Текст книги "Перекрёсток двенадцати ветров"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Родная кровь.

От реки через огороды тянуло прохладой. В траве недалеко от крыльца сидел, посвёркивал глазами, соседский кот. Сидя на перилах, Рат смотрел в небо сбоку от крыши, качал босой ногой, усмехался и шевелил бровью.

Очень трудно решать… Точнее – легко решить, а вот потом не раскаиваться в решении – это задача не мальчика, но мужа, как говорит их литератор из интерната. Вот то, что он отправил бабку ночевать на другой конец посёлка к старой подруге – это как? Сказал, что места не хватит… А ей, может, больше никогда не придётся повидать второго внука (или первого – кто же всё-таки постарше, и насколько?)?

Нет. Рат тряхнул головой. Ничего хорошего не вышло бы из этой встречи, это точно, это стопроцентно… Бабушка – она простая, радушная, наивная. А этот… братец – штучка непростая. Рат таких знал и не любил. Но они не были ему двоюродными братьями – "братанами", как раньше говорили… Неужели дядя Владимир правда думает, что он, Рат, сможет как-то повлиять на родственничка?

Да ну ещё, думать о нём, сердито оборвал себя Рат. Он – проводник, они – туристы, как в прошлом году. Тогда на него тоже сперва посматривали свысока (правда, из-за возраста), а потом всё было нормально.

Но те туповатые и в общем-то добродушные и неплохие "новорусские" из Благовещенска не были ему двоюродными братьями, чёрт побери!!!

Шаги были неслышными, но Рат ощутил присутствие человека за спиной и, не поворачиваясь, по запаху дезодоранта понял – Егор. У девчонки, которая требовала, чтобы её называли "Синти", парфюмерия пахла, конечно, не так. А рыжий Сашка вообще ею не пользовался.

– Спать неудобно? – спросил он, не поворачиваясь. Егор – тоже босиком, в штанах от камуфляжа, встал рядом и, не ответив на вопрос, задал свой:

– Ты не куришь? – Рат покачал головой. – А я закурю.

Егор достал пачку каких-то сигарет, щелкнул зажигалкой – вполне умело – и затя– нулся с наслаждением. Оперся грудью и руками на перекладину оградки. Затягивался снова и снова, стряхивал пепел в траву. Позвал: "Кс," – но кот бесшумно поднялся и канул в темноту, покачивая хвостом.

Рат ждал. Не разговора, а когда Егор докурит и уйдёт – ему хотелось побыть одному и подумать. Но Егор, щелчком отправив окурок куда-то в ночь, повернулся лицом к Рату, оперся о перекладину локтем.

– Значит, ты мой двоюродный брат.

– Значит, так, – Рат невольно повторил его позу. Теперь они стояли лицом к лицу, внимательно разглядывая друг друга – очень похожие и всё-таки очень разные.

– Очень приятно, – голос Егора был неприятным. – Надо будет сказать папе, что он меня крайне порадовал. И чего ты хочешь?

– Я? – Рат искренне удивился. – Ничего… Подожди, а что ты имеешь в виду?

– Деньги? Какое-то место где-то в ВУЗе? Ну, что? Вообще-то надо пользоваться случаем – раз уж в папочке взыграли атавизмы…

– Не понимаю, – Рат подумал, что лучше всего уйти, но воли не хватило.

– Чего тут непонятного? Родная кровь, всякая такая ерунда… Это только русский так может – всего добиться в жизни самому и постоянно стыдиться, что не помог какому-нибудь неудачнику только за то, что он с тобой был в родстве. На Западе эту чушь давно забыли – наживи своё и не зарься на чужое.

"Интересно, он знает, как близок к тому,чтобы оказаться в траве со сломанным носом?" – спокойно подумал Рат, не сводя глаз с Егора.

– И много ты нажил? – поинтересовался он равнодушно. И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Можешь не беспокоиться. Никакая доля никакого наследства мне не нужна и ни на какие протекции я не рассчитываю… видишь, какое умное я слово знаю – протекции?.. Так вот. Твой отец мне заплатил за то, чтобы я устроил тебе экскурсию по тайге. Это моя работа. Можешь считать меня африканским проводником при белом господине, мне нас… ть. А что я твой двоюродный брат… так не заговори ты об этом – я бы тем более промолчал. Не было вас с отцом – и не надо. Пережили бы. И я, и бабка… которая ему мать. Это у вас ещё атавизмом не считают?

Для Рата это была длинная речь. А для Егора – скорей всего неожиданная. Вряд ли он был дураком – не мог не понять, что Рат искренен, и уже с середины его глаза стали удивлёнными. Когда же Рат замолчал, Егор вдруг спросил:

– Это правда, что наш дед был героем войны?

– Обеих войн. И ещё гражданской, – добавил Рат, – хотя там какой героизм… Он у атамана Семёнова служил, а когда тот ушёл в Китай в 21-м, дед с ним не согласился и остался. Его чуть не расстреляли, но потом оставили… Разве тебе это интересно?

