Текст книги "15 лет и 5 минут нового года (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

31. «Двое и собака»

– Не обознался, значит, – выдал Игорь с порога.

– Видел его, что ли? – процедила я сквозь зубы. – А он собаку нет?

– Да чего они видят, уткнувшись в телефон! – рассмеялся Игорь и протянул Гошке руку. – Игорь. А ты Геннадий, да?

– А вы Знаменев?

Игорь перевёл взгляд на меня.

– Нечего было на мой адрес свои продукты заказывать! – без всякой издевки, а скорее с горечью выдала я.

А Игорь рассмеялся.

– Надо было меня ими кормить, а им со твоего телефона заказать.

Я замерла. Знаменев, ты вовремя меня ущипнул. Вот что я бы сейчас сказала: ага, снесла к ним, точно на помойку, то, что не было нужно мне. Пусть так все и было, но ребёнок не должен чувствовать себя ущербно…

– Кстати, это все тролль! – пытался Игорь получше замять неприятное начало разговора, чтобы мой племянник запомнил лишь его конец. – Это же Гошкина книжка виновата, что я тебе его купил.

– Какая книжка? – не позволил исключить себя из диалога мой точно уж незваный гость.

Игорь того и добивался – переключить внимание ребенка на нечто фантастическое.

– Про стойкого оловянного солдатика. Ты забыл ее тут, а я нашёл и прочитал. Как раз не знал тогда, что подарить твоей тетушке на праздник.

– Когда нашли? – хлопал этот тринадцатилетний балбес глазищами.

Второй же оказался ещё большим балбесом. Раньше времени я восхитилась его деловой тактичностью.

– Давно!

Игорь, ну чего ты несёшь?!

– Ладно, хватит! – обрубила я опасный разговор. – Давай, Гошка, звони матери!

Он уже снял куртку, но продолжал держать в руках, а теперь судорожно начал натягивать обратно.

– Я к Тохе тогда пойду, – припугнул он меня братиком.

– Так, что тут происходит?

Игорь так и не отошёл от двери. Грета тоже оставалась при нем, и ее воротника было достаточно, чтобы не выпустить нарушителя моих границ за пределы квартиры.

– Он ушёл из дома… – начала я, но Игорь перебил:

– Но пришёл к тебе, и ты его выставляешь за дверь. Как знакомо!

Я стиснула зубы, но все же сумела выплюнуть:

– У него есть дом!

– У меня как бы тоже есть дом. Но не всегда наличие формального дома гарантирует желание в него возвращаться.

– Игорь, не время философствовать. У него мать нервничает!

– Позвонила? – Игорь повернулся к моему племяннику. – Ну, проверь телефон!

Гошка глядел исподлобья. Игорь не повторил просьбу, просто начал глядеть на него также. И в итоге Гошка полез в оттопыренный карман.

– Нет, – взглянул он в телефон.

– Значит, есть время решить, что ты ей скажешь. Маме. Что ты тетушке сказал, когда пришел?

Гошка перевёл на меня взгляд и ничего не ответил.

– Что он ушёл из дома. Потому что ему не дают спокойно играть в игрушки…

– Это ты ей так сказал?

Гошка отрицательно мотнул головой.

– Она это додумала? Ну, как всегда. Брат, мы в одной лодке, считая эту собаку.

Игорь наконец соизволил спустить Грету с поводка, и я схватила тряпку. Мне захотелось отхлестать Игоря по мордам! После того, конечно, как вытру этой тряпкой собаке лапы.

– Не хочешь домой? Сегодня? – продолжал Знаменев допрашивать Светкиного сына.

Гошка кивнул.

– Отлично. Сегодня и не надо. А про завтра спрошу уже завтра.

– Игорь, он не может здесь оставаться…

– Это ещё почему? Тесно?

Я сжимала в руке уже влажную тряпку. Допросишься у меня!

– Его мама дома ждёт. Нервничает! Места себе не находит.

– Но пока еще не позвонила, верно? Пропажа не обнаружена. Значит, пока он не пропажа, а просто к тетке заехал. Книжку забрать про тролля.

– Игорь!

– Малина, ну хватит! Он не хочет домой и точка! Есть в жизни моменты, когда домой не хочется. Вот совсем. И хорошо, когда есть место, где можно спокойно переждать этот опасный период.

– Игорь, ему тринадцать лет! – не стала я реагировать на явные намеки на наши с ним отношения.

