Текст книги "Перекрёсток двенадцати ветров"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Кровавый откос

– А по-моему, стоит ещё сутки тут постоять.

Рат промолчал, хотя голос Ксанки был умоляющим. Он никогда не спорил – и раз промолчал, значит завтра они пойдут дальше. Рана чистая, пальцы шевелятся, заживать начало – ну и всё.

Все пятеро сидели у костра, и ночь снова пугала со всех сторон своими звуками… но сейчас они больше напоминали просто школьников в походе, чем жертв аварии. Подростки эгоистичны – у них просто не получалось всё время думать о родственниках, о беде, о том, что их ищут и, наверное, считают погибшими. Больше того – в окружающей ситуации они находили всё больше и больше того, что называется романтикой. И в ночлегах, и в переходах, и даже в лёгком чувстве голода, постоянно сопутствовавшем походу.

– Как в "Повелителе мух", – сказала Светка. – Разбившийся самолёт, убитая свинья…

– Читала? – удивился Рат. Сашка хмыкнул, Светка, многообещающе посмотрев на него, призналась:

– Видео смотрела… А что, и книжка есть?

– Есть, – улыбнулся Рат, почёсывая пластырь. Ксанка шлёпнула его по руке. – Ерунда по-моему. Я себе такого поведения и представить не могу. Чтобы пацаны, обычные, нормальные пацаны так опустились.[20]

[Закрыть] Это что-то выдумано.

– Выдумка тут не при чём, – вмешался Егор. В его словах был вызов; он поднял голову – в глазах блестел огонь. – Голдинг не верил в человечество, потому что у него не было причин в него верить. Оззи Осборн[21]

[Закрыть] как-то сказал, когда его обвинили, что у него мрачные песни: «Покажите мне что-нибудь весёлое – и я изменю свое творчество.»

– Выдумка она и есть выдумка, – ответил Рат. – Хотелось ему писать – написал бы про то, как в семьдесят четвёртом в Перу упал самолёт с девятью пацанами и девчонками – они на каникулы летели. Так эти ребята не бросились друг друга убивать из-за чего-то там, и в дикарей не превратились – неделю шли по джунглям, тащили младшую девчонку, девятилетку, и выбрались.

– Да ты любитель соцреализма, – неприятно улыбнулся Егор. Рат хмыкнул:

– По крайней мере, в соцреализме я смотрю и вижу – вот человек, вот стол, вот попугай, и не надо спрашивать, что это такое кубические нарисовано и почему памятник Петру Первому в юбке… А если ты больной – лечись, а не картины рисуй и не книжки пиши.

– Мальчишки, хватит ботанеть, – попросила жалобно Светка. – Соцреализм, нонконформизм, абсракционизм – как будто в школу попала… Давайте спою?

– Конечно, – не унимался Егор,

 
– "Пулька моя, я твой лобик,
тушка моя, я твой гробик,
шильце моё, я твой глазик,
рвота моя, я твой тазик!"
 

– Ах так? – Светка повела плечами. – Ладно… – и безо всякого предупреждения звонко и разухабисто запела:

 
– Всё перекаты, да перекаты -
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты -
Плыву вперед по абрису!
 

Удивлённо поднявший голову Рат подхватил:

 
– А где-то бабы живут на свете,
Друзья сидят за водкою!
Владеют камни, владеет ветер
Моей дырявой лодкою!
 

Засмеявшись, к ним присоединился Сашка:

 
– К большой реке я наутро выйду -
Наутро лето кончится!
И подавать я не должен виду,
Что умирать не хочется!
 

– а Рат, подмигнув Светке, поднял руку и допел один:

 
– И если есть там с тобою кто-то -
Не стоит долго мучиться!
Люблю тебя я до поворота -
А дальше – как получится!
 

– и все вместе, даже Егор, повторили:

 
– Люблю тебя я до поворота -
А дальше – как получится! [22]

[Закрыть]
 

– Откуда ты её знаешь? – удивлённо и весело спросил Рат. – Я думал – у вас таких уже не поют… в смысле – в… ну, в центре.

