Текст книги "Возвращение домой (СИ)"
Автор книги: Ольга Аматова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
13
Рассвет был удивительно красив. И беспощаден. Таяло в стекле смутное отражение свисающей c постели руки – Марк мирно спал. Где-то в развалинах старого монастыря Лукас потягивался на изодранном матрасе, чихал из-за щекочущих рецепторы перьев. Дежурящий поблизости Сол боролся с дремотой, попивая из бездонного термоса кофе.
Солнце поднялось выше, окончательно рассеивая мужской силуэт. Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Это опасное заблуждение – чувство комфорта, которое норовило окутать меня в его присутствии. Искусить картинками безбедной жизни, иллюзией заботы. Обещанием невозможного будущего.
Шумно выдохнув, я прошлепала босыми ногами к ванной комнате. Марк отреагировал мгновенным острым взглядом из-под прикрытых век, но, опознав меня, зевнул и перевернулся на другой бок.
Умываясь, обнаружила на теле россыпь маленьких синяков. Один бесстыдно красовался на шее пониже уха. Я наложила тон, пользуясь приобретенной для воскресного вечера косметикой, но, когда свет падал определенным образом, засос отливал томной синевой. Пришлось смириться.
Хотя Сол непременно сообщил бы, если бы что-то произошло, я всё равно не находила себе места и хотела увидеть Лукаса как можно раньше. Убедиться, что он в порядке. Я планировала одинокую прогулку, но к моменту выхода из ванной застала Марка уже полуодетым.
Городок безмолвствовал. По крайней мере здесь, на юго-западной окраине, вплотную примыкающей к лесу. Сонную тишину нарушал разве что ровный гудящий звук, становящийся громче с каждой минутой. Марк прищурился, изучая горизонт: кажется, мы мыслили в одном направлении.
И да, это оказались мальчики.
– Так и думал, что найду тебя на пороге, если не поспешу, – хмыкнул Сол, обмениваясь рукопожатием с альфой, пока я придирчиво осматривала Лукаса.
Мальчик сиял.
– У меня хвост – вот такой! – Он поднялся на цыпочки, почти подпрыгивая от восторга. – А когти длиной с ладонь!
– Знатные, – согласился Сол и добавил специально для Марка: – Гобелену Святого Франциска пришел конец. Хотя часть с волком почти не тронута.
Историю о монахе, осенившем крестным знаменем волка-людоеда и заключившего соглашение о мире, я помнила в общих чертах, а вот гобелен мне никогда не нравился. Ткач изобразил позу зверя униженной, лицо святого – злобно торжествующим, хотя легенда повествовала скорее о равноправном сотрудничестве, нежели подчинении вопреки воле.
– Я видел в темноте, – похвастался Лукас. – Реально видел! И запрыгнул на арку посередине, на самый верх!
– Еще он качался на люстре, – наябедничал Сол с улыбкой.
Я представила крупную кошку, балансирующую на древнем кованом монстре с углублениями для свеч, по недоразумению сохранившемуся почти в первозданном виде, и прыснула.
– Как же ты оттуда слез?
– Было страшновато, – признал мальчик, – но я примерился и спрыгнул.
Лукас делился всё новыми подробностями, захлебываясь эмоциями и враз позабыв о робости, охватывающей его в компании Марка. Мы переместились в столовую, и сын без лишних реверансов плюхнулся на стул рядом со мной и напротив Сола, то есть по диагонали от Марка. Мужчина молчал с тех пор, как обменялся приветствием с Картером, и внимал подробному рассказу.
От кофе Сола шел столь насыщенный аромат, что горечь почти оседала на языке.
– Бессонная ночь, – оправдался он, когда я сморщилась, вообразив отвратительный вкус.
Лукас, наконец, выдохся. Внезапно заметив внимание альфы, он смутился и с готовностью скрылся в нашей комнате под предлогом душа и отдыха. Для оставшихся Сол организовал просмотр записи с установленной в монастыре камере (для Лиз, полагаю). Для удобства я встала между мужчинами, машинально приобняв Марка.
Прыжок действительно выглядел выдающимся. Как и оскаленная перед рыком пасть.
– Я даже снаружи услышал, – сказал Сол. – Внушительный рев.