– Вот именно. Не три года. Я справлюсь. Не хочешь давать ему приют на эту ночь, я заберу Гошку к себе. У меня не тесно. Поедешь со мной?

Гошка молчал. Хлопал глазами. Я прекрасно понимала его состояния. У меня оно было не лучше. Даже хуже. Пусть я и видела этого наглого дядьку не в первый раз. Я же знала подтекст Знаменевских слов: весь спектакль шит белыми нитками.

– Игорь, езжай домой. Мы сами разберёмся! Внутри семьи!

– Вызовешь родителей? – прорычал Игорь. – Нет, это не решение. Поехать ко мне вместе – вот это решение. Позвонить сестре и сказать, что ее сын берет тайм-аут – это то, что ты, как тетя, которой доверились в трудный момент, должна сделать. Верно, Гошка?

Гошка молчал. Я все ждала, чтобы он сказал, что поедет домой.

– Ему завтра в школу.

– Малина, это будет завтра. И даже если он прогуляет одну субботу, в чем проблема? Оценки можно исправить. Отношения – маловероятно. Я отвезу его с утра в школу. И тебя отвезу в парикмахерскую. Какая проблема?

– Грета.

– И с Гретой погуляю. Она прекрасно спит в багажнике. И уж положить подстилку у дивана точно не проблема. И даже покормить вас не проблема. Для этого общепит и существует. Это как два пальца… – нахал нагло улыбнулся. – Две палочки заказать. Суши? Или это вас не устраивает?

– Меня устраивает, – выдал Гошка хмуро, но при этом как-то очень довольно.

Мужики ж всегда довольны, когда бабам плохо! Ну вот сама же позвонила, сама тролля выпустила… Или наоборот в свою жизнь впустила! Знаменев поймал меня в западню, так ловко расставил сети, манипулируя чужим ребенком в собственных целях. Сейчас, если схватить Гошку за шиворот и запихнуть в такси, поставлю крест на отношениях с родной семьей, даже если Светка скажет по началу спасибо. Потом Гошка найдет, в каких грехах меня обвинить. Хватит того, что он знает фамилию Игоря. А ее в нашей семье знают все. Они бьют не по роже, а по паспорту…

– Ты взял одежду на завтра? – Гошка кивнул. – А учебники в школу? – Гошка мотнул головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Красава!

– Малина, собери себя и Грету. Особенно Грету, с тобой-то я разберусь. Дам мужской халат. Лекарства для нее не найду. Ну чего? Хоть у кого-то должно быть хорошее настроение на пороге зимы…

Он улыбнулся. Или усмехнулся. Я уже не знала, как охарактеризовать нынче его гримасы.

– У тебя, что ли?

– У того, кто сейчас смеётся над нашими планами. Знаешь, – Игорь отстукивал по косяку походный марш. – Ему там виднее, как нам лучше. Высоко сижу, далеко гляжу. Как-то так…

Как-то так… У нас всегда все получается как-то так…

Я сунула в пакет подгузники и лекарства. Гошка взял подстилку, и мужики ушли с собакой вниз. Да, Игорь сам взял еду и миски. Я же, кажется, осталась у разбитого корыта с нагревшимся в ладони телефоном. Наконец я выдохнула и набрала сестре.

– Свет, ты там в курсе уже, что твой Гошка у меня?

Она, конечно, обалдела. Впрочем, Игорь оказался прав – пропажа не обнаружена, нервы целы. У всех, кроме меня!

– Воспитывать будете потом, – остановила я поток возмущения. – Завтра после школы. А сегодня я с ним разберусь сама. Идёт?

Не идёт, а едет – на тарантасе по колдобинам. Я только сейчас заметила, насколько в нашем дворе разбита дорога.

– Малина, я стараюсь, чтобы Грете не было больно, – поджал губы водитель.

– Ей не больно, у неё глаз… Ну, не дёргается…

Дёргается только у меня, от нервов из-за тебя! Игорь, как ты это все умудрился подстроить. Какими такими молитвами? Почему там тебя слушают? И чем я заслужила вот это вот все? Ты, типа, выстрадал своё счастье, а я что? Настрадала?

32. «Раз, два, три, елочка гори!»

