Текст книги "Возвращение домой (СИ)"
Автор книги: Ольга Аматова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
4
Ночью лил дождь. Затянутое тучами небо не улучшило настроение, завтракали в тишине. Даже обычно позитивный Итан поддался меланхолии. Я с самого пробуждения ходила мрачная из-за «цветущей» щеки, потом еще купол одолженного зонта выгнуло в обратную сторону – треснула спица, – а подошва подозрительно чавкнула, когда я наступила в лужу. Одним словом, поводов для уныния хватало. У ворот школы оставила Лукаса на попечение Конте: по соглашению с Анной зайти я могла только по необходимости. Разумное требование после вчерашнего шоу.
Не успела вернуться, как налетела мать.
– Адалина, – произнесла она похоронным голосом, отчего мигом взмокла спина. – Тебя ждет альфа. Немедленно.
Под мелкой моросью добежала быстро. На веранде стряхнула лишние капли, скрутила волосы в жгут. Низ штанов и кроссовки вымокли насквозь. Передернувшись от холода, взялась за ручку – дверь открыли без моего участия. Едва успела отпрянуть, чтобы не получить по носу. Неудачно поставила ногу, покачнулась. Светловолосый гигант совершил стремительный рывок и бережно придержал за талию. Серые глаза расширились.
– Адалина! – воскликнул он со смесью изумления и радости. – Это ты?!
Вид у меня был жалкий. Как у дворовой кошки: подранная морда и облезлая шкура. Неудивительно, что он растерялся.
– Привет, Сол. – Неловко повела плечами. – Как жизнь?
Вместо ответа он стиснул меня в знакомо уютных объятьях.
В компании Марка только Сол вызывал у меня симпатию. Он всегда походил на добродушного медведя, богатырское телосложение и легкий нрав. Тот еще ловелас, но очень обходительный, все девушки клана с ним перецеловались. Даже мне повезло урвать короткий нежный поцелуй – мой первый. Успела вовремя: в тот же вечер Марк насилу сунул язык мне в рот. Было мерзко.
Теплые воспоминания о заботе Сола увлажнили ресницы. Я прерывисто вздохнула, вжала лицо в его рубашку, стирая невольные слезы. Заелозила. Мужчина понятливо отодвинулся.
– Ты знал, что она вернулась, и ничего не сказал? – возмущенно бросил за спину.
Марк, стоящий на пороге с недовольным лицом, набычился.
– Да я только пару дней как, – вставила, пока не разгорелся конфликт. По недовольной гримасе поняла, что выбрала слабое оправдание.
– Она вернулась с ребенком, – нехотя буркнул Марк.
– Правда? – живо переспросил Сол. – Как зовут?
Моя оборона дала первую трещину.
– Лукас.
– Отличное имя, – подбодрил. – Большой пацан?
– Ему четырнадцать. – Линия защиты трещала по швам. – Он очень хороший.
– Разумеется, он же твой сын, – улыбнулся. – Познакомишь?
Я заколебалась. Порыв ветра выстудил полоску обнаженной кожи на пояснице, завозилась, поправляя одежду. Тянула время. Сол терпеливо ожидал. Решившись, сказала:
– Приходи завтра на обед. Мы пока живем у мамы.
– С удовольствием, – просиял он. – Ради выпечки твоей мамули можно жизнь отдать!
– Закончили с любезностями? – вмешался Марк. Ступил вперед, протянул другу руку. – Был рад повидаться. Адалина, в дом.
Сол нахмурился. Командный тон и меня задел, но я лишь махнула блондину и послушно протиснулась мимо альфы. В стае только один человек решает судьбы других – ее глава. Никто не пойдет против Марка ради меня. Да и зачем? Он сделал предложение, я согласилась. Честный обмен.
– Итак, – начал он, когда мы поднялись в кабинет. – Моя сестра бросила тебе вызов.
Боюсь, не удалось скрыть свой скепсис. Не понимаю, то ли я настолько отвыкла от людей, в умах которых любое событие приобретает грандиозный размах, то ли склонность к патологическим преувеличениям поразила и альфу.
Упс. Кажется, это одно и то же.
– Никакого вызова, – повторила снова. – Мы с Лиз повздорили. Прояснили свою позицию кулаками. Что необычного?