Пантера вела себя прилично. Лениво прохаживалась по залу, играла с кисточками гобелена до того, как сорвать значительную часть со стены, возлежала на люстре и зависала около туши в углу (обзор был ограничен пушистой задницей и хвостом). Ни приступов бешенства, ни попыток выбраться – животное с любопытством отнеслось к неудачной пародии на дикую природу. Я украдкой выдохнула: нет причин обвинять Лукаса в немотивированной агрессии и опасности для стаи.
– Пацан молодец, – резюмировал Сол. – Самоконтроль для его возраста на высоте. Жаль, некому его учить, будет осваиваться самостоятельно. К следующему новолунию надо бы оградить пару квадратов поспокойнее, чтобы он не встретил на первой охоте лося. Или оленей, – добавил. – Свинок достаточно.
На сердце приятно потеплело. «Следующее новолуние» источало стабильность, многообещающую предопределенность. Я уткнулась в чашку, часто моргая.
– Во время боя, – заговорила, справившись с собой, – кажется, я видела Лиз.
– Не ты одна, – вздохнул Сол, со скрежетом отодвигаясь на стуле. От меня не укрылся короткий обмен взглядами. – Кое-кто умудрился спросить, почему ее давно не было видно и действительно ли ты с ней сражалась.
– И что она ответила? – заинтересовалась.
Вопрос разумный, учитывая, что пропажа Лиз не афишировалось и минула всего неделя от полнолуния до визита Шуга.
– Что у нее рука не поднялась на давнюю подругу, – иронично процитировал Марк.
Я восприняла косвенное оскорбление спокойно. Проиграй я Урсуле, вкупе со словами Лиз это могло бы запустить цепочку нехороших слухов, но в данных обстоятельствах вряд ли что-то изменит.
– Это всё?
Если Лиз удерживают против ее воли, шантажируют или угрожают, она могла оставить зашифрованное послание. Миссис Редарче любила логические задачки и учила детей нестандартному мышлению.
– Всё, – перечеркнул домыслы Сол.
Я нахмурилась, прикидывая альтернативный расклад. Прежде эта идея не казалась разумной из-за сильной привязанности, своего рода зависимости от клана, в котором она выросла и которым хотела править, но если допустить, что Лиз намеревается вернуться в другом качестве – скажем, как пара нового вожака… Достаточно алчного, чтобы покуситься на территорию соседа, но расчетливого, осознающего последствия насильственного захвата… Того, кто станет беречь связующее звено с кровной линией Редарче – Лиз, законную наследницу.
Это была противная, жалящая гипотеза об умышленном предательстве альфы и родного брата. Однако по словам Сола однажды Лиз уже поступила вероломно, подловив Марка на обязанности вступить в бой, несмотря на раны. Ее остановили в нарушение традиций и позорно заперли, унизив на виду клана. Вряд ли после такого она полагалась на поддержку местных. Скорее культивировала обиду и прикидывалась раскаявшейся грешницей. Ограждала альфу от притязаний и, одновременно, законным путем избавлялась от соперниц. Она могла свободно контактировать с Шуга, поскольку налаживание отношений между стаями зачастую ложится на плечи альфа-самки.
– Выяснили, как она проникла на территорию?
Сол мрачно кивнул.
– Человеческая слабость. Наивный влюбленный мальчишка, поверивший в сказочку о секретном задании от альфы, легко запрограммировал систему, используя мозги и доверчивость любящего дядюшки-охранника. Вуаля: камеры отключаются в соответствии с заложенным алгоритмом, дежурный с чистой совестью докладывает, что ему ничего не известно о происшествии.
– Но как они заманили волчицу? – пробормотала я.
Лиз не могла не обернуться по зову вожака. Меня потянуло, несмотря на четырнадцать лет вдали, частичный паралич и близость безлунной ночи! Да, я культивировала мысли о принадлежности Редарче, Лиз могла делать ровно обратное, тем более она дочь альфы и обладает большей сопротивляемостью, но… невосприимчивы к зову только чужаки. Могла Лиз разорвать связь ради исполнения плана?
Безумие.
