Текст книги "Путин против дикой агрессии"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Простолюдины, – с нескрываемым облегчением выдохнул хозяин дома, тут же подумав: «Неужели в уезде ещё и разбойники завелись?»

– У носильщика ничего с собой не было, – словно прочитав его мысли, продолжила собеседница. – А вот вещи служанки убийца не забрал.

– Вот как? – недоуменно вскинул брови чиновник.

– Госпожа Платино, – обратилась женщина к спутнице. – Покажите господину Сабуро те вещи убитой, о которых я вам говорила.

Кивнув, девушка подошла к корзине и после долгих поисков отыскала маленький матерчатый свёрток, внутри которого оказались простенькие серьги и две фиолетовые ленточки для волос.

– Возможно, стражникам удастся выяснить, кому они принадлежат? – предположила монахиня. – Или кто-нибудь будет искать своих пропавших родственников и узнает эти вещи?

– Я отнесу их в управу, – деловито сказал начальник уезда. – И прикажу господину Томуро всё выяснить.

– Следы, госпожа Сабуро, – возвращаясь на своё место, проговорила девушка.

– Ах, да! – вскричала та и тут же понизила голос. – Там на снегу были отпечатки сапог с каблуками. Ну, знаете, вроде тех, что иногда носят конные воины или некоторые женщины, когда хотят казаться выше.

– Дикарская мода, – недовольно проворчал мужчина. – Хвала Вечному небу, в наших местах такое редко встречается. Это будет хорошей приметой для поимки убийцы.

И шутливо поинтересовался:

– У вас, сестра, ещё есть тайны, которые мне следует знать?

– Больше нет, дорогой брат, – натянуто улыбнулась монахиня, вставая с кресла.

– А картошка? – вновь подала голос девушка.

Начальник уезда удивлённо вскинул брови, услышав незнакомое слово.

– Ах, да! – всплеснула руками Амадо. – У госпожи Платино с собой оказалось немного овощей из своего мира. По её словам, он очень вкусный и даёт богатые урожаи.

– Я же не крестьянин, дорогая сестра, – поморщился чиновник.

– Но вы государственный служащий, дорогой брат, – робко напомнила женщина.

– Покажите, что там у вас, – недовольно проворчал хозяин дома.

Вскочив, девушка быстро подошла к корзине и, покопавшись, достала пакет из прозрачной бумаги.

Небольшой, жёлто-землистого цвета овощ походил на репу только без хвостика. Видимо, он тоже растёт в земле.

– Говорите, богатый урожай? – скептически скривился начальник уезда, вытирая ладонь платком.

– Да, господин Сабуро, – с поклоном подтвердила девушка. – Если год удачный, то, посадив одну такую..

Она показала на клубень.

– Можно выкопать целое ведро!

– Вот как! – вскинул брови собеседник, подумав, что для многих простолюдинов подобная еда может стать спасением от голода, а чиновник, внедривший столь ценный овощ, несомненно будет отмечен начальством. – Я подумаю.

– Благодарю, господин, – поклонившись, собеседница взяла пакет со стола.

Хозяин дом выжидательно посмотрел на сестру.

– Я схожу за госпожой Азумо, – кивнув головой, сказала та.

Едва за ней закрылась дверь, хозяин дома обратился к молодой гостье:

– Вы лекарь, Платино-ли?

– Нет, господин Сабуро-ли, – покачала та головой, поспешно пояснив: – Это снадобье я купила своей тёте. Она очень сильно кашляла, вот лекарь и посоветовал его применять. Я не знала, поможет ли оно от петсоры. Но ничего другого у меня не было.

– Это великая удача и милость Вечного неба, что средство из вашего мира помогло справиться с нашей петсорой, – задумчиво проговорил чиновник и тут же вскинул брови. – Вы что же, ходили за покупками одна без служанки?

– В нашем мире не так много слуг, господин Сабуро-сей, – потупилась собеседница. – Большую часть работы по дому выполняют всякие… устройства.

– Если ваше снадобье помогло от петсоры, – продолжил мужчина. – Может, в вашем мире люди достигли бессмертия и стали равны богам?

– О нет, господин Сабуро, – рассмеялась гостья. – Даже у нас нет лекарства от старости.

