Текст книги "Чужие как свои"

Автор книги: Ольга Гребенщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

   Кстати, есть еще кое-что, и совсем не сказочное. Когда путешественники наведаются в деревню, решат, как быть дальше и избавятся от компании бедного Йорика, то Настя на досуге непременно спросит у напарника одну очень важную вещь. Самолет Эллы Корины ведь чего-нибудь да стоил? По слухам даже не "чего-нибудь", а очень много. И жизнь императорского курьера с напарницей, не говоря уже о жизни эльфа, бесценной, как "Мона Лиза". Так какого же лешего на Плешивой горке вояки подсунули им неисправный кристалл?! Не знали, что из этого выйдет, с магической физикой не дружны? Ошибка вышла? Так за такие ошибки кое-где, бывает, расстреливают! Или не ошибка это вовсе?..

   Благостные мысли о расстрельной команде, которой Настя командует "Пли!", прервал совершенно не благостный хруст в кустах.

   Йорик взвизгнул и проворно вскарабкался на дерево. Треск в кустах стал громче, звук ломающихся веток перекрыло жизнерадостное урчание десятка голодных африканских львов, и на лужайку вывалилось... как бы это помягче сказать... существо. Вместо синюшной и пупырчатой, тварь оказалась лохматой и темно-красной, будто накануне побывала в той же парикмахерской, что и Настя.

   В холке зверюга была ростом не меньше быка, а с виду походила на саблезубого льва с кудрявой гривой, в которую набились репьи и мелкие ветки.

   Рядом раздался железный лязг – Флур выхвалил два ножа, тот, который длинный, больше похожий на меч, и второй, обыкновенный. Арман тоже достал кинжал – узкий клинок мгновенно оплела светящаяся сеть живописного орнамента, предназначенного явно не для украшения. И только Настя стояла в оцепенении, лишь напомнила воинственным попутчикам:

   – Они же разумные и любят переговоры!

   – Кэсы любят, – буркнул эльф, – а это какое-то недоразумение...

   – Недоразумение – это когда кирпич на ногу упал, – сквозь зубы процедил восьмой помощник министра, – а это...

   Дальше Настя поняла лишь часть из сказанного, поскольку нецензурная брань в этом мире несколько отличалась от привычной. Зато кудрявая красная тварь, похоже, сказанное оценила и рванула в атаку.

   Йорик, раскачиваясь на верхушке сосны, завывал громче пожарной сирены:

   – Это росом!!! Росом!!!

   – Лезь на дерево! – скомандовал напарник Насте, – Все равно от тебя пользы нет!

   Девушка оставила возражения насчет собственной бесполезности до лучших времен. Выбрала дерево поветвистее и во всю прыть рванула к нему. Тварь снова зарычала, показав два ряда белых зубов и обильное, в предвкушении ужина, слюнотечение. Нацелилась было за убегающей добычей, но тут ее внимание отвлекли оставшиеся. Чудище с ворчанием повернулось к эльфу и помощнику министра. До еды оставалось два прыжка.

   Зверь прыгнул внезапно, с места, не так, как нападают его обыкновенные хищные собратья. Но люди только того и ждали – отскочили в стороны, оставшись невредимыми. Арман взмахнул своим странным, на таком расстоянии бесполезным кинжалом, и вдруг светящийся клинок вытянулся, взвился серебряной плетью, захлестнул темно-красное тело, обдирая шерсть вместе с кожей, и повалил тварь на бок. Безумный визг заглушил даже вопли Йорика. Зверюга орала, скулила, рычала на все лады, но все же встала на ноги.

   Флур со своими ножиками только отвлекал тварь, а вредил ей магическими штучками главным образом эльф. В руках у Армана вспыхнул ярко-золотистый шар, и уже в полете развернулся огромной сетью. Красная тварь в золотой сетке смотрелась почти как новогодний подарок, но Флур подарочка не пожалел. Пользуясь мгновением передышки, он выхватил из брошенной сумки маленький арбалет, каким-то чудом успел безошибочно зарядить его и выстрелить.

