Текст книги "Игра (СИ)"

Автор книги: Олег Рогозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Саша аж остановился посреди коридора, когда понял, о чем только что подумал. «Нет, вот так точно нельзя… Нельзя так решать проблемы. Иначе превратишься в этакого… сверхчеловека в худшей из трактовок учения Ницше. В людоеда, для которого собратья по виду хомо сапиенс – то ли мясо, то ли расходный материал. Но… вот Рогозин же не убивает людей направо и налево? Хотя может ведь. Что его сдерживает? Ладно, а что удерживает обычного, среднего человека от убийств неугодных ему людей? Есть такое подозрение, что исключительно отсутствие доступных средств, да страх перед законом…»

– Слышь, Достоевский, ты жрать идешь? – Витек чувствительно хлопнул его по плечу. Он и дома, и в универе как-то ненавязчиво присматривал за другом, опасаясь, видимо, как бы тот не принялся резать вены от мифической несчастной любви.

– Не, не хочется. А почему это Достоевский, интересно?

– Да рожа у тебя сейчас такая была, будто ты о высоком размышляешь… Ну там, быть или не быть, тварь я дрожащая али право имею, топором по голове или головой по топору…

– Ну ты и телепат, – улыбнулся Саша. – Да, примерно об этом и думал. Ладно, иди уж, я и правда не голодный…

Он бесцельно брел по коридору, когда взгляд случайно зацепился за что-то знакомое.

– Катя?! – от неожиданности он даже вслух окликнул девушку. И бросился к ней, но… дорогу ему внезапно перегородил здоровый амбал в черном костюме.

– Стоять, – сказал он, профессиональным жестом тормозя парня на бегу.

Катя оглянулась. Взгляд у нее был затравленный.

– Не подходи! – она почти выкрикнула это, прячась за спину телохранителя.

– Кать, я же… не с ними… – беспомощно произнес Саша, уже понимая, что с однокурсницей ему сегодня не поговорить. Или – уже с бывшей однокурсницей? Катя не появлялась в университете с первого числа, говорили, что она забрала документы…

– Давай, топай, – охранник бесцеремонно развернул его спиной и подтолкнул.

Саша прошел по инерции несколько шагов и остановился, беспомощно глядя вслед поспешно уходящей Кате.

«А вот Рогозин бы этого амбала, наверное, одной левой свалил» – почти машинально подумал он. «Тьфу ты, напасть… не думать о нем, не… В конце концов, это по его вине девчонка теперь от собственной тени шарахается, с телохранителями по универу ходит… Наверное, приезжала какие-нибудь бумажки забирать, вроде из деканата выходила как раз?»

– Саш, зайди в деканат, – точно эхом повторяя его мысли, прозвучало где-то рядом, и парень растерянно заозирался, не сразу сообразив, что это староста группы, невысокая девчонка с экзотическим именем Айгуль, просительно выглядывает из-под его левого локтя – росту она была крохотного, полтора метра, наверное.

– Угу, – кивнул он и развернулся, мрачно глядя на искомую дверь.

«Небось, за пропуски начнут распекать… вот же блин».

Но о пропусках никто и не заикнулся. Замдеканша, высокая дама с копной не по возрасту угольно-черных волос, смотрела на него едва ли не ласково, чего за ней никогда не водилось. Саша на всякий случай испугался и затормозил на пороге. Вторую женщину в кабинете он узнал не сразу, а когда узнал – сердце ухнуло куда-то в глубину желудка, и оттуда застучало часто-часто, а потом его накрыло волной какого-то бездумного облегчения – собственно, мучительные метания закончились, и пока он пытался принять хотя какое-то решение, за него уже, видимо, все решили. Осталось только принять приговор.

Оказывается, если Алису перекрасить в цвет «пепельный блонд» и одеть в строгий деловой костюм, дополнив его очками и сумочкой в том же духе, выяснится, что ей на самом-то деле уже лет под сорок, и смотрится она, как вполне успешная бизнес-вумен. А если она при этом еще и говорить будет без обычного своего ерничанья – так вообще полный Голливуд выйдет, в кадре только Ричарда Гира не хватает для комплекта.