«Она совершенно не умеет себя вести», – в который раз с раздражением подумал хозяин дома, но не смог удержаться от усмешки, осознав смысл её слов.

Быстро вернув лицу серьёзное выражение, он спросил:

– Та высокая башня в волшебном стекле – это дворец вашего правителя?

– Нет, господин Сабуро, – покачав головой, девушка замялась, явно подбирая слова. – Это здание принадлежит… купеческой гильдии.

«Ого! – мысленно присвистнул начальник уезда. – В каких же тогда дворцах живут их высокие сановники и сам государь?»

– Господин Сабуро, – беззастенчиво прервала его размышления гостья. – Я могу забрать свои вещи, или они вам ещё понадобятся?

Она кивнула на разложенные по столу предметы из своего мира.

Раздосадованный подобной бестактностью, чиновник хотел напомнить наглой особе о правилах приличия, но передумал и ещё раз окинул оценивающим взглядом странного вида штучки, посчитав, что те могут вызвать разве что любопытство, но никак не удивление.

Тем не менее мужчина проворчал:

– А они вам нужны?

– Могут понадобиться, господин Сабуро-сей, – ответила девица, беззастенчиво глядя ему в глаза. – Например, написать чего-нибудь или вспомнить откуда я родом?

– Волшебное стекло я оставлю себе, – с трудом сдерживая раздражение, безапелляционно заявил хозяин дома. – Остальное забирайте.

– Благодарю, господин Сабуро, – подойдя к столу, поклонилась собеседница.

– Ваш документ лучше сжечь, – наблюдая за тем, как она складывает вещи в сумку, озвучил мужчина только что пришедшую в голову мысль. – Меньше будет вопросов, ответам на которые никто не поверит.

– Я сделаю, как вы советуете, господин Сабуро, – голос у гостьи дрогнул. – Только чуть позже.

– А сколько вам лет, Платино-ли? – неожиданно даже для самого себя спросил начальник узда.

– Семнадцать, господин Сабуро, – ответила гостья.

«Совсем взрослая», – подумал он и тут услышал доносившиеся со двора голоса.

– Вы хотели меня видеть, господин? – склонилась в изящном поклоне супруга.

– Да, Азумо-ли, – подтвердил глава семьи. – Примите мою сестру и… её спутницу как самых дорогих гостей.

В последний момент начальник уезда удержался и не стал называть фамилию девушки.

– Хорошо, господин, – тряхнула золотыми подвесками в причёске собеседница.

– Передайте мой приказ! – муж строго посмотрел на жену. – Я запрещаю спрашивать их о том, что с ними произошло вне нашего дома! Не вздумайте приставать к ним с глупыми расспросами!

Чётко очерченные и подкрашенные брови женщины скакнули на лоб, но сейчас же вернулись на место, а во взгляде аккуратно подведённых глаз вспыхнуло разочарование.

– Слушаюсь, мой господин, – ярко накрашенные губы собеседницы сжались в куриную гузку.

– Завтра я сделаю важное сообщение, Азумо-ли, – снизошёл до объяснения мужчина. – А пока наберитесь терпения, дорогая.

– Конечно, господин, – улыбнулась женщина.

– Ступайте, – величественно махнул рукой чиновник, добавив на прощание: – и скажите, пусть принесут свежих углей в жаровни. У меня сегодня много дел.

* * *

Прижимая к боку сумку с остатками ништяков из своего мира, Ия отвесила хозяину дома очередной поклон и вышла на веранду, только сейчас почувствовав, как же сильно вымотал её этот очень непростой разговор.

Она не удивилась тому нескрываемому недоверию, с каким Бано Сабуро отнёсся к словам своей сестры. Здравомыслящему человеку крайне трудно представить себе существование иных миров. А уж принять за истину то, что стоящая перед ним девчонка, внешне ничем не отличающаяся от других, явилась именно оттуда, совершенно невозможно.

Однако Платину больше всего насторожило то, что хозяин дома смотрел на неё, словно на пустое место или на неодушевлённый предмет, который можно небрежно выбросить в урну и забыть о нём. Пока она не включила издыхающий смартфон, даже любопытство во взгляде мужчины казалось каким-то лениво-насмешливым, как будто он видел свою гостью насквозь и не находил внутри ничего достойного внимания.

