Текст книги "Путин против дикой агрессии"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Негодяи! – не выдержав, рявкнул начальник уезда, без труда разобравшись в причинах трагедии. – Вас подло заманили в засаду! Но зачем? Если у них был приказ убивать всех, почему на курихской дороге вас просто прогнали?

– Не знаю, дорогой брат, – всхлипнула монашка, кривя в злой усмешке мокрые, некрасиво опухшие губы. – Но нас убивали не из-за петсоры. Тут другая причина. Госпожа Индзо везла с собой очень много золота и серебра. У простого сотника с пограничья никак не может быть такого богатства. За эти деньги можно провинцию купить и ещё на пяток уездов останется!

– Откуда вы знаете? – понизив голос почти до шёпота, выпалил хозяин дома, бросив быстрый взгляд на молодую гостью, застывшую с пиалой в тонких, длинных пальцах. Кажется, трагический рассказ спутницы вызвал у неё тяжёлые воспоминания.

– Мы с госпожой Платино видели это собственными глазами, – криво усмехнулась собеседница, кивнув на девушку. – И даже слышали, как негодяи радовались богатой добыче. Кажется, они и сами не ожидали, что в их грязные лапы попадёт такое богатство!

– То есть грабители точно знали, что жена сотника везёт с собой золото и серебро? – решил окончательно прояснить ситуацию чиновник. – Или они наткнулись на него, когда шарили по повозкам?

– Знали! – ни секунды не задумываясь, ответила монахиня. – Мерзавцы явились поздно ночью тайком, прячась даже от своих. И сразу же стали искать в телеге с вещами госпожи Индзо!

«Если это всё правда, то хозяева этих денег – очень богатые и влиятельные люди, – с нарастающей тревогой думал начальник уезда. – А если они к тому же переправляли такое количество золота и серебра тайком, то тут, очевидно, замешана высокая политика, от которой лучше держаться подальше. Такое богатство не может просто так исчезнуть. Его обязательно будут искать. Вот пусть и ищут. А сестре надо забыть о том, что случилось, и больше никогда не вспоминать. Словно ничего этого и не было. Только как быть с девчонкой?»

Он искоса глянул на молодую гостью, непринуждённо рассматривавшую развешанные по стенам картины.

– Вы поступили мудро, сестра, когда никому ничего не сказали, – озабоченно хмурясь, проговорил хозяин дома, вновь обращаясь к рассказчице. – Это слишком опасная тайна для нашей семьи. Её следует навсегда предать забвению. Запомните: вы ничего не знали о золоте и серебре госпожи Индзо!

Собеседница понимающе склонила голову, поросшую короткими, чёрными волосами, бодро торчавшими в разные стороны, словно иглы ежа.

– А как вам отвечать на вопросы любопытных, я подумаю, – продолжил брат, мрачно уставясь на скромно помалкивавшую незнакомку. – Но вы так и не сказали: кто такая госпожа Платино, и как она оказалась вместе с вами на маноканской дороге?

– Госпожа Платино была в невольничьем караване Вутаи, – спокойно ответила монахиня, поправляя подол кафтана.

– Как она там оказалась? – полушёпотом вскричал чиновник, моментально вспомнив, что дворянку можно обратить в рабство только по приговору, утверждённому самим Сыном неба. Но в этом случае её лишают фамилии, оставляя лишь имя, но и его переделывают так, как это принято для простолюдинов. Однако Амадо называет девушку так, словно та до сих пор принадлежит к благородному сословию.

– Вутаи схватил госпожу Платино неподалёку от Амабу, – сообщила собеседница. – Тогда она не знала ни слова по-тонгански. Вот негодяй этим и воспользовался.

– Так она чужестранка? – ещё сильнее удивился начальник уезда и, вспомнив давно забытые уроки, проговорил: – Нура намое его?

– Не трудитесь, брат, – усмехнулась женщина. – Госпожа Платино не знает джангарского.

– Вот как? – вскинул брови хозяин дома, пристально вглядываясь в лицо странной гостьи и не находя в нём ни диковатой смуглости южных варваров, ни грубоватой округлости северян.