– Мой долбанутый братишка, – гордо сказала Светка, – то и дело её горланит со своими невнормошными приятелями-маньяками, когда они у нас в гараже собираются. Поневоле выучишь… Ещё спеть?

– Да! – гаркнул Рат…

…Утром опять припозднились встать, но, хотя Рат и ворчал, настроение у всех, в том числе у него, было хорошее. Даже казалось, что перевалят за этот хребет – а там посёлок или даже железная дорога. А если и нет – всё равно дойдём! Поэтому первые несколько часов шагали даже быстрее обычного и к трём часам вышли на опушку урмана.

Точнее – опушки-то не было. Просто последние деревья росли возле скалы мрачного цвета, верхушками своими покачиваясь вровень с нею – а там поднимались уже не ели и пихты, а лиственницы и кедры.

– Пришли, блин, – Егор задрал голову. – Метров двадцать… и отрицаловка[23]

[Закрыть] вон там.

– Может, на дерево влезть, – предложил Сашка, – а оттуда как-нибудь переберёмся…

– Верхушки не выдержат, – покачал головой Рат. – Ты чего?

Егор решительно сбрасывал с плеч крошни.

– Мне нужен второй нож и трос, – сказал он требовательно. – Я влезу наверх, а там…

– Не валяй дурака, – быстро сказал Рат, но Егор спокойно ответил:

– Когда ты идёшь на охоту – я не говорю "не валяй дурака", потому что ты знаешь, что делаешь. Я лазил в Уэльсе и в Шотландии, имею значок инструктора… Да ты посмотри – она во все стороны такая!

Это было правдой – скала и влево и вправо казалась такой же. Наверное, где-то всё-таки можно было найти место для подъёма… но Рат подумал, что на это может уйти не один день, а подъём – ну час, два… Сам он был не мастером лазить по скалам, а Егор вёл себя совершенно уверенно.

– Возьми мой нож, – предложил он, – не сломается… Ты точно сможешь?

– Девяносто три процента, – внушительно ответил Егор, разуваясь. – На случай прочих семи – прошу поднять моё тело на вершину пихты, чтобы его не откопали шакалы.

Шуточку никто не поддержал – скала казалась неприступной, похожей на иллюстрацию к книгам Муркока[24]

[Закрыть]. Поглядывая на это препятствие, все расселись на траве, а Егор решительно направился к скале.

Несколько минут он стоял, задрав голову, потом подошёл ближе, оттолкнулся и встал на невидимый снизу выступ в метре от земли. Вскинул левую руку, ударил ножом…

Замер. Переставил правую ногу, застыв в неудобно-скособоченной позе. Резко подтянулся, встал прямо, выкинул вверх и вонзил куда-то нож в правой руке…

– Хорошо работает, – в голосе Рата послышалась нехарактерная для него зависть.

– Сорвётся, ой, сорвётся… – прошептала Светка. Ксанка молча толкнула её в бок, но

Светка не унялась:

– Ай… вон ему уже и наступить некуда!

Это было правдой – Егор замер, вися на руках и шаря левой ногой по скале. Снизу было видно, как натянулось струной сухожилие над правой пяткой. Сашка издал неопределённый звук… но Егор качнулся и встал прочно, а потом подтянулся и встал выше – уже прочно. Стоял он там довольно долго, вжавшись в камень. Но потом разом поднялся на несколько метров, вонзая ножи и отталкиваясь ногами. И опять замер – точно под "отрицаловкой".

– Вот и приехал, – без осуждения, с досадой на препятствие, сказал Рат. – Дальше-то он как?

Но, судя по всему, Егор это рассчитал заранее. Он запрокинул голову, отстранился, удерживаясь на левой руке… взмах, удар!

– А… – начала Светка, но Ксанка закрыла ей рот и прошептала:

– Он поднимется, молчи… он ловкий…

Ахнуть было от чего – Егор висел на правой руке, на ноже, заклиненном в щели "отрицаловки". Ногам опоры не было и быть не могло… Вот он медленно поднял левую руку, нож покачался, как клюв дятла… ткнулся раз, другой… удар! Егор подтянулся, с усилием выдрал второй нож… удар!

