Текст книги "15 лет и 5 минут нового года (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

17. «Со сливками и клубникой»

– Чего ты так на меня смотришь?

Думаешь, на полотенце смотрю? Сквозь него? Нет, в глаза… Они у тебя безумно красивые. И безумные… Ты ведь смотришь мне не в лицо. Ты стоишь достаточно далеко, чтобы всю меня сожрать глазами. Всю – у меня даже косточки хрустят, так смачно ты меня пережевываешь…

– Смотрю, все ли ровно, – все равно вспыхнула я, хотя и приказала себе быть взрослой, в меру распущенной и знающей себе цену. – Работу проверяю, чтобы клиент остался мною доволен.

Знающую цену, а не набивающую себе цену… Ну и чего стоит мой первый взрослый флирт?

– Проверь на ощупь. Так вернее будет, нет?

Да ты читаешь мои мысли… Мои желания… Мои страхи…

Ты же не просто так склонил передо мной голову. Довольно сильно склонил – я видела даже шейный позвонок, проступивший под кожей. И не отказала себе в возможности еще раз, пусть даже в последний, дотронуться до любимых шелковистых, пахнущих чем-то очень вкусным, волос. Опустила руку ему на голову, будто благословляя. На что? Или давая разрешение… Так на что же? Поцеловать?

Игорь не дернулся. Ему такая детская ласка даже, кажется, понравилась… Я успела заметить на его лице секундное разочарование, появившееся, когда я убрала руку.

– Ты чего здесь сидела? Чай хоть сделала?

– Я не буду пить чай. Уже поздно. Я лучше пойду домой, – обрубила я все концы, ударив себя мысленно по шаловливым ручкам.

Неумелым, но которым очень хотелось научиться приносить ему радость. Зачем? Ну кто же даст ответ на такой провокационный вопрос? А чтобы уметь!

– Погоди, я тогда принесу твой подарок.

Игорь прошел мимо и закрыл в свою комнату дверь. Поэтому точно не мог услышать вздоха разочарования, которого я не сдержала. Или облегчения… Я и сейчас не уверена, что это было. Или могло быть.

За закрытой дверью было слишком тихо. А чего шуметь? Он же не копается в завалах барахла. Он явно приготовил подарок заранее. И в любом случае, ему нужно одеться, но и тут почему обязательно делать это громко?

Я действительно надеялась, что Игорь оденется, чтобы проводить меня до метро. Так ведь принято… Я все-таки девушка, а он все-таки воспитанный молодой человек… Ну, или хотя бы для того, чтобы открыть входную дверь, тоже ведь нужно спрятать торс. А то соседскую старушку напугает…

Ошиблась. Что он так долго делал в комнате в полной тишине, я так и не узнала. Думал? Обо мне? Так долго? Когда дверь снова открылась, Игорь оставался, как и прежде, в полотенце. Руки пустые. Где, спрашивается, мой подарок?

– Может, все-таки хочешь чаю?

Если бы он сказал это на пороге кухни, я бы поняла фразу дословно. А сейчас… На пороге комнаты с кроватью она звучала иначе… Приглашением войти.

– Нет, наверное… Я лучше пойду.

Что понял он из моего ответа, непонятно. Наверное, что я на самом деле согласна, просто боюсь… Вот голос и прозвучал почти неслышно. Боюсь показаться совсем уж доступной. Или… Просто боюсь… Вот и все.

Он толкнул дверь, чтобы распахнуть настежь, а потом толкнул меня, или я сама отскочила к двери ванной, пытаясь увернуться от его рук, но те все равно железным кольцом сомкнулись у меня на талии.

– Не уходи…

Я лишь чудом не переломила себе позвоночник, когда спасала свои губы от его губ. Дурочка… Все равно поймал и поцеловал – далеко не убежишь. Квартирка-то крохотная. Хоть до пола выгибайся в мостик… Целовать ведь можно не только лицо… Да и на полу грязно от моих ботинок, а там… За приглашающе открытой дверью будет грязно от чего-то другого.