Своей внешностью девушка ни чем не отличалась от жителей Благословенной империи, особенно её восточной части. А тонкие черты лица намекали на текущую в жилах незнакомки благородную кровь.

– Так кто же вы, госпожа Платино?

Откинувшись на низенькую спинку кресла, та вопросительно посмотрела на свою старшую спутницу.

– Давайте, я лучше буду рассказывать всё по порядку, – вздохнула та. – Так будет понятнее, и вы серьёзнее отнесётесь к моим словам.

– Мне это не по душе, сестра, – сварливо проворчал чиновник, скрестив руки на груди. – Но пусть будет по-вашему.

– Госпожа Платино помогла мне незаметно скрыться с того страшного места, – спокойно продолжила женщина, нисколько не удивляясь подобной реакции родственника. – Из обоих караванов уцелели только мы двое. Носильщики, рабы, охранники – все пали под стрелами солдат на той дороге. Из-за этого я побоялась идти в Букасо и пошла с госпожой Платино.

– Куда? – тут же среагировал начальник уезда.

– Она привела меня в маленький домик в горах, который построили собиратели золотого корня, – охотно пояснила рассказчица и криво усмехнулась. – Но и там мы не смогли спрятаться от петсоры. Те воины, что расстреляли моих несчастных спутников и невольников Вутаи, спасли от заразы Букасо и вашу семью.

– Постой! – вскричал мужчина, от волнения переходя на совершенно неформальный стиль общения, не принятый в дворянской среде. – Ты хочешь сказать, что болела петсорой?!

– Да, брат, – кивнула монахиня, и её подбородок задрожал от сдерживаемого рыдания. – Но госпожа Платино нас вылечила.

– Она!? – совершенно обалдев от услышанного, хозяин дома ткнул пальцем в сторону девушки, чьи глаза также блестели от подступавших слёз.

– Да, дорогой брат, – окончательно беря себя в руки, ответила сестра, не отводя взора под тяжёлым, совершенно не понимающим взглядом собеседника.

Потирая высокий лоб, он машинально сдвинул на затылок меховую шапку с квадратным верхом.

– Вы, что же, госпожа Платино, волшебница, фея или спустившаяся с небес богиня? – наконец сумел криво усмехнуться он. – Или у вас есть чудесный эликсир небожителей?

– Ах, Бано-сей, – покачала головой монахиня. – История о несметных богатствах, спрятанных в повозке жены бедного сотника, ещё не самая удивительная тайна, которую я собираюсь вам сегодня открыть.

– Говорите! – подавшись вперёд, начальник уезда положил ладони на стол и выжидательно вперился в молодую гостью тяжёлым, немигающим взглядом.

– Госпожа Платино – не просто чужестранка, брат, – прошептала Амадо. – Она из другого мира! Да, да! Из другого!

«Да ты рехнулась, сестра! – молнией пронеслось в сознании чиновника. – Сошла с ума. Джуичи говорил, такое случается с теми, кто сумел выжить после петсоры. А если кто узнает? Это же позора не оберёшься!»

– Вы знакомы с «Рассуждением о мироздании и Вселенной» Божественного мастера Векаро Хайдаро? – не дав ему и слова сказать, торопливо спросила монахиня, очевидно уловив скептическое настроение слушателя.

– Я слышал об этой книге, – осторожно ответил тот, лихорадочно размышляя о том, как ему скрыть постыдную болезнь родственницы. – Но самому читать не приходилось.

– Ещё бы! – криво усмехнулась собеседница. – Эта книга не пользуется большой популярностью у чиновников. Даже не в каждом монастыре она есть. Но я её читала. Божественных мастер считает, что во вселенной существует огромное множество миров со своими землями, водами, небесами, людьми и даже богами! Так вот госпожа Платино попала к нам из одного из таких миров. Их лекари умеют делать снадобье, способное исцелить даже от петсоры. Она дала мне его, и я выздоровела!

– Хорошо, хорошо, – покладисто кивал брат, пропуская мимо ушей её слова, – дорогая сестра.

