Текст книги "Игра (СИ)"

Автор книги: Олег Рогозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Саша выглянул из-за косяка. Игорь смотрел на него изучающе, словно пытаясь понять, что происходит в его голове.

– Нет, – твердо сказал парень. – Я ни о чем не жалею. Просто мне к преподу по английскому надо. На отработку…

– С английским проблемы? Могу помочь, если что. Хотя я больше немецкий люблю, если честно, и в школе его учил… Есть в нем что-то… чувственное, знаешь. Ja, ja, das ist fantastisch… стройные юноши в хромовых сапогах, с плетками… впрочем, о чем это я?..

В итоге, по дороге в университет Саша все время ловил себя на том, что губы его то и дело растягиваются в улыбке. «Юноши у него в сапогах, значит… И как можно быть таким… таким… слов не подобрать просто. Господи, как же я влип. И как же это… здорово».

Глава 4. Часть 7.

– Ты где, мать твою, был?!

Витек натурально тряс его за лацканы – хорошо хоть, куртку не порвал. И по морде не съездил, хотя, кажется, хотел.

– Гулька говорит, у тебя бабушка помирает… Ваня говорит, ты с шикарной теткой на машине укатил… а мобила не отвечает…

– Вить, я же неделю без мобилы, ты же сам это прекрасно знаешь, – вяло оправдывался Саша, не ожидавший такого напора.

– Я уж думал, объявлять тебя в розыск в милиции или нет… Ты скажи хоть, это она была? Разобрались там с мужем?

– Разобрались, – кивнул Саша. – Так что диван я твой освобождаю, спасибо за приют.

– Ладно, – фыркнул Виктор, остывая. – Хоть бы сообщил чего… друг называется.

– Да она как-то внезапно заехала, – пожал плечами Саша. – Сказала, мол, поедем, поговорим нормально, он все понимает, мы разводимся…

«Да, Санек, это передается половым путем. Умение лихо врать с невинным видом. Поздравляю».

– Ого, – хохотнул Витек. – Так у тебя, наверное, ночка та еще была? Чего в универ тогда приперся вообще? Тем более, пары закончились…

– Так мне же Крыс назначил отработку! – тоном возмущенного отличника заявил Саша. – Как я могу пропустить столь знаменательное событие!

«Интересно, сильно я покраснел на слове «ночка»? Витек, как всегда, сам не подозревает, насколько прав».

– Как ее зовут-то? Ты так ни разу и не говорил… – чуть обиженно пробубнил Витек. – Я ее даж не видел, мне Ваня описывал.

– Алиса, – сказал Саша. И не соврал ведь. – Как героиня Кэрролла. Беги за белым кроликом, и попадешь в страну чудес…

Витек, кажется, не понял последней фразы. А Саша, махнув ему на прощание, направился к кабинету английского.

Крыс ждал его у дверей, нервно поигрывая ключом в руке.

– Саша, – сказал он почти доброжелательно. – А я вас жду. Пойдемте…

«Куда это, интересно?» – с удивлением подумал парень. «Кабинет занят, что ли?»

Но они направлялись вовсе не в другой кабинет. Преподаватель уверенно топал к выходу из университета.

– А мы куда, собственно? – поинтересовался Саша наконец.

– А я разве не сказал? – холодно удивился Крыс. – Занятие проведем у меня дома, я не собираюсь просиживать свое личное время в учебных классах.

– Нет, – сказал Саша, останавливаясь. – Вы не говорили. Точнее, мы так не договаривались.

Преподаватель тоже остановился и вперил в него взгляд своих мелких глазенок.

– Молодой человек! – сказал он. – Я иду вам навстречу, предлагаю отработку. Вы хотите решать этот вопрос в деканате? После сессии, к которой вас не допустят? Вы что думаете, я вас собираюсь убить и в кустах закопать? Или, может быть, вы боитесь, что созерцание вашего тощего зада могло сподвигнуть меня на неподобающие мысли? Так успокойтесь, Грачев, я не из таких.

«А некоторых, между прочим, мой тощий зад вполне устраивает», подумал Саша и невольно усмехнулся.

– Ладно, – сказал он. – В смысле, извините.