   Настя знала, что стреляют здесь, на первый взгляд, из давно устаревших приспособлений, но это действительно только на первый взгляд. Маги таким начиняли короткие толстые стрелки из дерева, серебра и прочих материалов, что только держись. Тварь и удержалась.

   Нет, Флур не промазал, стрелка воткнулась в лобастую башку точно между ушей. Раздался хлопок, взлетел фонтан из кровавых ошметков, и в черепной коробке зверя, к неописуемой радости зрителей, образовалась дыра, в которую легко прошел бы кулак. Только вреда не причинил – там было совершенно пусто. Кажется, жизненно важные органы вроде мозга прятались где-то в другом месте.

   Тварь замерла, с удивлением возвела налитые кровью очи к небу (вернее, к собственному дырявому черепу), оценила ущерб, и с ревом бросилась на виновника пробоины. Настя и Йорик вскрикнули хором – казалось, теперь ничто не спасет их компанию от потерь.

   Что-то большое и темное вырвалось из кустов и бросилось наперерез зверю. Пока Флур, пытался снова зарядить арбалет, неизвестное существо в развевающейся одежде прыгнуло прямо на хищника. И хоть было раза в два меньше, но с размаху свалило врага на землю, вцепилось в бок, рвануло, раздирая внутренности, и с хрустом переломило хребет.

   Незнакомец не двигался до тех пор, пока тварь окончательно не затихла, а потом небрежно откинул с лица взлохмаченную черную гриву волос и поднялся во весь рост. И тут Настя поняла, что это существо – женщина. Только очень высокая, метра два с лишним. С широкими плечами, вполне заметной под темно-серым балахоном грудью, и талией, перехваченной широким ремнем. Руки у женщины были крупнее и сильнее, чем даже у очень рослых мужчин, к тому же снабжены отменными когтями. Собственно, на этом сходство с людьми заканчивалось. Цвет кожи у красотки был свинцово-синий, и обещанные пупырышки в изобилии присутствовали что на лице, что на руках. Только белки глаз и зубы ярко выделялись на темном лице. И какие зубы! Сам красногривый покойник мог позавидовать! Белоснежные, отменно острые клыки портила только свежая кровь жертвы.

   Кэса прижала окровавленную ладонь к груди, поклонилась собравшимся и низким голосом произнесла:

   – Прошу простить меня, господа. Пойду, умоюсь.

   И неспешно зашагала к реке, оставив поверженного врага среди кровавых луж.

   С высоты своего убежища Настя первая разглядела всадников, которые скакали во весь опор со стороны замка. У Йорика опыта лазанья по деревьям явно было больше, поэтому он и на сей раз опередил сыщицу, на землю спрыгнул первым. И тут же прибился к селянам, столпившимся на безопасном расстоянии.

   Еще минуту назад вокруг не было ни души, а теперь зрители, будто почуяв, что опасность миновала, появлялись один за другим. Но держались все равно поодаль, показывая пальцами на мертвое чудище. Флур ни на кого внимания не обращал, молча собирал раскиданные вещи, проверял, что осталось цело, а что лучше выкинуть. Эльф осведомился у напарницы, не слишком ли она пострадала, но Настя была невредима, только перемазалась в сосновой смоле и ободрала ладонь.

   Пока уцелевшие перевязывали раны, показалась процессия из замка. Жители деревни попятились, принялись кланяться – не иначе, завидели местную власть.

   Всадников было много, не меньше полусотни, и все в боевом облачении, с копьями наизготовку. Впрочем, увидев издохшую красную тварь, бронированные парни расслабились. Строй сломался, всадники подались в стороны, пропуская вперед белокурую девушку на изящной серой кобыле. Юная красотка выглядела в такой компании особенно хрупкой и беззащитной, но стоило ей заговорить, стало ясно, что это не совсем так. Один из воинов, молодой, с черной пиратской повязкой на месте отсутствующего глаза, помог своей госпоже спуститься с седла, и дама произнесла, обращаясь к эльфу и его спутникам:

   – Я баронесса Араминта Свенд. Это Риско, командир гарнизона моего города. Мы рады видеть вас на наших землях.