– Остаешься? – прошептал он в миллиметре от моих полураскрытых губ, еще блестящих нашим первым поцелуем. – А потом чай. И я отвезу тебя к метро, чтобы не идти по темноте. Или хочешь такси вызову? Но сейчас в центре жуткие пробки. В этом плане лучше, конечно, на метро…

Я ничего не ответила. Я смотрела в его глаза, и все поплыло куда-то: он сам, потолок, стены… Я сообразила, что мы перешагнули порог спальни, только когда Игорь рухнул на кровать вместе со мной. На секунду я замерла в последней попытке сохранить связь с реальностью, но во мне проснулся тормоз перестройки, а когда я оказалась снизу, сопротивляться было поздно. Не ему, а собственному желанию сорвать с него мокрое полотенце.

Я крепко держала его за шею. Волосы мокрые – мои ладони и подавно. Губы ждут, губы жаждут поцелуя. И он не заставил себя ждать. Поцелуй и Игорь… Прошло всего каких-то четыре года после нашего знакомства. Четыре года… Чего мы ждали, спрашивается… Ведь аппетит приходит во время еды…

Игорь не играл моими губами, он их пожирал. Я напрасно пыталась взять инициативу своим языком, куда там! Не разрывая поцелуя, он расцепил на моей выгнутой спине крючки и стиснул голую грудь сильнее, чем недавно щеки.

– Приподнимись… Давай уж сама… Разденешься. Чтобы ничего не порвать.

Сама, все сама… Всегда сама! Сама стянула с себя водолазку. Сама скинула с плеч бретельки майки. Бюстгальтер, правда, свалился сам и прямо Игорю в руки.

Я видела в его глазах неподдельное восхищение и краснела, ужасно краснела – пятнами шла вся кожа, не только на лице…

– Дальше я сам… Разберусь… Ширинки я умею расстегивать…

А водолазки, типа, твои девушки не носят… Нет, водолазки слишком хлипкие, от одного неловкого движения трещат по швам.

Сейчас по швам трещали бы и его джинсы, если бы они на нем были. Я сумела уцепиться дрожащими пальцами за край полотенца. И вот когда Игорь прошёлся костяшками пальцев мне по бедру, срывая разом три слоя защиты, я рванула полотенце на себя. Но должного киношного эффекта не получилось: оно застряло под его коленкой. И свалилось само собой, когда Игорь вытащил колготки из моих джинсов.

– Порвал, черт…

– Ну и черт с ними…

– С меня новые, слышишь?

– В качестве чаевых? – расплылся мой рот прямо-таки до ушей.

– В качестве компенсации за мою криворукость. Говорил же, что практика нужна во всем…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Практика… Я прекрасно понимала, что с ним это всего на один раз, не больше…

– В другой раз я разденусь сама… – сказала с деланным смешком, чтобы улыбка не сделалась горькой.

Разденусь не здесь, а дома. И зашью колготки. Под джинсы зимой неважно со стрелкой они или без…

– Нет, не разденешься, – протянул он нагло, – а раздену…

Да-да, разденешь… Ну чего врать-то, когда уже раздел… Пусть ничего и не сказал еще про мой натуральный цвет. Наверное, не заметил, проверяя насколько глубоки заросли и много ли сил потребуется, чтобы врубится в самую чащу… Попадёт в болота и его засосёт, это точно… Я так чувствовала, я так его хотела… И, как дурочка, боялась, что он возьмет еще и передумает…

Дурочка, разве он мог передумать… Разве он мог уже чем-то думать… Вся кровь была уже там, между ног… Но я смотрела ему между глаз. И взгляд мой был настолько напряженным, что мог оставить на его переносице дымящуюся метку.