Снова занервничал он уже в машине – Крыс, оказывается, ездил на потрепанной неприметной «вольво». В салоне машине пахло чем-то неприятным, резким… «И чего я так фиксируюсь на запахах в последнее время, интересно?»

Мысль о том, что мобильник так и остался валяться в разобранном виде в покинутой квартире, заставляла чувствовать себя неуютно. «Ну да, конечно, я от мобильника избавился, чтоб меня страшные спецслужбы не нашли… Как бы так теперь сделать, чтобы они меня непременно нашли, в случае чего? Ладно, в самом деле… Нас пол-универа видело, как мы выходили вместе. Ничего не случится.»

– Вы очень способный юноша, Саша, – сказал вдруг Крыс. – И я сейчас не об английском. Вы меня понимаете?

– Нет, – сказал Саша, мгновенно насторожившись.

– Я говорю о тех… – преподаватель поболтал в воздухе пальцами, – тонких материях, что отрицаются большинством наших сограждан. И активно используются – меньшинством. Что, по-прежнему не понимаете?

«Так. Похоже, этот вампир осознает, что он вампир. И что дальше, интересно? Потребует больше не отрубать ему щупальца? Под угрозой завала на экзамене? Это что-то новое…»

– Ну, относительно, – осторожно ответил он.

– Тогда вы, вероятно, понимаете, что это вовсе не будет метафорой, если я скажу, что люди, по сути – сосуды с энергией. И эту энергию можно перераспределять.

– Людям, как правило, не очень нравится, когда из них… вытягивают энергию, – нейтральным тоном заметил Саша.

– Люди, как правило, этого не замечают, – отмахнулся Крыс. – Если только не обладают аналогичными… способностями к перераспределению. Как вы или я.

«Я не вампир!» – мысленно возмутился Саша. Но вслух произносить этот термин не стал – вдруг преподаватель сочтет слово «вампир» обидным? А ему еще экзамен сдавать этому… упырю.

– Я очень редко встречаю подобных людей, – вдохновенно продолжал «упырь», не замечая скептицизма на лице собеседника. – Но в вашем случае у меня прямо-таки возникает невольное желание… помочь. Научить, так сказать, азам перераспределения…

«Да откуда ж вас столько на мою голову, учителей-то» – Саша едва не рассмеялся.

– Спасибо, – сказал он, стараясь звучать вежливо. – Мне не нужна чужая энергия, мне своей хватает.

Крыс поморщился.

– Но зачем довольствоваться «сухим пайком», если можно питаться досыта? Да и люди… не всегда достойны того, что носят в себе.

С каждой минутой разговор нравился Саше все меньше и меньше. Он бросил нервный взгляд в окно, и почувствовал себя еще хуже – машина ехала по какой-то незнакомой местности.

– Не нам решать, кто чего достоин, – сказал он, украдкой поглядывая на ручку дверцы. А если открыть на полном ходу и выпрыгнуть? В фильмах у людей нередко получается…

– Почему же, – сказал преподаватель, глядя перед собой. – Кому, как не нам? Я чувствую, мы с вами одной породы. Я тоже был таким, в ваши годы… одиноким и замкнутым, без друзей и личной жизни. И некому было подсказать… научить. Я сам прошел этот путь. Сам вышел на новый уровень…

«С чего это он взял, что у меня нет друзей, что я одинок?» – возмущенно подумал Саша. Слова цепляли его тем сильнее, учитывая, что доля правды в них была. Но следующая реплика зацепила его еще сильней. Новый уровень… что-то сквозило очень знакомое в этих словах.

Память услужливо подкинула картинку – темный зал заброшенного завода, деревянный амулет в руке… Воспоминания маньяка, разделывающего жертву. Тот тоже думал о выходе на новый уровень… И теми же словами говорила Лена. Почему-то до сих пор все связывали это понятие с втыканием ножа в живого человека…

«Нарушение первичного табу, например, на убийство и поедание себе подобных, в первобытных культурах часто связывается с переходом на качественно иной уровень существования…» – пробормотал в его голове голос лектора, имя которого уже, впрочем, подзабылось.Убивая себе подобных, первобытные люди ставят себя на ступеньку выше прочих. Только ли первобытные?