– Сашенька, – проникновенно произнесла эта «бизнес-леди», – с бабушкой совсем плохо, надо срочно ехать в Норильск.

«Какая, нафиг, бабушка в Норильске?» – Саша с трудом сдержал нервную ухмылку. «Это Рогозин у нас бабушка, что ли?»

Сердце вдруг решило повторить свой сомнительный акробатический номер. «Она что, хочет сказать, что с ним что-то…»

Он, наверное, заметно побледнел, потому что замдеканша тут же вскочила, усадила его на стул, начала хлопотать вокруг него. Парень с трудом улавливал смысл реплик, которыми она обменивалась с Алисой. Что-то про наследство и «бедный мальчик, он так ее любил с детства».

– А ты хороший актер, никогда б не подумала, – одобрительно сказала Алиса, ведя его к выходу – ее рука с острыми длинными ногтями цепко держала его за локоть, а впрочем, Саша и не пытался вырываться – ему уже просто до смерти надоело убегать и прятаться, и он шел сейчас к машине Алисы с горделивым достоинством обреченного на казнь. – Я думала, ты там реально в обморок грохнешься.

– Что у меня за бабушка в Норильске, можно узнать? – спросил Саша, отстраненно глядя перед собой.

– Оо. Там такая бабушка – закачаешься. Из Москвы куратор наш приперся с проверкой, всех допрашивает, кто на финальной операции был. Тебя вот возжелал видеть, пришлось прервать твой отпуск, уж извини.

– Отпуск? – тупо переспросил парень, не понимая, о чем идет речь.

– Ну да. Игорек сказал, он тебя в отпуск отправил, нервы лечить… В общем у меня изначально другой план был, но я как эту старую еврейку увидела – тут же придумала идею получше. Представилась, прикинь, вашим семейным адвокатом!

–Ну вы и гоните, Алиса Геннадьевна, – слабо улыбнулся Саша, постепенно приходя в себя. Отпуск, ну надо же... – Какие в наше время семейные адвокаты?

– Ну вот как-то так в голову взбрело… Говорю, так и так, в общем, бабуля помирает, надо убедиться, что мальчика внесли в завещание, вы ж понимаете, счас такое начнется, начнут дом делить, а дом хороший, трехэтажный, с колоннами…

– Какие колонны… – почти простонал Саша, сгибаясь пополам от смеха. Они уже сидели в машине, и он едва не врезался лбом в приборную панель, но смеяться не прекратил. Нервное напряжение последних дней начинало потихоньку его отпускать. Он-то думал, что его ищут, может, даже устранить хотят, у Витька диван протирал, вот ведь дурак…

– Да не знаю я, какие колонны, на меня как вдохновение накатит, так уж несет и несет… Говорю ж, этой вашей замдеканше такая история – самое то.

– А с чего вы взяли, что она еврейка? – все еще улыбаясь, спросил Саша.

– Чувствую я их, – сказала Алиса, ухмыляясь. – Как вампиров. Ну чего ты напрягся? Шучу… По роже видно же. И вообще, ты чего такой, как мешком прихлопнутый? Как будто и не отдыхал неделю… Учеба, что ли, грузит?

– Да я… в общем, не отправляли меня в отпуск. Я… вроде как сбежал, – помявшись, признался Саша. – На Игоря Семеновича наорал и сбежал. Поссорились мы… кажется.

– Ну ты силен, – рассмеялась Алиса. – Уважаю прям. Чего не поделили? Морально-этические вопросы, да? Это после совещания? А я думала, куда ты смылся так оперативно…

– Ну… в основном это из-за Кати, да, – вздохнул Саша. И в общих чертах пересказал Алисе путаные свои размышления за последние дни.

– Вот скажите, я неправ? – спросил он в конце, покосившись на женщину. Та спокойно вела машину – на удивление спокойно, что с ее старым образом тоже не вязалось, как и деловой костюм.

– По-своему прав, конечно, – задумчиво сказала она. – Все мы по молодости идеалисты. И все мы видим только одну сторону любой медали – ту, что к нам ближе. А вот Игорек, например, обязан видеть обе стороны одновременно. Это, знаешь ли, непросто. Он принимает решения и просчитывает их последствия – все последствия. Старается, по крайней мере.