Поцелуй повторился, он был также глубок, как и тот, который сцепил нас еще при полном параде. Впрочем, в одежде была только я… Его руки, довольно грубо сорвавшие с меня джинсы, вдруг вспомнили, что в природе межполовых отношений существует нежность. Или научились у моих – я искала родинки на его спине и не находила, а то, что искал он, было на виду, по стойке смирно – с каждой секундой ещё тверже, с каждым прикосновением его губ, ещё длиннее…

А на голове у него и волос нет, чтобы подтащить губы ко рту. Пусть хотя бы вспомнит, что кроме груди есть шея, а выше – уши, глаза и даже волосы, много-много волос! Во мне ещё столько всего хорошего, а он застрял чуть ниже моего вздернутого подбородка, хотя медом намазано ниже. Ждет, что ли, когда весь вытечет… Но его полные соты, год копила. Берегла… Оказалось, что для тебя. А думала, что это несбыточные мечты… Мечтать, выходит, не вредно, совсем не вредно, а очень даже пользительно, как говорят в сказках… Для детей и взрослых.

Я выгибалась ему навстречу. Настойчиво искала встречу с ним, но когда наконец наши самые горячие точки соприкоснулись, от неожиданности ожидаемого момента я вскрикнула. Игорь замер.

– Малина? Ты…

Я мгновенно сообразила, о чем он подумал… И затрясла головой. Нет, опоздал… На целых два года.

– Извини… У меня просто год никого не было. Говорят, так бывает…

Он не двинулся дальше – и вся жизнь для меня застыла, точно в стоп-кадре. Актеры в немом кино говорили глазами. Что Игорь Знаменев читал в тот момент в моих, я боялась спросить. Но он заговорил сам… Без наводящих вопросов.

– Что бывает, Малина? То, что не было парня год? – не понял он. – У такой классной девчонки? Ну, в мире много чего странного происходит, порой необъяснимого…

Я бы тебе объяснила, так ты не поймёшь… Или возгордишься еще. Один гордился, хватит с меня этой беспочвенной мужской гордости… Ваше достоинство должно быть в другом, а не в том, чтобы побывать своим достоинством между ног первым… Или у половины города…

– Что немного тесно… – сказала вместо «больно».

– Да я бы не сказал.

Так не говори, а делай! И он сделал – пришлось даже зажмуриться от близости его глаз. Тогда он вспомнил про глаза – нашел губами веки и смешал с соленой водой сладость поцелуя.

– У тебя там тепло и хорошо. Ещё бы без резинки тебя почувствовать…

– Нет!

Теперь я замерла, и сжала его так сильно, что охать пришлось уже ему.

– Не бойся, дуреха, – его влажная ладонь опустилась мне на губы, но закрыла еще и нос, а я и так уже с трудом дышала. – Я помню про твою сестру… Хотя и не против снять резинку с чистой девчонкой…

– Не надо.

– Не буду. Не переживай. Со мной ты можешь ни о чем не переживать. Я не собираюсь тиражировать несчастных детей…

Он снова целовал меня в губы, снова безжалостно, и я отвечала ему тем же, но чуть ниже губ и ниже пупка. Он вздрагивал, но не давал мне свободы. Лишь на одну секунду оставил меня…

– Малина, тебе плохо со мной? Куда ты так спешишь?

– Боюсь не успеть за тобой, – выдохнула я горячо ему в подбородок и сжала его губами.

– Меня учили пропускать девушек вперёд.

Он втянул живот ровно настолько, чтобы его рука сумела проскользнуть между нашими телами туда, где они вновь соединились. Мне казалось навсегда…

Мне хотелось, чтобы так было всегда. Чтобы шаря по подушкам, я всегда находила его голову. Он нашёл мою, провёл свободной ладонью по лбу, убирая упавшие на лицо волосы.

– Как ты с ними живешь, не понимаю. Как ты с ними целуешься?

В ответ я поймала его губы, но пришлось тут же отпустить, чтобы убрать с собственного языка рыжие нити.

– Практика…

– Понял, кто виноват. Исправлюсь.