– Мы не знаем, – вмешался Сол в мой внутренний монолог. – Время, которое она выбрала для возвращения, тоже вызывает подозрения. Мой человек поболтал со служащими отеля, где останавливались Шуга на обратном пути. Горничная запомнила девушку, заселившуюся незадолго до их приезда, поскольку она заходила в номер Дамиана и Урсулы без стука. Опознать незнакомку по фотографии не удалось из-за яркого макияжа и длинных волос, но общие черты прослеживаются. Вероятно, Лиз переметнулась.
Искоса глянула на Марка. Застывшее на лице равнодушие намекнуло, что им не впервой обсуждать потенциальное предательство. Маркус почти свыкся с этой мыслью. Смирился.
– Тот влюбленный мальчишка?
Сол скривился, как он приступа боли.
– Во всем признался. Охраннику светит выговор и понижение в должности, но действия младшего по сути измена. – Сол продублировал мой осторожный безмолвный вопрос. – Самое легкое наказание – изгнание.
– У него мать-инвалид, – уронил тот. – Сестра с мужем погибли в теракте во Франции. На его поруки осталась трехлетняя девочка. Мы не оставим его семью без помощи, но, – я отвела глаза, придавленная могильной плитой его взгляда, – потеря дочери сильно ударила по Лоре. Вряд ли она справится с этим снова.
Повинуясь импульсу, я прикоснулась к его запястью.
– Ты сделаешь правильный выбор, – сказала серьезно. – Люди одобрят его.
Он вдруг перевернул ладонь и переплел наши пальцы. Сол кашлянул, поднимаясь за новой дозой кофеина – так он пробормотал.
– Я считал тебя частью плана, – произнес Марк, сильнее сжимая мою руку. – Слишком много совпадений: возвращение некогда сильнейшей соперницы Лиз, обилие секретов, исчезновение сестры. Я подыграл, представив тебя как свою женщину. Ждал дальнейших действий. Травма расставила всё по своим местам. – Он подался вперед. – Ты сражалась с такой яростью, которую невозможно подделать. Я не доверял тебе. Теперь всё иначе.
Покачала головой, пытаясь отпрянуть. Он не пустил.
– Ты знаешь, почему мы прячемся от Старка, – уступила я. – Раньше у тебя не было причин защищать нас. Теперь есть. Мы заключили сделку. И я буду отыгрывать роль твоей пары в строгом. Соответствии. С ней.
Нас связывает деловое соглашение и общая ложь. Не чувства.
Он разомкнул пальцы, напоследок погладив подушечкам тыльную сторону ладони. По коже побежали мурашки.
– Так, – протянул Сол, со стуком ставя кружку на стол. Хрустнул печеньем. Пачки «Орео» исчезали с пугающей быстротой в его присутствии. – Очередь за Шуга. Неужели пример братьев ничему его не научил?
– Дамиан не похож на силача, но держит в подчинении отъявленных головорезов, – с радостью переключилась на другую тему. – Какие-то неявные умения?
– Непонятно, – согласился Картер.
Марк подхватил эстафету:
– Лиз не только знает приемы, которые я обычно применяю, она может предсказать мои действия. Мы лишены преимущества.
– Нельзя исключать вариант с заготовленным сюрпризом здесь, на территории, – добавил Сол, массируя шею. – Я поручил проверить людные места, но в отдаленных уголках можно хоть бомбу заложить.
– Она не причинит вреда тем, кем собирается править, – возразила я. – И потом, Лиз всегда минимизировал усилия. Она последовательна и лаконична.
– И уже поставила на Шуга, – поддакнул Марк. – Нет смысла высовываться раньше нашей схватки.
В этом я могла с ним согласиться.
* * *
Лукас проснулся через пару часов, энергичный и взбудораженный. Мы отправились в кофейню за самой большой порцией мороженого. Хвалебная ода пантере повторилась, и я вроде была счастлива, что обошлось без эксцессов и фобий, однако подспудно чувствовала себя… не знаю. Обделенной. Раньше я уверяла, что зверя не нужно бояться, лишь принять как неизбежность. Но Лукас словно хотел повторить оборот.
– Ох, фу, – скривился он вдруг, на полуслове оборвав рассказ. – Я вылизывал себе… черт.
– Всё нормально, – ухмыльнулась, подталкивая его локтем. – Ты не захочешь знать, что вытворяют волки.