Тогда путешественница между мирами как нельзя кстати вспомнила многократные предупреждения своей спутницы о том, что, беседуя с её братом, следует тщательно взвешивать каждое слово и хорошенько думать, перед тем как говорить.

Непривычная к столь строгому самоконтролю, усугублённому всё ещё недостаточным знанием местного языка, девушка ужасно устала и с огромным удовольствием покинула домашний кабинет начальника уезда.

Путь из затерянной в горах избушки до Букасо оказался неблизким, и им с Сабуро дважды пришлось ночевать в придорожных селениях.

В памятной вымершей деревне, где жители ещё отсутствовали, а все кладовые уже опустели, монашка настояла на том, чтобы молодая спутница окончательно переоделась в женскую одежду, поскольку ходить по лесу уже не придётся. Кроме того, по предложению спутницы они повесили котомки на копьё, обвязав его наконечник тряпками для маскировки, а кинжал Ия стала носить за пазухой.

Безропотно натянув кофту на свитер, а юбку поверх джинсов, она тем не менее сумела отстоять сапоги, заявив, что те, даже будучи на виду, не смогли заинтересовать хозяина невольничьего каравана, а уж под длинным подолом их тем более никто не заметит.

Следующую ночь они провели в маленькой харчевне. Свободных комнат не оказалось, и пришлось спать в крошечном обеденном зале на набитых старой соломой мешках в компании ещё пятерых спутников обоего пола, коим не было никакого дела до чужой обуви.

Да и в доме Сабуро на сапоги девушки разве что недоуменно косились, не проявляя впрочем ни особого удивления, ни любопытства.

Вот и сейчас супруга начальника уезда спокойно беседует с золовкой, давая Платине возможность обуться.

– Я приказала приготовить для вас комнаты Ошо и Анно, госпожа Амадо, – с улыбкой сообщила женщина. – Там тепло, и вы сможете хорошо отдохнуть.

– Зачем же так затруднять наложниц моего дорого брата, Азумо-ли, – досадливо покачала головой монашка.

– Но что же вы будете тесниться, дорогая золовка! – всплеснула широкими рукавами из яркого шёлка собеседница. – Господин приказал принять вас со всем почтением и уважением.

– Вы заставляете меня чувствовать себя неудобно перед другими невестками, госпожа Азумо, – продолжила упорствовать служительница богини милосердия. – У госпожи Эгоро маленькая дочка. Ей будет очень тяжело в такой тесноте. Нет, Азумо-ли, я настаиваю, пусть госпожа Ошо вернётся к себе, а мы вдвоём переночуем в комнате госпожи Анно.

– Ну, если таково ваше желание, дорогая золовка, – беспомощно развела белыми, холёными руками супруга хозяина дома. – Тогда я уступаю.

Обернувшись к стоявшим за спиной служанкам, она коротко спросила:

– Слышали?

– Да, старшая госпожа, – синхронно поклонились все три.

– Угара, – обратилась Азумо к одной из них. – Передай госпоже-наложнице Ошо, что она может вернуться к себе.

– Слушаюсь, старшая госпожа, – ещё раз поклонилась служанка.

– И пусть Анно-ли тоже к ней отправляется, – после короткого размышления уже в спину ей добавила жена начальника уезда.

Угара обернулась.

– Да, старшая госпожа.

… и вновь зашагала через двор.

Когда Ия, обвязав голенища сапог верёвочками, встала на ноги, супруга хозяина дома проговорила с виноватой улыбкой:

– Господин запретил задавать вам вопросы Амадо-ли, но как же мне обращаться к вашей молодой спутнице?

– Зовите просто «гостья», – помедлив, ответила монашка, добавив извиняющимся тоном: – Это ненадолго, дорогая невестка. Завтра господин всё объяснит.

– Надеюсь, этого не придётся ждать слишком долго, – доверительно понизила голос собеседница. – Иначе мы все просто умрём от любопытства.

– Ну что вы, Азумо-ли! – с шутливым испугом вскричала золовка. – Господин слишком любит вас, чтобы допустить подобное.

– Я приказала приготовить баню, – посерьёзнев, сообщила невестка. – Надеюсь, вы не откажетесь ополоснуться, Амадо-ли?