– То, что это ты! – рыкнул он одновременно с ударом по столу. Кривляться расхотелось, я подобралась. – Мой телефон разрывается со вчерашнего дня – одни поздравляют, другие высказывают претензии, ведь ты чужая!
– Всего лишь недоразумение, – примирительно смягчила тон. – Напомни им, что мы с Лиз давние подруги. И иногда мяли друг друга бока.
– С твоего побега многое изменилось, – едко отметил он, вставая. Я сглотнула. – Моей сестре бросают вызов по несколько раз за неделю и ни одной – ты слышишь? – ни одной не удалось причинить ей существенный вред.
– Мне тоже не удалось, – поспешила сказать. – Всего пара капелек крови…
– Ты сломала ей кость! – с искренним возмущением надавил Марк. Я все-таки отступила. – Думаешь, кого-то волнует, что это носовой хрящ?!
– У меня синева на пол-лица! – Указала на очевидное. – Это не считается победой!
– Еще как считается, если другим и это не под силу!
Он выдохнул через силу. Я могла видеть борьбу за самоконтроль на его лице.
– От тебя слишком много проблем, Адалина.
Импульсивность толкнула меня подлететь к столу, опереться на руки и наклониться, оказываясь с ним лицом к лицу.
– Я. Не. При чем! – прошипела зло. – Я днями отсиживаюсь в доме матери, лишь бы не вызвать твое недовольство! Если не можешь уследить за собственной сестрой, не перекладывай вину на меня!
Он выбросил вперед руку, намереваясь поймать мои волосы, но я достаточно обозлилась на несправедливые обвинения. Увернулась, перенесла вес тела, задницей проскользила по лакированной поверхности стола, оказываясь перед Марком. Подтянулась, запустила пальцы в его волосы.
Если он считал себя единственным, кто может брать без спроса, ошибся. В этом поцелуе я не уступала в напоре и жадности. Он устроил ладонь на моем затылке, чтобы перехватить контроль, а второй сжал ягодицу. Навалился, заставляя меня лечь, но я выгнулась, подстегнула его ударом пяток. Штаны облепили ноги, он ругался, стягивая влажную ткань и одновременно удерживая меня в зависимой позе. Проявлял властность. Я чувствительно прихватила зубами его кожу, а когда мужчина дернулся, лизнула бьющуюся на шее жилку. Он непроизвольно замер: одно из самых уязвимых мест оказалось под угрозой. Пользуясь временным замешательством, избавила себя от одежды ниже пояса и расстегнула ширинку на его брюках (Марк сегодня изменил обычному спортивному стилю в пользу костюма). Тут он опомнился, сжал мое горло. Посмотрел в глаза. Я не хотела думать, что он там видит, и снова подхлестнула пятками.
Член вошел легко. Приятное ощущение наполненности вырвало стон из моего горла. Он не дал мне сменить положение, давя ладонью на трахею, зато тазом я свободно подавалась навстречу. Впервые зрительный контакт показался довольно возбуждающим – особенно то, как изменялось его лицо, будто заострялись черты. Я была близка к краю, когда он увеличил амплитуду, оскалился совсем по-звериному и издал грудной рычащий звук. Этого вкупе со смесью сигналов от разных органов чувств хватило, чтобы голова откинулась назад, ударяясь о темное дерево, а зубы клацнули, запирая скулящий стон.
Он присоединился ко мне после нескольких толчков. Пролилась сперма, но я не нашла в себе сил указать на это. Ноги не сползли с его пояса только потому, что были скрещены, мышцы превратились в желе.
Шею освободили от захвата. Он отстранился, и я лениво глянула из-под прикрытых век. Марк казался озадаченным. Вот он взъерошил волосы, провел рукой по лицу. Посмотрел на меня.
– Поднимайся, – сказал хрипло. – Оденься.
Трусики и штанина болтались на одной ноге, оставалось влезть второй. Мужчина достал из выдвижного ящика влажные салфетки – я начала подозревать его в нехороших пристрастиях, – поделился со мной. Стерла лишнее.
– Тебе не было больно? Из-за… – вывел в воздухе неопределенную фигуру, – …лица?
