Текст книги "Добро пожаловать!"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

По сообщению Гая с Ником все в порядке.

"Ты следи, чтобы он там не рехнулся", – я попросил об этом Гая.

"Не волнуйся, это предусмотрено программой", – обещал мне Гай.

Два последующих дня были восхитительными. Я наслаждался обществом Амели и своих друзей. Дар завела себя дружков: Филина и Ворона. К их беготне присоединился и Гром.

Потом опять начались производственные будни. В этот раз задание давал Чав. Как всегда задание он давал несколько своеобразно.

– Привет, – очень дружелюбно Чав заглядывал в мое окно.

Раннее утро. Амели убежала на занятия. Глеб сладко спал под присмотром Олга, который в любое время готов был с огромным удовольствием творить разные иллюзии для ребенка. Я сидел на подоконнике и размышлял о будущем. Занятие, кстати, это совершенно бесполезное и пустое.

Чав завис на уровне моего окна.

– Привет, – очень благостно начал шаман-дракон и сволочь в одном лице.

– Мммм? – я не желал выползать из своих приятных дум о будущем. Желая объяснить это Чаву, я скорчил максимально суровое лицо.

– Скучаешь? – то ли по-своему понял гость, то ли пошутил, не знаю.

– Когда мне скучать? Я занят, – я и так считал, что достаточно занят. Не хочу ничего делать. Мне до сих пор было жутко вспоминать про Ника. Я, конечно, все понимаю, осознаю, но на душе все равно погано. Я каждое утро и каждый вечер слушал доклад Гайя о Нике. Все в порядке, но Нику там сидеть одному, да еще в таком месте месяцев пять. Это может его надломить.

– Тогда есть повод расслабиться, – у Чава всегда был ответ. Да, еще какой ответ!

– Никуда не поеду, – я был в себе уверен. – Никуда.

– А ты куда-то собрался? Я ж тебя никуда не посылаю, – Чав пожал плечами.

Он до сих пор висел в воздухе. Крылья у него классные. А вот частичная трансформация лица не очень приятна в созерцании.

– Так что? – я зевнул, но сердце уже быстро забилось, адреналин стал поступать в кровь.

"Не привередничай", – пожелал учитель. – "Ты уже привык ко всему этому".

"Этому какому?", – я все же привередничал.

"Необычному", – учитель был со мной крайне терпелив.

Странно, чего это я такой ворчливый.

"Брюзгливый", – поправил наставник.

Как-то это меня отрезвило. Быть брюзгой, значит, быть старым. Уж этого мне не надо было ни за что. Хотелось быть молодым.

– Итак, пойдешь туда, – Чав указал крылом в направлении – и поговоришь с Антоном. Зайди, как бы мимоходом. Понял?

– И все? – что-то не верилось мне, что хватит просто поговорить. Ну, не было у меня таких простых дел. Не верилось, что проблемы, которые стоили внимания Чава, можно решить с помощью разговора.

К Антону я пошел не сразу. Сначала написал Амели записку, куда и почему собрался. Затем зашел к Олгу под навес и посмотрел, как он творит маленьких зайчиков и медведей для восхищенного Глеба.

– Ты его кормил?

– Нет, твоя велела, чтобы ты покормил, – Олг выполнял все указания Амели в отношении Глеба.

Я покормил. Амели всегда права. Глеб радостно болтал ногами, и в итоге мы с Олгом были в каше и соке.

"Туда" оказалось в его комнату, в комнату Антона.

– Привет, – я постучал в двери и по русской привычке открыл, не дожидаясь ответа.

– Привет, – Антон спал, несмотря на самый разгар дня.

– Можно?

– Можно, – разрешил он.

Антон похудел. Страшно смотреть на этого парня еще более худого, чем раньше.

– Чего тебе? – он был на грани того, чтобы меня выгнать.

Я подошел к окну, отдернул штору, открыл его настежь. Стало светлее и спокойнее. Но вот Антон не оценил моих усилий. Хорошо, что я привык к самому разному поведению своих собеседников. Антон бросился на меня и попытался придушить.

– Ты слишком слаб, – я отодрал его руки от своей шеи. – Что такое, Антон?

– Мне тяжело, – признался он, а я смотрел и видел, что этот парень на грани надлома. Но потому как он смог признаться, стало ясно, он выправится. Здесь хватит и разговора, только вот разговора с кем-то умным.