«Например, для юного воина первый убитый в бою враг – священный символ инициации, поднимающий его до уровня полноправного члена племени, доказывающий его мужественность…»

– Объясните, пожалуйста, – сказал Саша, невольно вжимаясь в кресло. – Я не понимаю. Что за уровень еще?

– Это лучше один раз увидеть, – сказал Крыс. Саша видел, что преподаватель тоже нервничает – у него слегка подрагивало веко, и пальцы стискивали рулевое колесо, пожалуй, слишком сильно. – Лучше один раз почувствовать…

Машина резко свернула, и остановилась. Саша с ужасом осознал, что они заехали на какой-то пустырь, мало напоминающий городской пейзаж. Может быть, и вовсе выехали из города.

– Я чувствую… чувствую, что вы меня поймете, – бормотал Крыс, почти вытаскивая парня из машины. – Мы же одной породы, я не могу ошибиться…

Он резво понесся куда-то вглубь пустыря, смешно спотыкаясь на кочках – «городские» ботинки преподавателя явно не подходили для прогулок по пересеченной местности. Саша растерянно огляделся. Автомобиль оставался незакрытым… запрыгнуть бы, да уехать, и пусть этот псих тут дальше скачет себе… Но от поступающих подобным образом героев боевиков парня отличало одно важное обстоятельство – он не умел водить машину.

Рассудив, что больше ему ничего не остается, Саша последовал за мужчиной. «Ни хрена себе отработка занятий у меня, однако…»

Крыс в конце концов остановился посреди поля, глядя себе под ноги.

– Вот оно! – Торжествующе сказал он, и едва ли не силком подтащил Сашу туда же. – Вы чувствуете? Это здесь…

Саша чувствовал. Место было… нехорошее. Вроде того, на заброшенном заводе, где были убиты две девочки.

– Они пульсируют, – сказал Крыс странным, нехарактерным для него торжественным тоном. – Точно открытые раны. Раньше я их не чувствовал так сильно, теперь же… с начала ноября… повсюду, их все больше и больше…

– Зоны, что ли? Эти… геопатогенные? – Саша честно попытался нащупать некую систему в бредовых изъяснениях внезапно спятившего препода.

– Я не знаю, как вы их называете… Но для меня… это все знакомые места, где мне приходилось… – тут он осекся, словно боясь сказать лишнее. И снова спросил, тревожно заглядывая в лицо Саши: – Вы же их чувствуете? Мне… не кажется?

«Он хочет подтверждения» – понял Саша. «Хочет убедиться, что он не сошел с ума, что другие видят то же самое…»

Саша не мог не признать, что в чем-то понимает мужчину. Неприятное это ощущение – когда сомневаешься в реальности происходящего. Ему и самому в последнее время то и дело приходилось сражаться с подобными чувствами.

Он глубоко вдохнул, прикрыл глаза и постарался сосредоточиться – как тогда, на заводе. Пропустить через себя энергетическое завихрение, что образовалось на месте… чего? Может, здесь тоже какие-нибудь детишки кошку замучили?

Но вспыхнувшие в мозгу картинки были гораздо страшнее.

Земля под ногами оживает, распахивает страшный, алый, беззубый окровавленный рот, жаждет поглотить его целиком… Чтобы спастись, он должен накормить эту бездну, заполнить ее кровью… Раньше было не так, раньше он сам пил, жадно припадая к открытой ране на теле жертвы… нет, не кровь – ту невидимую, но явственно ощущаемую субстанцию, что наполняет каждого, точно сосуд, пульсирует в нем, жаждая вырваться наружу, хлещет буйным потоком, когда он откупоривает сосуд острым медицинским скальпелем… Поток слишком силен, всего не поглотить, но ему хватало… а на земле оставался холодный, вибрирующий отпечаток – его след, его метка. Он любил возвращаться в старые места – на заброшенный завод, на этот пустырь, на окраину городского парка, где полузасыпанные землей руины старого бассейна позволяют так удачно прятать тела… Они будто звали его, земля, разбуженная свежей кровью, просила добавки… Но со временем метки стали появляться даже там, где он никогда не бывал. Земля покрывалась ими, точно гнойными нарывами, под каждым таился распахнутый в безмолвном крике рот...