Он замахал руками, решительно отвергая подробности.
– О, там Алекс, – оживился. – Я отойду на минутку, ладно?
И убежал, не дожидаясь ответа. Я вздохнула, заходя в кафе в одиночестве.
Немногочисленные посетители заулыбались. Кроме дамы за дальним столиком. Я чертыхнулась и панически оглянулась на дверь, но было поздно. Пришлось изображать дружелюбный оскал и обмениваться формальным поцелуем в щеку.
– Адалина, – расцвела maman столь же искусственной улыбкой. – Вижу, тебе лучше. – Тут она наклонилась и прошипела: – Почему я узнаю об этом от чужих людей?
– Потому что не навещала меня в больнице? – ответила я недостаточно тихо, заработав пылающее негодование. Как же, нельзя портить репутацию мамочке.
– У нас всегда бывали сложные периоды, – отчитала она, поджав губы. – Благословение Бога, что ты вернулась в строй.
– Вернулась в строй? – Челюсть упала. – Мама, я чудом избежала той участи, которую ты мне пророчила. Никакого строя, окей?
– Ну разумеется, – неожиданно одобрила она. – Не следует часто рисковать здоровьем. Подумай лучше о ребенке. Альфа не позволит причинить вред матери его наследника.
Я потрясла головой. Без толку. Она непрошибаема.
Лукас спас меня, звонко поздоровавшись с бабулей (ту перекосило). Мы взяли мороженое с дикими украшениями из взрывной карамели, маршмеллоу и сахарной ваты, но не остались: многие принюхивались. Запах кошки ощущался сильнее, чем накануне, хотя не был таким отталкивающим, как у пум. Я несколько раз пересекалась с ними, живя с Вуди в городе, и едва выносила эту нотку кошачьей мочи. От нас же, если верить одной дамочке из парка, несло псиной. Сама я не обладала острым нюхом, и находила вполне приятным естественный аромат Андреаса или Марка. Даже притягательным.
Надеюсь, взаимно.
– Я полон сил, – поделился Лукас, облизывая ложечку. – Восхитительно. Попадись мне сейчас тот придурок из класса, подбитым глазом он бы не спасся.
Самоуверенное заявление вызвало тревогу.
– Не знаю, как полноценный оборот отразится на тебе, – сказала аккуратно, – но не забывай о необходимости сдерживаться, если противник слабее. Ладно? Мне бы не хотелось регулярно встречаться с Анной из-за твоего поведения.
– Нет проблем, – заверил он. – Я не буду нарываться, ты же знаешь. Только отвечу. Соразмерно.
Что ж. Прозвучало угрожающе.
* * *
Анна была чем-то озадачена, так что обошлось без туманных намеков и набивших оскомину поздравлений (не то чтобы я не ценила внезапное дружелюбие местных, но чрезмерное идолопоклонничество пугало, поскольку в будущем могло обернуться нешуточными проблемами, когда я не оправдаю высоких ожиданий). Всё, о чем она попросила, это провести с Лукасом воспитательную беседу, поскольку раньше его теребили из-за цвета кожи и неконфликтности, а теперь добавился повод весомее. Я пообещала, не делясь сомнениями в успехе мероприятия.
В пятничное утро мы суетились на кухне, когда спустился полусонный Марк. Я вдохнула поглубже, твердо намереваясь отстаивать право Лукаса находиться здесь одновременно с альфой, но мальчик и не собирался вставать. Вместо этого он вызывающе громко отпил чая, успешно привлекая внимание, но, слава инстинкту самосохранения, не посмел установить зрительный контакт. Это был бы прямой акт неповиновения – катастрофа, иначе говоря.
Марк довольно естественно проигнорировал третьего человека за столом, уткнувшись в кружку с таким видом, словно ему открывались тайны мироздания. Я сочла, что сокращать дистанцию лучше маленькими шажками, и не пыталась завязать общий разговор.
Чуть позже Лукас категорично отверг мою компанию.
– Я договорился с Алексом, – заявил он. И добавил другим, более заискивающим тоном: – Позволь мне пройти через это самостоятельно, ладно?
Кое-как обуздав эмоции, криво улыбнулась:
– Конечно. Удачи.