– А что? – с вызовом спросил Егор. – Не верится?

– Нет, – честно признался Рат. И удивлённо отшатнулся – Егор вдруг подался к нему, покраснел так, что было заметно в темноте, задышал тяжело и вытолкнул:

– Слушай, ты… ты же ничего не видел… в своей… – круто повернулся и метнулся к двери.

– Осторожно, поро… – начал Рат, но опоздал. Егор коротко вскрикнул, сложился втрое и сел около входа, схватившись за левую ступню. С разбегу и со злости он махнул большим пальцем по высокому порогу – обитому войлоком для зимнего тепла, но всё равно больно, а главное – Рат это понимал – обидно при нём. Егор поднял лицо – на глазах блестели слёзы – и, мазнув по двоюродному брату, так и не слезшему с перил, злым взглядом, захромал в дом.

Рат шёпотом выругался и стукнулся затылком в опорный столб навеса – посильней, чтобы стало больно. Отец говорил ему: "Если идёшь в тайгу не один – смотри, чтобы не было обиженных или злых. Не вернуться можно."

Рат уже не раз убеждался, что всё, сказанное отцом, было справедливо.

После утра будет день.

Ратмир тренировался с грушей – шестидесятикилограммовым мешком, набитым опилками и вздёрнутым на толстенный сук. Он встал полчаса назад и лупил грушу уже минут десять, не глядя по сторонам и ни о чём не думая – в голове была неприятная, прокисло-пригорелая каша из мыслей и образов. Ноги давно ломило от росы, но всему остальному было жарко.

– Тяжёлая?

Он крутнулся на пятках. Увлёкшись, перестал следить за окружающим, а рыжий Сашка подошёл бесшумно. Одетый в одни спортивные трусы, тоже босиком, он стоял в паре шагов, щурился и смотрел без насмешки или превосходства. Рат смерил его взглядом, про себя отметив, что Сашка такого же роста, но накачанней, и не по-культуристски, а по-настоящему.

– Шестьдесят кэгэ, – тяжело дыша, сказал Рат.

– Можно? – Рат кивнул, и Сашка подошёл ближе…

– Хха! Хха! Хха! – Ратмир шевельнул бровью. Рыжий раскручивал своё тело в стремительном и безжалостном круговороте ударов руками и ногами – груша ощутимо раскачивалась и подпрыгивала, проминаясь. Помучив снаряд с минуту, Сашка отскочил в сторону.

– Кикбоксинг? – спросил Рат – наугад, если честно – и не промазал, Сашка кивнул:

– А ты чем занимаешься?

– Боксом. Меня еще отец начал учить – боксу и самбо, но в интернате только боксёрская секция, самбо я так, самоучкой вспоминаю… – Рат помедлил и предложил: – Попробуем в пол-контакта?

– Давай, – немедленно согласился Сашка, принимая стойку, а в следующий миг бросаясь вперёд скользящим шагом, неуловимым и молниеносным. Рат отскочил, затанцевал на расставленных ногах, потом так же бросился навстречу, в клинч[11]

[Закрыть], и выбросил попере менно левый-правый кулаки: прямым в челюсть и хуком[12]

[Закрыть] под рёбра. Сашка уклонился от прямого нырком, принял хук на предплечье, метнулся вбок и выбросил вверх в сторону, в голову Рату, правую ногу, а когда Рат поднырнул под неё, то сделал кувырок назад через плечо, уходя от прямого в рёбра – и из полусидячего положения пяткой почти достал бе-дро Рата, заставив того отскочить. Мальчишки рванулись было друг другу навстречу снова, но потом остановились. Сашка первым протянул руку:

– Мир?

– Мир! – Рат охотно вляпал по его ладони. Они всё-таки ещё немного померялись силами, сжимая каждый руку другого, потом Сашка спросил напрямик:

– А Егор – он тебе брат?

Рат кивнул, но уточнил:

– Двоюродный.

– Двоюродный? – Сашка вроде бы удивился, потом признался: – А я думал, что родной, только это… – он замялся, и Рат уточнил:

– Только от разных женщин? Вроде как отец нас бросил или на стороне меня нагулял?

– Ну… да. Ты не обижайся…

– Ерунда. Нет, это наши отцы были родные.

– А твой – он кто?

– Был военным, потом золотоискателем.

– А сейчас он в тайге?

Рат посмотрел в небо:

– В тайге. Он пропал три года назад. Он и мама.

– Как… пропал?

– Очень просто. Ушли и не вернулись… А твой отец тоже военный?

– Да, майор вэдэвэ. Он в Рязанском преподаёт.

– Майор? – Рат покосился на Сашку, и тот кивнул:

– Да, майор. Я понял, чего ты… Правда, все его ровесники давно уже полковники. Это с девяносто третьего получилось, когда в Москве бои были. Он тогда был капитаном в нарофоминском десанте. Им сказали идти… а он говорит – я по своим стрелять не стану. Ну, ему так сразу ничего не сделали, а потом везде затирать начали. Так и получилось… Это уже вот недавно его в Рязанское перевели, один старый друг похлопотал, а то бы так…

– А с Егором у тебя чего общего?