   Если верить обычаям Светозарной империи, с которыми Настя успела немного познакомиться, такое представление означало, что молодой человек с повязкой не просто один из вояк и даже не их командир. Он главный мужчина в городе, хоть и не муж вдовствующей госпоже.

   Госпожа Араминта Свенд необычайно обрадовалась возможности приютить императорских посланников аж из самой Ларонды, особенно если один из них – личный друг Императора Феликса и уроженец Эль-Антеамона. На прическу Насти баронесса тоже смотрела с интересом, и сыщица уже предвидела настойчивые расспросы о странностях столичной моды. Ладно, это не с чудищами драться, можно и потерпеть. Кстати, о чудищах...

   – Я благодарю вас, господин Бо, и ваших друзей, за смерть этого существа, – произнесла госпожа Свенд, – это росом, плод омерзительной магии Тантлона. Мой покойный муж слишком увлекался разведением этих тварей, а когда они вырвались из клеток после его смерти, мы едва сумели справиться с напастью. Этот был последний, и стоил нам немало крови...

   Но не зря об отменных манерах и непомерном благородстве уроженцев Эль-Антеамона даже в кабаках песни поют – остроухий и не подумал присвоить чужую победу.

   – Баронесса слишком любезна, высоко оценивая наш скромный вклад в кровавую борьбу, – ответил он, – но смертельный удар чудовищу нанесла жительница ваших земель. Эта победа – заслуга ваших отважных подданных.

   Госпожа удивленно подняла бровь и оглянулась в недоумении на жителей деревни, но эльф показал ей, куда следует смотреть. Со стороны реки бесшумно приблизилась кэса, умытая, причесанная, в свежем наряде того же темно-серого цвета.

   – Ах, вот как... – задумчиво кивнула баронесса, – понимаю, ей это по силам. Эти неучи, здешние жители, боятся ее. Думают, это она пожирала их детей в последние месяцы, когда твари оказались на свободе. Чуть дом не сожгли, но я-то помню императорский указ, и ничего такого не позволю... И потом, я знала, что наша Кэса мухи не обидит, не то, что питомцы муженька.

   – Героизм достоин награды... – вкрадчиво намекнул эльф, и дама его отлично поняла.

   – Кэса! – позвала она, – Подойдите сюда!

   Похоже, синекожая великанша была последней представительницей своего народа в этих краях, поэтому название народа превратилось в имя собственное. Она подошла и с достоинством, почти как равная, поклонилась баронессе.

   – Вы избавили мой народ от напасти, и отныне никто, – госпожа метнула красноречивый взгляд на подданных, – повторяю, никто не осмелится причинить вам вред на моей земле. Скажите, чего вы хотите в награду? Я исполню ваше желание.

   Немного подумав, Кэса сказала:

   – Ваш подарок и без того щедр, госпожа Свенд. Мои сородичи ушли отсюда много веков назад, я одна из последних, и всегда хотела лишь жить в покое. Но есть кое-что еще, чего бы мне действительно хотелось...

   – Чего же? – насторожилась баронесса.

   – Я знаю, никто не умеет сочинять возвышенные стихи прекраснее, чем эльфы. Если господину Арману Бо нетрудно, то я бы хотела балладу или оду...

   – Браво! – Араминта захлопала в ладоши, – Давайте устроим праздник, и любезный Арман сочинит что-нибудь для нашей героини. Ведь для эльфа это пара пустяков, правда?

   "Любезный Арман" обреченно кивнул:

   – Да, но я должен побыть один. Со своими друзьями.

   Баронесса что-то сказала своему одноглазому другу, тот махнул солдатам – и отряд с топотом взял курс на деревню. Похоже, идея пикника по поводу победы над последним монстром покойного барона всем пришлась по душе. Жители деревни заторопились следом – готовить выпивку и закуску. На поле битвы не осталось никого, кроме столичных путешественников, Кэсы и двоих солдат, которых выбрали крайними и вместо праздника велели сторожить красную тушу, пока не прибудет чучельщик из замка.

   Кэса шла рядом с Арманом. Неизвестно, как относились их расы друг к другу в далеком прошлом, но держалась она с почтительностью, и лишь после долгого молчания осмелилась заговорить..