Он мимоходом чмокнул меня в щеку и отправился прочь уверенными размашистыми шагами, ни разу не оглянувшись. Стиснула пальцы, пережидая неконтролируемое чувство падения. Обналичка скрипнула.
– Не трогай дерево, – проворчал Марк от межкомнатной двери. – Это моя прерогатива.
Я стоически смолчала, протискиваясь мимо.
– Как насчет жаркого секса для расслабления? – усугубил он. – Опробуем плеточку?
– Кстати о ней. – Повернулась, опираясь задницей на кухонный гарнитур. – Откуда у тебя тематические игрушки?
– Это очевидно, – подмигнул похабно. – До сих пор я щадил твою нежную кожу и психику, но…
– О, перестань, – перебила. – Ты не испытываешь потребность подчинять – поверь, я это ценю, – а связывание партнера еще не признак БДСМ.
– Богатый опыт, Адалина? – ухмыляясь. – Любишь пожестче?
– По-разному, – не поддалась на провокацию. – Иногда приятно расслабиться в умелых руках. Тебе бы тоже понравилось.
Реплика не пришлась ему по вкусу. Марк поднялся и приблизился в свойственной ему подавляющей манере, ловко оттеснил к холодильнику и навалился следом. Хорошо, у встроенной техники не было ручек, и я свободно распласталась по поверхности.
– Не шути так, – велел сурово.
Я развела ноги, устраиваясь удобнее.
– Напрасно отказываешься, – сказала небрежно. – Передать власть над собственным телом волнительно. Когда от тебя ничего не зависит, можно скинуть с плеч любое бремя.
Он засомневался. Я очень четко уловила это, поскольку сама когда-то неохотно поддавалась уговорам Андреаса, так же колебалась и недоверчиво относилась к идее отпустить вожжи.
– Никаких кляпов и ошейников, – искушала я. – Немного веревок. Или наручников. Или цепей. Плеть, если хочешь. Не для ударов, – упредила потемневший взгляд. – Для антуража. Остроты ощущений.
– Гладко стелешь, – отметил он с презрением. – У мужа набралась умений? Он тебя порол?
Браво, Маркус. Мастерски испортил атмосферу.
Я толкнула его. Мгновенно переменившееся настроение превратило его близость в раздражающий фактор. Он успешно подавил сопротивление, но отступил, когда я рассердилась и ударила сильнее.
– Так что? – ухмыльнулся вызывающе. – Я прав, он был садистом?
– Тебе какое дело? – отбрила. – До моего мужа, моей жизни? Кто ты, чтобы спрашивать? Между нами только секс по расписанию.
Он сцапал мою руку и жестко привлек к себе.
– Не разговаривай со мной в таком тоне, – процедил. Затем, не дождавшись реакции – я упрямо стиснула зубы, – ослабил нажим. – Я не готов играть в подчиняющегося. Ясно? Это неприемлемо.
– Ты просто боишься, – перевела я и запрокинула голову, ловя взгляд. – Трусость не достойное вожака качество.
– Не бери меня на слабо, – предостерег он.
– Ну разумеется, – отпрянула со снисходительной гримасой. – Продолжай прятаться за маской властного альфа-самца. Уверена, сучки текут от этого.
Его ладонь вдруг соскользнула с моей, отпуская.
– Ты не представляешь, насколько права, – произнес он вдруг, и я сделала стойку. – Таким они хотят меня видеть. Такого отношения ждут. И разочаровываются, сталкиваясь с правдой.
Интересно. Могут ли бесцеремонность, доходящая до грубости, неприятие прелюдий и ублажения женщины быть продиктованы не истинной натурой, но четкой установкой: так поступает альфа? Не заковал ли он себя в броню обязательств, подавляя робкое «хочу»?
Я продвигалась медленно, наощупь:
– Значит, твои любовницы отличались, мм… специфичными запросами?
Не то чтобы я судила их за это. Для большинства девушек клана альфа – недосягаемая высота. Нечто неизведанное, запретное, как кусочек торта на ночь. Разумно ожидать экзотики, незабываемого приключения, о котором всю жизнь будешь вспоминать со стыдом и томлением. Если бы я не привыкла к Марку с детства, не видела его ошибок, слабостей и худших черт, тоже повелась бы на ореол загадочной сексуальности. В каком-то смысле я даже сочувствовала ему как человеку, вынужденному оправдывать чьи-то представления.
