Текст книги "Путин против дикой агрессии"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

А Ия, утеплившись, села на табурет перед туалетным столикам. До завтрашнего дня надо умудриться дописать эти долбаные «Наставления».

Чтобы исполнить своё обещание, последние страницы ей пришлось дописывать при свете масляного фонарика, то и дело сверяясь с образцом, который уставшая диктовать служанка держала перед глазами своей подопечной.

Зато утром, перед тем как сесть завтракать, ученица с поклоном передала довольной наставнице аккуратную стопку листов.

– Я позже посмотрю, госпожа Сабуро, – благожелательно кивнула та, положив бумаги на низенький шкафчик у окна. – А пока давайте поедим.

– Спасибо, госпожа Андо, – девушка поклонилась, стараясь соблюсти все правила этикета.

Далее занятия проходили в обычном порядке. Пока гостья громко с выражением читала следующее по порядку стихотворение, хозяйка дома бегло просматривала очередной экземпляр «Наставлений благородным женщинам империи Сына неба». На сей раз старушка довольно редко делала пометки своей тонкой кисточкой. А значит, Платина наделала в этом тексте гораздо меньше ошибок, чем в двух предыдущих. Несмотря на кажущуюся занятость, наставница не забывала останавливать ученицу, если та вдруг неправильно произносила какое-то слово или выражение.

Поскольку день выдался прохладный, хозяйка дома не стала заниматься с гостьей отработкой походки и правильности движений, ещё до обеда отправив её переписывать очередной экземпляр «Наставлений».

Ия хорошо помнила, как во время их бесконечных бесед в затерянном среди гор домике Амадо Сабуро не раз повторяла, что зима в этой части Благословенной империи не отличается суровостью и изобилует многочисленными оттепелями, когда снег, случается, полностью таял, а потом выпадал вновь.

Ещё затемно проснувшись по нужде, девушка обратила внимание на то, что воздух в комнатке выстыл значительно меньше, чем в прошлую ночь.

А утром, когда вышла из павильона, обратила внимание на то, что облачка пара, вылетавшие при дыхании изо рта и из носа, стали почти незаметны.

После уже привычных придирок к поклонам и приседаниям наставница отметила успехи ученицы в чистописании, посетовав на всё ещё встречающиеся в тексте ошибки.

– Будьте внимательнее, госпожа Сабуро, – сурово выговаривала хозяйка дома. – Проявите, наконец, подобающее усердие. Боюсь, я буду вынуждена рассказать о вашей несобранности госпоже Азумо Сабуро. Третий раз переписываете, а ошибки всё те же!

– Простите, госпожа Андо, – пряча глаза, извинилась гостья. – Сама не знаю, как так получается? Вроде стараюсь изо всех сил, а всё равно делаю ошибки. Не даётся мне правописание.

– Недостаточно рвения проявляете, госпожа Сабуро, – назидательно, но уже не так грозно проговорила старушка. – Имейте ввиду, если не исправитесь, будете переписывать «Наставления благородным женщинам» ещё сорок раз!

– Я понимаю, госпожа Андо, – промямлила Платина.

Возведя очи горе, собеседница со вздохом покачала головой.

– Читайте стихи, госпожа Сабуро.

Воспользовавшись потеплением, наставница долго гоняла ученицу по веранде, заставляя тренировать походку.

А после обеда, получив грозные напутствия от хозяйки дома, гостья отправилась в павильон в четвёртый раз копировать мудрые мысли давно умершей императрицы.

Но едва служанка надиктовала ей пяток страниц, в дверь настойчиво постучали.

– Кто там? – удивилась Ия, застыв с кисточкой в руке.

– Это я, Енджи, – отозвался знакомый голос. – Вас госпожа зовёт. Там госпожа Азумо Сабуро в гости пришла.

– Старшая госпожа здесь! – охнула Угара, захлопывая книгу. – Давайте, госпожа, поднимайтесь скорее!

– Да встаю я, встаю, – проворчала девушка, выбираясь из-за столика и мельком подумав, что знай она о визите супруги приёмного папаши заранее, то могла бы немного подкраситься. Но сейчас лучше не заставлять её ждать.