   – Я не хотела, чтобы тварь навредила вам, – сказала великанша эльфу, – баронесса умна, но остальные люди глупы и жестоки. Мне нет до них дела. А эльфы никогда не причиняли вреда таким, как я. Я сделала это для вас...

   – Какие стихи вы бы хотели? – спросил Арман, – Чем ваш народ гордится больше всего?

   – О, были времена – мы гордились многим, – застенчиво сказала Кэса, – но главной нашей гордостью всегда были зубы...

   Настя, шедшая позади, чуть не споткнулась и сделала вид, что сосредоточенно разглядывает башни замка над лесом. Но эльф, для которого стихотворчество было "парой пустяков", тоже отчего-то все время смущался и прятал глаза. Кое-как спровадив двухметровую даму вперед, он схватил напарницу за локоть и шепотом спросил:

   – Ты стихи сочинять умеешь?

   – Что? Я? Нет, конечно!

   – Тогда мы пропали. Это будет позор.

   – Постой, – опешила Настя, – ты же эльф. А эльфы умеют сочинять стихи.

   – Глупости, это просто байка. Такой же предрассудок, как тот, что кэсы будто бы едят людей, а все блондинки – дуры!

   – Зачем же ты согласился?

   – Не смог ей отказать.

   – И что теперь? Нас побьют, прогонят?

   – Еще чего, – фыркнул остроухий, – будут кланяться еще больше. Но я обману надежду одинокого существа, которое ждет от меня подарка. Никогда себе не прощу.

   Настя вздохнула:

   – И как теперь быть?

   – Может, ты все же умеешь сочинять? Хоть чуть-чуть? А я поправлю, если что...

* * *

   По всеобщему мнению, праздник удался. Для баронессы и командира гарнизона под деревом соорудили нечто вроде трона из деревянных обрубков, прикрытых сеном. Виновница торжества восседала рядом, поблизости пристроились и эльф с попутчиками. Солдаты отплясывали с местными красотками на вытоптанной лужайке, прежние кавалеры красоток напивались с тоски и ревности, в общем, веселье шло полным ходом. И только Настю не покидало нехорошее предчувствие, что к финалу празднества их с Арманом все-таки побьют.

   Целый час они промучились, складывая рифмы, и, в конце концов, эльф сказал, что сойдет, Кэсе наверняка понравится. А Настя ждала, что все перепьются и забудут о дурацком обещании "господина Бо", но не тут то было.

   Когда стемнело, и на поляне запылал костер, все уже напились так, что перестали смотреть на Кэсу со страхом, а староста веселящейся деревни даже успел с ней станцевать. Тут все и вспомнили про обещанную оду.

   – Когда же будет подарок? – кокетливо спросила Араминта.

   Эльф залпом опустошил бокал для храбрости:

   – Сейчас!

   Арман вышел на середину лужайки и величественно провозгласил:

   – Ода зубам!

   И отлично поставленным голосом начал декламировать нараспев их с напарницей совместное сочинение:

   Твои зубы чисты и прекрасны,

   И согласно Уставу ООН,

   Представляют для мира опасность,

   Испугала б ты даже ОМОН.

   Эти зубы – твой щит от угрозы,

   Острый меч для отпора врагу.

   Был покусан тобой страшный росом

   На скалистом речном берегу.

   Будет в песнях греметь и балладах

   Эта битва во все времена,

   И стотысячелетняя слава

   Героине крутой суждена.

   Ты отверткой в зубах ковыряешь,

   Нежно рашпилем чешешь десну -

   Всё кислотный налет убираешь,

   Чтобы встретить с улыбкой весну!..

   Написали про зубы мы оду,

   На куски ты ее не кромсай,

   Посвяти свои зубы народу,

   Но народ без причин не кусай!*

   Что тут началось! Слушатели вскакивали на ноги, кто еще мог стоять, гремели аплодисменты, провозглашались тосты. Счастливая Кэса прижимала к груди листок бумаги с «подарком», исписанный красивым почерком эльфа. Настя, совершенно трезвая от страха, все еще не верила своему счастью, и нашептывала ей, что такой подарок надо спрятать подальше и никому не показывать. Кто попало не достоин на это смотреть. Стихи всем понравились, а непонятные слова списали на изысканную образность эльфийской речи.