– С удовольствием! – воскликнула монашка.

«А мне, значит, грязной ходить?» – раздражённо подумала девушка.

– Вас, госпожа гостья, – словно прочитав её мысли, обратилась к Ие жена чиновника, – Оджина пока проводит в комнату. Вы сможете помыться чуть позже.

– Благодарю вас, госпожа Сабуро, – поклонилась Платина, облегчённо переведя дух и помня, что обращаться по имени даже с добавлением частицы «-ли» можно лишь к очень близкому человеку или к младшему члену семьи в сугубо неформальной обстановке при отсутствии посторонних.

– Быть может, вам подобрать более подходящую обувь? – внезапно предложила собеседница.

Девушка вспомнила расшитые яркими узорами матерчатые туфельки жён начальника уезда и решила, что в таких далеко не уйдёшь. Но и возиться с сапогами там, где то и дело приходилось разуваться, тоже надоело. Не зная, что ответить на столь неожиданное и щедрое предложение, она вопросительно посмотрела на монашку.

Та еле заметно пожала плечами, предоставив ей право самой выпутываться из данной ситуации.

– Благодарю, госпожа Сабуро, – медленно заговорила Платина, тщательно подбирая слова. – Это было бы чудесно.

Улыбка супруги хозяина дома стала ещё снисходительнее.

– Только, если можно, – продолжила Ия. – Недорогие.

– Ценю вашу скромность, госпожа гостья, – её речь явно насмешила собеседницу. – Но, хвала Вечному небу, наш господин достаточно богат.

– Возможно, я неправильно выразилась, госпожа Сабуро, – поймав недовольный взгляд старшей спутницы, торопливо поклонилась девушка. – Просто мне бы хотелось обувь в которой… удобно долго ходить.

– Ах, вон что вы имели ввиду, – понимающе кивнула жена чиновника. – Тогда я прикажу подобрать вам дорожные туфли.

– Спасибо, госпожа Сабуро, – едва не выдохнула от облегчения Платина.

– Не забудьте о наших вещах, Азумо-ли, – напомнила монашка, когда они направились к зданию с высокой черепичной крышей, всё внутреннее пространство которого занимал один большой, богато убранный зал.

– Икиба! – бросила через плечо супруга хозяина дома. – Проследи, чтобы всё доставили в комнату госпожи Амадо Сабуро.

– Да, старшая госпожа, – поклонившись, пожилая служанка в зелёном, меховом жилете и с серебряными серьгами в ушах осталась выполнять полученное приказание.

Не доходя до горбатого каменного мостика, перекинутого через замёрзшую лужу, жена начальника уезда неожиданно безапелляционно заявила:

– Дорогая золовка, пусть Оджина проводит вас в баню, а комнату госпоже гостье я покажу сама.

Монашка резко обернулась. Поймав её обеспокоенный взгляд, девушка пробормотала, скромно потупив глазки:

– Мне бы не хотелось утруждать вас, госпожа Сабуро. Лучше я постою и подожду слуг с вещами.

– Нет-нет, – покачала затейливой причёской женщина, проговорив с затаённой издёвкой: – Вы же наша гостья, госпожа гостья. А когда гость доволен, рады и хозяева. Не расстраивайте нас, госпожа гостья.

– Как я могу себе такое позволить, госпожа Сабуро?! – картинно разведя руками, Ия, не удержавшись, добавила в голос изрядную толику яда, подумав с горечью: «Тётка, похоже, порядочная стерва. А она здесь самая главная. Вот же ж повезло. Ладно, пока осмотримся, а там видно будет».

– Пойдёмте, госпожа гостья, – собеседница сделала приглашающий жест, и камни в украшавших белые пальцы перстнях разноцветно сверкнули в лучах яркого зимнего солнца.

– Только после вас, госпожа Сабуро, – столь же любезно ответила Платина.

Кивнув, супруга хозяина дома стала подниматься на мостик.

Отстав на пару шагов, девушка двинулась следом. Поравнявшись со всё ещё стоявшей монашкой, она услышала тихий шёпот:

– Не расстраивайтесь, Платино-ли. Госпожа Азумо вовсе не такая сердитая, какой хочет казаться.

– Надеюсь, Сабуро-ли, – вздохнула Ия.