– Я вижу, вы мне не верите, Бано-сей! – грубо нарушив правила приличия, беззастенчиво оборвала его женщина. – Небось думаете, я сошла с ума?!

– Вечное небо послало вам тяжкие испытания, сестра, – не желая огорчать родного человека, начальник уезда старался говорить как можно мягче, но по мимо воли в его голосе всё же явственно слышалась досада. – Вот и мерещится всякое. Такое бывает после тяжёлой болезни. Особенно когда рядом оказывается бессовестная обманщица, вроде этой не внушающей доверия особы.

– Госпожа Платино, – обратилась монашка к своей спутнице. – Покажите господину Сабуро то, что оказалось здесь вместе с вами.

Поднявшись со своего места, подозрительная девица подошла к аккуратно сложенным у стены вещам и, развязав концы большого узла, извлекла из тряпок странного вида кожаную коробку с короткими лямками.

Когда гостья приблизилась, чиновник подумал, что предмет в её руках скорее напоминает сумку, вроде тех, с которыми ходят бродячие художники и лекари.

Подойдя к хозяину дома, таинственная спутница его сестры провела пальцами по тёмной полосе на крышке коробки, и та разделилась на две половинки.

«Она очень глупа, раз старается произвести на меня впечатление таким дешёвым фокусом», – презрительно скривив губы, мысленно усмехнулся начальник уезда.

А подозрительная особа неторопливо выставила перед ним два непонятных цилиндрика в странной, совершенно прозрачной бумаге, два крохотных пузырёчка с тонюсенькими стенками и запаянными горлышками, плоский флакончик с бесцветной жидкостью и металлическим навершием, короткую палочку из мутного стекла с чем-то чёрным внутри, маленькое круглое зеркальце, а в заключение – тонюсенькую книжечку с ладонь величиной, на кожаной обложке которой красовалась жёлтая двухголовая птица и два ряда угловатых значков.

Не считая нужным и далее скрывать презрительную гримасу, мужчина окинул брезгливым взглядом разложенные на столе вещи, не замечая в них ничего особо необыкновенного, а уж тем более иномирного.

– Вы не дадите мне листок бумаги, господин Сабуро? – дрожащим от волнения голосом спросила девица.

– Зачем он вам нужен? – нахмурился тот.

– Хочу вам кое-что показать, – пояснила своё желание собеседница.

– Возьмите на полке, – с прежней презрительной улыбкой ответил хозяин дома.

Быстро отыскав на стоявшем у стены стеллаже стопку чистых листов, подозрительная особа вернулась к столу, где взяла полупрозрачную палочку и, почти не отрывая её металлический наконечник от бумаги, вывела не очень красиво, но довольно чётко: «Сестра не обманывает вас, господин Сабуро».

– Уж не думаешь ли ты, что если сумела обмануть её, то и я попадусь на твои дешёвые уловки?! – не выдержав, рявкнул чиновник. – Это обычный карандаш!

– Это не карандаш, господин Сабуро! – нагло возразила собеседница, протягивая ему свою писалку. – Взгляните сами.

– Не трудитесь, – взяв себя в руки, мужчина вернулся к холодно-вежливой форме обращения, более приличествующей учёному, получившему степень сюцань на государственных экзаменах в столице, и, откинувшись на спинку кресла, демонстративно скрестил руки на груди. – Я не архитектор и не механик, а скромный начальник уезда, но даже мне известно, что в нашей великой стране много искусных мастеров, способных творить во истину чудесные вещи. Вам что-нибудь известно о волшебной стреле, постоянно указывающей на север, куда бы её не повернули. А знаете, что во Дворце небесного трона есть колокол, способный услышать землетрясение за тысячи ли? Вам приходилось видеть кувшины, способные в зной сохранять воду прохладной, а в холод тёплой? В сравнении с этими чудесами ваша чернильная палочка всё равно что утка по сравнению с фениксом. Даже удивительно, как моя умная сестра могла поверить в ваши россказни?

Он укоризненно посмотрел на монашку, а та внезапно предложила:

– Покажите ему те-ле-ф-он, госпожа Платино, а то он вам так и не поверит.