   Под занавес госпожа Свенд стала пить за "свой добрый народ", напоминая всякий раз, какую честь благороднейшая дама оказала недостойным, поучаствовав с ними в одной гулянке. И лишь далеко за полночь из замка прислали "свежую" охрану и две кареты – для хозяйки и для гостей. Последнюю забаву вечера – как пьяные стражники пытаются забраться в сёдла – почти никто досматривать не стал.

   _______________________________________________________________ ______________________

   *Автор благодарит Марию Каверкину и Веру Подолян за любезно предоставленное стихотворение, и просит прощения за вольное обращение с его текстом.

Глава 7

Приграничье и темная магия

   Похмелье было страшным, как мировая война в отдельно взятом теле. В ушах стоял грохот танковых колонн, по лбу, чеканя шаг, маршировали вражеские армии. Не то эльфов, не то клюканцев, не то еще какой-то пакости. Очень хотелось сбежать подальше от этого безобразия, но от собственной головы, как известно, помогает только гильотина.

   – Вставай! – заявил предводитель вражеской армии в самое ухо.

   – Отвали, – беззлобно ответила сновидению Настя, – шагай себе дальше, я не против.

   – Поднимайся, пьяница несчастная!

   Ну конечно, Арман, чтоб его! Придерживая голову рукой, чтобы не потерять, сыщица попыталась сесть на кровати. Со второго раза получилось.

   – Пей! – снова велел настырный эльф.

   – Не могу, – простонала Настя, – и не хочу.

   – Пей, говорю!

   Пришлось перейти к угрозам:

   – Еще одно слово о выпивке – и меня стошнит!

   – Тебя и так стошнит, если не выпьешь.

   В нос шибануло еловым запахом, и Арман чуть ли не силой заставил напарницу сделать глоток из фляги. Проклятье! Пресловутый эль крепостью почти не уступал спирту, внутренности обожгло, как огнем. Настя снова свалилась на мягкие подушки, попутно пытаясь вспомнить, откуда они взялись. Последнее, что прочно осело у нее в памяти – неизвестно чьи ноги в окованных железом армейских ботах, торчащие из-под деревянного стола на лужайке возле какой-то деревни. Об эти ноги она, кажется, и споткнулась...

   Непонятно, сколько времени прошло после глотка елового напитка, но внезапно сыщица поняла – голова больше не болит, танки не грохочут, самолеты не летают, а измученный желудок уже мечтает о плотном завтраке вместо харакири. Бесформенные пятна и тряпки, маячившие прямо перед глазами, превратились в расшитый узорами балдахин. А вокруг появилась комната, по виду – как в хорошей гостинице. Сквозь узкое стрельчатое окно лился утренний свет. Воистину, народный эльфийский напиток способен творить чудеса. Возле занавески стоял виновник загадочных метаморфоз и заискивающе улыбался.

   Сыщица удивилась, когда Арман успел так уменьшиться в плечах и отрастить пышный бюст, но спросить не успела, догадалась – эльф уже сбежал, а белобрысая девчонка в сереньком платье с декольтищем – это здешняя горничная.

   – Госпожа хочет принять ванну? – спросила горничная.

   Ее наивно-испуганное личико и гладко уложенные в скромненький пучок волосы плохо гармонировали с размерами выреза на платье. Только грудь выставлена напоказ не по адресу. Может, ее к эльфу посылали, или к восьмому помощнику министра, а она комнату перепутала, вот и боится? Спокойно, сударыня, вы не в моем вкусе!

   – Хочу ванну! – кивнула Настя.

   Еще она хотела одеться (знать бы, кто ее раздел?), хотела есть, и особенно сильно хотела домой. Как бы ни манили дальние странствия, джунгли, пустыни и бурные моря, в один прекрасный день понимаешь, что мир велик и прекрасен, но нет на свете уютней гавани, чем родной домашний диван. Жаль только, что приходит эта бесценная мысль где-нибудь в дебрях Амазонки, когда тебя уже доедают пираньи. Или, например, в дурацком мире, где полно всяких остроухих и нет ни одного нормального самолета.