– Тут у вас ситуация, что называется – нашла коса на камень, – продолжила Алиса после небольшой паузы. – У Игоря мания – все контролировать, а у тебя пунктик – чтоб тебя не контролировали, как я погляжу. Да и признайся, этот «отпуск» твой самовольный был на самом деле не столько реакцией на «аморальные» схемы нашего шефа, сколько выпендрежем? Попыткой доказать себе и ему, что ты – не игрушка в его руках?

Саша неопределенно хмыкнул – он над такой версией не задумывался. Алиса кивнула.

– Вот ты говоришь – он бессердечный тип, девушку довел до нервного срыва. Ее убить могли, и да, я с тобой не спорю. А ты вроде был там, на месте ритуала, видел, что Светку тоже зарезать хотели, когда она с ними драться начала? Я не видела, я отчет читала. Что Игорь сделал?

– Он этого… Вита… убил, – с трудом выговорил Саша. Картинка вновь встала перед глазами, точно навязчивый глюк – черные силуэты, белое пламя, алая кровь. Стильный минимализм.

– Защищая Светку, – кивнула Алиса. – Защищая свою сотрудницу. А ты знаешь, что он родителям этого парня сам звонил, лично? Представился сотрудником милиции, изложил… официальную версию. Для него это принципиальный момент, видите ли. Чтоб никому другому не пришлось.

– Неа… – прошептал Саша.

– Он эту операцию год готовил, – Алиса тоже вздохнула. – Ты вот видишь одну замученную девушку, живую пока что. А ему каждый день отчеты приносят из милиции – там убийство при непонятных обстоятельствах, здесь маньяк неуловимый шестерых уже разделал… Что-то происходит с людьми, с миром, понимаешь, все это чувствуют, старые опытные операторы – все до единого. Игра эта… с каждым годом все круче. Словно маятник какой-то раскачивается, маятник силы. А начальство наше – там нет этих старых опытных операторов, и сенсов тем более, не делаем мы карьер политических, понимаешь? И они нам не верят. Думают, мы психи все. А мы психи, да… – Прервавшись на полуслове, Алиса остановила машину. Саша выглянул в окно – место было незнакомое. – Идем, надо еще Тима захватить, поторопим его, а то он, небось, косички там свои еще час заплетать будет…

– Какие косички? – удивленно спросил Саша. Но когда дверь квартиры распахнулась, он понял, о чем шла речь – Тим теперь щеголял роскошными дрэдами, с вплетенными в них деревянными бусинами и ленточками.

– Санек, какие люди! – он радостно похлопал парня по плечу, махнул рукой приглашающе. – Заходите, я счас, пару минут…

Квартира у него была под стать имиджу – коридор, заваленный каким-то жутко интересным хламом вперемешку с книгами, Боб Марли скалится с плаката, пол расчерчен сложными пентаграммами и какими-то каббалистическими, что ли, знаками…

– Идем, – Алиса увлекла парня за собой, привела на кухню, где на окне в горшках радостно зеленели какие-то смутно знакомые растения, напоминающие коноплю, только с более рассеченными листьями.

– Декоративная, – пояснила Алиса. – Для понту… Нравится мне тут. Напоминает атмосферку первых советских хипповских флэтов. Впрочем, первые-то я уже и не застала, но в восьмидесятые тоже не скучно было, поверь.

– Так вот, мы психи, – продолжила она, усевшись на древнюю расшатанную табуретку, и закурив длинную сигарету с тонким вишневым ароматом. – По роду деятельности, понимаешь. Среди кондовых таких шизиков, что в буйных палатах – через одного все активные сенсы, например, я статистику читала. Знаешь, в чем разница? Наша шиза контролируется некой областью сознания, волнениям материального мира не подверженной. Этакий спокойный и бесстрастный внутренний голос, говорящий, что все это фигня, и вообще все фигня, а работать-то надо. Чем раньше ты ее в себе разовьешь, тем больше шансов не поехать, когда накроет. А накроет непременно. Но я сейчас не о том. А о том, что не надо нас судить обыденными категориями, о’кей? Мы психи, все по-своему поехавшие, при том – вооруженные и опасные, и ты, между прочим, отлично вписываешься в нашу славную компанию, так что не обольщайся. Такая уж цена у выхода за пределы человеческой формы.