– Я боюсь, что он уже умер, госпожа Сабуро, – вздохнула девушка. – Быть может, господина убедит это?

Чувствуя нарастающее раздражение от того, что не понимает, о чём речь, чиновник решил прервать это глупое, затянувшееся представление, но тут гостья подала ему маленькую книжечку с уродливой птицей на обложке.

Поколебавшись, хозяин дома всё же протянул руку, заинтересовавшись деталями варварского рисунка, но едва открыл первую страницу, невольно подобрался, немало удивлённый странной бумагой и необыкновенно искусно выполненной картинкой.

На обратной стороне обложки оказалось изображение непривычного вида остроконечной башни и высокого здания с флагом на вычурной крыше.

Бано Сабуро не считал себя знатоком живописи, однако манера исполнения рисунка показалась ему крайне необычной. Более того, присмотревшись, он не обнаружил никаких следов кисти. Создавалось впечатление, что изображение не нарисовано, а отпечатано со штампа. Подобными картинками иногда торгуют в книжных лавках по самой низкой цене. Но данный пейзаж поражал проработанностью мельчайших деталей, которую начальник уезда никогда не встречал на простеньких миниатюрах, изготовленных подобным способом.

На первой странице, кроме уже знакомых непонятных знаков, имелся ещё один рисунок птицы с двумя головами. Только здесь у неё на груди был изображён всадник, тыкавший копьём в какого-то непонятного зверя.

Ещё раз отметив удивительную чёткость картины, начальник уезда обратил внимание на бумагу: тонкую, но удивительно плотную и покрытую множеством еле заметных линий, то образующих простую решётку, то свивавшихся в поразительной сложности узоры. Он даже не мог представить, какой толщины должна быть кисть для их нанесения, и из каких волосков её можно сделать?

Полюбовавшись искусной работой неведомого художника, мужчина мысленно признал, что никогда не видел ничего подобного.

Однако настоящее потрясение он испытал, когда, перевернув страницу, увидел крошечный портрет своей загадочной гостьи.

Изображение оказалось настолько подробным и реалистическим, что чиновник невольно подумал, что оно сотворено не человеческими руками, а неким волшебством, которое взяло отражение лица девушки в самом лучшем серебряном зеркале и чудесным образом перенесло его на бумагу.

– Что это? – машинально пробормотал хозяин дома, переводя ошарашенный взгляд с портрета на оригинал, отметив, что тот выглядит всё же немного иначе: более взрослым и очень усталым.

– Документ, удостоверяющий мою личность, – видимо, восприняв его вопрос буквально, ответила собеседница.

– Что-то вроде наших дворянских грамот и именных табличек, – вступила в разговор монахиня. – Госпожа Платино говорит, что в их мире такую имеет каждый взрослый человек.

– Работа тонкая, госпожа Платино, – быстро придя в себя, согласился начальник уезда, впервые удостоив гостью вежливого обращения. – Только что же здесь необыкновенного? Бумагу в Благословенной империи делают уже тысячу лет, и художники искусные найдутся. Хотя, конечно, такой портрет не каждый нарисует. Тут высокое мастерство нужно. Но оно и в нашем мире есть.

– Я же говорила, Платино-ли, что мой брат – очень недоверчивый человек, – усмехнулась Амадо, в упор глядя на хмурого родственника. – Покажите ему отъезд ваших родителей в те-ле-ф-он.

«Нет, с этим пора кончать! – сердито подумал чиновник, уже не сомневаясь в том, что сестра сошла с ума, попав под влияние хитрой мошенницы. – Позвать слуг и выкинуть эту обманщицу за ворота, отвесив на прощание двадцать палок? Или подождать, что она ещё придумает? Вдруг и у Амадо в голове прояснится, когда я эту девку на чистую воду выведу? Может, тогда и никакого золота с серебром у жены сотника не было, и это сестре просто привиделось?»

– Вы правы, госпожа Сабуро, – вздохнула девушка и, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, достала из своей сумки предмет, напоминавший футляр для писем.