   Сообразив, что госпожа совсем не злая, просто нервная и обиженная на судьбу, служанка повеселела, стала разговорчивой. Настя вполуха прислушивалась к рассказам туземки. Та все больше хвасталась хозяйкой, баронессой Свенд, самой умной, красивой и грозной повелительницей, какая только может быть на свете.

   Госпожа Араминта Свенд, если, конечно, считать все сказанное за чистую монету, и в самом деле сумела в нешуточной схватке отстоять для себя непыльное местечко под солнцем.

   А началось все обыкновенно – белокурая шестнадцатилетняя красотка, жившая в родительском замке едва ли не затворницей, вдруг влюбилась. Места здесь дикие, от цивилизации далекие, всякое может случиться. Сын командира городского гарнизона был, конечно, для дочки хозяина партией так себе, но ведь сердце в семейные брачные проекты не вникает, когда делает выбор. Влюбленные не усмотрели непреодолимых препятствий для вспыхнувшей страсти и будущего соединения не только на сеновале, но и перед алтарем – она дворянка, он дворянин, хоть и из бедных. Но объявилось другое препятствие – брачное предложение какого-то барона из ближайших соседей и твердое намерение родителей Араминты его принять.

   За несколько дней до свадьбы невеста решилась на отчаянный шаг. Она явилась к жениху, умоляя отказаться от намерения. Ответ барона Свенда навсегда запечатлелся в ее сердце, став отлично усвоенным уроком. О том, что он намерен взять, что желает, и не привык спрашивать мнения о своих желаниях у каждой встречной девицы. А если она решит упорствовать, то он с удовольствием объяснит ей значение слов "право сильного.

   Еще барон сказал, что ему известно о блуднях Араминты с одним поганцем из городской стражи. Но самое страшное оказалось впереди. Барон вытряхнул на пол у ног невесты ошметок кровавой слизи и вкрадчиво предупредил, что соперник у него в руках, и если леди Араминта воспротивится союзу, вздумает что-то рассказать хоть родителям, хоть кому-то еще, или сделает глупость вроде прыжка с башни, ее кавалер отправится доживать свой век изувеченным уродом. А в доказательство, что это не пустая угроза, она может в последний раз полюбоваться прекрасным глазом возлюбленного. Пока одним из двух.

   Араминта согласилась выйти замуж, не запомнив толком ни приготовлений, ни церемонии. Зато первую брачную ночь запомнила лучше некуда, хоть никогда никому и не рассказала об этом ни слова. Вскоре до баронского замка дошли слухи, что старший сын командира гарнизона из родного города баронессы Свенд исчез без следа, и это лишило ее последней надежды. Известно, куда исчезают люди, если совсем рядом граница с землями Тантлона.

   Но все изменилось в одно мгновение, когда Араминта уже и не надеялась что-то исправить в своей изломанной жизни. Муж решил вывезти стремительно угасающую жену в свет, полагая, что она воспрянет духом, и отправился ко двору главного правителя тамошней провинции, некоего герцога С. Тут-то все и началось.

   Герцог славился любвеобильностью, а юная хорошенькая дама, нисколько не увлеченная грубияном-мужем – слишком лакомая добыча, чтобы пройти мимо. Араминта сообразила, что судьба дает ей шанс, воспользоваться которым можно лишь до той минуты, пока муж не повезет ее домой, подальше от милого праздника. Прямиком из бального зала, повинуясь желанию очарованного правителя, она перебралась в его спальню, где и осталась. Герцог тоже уважал силу, а поскольку баронский гарнизон и в сравнение не шел с войсками, пребывающими в подчинении у его светлости, барону велели ехать домой, забыв про жену. А если рогатый супруг вздумает обидеть прекрасную Араминту, солдаты герцога придут в его владения за извинениями, попутно спалив все, что горит.