– В смысле? – Саше очень не понравилась эта формулировка, про человеческую форму. От нее ощутимо веяло запредельным каким-то холодом и ужасом.

– Ну, это термин такой, из Кастанеды, что ли… – Алиса нетерпеливо махнула в воздухе сигаретой. – Мне например, нравится. Отражает суть. Вроде как, развивая в себе сверхспособности, становишься все менее человеком. По-моему, довольно точно, хотя многие пугаются. И чего все так цепляются за свою эфемерную «человечность»? Люди, в массе своей, не самые приятные создания, на мой вкус… Воюют бессмысленно, размножаются бесконтрольно, потребляют бездумно…

«Умеет же она жуть нагнать… прям как сам Рогозин» – мрачно подумал Саша. Ему вспомнились недавние мысли о «нелюдях». Вот уж, попал в точку, называется…

Словно почувствовав, что надо бы прервать тяжелый разговор, на кухню заглянул Тим, сияя радостной, открытой улыбкой.

– Ну чего, идем? – спросил он, и гнетущая атмосфера на кухне моментально рассеялась.

– Тим, а для чего эти… символы? – спросил Саша, осторожно перешагивая очередную пентаграмму на полу.

– А, это от тараканов, – отмахнулся парень. Саша едва не споткнулся на месте.

– То есть…?

– Ну, мелком от тараканов нарисовано. В инструкции было написано – нанести на поверхности, где бегают эти твари. А они ж везде бегают! Ну, я на полу периодически рисую… ну а что, не крестики-нолики же мне рисовать! Заодно и на квартиру защиту поставил. В астрале все, надо сказать, по высшему разряду получилось, никто носа не просунет… А вот на материальном плане… все равно лезут, суки! Через вентиляцию от соседей, что ли…

– Тараканы? – на всякий случай уточнил Саша.

«Психи. Нелюди. Ага» – иронически подумал он, глядя, как на спине Тима задорно подпрыгивают при каждом шаге бусины, вплетенные в дрэды. «Как говорил один мой знакомый, тонка грань между эксцентричностью и е**нутостью. Но все-таки с ними не соскучишься… может быть, это и есть самое главное?»

– Ну, мы едем? – нетерпеливо спросил Тимофей, увидев, что Алиса затормозила на крыльце подъезда.

– Сначала я докурю, – тоном великосветской дамы ответила та. Тим пожал плечами, и пошел к машине, а Сашу неожиданно остановила рука Алисы, нечувствительно царапнув ногтями запястье.

– Вот еще что, – произнесла женщина. – Ты думаешь, что Игорь тебя использовал. Ты думаешь о том, что тебя могли убить на задании. Да, он послал тебя туда, рискуя и твоей жизнью, в том числе. Но поверь, если б ему понадобилось отправиться туда самому, с той же степенью риска – он бы пошел. Ты говоришь, для него люди – пушечное мясо. Но если это и так, то для себя он не делает исключения. И если бы тебя там убили… поверь, он бы расстроился. Он всегда расстраивается… – тут Алиса закашлялась, точно сообразив, что сморозила что-то не то.

– В общем, что я хочу сказать, – резюмировала она, отбросив сигарету, и двинувшись к машине. – Ты его сейчас не грузи со своими моральными дилеммами, ладно? Ему и так сейчас несладко… Куратор еще этот... отчитывайся ему, блин…

– А кто он такой, этот куратор? – спросил Саша, оказавшись в машине. Он не был уверен, что Алиса станет отвечать, и надеялся на словоохотливость Тимофея. Но женщина, вопреки ожиданиям, заговорила первой:

– Это такой специальный мудак, который проверяет, не совсем ли мы тут двинулись, и докладывает периодически наверх, что не совсем. Я и должность-то его официальную не знаю, если честно. Но, в общем, я тебе говорила, что операторы политической карьеры не делают? Так вот, есть одно… неприятное исключение.

– Ну по крайней мере, шеф говорит, что именно благодаря поддержке этого «исключения» нас еще не прикрыли вообще, – подал голос Тим. – Потому что он-то понимает…

– Игорек много чего говорил, – резко ответила Алиса. – Например, что женился по любви. Он же не уточнял, по любви к кому…

Тим фыркнул, но комментировать это странное заявление не стал.