– Ты поэтому худеешь? – это я попытался по-дурацки пошутить. Придурок одним словом. Не руководитель я, не руководитель.

– Чего? – не понял Антон.

– Тебе так тяжело жить, что ты сдохнуть от голода решил?

– Нет, – Антон осознал, что он мечта подиума. Твигги бы обзавидовалась.

– Так может сядем?

– Сядем, – Антон дополз до своей лежанки и опять собрался впасть в меланхолию.

Здесь пригодился опыт кормления Глеба. Я вывесился в окно и позвал Олга. Тот пришел с подносом и притащил Глеба. Веселая парочка Филина и Ворона валялась без сил и частично без перьев. Глеб в этом им сильно помогал.

– За маму, за папу, за Амели, – я кормил Антона, он сначала не сильно сопротивлялся, а вот потом весьма усиленно.

– Хватит, – вздохнул Олг.

– Хватит, – вздохнул я.

– Нет, – решил Антон и сам добровольно стал есть все, что еще оставалось в тарелках.

– Ты не жри столько, – посоветовал добросердечный Олг, вытирая лицо, заляпанное в тяжелой борьбе с Антовой анорексией.

– Ага, – Антон отложил вылизанную тарелку и принялся грызть кусок сыра.

– Так чего было-то? – я все же желал знать, что может так отбить аппетит.

– Цели у меня нет в жизни, – жалобно сообщил Антон, не забывая уничтожать сыр. – Раньше не было и теперь нет. Я весь целостный, а цели нет. Раньше мне было плохо, потому что я не понимал, кто я есть. Я сильно много хватал чужих личностей, а теперь я знаю, кто я есть. Но моя жизнь все также безрадостна.

Глеб радостно засмеялся.

– Видишь, даже ребенок понимает, что ты чушь несешь, – аргументировано зафыркал Олг.

– Я? – взвился Антон.

– Я знаю, как решить твою проблему, – я уже знал, как решить эту жуткую проблему. – Но ты должен мне помочь. Так сказать, баш на баш.

– Да? – Антон был готов на все.

– Да? – Олг предвкушал кучу удовольствия.

– Комнату свою убери, и жди меня завтра с утра, а потом я буду решать твою проблему, – я просчитывал, как подстраховаться надо, чтобы не навредить.

– А что ты с меня потребуешь? – Антон был осторожен. Хоть мозги у него не отшибло, и то хорошо.

– Работу, ничего сложного, то, что ты уже выполнял, и ничего страшного не случилось, – я так думал, что Антон будет согласен на все.

– Ладно, – он посчитал себя в безопасности.

Олг скрыл хищный блеск в глазах. А когда он выслушал мой план, то решил, что я достойный ученик Великого Воина Гада. Он довольно много наколдовал на Глеба и смог успокоить Амели.

Утром я явился к Антону и вручил ему Глеба, а также Дара, Филина и Ворона.

– Мы с Олгом решать твою проблему, а ты присматриваешь за ними. Из комнаты тебе выходить нельзя. Это обязательное условие, связанное с заклинанием поиска твоей цели в жизни. Олг всю ночь старался. Здесь инструкции, когда кормить Глеба и остальных. Все, мы пошли.

Олг важно кивнул. Никто бы не сказал, что он наслаждается ситуацией.

Я уже сомневался, что все удастся, а потом подумал, что не может не получиться.

Когда мы вернулись из леса с похода за травками для Олга, то Антон сдал нам веселого Глеба, истрепанного Филина, полуобморочного Ворона, и спящего Дара.

– Ты уже освоился? – я качал Глеба на руках. – Тогда с тебя няньчиться с ним в течение трех месяцев. Мы нашли.

Антон почернел от ужаса.

– Ммм, я тут уже многое осознал. Понимаете, что мне будет не интересно жить, если я сам не найду свою цель.

Антон выпер нас из комнаты. Смысл в жизни он найдет сам.

– Умный мальчик, – восхитился Олг. – А ты хороший друг.

"И начальник", – добавили два голоса: Великий Воин Гада и человек-машина Гай.

Дело девятое «Моя жизнь»

Моя жизнь не нуждается в эпиграфах.