Он закрылся, непримиримо скрестив руки на груди. Марк впервые поделился чем-то личным, и мне следовало ответить тем же, чтобы не разрушить достигнутый прогресс.
– Андреас не любил причинять боль, – вздохнула я. – Он использовал плетки и стеки, но никогда не бил всерьёз. Старался держать склонность к доминированию в узде.
Особенно в первые годы брака. Я медленно привыкала к реальности, в которой заботливый, обходительный мужчина с чарующей улыбкой и добрыми лучиками в уголках глаз хранил дома коллекцию приспособлений для бондажа. С течением времени его наклонности всё больше влияли на наши отношения.
Меня буквально распирало желание вывалить ворох тайн. Словно одно откровение запустило цепочку последующих, вызвало эффект домино. Я сомкнула губы, чтобы не наговорить лишнего.
– Кажется, мы отлично подходим друг другу, – усмехнулся он невесело. – Тайные противники навязанных ролей.
– Можно это исправить, – выпалила я, не уследив за языком. Впилась ногтями в ладонь. – В смысле, я могла бы, ну, знаешь, сменить позицию, – сформулировала неловко и поспешила добавить: – А ты расслабишься. Наверное.
Марк поднял брови, критикуя нелепое предложение. Я пожала плечами и почти признала бредовость идеи вслух, как он произнес:
– Я согласен. – И пояснил: – Мы ничего не теряем, если попробуем.
Я механически закивала, не до конца веря.
– Тебе придется довериться, – напомнила. – По-настоящему отпустить себя.
Он запустил руку в волосы, говоря с поддельной бодростью:
– Предвкушаю.
* * *
Красная комната навевала бы ненужные воспоминания, отвлекала; его спальня подходила больше. Я только взяла наручники и флоггер – короткую плетку с мягкими кожаными полосками. И повязку на глаза. Немногое так обостряет ощущения и провоцирует беспомощность, как потеря зрения.
Он разделся по моей просьбе и позволил сковать руки. Обнаженный, в противовес мне, лишенный зрительных образов и непривычно ограниченный в движениях (в отличие от хрупкой конструкции первой кровати, его была сделана на совесть), Марк напоминал взведенный курок. От напряжения проступили вены. Я ласково погладила бицепс, благодаря за содействие.
Он был прекрасно сложен. Неудивительно для альфы, но я не удержалась – провела кончиками пальцев от бедра к груди, наблюдая, как сокращаются мышцы и поднимаются светлые волоски. Несмело дотронулась до шрама, но он скомандовал:
– Нет.
Ловя грань между настоящим принуждением и дарованной мне свободой действий, склонилась, щекоча его волосами, коснулась рубца губами. Марк сглотнул, и кожа на шраме натянулась. По расположению и виду я бы предположила, что ему досталось в волчьем облике. Зубы соперника метили в яремную вену. Марк чудом избежал смерти.
– Если ты будешь застревать на каждом шраме… – сказал он вроде насмешливо, но мне послышалось мучительное смущение. Не похоже, что он гордится полученными в боях отметинами.
Внезапно снизошло озарение, и я потянулась за ключом.
– Освобожу тебе руку, – сказала ему. – Это не значит, что ты можешь трогать меня, когда захочешь. Только с моего одобрения.
– Ну-ну, – фыркнул он непокорно, однако лишнее напряжение ушло, а ладонь опустилась на приличной дистанции. Я присела сверху, удерживая большую часть веса ногами. Потянула его руку, обхватив запястье.
– Как же правило «без прикосновений»? – съязвил он прежде, чем я накрыла его ладонью свою грудь и заставила провести пальцами по соску. Шов было трудно увидеть, но на ощупь он легко опознавался.