Гошка всю дорогу молчал. Собственно мне тоже не о чем было говорить со Знаменевым. И город, по которому мы проезжали, еще не был достаточно украшен к праздникам, чтобы подарить нам с Гошкой повод глядеть с открытым ртом в окно. Но я все равно на что-то там ему тыкала пальцем, чтобы создать видимость общения. Питер не столица, мы позже подтянемся. Впрочем, красные габаритные огни можно считать елочными, потому что слепили они жутко, или у меня непрошено наворачивались на глазах слезы. Ну вот как из всего этого теперь выпутаться…

С каждым новым намотанным на колесо километром ошейник все сильнее и сильнее давил на шею. Строгий, как и взгляд Игоря, который тот иногда на пару секунд отводил от дороги. Следит, чтобы я ничего не сказала. Лишнего? Да мне вообще нечего сказать!

Начнешь расспрашивать ребенка пусть даже о школе, Игорь вывернет все, как ему нужно. А что, у него-то детей нет – вот и взял игрушку на день поиграть! Взрослую, притихшую, прифигевшую даже больше меня…

Гошка дома и про дорогую машину расскажет, и про купленный по дороге ужин, и про хоромы Игоря. Про самого Игоря расскажет – само собой, с фамилией. После этого даже не знаю, кого буду отпаивать корвалолом: себя или маму. У нас с ней осталось всего полбутылки, а понять ситуёвину и с полбанки не получится – у мамы. Я и в дупель пьяная не пойму, как попалась в паучьи сети пятнадцать лет назад.

Гошка вызвался донести Грету до квартиры, но Игорь не разрешил: обвесил его пакетами и сунул под мышку свернутую подстилку. Я осталась с рюкзачком, чуть поменьше моей рабочей сумки, и с пакетом, в котором скрипели коробочки с суши. От романтики предстоящего ужина аж злость скрипела на зубах.

Нет жизни за шлагбаумами: во дворе одни машины, людей нет, собак тоже. Зато лифт большой, с зеркалом, но лучше бы я себя не видела… Непроизвольно сжала пальцы в кулак, и перекрученные ручки пакета больно врезались в ладонь. Вот как начать радоваться моменту? Не можешь изменить ситуацию, получай от нее удовольствие! А не получалось даже просто смириться с ночью в чужой квартире!

Игорь опустил собаку на прорезиненный коврик и открыл нам дверь. Грета вошла последней, ее в квартиру прямо-таки втянули. Ну а что – она, в отличие от хозяйки, ни разу не ночевала вне дома. Дача не в счет.

Мы долго топтались у входной двери, чтобы создать видимость тесноты – или с опаской жались друг к другу, пока хозяин раздевался и разувался. Тапочек для гостей у него не нашлось. Это плюс? Ну… Или просто полы с подогревом.

– Гошка, пошли! Я покажу тебе твою комнату.

Как сказал-то – твою. На одну ночь.

– Я обычно там работаю, но на сегодня работа отменяется. Давай! Шевелись! Поможешь диван разобрать…

А с собакой должна разбираться я? Типа оставил меня хозяйкой? Намек, чтобы привыкала и чувствовала себя как дома, с порога забыв, что в гостях?

Комнат, наверное, три – как на Западе, считаем только спальни, в них закрыты двери. Остальное пространство было общим: от стены шла кухня, потом столовая и гостиная, заканчивающаяся пустой стеной с огромным черным домашним кинотеатром. Там же стоял угловой диван, у которого мне предлагалось положить подстилку для собаки.

В новом месте и одной спать? Но я же не знала, которая из дверей ведет в спальню Игоря – одна из двух оставшихся. Может, мне пойти с ней в ту, в которую не пойдет хозяин?

– Грета, это всего на одну ночь, – проговорила я, подтягивая на хвосте подгузник. – Пошли, я тебя водой напою хотя бы. У меня тоже горло пересохло. И…

Да, я чувствовала, что оно начало саднить куда сильнее, чем утром. Во всей этой суматохе я забыла про лекарства и полоскание. Шарфик петлей болтался на шее – как символично!

– Что-то не так? – спросил Игорь, остановившись у барной стойки.

Я сидела на корточках подле собаки, спрятавшейся у миски под колпаком. Мне спрятаться было негде.

– Горло болит.

– У меня есть мед.

– Ты не понимаешь… – я смотрела на него, не мигая. – Если завтра будут сопли…

– Еще нет десяти. Сомневаюсь, что люди ложатся спать так рано. Отправь сообщение, что заболела.

– Люди на меня надеялись…

– А я не человек?