– Здорово, – признал Рат. Егор поднимался на руках, и про себя Рат подумал: если сорвутся пальцы – всё. Егор между тем раскачивал тело, как раскачивают качели… бросок – и он уперся ногами в какой-то выступ, замерев параллельно земле.

– Ну даёт… – Сашка облизнул губы.

Егор переместил левую руку, ударил, качнулся, подтягиваясь, ударил правой – и ногой обвил торчащий из откоса корень.

– Добрался! – завопила Светка, отдёрнув голову.

– Молчи, дура… – процедил Сашка, не сводя глаз с Егора, который вытянулся струной и пропустил корень под локтем. Он делал какие-то странные движения, и Рат тихо ахнул:

– Пальцы свело, он нож выпустить не может…

– Точно… – Сашка выдирал возле себя пучки травы. – Точно, точно, точно…

Егор что-то сделал – нож упал под скалу, опираясь на второй и работая ногами и одной рукой, мальчишка карабкался вверх и быстро исчез за краем. А через минуту вниз полетел, разматываясь, трос…

…Когда Рат первым поднялся на откос, Егор сидел возле кедра, на здоровенном корне. Левая рука и пальцы ног у него были в крови, он посмеивался и кривился.

– С рукой что? – Рат сел рядом.

– Да ерунда… – Егор убрал её за спину, но Рат перехватил её и увидел следы глубокого укуса.

– Пусти, говорю! Девчонкам вон влезть помоги…

– Они сами влезут, а ты давай руку сюда. Кто там знает, что у тебя на зубах, тебя ж лишний раз почистить не заставишь… – глаза мальчишек встретились, и Рат сказал: – Вот теперь я верю, что ты мой брат. Двоюродный.

– Иди ты знаешь куда? – дружелюбно спросил Егор. – Сейчас Светка меня починит. Отдай руку, а то сейчас кто влезет – что о нас подумают?

Но чинить Егора взялась, как ни странно, Ксанка, хотя влезла после Светки – та только сочувственно поохала, косясь, чтобы Рат не упал. Пока он втягивал связку крошней, Ксанка уже обработала руку Егора и решительно занялась ногами, сбитыми о камень. Егор смущённо покраснел и улыбался растерянно, но не сопротивлялся.

Последним влез Сашка. Стоя на краю, потянулся и, обернувшись в сторону светлого леса, сказал:

– Ну, выбрались из этого кошмара.

– Из этого выбрались, но теперь у нас будут другие проблемы, – пообещал Рат.

– Назовём эту скалу Кровавый Откос, – объявила Светка, – отмечай на карте, Рат!

Предшественники

Что имел в виду Рат – стало ясно ещё до того, как пятёрка добралась до гребня. Тут, в этом лесу, было светлее и веселей, оказалось меньше мошки и комарья, но зато оказалось полно буреломных завалов, зачастую просто непроходимых – их обход увеличивал путь вдвое, а перебираться даже через небольшие было на редкость утомительно.

Впрочем, большой плюс оказался с едой. Рат в самом деле был умелым охотником и в этих условиях для того, чтобы добыть пропитание у него уходили уже не часы, а от силы час. Кроме уже известных Светке стрелолиста, саранок, ореха и жимолости, тут росли грибы и ещё полдюжины съедобных растений, а в небольших речушках (или больших ручейках) легко ловилась рыба.

Вторая ночёвка после подъёма на Кровавый Откос была всё ещё не за гребнем. Би-вак разбивали уже привычно, без разговоров, делая каждый свою часть работы. В отличие от первых вечеров сейчас хватало времени и для болтовни с подколками, и для пения без аккомпанемента, и для шахмат на расчерченной на земле доске. Именно доску и чертил Рат, когда неожиданно оставил нож и копнул рукой – раз, другой…

– Золото нашёл? – пошутил Сашка, заканчивавший украшать шалаш ветками.