– Бракованный зажим, – сказала я непринужденно, увлекая его в путешествие по телу. Ожог под мышкой после применения китайской свечи: воск не затвердел, а опалил кожу. Подобие вмятины на шее под линией роста волос – застежка ошейника давила слишком долго и сильно. В тот день он разозлился из-за моего неповиновения, нежелания примерить рабский атрибут и подыграть в сцене «наложница и господин». Колючие царапины на спине, спасибо Урсуле и камушкам/песчинкам на земле. Выпирающий позвонок над поясницей: однажды мне здорово прилетело по хребту, а возможности обернуться не было (в отличие от ноющей боли). Полоса в районе тазовой косточки от неудачного падения в лесу. Неприлично шершавые колени.
Я направила его руку обратно, полагая, что этой демонстрации вполне достаточно. Прикусила капельку колючий подбородок и спустилась ниже короткими поцелуями. Дразняще скользнула по члену.
– Напомни, в чем суть твоей «смены позиции»? – хрипло уточнил Марк.
Ответом стал смешок.
– В навязанных правилах игры, – промурлыкала. – Я делаю. Ты подчиняешься.
– Пока несложно, – фыркнул он.
Я закатила глаза.
– Так наслаждайся.
Первые признаки беспокойства он начал проявлять, когда я поспособствовала мощной эрекции и перед кульминацией переключилась на кубики пресса. Марк разочарованно выдохнул, а я зловеще улыбнулась, зная, что он всё равно не увидит. На второй раз его проняло.
– Да брось, – простонал, двигая тазом в надежде на разрядку. – Это не секс, а издевательство!
– Прочувствуй момент, – посоветовала без капли раскаяния. – От тебя ничего не зависит. Непривычно, мм?
Свободную руку он дисциплинированно держал на расстоянии, хоть и комкал простынь, а наручники позвякивали от движений, несмотря на мягкую оплетку. Недовольство он выразил захватническим поцелуем, ощутимым укусом нижней губы. Я хлестнула его ладонью, наказывая за несправедливую жестокость, а он сжал челюсть, но смолчал. Остался на месте. Подобное послушание заслуживало поощрения, и я таки довела его до оргазма.
– Ну наконец-то, – буркнул он между частыми вдохами.
Я ущипнула его, чтобы не вредничал. Вскрыла упаковку презерватива.
– Эй, дай мне пару минут, – запротестовал он, безошибочно распознав звук. – Ценю твой энтузиазм, но почему бы не замедлиться немного?
Я рассмеялась. Было невероятно забавно, как он противоречил себе самому в зависимости от ситуации. Политика двойных стандартов.
– Поторопись, – шепнула ему, потираясь о пах. – Я намерена получить свою долю удовольствия.
– Осталась максимум четверть, – поддразнил он.
– Компенсируешь в следующий раз, – пригрозила весело.
Проникновение разошлось нервным импульсом по всему телу. Я застонала от остроты ощущений и откинулась назад, дрожа. Он вдруг подтянулся, плечом стянул повязку с глаз и рывком вскинул бедра вверх. Глаза потемнели, зрачки расширились, виски взмокли – эротичность зрелища отправила меня за грань. Словно оборвался трос, и я упала с вершины лифтовой шахты, разбиваясь на тысячи кусочков.
Сил хватало только на рваные выдохи.
– Неплохо прошло, – сказал он тяжело. – Повторим как-нибудь.
Вместо смеха издала протяжный стон.
* * *
Я зашла на кухню – с влажными волосами, в позаимствованном халате, умирающая с голода – и остолбенела при виде Сола. Уминаемый бургер мешал ему поздороваться словесно, но махал он очень энергично.
– Как давно ты здесь…? – спросила, чувствуя, как розовеет лицо.
Он прожевал.
– Минут пять, – сказал беззаботно (у меня от сердца отлегло). – Шумела вода, вы не услышали. Я бы зашел позже, но это срочно. О, и у меня сломалась кофемашина, а спать хочется просто дико.
На мгновение стало неловко, что мы развлекаемся, пока Сол работает в круглосуточном режиме.
– Ты здесь, – не удивился Марк, возникая в проеме. – Какие новости?
– По-своему утешительные: враг предсказуем, – слабо пошутил Картер, передавая другу письмо. – Вызов. Продублированной в электронке. Со списком наблюдателей.
– Уже? Основательный подход.
– На первый взгляд приглашенные никак с ним не связаны. Разве что… – он покосился на меня, вызывая неясную тревогу. – Среди них Роланд Старк.
Я окаменела.