– А неприятное оно потому, – продолжила Алиса, зло прищурив глаза, – что Руслан это единственный человек на свете, который еще способен Игоря довести. И надо ж было так сложиться, что он именно этим и занимается, регулярно и с удовольствием.

– Руслан? – имя что-то смутно напоминало Саше. – Это его… бывший сослуживец, что ли? Но… я так понял, что он погиб…

– Да лучше б он, сука, сдох, – ответила женщина за рулем, с такой злостью, какой в ее голосе до сих пор Саша не слышал ни разу.

– Понимаешь, – пояснил Тим, – вот он приедет, они поругаются, а потом Игорь Семеныч возьмет и в запой уйдет на неделю… или еще чего…

– Не уйдет, – сказала Алиса с усмешкой. – Он мне обещал, что больше такого, как той весной, не будет.

– Сложные у них, в общем, отношения, – вздохнул Тимофей с заднего сиденья.

Саша поежился, словно от холода, хотя в машине было довольно тепло. Теперь ему еще меньше хотелось иметь дело с таинственным куратором. Он честно попытался представить себе человека, способного довести Рогозина до недельного запоя. Воображение упорно пасовало, подсовывая ему взамен образ мифического Азатота, Ктулху, или еще какого-нибудь мифического чудовища, так и не пришедшего, к счастью, к незадачливым «культистам».

Глава 4. Часть 4.

Кажется, никто в отделе и впрямь не подозревал о Сашиной нелепой попытке к бегству. Все вели себя, как всегда, приветливо здоровались, ни о чем не расспрашивая. Под дверью кабинета Рогозина бесцельно бродил Аркадий с физиономией еще более мрачной, чем обычно, но и он удостоил Сашу приветственного кивка.

– Ну, че там? – спросила Алиса. Едва войдя в здание, она тут же успела скинуть пиджак, небрежно закатать рукава блузки и нацепить на шею яркое ожерелье – кажется, выглядеть официально на работе для нее было принципиальным «табу».

– Разговаривают, – ответил Аркадий, сложив руки на груди.

– А ты чего, охраняешь, что ли?

– А я тут на всякий случай. Мало ли, вдруг кому морду набить понадобится? А то давно уже руки чешутся это сделать. Лет пятнадцать как.

– Эта чесотка у нас у всех общая, не сомневайся, – хихикнула женщина. И ткнула Сашу в спину: – Давай, заходи. Не боись, если что – вон под дверью охрана какая, справимся…

Саша пробормотал что-то на тему, что он вовсе и не боится, и, постучав для проформы в дверь, шагнул в кабинет.

Здесь почти все было по-прежнему – тонкий запах хвои и духов, холодный ветер из вечно приоткрытого окна, какие-то бумаги на столе… Фоторамка вот, разве что, куда-то исчезла. Хозяин кабинета стоял у окна и на стук двери не обернулся, а вот гость, вальяжно развалившийся в кресле, пристально посмотрел на вошедшего парня. Саша мгновенно насторожился – этот странный тип вызывал у него ассоциацию с каким-то крупным хищным зверем. Хотелось медленно, боком, не спуская глаз с противника, уйти из опасного места.

Куратор отдела выглядел почти ровесником Игоря – только в его темных волосах уже пробивалась седина, и взгляд был жестче, и загорелая кожа казалась будто стянутой на висках. Его строгий темный костюм неожиданно дополнял деревянный амулет на плетеном шнурке, болтавшийся на шее.

– Вы меня… вызывали? – спросил Саша, обращаясь скорее к Игорю, чем к неприятному гостю, но тот по-прежнему не реагировал, молча рассматривая что-то за окном.

– Ну если нет, так я пойду? – парень почувствовал глухое раздражение. Ладно, наорал бы, врезал по морде, посадил в камеру, отдал сектантам для жертвоприношения… игнорировать-то зачем?

– Забавный мальчик, – сказал куратор, продолжая сверлить его взглядом. – Дикий, неприрученный еще. Как звереныш лесной.

«На себя бы посмотрел», мысленно фыркнул Саша.