/Е. Сангадиев./

Эту главу я начну с праздника. Представляете, как здорово, что есть праздники. И в Академии они тоже есть. Я был вообще не подготовлен к такому знанию, отчего праздник был для меня двойным. Приятные сюрпризы же дарят еще больше радости.

Праздник начался вечером. Амели нарядилась так, что любой бы сошел с ума, не только я.

– Давай, – торопила она меня. – Одевайся скорее, мы ж опоздаем.

– Куда?

– На празднование, – моя красавица поправила мне рубашку. – Пошли быстрее.

Мы сбежали вниз по лестнице, на втором этаже, повстречав Фросю с Вараном. Смотрю они тоже принарядились.

– Вы идете? – Фрося тянула Варана вниз по лестнице. Он отчего-то хмурился.

– Да, конечно, – Амели смеялась.

Радость плескалась в воздухе, даря нам всем беззаботность.

Когда мы оказались во дворе Академии, то я залюбовался искристыми фонарями в форме разных предметов бытового обихода: чашек, ложек, чайников, поварешек и даже фруктовых вилок.

– Это Лон придумал, – на ухо мне сказала Амели.

Почему на ухо? Потому как вокруг было очень шумно. На праздновании было человек триста или может пятьсот. Из-за желтой дымки не было видного всего двора. Не догадался я посмотреть в окно.

"Да, все здесь", – по-доброму и немного ностальгически заметил учитель. – "Это ж праздник в Академии".

"Учитель, вы уже бывали на таких праздниках, поэтому и знаете?".

"Нет, но на праздник не могут позвать часть, всегда ждут всех", – знающе развеял он мои сомнения.

– Пей, – мне в руку сунули стакан. Я пригубил. Какао, блин. Интересно, здесь все всё про меня знают.

"Нет, это ж стаканы-угадайки", – рассмеялся наставник. – "Один дракон поймал одного Остроухого, тот ему чего-то задолжал, и заставил сделать набор таких стаканов и чашечек, которые преобразуют жидкость в тот напиток, который нужен человеку, держащему стакан".

"Своего рода скатерть-самобранка", – мне захотелось стаканчик попереть, но здравый юридический ум подсказал, что есть большая вероятность того, что стаканчики наколдованные, и этот финт не удастся.

"Чего ты, Жека, стал таким мелочным?", – я смог подпортить ему праздничное настроение.

"Не знаю, учитель, может давно в неприятности не попадал", – пожал я плечами.

– Жень, – Лон протянул руку за моим стаканом. – Веди свою Амели танцевать.

Потом мы танцевали.

Я выяснил, что обожаю праздники в такой веселой компании.

Амели пила молодое красное вино, а у меня всегда получалось какао, как я не пытался договориться с этим угодливым стаканчиком.

Когда мы устали от танцев, то я заметил, что развлечения перешли в фазу более спокойную. Люди собирались кучками и разговаривали. Вот и наша компания: Лон, Амели, Маринэ, Марк, Фрося и Варан, Эндер и Мила, Андрей Разубай и Олг, а также еще пару человек, которых я не знал.

Марка позвали, чтобы сыграл за команду в кайногу. Я правил так и не понял, но там все прыгают по определенной траектории и пытаются отдавить соседу ногу. Я бы в такое играть не стал.

– Марк какой-то мрачный последнее время, – заметила раскрасневшаяся Фрося.

– Такой он после Вилены, – теперь помрачнел и Лон.

– А что там было? – это интересовало всех, а я вот слушал в пол уха. Мне хотелось смотреть за Амели, как она слушает, как говорит, как смеется, как пьет.

Лон стал рассказывать, остальные стали сочувствовать Марку:

– Вы на Вилене не были, а я был. Это жуткое местечко. Там правит какой-то придурок, который постоянно истребляет кучу народа. У них там какие-то чистки идут. В чем там суть я не знаю, это слишком сложно даже для меня. На Вилену въезд ограничен. Но вот Марка туда послали. У него простое задание было. Это практикум был. Марку там надо было просто выжить. Вы же знаете, что Марк умеет видеть все возможные варианты будущего и вытягивать тот, который ему нужен. Но вот на Вилене он серьезно задумался. Там дело в том, что вытащить, то есть спасти от смерти можно только отдельно каждого жителя. Там что-то не так с силовыми линиями, да еще на этот мир Черные нападали. В общем все умения Марка как-то не так действуют, по крайне мере это я так понял. А правителя этого не достать совсем. Марк пытался и так, и эдак, но никак. Но он не мог смотреть, как умирают его знакомые. Он там дней тридцать пробыл. Представляете, одного спасает, а другого убивают. В общем, выбор есть, и выбора нет. Все его способности одному помогают, других убивают. В корне ситуацию он изменить не может, хоть и пытался. Забрал я его оттуда, он там почти свихнулся. Его здесь потом Олг отпаивал. Да и Чав мозги вправлял. Говорят, что Марк долго беседовал с Сорео. Марк осознал, что он не всесилен. Он мне так сказал тогда, когда очухался.

– Бедный Марк, – вздохнула Фрося. Амели утерла слезу.

Потом была вторая серия танцев и новых историй.

Меня поразили обсуждения Милы и Андрея про энергетические линии. Они точно знали, как надо растить подобную сетку на земле, но еще и планировали, как впихивать это в сознание людей.

– Мы не можем объявить магов, – Мила была чрезвычайно серьезна, будто бы это и не праздник вовсе.

– Да, – Андрей здесь согласился, но он рассуждал о другом. – Ты хоть понимаешь, что людям тяжело принимать после технологий какую-то магию?

– Но ведь они очень хотят, – Мила была уверена в обратном.

– Но это мечта о халяве. Ты или кто-то другой не может завладеть таким количеством технологий, чтобы решить все свои проблемы. Нет, кто-то может, но они уже владеют этими технологиями и деньгами, а вот магия, то есть энергия и способности организма – это путь все получить на халяву, – Андрей стоял на своем.

– Я понимаю, что для других это будет необычно, но нельзя лишать Лирейд надежды, – Мила поднялась со своего места. Она говорила эмоционально, ей требовалось двигаться, в подтверждении своих доводов.

– Но искать в этом надежду, это глупо, – послышалось от Олга. – Я старый, я долго прожил, я знаю.

– Не скажи, – возмутился Алекс, – мы ищем.

– Ты вообще кто? – хмыкнул Чав.

– Я лирейдовиц, – Алекс сжал челюсти. Чувствую, что драка будет.

– Вы уже натворили достаточно, – Мила непочтительно предпочла всех оборвать и вернуться к разговору с Андреем.

– И правда, что мы уже натворили, может у вас лучше получиться, – ухмыльнулся донельзя довольный Алекс.

А потом я узнал чего, собственно говоря, празднуют. Узнал случайно и получился мне сюрприз в конце праздника.

– Так экзамены скоро, – рассмеялся Лон. – Ты ж сдаешь. Ты не знал? – он подобрал упавшую челюсть.

Эта новость, что я не знал, заняла всех разговором минут на десять.

– Ничего, ты сдашь без проблем, – был общий вердикт. Эти ребята, похоже, очень верили в меня, больше, чем я сам.

Мне было о чем подумать. Следующий день я пробегал, решая проблемы Ника. Гай сообщил, что с Ником надо поговорить. Вот мы и вели трехсторонний разговор. Ник держался на своем форпосте.

А завтра должен быть экзамен. Ничего я сегодня вечером поговорю с Амели.

– Амели, – мы ужинали. Глеб сладко спал.

– Да? – она взяла салфетку. – Ты волнуешься? – Амели подвинула мне тарелку с салатом. – Ешь.

– Да, естественно, хотя нет, – я сам запутался. Это я отвечал на вопрос о волнении, и в свою очередь принялся подкладывать ей в тарелку, но отнюдь не салат. Все же она слишком худая, да и сил много тратит на занятиях и с Глебом, да и со мной по ночам и утрам.

– Хватит, – засмеялась она, требуя, чтобы я перестал скармливать ей вторую порцию жаркого.

– Ага, – я положил еще немножко.

– Так ты боишься? Волнуешься? – она так пронзительно на меня посмотрела, что я потерял дыхание. Умеет она так смотреть, что меня зашибает.

– Нет. Бояться можно, если что-то знаешь...

– ...или, если считаешь что-то важным, – закончила она мою мысль.