Накинув на плечи плащ и терпеливо дождавшись, когда служанка оденет стёганый жилет, Платина вышла из павильона.

На заднем дворе шестеро мужчин в «парадных» куртках слуг начальника уезда, сбившись кучкой, негромко, но оживлённо переговаривались, прихлёбывая что-то из глиняных кружек, возле стоявших на земле носилок, сделанных в виде закрытого со всех сторон деревянного ящика. У печки грелись Оджина и Енджи.

Увидев Ию, все они тут же замолчали и поклонилась.

Изрядно озабоченная предстоящим разговором, погружённая в свои мысли, та машинально кивнула, вызвав у слуг лёгкое недоумение.

Разуваясь, девушка отметила, что, кроме знакомой обуви наставницы и расшитых яркими цветами матерчатых туфелек жены чиновника, стоит ещё одна пара, судя по внешнему виду, принадлежавшая кому-то из служанок.

Тихо выдохнув, как перед выходом на манеж, Платина постучала костяшками пальцев по дверному косяку.

– Войдите, – отозвалась наставница.

Шагнув через порог, Ия встретилась глазами с насмешливым взглядом супруги начальника уезда.

В золотисто-зелёной накидке, подбитой светло-серым мехом, поверх сине-кремового платья женщина сидела за столом, держа в белых, унизанных перстнями пальцах маленькую фарфоровую чашечку.

Несмотря на её высокое общественное положение, в соответствии с правилами этикета девушка первым делом поклонилась наставнице, не только как хозяйке дома, но и как самой старшей в комнате.

– Здравствуйте, госпожа Андо.

И только после того, как та благосклонно кивнула, поприветствовала жену чиновника, проигнорировав застывшую за её спиной Икибу.

– Здравствуйте, госпожа Сабуро.

– Здравствуйте, Ио-ли, – собеседница склонила голову, на сей раз увенчанную довольно скромной причёской. – Рада вас видеть.

– Присаживайтесь, госпожа Сабуро, – радушно пригласила хозяйка дома. – Выпейте чаю.

Понимая, что всё происходящее является своего рода экзаменом, девушка постаралась выполнить все движения так, как учила наставница, удостоившись её благосклонного кивка.

Более того, она сама налила ученице чай!

– Как проходит ваше обучение, Ио-ли? – поинтересовалась супруга начальника уезда, делая маленький глоток.

Платина собиралась ответить, что в общем неплохо, но, вспомнив опостылевшие «Наставления», передумала и пробормотала, потупив взор:

– Об этом надо спрашивать госпожу Андо. Я лишь внимательно слушаю её мудрые указания и стараюсь исполнять их в меру моих скромных сил.

Собеседница одобрительно кивнула, а по сухим губам старушки скользнула довольная улыбка.

– Ваша речь заметно улучшилась Ио-ли, – отметила жена чиновника. – Вы почти не делаете ошибок.

– Под руководством госпожи Андо я каждый день читаю стихи, госпожа Сабуро, – сказала Ия, держа чашечку так, как учила наставница. – Госпожа Андо указывает на недостатки в произношении, и мы их исправляем.

– Ваша родственница, госпожа Сабуро, хорошо двигается, – неожиданно заявила хозяйка дома. – И ей очень легко даётся обучение правильным жестам.

– Я заметила это, госпожа Андо, – согласилась женщина. – Походка Ио-ли стала гораздо изящнее.

– Но вот её грамотность по-прежнему оставляет желать лучшего, – скорбно поджала накрашенные губы наставница. – Я повелела ей сорок раз переписать «Наставления благородным женщинам империи Сына неба» Есионо Тонго. К сожалению, она успела лишь трижды переписать эту великую книгу. Если почерк госпожи Ио Сабуро изменился в лучшую сторону, то число ошибок всё ещё непростительно велико.

«Настучала всё-таки, стерва старая», – мысленно выругалась девушка, не отрывая взгляда от застиранного пятна на скатерти.

– От чего же так получается, Ио-ли? – сурово нахмурилась супруга начальника уезда, и в её голосе зазвенел металл. – Почему вы столь невнимательны, что даже списать правильно не умеете?

Пока Платина судорожно подыскивала подходящий ответ, за неё неожиданно вступилась хозяйка дома.