Перебравшись на другой берег прудика, жена начальника уезда направилась к жилому крылу, перпендикулярно примыкавшему к другому почти столь же высокому и массивному зданию, как и то, внутри которого находился всего один просторный зал, а служанка с её золовкой пошли в другую сторону.

Поскольку покои главной жены, где ей уже довелось побывать, располагались слева от второго большого дома усадьбы, путешественница между мирами поняла, что комнаты наложниц устроены напротив друг друга в одинаковых с виду строениях по разные стороны внутреннего дворика.

Те же четыре решётчатых, затянутых полупрозрачной бумагой окна, та же пара выходящих на веранду двустворчатых дверей, возле одной из которых застыла девушка в длинной, зелёной юбке и стёганном жилете поверх синей кофты.

– Это Усуя, – небрежно представила её супруга хозяина дома. – Пока вы здесь, она будет вашей служанкой.

– Спасибо за заботу, госпожа Сабуро, – помня уроки своей старшей спутницы, поблагодарила собеседницу Ия.

Вновь пришлось разуваться под насмешливо-сочувственным взглядом жены чиновника.

Гладко оструганные доски веранды казались ледяными даже сквозь тёплые носки. Поэтому, едва Усуя распахнула двери, девушка, не дожидаясь приглашения, решительно шагнула в комнату.

«Ура, здесь, кажется, тоже топят!» – обрадовалась она, стараясь сохранить невозмутимо-вежливое выражение лица.

Прямо напротив входа располагалась узкая лежанка, покрытая пёстро расшитым покрывалом. В стороне у стены стояла низкая кровать с резными спинками, завешанная чем-то вроде балдахина из прозрачной ткани.

Кроме того Ие бросились в глаза привычного вида длинный, низенький шкафчик с расставленными на крышке безделушками и вазами, в одной из которых торчал засушенный цветок на длинном стебле, круглый столик с тремя табуретками, разрисованная причудливым пейзажем высокая ширма, туалетный столик и нечто напоминающее шифоньер с решётчатыми, затянутыми тканью дверками.

Вся мебель была изукрашена причудливой резьбой и поблёскивала от покрывавшего её лака. На задрапированных светло-бежевой тканью стенах висели картины с изображением гор, водопадов и цветов.

«А неплохо живут наложницы глав местных администраций», – усмехнулась про себя Ия, ставя сумку с вещами из своего мира на табурет.

Обернувшись, она встретилась взглядом с карими глазами жены начальника уезда. На сей раз женщина смотрела на неё с плохо скрытым удивлением и вроде бы казалась разочарованной.

«Она что думала, я раскрою рот от удивления или бухнусь в обморок при виде такого богатства? – мысленно фыркнула путешественница между мирами. – Не дождётесь!»

Однако после секундного размышления всё же проговорила:

– Благодарю вас, госпожа Сабуро, что позволили остановиться в такой чудесной комнате.

– Ну, что вы, госпожа гостья, – делано смутилась собеседница, буквально вцепившись взглядом в лежащую на табурете сумку. – Мне стыдно, что приходится предлагать вам столь убогое жилище.

– Вам нечего стыдиться, госпожа Сабуро, – держа в голове наставления монашки, решилась возразить Платина. – Все комнаты, которые мне выпала честь видеть, оформлены очень красиво, с изяществом, выдающим прекрасный вкус хозяйки.

«До чего слащаво, даже противно, – неожиданно подумала она, с трудом давя вспыхнувшее раздражение. – Надо привыкать, если здесь так принято. Ничего не поделаешь – другая культура».

– Спасибо за лестную оценку моих скромных способностей, – грациозно кивнула женщина, и золотые подвески на шпильке вновь мелодично звякнули.

– Принеси нам чаю, Усуя, – приказала она, опускаясь на табуретку.

«Мне бы от старого чая поскорее избавиться, – мысленно вздохнула Ия. – А не новый глотать. Только не будешь же спрашивать такую утончённую даму: как пройти в сортир? Не поймут-с».

– Слушаюсь, старшая госпожа, – служанка повернулась кругом, и девушка увидела спускавшуюся почти до поясницы шёлковую, малиновую ленточку, вплетённую в конец толстой, подвёрнутой косы.