   В другом случае император Феликс, может, и вмешался бы, приструнил подданных, но упомянутый герцог был двоюродным братом лучшей подруги императрицы Елены, и это решило все. Барон Свенд рвал и метал, зеленея от ярости, но перечить не посмел и убрался восвояси, а баронесса осталась радоваться вольной жизни в герцогском замке. Впрочем, после того, как ее дважды попытались выкрасть и вернуть для мужней расправы, с бароном случилось несчастье. Повздорил он с заезжим магом в придорожной таверне, да и погиб – в честнейшем бою, на глазах у двух десятков свидетелей. А что быстро погиб, и подраться толком не успев, так то бывает, знать, маг ловчее мечом махал. Вот еще один урок для молодежи – нечего забывать благородное искусство фехтования, да надеяться лишь на новомодные дальнобойные штучки!

   Скорбящая вдова не стала плясать на могиле супруга, она лишь сплясала на балу в замке любовника. А поскольку прямых наследников мужского пола у барона не нашлось (а непрямые против герцога пойти побоялись), баронесса Свенд без труда получила земли в полное и безраздельное владение.

   Зная ветреный нрав герцога, Араминта заранее позаботилась, чтобы их бурный роман завершился без драм и разочарований. Едва она почувствовала, что сиятельный любовник пресытился ее обществом, как немедленно подыскала себе обворожительную преемницу, отчего еще больше возвысилась в глазах теперь уже бывшего кавалера. Заручившись его нежнейшей дружбой, а также дружбой новой фаворитки, баронесса отбыла во владения покойного мужа, где и зажила в полное удовольствие.

   Удовольствию особенно способствовали некоторые обстоятельства, а именно – то, что возглавил новый гарнизон баронского замка не кто иной, как возлюбленный Араминты, обнаруженный после долгих поисков на границе, в тайном укрытии контрабандистов, поставляющих живой товар в Тантлон. Юноша был немедленно возвращен в объятия первой любви. Изувеченный глаз дела не портил, черная шелковая повязка даже придавала молодому командиру лихости. И отныне жили все долго и счастливо.

   – Поучительная история, – согласилась Настя, – молодец твоя хозяйка. Я бы из вашего барона тоже... чучело сделала и в прихожей поставила.

   – Ой, нет, госпожа, ничего бы не вышло, – хихикнула служанка, – мы хотели чучело заказать, чтобы выгребную яму чистить, но в Тантлон таких не берут. А здесь за ходячего мертвяка сразу вздернут...

   Выдав эдакую ахинею, девчонка вздохнула, будто жалела, что так и не увидела бывшего хозяина в виде чучела. Только какой Тантлон она все время поминает, и за что рубят головы в Светозарной империи? За чучела? За выгребные ямы? Будь служанка поумней, непременно озадачилась бы, почему императорская посланница из Ларонды задает такие глупые вопросы, на которые каждая простолюдинка знает ответ.

   Не зря Настя сердцем чуяла – давно пора отловить эльфа в темном углу, да поговорить по душам, куда они на самом деле едут и что за дела творятся в приграничье.

* * *

   После завтрака в компании баронессы и ее одноглазого друга экспедиция снова отправилась в путь. Припасами на дорожку императорских курьеров в замке снабдили щедро, только с повозкой пожадничали. Хоть бы карету захудалую выдали, или телегу, а то вывели с гордостью четырех скакунов – трех верховых и одного вьючного, и стали ждать благодарности. Которую и получили в самых цветистых выражениях. Это стихи Арман сочинять не умел, а растекаться в витиеватых речах мог два часа подряд. Триста лет выучки, как-никак.

   Маттис Флур тоже поблагодарил за содействие властям от имени своего министерства. Настя на всякий случай поддакнула и сделала вид, будто внимательно разглядывает живописные окрестности, чтобы хозяева не сразу разглядели ее кислый вид.

   Скорбно вздохнув, девушка села в седло. Выпросить карету так и не получилось. То есть, конечно, попытка была, но эльф шепнул напарнице несколько слов, и она замолчала. Прав ушастый, по всем пунктам прав.

   Во-первых, настоящий императорский курьер, переправляющий важную, хоть и не секретную корреспонденцию в сопредельное государство, не может ныть и капризничать по пустякам. Так и со службы прогонят. А во-вторых... второе было гораздо хуже. Остроухий полночи, пока другие маялись похмельным сном, всячески исследовал кристаллы из приборной панели, и обнаружил серьезную неполадку. Главная стекляшка, полученная на Плешивой горке, оказалась не просто разряженной (это безобразие маг вроде Армана сразу обнаружил бы), а поврежденной так, чтобы весь запас силы исчез мгновенно, едва только летательный аппарат наберет нужную высоту.