– Да, ты права. А я ничего не знаю. Я на занятиях-то не был. Как я могу сдавать какой-то экзамен? Я не понимаю. Они что издеваются? – я действительно заволновался. Мне казалось, что меня хотят выставить на посмешище, хотя здесь я не видел подобных интриг. Но все же...

– Они хоть раз над тобой издевались? Смеялись? – Амели была чрезвычайно рассудительна.

– Нет, – я, конечно, помнил, к чему чуть было не привели их действия. Я ведь мог потерять Амели в той пещере. До сих пор я им этого не простил. Стоило подумать об этом, и закипала мстительная кровь.

– Ты не считаешь это важным? Ты их не уважаешь?

Меня слегка покоробило, что она заговорила про уважение.

"Она права", – высказал свое мнение наставник. – "Посмотри на свое решение с этой позиции".

– Им будет легче, если я не сдам экзамен? Я ничего не знаю, – я старался, чтобы в голосе не проскочила нота злости.

– Они тебе не давали ходить на занятия? – продолжила Амели.

– Ммм, – я ничего подобного не мог сказать. – Но они занимали все мое время, – я нашел справедливое самооправдание. – Я тут только и делал, что работал за всю Академию.

– Не отрицаю, – согласилась она с моим доводом.

– Тогда зачем? – я все еще не понимал, что бы сделала она на моем месте. Разговор об экзаменах, вернее, о моем участии в экзаменах, начался с моего вопроса: "А как бы поступила ты?".

– Но ты ведь учился в Академии. У тебя было много практических знаний, пусть и не было теории, – Амели, как всегда, смотрела на ситуацию чуть по-другому. Более здраво и разумно.

– И ты думаешь, что мне удастся из всех этих "практических занятий" выдать нечто подходящее на экзамене? – мне в это совсем слабо верилось. Одно было хорошо. Под этот заинтересованный и сложный разговор мне удалось ей скормить вторую порцию жаркого.

– Никто не знает, пока не попробует. Даже ты не знаешь, – мягко, очень мягко сказала моя женщина.

Я знал, что она права. Никто не знает. Но мне не понравилось это "даже". Я что из себя такого всезнайку корчу? Я спросил ее об этом.

– Нет, что ты, – в любимых глазах плескалось удивление. – Ты много молчишь. В тебе еще столько тайн, – она сказала это так загадочно, что я растерялся, но тут дошло....

Спустя полтора часа мы вернулись к разговору.

– Амели, так ты как бы поступила?

– Я бы пошла. Что ты теряешь? Что получаешь? – процитировала она Дона Де Сорео.

Вопрос был решен. Как просто решать, если задать себе два вопроса: "Что теряешь? Что получаешь?".

Экзамены велись не в аудитории, а за воротами Академии. Сдавший экзамен мог войти в ворота Академии и продолжить обучение или получить выпускной знак и напутствие учителей.

Порядок сдачи экзаменов определялся по жребию. Каждый тянул бумажку. Но особого смысла я в этом не видел. Я был уверен, что бумажки наколдованные.

Строй учеников поражал своей несогласованностью. Все же мы ученики, а не курсанты. В этот раз экзамен должны были сдавать сто сорок шесть человек. Были и новички в этом строю, но не все вновь пришедшие 1 числа месяца аюра.

Мне выпал номер один. Примерно этого я и ожидал, только вот не такой явной подставы.

За мной смотрело такое количество народа, что сильно захотелось сбежать. Не думал, что в свои двадцать шесть я буду опять сдавать экзамены.

Комиссия экзаменующих состояла из шести ... (человеками их не позволяла совесть назвать), ... скажем, личностей.

Номер Один и председатель Комиссии – это Дон Де Сорео. Он жмурился от предвкушения и хмурился от напряжения. Значит, задачка мне будет самая сложная.

Номер Два и Главный Помощник – это наставник Матеуш. Этот тип обладал такой энергией, харизмой и таким количеством знаний про энергетические потоки, что его считали самым великим специалистом в этом вопросе. Сейчас он смотрел на меня холодно и изучающее. Я с ним раньше не сталкивался. Знал только по рассказам Лона и Амели.

