Текст книги "Путин против дикой агрессии"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Я вас никогда ни с кем не спутаю, госпожа Сабуро, – невидимый собеседник произнёс эти слова так, что на губах девушки вновь появилась мечтательная улыбка. – Я же говорил, что слух и зрение можно обмануть. Только сердце знает правду, и это оно указало мне на вас.

– Не буду спорить с вашим сердцем, господин Хваро, хотя и оно тоже может ошибаться, – небрежно пожала в темноте плечами Платина, кстати вспомнив несколько раз произнесённую когда-то Амадо Сабуро фразу, как нельзя более подходящую к данной ситуации. – Невозможно переубедить человека, добровольно желающего находиться в плену собственных заблуждений.

– Теперь я убедился, что вы не только очень красивы, но и образованы, – с еле заметной иронией произнёс молодой человек. – Не каждой девушке даже из знатной семьи известно это изречение Божественного мастера.

– Вы меня переоцениваете, – сочла необходимым развеять его заблуждения Ия. – Я даже не знала, чьи это слова. Просто так говорила одна моя знакомая. Вот она точно очень мудрая женщина.

– К сожалению, я не имел чести беседовать с госпожой Амадо Сабуро, – вздохнул барон. – Но много слышал о её учёности.

«Хорошо гад подготовился, – со смесью удовольствия и раздражения подумала путешественница между мирами. – Интересно, что ему ещё обо мне известно?»

Однако собеседник молчал, возможно, не зная, что сказать, или ожидая каких-то слов от неё, и некоторое время в темноте слышалось только их дыхание.

– Из-за чего вы сцепились с господином Падаро? – прервал затянувшееся молчание барон.

«А это ещё кто? – чуть не ляпнула девушка, но потом вспомнила единственного дворянина, с кем ей довелось пообщаться во время памятной ночной прогулки, и возмущённо фыркнула про себя. – Да он сам на меня налетел, а потом ещё и докопался».

– Вы, наверное, очень удивились, госпожа Сабуро, что погоня так быстро прекратилась? – уже с плохо скрытым раздражением спросил молодой человек.

«Просто пьяным бежать в лом», – криво усмехнулась Платина, жадно ловя каждое его слово.

– Это я уговорил их не тратить время на какого-то мальчишку, – с прорвавшейся обидой в голосе сообщил невидимый собеседник. – А потом появился патруль, и оказалось, что впереди никого нет.

«Наверное, так оно и было», – мысленно согласилась Ия, вспоминая подробности своего ночного приключения.

– Вы очень умная и храбрая девушка, если сумели не попасться стражникам, – выждав несколько секунд и, видимо, взяв себя в руки, барон вновь заговорил спокойным, даже вкрадчивым тоном, пытаясь завязать диалог.

Но не тут-то было. Платина продолжала сидеть тихо, просто не зная, что сказать, поскольку обсуждать свою неудачную вылазку на местную улицу «красных фонарей» не хотелось категорически, а других тем для разговора незваный гость не предлагал.

– Почему вы молчите?! – всё-таки не выдержал тот. – К сожалению, сегодня я лишён возможности беседовать с вами столько, сколько мне бы хотелось. Нельзя же совсем уйти с праздника в свою честь? Простите, госпожа Сабуро, если мои слова прозвучат не так почтительно, как я к вам отношусь. Но я должен торопиться, чтобы не поставить под сомнение вашу репутацию. Поэтому скажу прямо: если соберётесь ещё раз тайком посетить улицу Тучки и Дождя, я готов сопровождать вас, чтобы помочь избежать возможных неприятностей!

– Я же говорю, вы меня с кем-то путаете, господин Хваро, – разрываясь между желанием ещё раз встретиться с этим парнем и элементарной осторожностью, сильно обострившейся у неё после не самого удачного визита на ту самую улицу, пробормотала Ия.

– Если всё-таки надумаете, – проговорил молодой человек, явно обрадованный тем, что всё же смог «разговорить» собеседницу. – То скажите служанке…

– Нет! – резко, почти грубо перебила его девушка, едва не вскочив с кровати. – Ни в коем случае не посвящайте в свои дела Енджи! Сколько бы вы ей не заплатили, она всё равно не сможет держать язык за зубами!