Что ж, когда он сминал мои губы, по скуле взрывались болезненные импульсы, но я не зацикливалась. Сейчас кожа ныла вполне терпимо.
– Совсем немного. Скорее нет.
Он кивнул и огляделся, словно не зная, что со мной делать. А я мечтала о горизонтальной поверхности, чтобы лечь, восстановить в красках последовательность действий и снова пережить отголоски удовольствия.
Поморщилась от короткой судороги – позвоночнику не понравилось экстремальное соитие, – расчесалась пятерней.
– Ну… – Непонятно от чего замялась. – Я пойду?
– Да, – отозвался он. – Иди. И не сталкивайся больше с Лизистрэйт.
Легче сказать, чем сделать. Я, конечно, кивнула, но в душе знала, что она объявится очень скоро. Если среди местных наша потасовка вызвала такой ажиотаж, Лиз вынуждена будет заняться мной всерьез.
Привлекать внимание не входило в мои планы, однако жизнь всегда вносит коррективы.
* * *
До конца уроков оставалось время, вернулась переодеться. Поздоровалась с Оливией – темнокожей девушкой, которую мы застали на второй день приезда. Она помогала матери по хозяйству, убираясь раз в неделю: проветривала комнаты, перестилала белье, привозила продукты и избавлялась от мешков с мусором. Сейчас вот приводила в порядок коридор второго этажа, отвлеклась от смахивания пыли с картин, чтобы серьезно кивнуть в знак приветствия. Мама не сказала, почему она старается не разговаривать, хотя уверила, что девушка не немая.
Maman положение дел устраивало, по пятницам она воображала себя хозяйкой плантации: выбирала лучшее платье и воротила нос, лениво хуля действия молодой помощницы.
Оливия подалась навстречу, крылья носа хищно затрепетали. Я прокляла импульсивное решение покинуть общество Марка без посещения ванной комнаты и ускорила шаг.
Позже, в подвальной прачечной, хмурилась, рассчитывая, сколько могу потратить денег и на что. Спортивные костюмы, в которых мы путешествовали, пришли в негодность, обувь тоже рассыпается. Положим, у нас по паре джинсов на каждого, есть футболки, мои майки, по свитеру и рубашке, запасной костюм… Полный унисекс, одинаковый размер. Все равно негусто. Особенно с обувью. Но обследование тоже обойдется недешево, а еще надо оставить матери на содержание и на случай экстренного побега…
Одним словом, истома покинула меня быстро. Просидела за ноутбуком до самого ухода.
Лукасу новый приятель очень нравился. Это было понятно по тому, с каким восторгом мальчик ссылается на его слова и действия. На мой взгляд, Конте в этих историях вел себя дерзко, но его происхождение вполне позволяло вольности. Странно, что родители выбрали для него нашу школу – многие старались возить детей в соседний город, где педагогов и учеников было больше и документ об образовании престижнее. У местной школы тоже была лицензия, только количество выпускаемых в год редко превышало десяток, так себе статистика.
Увидев в окно, как Оливия таскает мусор, Лукас подорвался вниз. Я видела, как он настойчиво отстранил девочку от тяжелого занятия, хотя сам был немногим сильнее. Признаться, в груди у меня кольнуло от гордости и беспокойства одновременно.
– Он слабый, – сказала мама, встав рядом. – В стае таких не любят.
– Это не слабость, – возразила я. – Если он не чурается труда…
– Женского труда, – педантично подчеркнула она. – Кто из самок захочет равного в пару?
– Не своди всё к животным повадкам, – поморщилась, отступая от окна. – В первую очередь мы люди.
– Кто-то даже чересчур, – пробормотала она и добавила громче: – Не недооценивай влияние второго «я». Знаешь, почему ты до сих пор одна?
– Бога ради, – выпалила громче, чем следовало. – Я была замужем! У меня сын!
– Потому что твой мужчина не мог взять над тобой верх, – философствовала она дальше. – Ты родилась, чтобы быть альфа-самкой.
– Ну всё, – оборвала я. – Хватит. Ты с двенадцати лет твердишь мне одно и тоже, остановись, наконец. Мы с Марком никогда не будем вместе.
– Почему он не завел постоянную спутницу? – спокойно гнула мать свою линию. – Почему согласился терпеть твой довесок и разрешил задержаться за смешную услугу?