… девочка, слишком взрослая для него – уже студентка, он предпочитал жертв помладше, но нет времени выбирать – на тропинке, ведущей через парк к остановке, уже притаился вибрирующий сгусток пустоты, подстерегающий его…

… тело упаковано в пластиковый мешок, по частям, чтоб плотнее легло…

…новая зона возникает прямо на полу квартиры…

–… не боитесь одна ходить в такой поздний час, Волгина? Тут маньяки бродят, говорят. Учтите, неявку на занятие из-за нападения маньяка я засчитаю за прогул… Давайте-ка я вас провожу до остановки…

Саша чудом устоял на ногах после обрушившегося на него потока чужих ощущений.

Это место. Он привез очередную жертву сюда, пока она была еще жива…

Маньяк. Преподаватель английского в его родном университете. Конечно, он подрабатывал репетитором, готовил школьников… и школьниц. Удобно присматривать себе жертв…

Саша и хотел бы ошибиться, но на какой-то краткий омерзительный миг он почувствовал себя « в шкуре» этого человека… и сомнений больше не оставалось.

– Ну? Вы чувствуете это, Саша?

Крыс по-прежнему смотрел на него с надеждой. Он, видимо, не подозревал, сколь многое можно «почувствовать» в местах его деяний. Увидел человека со способностями, принял его за собрата… видимо, он просто не подозревал о существовании иных скрытых возможностей человека, кроме его излюбленного «перераспределения энергии». Кажется, он искренне надеялся, что Саша сможет чем-то ему помочь. Например, подпитывать энергией жертв возникающие «зоны»… очень странно он их воспринимает, конечно…

– Нет, – сказал Саша, с трудом шевеля внезапно пересохшими губами. – Ничего я там не чувствую.

Преподаватель посмотрел на него долгим тяжелым взглядом, а потом вздохнул.

– На занятии… на занятии мне показалось… – пробормотал он. – Ладно… вы, наверное, считаете меня сумасшедшим…

«Это еще мягко сказано. Когда человеку все время мерещится, что его хочет поглотить бездонная дыра… что это там по Фрейду, конфликт с чересчур авторитарной матерью?»

– Все нормально, – сказал Саша, пытаясь дышать глубоко и ровно, хотя пульс уже панически стучал в ушах этаким трансовым саундтреком к шепоту внутреннего голоса: «Беги…»

– Давайте просто вернемся в город, ладно? А для отработки я к вам в другой день приду…

– Не нужно, – махнул вдруг рукой Крыс, устало и как-то обреченно. И эти слова окончательно убедили Сашу, что его преподаватель глубоко и всерьез не в себе. Если уж он два пропуска студенту готов простить…

Они двинулись обратно к машине – устало сгорбившийся Крыс, следом Саша, старавшийся отставать от своего спутника на пару шагов – а то, мало ли что…

«Доехать обратно, только бы доехать до каких-нибудь знакомых мест, где транспорт ходит… попрощаюсь, как ни в чем не бывало, и сразу в Отдел… или лучше сначала позвонить в милицию? Нет, мне вряд ли поверят… в общем, что с этим делать, пускай шеф решает».

Преподаватель подошел к машине, но в салон не полез – только открыл дверцу и начал копаться в бардачке. Саша замер в нескольких шагах от него, не рискуя подходить. Что он вынет оттуда, нож? Пистолет? Убрать ненужного свидетеля… В обрывочных картинках-ощущениях-воспоминаниях, что достались недавно Саше, не было жертв-парней. Но… все бывает в первый раз, знаете ли.

Саша давно уже старался следовать правилу «не смотри глазами» – учился, как Игорь и советовал, перенаправлять свое сверхчувственное восприятие на другие каналы. Но сейчас он поддался искушению и глянул на Крыса сквозь полуприщуренные глаза, изгоняя из головы всяческие мысли – по словам Рогозина, и сенсы, и операторы эффективнее всего работали, входя в ощущение так называемой «внутренней пустоты», в неуловимые мгновения, когда мозг свободен от критической оценки действительности, от мыслей и чувств…

… из полуоткрытой двери машины торчало багровое, покрытое вздутыми синими жилами, бесформенное тело гигантского червя. Кольчатые мышцы медленно сжимались, вытягивая наружу безобразную тушу…

Саша и сам не понял, как ударил эту тварь. Не руками, это уж точно. Словно из его груди вырвался упругий поток силы, сметающий все на своем пути – и вонзился, сконцентрировавшись, подобно лазерному лучу, в самое «сердце» существа – туда, где пульсировал тугой клубок белесых нитей, расходящихся по всему телу правильной «звездой».