– Язык за зубами? – недоуменно переспросил барон.

– Она болтушка! – досадливо поморщившись, пояснила Платина. – Совсем не умеет хранить секреты. Обязательно расскажет или своей госпоже, или какой-нибудь знакомой. И ещё неизвестно, что хуже. Если вы с ней уже договорились, то отмените всё! Скажите, что я не стала с вами разговаривать! Придумайте что-нибудь, но ей ни слова! Иначе… Я вас не знаю и знать не хочу!

– Хорошо, я сделаю так, как вы желаете, госпожа Сабуро, – покладисто согласился молодой человек и спросил: – Но как же нам встретиться? Даже если я смогу ещё раз попасть в этот дом, мне уже не удастся с вами поговорить.

– А нам нужно встретиться? – не смогла удержаться от вопроса Ия.

– Обязательно! – горячо заверил невидимый собеседник. – Я очень хочу с вами встретиться, госпожа Сабуро. Нам обязательно надо поговорить, глядя в глаза друг другу. Клянусь Вечным небом и памятью предков, что не имею в мыслях ничего недостойного и ни в коем случае не хочу нанести урон вашей репутации!

«Так и клеит, – нервно усмехнулась девушка, чувствуя в груди сладкое томление пополам с лёгкой горечью. – А у самого невеста есть. Все мужики козлы!»

Её так и подмывало напомнить сладкоголосому ухажёру о дочери рыцаря Канако, но она удержалась. Всё-таки слушать юношу было приятно.

– Если моё общество покажется вам скучным или, упаси Вечное небо, неприятным, то я не стану настаивать на… наших встречах и никому никогда не расскажу о нашем знакомстве. Слово барона Хваро! Только дайте возможность доказать чистоту моих намерений.

– Я подумаю, – самодовольно усмехнулась в темноту Платина.

– Но как я смогу узнать о вашем решении, госпожа Сабуро? – чуть дрогнувшим голосом поинтересовался молодой человек.

– Легко, – после короткой заминки ответила Ия. – Возле усадьбы госпожи Андо есть проулок…

– Справа или слева? – деловито уточнил собеседник.

– Справа, – подумав, определилась девушка, пояснив: – Справа, если смотреть с улицы на дом госпожи Андо.

– Понимаю, – отозвался обрадованный барон.

– Так вот, – Платина нервно облизала губы. – Если я настолько сойду с ума, что решусь встретиться с вами ещё раз, то после третьего часа дневной стражи на стене будут лежать два или три камешка. В зависимости от того, через сколько дней вы можете меня подождать.

– Я должен ходить здесь каждый день, чтобы увидеть эти камешки? – всё также серьёзно, без малейшего следа иронии поинтересовался невидимый собеседник.

– Не нужно, – глядя в темноту, покачала головой Ия. Не сегодня – так завтра начнутся дни, в которые ей лучше никуда не ходить, исходя из этого, она и определилась со сроками. – Приходите через шесть дней.

– В шестнадцатый день Совы, госпожа Сабуро? – недоверчиво переспросил молодой человек.

– Да, – после секундной заминки решительно кивнула та.

– Почему так долго?! – вскричал барон, и девушка не расслышала в его голосе фальши, но лишь горечь сожаления. – Вы заставляете меня ждать целую вечность!

– А я и не обещала с вами встретиться, господин Хваро, – улыбаясь, напомнила Платина. – Вдруг я всё-таки прислушаюсь к голосу разума и не сделаю подобной глупости?

– Это не глупость! – сердито возразил незваный гость. Кажется, он вновь начал терять терпение от непробиваемой недоверчивости собеседницы. – Ручаюсь, вы не пожалеете, если встретитесь со мной. Мне есть что вам сказать. Только не в такой обстановке.

– Я подумаю, господин Хваро, – совершенно искренне пообещала Ия. – Очень серьёзно подумаю. Время для этого у меня есть. И обязательно дам ответ. А как – вы уже знаете.

– Где мы с вами встретимся? – проворчал собеседник. – И когда?