– Угли, – продемонстрировал Рат то, о чём говорил. – Старые…

– Пожар был, – предположила Светка, следившая за тем, как жарятся три тетерева. Рат повёл рукой:

– Не было пожара. Этим деревьям лет по триста… О, вот и ещё находка! – он выковырнул из горелой земли и углей какой-то ржавый обод. – Это от консервной банки… Кто-то тут лагерем стоял.

– Да ну и что? – пожал плечами Егор, мастеривший себе новую пару "обуви". – Лет сто прошло, наверное…

– Да, наверное, – Рат перебрался чертить доску на другое место.

"Бббауммм… бббауммм… бббауммм…" – послышались неподалёку странные звуки. Ксанка вскинула голову:

– Амба…

– Кому? – поднял голову от изготовления фигур из сучков Сашка.

– Да не кому… – Рат огляделся. – Тигр. Амба.

– ТИГР?!?!?!

Все, кроме Рата и Ксанки, повскакали на ноги. Рат улыбнулся:

– Да хватит… Он наверху, на гребне. А если бы и близко – нечего бояться.

– Как у тебя всё просто… – Светка, усаживаясь, покачала головой. – Завтра динозавр башку из кустов высунет, а ты скажешь: "Да ну, он травоядный…"

Рат коротко рассмеялся…

…В этот вечер он лёг не сразу. В шалаше после обмена толчками и пинками всё затихло, а Рат сидел возле всё ещё отплёвывающегося огоньками костра, обняв ружьё, смотрел на звезду в узорной прорези крон и думал. Он думал, долго ли им ещё идти и куда они выйдут. Думал, как там бабуля. Думал, что скоро середина лета. Думал, что тигр, конечно, уже ушёл на ту сторону хребта. Но за всеми мыслями продолжал следить за происходящим и не прозевал Светку, которая очень тихо (по её мнению) вылезла из шалаша и подкралась сзади.

– Не спится, что ли? – не меняя положения, спросил он. – Садись.

– А я-то думала – замечтался, сейчас напугаю, – разочаровано сказала Светка, опускаясь на лапник.

– Пугать человека с ружьём опасно, – усмехнулся Рат.

Стало тихо. Светка, глядя на угли, спросила:

– Рат, у тебя девушка есть?

– Нет, – отозвался Рат, не сводя глаз со звезды.

– А почему?

– Нет, и всё.

– Значит, если я тебя поцелую, ты никому не изменишь?

– А? – Рат дёрнулся, вытаращился на Светку, серьёзно глядевшую на него. – Что ты сделаешь?!

– Вот я и нашла твоё слабое место, атаман, – удовлетворённо сказала Светка. – Ты боишься девчонок. Могу поспорить, что ты даже не целовался никогда… А тебе когда девчонки снятся – ты какую-то конкретно видишь?

Рат почувствовал, что багровеет. И ещё – что он не может ничего сказать, из головы вылетели все мысли.

– Не тормози, – Светка на четвереньках перебралась ближе. – Ну? Главное начать.

– А… Егор? – выдавил Рат. – Ты с ним…

– И с ним, и ещё с мальчишками, – беспечно ответила Светка. – Надо же сравнить… Он мне, правда, нравился больше остальных, по-моему, я даже его любила… немного, но ты ещё больше нравишься… Куда ты отползаешь?

– Я…нне отползаю я никуда…

– Как не отползаешь, если я всё ползу, ползу, а тебя всё нет и нет?.. Неужели у вас в интернате все девчонки такие дуры, что тебя не видят? Или ты гордый и неприступный?

Или… ой, не пугай меня, ты что, не такого цвета?

– Да всё я такого… Све…т… пого…

Ружьё мягко упало в хвою. Рат окаменел, опираясь на руки. Светка, оторвавшись от его губ, сердито сказала:

– Да обними ты меня, дурак, ну?! И ещё кое-что можешь, если хочешь… только не совсем, ясно?

– Свет, не надо, – Рат отодвинулся, потёр щёку.