– Нет-нет, госпожа Сабуро. Ваша родственница пишет под диктовку служанки на слух.

– Даже если так, – продолжила возмущаться важная гостья. – За три раза можно легко запомнить все ошибки!

– Я думаю, госпожа Сабуро, что Вечное небо не одарило вашу родственницу хорошей памятью, – с сожалением вздохнула старушка. – Мне нелегко об этом говорить, но не ждите от неё слишком многого.

«Типа, я совсем тупая, – зло усмехнулась девушка, давя вспыхнувшее в душе раздражение. – Да я эту чушь почти наизусть помню!».

– Особые таланты женщине только мешают, – с явным облегчением сказала жена чиновника. – Главное – это послушание и усердие.

– Она старается, госпожа Сабуро, – заверила наставница.

– Это хорошо, – важно кивнула жена чиновника и обратилась к молодой родственнице. – Я всё ещё надеюсь, что вы не разочаруете нас, Ио-ли?

– Я буду прилежно трудиться, госпожа Сабуро, – не поднимая взора, ответила Платина, старательно изображая крайнее смущение.

– Но вы хотя бы что-нибудь запомнили из «Наставлений» Есионо Тонго? – страдальчески изогнув брови домиком, поинтересовалась собеседница.

– Наверное, госпожа Андо права, и у меня действительно плохая память, – вздохнула девушка. – Но некоторые выражния я уже никогда не забуду.

Она полуприкрыла веки и отчеканила:

– Бывает так, что свекровь говорит: «Так делать не следует». Если то, что она сказала – правильно, то следует подчиниться этому приказу. Если свекровь говорит: «Сделай это», и пускай даже это и неправильно, сноха должна беспрекословно следовать этому».[6]6
  Подлинный текст «Наставления женщинам». Автор Бань Чжао (45-116 г.г. н. э.


[Закрыть]

– Похвально, Ио-ли, – благосклонно улыбнулась супруга названного папаши, но через секунду её лицо вновь сделалось строгим, а в глазах зазвенели стальные нотки. – Только просто запомнить недостаточно. Вы должны строго следовать наставлениям великой императрицы, неукоснительно исполняя их.

Женщина посмотрела на скромно молчавшую хозяйку дома, – Вы поступили мудро, госпожа Амадо, приказав Ио-ли переписывать книгу Есионо Тонго.

– Спасибо за высокую оценку моих скромных способностей, госпожа Сабуро, – не вставая с кресла, поклонилась старушка.

– Как вы здесь устроились, Ио-ли? – переменила тему разговора жена чиновника.

– Всё замечательно, госпожа Сабуро, – заверила девушка. Она и так не собиралась жаловаться на свою наставницу, а после этого разговора охота упрекать в чём-то хозяйку дома перед женой приёмного папочки пропала окончательно. Всё равно та поверит всеми уважаемой старушке, а не невесть откуда свалившейся родственнице. – Госпожа Андо делает всё, чтобы мне было удобно. Всегда есть свежие угли для жаровни, горячая вода, чтобы умыться. А служанка госпожи Андо вкусно готовит.

Обменявшись любезными улыбками с хозяйкой дома, знатная гостья поинтересовалась:

– Может быть, вам что-нибудь нужно, Ио-ли?

– Нельзя ли мне сходить на рынок, госпожа Сабуро? – попросила Платина.

– Это ещё зачем? – недоуменно вскинула аккуратные брови супруга начальника уезда и скорбно покачала головой. – Вы меня разочаровали, Ио-ли. Если вам чего-то не хватает, просто скажите Угаре и отправьте её домой. Я распоряжусь прислать всё, что нужно. Но благородной девушке не следует самой месить грязь, толкаясь среди грубых, вонючих простолюдинов. Для этого есть слуги. Надеюсь, вы меня поняли?

– Да, госпожа Сабуро, – чувствуя себя оплёванной с ног до головы и понимая, что опять вляпалась в неприятности из-за своего языка, путешественница между мирами зло выругалась про себя: «Вот же, зараза! А я думала, монашка преувеличивала, когда говорила, что они здесь из дома не вылезают». – Простите меня, госпожа Сабуро.

– Не огорчайте нас больше, Ио-ли, – проворчала знатная гостья. – Идите и пришлите ко мне мою служанку.