Не знаю, что меня взбесило больше: ее тупая непробиваемость, оскорбление Лукаса или формулировка «смешная услуга», – но в глазах потемнело. Показалось, я вцеплюсь ей в горло и буду давить, пока ногти с аккуратным маникюром цвета чайной розы не перестанут скрести мои руки в попытке вырвать драгоценный вдох. Или лучше: я буду раз за разом подводить ее к грани беспамятства, милостиво дарить глоток кислорода и снова выдавливать его по капле…
Мать отшатнулась. За маской высокомерия мелькнул страх. Наверное, он и отрезвил, слишком редкий гость на неэмоциональном лице. Я качнулась назад, сжимая вместо дряблой шеи ствол растущего в горшке лимонного дерева. С жалобным хрустом декоративное растение преломилось пополам.
– У меня аллергия, – сказала глухо.
…Вечером мы валялись на кровати и смотрели мультики. Интернет мать таки провела, пароль оставила стандартный, не пришлось идти на поклон. Итан вызвался проводить Оливию домой и еще не вернулся. Не то чтобы меня это беспокоило, просто нервничала обо всем, что выбивается из привычного графика. Погода действовала угнетающе, хотелось спать или минимум не выбираться из-под одеяла. Подперли дверь комодом, и я быстро заснула, пригревшись под теплым боком Лукаса.
* * *
О приходе Сола я предупредила, и мама расстаралась на славу. Дарквилл, спустившийся после одиннадцати, остановился с сунутой под майку рукой – почесывал живот, – взирая на количество посуды и заваленный продуктами стол. Присвистнул.
– У нас праздник?
Мама неодобрительно поджала губы, оценив его домашнюю пижаму (прежде Итан не позволял себе такие вольности), но мужчина не смутился.
– Адалина пригласила гостя, – отозвалась, наконец. – Это друг альфы.
Закатила глаза, пока она не видит. Так вот в чем причина ее энтузиазма? Никогда не думала, какое место Сол занимает в стае, но, должно быть, высокое. Хорошая семья, завидные физические способности, приятный внешне да еще и незлобивый. Идеал.
Лукас, заметив мою гримасу, постарался скрыть улыбку. Итан, улучив момент, подмигнул. Настоящий кружок заговорщиков.
…Сол широко улыбался.
– Ада, – сказал он, притягивая меня в объятия. Отпустив, предложил руку Лукасу. – Привет, парень.
– Здравствуйте, – ответил мальчик, пожимая ладонь.
– Это для прекрасных дам – Жестом фокусника схватил со скамьи у входа два букета. Попышнее, с лилиями, наверняка матери, она обожала пахучие цветы. – А это тебе.
Лукас принял упакованный в коробку бластер ярко-оранжевого цвета с узнаваемым логотипом Nerf. Мгновение изучал игрушку, затем поднял растерянный взгляд. Сол смутился.
– Все мои племянники играют в эти штуки, да и я сам… – Неуверенно хохотнул. – Знаешь, мы с соседскими мальчишками обычно собираемся по воскресеньям после похода в церковь. Если твоя мама не против, приходи. И ты, Ада, тоже присоединяйся, – добавил. – Я живу там же. Отца забрала старшая сестра, младшие выскочила замуж, а я вот остался…
– Спасибо, Сол, – улыбнулась благодарно. – Если получится, обязательно придем.
Обед получился великолепным. Под безыскусными, но совершенно искренними комплиментами мать расцвела и милостиво поведала о том, как не умела готовить моя бабушка, как недовольна была свекровь, получив в невестки кулинарную неумеху, и как мама из кожи вон лезла, лишь бы утереть ей нос. В других выражениях, конечно. Мужчины наперебой уверили, что рядом с ее профессионализмом меркнут именитые шеф-повара. Мы с Лукасом наелись раньше, чем закончились словесные расшаркивания.
Итан убежал до десерта, взяв обещание оставить ему кусочек пирога. Нас троих мама выдворила из кухни под благовидным предлогом. Чтобы не вести Сола в крохотную комнатушку наверху, остались в гостиной. Лукас устроился в дальнем кресле с подаренным бластером, мы затеяли партию в карты.
– Джин-рамми?
– Давай.