И он кинул меня лицом в подушку. Я хотела приподняться, но ноги не слушались. Запутались в его ногах и находили лишь его пальцы. Руки тоже сжали свои визави. Игорь заставил меня выгнуться сильнее, чем на дурацкой ритмике в школе. Или репетировал со мной сцену из «Титаника»: был мачтой, а я парусом, но никакого свежего бриза не было и в помине. На лбу испарина, в носу жар собственного дыхания, который я успела собрать в заломах подушки.

– Игорь…

Он не говорит с затылком – он же воспитанный! Он развернул меня к себе, но раньше чем я смогла открыть рот, снова вернулся в меня с неменьшим напором, чем в самый первый раз.

– Потом, все претензии потом…

Он накрыл мой рот поцелуем. Я вцепилась ему в плечи. Претензии… В книгу жалоб и предложений могу написать лишь вопрос… Когда вы свободны, когда я смогу предложить вам себя еще раз?

– Ещё разок?

Это была его идея, не моя. Я не отпустила его еще и после первого.

– После чая, идет?

Я отвернулась и перекатилась головой на подушку, которая оказалась после всех наших игр аж на середине матраса.

– С тортом… – добавила, немного взволнованная его молчанием.

– Со сливками и клубникой. Шучу, – он чмокнул меня в подбородок и оставил на секунду одну.

18. «Лучший мой подарочек – это…»

Я лежала на кровати и думала про стрелку на колготках. Нет, не про ту, которую мне предстояло зашить, а ту, которую я получила у него на глазах четыре года назад. Мог ли он подумать, покупая мне колготки, что снимет их с меня только через четыре года.

Да он вообще не думал, что будет с тобой спать. Он просто тебя пожалел. Тогда и сейчас…

Ага, и свои силы пожалел – на заваривание чая.

– Потом чай, ладно. После клубники со сливками…

Игорь улыбался, сидел на краю кровати и снова пожирал меня взглядом, теперь уже полностью голую, а потом подхватил прядь волос и кинул мне на лицо.

– Спасибо, рыжая! Это было классно. Где ты шлялась год? Чего не позвонила? Не пришла?

Я молчала. Он теперь тоже. Молча провёл по груди вниз, вдавил мне пупок, точно кнопку заводной игрушки. Но чтобы я снова завелась с полпинка, тронул мои завитки.

– Я думал, что ты крашенная…

Да, думал… Ни о чем ты не думал. И не думаешь, а я постоянно – о тебе, только о тебе.

Как ты там, в соплях не утонул? Или уже положил себе живую грелку под бок?

Я стиснула в руках телефон. Позвонить? Обойдётся.

Я тебе ничего не обещал… Так и я не обещала беспокоиться о тебе. Только в радости вместе. В горе – каждый сам по себе.

Был наш первый раз романтичным? С натяжкой… Если только с учётом того, что мой реальный за два года до этого был совсем уж никакушным. Ну и про подарок от бабы Веры не стоит забывать. Одевшись, Игорь наконец его вручил, но запретил открывать.

– Дома посмотришь. Если не понравится, молча выброси. Мне сообщать об этом не надо. Не хочу лишних напоминаний о бабушке. Договорились?

Я кивнула, хотя пока не понимала, что Игорь от меня хочет.

– Просто отнеси в ломбард и купи себе, что захочешь.

– Что там?

– Серьги, кулон… Кольцо, бусы… Жемчужные… – он не улыбался. – Я не открывал. Просто знаю. Она тебе их на день рождения приготовила.

– Зачем? – проговорила я мертвым голосом.

– А зачем на день рождения подарки дарят? Что тебе подарить?

– Ты уже подарил…

Я тряхнула обтянутой бархатом шкатулкой.

– Это бабушка подарила… И это на восемнадцать было. Меня твой настоящий юбилей сейчас больше волнует. Что тебе подарить?