– Да прямо в том переулке, где вы увидите камешки, – не задумываясь, ответила Платина. – Как солнце зайдёт, так и ждите. Тут и днём прохожих мало, а по ночам вообще никто не ходит, и мы сможем спокойно поговорить.

– Вы не хотите посетить улицу Тучки и Дождя? – вроде бы даже удивился барон.

– Мне нечего там делать! – отрезала Ия.

– Хорошо, госпожа Сабуро, – поспешно согласился молодой человек. – Я буду ждать вас до самого рассвета.

– А как же комендантский час, господин Хваро? – усмехнулась девушка.

– Пусть вас это не беспокоит, госпожа Сабуро, – с лёгким самодовольством заявил собеседник. – Вы только назначьте день и придите, а уж я обязательно буду. Но сейчас, простите, я должен уйти, чтобы не компрометировать вас. До свидания, госпожа Сабуро.

– До свидания, господин Хваро, – откликнулась Платина и, дождавшись, когда затихнет скрип снега под ногами незваного гостя, рухнула на постель, растянув губы в мечтательной улыбке. Она оказалась права. Всю эту историю с праздником в доме господина Андо барон затеял только за тем, чтобы пригласить её на свидание!

«Вот только он жениться собрался, – в который раз за вечер напомнила себе Ия, не давая разыграться фантазии. – Так что на серьёзные отношения можешь не рассчитывать. Тогда что он хочет сказать? Неужели пообещает отказаться от брака с дочкой рыцаря? Вот уж не поверю. Здесь к воле родителей относятся серьёзно. Чтобы её нарушить, нужна ну очень веская причина, и я на неё никак не потяну. Если только заикнётся об этом, значит, точно врёт, и от него надо держаться подальше. А жаль, он симпатичный. Но, может, захочет в наложницы позвать, если здесь так принято? Так об этом не со мной надо договариваться, а с названным папашей. Я тут вообще права голоса не имею. Тогда чего ему надо? Вывалит кучу розовых соплей о своих чувствах и предложит сделаться любовниками? А вот ему большой и толстый поперёк морды лица! Только не в вашем долбаном мире. Я ещё не сдурела, чтобы из-за такой ерунды рисковать своим нынешним положением. Но всё-таки интересно, что этот красавчик хочет сказать такого важного?»

Поёжившись, девушка забралась под одеяло.

Сквозь тонкие стены долетел нестройный гомон голосов, звонкий женский смех. Похоже, гости господина Андо начали расходиться.

«А вдруг барон просто хочет меня изнасиловать? – внезапно предположила Платина. – Вдруг он маньяк какой-нибудь и не успокоится, пока не получит то, чего хочет? Выманит из усадьбы, приставит нож к горлу, и всё! Хорошо, если не прирежет, а только попользуется и отпустит. Всё равно, я даже пожаловаться никому не смогу. Если папаша узнает, что я тайком пришла на свидание – сам прибьёт, чтобы честь семьи не позорила. Здесь с этим строго. Парню такое ещё могут простить, а девчонке ни за что».

Почувствовав себя неуютно, Ия натянула сверху ещё одно одеяло.

«Не похож он на маньяка, – попыталась возразить себе девушка, но тут же презрительно фыркнула. – Можно подумать, ты много их видела в своей жизни. Только по телеку да в Сети. А там ни у кого на лбу не написано «насильник» или «убийца». Обыкновенные, нормальные лица. В толпе встретишь и внимания не обратишь. Так что же теперь всех вокруг подозревать, сидеть дома и не высовываться? Потому что даже в лифте на насильника нарваться можно. Но ты же не пешком на восьмой этаж ходила? Вот и доходилась! Пошла бы своими ногами – не попала бы сюда! Так всю жизнь ездила – и ничего. И тут то же самое. Если молодой, красивый парень пригласил на свидание, это же не значит, что он точно извращенец? Вдруг и в самом деле скажет что-то важное? В крайнем случае, сбегу и никогда с ним больше не увижусь. А так всю жизнь потом буду мучиться из-за упущенного шанса. Уж лучше выложу камешки, а там посмотрим».