– Слушаюсь, госпожа Сабуро, – гася клокочущую в душе ярость, Платина подчёркнуто спокойно встала с табурета, стараясь в точности повторить заученные ранее движения, поклонилась, прижимая ладони к животу, и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Обуваясь, она окинула взглядом задний двор, быстро отыскав глазами Угару, о чём-то беседовавшую с другими слугами начальника уезда.

Услышав своё имя, она тут же подбежала к веранде.

– Вы звали меня, госпожа Сабуро?

– Да, – подтвердила девушка. – Тебя хочет видеть старшая госпожа.

– Хорошо, госпожа, – поклонившись, женщина шустро вскочила на веранду, разулась и деликатно постучалась в дверь.

Запахнув плащ, Ия неспешно направилась к павильону, время от времени оглядываясь через плечо.

Как она и предполагала, вскоре из дома вышла госпожа Андо. Видимо, знатная гостья высказала желание побеседовать со своей доверенной служанкой наедине.

Люди начальника уезда тут же отвесили хозяйке дома почтительный поклон, а та позвала Енжи и стала ей что-то энергично втолковывать.

«Ну вот, и Угара свой экзамен сдаёт, – мысленно усмехнулась Платина. – Небось, сейчас всё обо мне расскажет: как сидела, что говорила, сколько раз в уборную ходила».

Ей вдруг стало жарко. Распахнув накидку, она неторопливо зашагала по дорожке вокруг пруда, чьи берега почти очистились от снега, а лёд весело блестел под лучами обманчиво яркого солнца.

«Ясно, что в город меня не выпустят, – с грустной горечью думала девушка, шлёпая кожаными подошвами по камням. – Даже вместе со служанкой. А я уже две недели здесь сижу и ничего стоящего не узнала. Весь этот этикет, дурацкие «Наставления» и глупые стишки – полная чушь! Хотя, наверное, без них тоже нельзя. Вон как главная жена названого папаши от меня нос воротила в первые дни. А как старуха обалдела, узнав, что у меня нет любимого стихотворения? Может, для здешних благородных куриц поэм с манерами и достаточно, да только если я не хочу стать безвольной игрушкой своих новых родичей, то должна знать намного больше. Вдруг так случится, что всё же придётся удирать? А я совершенно не представляю, как ведут себя простые люди? О чём они разговаривают на улицах? Как продают и покупают? Я же буду белой вороной в любой толпе! И скучно тут так, что сбрендить можно. Поначалу ещё интересно было. А сейчас от всех этих нравоучений уже тошнит: «Не пристало благородной девушке…» Вот же ж! В гробу я видела ваше «пристало». Не пускаете? Так сама уйду, если так решила!»

Бормоча себе под нос нечто весьма нелестное по поводу местных порядков и обычаев, Ия зашла в павильон, задвинула засов на двери и полезла за сумкой с вещами из своего мира.

Платина понимала, что днём ей отсюда не выбраться, поскольку она постоянно занята и находится на глазах то у хозяйки дома, то у служанки супруги начальника уезда.

Остаётся вечер и ночь. Невероятной удачей является то, что Угара так крепко спит. Тем не менее это ещё надо проверить. Но, если женщина и в самом деле не проснётся, когда она выйдет из павильона, то экскурсия в город станет реальностью.

Вывалив вещи на постель, девушка выбрала расчёску поновее, отсоединила брелок в виде дельфинчика, освободила кошелёк от монет, купюр и бумажек. На миг задумалась: куда бы всё это деть? И просто высыпала в сумку. Потом взяла в руки паспорт с вложенным в него ученическим билетом.

Может, пришло время от них избавиться? Ясно, что домой ей уже не вернуться, а цветные фотографии уж очень сильно отличаются от местных портретов. Да и приёмный папаша советовал…

Здравый смысл подсказывал, что хранить их слишком опасно. Но какое-то иррациональное чувство мешало порвать последнюю видимую связь с родиной.

Морщась, словно от зубной боли, она выдрала из паспорта страницу с фотографией, подняла и скомкала пропуск. Взявшись через тряпку за толстую крышку жаровни, откинула её на сторону и бросила смятые бумажки на тлеющие угли. Вспыхнуло синее пламя.

