Все, что осталось, и все, что еще держит. Скоро не станет и этого последнего звена. Останется только память. Тени не забывают, ты будешь помнить, но память эта не причиняет страданий и боли. Огонь – прекрасное оружие против дурных воспоминаний, так что пока он еще горит, отправь их туда раз и навсегда. Живи настоящим, Дамира. Будь счастлива, теперь ты можешь разрешить себе это. Прощай.

И, да, Вайросу твоя идея не понравится. Но сопротивляться он будет недолго".

Я перевела взгляд на огонь, где на поленьях уже чернели ожоги. Огонь – прекрасное оружие против дурных воспоминаний. Может быть, самое лучшее в мире. Пальцы медленно сминают лист бумаги, а глаза неотрывно смотрят на огонь. Кай прав, мысли о Шаторе не оставили меня, но думать о нем теперь не так больно. Осталась лишь совесть, сожаление о погибших. Это останется со мной навсегда, но я нашла в себе силы, не бежать от этого осознания, а двигаться дальше, принимая его. Пламя не набросилось на бумагу с яростью изголодавшегося зверя. Оно касается уже обожженной стороны листа, а затем постепенно, окутывает все письмо. Некоторое время оно походило на шаровую молнию, зависшую в камине. А затем разом погасло, превратившись в черный пепел. Все в прошлом. Я осторожно коснулась шара железным прутом. Над обгоревшими поленьями поднялся сноп блестящих искр и пепла.

– Не спится?

Я знала, что Марод наблюдал за мной, пока я читала, но не вмешивался. С моим прошлым он дал мне проститься в одиночестве и я была за это благодарна. Как и за то, что он пришел, не дав моему одиночеству ни мгновения сверх того, что требовалось.

– Закончила кое-какие дела, – проговорила я, глядя на пепел камине. Марод подошел, игнорируя кресло, сел рядом со мной на пол.

– Закончила?

Я кивнула. Некоторое время мы молча смотрели на догорающие поленья.

– Я все думаю, – проговорила я, – что теперь делать? Мир, может быть, и изменился, но не для всех и не в одно мгновение. Для других людей и Теней все пока еще попрежнему. Я – наемница-одиночка, которая в свое время самовольно покинула гильдию, а твои дружки, уверена, не успокоились, и, скорее всего, уже назначили за твою голову приличные деньги.

Марод усмехнулся.

– У тебя деньги есть, так что, ты меня точно не выдашь.

– Шутить ты плохо, – заметила я, однако напряжение немного спало. Действительно, денег теперь было достаточно: мой аванс за убийство Безликого никто не присвоил, деньги дожидались меня в Каменном там, где я их оставила.

– Все, что я могу предложить тебе – Архипелаги, – уже серьезно произнес мой спутник. – Заплатим владельцу какой-нибудь мелкой посудины, чтобы он отвез нас на ближайший остров. Гильдия контрабандистов редко появляются на островах Архипелагов, разве что по заданиям. К тому же, островов много. Мы вряд ли попадемся.

– Да, вероятность мала, – согласилась я. – Наверное, это теперь единственный выход.

Мы вновь замолчали. При хорошем раскладе, завтра к вечеру мы доберемся до Изумрудного Порта, вернем кар Дэйву, немного приплатим сверх, хотя я почти уверена, парень от денег будет отказываться. Затем, возможно, с его же помощью реализуем план Марода: купим места на неприметной посудине и доберемся до островов любого из Архипелагов. Что будет потом я не думала. Не хотела думать о таком далеком будущем. Раньше мое будущее в лучшем случае укладывалось в рамки суток. А теперь я могу строить планы. Могу, но не хочу. Мне спокойно здесь и сейчас. Мне не одиноко, не страшно. Я могу разрешить себе этот покой.

– О чем ты думаешь? – спросил Марод.

– Хотела о будущем, – призналась я. – Но не получается. Раньше я о будущем не думала совсем, считала, что у Теней его нет. А теперь просто не получается. Но главное, я меньше думаю о прошлом, – подвела итог я.

– Я тоже, – признался мужчина. – Того, что я теперь знаю, хватает, чтобы не цепляться за ушедшее. Но и о будущем думать не хочется.

Он как-то странно посмотрел на меня, словно пытаясь разглядеть нечто в моем лице.

– Помнишь, Безликий назвал тебя даром этого мира? – Получив мой утвердительный кивок, он продолжил: – Я только сейчас понял, что это твое имя. Дамира.

Дар мира. Дар Богам, имеющим власть создавать и уничтожать, но не способным понимать. Дар увидеть, как бездушный монстр становится человеком. Наверное, ты уже тогда знал обо всем, что произойдет годы спустя. Поэтому задавал мне вопросы. Ответить я могу только сейчас и не тебе. Впрочем, ты и это тоже знал. Тебе выпала возможность знать задолго до самого события. Но вот я так и не узнаю, мог ли ты что-то изменить, а если мог, изменял ли и ради чего. Лишь одно могу сказать точно: я всегда буду благодарна тебе за мое настоящее, что бы в нем не происходило.