«Астральное тело вампира может иметь энергетический центр в виде сферы, звезды, кристалла… откуда это?»

Саша расширенными глазами смотрел, как оседает на землю Крыс – нелепо взмахнув руками, ненадолго привалившись спиной к дверце. В одной из них был зажат фонарик – какого черта, спрашивается, ему понадобился фонарик средь бела дня? Разве что по голове кого-нибудь стукнуть…

Парень коротко вскрикнул, и тут же зажал рот рукой, когда до него дошло главное. Глаза преподавателя оставались открытыми, взгляд застыл, уперся недвижно куда-то Саше чуть ниже колен… Мужчина был мертв.

– М-максим Геннадьевич? – растерянно позвал Саша, уже осознавая бессмысленность своих слов.

«Я убил его. Господи, я только что убил человека. Маньяка, вампира… но человека.»

Преодолевая какой-то суеверный ужас, он подошел к трупу, потянулся пальцами к шее – туда, где должен прощупываться пульс, если верить курсам первичной медподготовки, куда их загнали прошлым летом в принудительном порядке. Пульса не было, а теплая еще кожа оказалась на ощупь неожиданно сухой и шершавой. Саша вздрогнул от невольного отвращения, и отдернул руку.

Голова Крыса качнулась от этого движения, и безвольно упала на грудь.

«Так». Саша нервно сглотнул слюну, стараясь не скатиться в истерику, недостойную сомнительного звания «настоящего мужчины».

«Нужно позвонить Рогозину. Вот что мне нужно, да. Если не поможет, так хоть анекдот какой-нибудь в тему расскажет наверняка…»

Ирония действительно помогала в сложных ситуациях. По крайней мере, парень немного успокоился, и полез в карман за телефоном… который по-прежнему валялся дома, оставленный там почти неделю назад.

«Без паники. Только без паники. У этого… у Крыса… наверняка был телефон… точнее, еще есть, почему это «был»? А если человека уже нет, а телефон еще есть, надо говорить в прошедшем времени? Так, спокойно, отставить бред…»

Снова пережив короткую, но бурную схватку с подкатывающим к горлу комком отвращения, Саша обыскал карманы трупа. Нашел потрепанного вида «трубку» и уставился на нее, как на незнакомый артефакт. А номер? Кто в наше время помнит наизусть номера знакомых? Все надежно хранится в электронной памяти… Вот и что делать в таких ситуациях?

«Без паники», в который раз повторил себе парень. «Я, в конце концов, сотрудник ГРУ, верно? Если я сейчас позвоню, сошлюсь на код «13 О», может быть…»

И решительно набрал «02».На его сбивчивые объяснения в трубке ответили «выезжаем, оставайтесь на месте». Саша, в общем-то, никуда и не собирался – пешком, что ли, в город возвращаться? Он обошел машину, чтобы не видеть труп, сел на землю, не чувствуя холода, обхватил руками колени.

Однажды разбуженную силу уже не загнать обратно… Нельзя «поиграться» со своими способностями и сбежать, трусливо спрятав голову в песок. Саша вспомнил, как пугали его еще недавно новые знакомые... Оля с ее загадочной силой, Игорь, конечно же… А теперь он боялся смотреть в зеркало, потому что там притаился точно такой же субъект. Можно сбежать от кого угодно, по балконам и подвалам, но от себя самого – выйдет ли?

«Мы не видим на самом деле ауру, потоки энергии» – объяснял ему Рогозин, повторяя одно и то же на разные лады – чтобы лучше дошло. Все равно не доходило – до сих пор…

«Мы воспринимаем все это другими неизвестными науке органами. Подозревают, что тут замешана какая-то структура мозга, вилочковая железа, что ли… Сознание преобразует полученную информацию в образы – зрительные, или любые другие. Реальность – это интерпретация, понимаешь? Поэтому так расходятся описания разных мистических школ и отдельных личностей… Каждый видит то, что он готов увидеть».