– А ты-то на что надеешься? Что Гошка все всем расскажет и мне уже не отмазаться будет?

– А ты от меня когда-то отмазывалась? – Игорь двумя руками вцепился в стул. – Иначе откуда им знать мою фамилию? Так к чему скрывать меня сейчас?

– Я сказала матери, что это другой Игорь…

– А я другой. Разве нет?

Я сжала губы. Уставилась на собаку. Стала гладить ее с каким-то даже неистовством. Появился Гошка и сразу сунулся в неразобранные пакеты. Вот она, детская непосредственность – главное, удовлетворить потребности. И, наверное, это правильно. А какая потребность сейчас у меня? Чтобы этот человек навсегда ушел или навсегда остался? Как прежде не будет. Это я уже поняла.

– А где тарелки? – спросил Гошка и спас меня житейской суетой от нежитейского вопроса.

Игорь обошел нас с Гретой, и они вдвоем управились с сервировкой стола. И даже с чаем. Ну, его заваривал Гошка. В чем-то Игорь не изменился – чай заваривают исключительно гости, если хотят остаться на ночь.

Я усмехнулась – действительно кто-то там высоко сейчас смеется до слез. Только те слезы счастья, а у меня?

– Слушай, Гош, пошли со мной! Я тебе елку подам! – услышала я голос Игоря.

– Какую? – спросила я.

– Искусственную. Я против вырубки леса. Не люблю гадить природе. Но в елке хвойный аромат включается.

– Это как? – спросил уже Гоша.

– Освежитель воздуха. Пошли. Малина пока с клиентами разберется.

– Вы, надеюсь, не будете сейчас ее собирать? – бросила я им в спину.

– После суши соберем.

– Игорь, Гошке рано вставать.

– А он разве спит по ночам? – усмехнулся Игорь. – Играет же… Зачем менять привычки? В елочный конструктор поиграет…

Они ушли, я осталась. Позвонила маме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Мам, с Гошкой все нормально. Со мной не очень. Я, кажется, завтра проснусь с соплями. Как там твоя новенькая? Руки из правильного места растут? Она сможет завтра выйти за меня? Я напишу тогда клиентам, что если им срочно, пусть приходят к ней…

– Не боишься их потерять?

– Спасовать перед восемнадцатилетней сикалкой, нет… – рассмеялась я в телефон.

– Или ты просто замену себе на постоянку ищешь? Решилась на собственный салон?

– Мам, ты давишь?

– Направляю тебя в нужное русло. Хочешь, я за тебя завтра выйду?

– Сможешь?

– А почему нет? Здесь все равно скандал. Из-за Гошки. Я бы и сейчас ушла, так некуда.

Я зажмурилась.

– Мама, – выдала с закрытыми глазами. – У меня квартира свободная. Первая запись в десять. Ты можешь переночевать у меня, только возьми бутерброды на завтрак.

– А вы где? – ахнула мать.

– Мы в гостях. С Гошкой и с собакой. У нас все хорошо.

– Малина, ты обалдела?

– Ну, нормальной я, по твоим словам, никогда и не была. У тебя есть ключи. Можешь идти ко мне.

– А что я скажу твоей сестре?

– Ну а что ты Светке должна говорить? Можешь сказать, что пасешь ее сына. Ну, я ушла, а он остался.

– Малина, а ты не думаешь, что иногда правда лучше лжи во спасение?

– Иногда… Но не всегда. Ты хочешь сказать Светке правду? У Гошки реально хорошее настроение, и я не хочу ему его портить. Они елку с Игорем ставят. Мам, ладно. Делай, что хочешь. Ключи у тебя есть. Я сейчас обзвоню клиентов.

И я это сделала: обзвонила, то есть сообщения послала. Две клиентки сразу ответили и попросили переписать их на другое время. Одна согласилась на мою мать. Трое сообщение не увидели. Я тоже пока еще не видела ясно свое будущее. Не могло же оно стоять на четвереньках перед коробкой, разбирая по кучкам елочные лапы?

– Чай остынет! – крикнула я, откладывая телефон.

– Так мы ждем приглашения.

– Кушать подано!

Ели молча. Мы, Екатерина вторая. Эти говорили… Даже про стрелялки, о которых Игорь ничерта не знал, но кивал довольно умно и многозначительно. Идиотизм чистой воды! Поели они, впрочем, быстро. Их подстегивало желание или необходимость собрать елку. В квартире был идеальный порядок. Как и в прошлой, кстати. Так что это не совсем заслуга уборщицы – Игорь по жизни не мусорит.