– Господин велел не задавать вам вопросов, госпожа гостья, – женщина скривила ярко накрашенные губы в подобие улыбки. – Но он не запрещал мне на вас смотреть.

– Вряд ли вы увидите что-то интересное, госпожа Сабуро, – усмехнулась собеседница, не пряча глаз под холодным, испытывающим взглядом.

– А вы не очень хорошо воспитаны, госпожа гостья, – посетовала жена начальника уезда.

– У меня много и других недостатков, госпожа Сабуро, – вздохнула Платина, но играть в «гляделки» с супругой хозяина дома перестала, сфокусировав взгляд на картине за её спиной.

Примерно с полминуты в помещении стояла давящая тишина. Девушка не знала, что сказать, а собеседница молча разглядывала её, словно нечаянно выигранный копеечный приз, гадая: то ли сразу выбросить в мусорное ведро, то ли подождать? А вдруг на что-нибудь сгодится?

Тонкая дверь с заклеенными бумагой окнами в верхней части позволяла прекрасно слышать всё, что происходит на веранде. Когда оттуда донёсся звук приближавшихся шагов, женщина вдруг спросила:

– Вам нравятся ранние работы Хоммо, госпожа гостья?

– Что? – вздрогнула та от неожиданности.

– Вы так пристально рассматривали его «Плачущую сливу», – с лёгкой издёвкой пояснила супруга хозяина дома. – Что мне захотелось узнать, как вы относитесь к творчеству этого художника.

– Красиво, госпожа Сабуро, – Ия постаралась ответить как можно неопределённее.

Тут в дверь постучали, и женский голос произнёс:

– Принесли ваши вещи, госпожа гостья.

– Пусть заносят, – ответила вместо неё жена начальника уезда.

В комнату вошла знакомая служанка с узлами и мужчина с корзиной.

– Поставьте туда, – распорядилась Азумо и обратилась к замершей собеседнице. – Вам ещё что-нибудь нужно?

– Нет, госпожа Сабуро, – ответила та, чуть склонившись в коротком поклоне.

– Тогда можете идти, – отпустила слуг женщина.

– Простите, госпожа гостья, – делано извинилась она, едва за ними закрылась дверь. – Я всё-таки задала вам вопрос. Не смогла сдержать любопытства. Хотя…

Она лукаво прищурилась.

– Я же не спрашиваю: кто вы и что с вами случилось?

Её прервал робкий стук.

– Кто там? – поморщилась жена чиновника, явно раздосадованная тем, что ей не дали закончить свою мысль.

Ответ последовал незамедлительно:

– Это я – Усуя, старшая госпожа. Принесла чай.

– Войди.

Служанка внесла поднос, на котором красовались фарфоровый чайник с торчавшей в сторону длинной ручкой и пара прикрытых крышечками чашечек.

Не выставляя посуду, она опустила поднос на стол перед хозяйкой и, отступив к стене, застыла, потупив взор.

Приподняв крышечку, Азумо заглянула в пиалу, после чего, удовлетворённо улыбнувшись, лично наполнила её горячей водой.

– Я не знаю, какой чай вы предпочитаете, госпожа гостья, – любезно улыбнулась она, наливая кипяток во вторую чашку. – Но, полагаю, горный дунфань вас не разочарует.

– Надеюсь, госпожа Сабуро, – натянуто улыбнулась Ия, едва не взвыв от досады: «Да когда же ты уйдёшь, чурка раскрашенная?!»

– Куда же вы торопитесь, госпожа гостья? – поморщилась женщина, когда Ия потянулась за чаем. – Дайте ему немного настояться, чтобы по достоинству оценить вкус.

Она поднесла пиалу к носу, приподняла крышечку и, втянув аромат, довольно улыбнулась, поинтересовавшись как бы между прочим:

– Но, возможно, вам больше по душе другие напитки?

– То, что ваш уважаемый супруг, госпожа Сабуро, не запретил вам задавать мне другие вопросы, – усмехнувшись, окончательно рассвирепевшая Платина взяла чашечку и сделала маленький глоток. – Ещё не значит, что он приказал мне вам отвечать.