– Да ты присядь, – сказал Руслан, и парень тут же плюхнулся на стул, точно его ноги решили подчиниться команде, минуя мозг. «Да что со мной такое?» – подумал он, потихоньку начиная паниковать. В голове у него возникла странная, неприятная вибрация, словно кто-то сверлил висок огромной невидимой дрелью.

– Отвали, – сказал вдруг Рогозин, и Саша испугался еще сильнее – он и не думал, что его начальник может говорить с такой ненавистью. До парня не сразу дошло, кому предназначалась реплика, пока Игорь не продолжил:

– Если тебе что-то нужно узнать, открой рот и спроси, а не лезь ребенку в мозги. Совсем по-человечески говорить разучился?

Руслан засмеялся – странным, надтреснутым смехом.

– Да мне в общих чертах и так все понятно, а частности мне давно неинтересны. Это твоя специализация – частности…

– Говорят, дьявол обитает в мелочах, – Игорь наконец-то развернулся спиной к окну, но взгляд его был направлен исключительно на Руслана.

– Дьявол обитает в сердцах и умах, – парировал его собеседник. – Особенно у тех, кому больше нечем занять ум и сердце.

– Зато они первыми заметят, когда запахнет серой.

– Не умножай сущности сверх необходимого, как говорил один древний монах. Бритва Оккама, если помнишь…

– … годится только для того, чтобы вскрыть себе вены.

Если б Саша был старше и наглее, непременно встал бы и небрежно спросил: «Ребята, я вам не мешаю? А то я пойду, дела, понимаете ли…» Но, конечно, сейчас ему было не до подобных финтов. Пришлось ограничиться произнесением этой фразы мысленно, с максимально возможной язвительностью интонаций. И надеяться, что прямое чтение мыслей действительно невозможно – даже для таких крутых операторов, как эти двое.

Руслан снова повернулся к нему, медленно, словно бы нехотя.

– Вспомни, что ты чувствовал, когда контактировал с Мастером Игры. Вспомни все детально. И сними свои дурацкие щиты, тебя за ними почти не видно, самому не тяжело, а? Мальчик, кто тебя так напугал, что ты всю энергию на защиту пустил?

У Саши возникло совершенно дурацкое желание – ткнуть пальцем в Игоря и сказать «вот он». Но, справедливости ради, стоило отметить, что Руслан сейчас пугал его гораздо больше.

Вздохнув, он честно попытался «раскрыться», и вспомнить требуемое. Странный низкий голос… дряблая, словно разлагающаяся плоть под пальцами, когда он попытался ухватить «Лену» за руку…

– Достаточно, – сказал наконец куратор, и в тот же момент исчезла неприятная вибрация в висках. – Хочешь посмотреть на девочку Лену?

Он развернул к парню экран ноутбука, и открыл файл. На экране была фотография… Лены. Только совсем другой, с открытой и совершенно человеческой улыбкой. Обычная девчонка, длинные волосы, куртка с меховой опушкой…

– Пропала два года назад, – коротко пояснил Руслан.

– И совершенно случайно объявилась здесь, – язвительно сказал Игорь. Он сидел на краю стола, словно принципиально не хотел усаживаться за стол, оказавшись на одном уровне с Русланом. Саша понял теперь, почему сотрудники Отдела были так уверены, что эти двое непременно поругаются. Кажется, они просто не могли не ругаться.

– Духи нижнего мира, – небрежно сказал Руслан. – Они делают так иногда. Забирают тела тех, кто слаб. Раньше это называлось одержимостью.

– Раньше эти ваши духи не проявляли интереса к современной, так сказать, ролевой культуре. Не устраивали тут… флэшмобов.

– Ты говоришь о тенденции, – поморщился куратор. – Я ее не вижу. Единичные инциденты, пусть они и пугают таких, как ты. Почему бы духам не подключаться иногда к человеческим играм?

– Ты знаешь… Руслан, – казалось, чтобы произнести его имя, Рогозину пришлось сделать над собой усилие. – Эти три неприличные буквы, под знаменем которых мы тут развлекаемся… а именно Гэ-эР-У… как бы предполагают, что если мы замечаем на своей территории признаки деятельности чужой разведки, то это нас непосредственно касается.