– Ну ты точно дурак, – потрясённо сказала Светка, качая головой. Посидела, резко вскочила и вернулась в шалаш.

Рат остался сидеть. Протянул руку, поднял ружьё, отряхнул от несуществующего сора, слушая, как остервенело возится в шалаше Светка. И откинул голову, крепко стукнувшись затылком о кору дерева…

… – И зачем ты мне об этом рассказал? – спросил Сашка.

Они стояли на краю колышущегося знойного разнотравья – ещё немного подъёма, и начнётся спуск в новый распадок.

– Ну, – Рат потёр лоб, – ты всё-таки её брат…

– Слушай, извини, но ты в этом отношении сельский тормоз, – откровенно сказал Сашка.

– Потискал бы её, и дело с концом. И она довольна, и тебе понравилось бы.

– Я… – Рат замялся. Сашка нахмурился:

– А ты не…

– Нет!!! – рявкнул Рат. Сашка засмеялся:

– Да ладно тебе… У нас в параллели пятьдесят два парня, из них трое того…

– У нас тут такого не водится! – Рат закрутил головой. – И вообще, я же её… ну, она мне нравится, но…

– А что – "но"? У меня есть девчонка. Думаешь, она со мной одним целуется? Как мы с ней поцапаемся – так она мне сразу мстит, а потом миримся. И так уже год.

– А ты мстишь? – хмыкнул Рат. Сашка осклабился:

– Иногда… У нас девчонки на это слабые, без принципов. А тебе я говорю, ты тормоз. Неужели ты ни разу…

– Ни разу! – поклялся Рат. – Я как-то… В общем, мне не до этого…

– Вот что, – Сашка задумался. – Если она начнёт над тобой прикалываться – не обращай внимания. А вот если не начнёт – то дело плохо. Значит, она в тебя втюрилась. По-настоящему, как раньше в Егора.

– Мальчишки, вы чего там застряли?! – окликнула Ксанка. – Вот тут амба ходил, следы есть!

Следы тигра меньше всего заинтересовали Рата. Он всмотрелся в очередной изгиб и сказал:

– Внизу большая река… Вон, видите – лес как будто прерывается, тёмная полоса? Река.

– Ну и что? – не понял Егор.

– Переправляться придётся. Чёрт его знает, как – ладно, послезавтра дойдём и решать будем…

– До чего хорошо шагать вниз, – вздохнула Светка, – ноги сами бегут…

…Чистейший источник вырывался из трещины в скале с силой струи, бьющей из шланга – точнее, не из трещины, а из трубы, представлявшей собой два соединённых деревянных жёлоба. Выше на граните белели выбитые буквы в рамке:

4-й ПИОНЕРСКИЙ СТАЛИНСКИЙ ПРИИСК

Все пятеро путешественников молча созерцали эту надпись. Светка вдруг спросила:

– А почему жёлоб не сгнил?

– Лиственница не гниёт, – рассеянно отозвался Рат. – Пионерский прииск…

– Что за фигня? – требовательно спросил Сашка. Рат отозвался:

– Не фигня это… В Великую Отечественную на каникулах ребята ходили в тайгу золото мыть. Ну, в других местах на заводах работали, на фабриках, а у нас предприятий не быо. Золотом за технику с Америкой и Англией расплачивались…Вот и сюда ребята забирались… Так, – он огляделся, – значит, рядом должна быть стоянка. Может даже балок. Ищите тропинку или хоть намёк!

– Здесь золото мыли? – Егор смотрел по сторонам внимательно.

– Не здесь, – покачал головой Рат. – Мыли скорей всего в реке, там, внизу. Тут просто воду брали… Расходимся – я с Егором, девчонки с тобой, Саш. Вы туда, мы сюда, – Рат указывал рукой, – встречаемся тут через час, если ничего не найдём. Если кто что найдёт – возвращается сюда и даёт сигнал выстрелом.

– На кой нам вообще искать этот… балок? – спросил Егор.

– Да хотя бы потому, что там могут быть какие-нибудь припасы, – пояснил Рат.