Я пожала плечами, но это означало совсем не «не знаю», а «мне ничего не надо», я все получила. Или почти все… Хочешь встретиться после моего дня рождения, да я только за! Вот это и будет для меня подарок… Ведь я наконец поняла, зачем двое встречаются…

Про мой первый раз до сих пор вспоминаю со слезами. Вставил, вынул, возгордился, когда обнаружил на резинке красные разводы, вот и все. Второй был таким же, только уже без крови и боли. Если только душевной, что у меня ни черта не получается. Если вот такой кайф у всех, то какого фига секс правит миром?

Решила заняться самообразованием, прочитать умную книжку, которая так и называлась – «Секс в жизни женщины». Читая страницу за страницей, начала подозревать, что никакого секса у меня с Максимом до сих пор как бы и не было. Произошел половой акт, но не секс. Через пару недель общения Максим проговорился, что никогда не встречался с девушкой во второй раз, и я заподозрила обратное, что это с ним не встречались, ища парней поопытнее.

А я не могла просто развернуться и уйти. Он мне нравился и внешне, и немного даже внутренне. Ну и вообще как так? Уйти… Я еле на эту-то встречу согласилась, а нового парня потом, может, и не найду… И я решила тихо внедрять в нашу половую жизнь теорию из этой тайной книжки и почти сразу начало кое-что получаться… Кое-что… Наверное, поэтому я и не сильно переживала об отсутствии парня весь этот год.

А тут… После душа вдвоём, когда мы не просто мылись… Я не знала, как его удержать. Да, сейчас он говорит про какой-то там день рождения, но это только через три недели… Он обо мне и не вспомнит к этому времени. Придёт другая и все. Зачем тогда я? Тут просто бабушка попросила…

– Игорь… – я драла волосы, драла безбожно.

Мне на ком-то нужно было выместить злобу. На себе… Он смотрел на меня в футболке и в полотенце с какой-то непонятной заинтересованностью. Джинсы хоть бы надел, а то что в трусах, что без них. Нет, без них Игорь лучше…

– Дать тебе фен? – спросил. – Не досушила?

Как догадался! Нет, совсем другое…

– Игорь, обрежь мне волосы. Для парика.

Да, а как ещё оставить по себе след?

– Ты с ума сошла! – он чуть не уронил фен.

Да, сошла… Мне же нужно тебя чем-то поразить. Чтобы ты запомнил меня не только цветом волос. Таких же сумасшедших у тебя точно не было! И до тебя я такой не была. Ты свёл меня с ума…

– Я серьезно. Все клиентки завидуют моим волосам. А зависть – плохое чувство. Ты так не думаешь разве? Пусть хоть кому-то мои волосы радость доставят. Ну, обрежь, пожалуйста.

– Не буду, – Игорь судорожно затряс головой. – Сам точно не буду. Если так решила, пошли в салон. Тебе же подстричься надо будет после этого все равно…

– Так, подравнять только…

Он протянул мне фен.

– Тебя дома во сколько ждут?

– Меня все равно уже будут ругать. Так пусть уж сразу за все… Позвони своему мастеру.

Голос дрогнул. Это ведь точно девушка. Ну и что? У нее нет таких волос…

– У меня нет своего мастера. Я заходил в случайные салоны. Но теперь, думаю, у меня есть свой мастер. Верно? И если с этим мастером ещё и проще целоваться будет… Не рви волосы! – он так и не протянул мне фен. – Пошли. Тут совсем рядом есть одна парикмахерская. По дороге ещё и колготки тебе купим.

Нормальные люди ездят на такси в нормальные салоны красоты, а тут… На суперкар в… жопу мира красоты! Мне страшно было туда входить.

– Я тут был, – верно расценил он мое замешательство. – Не переживай!

Я переживала лишь о том, что было уже семь вечера. Темно. Накрапывал дождь, а мне ещё через весь город домой ехать. Он сунул мне в руки мобильник. Ага, размечтался! Сам набирай… Я не знаю, куда тыкать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Даже не спросил циферки: мой номер оказался в базе. Ну и не только мой, конечно…

– Бабушка, я буду поздно. Не переживай.