Саша готов был увидеть чудовище… потому что его наивная вера в людей не позволяла причислять таких как Крыс, к роду человеческому. Увидел, испугался, и…

«…для юного воина первый убитый в бою враг – священный символ инициации…»

«…мы же одной породы…»

Саша тихо застонал, пряча лицо в ладонях.

Милицейская машина появилась на удивление быстро – похоже, они все-таки не успели выехать далеко за город.

– Ты звонил, что ли? – Толстый мужик в форме обвиняюще ткнул пальцем в Сашу.

Парень кивнул, нехотя поднимаясь с земли.

– Документы предъявите, пожалуйста, – сказал второй милиционер, подходя ближе.

Документы. Как будто Саша носил с собой что-то, кроме студенческого… он даже пропуск в Отдел оставил в покинутой квартире – вдруг там какой-нибудь следящий чип зашит? Вот и доказывай теперь, что ты не простой студент… поссорившийся с преподавателем. В сумме взятки не сошлись, например, вот и стукнул его по голове…

Видимо, та же нехитрая логическая цепочка сложилась и в головах доблестных стражей порядка.

– Ты что, бля, тут диспетчеру наплел? Какое нахрен ГРУ? Ты че, обдолбанный? А ну, в глаза смотри!

– Бл*ть, Вова, тут реально труп… – сдавленно пробормотал второй мент, который додумался обойти машину, пока его напарник «прессовал» студента.

В ту же секунду Сашу грубо развернули лицом к капоту, больно заломив руки.

– Ты его грохнул, паскуда?!

«Кажется, они должны для начала зачитать мне права или что-то такое…» – растерянно подумал парень.

– Я не врал. Это дело проходит по нашему… ведомству. Тринадцатый отдел. Свяжитесь со своим начальством, они знают…

Мент встряхнул его так, что он приложился носом о капот. На губы что-то потекло – похоже, кровь из носа.

– Будешь мне тут сказки рассказывать…

– Надо бы позвонить, – с сомнением сказал второй. – Я что-то такое, кажется, слышал.

– Чем ты его, а? – спросил толстый, наклонившись к уху. – Камнем по голове, что ли?

– На башке ран нет. Вообще ран нет, – задумался его напарник.

– Я не обязан отвечать, – пробормотал Саша, вспоминая судорожно, что он там на самом деле имеет право сделать? Адвоката вызвать? Блин, в Америке, судя по фильмам, все гораздо цивилизованней…

Он охнул от неожиданности, когда его огрели дубинкой по ребрам.

– Умный такой нашелся, да?

– Я все-таки позвоню капитану, – кажется, хоть один из этой парочки реально пытался делать свою работу, а не удовлетворять садистские инстинкты.

Сашу грубо запихнули в машину, надев наручники, и сказали «Жди и не рыпайся». Ждать пришлось не слишком долго – через некоторое время снаружи послышался шум подъезжающих машин, хлопанье дверей, голоса. Кажется, кто-то кого-то смачно посылал на хуй. «Точно, это наши приехали», – отметил про себя Саша.

Его уже далеко не так грубо вытащили из машины, и кто-то щелчком снял с него наручники – вроде бы уже знакомый толстый мент.

– Так. Они тебя били? – Рогозин заглянул в его лицо, ладонью приподняв подбородок. Саша шмыгнул носом, отметив, что кровь уже не идет.

– Ну… не то чтобы… – ответил он, чувствуя, что, в общем-то, и не злится на арестовавших его ментов. Их тоже можно понять, в конце концов…

Наверное, он сказал это недостаточно решительно – майор повернулся, коротко глянув на вытянувшихся в сторонке милиционеров. Толстый ощутимо побледнел – видимо, выразительный был взгляд.

– Дай-ка свою дубинку, – сказал ему Рогозин. Он был абсолютно спокоен, и это, очевидно, пугало его собеседников сильнее любых угроз.

– Так мы ж это… а он же… документов не было… – забормотал мент, панически оглядываясь по сторонам. Его напарник, пихнув его локтем, прошипел сквозь зубы «молчи уже, дебил». Стоявший неподалеку мужчина, тоже в милицейской форме, но с нашивками посерьезней, демонстративно отвернулся, глядя в небо.