Однако, вопреки ожиданию, на этот раз принятие решения не принесло ни облегчения, ни прилива энтузиазма. Пришлось признать, что она просто боится, и это чувство оказалось очень непривычным. Ей ещё никогда не приходилось испытывать страха перед свиданием.

Терзаемая сомнениями, Платина не услышала ни шума торопливо приближавшихся шагов, ни скрипа снега под чьими-то ногами. Только металлический лязг замка заставил её очнуться.

– Госпожа! – тихо, почти шёпотом позвала служанка.

– Пир закончился? – отозвалась та.

– Так вы ещё не спите, – удивилась женщина, опуская прикрывавший дверь занавес и на ощупь пробираясь к столику.

– Нет, – ответила Ия, успевшая подготовиться к этому разговору. – Только задремала, как кто-то стал вокруг павильона ходить.

– Кто это был, госпожа? – поинтересовалась собеседница, шурша какими-то тряпками.

– Он не представился, – хмыкнула девушка.

Вспыхнуло пламя, осветив глиняную кружку в руке служанки. Та принесла в ней уголёк, от которого и зажгла местную «спичку».

– Это был мужчина? – полувопросительно, полуутвердительно сказала она, поднося огонёк к фитилю светильника.

– Судя по голосу, да, – подтвердила Платина, с интересом поглядывая на спутницу.

Её чуть отвислые щёки зарумянились, глазки масляно поблёскивали, а в комнате отчётливо запахло алкоголем.

– Что он вам сказал? – попыталась сурово нахмуриться женщина.

– Спрашивал: есть кто здесь? – охотно ответила Ия, уверенная, что Угара хорошо рассмотрела следы на снегу.

– А вы что же? – невольно подалась вперёд та.

– Спряталась под одеяло и помалкивала, – продолжила врать девушка. – Этот ещё что-то бубнил, да я не разобрала. Пьяный, наверное, был. А потом как стукнет! Я чуть не закричала от страха. Думала, сейчас стенку пробьёт!

– Это он напугать вас хотел, – авторитетно заявила собеседница. – Чтобы точно узнать, есть здесь кто или нет?

– Не знаю, – покачала головой Платина. – Только после этого он постоял немного и ушёл.

– Наверное, это сам барон был, – предположила служанка, раздеваясь.

– Хваро? – вскинула брови Ия. – Которому господин Андо пир устроил?

– Он, госпожа, – убеждённо подтвердила женщина. – Когда я из бани вышла, он как раз из сада появился.

– А что ты в бане делала? – сыграла удивление девушка.

– Халат какому-то благородному господину стирала, – проворчала Угара, задувая светильник. – Он когда с веранды сходил – поскользнулся на ровном месте и на Енджи налетел. Та как раз миски с супом несла. Ну, и облила его. Ох, как он ругался! Всё кричал, что ногу подвернул. Господин Андо Енджи даже по щекам отхлестал и приказал принести гостю новый халат. А когда я вино приносила, видела, как этот господин вокруг певички плясал и даже не прихрамывал!

– У пьяных никогда ничего не болит, – усмехнулась Платина.

– И то правда, госпожа, – вздохнула женщина, ворочаясь на ложе из мешков с соломой. – К тому времени трезвых-то там почти не осталось. Сам господин Андо, как гостей проводил, так и упал прямо у ворот. Енджи с Фабаем его на руках домой унесли.

– Зато теперь никто не скажет, что он устроил плохой праздник в честь барона Хваро, – рассмеялась Ия.

– Гости довольны остались, – зевая, сообщила служанка. – Сама слышала, как господин барон благодарил господина Андо за пир и закуски. Говорил, что не хуже, чем в столице получилось. Вы-то ещё не знаете, что госпожа Андо попросила у своей знакомой двух поваров. Вот они и постарались. Нам с Енджи ни за что бы так не сготовить.

Угара стала объяснять, какие блюда подавали на пиру, но язык у неё заплетался всё сильнее, и девушка посоветовала:

– Тебе бы поспать надо. Устала, наверное? Завтра расскажешь.

– Ваша правда, госпожа, – пробормотала женщина и тут же заснула.

За завтраком хозяйка дома цветисто поблагодарила гостью за понимание и извинилась за бестактное поведение некоторых гостей.