Откинув тонкую, кожаную крышку, она продемонстрировала с трудом сдерживавшему застилавшую разум злость мужчине прямоугольную пластинку из чёрного стекла.

Прежде чем тот успел что-то сказать, её поверхность засветилась, и начальник уезда увидел ещё один портрет особы, называвшей себя Платино. Однако она позволила хозяину дома лишь несколько секунд любоваться яркими и сочными красками, непонятно как проявившимися на абсолютно чёрной поверхности.

Повернув футляр изображением к себе, девица сделала несколько движений пальцами, после чего вновь дала возможность хозяину дома взглянуть на волшебное стекло.

Немало поживший и кое-что повидавший на своём веку солидный человек с учёной степенью какое-то время просто ничего не мог понять и, только вглядевшись, сообразил, что демонстрируемое ему изображение двигалось! Лишь перехвативший горло спазм не позволил чиновнику вскрикнуть, а слабость в коленях помешала вскочить на ноги.

А в чудесном прямоугольнике непривычно одетые мужчина, женщина и девица, в которой хозяин дома к своему ужасу узнал молодую гостью, суетились, что-то болтая на грубом, непонятном языке. Потом взрослые сели в низкую, на вид сделанную целиком из металла повозку на широких, чёрных колёсах, и та без помощи людей, лошадей или каких-либо других животных, покатила по узкой дороге мимо высоченных, уходящих в небо зданий с огромными блестящими окнами!

– Вы когда-нибудь видели что-то подобное, дорогой брат? – с плохо скрытой издёвкой поинтересовалась монахиня. – Или, может быть, слышали о таком?

– Нет, сестра, – с трудом выдавил из себя хозяин дома и, хватаясь за соломинку в отчаянной попытке спасти расползавшуюся картину мира, прохрипел: – Но, может, это лишь колдовство, морок, наваждение, которое она насылает на нас?

– Посмотрите ещё раз, господин Сабуро, – пожала плечами девушка. – Без меня, чтобы я не могла на вас… влиять.

Ткнув пальцем в застывшую на стекле картину, она быстро вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Начальник уезда так и не смог заставить себя притронуться к волшебной шкатулке, но не отрываясь следил за тем, что происходило в её глубине.

Рядом напряжённо сопела сестра. Не сумев усидеть на месте, она, склонившись над столом, тоже смотрела в волшебное стекло.

А там происходило всё то же самое, что он видел в первый раз.

– Колдовство! – упрямо набычившись, проворчал чиновник. – Она нас околдовала! Она оборотень!

– Вы же умный и образованный человек, брат, – досадливо поморщилась монахиня. – Демоны могут вселяться в людей, но я не слышала о том, чтобы они заставляли их видеть движущиеся картинки в чёрном стекле.

– Тогда, что же это?! – чуть не плача возопил хозяин дома.

– Другой мир, брат, – вкрадчиво с мягкой улыбкой, словно маленькому ребёнку, сказала сестра. – Там, где подобные чудеса на каждом шагу, где в лавках свободно продаётся лекарство от петсоры, люди путешествуют в самодвижущихся повозках и железных птицах, и смотрят такие красивые картинки вроде этой…

Она кивнула в сторону волшебного стекла.

– Там, а не здесь, брат. Иначе сказки о подобных чудесах обязательно дошли бы и до Благословенной империи. Мы же центр нашего мира.

Чуть слышно скрипнула дверь. Монашка тут же выпрямилась и неторопливо направилась к своему креслу.

Начальник уезда затравленно посмотрел на вернувшуюся гостью.

– Теперь вы мне верите, господин Сабуро? – подойдя к столу, поинтересовалась та.

– Вы сказали, то это ваши родители? – вопросом на вопрос ответил мужчина.

– Да, господин Сабуро, – подтвердила собеседница и удивлённо вскинула брови. – Вы сомневаетесь, что там… запечатлены живые люди?!

– Может, у вас умеют рисовать движущиеся картинки? – пожал плечами чиновник. – И это всего лишь фантазия художника?

Девушка решительно взяла волшебную шкатулку и, подняв её на уровень глаз, обернулась к успевшей сесть спутнице.