Номер Три и Главный Помощник Помощника – это наставница Триц. Женщина яркая и веселая. Она всегда смеялась. Ник был в нее влюблен. Я это знал. Говорят, на занятиях она может устроить ученикам хорошую шутку. Ее любят в Академии. Она занималась вопросами взаимодействия миров. По-моему это наука о телепортации. Но там все гораздо сложнее и навороченнее. Иначе, чего бы ученики могли изучать года по три. Были и такие учащиеся. Триц мне улыбалась ободряюще.

Номер Четыре и Самый Непредсказуемый Экзаменатор – это Чав. Он предпочел присутствовать на экзамене в частично драконовском виде. По-моему, он и настоечки дерябнул. Ох, от этого будет много непредсказуемостей.

Номер Пять и Просто Сволочь на Экзаменах – это Олг. Он саркастично смотрел на учеников. Не пойму, что с ним такое. Вчера нормальный был.

Номер Шесть и Самый Большой Сюрприз в Комиссии – это Ворон. Да, я знал, что допустил ошибку, когда не узнал истории этого пернатого чуда, но теперь уже поздно. Хотя это позволяет сделать определенные выводы о необычности Ворона.

– Подойдите, номер один. Ученик мастера Олга, – очень громко прорычал дракон Чав.

Я вышел из строя. Пойду. Хорошо, хоть не долго ждать, чтобы узнать, что они для меня придумали.

– Ученик, скажите, вы довольны учебой в Академии? – последовал первый вопрос от Триц.

– Да, – если так пойдет экзамен, то, пожалуй, я его сдам.

– Ученик, скажите, вы сделали все, чтобы, как можно лучше учиться в Академии? – продолжила допрос Триц.

Я вспомнил, КАК я учился, и ответил также утвердительно.

– Ученик, скажите, вы готовы сдавать экзамен? – Триц продолжала спрашивать.

Позже наблюдая за остальными учениками, я узнал, что это обязательный ритуал. Вопрос посложнее предыдущих, но раз я пришел, то ответ уже есть.

– Да.

– Тогда приступаем, – разрешила Триц.

Все осуждающе переглянулись. Этот перегляд мне не понравился. Ладно бы я был еще сто сорок седьмым, и они бы устали так стоять перед воротами в торжественных одеждах и задавать одни и те же вопросы. Я был первым. Значит, что-то очень серьезное мне приготовили.

– В связи с вашей особой учебой, – начал свою вводную речь Дон Де Сорео, – комиссией было принято решение, что экзамен у вас будет самым сложным, но так сказать коротким. ... Концентрированным, – нашел более верное слово Сорео. – И также вам дается время на подготовку. Вы можете ответить немедленно, или в промежутках между ответами учеников, вы можете ответить последним. Вы можете отказаться отвечать, но это будет означать, что вы не сдали экзамен. Повторного шанса, именно, у вас не будет. Таковы условия обучения на вашем факультете. Вы принимаете услышанное?

– Да, – я мысленно приготовился к чему-то необычному, но...

Открыв конверт, я достал лист, прочитал и охренел.

"Зачем ты учился в Академии?", – вот что было там написано.

Я тупо перечитал этот вопрос. Как можно на него правильно ответить? Я не знаю.

Начнем рассуждать логически... Мои мысли прервал вопрос от Триц:

– Вы будете отвечать немедленно?

– Нет, – я покачал головой. – Мне нужно время, чтобы подготовиться.

– Отлично, можете встать в строй, – разрешила Триц.

Я надеялся подумать над вопросом, но увлекся наблюдением за сдачей экзамена другими учениками. Все сдавали по-разному, но никому не давалось дополнительное время на подготовку, никому не давали подсказок и поблажек.

"Если ты будешь смотреть за всеми, то сам не сдашь", – послышалось от учителя.

"Тогда я буду смотреть только за теми, кого знаю, а так буду думать", – я все же надеялся не разочаровать Амели.

Итак, возьмем их вопрос. Ответов на него может быть много. Это бесчисленное количество вариантов. Мне не угадать их логики, а, значит, не найти ожидаемый ими ответ. Но я не верю, что они хотят меня помучить. Значит, надо идти не от вопроса, а от ответа.

Самый простой ответ, что я здесь не учился. Я ведь и не учился. Я сюда не учиться приехал. Я здесь оказался из-за Амели. Вот из-за нее я сюда и попал. Но это получается, что я должен сказать, что я здесь не учился. Ответ не верен, если, конечно, я хочу сдать экзамен.