– Чужой разведки, – повторил Руслан, растянув губы в саркастической улыбке. – Насколько чужой, Игорь?

– Может быть, – с нажимом сказал майор, – совсем чужой.

– Зеленые человечки с летающей тарелки? – спросил куратор. Кажется, его происходящее весьма забавляло.

– Да хоть бы и они. Или эти твои… духи нижнего мира. Ничуть не более разумное объяснение, между прочим.

– М-да. Вот поэтому начальство и считает тебя опасным психопатом, – усмехнулся Руслан. И добавил непонятно: – В лес тебе пора, понял? С такими мыслями…

– Ебал я твое начальство, – сказал Игорь, глядя в стену остановившимся взглядом. – Страну просрали, космос просрали, армию развалили. Теперь и планету сдадут – не заметят. Ты не понимаешь, на что эти твари нацелились? Думаешь, им и правда нужны какие-то врата, каналы связи? Да чушь это. Зеленые они там или фиолетовые, они же молодежь отбирают! Таких вот, как Саша… Для неведомых каких-то своих целей. Фильтруют через эту Игру дурацкую. Сегодня это детишки перепуганные, а где они будут через десять лет? С их способностями, уже разбуженными и активно использующимися? Какие команды в их сознании проснутся в любой момент? Они же будущее наше программируют, понимаешь. Будущее человечества.

– Следующей осенью… – начал Руслан.

– Следующей осенью, – сказал Игорь, стиснув край стола так сильно, что аж костяшки пальцев побелели, – следующей осенью, в октябре, я закрою нахрен город. Введу чрезвычайное положение. Кордон поставлю, оцепление у каждого столба подозрительного. Имею полномочия пока что. И тогда…

– И тогда они возьмут и не проведут Игру, – с недоброй ухмылкой сказал Руслан. – И тогда тебя не спасет даже мое заступничество. И никакие истеричные папаши, поднимающие шухер в высших кругах. Допустим даже, что я поверил, что эта девочка оказалась там случайно… Доказательства, где доказательства? У тебя не отчеты, а сказки Лавкрафта. Неведомая тварь прыгнула в бездонный колодец… Я ведь не буду бесконечно покрывать твой параноидальный бред, учти.

Рогозин ничего не ответил, только прикрыл глаза на секунду-другую, словно говоря «как же я от всего этого устал». Саше вдруг мучительно захотелось подойти, сесть рядом, обнять его, погладить устало поникшие плечи…

– Да, ты иди, пацан, свободен, – словно опомнился в этот момент Руслан.

– Можно идти, Игорь Семенович? – Саша демонстративно не стал вставать, дожидаясь ответа шефа. Наверное, это было дерзостью, но ему вдруг захотелось, чтобы этого противного «куратора» хоть кто-нибудь поставил на место, и он перестал так вольно распоряжаться в чужом кабинете. В конце концов, Сашин непосредственный начальник – Рогозин. И нечего тут… И вообще, парню ужасно хотелось услышать от Игоря хоть одну фразу, обращенную непосредственно к нему. Чтобы убедиться, что тот с ним вообще разговаривает еще. А то до сих пор возникало лишь обратное впечатление.

Майор поднял глаза, взглянул наконец на Сашу, и на мгновение тому показалось, что он готов улыбнуться – как прежде… как улыбался ему еще совсем недавно.

– Надо же, какой послушный, – сказал он, и в голосе его явственно послышалась ирония. – Иди, конечно.

Едва за Сашей захлопнулась дверь кабинета, на него накинулись едва ли не все сотрудники отдела.

– Ну? – Алиса требовательным тоном озвучила волнующий всех вопрос. – Чего они там?

– Спорят, – сказал Саша рассеянно. Его больше занимал иной вопрос – сердится на него начальник или нет? Вроде бы ему сейчас просто не до того было, не до разборок с особенно чувствительными сотрудниками. Но все же? Игорь вел себя непонятно. Может, это все-таки влияние Руслана?

– Но не ругаются? – уточнила Оля.

– Да как-то… непонятно, – Саша пожал плечами. – Они всегда так разговаривают, что ли? Как будто вот-вот накинутся?