Раздался негромкий щелчок.

Хозяин дома вздрогнул. Странная гостья вновь встала к нему лицом. Только сейчас он разглядел небольшое, квадратное отверстие в углу кожаного футляра. Опять что-то щёлкнуло.

Девица опустила волшебное стекло на стол, пробежала по нему пальцами, и начальник уезда с ужасом увидел изображение сидевшей в кресле сестры.

– О Вечное небо! – всё-таки не смог удержаться он от восхищённого восклицания. За какой-то миг вещь из чужого мира в мельчайших подробностях отобразила не только саму Амадо, но и всю окружающую обстановку.

А потом он увидел себя с красным лицом, выпученными, словно у карпа, глазами, со всклокоченной бородкой и в шляпе, самым неприличным образом сдвинутой на затылок.

«О Вечное небо, неужели я и в самом деле выгляжу так глупо? – неприятная мысль остро резанула многоопытного чиновника. – Прямо как мальчишка, первый раз попавший в публичный дом».

Поправив головной убор, он постарался успокоиться, но всё же не смог удержаться от того, чтобы полюбопытствовать, уже не сомневаясь в происхождении собеседницы.

– А в этой… чудесной вещи есть ещё какие-нибудь картинки из вашего мира, госпожа Платино?

– Покажите ему тот дворец, похожий на стальной наконечник копья, – улыбнувшись, посоветовала сестра. – И статую вашего правителя на коне.

Не глядя на спутницу, девушка молча кивнула, и её пальцы с неуловимой быстротой заплясали на волшебном стекле.

На миг хозяину дома показалось, что оно покрыто множеством крошечных изображений. Но прежде чем мужчина сумел сосредоточиться на каком-нибудь из них, его взору предстала устремлённая в небо остроконечная башня, нестерпимо сверкавшая в лучах то ли восходящего, то ли заходящего солнца, а рядом уже знакомые ему лица родителей Платино.

Поначалу Бано Сабуро не особо впечатлился странным сооружением, отдав должное правильности форм и богатству отделки с обилием дорого стекла. Однако, присмотревшись, понял, что башня расположена очень далеко от того места, с которого запечатлена картина, а крошечные чёрточки у её подножия – это люди.

– О Вечное небо! – только и смог выдохнуть ошарашенный начальник уезда.

Следом он увидел изображение всадника, чей вздыбленный в прыжке конь замер на скале, возле которой стояла сама госпожа Платино, одетая почему-то в синие, плотно обтягивающие ноги штаны.

– Кто это? – спросил у неё мужчина.

– Наш древний правитель, – охотно пояснила собеседница. – Он основал тот город, где сделано это изображение.

– Ваши ваятели необыкновенно искусны, госпожа Платино, – покачал головой чиновник, стараясь разглядеть лицо скульптуры и детали одежды.

Вдруг волшебное стекло мигнуло и вновь сделалось совершенно чёрным, как тогда, когда хозяин дома увидел его в первый раз.

– Что? – вскричал он, невольно отпрянув и на миг отрывая передние ножки кресла от пола. – Как? Куда делась картинка, госпожа Платино?!

Пробормотав что-то неразборчивое, удивительная гостья тяжело вздохнула.

– Всё, господин Сабуро. Телефон умер.

– Как это… умер? – недоуменно вскинул брови начальник уезда. – Он что, живой?

– От голода, – спокойно ответила, кажется, нисколько не удивлённая и даже не огорчённая собеседница.

А мужчина, недовольно хмурясь, склонился над столом, стараясь рассмотреть, где у волшебного зеркала рот?

– Это устройство питается не тем, что едят люди, животные или любые живые существа, – принялась терпеливо объяснять девушка. – Для того, чтобы оно жило, нужно что-то вроде магии, которой в вашем мире просто нет.

– Откуда вы знаете, госпожа Платино? – скептически хмыкнул чиновник, испытывая одновременно раздражающее разочарование, поскольку не удалось посмотреть и малой части тех ярких, цветных картинок, которыми было буквально усыпано волшебное стекло, и странное облегчение от того, что миг приобщения к чуду оказался столь кратким, и мир вокруг снова сделался простым и понятным. – Вы же ничего у нас не видели, кроме хижины в лесу. Или вам удалось ещё где-то побывать?