«Ну да, – хмыкнула про себя Платина. – Следы на снегу не только Угара видела».

– Я велела сыну говорить, что в доме больше никого нет, – отведя взгляд, оправдывалась старушка. – Но кто-то всё-таки захотел проверить. Наверно, услышал в городе, что я занимаюсь обучением молодой родственницы господина Сабуро, и решил посмотреть. Хвала Вечному небу за то, что боги надоумили вас повесить на дверь замок. Иначе так бы в покое и не оставили. И это нынешние дворяне! Во времена моей юности молодые люди вели себя гораздо пристойнее.

– Я делала всё, чтобы не доставлять вам лишних хлопот, госпожа Андо, – чувствуя, что не в силах сдержать улыбку, поклонилась Ия, не сгибая спины.

– Когда в следующий раз встречусь с госпожой Азумо Сабуро, то непременно подчеркну безупречность вашего поведения, – пообещала собеседница.

– Я лишь следовала вашим наставлениям, госпожа Андо, – скромно потупила глазки ученица.

Первые дни после знаменательного праздника казалось, что в её жизни ничего не изменилось. Те же уроки этикета, чтение вслух «Уроков благородной жены», занятие математикой со всё более усложняющимися примерами и нудное переписывание «Наставлений» давно почившей императрицы.

Однако девушка стала замечать, что служанка практически не оставляет её одну. Даже когда Платина гуляла по садику, та всегда оказывалась в пределах прямой видимости, занимаясь какими-то своими делами: то стирала бельё, то мыла веранду, то возилась на кухне, помогая служанке госпожи Андо. Несмотря на все уговоры подопечной, она даже перестала оставаться в павильоне, чтобы посидеть после диктовки.

Поначалу, посчитав это совпадением, Ия тем не менее решила проверить свои подозрения. Во время очередной прогулки она свернула на дорожку к уборной, исчезнув из поля зрения возившейся на заднем дворе Угары.

Сделав свои дела, девушка осталась неподалёку, чтобы слепить из отсыревшего снега птичку. Притворившись полностью погружённой в творчество, она краем глаза наблюдала за углом дома. По её расчётам не прошло и пяти минут, как оттуда выскочила служанка и принялась оглядывать садик.

Убедившись, что её подопечная не занята ничем предосудительным, женщина вернулась на задний двор, а Платина, укрепив своё творение в развилке веток ближайшего деревца, направилась к стоявшей на противоположном краю участка скамье, на ходу грея замёрзшие ладони и гадая, чем вызвано подобное недоверие?

«Неужели догадалась, что я не всё рассказал о визите барона? – думала Ия, усаживаясь на гладко оструганные доски. – Странно, тогда показалось, что она поверила в мою историю. Разве что кто-то видел, как мы с ним болтали? Нет, это вряд ли. Он стоял на той стороне, и говорили мы тихо. Тогда в чём дело? Да какая теперь разница? Как мне камешки на стену положить, когда она с меня глаз не сводит? А вдруг она ещё и по ночам спасть перестанет?! Вот же ж!»

Подобная перспектива встревожила девушку больше всего. Резко поднявшись, она проследовала в павильон, куда через несколько минут постучали.

– Заходи, – проворчала Платина, укладывая на столик очередной лист.

– Сразу писать будете или немного отдохнёте? – то ли заботливо, то ли с лёгкой издёвкой поинтересовалась женщина.

– Диктуй, – обречённо вздохнула подопечная, взяв в руку кисточку.

Долгие и упорные тренировки не могли не принести свои плоды. Почерк у неё сделался гораздо красивее, и писать она стала побойчее. Чётко прописанные буквы, словно сами собой выстраивались в ровные, аккуратные строчки. Теперь Ия всё чаще поторапливала Угару. Той приходилось диктовать быстрее, от чего язык скоро начинал уставать и заплетаться.

Несколько раз переспросив собеседницу, девушка объявила перерыв и, поднимаясь с табурета, невольно поморщилась от боли в затёкших мышцах.

– Что с вами, госпожа? – встрепенулась служанка.

– Всё в порядке, – отмахнулась Платина и тут же замерла от пришедшей в голову идеи.