Сама не зная почему, бывшая учащаяся циркового колледжа вдруг заплакала, размазывая слёзы тыльной стороной ладони.

Когда от документов почти ничего не осталось, Ия закрыла жаровню и стала торопливо убирать вещи обратно в сумку, но, взявшись за кинжал, прятать его не стала. Оставила и зажигалку. Уж если решила лазать в темноте, так пусть будет хоть какой-нибудь источник света.

Засунула сумку за циновку у стены, завёрнутый в тряпку клинок положила на верхнюю балку стропила, остальное рассовала по постели.

Ясно, что, когда у неё получится выбраться в город, никаких базаров уже не будет, зато заведения ветра и луны просто обязаны работать.

Вот только появляться на той улице как-то стрёмно. Ещё примут за работницу сферы сексуального обслуживания скучающего населения. Но это если идти в платье. А у неё в корзине лежит мужской костюм и круглая шляпа. Их Угара даже вынимать не стала. И вряд ли она что-то заподозрит, если ими воспользоваться, а потом тихонько вернуть на место.

Нужно только научиться самой наматывать грудную повязку потуже, и в сумерках никто её за женщину не примет. Даже туфли она выбрала мало чем отличающиеся от мужских.

Вдохновлённая тем, что случайная идея перестаёт казаться невыполнимой, Платина отомкнула засов на двери и вернувшись на табурет, протянула ладони к жаровне и продолжила размышлять.

В ворота даже соваться не стоит. Слишком близко к дому и к сараю, где спят слуги Андо. Лучше всего перелезть через ту стену, возле которой стоит скамейка.

Мысленно восстанавливая в памяти свой путь от дома начальника уезда, она вспомнила, что, в отличие от квартала, где проживает её названный отец, здесь усадьбы не тянутся по улице сплошной стеной, а вроде бы разделены узкими проулками. Но это ещё надо проверить.

Снаружи донёсся шум, и в дверь постучали.

– Кто там? – встрепенулась девушка.

– Угара, госпожа, – откликнулась служанка.

– Заходи, – проворчала Ия. Её так и подмывало спросить, чего же она наплела о ней своей хозяйке? Платина понимала, что правду та всё равно не скажет, зато во время следующего визита старшей госпожи доложит о неуместном любопытстве приёмной дочери её мужа.

Пришлось скромно промолчать. Девушка села за столик, припасла бумагу, положив рядом на кровать исписанные листы с уже исправленными ошибками, рассчитывая в случае каких-либо сомнений глянуть на образец. Приготовив всё необходимое, прилежная ученица макнула кисть в тушечницу и приказала Угаре диктовать.

Во время первого же перерыва, который устроила себе Ия, она обошла вокруг прудика и направилась к ограде, стоявшей из плоских, скреплённых белым раствором камней.

Подойдя ближе, девушка с радостью убедилась, что высота стены лишь чуть выше человеческого роста, поэтому, если встать на гладко оструганные, покрытые потрескавшимся лаком доски, можно без труда заглянуть за забор, а при желании легко вскарабкаться на покрытый черепицей верх ограды и сбежать из усадьбы.

Воровато оглядевшись, она заметила возившуюся у вкопанного в землю стола служанку госпожи Андо, поэтому не решилась забираться на скамейку, рассудив, что это можно будет сделать и в другое время.

«Всё даже проще, чем я думала», – усмехнулась про себя Платина и, придя в хорошее настроение, пошла обратно к павильону.

За ужином, который на сей раз оказался скромнее обычного, хозяйка дома сухо сообщила, что госпожа Азумо Сабуро в общем и целом довольна успехами своей молодой родственницы, но просила наставницу обратить особое внимание на подготовку своей ученицы к будущему замужеству. Поэтому с завтрашнего дня вместо стихов они будут читать «Уроки благородной жены» достославного Гано Матамото.

«Они что, мне уже и жениха нашли?! – мысленно охнула девушка, кланяясь и торопливо пряча глаза от пристального взора собеседницы. – Вот же ж, как быстро подсуетились! Ну, это мы ещё посмотрим. Монашка говорила, что свадьбу здесь чуть не за год назначают. Если так, то у меня ещё есть время попросить жениха передумать».