Крупные руки изящно тасовали колоду.
– Я давно не играла, – пробормотала.
– А мне никогда не везет, – успокоил он. – Не переживай. Даже если продуешь, я никому не расскажу. Только сестрам – они вечно побеждают и эксплуатируют меня по полной, пользуясь правом загадать желание.
– Что самое необычное ты делал? – заинтересовалась я.
– Перекрывал крышу. C тех пор мы обговариваем желания заранее.
Стопка уменьшалась, комбинации выходили слабенькие. Лукас уже разобрался с механизмом и выстрелил на пробу. Убедившись, что мягкие патроны с пластиковым наконечником не причинят вреда, начал прицеливаться.
– Как ты жила эти годы? – негромко спросил Сол. – От тебя не было вестей.
– Я писала родителям, – обошлась полуправдой. – А жила как… нормально. Замуж вышла. Сына вот вырастила.
– А твой муж?..
Сжала зубы.
– Погиб. Мне тяжело это далось, и я взяла тайм-аут. Захотелось сменить обстановку. Показать Лукасу, где я выросла, повидаться со старыми друзьями. Подумать о будущем.
Ложь, ложь, ложь.
– Соболезную, – серьезно сказал Сол. – Как ты справляешься?
– С трудом.
Бессонные ночи, повышенная возбудимость, мания преследования – находка для шринка[1]1
Shrink – слэнговое обозначение психиатра
[Закрыть]. Надо завязывать с откровениями, пока не ляпнула что-нибудь вслух.
– Что тут у вас было? Мама обмолвилась о проблемах с Лиз…
Мужчина посуровел. Превращение расслабленного, симпатизирующего моим россказням человека в жесткого, готового к противостоянию воина произошел столь стремительно, что я против воли отпрянула, рассыпая карты. Сол поймал мой взгляд.
– Лиз воспользовалась ранением Марка, – произнес холодно. – Напала, когда он был истощен схваткой.
Формально это не нарушало неписаных законов, альфа в любом состоянии должен защищать стаю. Однако наша культура постепенно менялась под влиянием современных представлений о справедливости и чести. Иные обычаи вовсе канули в прошлое, вроде традиции избавляться от кровных соперников…
– Что произошло? – спросила тихо.
– Мы вмешались, – просто сказал Сол. Сгорбившись, он соединил пальцы в замок. – Приняли его сторону.
Неудивительно, что мама с таким пиететом отзывалась о его визите. Долг жизни связал их крепче дружбы, сделал одного побратимом другого.
– Стая отказалась поддержать притязания Лиз. Пойми правильно, Ада, Марк ни разу не уклонился от вызова и всегда сражался достойно. Если бы он был здоров, Лиз никогда не одержала бы над ним верх. Она знала это.
– Он бы не принял ее вызов, – прошептала с горечью. – Он никогда не считал ее равной.
– Они не равны, – горячо запротестовал Сол. – Марк сильнее, это очевидно для всех. Он сын последнего альфы, достойный преемник отца. Видела бы ты его глаза, когда мы оттащили Лиз, – вдруг погрустнел он, покачал головой. – Она рвалась так, словно в нее бесы вселились, кричала, что так или иначе станет во главе стаи. Никто не сомневался, что Марк избавится от нее. Но он не сделал этого.
– Вряд ли Лиз была благодарна.
– Точно нет, – он невесело хохотнул. – Ее выбор сказался на обоих. Марк не простил предательство, а она сочла его решение сохранить ей жизнь способом унизить ее перед стаей.
– Как же он позволил ей вернуться?
– Они заключили сделку, – коротко сказал Сол, и по изменившему тону я поняла, что этими словами он поставил точку в историях о прошлом.
Мы поболтали на отвеченные темы, вроде общих знакомых, судьба которых была мне не известна, но вовсе не трагична. Мужчина показал Лукасу пару приемов незаметного нападения (кислотный цвет задумывался для скрытного использования). После чаепития с чудесным лимонным пирогом Сол тепло распрощался, напомнив о приглашении.
5
– Разве вы не собираетесь в церковь, Итан? – строго спросила мама в воскресенье, увидев постояльца в расхристанном виде. Сама она нацепила шляпку с вуалью и туфли, которые, как мне помнится, предназначались строго для парадных выходов.