Весь день она обдумывала разнообразные варианты её реализации, а с ужина вернулась придав физиономии самое кислое выражение, которое только смогла правдоподобно изобразить, и, переодеваясь в одежду для сна, словно ненароком потёрла правую щёку.

Как Ия и ожидала, заботливая Угара обратила внимание на состояние подопечной.

– Зубы болят, – ответила Ия, посчитав нужным добавить: – Немножко.

– Может, вам ещё раз их почистить? – предложила женщина.

– Неси воду, – со вздохом согласилась девушка.

– Сейчас, сейчас, госпожа, – засуетилась служанка, бросаясь к выходу. – Я быстро.

Потом, принимая у Платиной щётку участливо поинтересовалась. – Ну, как госпожа?

– Хорошо, – довольно кивнула та, заявив: – Теперь буду чистить зубы утром и вечером.

– Как прикажете, госпожа, – поклонилась собеседница, перед тем как вынести деревянный тазик с грязной водой.

Выйдя утром из павильона, Ия с радостью поняла, что заметно потеплело. По её ощущению температура держалась где-то около нуля.

После того, как гостья, приняв близко к сердцу затруднения хозяев дома, сама предложила посадить себя под замок, дабы не давать лишний повод к сплетням, наставница стала держаться с ней не столь официально, авторитетно пообещав «на днях» настоящую оттепель.

Поскольку служанка по-прежнему постоянно держала Ию в поле зрения, у той крепло желание непременно проверить: Угара по-прежнему крепко спит по ночам, или теперь после известных событий её сон сделался гораздо более чутким?

С этой целью девушка днём незаметно подобрала с земли два камешка и положила их в снег возле поддерживавшего веранду столбика.

Выждав, когда её соседка по комнате начнёт тихонько похрапывать, Платина, зевая, досчитала до пятисот и села на постели. Она не хотела, чтобы её действия со стороны выглядели подозрительно, поэтому специально не таилась, хотя и зря старалась не шуметь. В общем, держалась как можно естественнее.

Натянув носочки и облачившись в тяжёлую, меховую накидку, Ия вышла на веранду. Быстро отыскав в темноте припасённые камешки, положила их у двери. Та была сделана с небольшим уклоном внутрь, поэтому в безветренную погоду сама собой не открывалась.

Если Угара на самом деле притворяется и захочет за ней проследить, то неизбежно сдвинет с места лёгкие метки. В этом случае, даже если сама служанка ничего не скажет девушке, та лично сообщит о том, что покидала павильон по причине, которую придумала заранее.

Платина не торопилась и, потянув время, обошла вокруг прудика, имитируя бессонницу, тем более, что ночь стояла тихая, а редкие облака почти не загораживали звёзды.

Когда стали мёрзнуть ноги, Ия вернулась в павильон, первым делом нашарив «сигнальные» камешки. Те остались на месте, значит, дверь никто не открывал. Скользнув внутрь, она несколько секунд прислушивалась к ровному дыханию женщины и, вернув накидку на место, легла в кровать.

А утром спросила у Угары, знает ли та какое-нибудь средство от зубной боли?

– Опять зубы болят? – скорбно поджала губы собеседница.

– Совсем чуть-чуть, – успокоила её девушка. – Просто интересно. Мало ли что может случиться?

– Когда зубы болят – обо всём на свете забудешь, – понимающе кивнула служанка, сообщив: – Отвар из коры дуба хорошо помогает. Сухой ромашки можно заварить. А лучше в лекарскую лавку сходить. Там готовые снадобья продают, где всё, что нужно, уже намешано. Помню, летом у второй наложницы зуб разболелся. Так она какими-то порошками пополоскала, и всё прошло. А вот самому господину они тогда не помогли, пришлось зубодёра звать.

– Ты меня так не пугай, – поёжилась Платина, посещавшая стоматолога всего лишь три раза в жизни. Тем не менее те визиты оставили самые противоречивые впечатления. Так это в её родном мире с обезболивающими уколами, слюноотсосами и прочими достижениями научно-технического прогресса. Страшно подумать, какими средствами и инструментами пользуются местные дантисты.

– Так мне сходить за порошком? – попробовала уточнить женщина.