Тем не менее перспектива неожиданного замужества напрягала. Желая прояснить ситуацию, она спросила, переодеваясь в одежду для сна:

– Угара, ты не знаешь, госпожа Амадо Сабуро ещё в городе?

– Да, госпожа, – ответила служанка, вешая её юбку на вделанный в доску у двери колышек.

– Я так по ней соскучилась, – вздохнула Ия, завязывая пояс на курточке. – Как ты думаешь, старшая госпожа позволит ей прийти сюда?

– Не знаю, госпожа, – после секундного размышления покачала головой собеседница.

– Тогда, может быть, ты сходишь завтра в дом господина и спросишь об этом старшую госпожу? – попросила Платина, забираясь под одеяло.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонилась служанка. – Только, если позволите, сначала кое-что постираю, потом пойду.

Она спала точно в такой же «пижаме», только из гораздо более грубой и сильно застиранной ткани.

– Я тебя не тороплю, – пожала плечами девушка.

Спутница задула светильник и, кряхтя, улеглась на мешки с соломой, где долго возилась, устраиваясь поудобнее.

Когда в темноте наконец-то послышалось её размеренное дыхание, Ия терпеливо досчитала до пятисот, давая возможность служанке покрепче заснуть, и негромко позвала:

– Угара!

– Что?! – тут же встрепенулась женщина. – Вы звали меня, госпожа?

– Да, – подтвердила та. – Совсем забыла. Попроси у старшей госпожи кисточку для письма. Эта совсем растрепалась, а брать у госпожи Андо мне неудобно.

– Хорошо, госпожа, – зевая, ответила служанка.

«Не обманула, действительно, своё имя слышит, – усмехнулась про себя Платина, которой давно хотелось провести подобный эксперимент, да всё как-то забывала, или случая подходящего не представлялось. Не будить же спутницу среди ночи. – Теперь надо попробовать выйти из павильона вроде как в уборную. Но уже не сегодня. Не всё сразу».

Если «Наставления» древней императрицы, несмотря на тупое содержание, было хотя бы более-менее внятно написано, то написанные мужиком «Уроки благородной жены» читались очень тяжело:

«Женщина не должна обладать выдающимися талантами, женские беседы не обязательно должны быть поучительными или оживлёнными. К женской сущности не обязательно относятся красивое лицо или хорошая фигура, но женская работа должна быть эффективной и искуснее других работ».[7]7
  Из книги «Уроки для женщин» писателя Цай Юна (132–192 гг.)


[Закрыть]

При этом наставница не забывала поправлять ученицу, указывая на ошибки в произношении тех или иных, зачастую совершенно новых для ученицы слов.

Когда старушка отчитывала её в очередной раз, в дверь постучали.

Прерванная на полуслове хозяйка дома недовольно нахмурилась.

– Кто там?

– Енджи, госпожа. К вам пришла госпожа Амадо Сабуро.

– Кто? – переспросила наставница и, не дожидаясь ответа, приказала: – Зови скорее!

– Госпожа Сабуро, – обратилась она к Ие. – У меня гостья, приходите попозже.

– Да, госпожа Андо, – обрадованная тем, что монашка столь оперативно откликнулась на её просьбу, девушка напутала с поклоном, тут же получив за это нагоняй.

В дверь опять постучали.

– Заходите, госпожа Сабуро! – воскликнула хозяйка дома, поднимаясь с кресла, и прошептала, обращаясь к ученице: – Можете идти.

Шагнув в комнату, сестра начальника уезда сбросила с тщательно выбритой головы на плечи тонкую накидку и поклонилась, сложив ладони перед грудью.

– Да пребудет с вами милость Вечного неба, госпожа Андо!

Потом отвесила поклон Платиной.

– Здравствуйте, госпожа Сабуро.

– Здравствуйте, госпожа Сабуро, – эхом отозвалась та, добавив. – До свидания, госпожа Сабуро.

Сначала девушка хотела подождать монашку в саду. Но, обойдя вокруг прудика, пошла к стоявшей у стены скамейке. Её должны видеть здесь как можно чаще. Пусть думают, что ей просто нравится здесь сидеть.