– Ох, нет, миссис Сайке, – отмахнулся он. – Вы же знаете, я знаком с верованиями разных народов. Не могу вознести одно над другими.
Мама силилась изобразить вежливую улыбку.
– Разумеется, мы называем Создателя разными именами, – тактично согласилась она. – Однако не подвергаем сомнению Его существование.
– Культ персонализированного божества свойственен ограниченному числу учений, – легкомысленно парировал Дарквилл. – Мне ближе путь просветления, познания самого себя. Наверное, поэтому я кочую по странам.
Maman страсть как не понравились его размышления. Заставив себя промолчать, она переключилась на других жертв: нас с Лукасом.
– Почему на мальчике эти ужасные джинсы? – поморщилась. – И почему ты до сих пор не готова, Адалина?
– Мы пропустим сегодня службу, – совершила я преступление, вытирая ребром ладони молочные усы. Отсутствие должных манер покоробило матушку вдвойне. – Удачного дня.
По молниям в ее глазах я поняла, что еще получу разнос за недостаток почтения и вопиющее нарушение правил. Услышу много нового о дикарских обычаях и обязанностях доброго прихожанина. К счастью, в присутствии чужого человека она не позволила себе прямые высказывания и оскорбленно удалилась.
– Раз вы тоже не идете, как насчет прогулки? – предложил Итан. – Все качели в нашем распоряжении!
Лукас захватил бластер, взахлеб делясь с Дарквиллом описанием навороченной игрушки, тот пострелял на пробу и отметил приличную дальнострельность. Рассказал пару историй о кочевых племенах, славящихся умелыми лучниками, для которых ничего не стоит попасть белке в глаз. Время с ним бежало быстро, Итан обладал даром держать внимание слушателей.
После мы отправились к Солу и большой компании мальчишек разных возрастов. Алекс Конте махал нам издали, подпрыгивая от избытка энергии. Итан немедля пожелал поучаствовать и ласково прижал к груди одолженный пистолет. Мне досталась более миниатюрная копия с отличной прицельностью, по уверениям местных профессионалов.
– Так, без мошенничества, – грозно предупредил Сол, обводя всех, от мала до велика, одинаково суровым взглядом. – Если в вас попали, выбываете! Без всяких «я не почувствовал», «она вскользь прошла» и так далее. Ясно?
Согласились хором.
Прячась за деревьями от малолеток и великовозрастных детей, я в конце концов поймала себя на беспричинном смехе. Лукас попадал в поле зрения с разными промежутками, но впервые я не беспокоилась за него. Атмосфера дружеского азарта поймала в свои сети. Вывела из строя двух противников старшей возрастной категории – как мишень они были удобнее из-за массивных фигур и меньшей юркости, – прежде чем сама словила зеленый снаряд. Воровато оглянулась, намереваясь сжульничать.
– Что это мы делаем? – раздался обманчиво ласковый голос Итана. Я подняла голову и углядела его на крыше беседки. – Уж не собираемся ли избавиться от улик?
– Как можно, – усмехнулась, поднимая руки. – Сдаюсь. Меня подстрелили.
– То-то же, – поучительно отозвался он и ойкнул от мягкого тычка в бок. Лукас победно вскинул бластер, и я показала ему поднятый палец.
– Постоянная бдительность, – подмигнула Итану.
Побоище завершилось победой пацана лет десяти. Он гордо заулыбался, когда объявили результат, продемонстрировав присутствующим дыру вместо переднего зуба. Свою награду – огромный леденец с рисунком – он тут же сунул в рот и захрустел.
После пробежки на свежем воздухе в приятной компании Лукас с энтузиазмом ответил на рукопожатие Сола, благодаря за отличный день. Я только кивала, давая мальчику высказаться. Распрощавшись со всеми, в том числе Итаном, мы двинулись к дому, заново переживая самые волнительные моменты. Лукас признался, что его прикрывал Алекс, но и ему удалось дважды спасти друга от шальной пули. Горячка игры отступала, и скоро я ощутила, насколько вспотела – душ будет кстати.
И как на зло явился Марк.