– Дубинку… будь любезен, – Игорь протянул к менту ладонь, ожидая.

– Не надо, – сказал Саша. Ему не нравилась эта сцена, страх на лицах здоровых мужиков был омерзителен. – Игорь Семенович, они ж не виноваты. У меня и правда документов не было.

Майор не обратил на него внимания. Не дождавшись, пока толстяк достанет дубинку, он ловко выхватил ее у того из-за пояса. Саша зажмурился, услышав звук удара и сдавленный вскрик.

– Простая справедливость, – сказал Игорь, внезапно оказавшись рядом. – Документы ты, конечно, зря забыл. Но совсем не обязательно применять силу… только потому, что ты это можешь. Что я, собственно, господам и продемонстрировал. Пойдем, нечего тут торчать… – приобняв парня за плечи, он повел его к машине.

– Они просто делали свою работу… как могли, – упрямо сказал Саша.

– При этом им иногда не помешало бы включать мозги черепной коробки. Будь ты убийцей, разве стал бы звонить в милицию и дожидаться их над трупом?

– Но я же… и есть… – тут у Саши внезапно перехватило горло, и он не смог договорить фразу.

– Кстати, о мозгах! – Рогозин умело проигнорировал его метания. – Чем ты думал, когда соглашался ехать черт знает куда с этим подозрительным типом?

– Он не казался подозрительным, – вздохнул Саша. – Точнее… мне все преподы так или иначе кажутся подозрительными. И две трети однокурсников. Но это ж не значит, что они все…

Тем временем майор усадил его на пассажирское сиденье, и бесцеремонно задрал на нем майку, осматривая тело.

– Болит где-нибудь? Ребра, живот?

– Да вроде… нет, – Саша смутился, особенно когда ладонь Игоря скользнула по телу, осторожно ощупывая бок. Прикосновение невольно напомнило ему о прошедшей ночи… Хотя, понятное дело, сейчас никакого эротического подтекста в действиях его начальника не было.

– Они меня и не били, в общем-то… так, двинули пару раз…

– Да тебя ж пальцем ткнешь – синяк останется, – неожиданно мягко сказал майор. – Вот накачаешь пресс как следует, тогда можно и не бояться внезапных ударов… А пока лучше не подставляться.

Его ладонь замерла на одном месте, и Саша ощутил вдруг, как по телу расходятся теплые волны едва ощутимых вибраций. И стало легче – а до этого, кажется, где-то в боку действительно ныло, только парень этого не замечал, пока ощущение не исчезло.

– А ты думал, я только убивать голыми руками могу? – усмехнулся Игорь, убирая руку.

Про «убивать» он напомнил зря – Саша нервно прикусил губу, снова вспомнив, что произошло меньше часа назад.

– Посиди пока, я сейчас, – Рогозин захлопнул дверцу машины. – И нос вытри, кстати, там салфетки есть. А то смотреть страшно, жертва милицейского произвола…

– Это что, был очередной хитрый план? – тихо сказал Саша, когда его шеф, коротко переговорив с ментовским начальством, вернулся и сел в машину. – На этот раз я был наживкой для маньяка?

– Тебя что, и по голове били? – спросил Игорь, глянув на него сочувственно, и завел мотор, выруливая потихоньку с площадки. – Слушай, один полюс, к которому может скатиться психика оператора – это шизофрения, вера во все, что возникает перед глазами… А вот второй – это паранойя. Когда никому и ничему не веришь. Тоже опасно, между прочим.

– Но почему… почему я? Он говорил, что чувствует некую связь со мной…

– Саша, еще раз советую – включи мозги, пожалуйста, – сказал Игорь обманчиво-ласковым тоном, но парень почувствовал в его голосе скрытую угрозу. – Если бы я знал, что маньяк – вот этот твой преподаватель, ты думаешь, я бы не сдал его в ту же секунду? Зачем такие сложности?

В машине повисло напряженное молчание. За окном тянулся все тот же пустырь.

– Он был… вампиром, – Саша наконец заговорил, нарушая гнетущую тишину – шум мотора не в счет, он уже успел стать привычным.