– С сороковых годов?

– Не обязательно, – Рат вздохнул. – Мало ли кто мог тут ещё бывать…

…Мальчишки молча пробирались через завал. К потным лицам липла паутина: через одни стволы, опрокинутые в незапамятные времена какой-то странной и страшной силой, приходилось перелезать, под другими – пробираться. Егор попробовал прыгать, но грохнулся, едва не сломав себе шею.

– Ну это вообще, – не выдержал он. – Откуда такое?! Буря так повалить не могла!

– Тайга, – отозвался Рат. – Почему-то все считают, что разные там загадки, – он присел на удобный ствол, Егор опустился рядом, – они в джунглях, на тропических островах… А вся амазонская сельва[25]

[Закрыть] размером с нашу Западную Сибирь… Егор, а что ты хотел посмотреть на Становом Хребте?

– Не забывай, – Егор потянулся, – я же самодур и сынок нового русского. Стукнуло мне в голову – я и попёр… ой, смотри…

Но Рат уже и сам притих, невольно улыбаясь. Большой серый волк важно шество-вал по наклонно лежащему дереву – здоровенная сосна рухнула, комлем оставшись на земле, а вершиной упершись в переплетённые ветви двух кедров. Волк прошествовал до середины и, сев, начал внимательно осматриваться.

– Если ты не вышел ростом – полезай на дерево, – давясь смехом, прошептал Рат. Егор тоже улыбался, но потом спросил:

– А он не нападёт?

– Не нападёт, – шепнул Рат. – Летом волки не нападают. У него сейчас волчица и логово с волчатами. Это он им добычу промышляет… Ладно, пошли.

– Пошли, – Егор встал. Волк оглянулся и замер, превратившись в серый нарост, только умные и жестокие жёлтые глаза сопровождали уходящих мальчишек. А те сделали всего ещё полсотни шагов (если по прямой) – и Рат удовлетворённо хмыкнул:

– Так и есть… Тропа.

– Да где? – Егор вертел головой, глядя под ноги.

– Не там, – Рат сделал ещё шаг и, коснувшись толстенного ствола кедра, показал тёмный наплыв. – Вот старый затёс. А вон ещё… ещё… – он зашагал дальше. – Ого!

– Что? – Егор поспевал за ним. Рат поднял из-под ног какие-то трухлявые деревяшки, кое-как скреплённые ржавыми металлическими полосами. – Это что за фигня?

– Лоток, – пояснил Рат. – Грохот… Вот в таких моют золото. Только… – он огляделся, – почему его тут бросили?

– Сломался, – предположил Егор. Рат улыбнулся:

– Наш человек даже сломанную вещь не бросит… Ага, вон и балок!

Егор признавался себе, что он не заметил бы балка, даже пройдя рядом – разве что уперся бы в дверь. Низкое, покосившееся здание из толстых потемневших брёвен было покрыто гонтом – черными и трухлявыми от времени пластинами коры. Окна без переплётов пусты, заросли кустарником. В одном сидел бурундук, мешочком бесшумно свалившийся внутрь, когда мальчишки подошли ближе.

– Нет, – сказал Рат, осматривая здание, – тут никто не был с тех пор… А дверь не припёрта. Странно… – он, осторожно ступая, подошёл вплотную, коснулся чёрных досок, потом – ремённых петель. Рат качнул дверь на себя – и она выпала, открыв тёмное сырое нутро балка.

– Сгнили, – сказал Егор. Рат покачал головой, не поворачиваясь к нему:

– Нет… Смотри, они разорваны. А вот это, – он указал носком сапога на кусок деревяшки, торчащий с другой стороны упавшей двери, – обломок засова… Её вышибли, а потом прислонили… Рат взял ружьё наперевес и шагнул внутрь – влился в дверной проём плавным движением.

Егор остался снаружи. И посреди солнечного тёплого дня его охватил страх. Начало казаться, что из-за каждого дерева, из-за каждого куста за ним следят внимательные глаза. Недобрые.