Минут через пятнадцать из павильона вышла Угара и, отыскав взглядом подопечную, торопливо направилась к ней.

– Вы видели госпожу Амадо Сабуро, госпожа? – подойдя ближе и поклонившись, спросила женщина.

– Да, – кивнула Платина. – Она беседует с госпожой Андо.

– Прошу вас, пройдёмте со мной, – попросила служанка. – Старшая госпожа приказала снять с вас мерки.

– Какие мерки? – насторожилась Ия.

– Платье шить, госпожа, – с улыбкой пояснила собеседница.

– Тогда пойдём! – бодро вскочила девушка.

Но когда они вошли в павильон, Угара первым делом гордо продемонстрировала пяток разнокалиберных кисточек, висевших на узкой подставке из лакированного дерева.

– Это подарок старшей госпожи, – гордо сообщила Угара с таким видом, словно речь шла, по меньшей мере, о квартире в Москве.

– Чудесный подарок, – нисколько не кривя душой, сказала Платина. – Я обязательно попрошу госпожу Амадо Сабуро передать старшей госпоже мою благодарность.

– Это будет правильно, госпожа, – согласилась женщина, взяв с со своей постели кожаный ремешок с навязанными по всей длине узелками. – А сейчас позвольте снять с вас мерки. Старшая госпожа желает, чтобы ваше платье соответствовало статусу благородной семьи Сабуро.

– Хочешь сказать, что оно будет шёлковым? – на всякий случай уточнила не поверившая своим ушам Ия, когда служанка прислонила к её спине шнурок.

– Конечно, госпожа! – в голосе собеседницы явственно просквозили нотки возмущения. – Вы должны одеваться так, как подобает благородной девушке.

Измерив талию подопечной, женщина записала все данные на листочке.

– А какого оно будет цвета? – полюбопытствовала Платина.

– Не знаю, госпожа, – пожала плечами Угара.

– А на что похоже? – продолжила расспрашивать Ия и, поймав недоуменный взгляд женщины, пояснила. – Ну, как у старшей госпожи или как у наложниц господина, а, может, как у госпожи Андо?

Вопрос явно поставил собеседницу в тупик. Какое-то время она молчала, машинально сворачивая мерный ремешок, потом беспомощно развела руками.

– Не знаю, госпожа.

«По крайней мере, оно будет шёлковым, – утешила себя путешественница из иного мира. – А с фасонами здесь всё равно бедновато».

– Я должна сегодня же отдать это старшей госпоже, – прервала её размышления служанка, продемонстрировав сложенный листочек с результатами измерений.

– Иди, – кивнула девушка, протягивая руки к почти остывшей жаровне. – Тогда ты и передашь старшей госпоже Азумо Сабуро мою благодарность. Скажи, что хотя я и недостойна подобной заботы, но никогда не забуду её доброты.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонилась Угара и, заметив движение подопечной, пообещала: – Я скоро вернусь и принесу свежих углей.

– Не торопись, – отмахнулась та. – Сегодня тепло.

– Да, госпожа, – согласилась собеседница и неожиданно улыбнулась. – Снег почти растаял. Подольше бы такая погода постояла.

Очень скоро ожидание в одиночестве показалось Платине нестерпимо тягостным, и, прихватив плащ на меху, она вышла из павильона.

Она успела пару раз обойти вокруг прудика, прежде чем на заднем дворе появилась фигура в знакомой накидке.

Ия торопливо зашагала ей навстречу, с трудом удерживаясь от того, чтобы не пуститься бегом.

– Здравствуйте, Ио-ли, – улыбаясь, поклонилась монашка.

– Здравствуйте, Амадо-ли, – отвесила ответный поклон девушка.

– Мне жаль, что вам пришлось так долго ждать, – виновато вздохнула женщина. – Но госпожа Андо очень любопытна и говорлива. А прерывать разговор с моей стороны было бы очень невежливо.

– В её годы это простительно, – усмехнулась Платина и предложила: – Пройдёмте в павильон. Угара как раз ушла в дом вашего брата, и мы сможем поговорить спокойно.

– Может, не стоит прятаться под крышей? – спросила собеседница, щурясь на яркое солнце. – Сегодня такой прекрасный день.

Внезапно она встрепенулась.

– Или вы замёрзли, Ио-ли?