– Не надо, – покачала головой Ия, уже получившая необходимую информацию. – Почти прошло.

– Как пожелаете, – неодобрительно поджала губы служанка.

По мере приближения дня, когда требовалось либо выставить на ограду камешки, назначив барону день свидания, либо не выкладывать ничего, покончив с так и не начавшимися отношениями, решение встретиться с Хваро уже не казалось девушке правильным. Она вдруг начала испытывать совершенно нехарактерные для неё ранее сомнения.

Тем не менее, загнав опасения на самое дно души, в ночь перед назначенным днём Платина вновь выбралась из павильона.

Так как поднялся лёгкий ветерок, она положила у двери камешек потяжелее, чтобы та ненароком не открылась. Набежавшие облака погрузили садик в темноту, которая не помешала Ие без приключений добраться до скамейки.

Прежде чем встать на неё, она положила поверх гладко оструганных досок два листа бумаги, чтобы гарантировано не оставить никаких следов.

Пришлось изрядно повозиться, вставляя три камешка меж двух половинок давно расколотой черепицы.

Девушка настолько привыкла к своим ночным прогулкам, что, услышав шум со стороны хозяйственных построек, даже не успела толком испугаться и лишь замерла шагах в двадцати от павильона.

Звук повторился. Присев, чтобы меньше бросаться в глаза, Платина с трудом разглядела на заднем дворе тощую фигуру, без труда угадав в ней Фабая. Поёжившись, тот шёл по вымощенной камнем и очищенной от снега дорожке, судя по всему, направляясь в уборную.

«Вот же ж! – досадливо поморщилась девушка. – Принесло дурака! Показаться ему? Всё равно ничего не спросит. А разболтает, так я и Угаре, и Андо найду, что сказать. Нет, чем позднее они узнают, что я шляюсь по ночам, тем лучше».

Пошарив вокруг, отыскала под снегом камешек и, не вставая, метнула в сторону ограды.

Тот звонко ударился о камень, но сей звук не произвёл на косолапо шествовавшего парня никакого впечатления.

«Тупой придурок!» – зло оскалилась Ия, лихорадочно шаря в мокром снегу озябшими руками.

Ещё один камешек улетел в сторону забора. Попав в спинку скамейки, он произвёл гораздо больше шума, и слуга наконец-то сначала остановился, а потом оглянулся, всматриваясь в темноту.

Платина быстро разулась, взяла туфли, подхватила полы накидки и метнулась к павильону. В несколько секунд преодолев разделявшее их расстояние, она упала на снег, прячась в тени веранды.

– Кто там? – невнятно пробормотал Фабай, осматриваясь.

Нарушительница спокойствия затаила дыхание, не обращая внимание на стремительно зябнувшие ноги в насквозь промокших носочках.

Время вновь потянулось бесконечно медленно. Не дождавшись ответа, парнишка двинулся к уборной. В какой-то миг Ие показалось, что его взгляд равнодушно скользнул по ней, но не задержался ни на секунду.

Едва он добрался до цели своего путешествия, она убрала камень от двери и нырнула в павильон.

Когда Платина вешала накидку, служанка внезапно заворочалась, шурша соломой в мешках. В который раз за сегодняшнюю ночь девушка застыла, чутко вслушиваясь во мрак.

Угара громко причмокнула губами и затихла.

Только забравшись под одеяло, Ия наконец-то смогла перевести дух, мимоходом удивляясь тому, что здесь даже полоумный слуга не гадит где попало, а, невзирая на погоду, идёт в уборную.

Но это значит, что, отправляясь на ночную прогулку, ей следует опасаться не только не вовремя проснувшейся Угары, но и прочих обитателей усадьбы, которым может приспичить по нужде.

Разбудил девушку невнятный шум. Только через какое-то время она сообразила, что это стучат по крыше капли дождя.

Неужели наступила обещанная наставницей настоящая оттепель? Судя по тому, что Платина хорошо видела завешанные циновками стены, солнце уже поднялось.

Шурша соломой, села на своём ложе служанка. Зевнула, потянулась с видимым удовольствием да так и застыла с полуоткрытым ртом.