Наряжать елку позвали меня. В три руки быстрее? Или всем нужно приобщиться к празднику? Даже Грета стояла в центре гостиной, игнорируя подстилку. А когда я на нее взглянула, даже хвостом завиляла.

– Раз, два, три, елочка гори! – крикнул хозяин.

Все же мне по-прежнему хотелось отхлестать Игоря, ну хоть диванной подушкой за неимением тряпки.

– Все, Гош, давай спать. Я тебя завтра рано разбужу, а то меня твоя тетушка сожрет с потрохами. Хотя потроха по-хорошему нужно оставить собачке.

Гошка ушел без душа, но с чищенными зубами. Взял щетку из дома? Да сейчас! Игорь всучил ему в зубы новую. Интересно, мой племянник за неделю в первый раз почистил зубы?

А я сказала, что пойду в душ.

– Может, ванну принять хочешь? Ну, помогает при простуде.

Я не отвела взгляда.

– Принять на грудь помогает.

– Могу организовать. Скотч есть.

– Рот тебе заклеить, если только, – почти не усмехнулась я. – Коньяк.

– Смешать? Или чистый хочешь?

– Чай, мед… В равных пропорциях.

– А ванну?

– Душ. Я хочу спать. Очень.

– Халат и полотенце в ванной.

– Игорь…

– Что? – спросил с какой-то надеждой.

– Ничего…

Ничего я пока не могла ему сказать. И себе тоже. Мне нужно принять душ, только это я знала точно. А потом лекарство. Проверенное, а не аптечное и… Ждать утра, которое должно быть мудренее.

– Елку выключишь? – спросила я, выйдя из душа.

– Нет. Пусть горит. Всю ночь. Чтобы Грете не страшно было…

Сидит, улыбается, гладит собаку – добился-таки своего… И как мне с этим жить? Вот с этим… Троллем восьмидесятого уровня!

– А тебе не страшно? – спросила я с сарказмом.

– А я не умею бояться. А надо все уметь, Малина? Разве? А как же делегирование полномочий? В нашей семье достаточно того, что всего боишься ты…

Он ткнул в меня пальцем. Ткнул и проткнул – дырку в груди.

– В семье? В нашей? – переспросила тихо.

– Малина, но ведь все так хорошо складывается… И ребенок есть. Даже два – пятнадцати и тринадцати лет. Сказка! Новогодняя…

Я закусила губу, покачала головой, даже глаза прикрыла.

– Думаешь, все так просто? Думаешь, моя сестра такая плохая мать? Или Гошка такой хороший сын? Игорь, – я теперь смотрела ему в глаза. – Ты слишком все упрощаешь.

– Я? Совсем нет. Наоборот я усложняю свою жизнь до предела. Это нормально для мужика. Если не сейчас, то когда? Когда я смогу посадить дерево, построить дом…

Он замолчал.

– А я уже как-то смирилась с тем, что у меня никогда не будет детей. Я научилась с этим жить.

– И? Как поменять твою установку чайлдфри?

– У меня нет такой установки. Я просто не встретила мужчину, от которого мне бы захотелось родить ребенка.

Он не отвел взгляда. Что-то понял или ничего?

– Ну что ж… Я встретил такую женщину. Выходит, нестыковочка вышла…

Он рассмеялся, грустно.

– Если ты хочешь ребенка…

Он встал, и я замолчала. Не сказала, чтобы искал другую. Он подошел, но не обнял.

– Я хочу тебя. Остальное, если приложится. Если ты захочешь в ответ. Я не делаю больше ничего для галочки. Для галочки я собирал баб. И на кой они мне сдались сейчас…

Он стоял передо мной больше не довольный, а скорее несчастный. Я обняла его – впервые не испытав никакого желания, чтобы он тронул мое тело. Мне было просто хорошо стоять с ним рядом и чувствовать на волосах его горячее дыхание.

– Волосы мокрые.

– Влажные, я шапочку не нашла…

– У меня ее нет. Завтра куплю.

– Я сама могу купить.

– Ты выпьешь свой тройной и никуда завтра не пойдешь.

– У Гошки школа.

– Я сам отвезу его.

– А потом?

– Заберу, если захочет…

Я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Ты же понимаешь, что это неправильно?