   – Нас пытались убить, – обрадовал напарницу эльф, – и наверняка попробуют снова. Чтобы защищаться, мне нужна твоя помощь.

   – Да, конечно, – торопливо заверила пристыженная Настя, – но что я смогу сделать против магии? Я только драться умею, и то если в одной весовой категории...

   – Для начала, больше не пить.

   – Поняла уже, поняла! Каюсь, бьюсь головой о стенку! Что еще?

   – На самом деле ты вполне сносно ездишь верхом. Не отпирайся, я знаю, всех сыщиков учат одинаково. И дерешься не хуже других, просто не привыкла к частой практике. Наблюдательна, внимательна к мелочам, так про тебя сказал твой главный. А еще, по слухам, ты иногда умеешь думать. Вот и примечай все необычное, на твой взгляд, и мне говори.

   От такой наглой лести, звучавшей в устах трехсотлетнего сыщика-эльфа еще невероятней и наглей (интересно, неужто и правда начальство выдало на нее такую характеристику?) Настя чуть не лишилась дара речи. Только и нашла, что ответить:

   – Да по мне тут всё необычное!

   – Вот и хорошо. Бдительности много не бывает.

   День выдался солнечным, настоящее лето, как бывает в среднерусских широтах, ближе к югу. Становилось жарко, но Настя не сразу это заметила. Она исполняла возложенную на нее миссию – глазела по сторонам, выискивая что-нибудь подозрительное. Правда, без толку, поскольку маги, крепости и летающие экипажи больше на глаза не попадались.

   Если на дороге появлялись люди, Настя исправно кивала на них эльфу, а тот кивал в ответ. Иногда казалось, что напарник издевается, но на самом деле все было не так – девушка отлично знала, что в делах, особенно рискованных, ушастые серьезны до занудства.

   Ладно, пусть. Если эльф захотел окончательно взвалить на свои широкие плечи нелегкое бремя предводителя отряда, пусть взваливает, Настя не гордая. Особенно если на кон поставлено ее возвращение домой, а возможно и жизнь. Как сказал один писатель из далекого прошлого, всему свое время в жизни истинной леди: время пить шампанское и время подносить патроны.

   Но один вопрос требовалось прояснить, не откладывая.

   – Что там за темные истории с этим, как его... Тантлоном? – спросила сыщица у напарника, – Рассказывай, куда мы едем!

   – О, Тантлон, столица некромантов – замечательное местечко, тебе понравится.

   – Это еще почему?

   – Страшно, мрачно, сыро... Правда, довольно тепло.

   – Понятно, то есть все, что нравится змеям. Ничего, я тебе это припомню. Только насчет некромантов проясни!

   – Ладно, рассказываю. Когда-то давным-давно...

   – В каком году? – деловито уточнила Настя.

   – Точно неизвестно, пять тысяч восемьсот четыре года назад еще не было принятого сейчас летоисчисления.

   – Хм...

   – Так вот. Один довольно способный господин, причем способный в магии мертвых, поселился на уединенном холме у моря. Славное было местечко, мой дедушка застал его еще в первозданном виде... Белый песок, сосны, которые под напором морского ветра принимают весьма причудливые формы, скалистые обрывы, шум прибоя и, прошу заметить, ни одной живой души вокруг. По слухам, великому магу до тошноты надоела не то собственная родня, не то родня жены, вот он и искал уединения. Исключительно по доброте характера и некровожадности, дал любимым родственникам последний шанс образумиться. Уж не знаю, чем они его допекли, но намека, увы, не поняли. Ничего особенного маг не затевал, только обустроил пещеру на свой вкус и зажил себе припеваючи. За холмами деревня стояла, так что клиентура подтянулась быстро. Кому заразу из раны выгнать, кому колодец от зловредной живности избавить, кому покойную тещу подштукатурить, чтобы пролежала, как новенькая, всю гулян... то есть поминки.