– Нет, господин Сабуро-сей, – покачала головой гостья. – Но я подолгу беседовала с вашей сестрой. Госпожа Сабуро – очень умная и образованная женщина. Но и она не знает ничего подобного.

– Это правда, брат, – подтвердила монахиня. – Госпожа Платино пыталась рассказать мне об этой… субстанции, но я совершенно ничего не поняла. Величайшие мудрецы Благословенной империи не упоминали в своих книгах ничего даже отдалённо похожего. Поэтому госпожа Платино права. У нас такого нет, а у варваров и быть не может.

– Тогда почему бы вам, Платино-ли, не вернуться в свой мир и не покормить это… устройство? – не без тайного умысла поинтересовался хозяин дома.

– Я не знаю, как это сделать, господин Сабуро, – вздохнула собеседница, и глаза её заблестели от вновь подступающих слёз. – Я даже не понимаю, как здесь оказалась. Просто шла с рынка, поскользнулась и очутилась в лесу…

Хмыкнув, мужчина откинулся на спинку кресла и вновь скрестил руки на груди. После всего увиденного у него имелись все основания поверить необыкновенному рассказу странной девицы. Волшебное стекло никак не могло принадлежать окружавшему его миру. В подобном случае о столь дивном чуде уже давно бы судачила вся империя. Но, что ему, скромному начальнику уезда, теперь делать с этой особой?

Появление человека из другого мира – это же величайшее событие в истории. Возможно, раньше такого вообще никогда не было?

Так, может, отвести девчонку к губернатору, как необыкновенную диковину? А там вдруг и сам Сын неба пожелает на неё посмотреть?

Однако волшебное стекло мертво, а без него никто не поверит в столь невероятную историю. Всё же остальные её вещи…

Он рассеянно оглядел разложенные по столу предметы.

…хоть и необычны, но вовсе не кажутся чем-то иномирным.

– Брат мой, – неожиданно прервала его размышления Амадо.

Чиновник вопросительно посмотрел на поднявшуюся со своего места сестру.

– Госпожа Платино трижды спасла мою жизнь. Я прошу вас, не оставьте её своей добротой и помогите найти счастье в нашем мире!

Закончив речь, монахиня торжественно опустилась на колени и, уткнувшись лбом в пол, застыла в ритуальном поклоне.

Чуть помедлив, молодая спутница последовала её примеру. Причём двигалась она так, словно данное действие, привычное для любого жителя Благословенной империи, для неё в диковинку.

– Встаньте, сестра, встаньте сейчас же! – всё ещё не придя в себя, привычно забормотал мужчина, подаваясь вперёд. – Как вы можете? Не заставляйте меня чувствовать себя неловко! Или я сам подниму вас.

Он подался вперёд с таким видом, словно и в самом деле собирался покинуть кресло.

Монахиня с девушкой выпрямились, по-прежнему оставаясь на коленях.

– Вставайте, сестра. Госпожа Платино, поднимайтесь! – прикрикнул чиновник, после чего не столько из любопытства, сколько для того, чтобы привести в порядок мысли, спросил:

– Как это получилось Амадо-ли?

Бодро вскочив на ноги, молодая гостья помогла подняться своей старшей спутнице, и та заговорила, даже не успев сесть:

– Без помощи госпожи Платино я бы не выбралась из расстрелянного каравана. Потом она вылечила меня от петсоры, поделившись чудесным лекарством из своего мира. Третий раз она спасла мне жизнь в Амабу.

Женщина вытерла платочком заслезившиеся глаза и продолжила:

– Когда выпал снег, я подумала, что болезнь закончилась, и мы попробовали добраться до Букасо. Но на дороге не оказалось никаких следов, и я поняла, что поторопилась. Если там никто не ходит, значит, солдаты ещё никого сюда не пускают. И мы пошли в ближайшую деревню, которой и оказалась Амабу. К сожалению, в это же время туда заявились двое мародёров. Это были выжившие после петсоры мужчины из соседней деревни Дабали. Всё могло кончиться очень плохо, дорогой брат, если бы не госпожа Платино. Она сражалась как герой и тяжело ранила одного бандита, а я оглушила другого. На обратном пути до избушки нас преследовала стая волков, и мы спаслись лишь милостью Вечного неба.