– Ну, по твоим словам, я всю жизнь все делаю неправильно. Так что же сейчас должно измениться?

– Ты поссоришь меня с сестрой. И с мамой.

– Почему? Они же хотят, чтобы Гошке было хорошо. Если Гошке хорошо сейчас со мной, то в чем проблема?

– У него есть родители…

– И что? У меня тоже были родители. Мне было с ними хорошо? Или им со мной?

– У тебя была бабушка.

– А у Гошки есть тетка…

– Слушай, Игорь, тебе нужно лечь спать…

– А тебе выпить… Утром поговорим.

А елка горела и горела. Всю ночь. Грета спала под ней, точно новогодний подарок. Ну, возможно, именно она была новогодним подарком, а не тот злосчастный мобильник. Она связала нас с Игорем, а телефон только все испортил…

33. «Достать Деда Мороза»

Утром я не проснулась, чтобы выпроводить мужиков. Наверное, квартира слишком большая для того, чтобы услышать возню на кухне и в прихожей. Игорь, конечно, всю ночь проспал рядом, но коньяк стал лучшим снотворным, чем его привычные объятия.

Я схватила телефон – одна клиентка попросила переписать себя, другая собралась стричься у мамы. Третья не ответила – ничего не поделаешь. А я… Куда собралась я после душа? Со сна вся мокрая и уже сопливая. Ну что за черт! И варенья из малины нет. Или есть? Затянув халат, я пошла шарить по кухонным шкафчикам. Нет никакого, ясно, что покупного. Ну не сварю же я саму себя! Мной только отравиться сейчас можно.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил Игорь, когда я набрала его номер.

– Малину купи.

– Не хочу я ее покупать. Я надеюсь, что она меня не за деньги любит, – хмыкнул и замолчал. – Совсем плохо, да? – спросил вскоре совсем тихо. – Ты же не любишь варенье. Может, чего покрепче надо?

– Не надо. Купи брусничный морс. Как там Гошка был с утра?

– Дулся и молчал. Сейчас, наверное, тоже дуется и молчит в школе. Домой заезжать отказался. Я дал ему с собой ручку. Не Паркер. И сказал, что он может позвонить тебе, если хочет к нам обратно. Я дал ему адрес, потому что, ясное дело, он его не запомнил.

– Я же болею! – выдала явную отмазку, чтобы не сказать прямым текстом, что у кого-то шарики за ролики зашли с шефством над чужими детьми.

– У него отдельная комната. И у тебя отдельная. А у меня на тебя иммунитет.

Не понял намека. Засмеялся над собственной шуткой. Мне же наоборот хотелось плакать.

– Игорь, ты лезешь в Светкину семью. Понимаешь?

– Может, я ее спасаю. Смотри на это иначе.

– Не могу я ни на что смотреть. У меня глаза слезятся.

– Ложись спать. Я скоро приеду.

Но спать я не легла. Набрала Светке.

– Слушай, такое дело… Гошка очень на вас злится. Давай, мы его тебе в понедельник вернем?

– Зачем он тебе нужен? – огрызнулась сестра. – Ты же не за этим к мужику поехала.

– Я поехала к мужику из-за твоего сына. Свет, я не хочу это обсуждать. Гошка нам не мешает. Нам уединение на данный момент не нужно. Ну ты поняла…

– Я все прекрасно поняла. Гошка пойдет домой! И точка. Это не обсуждается.

Она огрызнулась. Я убрала телефон от лица и втянула сопли, чтобы сестра не узнала, что я простужена и не нашла еще один повод забрать у меня ребенка. Во рту я держала медовую конфетку, которую нашла на дне своей сумочки, и пока горло не саднило.

– Ты его за ручку из школы поведешь? – Тишина в ответ. – Короче, если Гошка мне позвонит, я скажу ему, приезжай к Игорю. Ты адреса не знаешь, так что забрать не сможешь, но я сообщу тебе, что твой ребенок добрался и у него все в порядке. Играть он здесь не будет, если тебя это волнует…

– Меня волнует, что ты суешь нос, куда не просят!

– Слушай, Свет. Может, тебе отдохнуть надо? Мать я забрала, Гошку тоже.

– Не надо меня тыкать своими успехами! Задолбали уже…

– Слушай, Свет, расслабся до понедельника, помогает… Ну или выстави своего мужика наконец вон, если задолбал он.

– Предлагаешь опыт перенять? У тебя там пальцев на руках осталось хоть немного?