Я совсем забыла о нем, хотя до ночи оставалось достаточно времени, чтобы вспомнить. Но то ли он ждал меня пораньше, как в последнюю встречу, то ли по другим причинам решил зайти. Я подвисла в коридоре, разуваясь рядом с незнакомой обувью. Инстинкты проснулись раньше сознания: пока я разгоняла туман в голове, независима часть мозга проанализировала косвенные признаки и сделала единственно возможный вывод. Судя по испугу на лице Лукаса, он подумал то же.
– Мы дома, – громко сказала я. – Сейчас переоденусь и спущусь.
– К нам зашел альфа, Адалина, – официально уведомила мама, выходя навстречу. – Поздоровайтесь.
Я не хотела здороваться. И вообще видеть его в этом доме, на своей территории. Показывать ему Лукаса. Ничего из этого.
– Ладно, – процедила, устраивая ладонь на плече сына в знак поддержки. Добавила для него: – Это ненадолго.
Марк не ответил на робкое приветствие мальчика, не предложил руку. Только осмотрел бесцеремонно, свысока. Лукас храбрился, стоял, не шевелясь, как на эшафоте, только побелели пальцы на ярко-оранжевом корпусе. Альфа определенно произвел впечатление. Да и я словно заново оценила бугрящиеся мускулы, пронзительный взгляд и давящую ауру превосходства. Хотя его внимание было направлено не на меня.
– Жду через час, – бросил он. Поднялся, не удостоив больше никого и словом. Лукас шарахнулся ко мне, чтобы убраться с траектории его пути. Мама посеменила следом – проводить дорогого гостя.
Мальчик поежился, и я немедля убрала руки, с опозданием понимая, как сильно надавила на его плечи.
– Прости, – повинилась.
– Он жуткий, – прошептал сын. – Хуже отца.
Как ни печально признавать, это правда.
Пока Лукас плескался в ванной, поднялась на чердак. Расчет на мамину бережливость оправдался: обнаружила скрупулезно подписанные коробки со старыми вещами. Я никогда не тяготела к кружевам и рюшам, предпочитая мешковатые штаны и кофты. Сейчас это пригодилось, кое-какую одежду можно позаимствовать. Поскольку забиралась опять через балкон, много набирать не стала, только сменила проносившиеся кроссовки на крепкие «найки».
Когда вернулась, мальчик сидел на постели. Понурый, слишком маленький для своих лет, несмотря на полноценное питание последние недели. Я опустилась перед ним на колени, заглядывая в опущенное лицо.
– Все хорошо, – сказала мягко. – Маркус меня не обидит.
– Он так смотрел, – шепотом произнес Лукас. – Будто хочет убить.
– О, мой дорогой. – Потянулась, обняла его, устроив вихрастую макушку на своем плече. – Не принимай это на свой счет. У альфы такая работа – нагонять ужас на чужих.
– Альфа Старк не был таким пугающим, – опротестовал сын.
Я припомнила грузного мужчину в возрасте, которого за все годы видела на ногах считаное количество раз. В основном он возлежал на переносном кресле, подложив под поясницу подушечки. Стая принимала его как вожака из-за острого ума, былых заслуг и ватаги могучих сыновей.
– Здешний альфа молод, – как приговор. – Годам к шестидесяти ему тоже надоест вызывать страх.
Лукас коротко хохотнул. Наверное, представил картинку. Я тоже на миг задумалась, как возраст изменит черты Марка, сотрет ли острые грани или, напротив, отразит непримиримость и твердость характера.
Вздохнула, отстраняясь.
– Не забывай о мерах безопасности, – сказала серьезно. – Итан не единственный, кто может замышлять дурное. Я постараюсь вернуться быстрее.
– Хорошо, – пообещал, уже не столь подавленный. – Удачи.
Впервые застала Маркуса на первом этаже. Шторы закрыли панорамные окна, погружая помещение в полумрак. Пламя играло отблесками на хмуром лице. Он стоял у камина, босой, в расстегнутой рубашке, со стаканом в руке. Услышав шорох, обернулся. Пока я разувалась и неуверенно подходила ближе, молчал. Затем проговорил, глотая гласные:
– Ты, твою мать, издеваешься?
– О чем ты? – спросила опасливо.
Как много он уже выпил? Насколько опьянел? Андреас не злоупотреблял спиртным, и я не обладала опытом обращения с нетрезвыми людьми.