– Нет, Амадо-ли, – покачала головой девушка и указала на стоявшую у стены скамейку. – Тогда давайте присядем здесь.

– С удовольствием, – не задумываясь, согласилась монашка и, шагая рядом со спутницей, вполголоса поинтересовалась: – Не знаете, зачем Угаре так срочно понадобилось идти домой?

– Сказала, что старшая госпожа приказала срочно принести мои… мерки, – усмехнулась Платина. – Кажется, мне собираются сшить шёлковое платье.

– Я ей давно говорила, – сварливо проворчала монашка. – Не дело, когда дочь благородного Бано Сабуро одевается как простолюдинка.

– То есть своим новым платьем я обязана вам, Амадо-ли? – вскинула брови Ия, не особенно удивлённая подобным известием.

– Не совсем, – отвела взгляд собеседница. – Вам бы, конечно, сшили одежду, соответствующую вашему статусу…

– Но попозже, – закончила за неё девушка.

– Ну, скажем, так. – улыбнулась женщина, которую Платина считала почти подругой, несмотря на разницу в возрасте.

Обменявшись лукавыми, понимающими взглядами, они рассмеялись. Причём пришелица из иного мира в полный голос, а местная служительница культа тихонько, скромно прикрыв рот ладошкой.

Видимо, посчитав подобное проявление чувств неподобающим для своих лет и общественного положения, она быстро посерьёзнела.

– Почему вы вдруг захотели меня увидеть, Ио-ли? Что-то случилось?

– Не совсем, – повторила её слова девушка, знаком приглашая сесть на скамейку. Дождавшись, когда монашка устроится поудобнее Платина продолжила: – Поговорить захотелось. Ну и узнать кое-что. Для улучшения произношения госпожа Андо заставляла меня вслух читать стихи. А после того, как нас вчера посетила госпожа Азумо Сабуро, по её приказу я теперь должна читать «Уроки благородной жены». Меня что, уже замуж собрались выдавать?

– Я ничего об этом не знаю, – задумчиво покачала головой собеседница. – Но вряд ли дело в замужестве.

– Почему? – засомневалась девушка. – Вдруг ваш брат и его супруга просто ещё не сказали вам об этом?

– Мы семья, Ио-ли, – нахмурилась монашка. – Брат знает, как я к вам отношусь, и не станет держать меня в неведении. И разве я не рассказывала вам, что перед свадьбой необходимо обязательно составить гороскопы жениха и невесты, чтобы убедиться в их совместимости?

– Говорили, Амадо-ли, – вспомнила Платина. – Но я так разволновалась, что у меня просто из головы вылетело.

– А мы даже не определились с датой вашего рождения! – лицо собеседницы внезапно сделалось чрезвычайно озабоченным. – Вы ещё очень молоды и не из нашего мира, поэтому не понимаете, как это важно. Но моя забывчивость совершенно непростительна! Простите, Ио-ли, я очень виновата в том, что не подумала об этом заранее.

Сложив руки на груди, она отвесила девушке низкий поклон, и глаза её подозрительно заблестели.

При виде подобных переживаний та, не понимавшая всех этих местных заморочек, недоуменно пожала плечами.

– Ну так отсчитайте от этого года семнадцать лет и возьмите любую дату. Мне всё равно.

– Нет, нет! – горячо запротестовала монашка. – Так нельзя. Для любого предсказания необходима точная дата рождения. Год, месяц, число и час. А как без гадания узнать, чего следует избегать молодой семье? Как выбрать подарок для будущей свекрови? Как назначить благоприятный день свадьбы или похорон? Вы рассказывали, что родились летом?

– Да, – подтвердила смущённая подобным напором Платина. – В четвёртый день третьего месяца лета.

– А точное время своего появления на свет вы знаете? – продолжала расспрашивать собеседница.

– Мама говорила, что в три часа, – подумав, ответила девушка. – По-вашему это примерно третий или четвёртый час дневной стражи…

– Но я-то родилась в своём мире! – напомнила она, гася вспыхнувшее раздражение. – У нас и звёзды на небе по-другому расположены.

– Я понимаю, Ио-ли, – заверила монашка. – Наверное, наши светила не властны над вашей судьбой?