Это она на грубость нарывается? Обидеть норовит? Но мне сейчас не до обид, когда полон нос соплей…

– Ненужный хлам я на помойку выношу. А если это не хлам, то тряпочкой пыль протираю. Свет, Новый год скоро! Чего ты начинаешь, а?

– Еще месяц!

– Да что такое месяц…

Пятнадцать лет – ничто, оказывается…

– Отстань! И оставь в покое моего сына! Рожай себе сама и играйся на здоровье!

Светка сбросила звонок. Я не стала перезванивать. Через час явился виновник нашего семейного разлада.

– Я купил варенье. И хачапури. Хотя, может, тебе лучше китайского супа взять? Он острый и жирный. Я сгоняю. Тут рядом.

Я смотрела на него из-под елки, то есть с дивана. Или не на него, а на мою глухую собаку, которая вышла к нему явно по запаху. Или не к нему, а с надеждой, что если долго тереться воротником о джинсы, воротник отвалится, раз с косяками не сработало.

– Купи лучше курицу в кисло-сладком соусе.

– Приедет?

– Кто знает… Сам съешь, если что…

– Я мигом.

Я смотрела в телефон. Ждала от Гошки звонка. Дождалась.

– Можно приехать? – спросил вместо «привет».

Ну так это ж мобильник! И это ж подрастающий мужик.

– Приезжай.

Светке я написала, когда ее сын уже сидел с Игорем за одним столом. В ответ сестра прислала только смайлик, веселый. Но ничего веселого не было. От матери пришло гневное сообщение:

– Почему ты не сказала сразу?

Я даже поняла, о чем не сказала.

– Гошка сказал или коробку с адресом нашла?

– Ни то, ни другое. Догадалась.

– Как?

– Со слов Маши.

А… Кажется, за полный рабочий день матери не вкратце, а полностью передали наш с Игорем треп. Я только написала ей в ответ:

– Теперь ты знаешь. И что? Будешь снова требовать, чтобы я его бросила?

– Я вообще ничего не буду говорить.

Она даже ничего не спросила больше. Что же мать поняла? Что мы случайно встретились или что мы не расставались? Лучше бы первое… Бывшие бывшими не бывают, но и любовница с пятнадцатилетним стажем – это на грани фантастики, дешевой.

– Что вы там делаете? – спросила я, зайдя во временно Гошкину комнату.

Они сидели за письменным столом, склонившись над чем-то крохотным, меньше спичечного коробка.

– Машинку собираем, – поднял на меня глаза Гошка.

– Малина, принеси из шкафчика в ванной йод, – попросил тут же Игорь.

– Зачем?

– Пальцы порезали…

Машинка была сделана из тонкого железа, крошечные детальки отламывались с помощью щипчиков для бровей, ими же и сгибались.

– Что это за фигня?

– Это модель ройса. Мне на день рождения приятель с Аляски привез. Я уже пять штук разных собрал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Игорь махнул рукой в сторону стеллажа. Господи! Левша блоху подковал! И фары есть, и зеркала…

– Тебе что, заняться нечем? – обернулась я к столу.

– Ну, много пустых вечеров было. И это нервы успокаивает.

– Мог бы найти что-то попроще. Ну, там термомозаику пособирать. Или пазл из тысячи кусочков собрать.

– Мальчики любят машинки. Для тебя новость, что ли? Не мешай, микроб. Сгинь!

У меня не было с собой маски, но зато остался вчерашний шарфик, который я натянула на нос. Ну а из одежды… Я ходила в мужской футболке и в подвязанных кушаком трениках. Видончик еще тот! Болеющий… На голову!

– Я пойду посплю.

– Вот и правильно. От тебя все равно никакого толку…

Гошка усмехнулся на слова Игоря. Я – не обиделась. Снова намек. Мол, я нужна ему сама по себе, а не в качестве кухарки и уборщицы. И стричь его в соплях я не могу.

– Вы так и просидите целый день дома? – спросила уже от дверей.

– Ты про завтра? Сегодня уже отсидели свое. Осталось с собачкой погулять.

– Ну и про завтра тоже.