– От кого ты его родила? Гребаного негра?!
Он швырнул стакан в камин, взметнулся огонь. От звона лопнувшего стекла я вздрогнула. Затем нахмурилась.
– Не будь расистом, – сказала сдержанно. – И его отец не негр.
– А темная кожа ему от тебя досталась, да? – громко и едко. Схватил со столика бутылку. – Черти бы тебя побрали, Ада. Твой сын – мулат. Он вообще волк? Если ты привела в стаю пуму, завтра же ни одного из вас здесь не будет!
– Лукас еще не оборачивается, – соврала ровно. От испытующего взгляда засосало под ложечкой. – Однако в его наследственности нет кошачьих примесей.
– Тебе же лучше, чтобы это было правдой, – произнес вкрадчиво, в два шага оказываясь рядом. – Потому что в среду полнолуние, и мои волки растерзают чужака.
Сердце рухнуло в пятки. Я отвернулась, чтобы скрыть мгновенно охватившую панику. Как я могла забыть? Что делать?!
– Смотри на меня, когда я с тобой говорю, – прорычал Марк, восприняв мой жест на свой счет. Крутанул, вцепившись в талию. Прижался губами, щедро делясь вкусом виски.
Я отпрянула.
– Я сходил по тебе с ума, – пробормотал он, неуклюже стаскивая брюки. – Жил в розовых мечтах, как девчонка. Твой побег растоптал часть меня. Я гадал, каким ебаным идеалом должен быть тот, другой, для которого ты с готовностью расставила ноги. Но ни разу, ни в одном кошмаре мне не привиделся негр!..
– Прекрати!.. – Сжала кулаки. – Единственное, что пострадало, – твое раздутое самолюбие! Ты всегда был эгоистом, всегда думал только о себе! Ах, я такой роскошный, такой ослепительный, – передразнила едко. – Ты не можешь выбрать никого другого, ведь я идеален! Сюрприз, Маркус! Мне плевать на твой статус, твою внешность, цвет кожи! Гораздо важнее, каков человек внутри!
Он метнулся ко мне единым стремительным движением. Я шарахнулась, да без толку – альфа завел мои руки за спину и прижал своим телом к стене. Повернула голову, спасая нос от расплющивания
– Каков внутри, говоришь, – лихорадочно повторил он, стягивая с меня штаны. – Сколько баб у меня было, все внутри одинаковы!
Возбужденный член уперся в ягодицы, и я напряглась. Марк заметил это, нарочито помял ягодицу, передвинул пальцы к дырочке между ними. Я дернулась.
– Что такое? – приторность не скрыла яд в его голосе. – Хочешь что-то сказать?
– Ты пьян, – прошипел я, уходя от прикосновений. – А я не подготовлена.
– Да ты большой специалист, Адалина, – мерзко хихикнул. – А если я настаиваю?
«Не хочу», – подумалось с неожиданным отчаянием. В уголках глаз вскипели слезы. Попыталась вырвать руки, но зря. Опьянение не уменьшило его силы.
– Что же ты молчишь? – прошептал мужчина. – Значит, не возражаешь?
Наступила ему на ногу просто из досады и обиды, понимая, что не причиню ощутимого вреда. И это чувство бессилия, не однажды уже испытанное, породило глухой всхлип. Я сжала губы и зажмурилась, выговаривая себе за излишнюю чувствительность. Душу не запятнать насилием над телом. Я справлюсь.
Аутотренинг отвлек от происходящего, и я упустила момент, когда он остановился. Развернул меня, потянул за подбородок, поднимая лицо. Я не открыла глаза.
– Прости, – уронил он тяжело. – Мне не следовало давить.
Глянула с яростью, если не ненавистью. Не следовало, как же! Отвратительные слова, уродливая ситуация. Покончить с этим скорее и забыть!
– Адалина. – Он вздохнул, отступая. – Налей мне выпить.
Руки тряслись. Горлышко стучало о стеклянный край, рождая неприятный скрежещущий звук. Я плюхнула виски больше, чем на два пальца, проглотила залпом. Обжигающий комок прокатился по гортани и отозвался теплом где-то в желудке. Я с самого утра не ела, должно подействовать быстро.