– Это что же, госпожа, дождь идёт? – проговорила она, глядя на подопечную стремительно расширяющимися глазами.

– Да, – подтвердила та, не понимая причин её тревоги и начиная беспокоиться сама.

– А я не взяла вам зонтик! – возопила женщина, горестно всплеснув руками. – О Вечное небо, как я могла об этом забыть?!

– Так, когда мы сюда шли, мороз стоял, – усаживаясь на постели, напомнила Ия.

– Это непростительно! – не обращая на неё внимания, бормотала спутница, торопливо одеваясь. – Надо немедленно его принести! Что скажет старшая госпожа?! Как вы теперь пойдёте к госпоже Андо?

– Накину на голову плащ, – пожала плечами девушка.

– Он же на меху, госпожа! – страдальчески поморщилась Угара, не скрывая своего разочарования от глупости собеседницы. – Нельзя в нём в такой дождь ходить!

– Тогда поищу ещё чего-нибудь в корзине, – не сдавалась та. – У меня там есть кое-какая одежда.

– Это вы о том ужасном мужском кафтане, госпожа? – возмущённо фыркнула служанка.

– Да, – подтвердила Ия. – Я его иногда в мороз одевала. И на постоялом дворе было что под спину подстелить.

– Но вы же не на постоялом дворе, госпожа, – укоризненно покачала головой женщина.

– А я не стану его надевать, – продолжала упорствовать Платина. – Просто накину сверху, чтобы не промокнуть.

– А что скажет госпожа Андо? – уже не столь патетично и без прежнего надрыва спросила собеседница.

– Я ей всё объясню, – заверила девушка, решительно заявив: – Нельзя тебе в такой дождь идти. Вымокнешь, заболеешь, кто тогда будет обо мне заботиться?

– Но, госпожа… – замялась служанка.

Подопечная резко откинула одеяло, встала босыми ногами на обжигающе холодный пол и, не обращая внимание на её бормотание, подошла к корзине.

– Вот! – сказала она, протягивая служанке свёрнутый кафтан. – Носи!

Пока она ходила за водой, пока помогала Платиной одеться и привести себя в порядок, дождь заметно поутих.

А когда Ия собралась идти на завтрак, в дверь постучали. Хозяйка дома прислала за гостьей свою служанку с раскладным бамбуковым зонтиком.

– Вот видишь! – довольно улыбнулась Угаре девушка. – Всё само собой разрешилось. И нечего тебе грязь месить по такой погоде.

Дождь продолжался весь день. Под вечер, когда немного похолодало, превратился в мелкие, ледяные крупинки.

Кафтан, который активно использовала служанка, сначала развесили на веранде. Платина втайне очень обрадовалась этому обстоятельству, строго-настрого приказав не убирать его в корзину. А на ночь сей предмет туалета затащили в павильон, привязав к брусьям решётки.

Утром у Ии по плану «заболели» зубы. Она долго и старательно их чистила, но на вопросы служанки только морщилась и махала руками.

За завтраком гостья ела очень мало. Узнав о её проблеме, хозяйка дома настоятельно порекомендовала как можно скорее приобрести необходимое снадобье и даже выразила намерение немедленно, после обеда, лично сходить в лекарскую лавку.

Ученица сейчас же в самых изысканных выражениях принялась отговаривать наставницу, уверяя, что не смеет утруждать благородную даму и непременно пошлёт за лекарством свою служанку, но немного попозже, ибо не хочет отрываться от занятий.

Старушка отнеслась к подобному проявлению почтения довольно благосклонно, тем более, что девушка принесла на проверку очередной экземпляр «Наставлений» императрицы Есионо.

Выйдя перед обедом на сквозную веранду, Платина увидела на заднем дворе Угару и сразу скорчила такую физиономию, что та, отложив нож, которым резала редьку, с сочувствием спросила:

– Зубы, госпожа?

– Они, – печально подтвердила подопечная, жалобно пробормотав: – Сходи, пожалуйста, за лекарством.

– Хорошо, госпожа, – поклонилась женщина, снимая засаленный фартук, и обратилась к служанке госпожи Андо: – Уж прости, Енджи. Дела у меня.