– Рат… – позвал он, почти уверенный, что Ратмир не откликнется. Но тот появился в дверном проёме, и его лицо было мрачным.

– Иди сюда, – позвал он и кивнул. – Приготовься. Смотри.

Внутри балка света было достаточно. Но так же достаточно сюда, очевидно, наметало снега и попадало дождя – пахло сырой гнилью, всё осклизло и отрухлявело, крыша светилась дырами и щелями. Плесень покрывала широкий топчан, сломанный стол, скамью, шкаф с распахнутыми дверцами и полки… На деревянных колышках висело какое-то тряпьё, на стене над топчаном – непонятные лоскуты и размокший портрет Сталина. Около стола лежал разбитый громоздкий приёмник. И только потом Егор увидел скелеты.

Один лежал в углу топчана, рядом с ружьём. Другой – за столом, у стены; Егор заметил большие часы на костяном запястье. Скелеты были прикрыты тряпьём.

– Вот и Катферт с Уэзерби… – прошептал Егор. – Да, это явно не пионеры…

– Катферт и Уэзерби тут ни при чём, – возразил Рат. – И это именно пионеры. Присмотрись, они при жизни были ниже нас. И ещё… – он подошёл к топчану, склонился над скелетом. – Зубы здоровые, но их всего двадцать восемь. Мальчишки.

– Они убили друг друга?! – выдохнул Егор, сглатывая. – Из-за золота?!

– Нет, – тихо сказал Рат, выпрямляясь. – Во-первых, я не вижу золота. Во-вторых – это, – он указал на ружьё, – Это бэшка, курковая тулка шестнадцатого калибра. А они не застрелены. У них просто сломаны шеи.

Егор тяжело дышал. Ему становилось всё страшнее и страшнее.

– Что это… значит?

– Они мыли золото – вряд ли вдвоём, топчан широкий, – Рат ходил по балку, осматривался. – Потом большинство отправились с золотом к людям, а эти двое остались. Не знаю, почему – скорей всего, следить за балком. Основная партия не вернулась. Наверное, тоже погибла. Вряд ли их могли найти – война шла, да и средства тогда были… Я об этой истории никогда не слышал – наверное, ребята были не из наших мест, а с запада…

– Да что с ними случилось-то? – взвинченно и зло от страха спросил Егор. – Бандиты?

– Нет, – покачал головой Егор. – Сороковые годы были почти единственным временем, когда тут не было бандитов… И потом – из ружья не стреляли. Такой засов человек сразу не сломает… Даже если кто-то и начал ломиться в дверь – ребята просто приготовились бы к обороне… и уж один-то раз пальнуть успели бы. А тут смотри – этот лежал на топчане и чистил ружьё, этот – за приёмником. Кто-то ворвался одним махом – они даже и дёрнуться не успели. Потом ушёл… а дверь прислонил обратно.

– Рат, ну что ты говоришь? – почти жалобно спросил Егор. – Как это прислонил… кто это был-то?!

– Не знаю, – отрезал Рат. Потом смягчился и пояснил: – Кто-то. Вот что… девчонкам ничего говорить не будем.

– Конечно… – кивнул Егор. – Слушай, а ружьё, оно…

– Да нет, не годится оно уже, всё проржавело… Вон, в шкафу была еда, но тоже всё пропало… И ничего не взято.

– Думаешь, это было что-то… – Егор побелел. – Ну, как в "Секретных материалах"?!

– Почти наверняка, – спокойно ответил Рат. – Кто-то из жителей лесов, паталогически ненавидящий людей. И нам надо отсюда уходить. Конечно, прошло больше полувека. Но мне не хотелось бы, чтоб такая же судьба постигла нас – как наших предшественников… – он посмотрел на Егора и спросил: – Страшно?

– Да, – искренне ответил тот. – Как будто мы в параллельный мир провалились… Я иногда сомневаюсь: вообще на свете есть другие люди, или?..

– Есть, – Рат поднял с мокрого пола покрытую пятнами плесени планшетку. – И мы до них доберёмся.