– Вы отвратительно воспитаны, госпожа гостья! – прошипела собеседница, со стуком поставив пиалу на поднос, так что часть остававшегося чая выплеснулась наружу. – И если бы не господин, я бы приказала наказать вас за подобную грубость!

«Кажется, я погорячилась, – молнией пронеслось в голове путешественницы между мирами. – Надо как-то отбрехаться. Но на колени становиться всё равно не буду. Хватит, перед мужем стояла».

Бодро вскочив на ноги, она отвесила гневно раздувавшей ноздри даме низкий поклон.

– Прошу прощения, госпожа Сабуро, если мои слова показались вам слишком дерзкими. Но ваш супруг велел мне ничего о себе не говорить.

– Вот как? – вскинув брови, женщина достала из широкого рукава белый платочек и вытерла мокрые пальцы, но тут же нахмурилась. – Но это вас не извиняет, госпожа гостья. Вы могли предупредить меня об этом раньше и не в столь грубой и бестактной форме!

– Ещё раз прошу прощения, госпожа Сабуро, – не поднимая головы, сказала девушка. – Но мне надо разобраться с вещами и найти чистое бельё.

– Не беспокойтесь, госпожа гостья, – презрительно скривилась собеседница. – Я уже давно обо всём распорядилась.

– Спасибо, госпожа Сабуро, – Ия застыла в полупоклоне, с трудом заставляя себя не морщиться от боли в нижней части живота, и подумала: «Если она сейчас не уйдёт, спрошу про сортир у неё. Я всё равно уж плохо воспитана».

К счастью, ей не пришлось обращаться со столь интимным вопросом к жене начальника уезда.

Та встала величественная, как фасад Большого театра, и пошла к двери, почти выплюнув на ходу:

– Прощайте, госпожа гостья. Но имейте ввиду, что я обязательно расскажу господину о вашем предосудительном поведении.

«Едва ли он удивится ещё сильнее», – мысленно усмехнулась Платина и, как только Азумо скрылась за предупредительно распахнутой служанкой дверью, подбежала к девушке, прошипев:

– Где здесь уборная?

– Вам плохо, госпожа гостья? – забеспокоилась Усуя.

– Не очень хорошо, – честно призналась Ия.

– Горшок за ширмой, госпожа, – подсказала служанка.

– Мне бы в уборную го… Усуя, – поморщилась девушка, не испытывая никакого желания вспоминать раннее детство столь экзотическим способом.

– Пойдёмте, госпожа гостья, – стараясь скрыть своё удивление, предложила собеседница.

В который раз за день проклиная сапоги как обувь, мало подходящую для дома богатого чиновника, Платина быстро обулась и, попросив служанку поторопиться, поспешила за своей провожатой.

Выяснилось, что строение, где располагались комнаты наложниц, отделял от второго большого здания крытый переход, ведущий в ещё один узенький дворик, по периметру которого теснились разнообразные явно хозяйственные постройки.

– Вот уборная для господ, госпожа гостья, – объявила Усуя, указав на на дверь с привычно заклеенным бумагой окошечком и бронзовой ручкой в виде то ли лисицы с короткими ушами, то ли длинноухого хорька.

Для того, чтобы попасть внутрь вожделенного помещения, требовалось повернуть ручку вниз.

«Почти как дома», – успела подумать Ия, отдавая должное запорному механизму, и проскользнула в крошечную комнатку с овальным вырезом, призывно черневшим в невысоком приступке из гладко оструганных, лакированных дощечек. А рядом на стене висел шкафчик с аккуратно нарезанными бумажными листочками.

«Ну, это вообще цивилизация!» – довольно усмехнулась путешественница между мирами, торопливо расстёгивая джинсы.

Покончив с самым насущным делом, она почувствовала себя почти счастливой, поэтому, выходя во двор, не смогла удержаться от довольной улыбки.

За время её пребывания в гостях у начальника уезда небо успело подёрнуться какой-то туманной дымкой, и по сравнению с утром сделалось заметно теплее.

– Я провожу вас в комнату, госпожа, – подала голос стоявшая поодаль Усуя.

Девушка кивнула, но тут послышался тонкий скрип дверных петель. Оглянувшись, она увидела, как из здания напротив выходит монашка, с головой укрытая меховой накидкой.