Бано Сабуро не просто любил сестру как кровную родственницу и члена семьи, но и испытывал к ней чувство глубокой признательности.

В молодости Амадо без колебания пожертвовала своей судьбой, посвятив жизнь служению милосердной Голи, позволив родителям исполнить данную предками клятву, а своему брату сдать государственный экзамен и сделаться тем, кем он стал: начальником уезда, чиновником восьмого ранга, имеющим учёную степень сюцань, богатым и весьма уважаемым человеком.

Сестра не докучала ему своими просьбами, да и те в основном касались помощи обители «Добродетельного послушания». Но сейчас Амадо хочет, чтобы он устроил жизнь девицы, у которой нет ни родственников, ни знакомых, ни денег, ни надлежащего воспитания. Она даже не всегда правильно говорит.

– Я думаю, дорогой брат, – робко пробормотала монахиня. – Будет лучше скрыть истинное происхождение госпожи Платино.

– А что об этом скажет сама Платино-ли? – усмехнулся мужчина, с прищуром глядя на гостью.

– Она скажет, господин Сабуро, – собеседница кивнула на мрачно черневшее волшебное стекло. – Что теперь мне точно никто поверит, если я буду говорить о другом мире.

И хотя тон, которым юная особа произнесла эти слова, показался хозяину дома чересчур дерзким, он не мог с ней не согласиться.

– Это так, – задумчиво кивнул начальник уезда, вспомнив, с каким недоверием сам отнёсся к её рассказу, и спросил, желая побольше узнать о самой девушке. – К какому сословию принадлежит ваша семья, госпожа Платино? Чем занимался вас отец?

– Он военный, господин Сабуро, – без промедления ответила гостья, глядя прямо в глаза чиновнику.

«Небось генерал или герой какой-нибудь, – с непонятным даже для себя самого чувством подумал хозяин дома. – Вот дочка так дерзко и смотрит. Только здесь-то её имя ничего не значит. Придётся на место ставить, иначе пропадёт. Ну да с этим можно и подождать».

– Я благодарен вам, госпожа Платино, за ту помощь, что вы оказали моей дорогой сестре, – помедлив, торжественно провозгласил мужчина, выпрямившись в кресле и пока даже не представляя, что конкретно он сможет сделать для этой странной девицы из другого, чудесного мира. – В нашей семье принято платить добром за добро. Поэтому я беру вас под своё покровительство, чтобы вы больше не были одиноки.

– Благодарю за великодушие и заботу, господин Сабуро, – церемонный поклон гостьи выглядел неуклюжим, но дрогнувший в волнении голос звучал искренне и проникновенно.

– Спасибо, дорогой брат, – присоединилась к её благодарности монахиня.

– Мне не хочется утруждать вас, дорогая сестра, – произнёс начальник уезда. – Но госпожа Платино не знает нашего дома и долго будет искать старшую госпожу, а мне очень нужно с ней поговорить.

– Я схожу за ней, – охотно согласилась собеседница, опускаясь в кресло. – Но прежде вы должны узнать ещё кое-что.

– Так это не всё?! – не на шутку встревожился хозяин дома.

– Увы, – виновато развела руками монахиня. – Когда мы шли сюда, то в лесу неподалёку от Амабу нашли двух убитых.

– Вы уверены, что они именно убиты? – поспешил уточнить чиновник. – А не умерли от болезни?

– Нет, брат, – покачала головой монахиня. – Мужчине свернули шею, а молодую женщину закололи.

– Кто они? – задал новый вопрос начальник уезда и досадливо поморщился, поняв неопределённость формулировки. – Как выглядят?

– Мужчина похож на носильщика, – медленно, словно вспоминая, заговорила сестра. – А женщина похожа на служанку или горничную в богатом доме.