– Похоже на то, – кивнул Игорь. – Если это про него ты мне рассказывал…

– Тогда зачем ему убивать? Тянул бы и дальше из студентов потихоньку…

– Вампиры – они как наркоманы. Им нужно все больше и больше, потому что привыкание развивается. А в момент насильственной смерти человека… да любого живого существа, даже растения – энергии выделяется немало. Это даже приборами зафиксировано, давно еще. Но обычно вампиры до этого не додумываются… а у этого, видимо, склонность была. А самое паршивое, что он ведь эту энергию почти не использовал… Догадываюсь, почему после него оставались такие мощные возмущения энергии … что любые следы перешибали, вот и найти его не могли. Ему же самые крохи перепадали, у него ведь каналы как были блокированы, так и оставались… снимал, так сказать, сливки с первого импульса, а остальное – в землю уходило…

– Пожалуйста, хватит, – прошептал Саша, чувствуя, как к горлу подступает комок. – А то… когда вы так говорите, создается впечатление, что вам не жертв его жалко, а того, что энергия впустую расходовалась. Я понимаю, что, наверное, это в чем-то правильно, но, пожалуйста, не надо сейчас…

– А у меня создается впечатление, что тебе маньяка этого жалко, – жестко сказал Игорь. – Ты понимаешь хоть, от какой твари избавил мир? Да, меня возмущает больше всего, что он их убивал зря. Можно понять любого, кто преследует какую-то цель… даже если его цель диаметрально противоположна твоей, и тебе придется убить его во имя собственной цели и долга. Но вот так, из чистой звериной жестокости…

– Хватит, – снова попросил Саша. Он чувствовал мокрые дорожки от слез на щеках, и понимал, что сдерживаться больше не сможет… оставалось только прикрываться рукавом от Игоря, в попытке сохранить хоть какое-то подобие достоинства. – Пожалуйста, не надо. Этого вашего цинизма. Я понимаю, это, наверное, профессиональное. Как у врачей. Наверное, иначе нельзя. Только не сейчас…

– Ладно, – сказал Рогозин, и больше за всю дорогу не проронил ни слова. А Саша давился слезами, отворачиваясь к окну, и думал о том, что, как только они хоть куда-нибудь приедут, он выскочит из машины и уйдет пешком домой. Но когда машина остановилась, майор заглушил мотор, а потом вдруг притянул к себе Сашу, обнял его ласково, прошептал на ухо «ну иди сюда, маленький мой», и парень неожиданно для себя разрыдался, уткнувшись в его плечо, и заливая слезами очередной пижонский галстук.

– Я же видел его… видел… – шептал он сбивчиво, сам не зная толком, что хочет сказать, как объяснить всю эту боль, ужас, отчаяние?

Игорь только молча гладил его по волосам, видимо, честно выполняя обещание воздержаться от циничных лекций на тему жестокости окружающего мира.

Они долго сидели, обнявшись, и в машину начали закрадываться сумерки, стирая очертания предметов. Когда Саша, еще всхлипывая, поднял наконец голову, он уже не мог разглядеть лица Игоря.

– Пойдем, – сказал тот, нехотя отпуская его и выбираясь из машины.

Саша вылез вслед за ним, чувствуя себя совершенно обессиленным. У него натуральным образом подкашивались ноги после всего пережитого – пришлось облокотиться на машину, пережидая приступ слабости.

– Ты чего? – спросил Рогозин, и вдруг, не дожидаясь ответа, подхватил его на руки и понес. Саша даже не представлял, что его можно с такой легкостью таскать на руках – все-таки не ребенок уже, и не хрупкая девица.

– Я и сам могу идти, – пробормотал он.

– Не сомневаюсь, – сухо сказал майор, но Саша чувствовал, как бережно тот держит его. Он опустил парня на ноги только перед дверью подъезда – чтобы достать ключ от магнитного замка.

– Бабки у подъезда… подумают невесть что, – сказал Саша, оглядываясь.

– Поверить не могу – тебя, сотрудника ГРУ, беспокоит, что скажут бабки у подъезда? – иронически спросил Игорь. Он больше не порывался поднимать его на руки, но за плечи все-таки осторожно придерживал.