Пока я застопорился и прервался на наблюдение за сдачей экзамена Вараном.

Он вышел к комиссии в черном облегающем костюме, с желтыми пуговицами. Лицо напряженное, но спокойное. Он готов ответить на самый сложный вопрос.

– Ученик, отвечайте, – поторопил Дон Де Сорео.

Варан оторвал взгляд от листа, на котором был написан его вопрос или задание. Что было интересно, слышали мы только ответы, но не вопросы. Их было запрещено оглашать.

– Я считаю, что это невозможно, но я попробовал бы, – Варан говорил напряженно, почти обреченно.

Что же они такое у него спросили?

– Ваш ответ принят и рассмотрен комиссией, – провозгласила Триц. – Вы можете пройти в ворота Академии. Ваша учеба закончена. По заключению комиссии вы должны будете изучить некоторые книги и поговорить с людьми, которых укажет комиссия. Свой путь вы избрали. Поздравляем, ученик Варан, и гордимся вами.

Варан стоял белый-белый, глаза ввалились. Эх, как его проняло. Он-то, похоже, попрощался с надеждой сдать экзамен.

"Думай дальше", – рыкнул наставник. – "Вон Варан уже сдал экзамен".

"Учитель, а можно узнать, что у него спрашивали?".

"Вопрос для его НВЖ факультета стандартный. Скорее всего, его спросили о новых видах жизни", – предположил учитель.

"Это НВЖ? Это что?", – я не удосужился это узнать за все время, проведенное в Академии.

"Это факультет "Новых видов жизни", я ж сказал", – уточнил учитель.

"Это инопланетяне?", – я слегка запутался в этих новых видах жизни. – "Но их же нет".

"Какие такие инопланетяне?", – в свою очередь удивился наставник, по-моему он помотал головой. – "Это значит жизни, жизненной энергии. Вот их и ищут, узнают, изучают, используют".

"Так его про что спросили?", – я осознал, чем именно будет заниматься Варан. Это круто.

"Про какой-то вид энергии, скорее всего, про что-то знакомое, но опасное. Вот, Варан и сказал, что рискнет", – объяснил наставник. – "А может ты про свое думать продолжишь?".

"Продолжу", – пообещал я.

Что они от меня ждут? Что я могу сказать про то, зачем учился? Я учился? Я не учился. Тогда вопрос не имеет смысла. Но Амели сказала что-то про практическую учебу, а не про теорию. В принципе, она права, если задали такой вопрос. Это как резюме моего времени пребывания здесь. Но, блин, что можно ответить? Что? ЧТО?

Здесь меня оторвал от размышлений ответ Марка. Он сильно изменился. Не знаю, что с ним такое произошло, но он стал серьезным и возможно старым. Волосы поседели или это краска? Не знаю, но вот глаза очень жесткие.

– Я согласен, – огласил Марк.

Его ответ был принят комиссией и ему рекомендовали продолжить обучение.

"Интересно, на что он согласился?", – мне припомнилась история вербовки Марка Вавилова, талант которого заключался в предвидении всех возможных будущих событий и создании условия для реализации того варианта, который ему нужен.

"Не знаю, ученик", – наставник пожал плечами. – "Но могу подсказать, что если бы ты не пребывал в глубокой и беспросветной эйфории, то наверняка бы вспомнил, что тебе рассказывал Лон".

"Когда?"

"Вчера, ученик, вчера", – вздохнул мой учитель.

"А что он рассказывал?", – я в упор не помнил, что он рассказывал про Марка, но по одной подсказке вся история восстановилась у меня в памяти. Это он говорил про поездку на Вилену. Жуткое место, и теперь ясно, что случилось с Марком. Думаю, что вопрос, который задали Марку, как-то связан с этой поездкой.

"Я уверен, что ты прав, ученик", – согласился наставник.

Потом экзамен сдавал Гром. Он продемонстрировал такое количество метаизменений, что я восхитился его талантам.

Эндер сдал экзамен, но получил рекомендации продолжить обучение.

Амели сдала экзамен, лишь просто кивнув на прочитанное задание.

Лон не сдавал экзамен. Не знаю почему, но ему не надо было.

Как отчитывались о проделанной учебе Мила и Андрей, я пропустил.