– Госпожа… гостья? – сестра начальника уезда остановилась так резко, что шагавшая позади служанка едва не врезалась ей в спину. – Что вы здесь делаете?

– Да вот пришлось прийти, госпожа Сабуро, – усмехнулась Ия, кивнув в сторону уборной.

– Горячая вода ещё осталась, или госпоже гостье надо немного подождать? – обратилась Амадо к своей спутнице.

– Воды хватит, госпожа Сабуро, – ответила та с коротким поклоном. – В прошлом году господин приказал поставить новый большой котёл. Теперь у нас всегда много горячей воды.

– Тогда проходите купаться, госпожа гостья, – радушно пригласила монашка.

«Вот же ж, – растерянно подумала девушка. – Знала бы, что она так быстро отделается, сняла бы джинсы с колготками… и свитер. Теперь придётся рисоваться в них перед местными, а они, небось, и так про меня уже кучу сказок насочиняли».

По своему поняв скользнувшую по её лицу тень, собеседница поспешила успокоить:

– Не переживайте, бельё уже готово.

– Тогда, конечно, пойду, – натянуто улыбнулась Ия.

Дверь в баню оказалась массивной и сплошной. Хотя на фасаде имелось два больших решетчатых окна, заклеенных всё той же белой, полупрозрачной бумагой, но внутри их прикрывали плотно сколоченные дощатые щиты. Поэтому в помещении, освещённом лишь масляными светильниками, царил полумрак.

Один из них стоял у входа, и в его тусклом освещении гостья рассмотрела обшитые короткими плашками светлого дерева стены, какие-то сундуки и лавки, на одной из которых светлым пятном выделялось аккуратно сложенное бельё.

«Тут что-то вроде предбанника», – решила Платина, заметив не доходящую до потолка перегородку, делившую помещение на две неравные части.

В широком проходе между ними стояла невысокая, крепко сбитая женщина средних лет в длинном платье без рукавов, из-под подола которого выглядывали голые, узловатые ступни.

– Здравствуйте, госпожа гостья, – поприветствовала она Ию. Очевидно, её уже предупредили, как следует обращаться к девушке. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Служанка или, наверное, правильнее сказать, банщица указала на одну из лавок.

– Позвольте помочь вам раздеться?

– Сама справлюсь, – отмахнулась Платина, рассудив, что не стоит смущать аборигенов некоторыми предметами своего туалета.

– Как пожелаете, госпожа, – с плохо скрываемым недоумением пожала плечами собеседница, пробормотав: – Грязное бельё оставьте здесь.

– Хорошо, – кивнула девушка, развязав ленту на кофте. – Я так и сделаю. Пока можешь идти.

Брови банщицы чуть приподнялись. Но, видимо, спорить с пожеланиями господ здесь не принято, поэтому, отвесив поклон, женщина послушно отошла за перегородку.

Торопливо разоблачившись, путешественница между мирами завернула свитер, бюстгальтер и колготки в джинсы и громко сказала, поднимаясь на ноги:

– Эй, где вы там?

– Я здесь, госпожа, – тут же отозвалась служанка, вновь появляясь в предбаннике.

– Это я заберу с собой, – Платина кивнула на синий свёрток.

– Как прикажете, госпожа, – поклонилась собеседница и замялась, явно желая, но не решаясь что-то сказать.

Помня о том, как мало ей ещё известно о местных реалиях, Ия решила выяснить, что же смущает банщицу, и спросила самым благожелательным тоном:

– Я в чём-то ошиблась?

– Нет, нет, госпожа, – покачала головой та. – Только уж одеты вы больно легко. Как бы после бани не простудиться…

«Да, – мысленно согласилась девушка, вспомнив монашку в тёплом плаще. – Без свитера будет холодно».

– Вы бы, госпожа, отправили Усую за какой-нибудь одеждой, – продолжила собеседница. – А за одно она бы и вещи ваши захватила.

– А где Усуя? – спросила Ия.

– Так во дворе ждёт! – бодро отрапортовала банщица.

– Позови её, – попросила девушка.

По голым ногам неприятно прошелестел холодный ветерок.

Торопливо прикрыв дверь, служанка поклонилась, стерев с кончика носа прозрачную каплю.

Выслушав приказание, она взяла свёрток, ещё раз поклонилась и выскочила во двор.