– Мы пойдем в кино, а ты болеешь. Двери никому только не открывай…

Я ушла. За подушкой, диванной… Жаль, что не вернулась и не запустила ей в Игоря. Только побила ее на манер груши. Затем пошла выпила горячего чая с малиной и вернулась в постель. В пустую. Елка горит уже почти сутки. Боже, как же медленно течет время, когда болеешь…

За стол меня позвали – я так и не уснула, а потом я снова ушла, не стала смотреть телевизор. Они сидели на диване с ногами, обнявшись с подушками. Да, кому-то действительно нужно было вовремя рожать ребенка, хотя… Со своим он может быть сидел бы по разным углам, это с чужим в добренького джина легко поиграть на выходных.

– Ты хоть понимаешь, что он не захочет домой возвращаться? – прошептала я ночью, когда поднималась выпить горячего.

– Иногда мы делаем то, чего не хотим. Это часть взрослой жизни. Он это поймет. Ну что ты хочешь от меня? Ну что я такого плохого сделал-то? Гошка знает, что в понедельник нужно на работу и в школу, а потом… До дома ближе, а лень у мужчин очень сильно развита. Поверь мне.

– Охотно верю… Игорь… А, к твоему сведению, ты прокололся. Мать знает, кто ты… Языком нужно было меньше молоть в парикмахерской.

Он усмехнулся в темноту.

– А мне пофигу, Малина… Что нужно было сделать, фамилию сменить?

– Ну, предлагаю сейчас хотя бы не говорить, что мы встречались с тобой все пятнадцать лет…

– Как не говорить? Я уже про тролля сказал… Гошке. Ну и… Могу сказать, что просто стричься к тебе ходил… По старой дружбе. Устроит?

И снова усмехнулся.

– Какой синоним странный… к… – усмехнулась в ответ, глотая нехорошее слово. – Никогда бы не подумала…

– Ну и я не мог подумать, что буду несколько раз делать предложение одной и той же женщине. Малина, выходи за меня замуж. В новом году. В этом у тебя все забито. Я помню…

Подушек было три – матрас широченный. Я вытащила одну и накрыла ей лицо несущему бред идиоту.

– Потом придушишь! Сейчас тебе ничего не достанется…

Игорь сумел выкрутиться и бросил подушку на пол, чтобы придвинуться ко мне. Но я успела отвернуться.

– Не заставляй меня спать в маске! – выдала обреченно.

Но его руки все равно полезли мне под грудь.

– Сними маску… Суровой взрослой бабы… Скажи мне – да.

– А смысл? Если мы детей не заводим.

– Смысл, что если со мной что-то случится…

– Составь на меня завещание, – перебила я зло. – Игорь, прекрати!

– Я тебя не трогаю.

– Я не про твои руки, – я даже накрыла их ладонями, чтобы оставить у себя на груди в виде грелки. – Про свадьбу. Я не хочу белое платье.

– Купим красное. Малина, ну елки палки… А если я хочу?

– У тебя уже была свадьба.

– Нет, не было у меня ничего. Нам просто документы дали подписать. Без всяких там красивых слов про семейный очаг. Тоня была против. Она с самого начала знала, что очага не будет.

– Ну вот… Тоне с самого начала можно было знать, что ничего не будет, а мне нельзя…

– Нельзя. У нее высшее, у тебя совсем нет…

Он крепче сжал пальцы, чтобы я не вырвалась, и уткнулся губами в мою затянутую его футболкой спину.

– Опять не дослушала, а осуждаешь… У тебя нет финансового образования. Она просчиталась… Ты же точно знаешь, что если волосы подстричь, они все равно отрастут. Сколько бы ты не говорила мне «нет», все равно будешь со мной… Потому что я буду держать тебя крепко-крепко и никуда не отпущу. Даже к маме. И ты сама отдала ей свою квартиру. Думаешь, она оттуда съедет?

– Игорь…

– Жить с мамой в тридцать пять невозможно…

– Игорь, ты невозможный…

– Я знаю, но у меня хотя бы не тесно. Когда слишком надоем, отправишь жить на диван. Там до кухни поближе и теплая собака. И елочка горит… Можно загадывать желания…

– Их под бой курантов загадывают.

– А я заранее начну доставать Деда Мороза, чтобы тот точно не мог сказать мне «нет»…

– Игорь, иди на диван…

– Там собака. Не хочу мешать.

– Она на подстилке.

– Это ты так думаешь… Она на диване.

– Игорь, она же писается! – попыталась я вырваться, но он не разжал тиски.

– Она ж в подгузнике.

– Он протекает.

– Ну… Поменяем диван, делов-то… Или установим фонтан писающий мальчик собственного производства. Ну почему нет?