Все прошли. Сто сорок шесть человек. Уже ночь. Глубокая и звездная, а также прохладная. Мне надо отвечать. Я подхожу к комиссии. Они все измотаны. Устали. Но ждут. Я вижу в их уставших глазах надежду и понимаю, как много для них значу. Триц, которую я совсем не знаю, жалеет меня. Дон Де Сорео мерзко ухмыляется, но это больше похоже на гримасу отчаяния. Ворон невозмутимо щелкает клювом. Эх, узнать бы его историю. Олг закрыл глаза. Лучше мне не видеть их выражение. Матеуш хмурит лоб и кусает губы. В чем вся прелесть, ответа-то у меня нет.

Открылись ворота, и я увидел, что там стоит Амели и ждет меня. За ней я вижу Лона и остальных. На душе потеплело. Это очень важно, когда тебя любят.

– Я хотел бы дать ответ письменно, – я попросил карандаш или кисточку.

На лицах всех без исключения отразилось изумление.

– Хорошо, – уступила Триц.

Я написал на том листе: "Чтобы быть с ними".

Каждый взял этот лист в руки, чтобы прочитать, кроме Ворона, естественно. Ему лист развернули перед мордой (прошу прощения у зоологов, но если бы видели этого Ворона, то согласились бы что это "морда").

Потом они стали переглядываться и пытаться перешептываться. Я так понимаю, что им надо посовещаться. Но пока меня не попросят, то я не уйду.

– Ученик, – немного хриплым голосом начал Олг. – Ученик...

– Ученик, – взялся высказаться глава Академии, – Мы просим вас объяснить свой ответ.

– Да, – с облегчением согласилась остальные.

– Письменно? – это я не понимаю, как давать ответ. Я не хочу, чтобы его слышали остальные.

– Ээээ, да, – решает, наконец, Дон Де Сорео, после продолжительного толчка ему в спину. Это Чав подсказал.

– Хорошо, – я пишу на листе и думаю, что пишу немного невнятно. Затем я передаю бумагу прекрасной Триц и жду, пока они прочитают: "Я учился и учусь, чтобы уметь помогать своим друзьям, чтобы работать, чтобы любить, чтобы расти, чтобы жить, чтобы быть счастливым". С одной стороны, я и сам знаю, что это хрень, слишком высокопарно, а с другой стороны, это то, что лежит у меня на душе. Это правда, хоть и не хочется в ней признаваться. Мне кажется, что это сугубо мое личное дело.

– Скажите, ученик, вы ответите на дополнительный вопрос? – осторожно поинтересовался Матеуш.

– Да, – а куда мне собственно отступать?

Они посовещались и написали на листе: "Вы осознаете свою ответственность?".

– Я могу ответить и так, – уж над этим вопросом думать не надо было. – Иногда, да.

Мой ответ их удивил. Крепко удивил, но и жутко порадовал.

– Ученик, вы продолжите обучение в Академии по заочной форме, то есть обязаны будете встретиться с теми людьми, которых вам рекомендуют, а также прочитать те книги, которые вам предпишут. Академия гордится Вами и выдает вам диплом выпускника Академии. Поздравляем! – радостно и звонко объявил Дон Де Сорео и радостно свернул работу комиссии и закончил экзамен.

Я входил в ворота последним. Амели меня обняла и поцеловала. Лон обнял, а целовать отказался, чем вызвал дружный смех остальных.

– Я так счастлива, – призналась Амели.

– Я тоже, – я не верил, что я прошел это испытание разума.

Уже ночью, когда Амели спала, я спросил наставника:

"Почему они так восприняли мой ответ?".

"Мммм, ученик, мы с тобой никогда не обсуждали вопрос ответственности. Это делается специально. Я говорю об обучении. Дело в том, что только тот, кто знает ответственность, но и свободу тоже, только тот, является ....мммм, обучившимся. Понимаешь?", – учитель очень старался правильно донести до меня свою мысль, но это не удалось. Не понимаю я пока, не понимаю. "Ладно, время пройдет, тогда и поймешь", – не огорчился наставник.

На этом и закончилось мое обучение в Академии, но я пока оставался в Академии. Моя Амели продолжала учиться. Я попросил у Дона Де Сорео разрешения остаться здесь, пока она учится.