– Хорошо.

Уверена, что бабушка пошла за корвалолом, но маме по телефону сказала, что я уже дома, устала и сплю.

Я действительно устала. От того что спала… Со Знаменевым. Он сидел напротив в пустом кресле и смотрел, как моя голова превращается во взрыв на макаронной фабрике. Я не боялась за результат. Надо мной колдовали сразу три тетки. Подо мной был вымыт пол и застелен свежей программой телепередач.

– Девушка, может, передумаете?

Я стрельнула взглядом в сторону Игоря: лицо Знаменева осталось непроницаемым. Это твое решение, рыжая. Твое. А мне пофиг… Не понимает, что я делаю это исключительно ради него… Отдаю самое ценное, что во мне есть – волосы. С другим ты, может, и возиться не захотел бы. Не все парни мечтают быть первыми – другим подавай в девушках опыт. Зачем тратить силы на обучение? Пусть заочно по книжкам учатся! А ко мне на практику ходят…

– Режьте, это для хорошего дела. И я никогда в жизни не ходила со стрижкой.

И никогда не выходила из парикмахерской на ватных ногах. На усталых – да, каждый божий день. Но с таким разочарованием впервые.

Дождь не лил, но моросил знатно. Не мокрый снег и все равно противно. У меня ни зонтика, ни шапки. Все осталось в машине. А капюшон по дури перетянула шарфом. От страха, от нервов, от ужаса, увиденного в зеркале. Такая страхолюдина ему точно не нужна…

Высушенные феном остатки волос тут же намокли и приклеились ко лбу. Игорь не подумал сбегать за зонтом или подержать у меня над головой пакет с волосами.

Я уже уселась в пассажирское кресло и даже пристегнулась, а Игорь по-прежнему возился в багажнике с пакетами наших волос. Волосы важнее. Важнее меня. Намного! Они-то нас и связали, но совсем не морским узлом. Достаточно оказалось одного чика ножницами, чтобы развязать Гордиев узел…

– Малина…

Я мгновенно повернулась к водителю, когда тот наконец пристегнулся.

– Помнишь, у Булгакова? Королева в восхищении. Вот и я в восхищении. Честно. Это крутой поступок.

Мое лицо осталось непроницаемым. Врет.

– Плохо подстригли, да? Ну… Мама перестрижет. Хотя мне нравится. Мне все в тебе нравится.

Врет. Я стала выглядеть ужасно. Как самая настоящая птушница. Только оранжевой помады не хватает. Куплю… На зарплату. Он заплатил теткам, но не мне. Вру, колготки купил! Ничто не вечно под луной, кроме колготок! Традиции не нарушаются…

– Круто – это когда парень отращивает длинные волосы и терпит насмешки от окружающих. А это так. У меня волосы сами по себе такие… Здоровые…

– Значит, быстро отрастут.

Значит, мне со стрижкой точно ужасно. Да я и сама вижу! Только ему не скажу…

– Просто. Не знаю. Мама меня убьёт.

– За меня или за волосы?

Мне хотелось плакать. Идиотка… Он ведь запомнил тебя именно по волосам. А сейчас ты действительно выглядишь крашеной дурой!

– Про тебя я не расскажу.

Рассказывать нечего. Рассказывать стыдно.

– Ну чего так убиваться? Жалеешь?

Что с тобой переспала? Нет… Про волосы – да. Безумно!

– Так вырастут. А я к тому времени научусь целоваться с девушкой с длинными волосами… Обязательно научусь. Обещаю.

Дура Малина, какая же ты была глупая на пороге своего двадцатилетия! На какую-то долю секунды поверила, что станешь его девушкой по-настоящему. Единственной. А он же нарочно твоё имя не назвал. Девушек много и не все со стрижками ходят.