– Утром нужно выехать пораньше, – проговорила я. – До ночи хотелось бы оказаться в Изумрудном, отдать Дэйву его рухлядь. Потом...

Я попыталась встать, однако от долгого сидения на коленях ноги онемели, и я неуклюже, как некогда после долгого путешествия на «Белой герцогине», повалилась бы обратно на пол. Упасть мне не дали мужские руки.

Мир менялся. Эти перемены, сродни ветру, прошли по Материку, не пропустили самого крошечного островка Архипелагов. И каждый ощутил это по-своему. В чью-то жизнь перемены прокрались почти незамеченным, едва колышущим занавески сквозняком. Кого-то они коснулись прохладным бризом в жаркую погоду. Кому-то суждено удержаться под натиском урагана перемен. Кто-то не сможет этого сделать. Есть ли у Вселенной какой-то грандиозный план насчет тех, кто сумел выстоять, я не знаю. Может быть, никакого плана не существует, и все, что происходит и еще произойдет, просто очередная попытка творца влиять на свое творение. Правда – сложноскрываемая штука, рано или поздно она явит себя. Мир неизбежно менялся, а пока Материк жил привычной жизнью. Впрочем, некоторые изменения на нем произошли сразу, касались они в основном восточного домена. Город Трад внезапно накрыл мощный ураган. Стихия разыгралась ночью, когда горожане в большинстве своем находились по домам, и это свело к минимуму количество пострадавших. Разрушения были существенными, но не настолько, чтобы поднимать панику. И если с этим непонятным, но не катастрофическим явлением власть домена справиться могла, то гибель наследника фамилии стала для герцога Чреза ударом. Официальная версия случившегося: парень задохнулся в дыму, когда в резиденции начался пожар. Причину пожара уточнять не стали. Не стали уточнять и тот факт, что на помощь наследнику не пришел никто из живущих и работающих в замке. Ходили слухи, что там вообще никого не было, а молодой наследник на самом деле был убит наемниками-Тенями, которых наняла свихнувшаяся жена герцога, считающая, что ее сын – чудовище. Подтвердить или опровергнуть слухи никто не собирался, но тот факт, что герцогиня неожиданно заболела и исчезла из общества, еще долго не давал покоя любителям домыслов.

Вторая моя зима на острове, как и первая, пришла тихо и неизбежно. На дальних островах западного Архипелага снег – явление нечастое, а к холодному воздуху с океана я привыкла быстро. Тренированный организм приспособился, наличие воды больше не мешало дышать. Со временем я все чаще задумывалась, могло ли мне вообще что-то помешать. Даже сигаретный дым в портовом трактире не вызывал раздражения. Я была уверена, если понадобится, смогу воспользоваться своей силой при любых условиях. Как была уверена в том, что смогу сколько угодно ее удерживать, а, при необходимости, остановить, сдержав данное себе обещание. Если будет нужно, я сумею защититься и защитить. Мой новый, изменившийся мир с некоторых пор нуждался в защите. Безликий сказал, что когда-то мои родители приняли решение оставить меня одну, возможно осознавая, что не в силах защитить. Теперь, глядя на нашего с Мародом сына, я знала, что приму любое решение, буду готова нести за него ответственность, лишь бы он был в безопасности. Стремление заботиться, защищать больше не казалось противоестественным, а ответ на вопрос, чего же мне хочется, не вызывал непонимания. Все было правильно, правильнее, чем когда-либо. Это ощущение правильности усиливал тот факт, что островитяне не считали чем-то ненормальным уже год живущих рядом с ними Теней и мальчишки-человека. Очередная шутка Вселенной: человеческая сущность победила ненавистный мне серый цвет и безликость. Возможно творец творцов хотела таким образом дать очередной шанс нашему миру, человечеству, Теням; чтобы мы все однажды найдя друг в друге сходство, не стали искать различий. А может быть, в этом нет никакого смысла. Так или иначе, внешне Кай ничем не отличается от человека. Может быть, в будущем это спасет его там, где окажется бесполезной сила Теней, перешедшая от родителей. Марод действительно был недоволен именем, и действительно сдался достаточно быстро. Он больше не ненавидел, не осуждал, хотя, как и говорил Безликий, не смог принять. Это остается с нами, между нами, оно всегда будет рядом. Но все-таки в Тенях слишком много человеческого: не принимая и осуждая, мы можем простить. Эта способность дает надежду на то, что будущее нашего маленького смертного мира не столь плачевно, и чтобы не происходило на Материке, это не приведет к бессмысленному его уничтожению. Впрочем, это далекое будущее, которое теперь уже зависит не только от нескольких Богов и Теней. Я все еще не могу думать об этом будущем. Здесь и сейчас меня устраивает настоящее, в котором нет Богов, обреченности, безразличия, в котором есть смысл, за которое можно отдать свою жизнь. В котором я могу разрешить себе быть счастливой.