– Понятно, – вздохнул Тим. – Ладно… будем подождать, как говорится.

Но ждать пришлось долго – Рогозин и его гость не покидали кабинет до глубокого вечера. Саша успел обсудить все мыслимые и немыслимые новости с сотрудниками, миллион раз обозвать себя идиотом за то, что хотел сбежать из такого замечательного коллектива, слопать пиццу на пару с Аликом, довести Олю на пару с Тимом – они уселись у нее за спиной и стали бурно комментировать раскладываемый пасьянс, подсказывая, куда передвинуть карту; естественно, через десять минут в них полетели карандаши и скрепки вперемешку с полушутливыми ругательствами. Аркадий заварил чай, крепкий до черноты густого дегтя, уселся в углу с кружкой и неожиданно стал рассказывать, как продвигаются дела с поиском маньяка – на помощь милиции были направлены едва ли не лучшие сенсы отдела, но пока что дело не сдвигалось с мертвой точки. Жертв находили, точнее, их останки, а вот след убийцы взять не могли. Оля выдвинула предложение – надо искать его в сновидениях. Алиса вдруг вспомнила прочитанную статью о патологических изменениях в мозгу маньяков. Саша подключился к разговору, обрадовавшись, что в кои-то веки может вставить хоть пару реплик на профессиональную тему. Завязалась дискуссия… Домой, кажется, никто не собирался.

– А вы чего тут расселись? – удивленно спросил Игорь, выходя из кабинета. Руслан следовал за ним, кутая шею в пижонский белый шарф.

– Тебя стерегут, не видишь, что ли, – хмыкнул он, оглядывая притихших сотрудников. – Боятся, как бы я тебя не съел.

– Да мы тут… у нас тут… совещание... маньяки… – вразнобой заговорили все, спешно делая серьезные и озабоченные лица.

Рогозин улыбнулся, отводя глаза.

– Дети! Спать! – сказал он с выражением, точно пародируя интонации строгой детсадовской нянечки. – Ночь на дворе, брысь по домам уже.

– А вы домой? – довольно бесцеремонно спросила вдруг Света. Майор глянул на нее удивленно, но ответил:

– Разумеется. Вот гостя в аэропорт отвезу, и спать, как приличный человек. Ну-ка давайте, чтоб через пятнадцать минут здесь никого не было!

И через пятнадцать минут народ действительно разбежался. Только Алиса завозилась, собирая какие-то вещи в боковой комнате. «Интересно, она что, весь гардероб с собой возит?» – иронически подумал Саша. Он тоже задержался в офисе – сидел, гипнотизируя взглядом экран с разложенным пасьянсом, и высчитывал, сколько времени нужно, чтобы доехать на машине в аэропорт, и вернуться… Выходило часа полтора. Идея поехать к Игорю, чтоб поговорить в спокойной обстановке, не отпускала его весь вечер. Кажется, Саше это было просто жизненно необходимо – поговорить и все выяснить. Увидеть наконец взгляд, обращенный на него, напрямую. Прочесть в этом взгляде… обиду, злость или самое страшное – равнодушие. Но лучше так, лучше знать точно…

– Чего? – сказала Алиса, неслышно возникнув у него за спиной. – Не сходится?

– Пасьянс, что ли? – вздохнул Саша. – Да это не мой.

– А я и не про него, – улыбнулась женщина, присела на край стола, потянула к себе пепельницу, вытащив ее из-под груды бумаг. Саша не решился попросить ее не курить, но инстинктивно отодвинулся – сигаретный дым в закрытом помещении он не любил.

– Не сходится, – признался он. – Ничего не сходится. То есть, когда я его не вижу, я могу злиться, обижаться, придумывать кучу всего, хотеть уйти из отдела и все такое. А как только увижу… начинаю думать, что я идиот. Как только он заговорит, я ему верю, а потом остаюсь один и думаю – а вдруг это все игра? Вот что это такое?

– Есть у меня, конечно, предположение, – хихикнула Алиса, выпуская клубы дыма в потолок. – Но мне, небось, опять скажут, что я старая извращенка… Так что, значит, Игорек у нас больше не бездушный монстр, в твоей версии мироздания? Ну еще бы, ты ж с Русланом пообщался… все познается в сравнении.