– Он тебе не нравится? – Рат пожал плечами. Сашка улыбнулся: – Не нравится, я вижу.

Да он не очень-то и виноват… Его отец – ну, дядя Володя – испортил. Может, и не хотел, а испортил. Он как рассуждал: я в глуши – ты извини – жил и вырос, лбом и плечами дорогу пробивал, так пусть сын живёт на всём готовом. Ну и с рождения разные гувернантки-маркитантки, – Рат засмеялся, – потом в школу в Англию отправил. А там ведь как – там про Россию слова хорошего не услышишь, а сюда на каникулы приедет – что он видит? Что отец богатый и знакомые его такие же, а остальные кое-как перебиваются – значит, тупицы и неудачники. Взрывы постоянно, войны какие-то, разборки. Ну и постепенно он, Егор, совсем…

– Да я не про него, – перебил Рат, – я про тебя. Ты-то как с ним познакомился?

– Так я и говорю. Всё с его и с моего отцов началось. Они в 96 в чеченском плену поз накомились. Дядю Володю аж в Ставрополе похитили, они по всей России людей вообще безнаказанно воровали. А моего батю уже под самый занавес в плен взяли – точнее, сдали, один иностранец, которого ему сопровождать приказали. Их вместе держали… А дя-дя Володя, он, что хочешь про него говори, всё равно смелый. За него выкуп требовали, а моего батю обменять хотели, только они сбежали. Часового в яму как-то заманили, пристукнули, потом тех, кто в доме был, положили всех и рванули через горы. А отец Егора ногу сломал. Ну, мой батя его на себе попёр, и вышли всё-таки к своим… Вот так и полу-чилось, что они с тех пор друзья, а я у Егора единственный приятель "не из ихних"… А ты кем хочешь стать? – поинтересовался Сашка, и Рат охотно ответил:

– Офицером. Я в суворовское в этом году поступать буду.

– Я тоже офицером. Только я после одиннадцатого пойду в Рязанское, как батя.

– Светка?… – начал Рат, и Сашка кивнул:

– Как кошка. Она дура настоящая, хоть и учится неплохо. Думает, когда подрастут, Егор на ней женится и увезёт в светлое будущее на Тихоокеанском побережье сэшэа. И будет она Синти Первакова. Не, Синти Фёст.

– А ты Алексом Фёстом быть не собираешься, значит?

– Я же говорю – я собираюсь быть Алексом из десанта… – мальчишки присели на боль шую, отполированную посиделками коряжину около сарая, и Сашка продолжал: – Хотя в нас вообще-то зарубежная кровь есть на самом деле – одна из прабабок ирландка была.

– Че-го?! – недоверчиво вытаращился Рат. Сашка кивнул серъёзно:

– Не, правда, настоящая. История случилась в Великую Отечественную. Тот прадед – он был на одном сторожевике наводчиком. На Северном Флоте.Сторожевик – так, из прибрежного рыбачьего корабля переделан. Шесть глубинных бомб, два крупнокалиберных пулемёта… Экипаж – пять стариков, пять пацанов… Про караван РQ-17 слышал?

– Кино смотрел и книжку читал.

– Ну вот… А их же много было, таких караванов… Вообще это нечестно: мы кровь проливали, а союзники нам бензин, тушёнку и порох… Но люди-то на кораблях нам по-правде помочь хотели и были герои, а про всякую политику не думали – и сколько их немцы топили… А там вода такая, что больше пятнадцати минут человек не выдерживает. Мне батя рассказывал – ему дед говорил: иногда выловят человека, он живой ещё, а игла – укол сделать – в кожу не входит. Лёд… Да, ну так вот. Болтались они однажды у берега, ловят SОS – рядом совсем! Обогнули остров, а там подлодка немецкая всплыла и по английскому транспорту из пушки лупит, чтобы торпеды не тратить. А англичане, наверное, не захотели умирать за просто так, дали полный ход и раздавили лодку корпусом, она не успела погрузиться. На транспорте какое-то горючее было – рвануло так, что только пятна на воде остались… Ну, наши всё-таки пошарили там – никого нету – и пошли к берегу, в бухту… Прадед мой потом плавник на берегу собирал, для костра. И слышит – вроде кто-то кричит. Он туда-сюда – человек в море, недалеко от берега, плавает, цепляется за что-то. Пока за остальными бежать, за лодкой… Он и рванул на выручку вплавь. Вытаски-вал – думал, юнга. А у костра раздевать начали – девчонка. Помощник кока с английского корабля. Я там не знаю точно, как дальше у них было, только она в России осталась… Ну и всё…

Мальчишки помолчали, глядя по сторонам. Рат взял с полочки, прибитой к стенке сарая, ремень с ножнами, проверил кожу.

– Покажи нож, – попросил Сашка. Рат протянул ножны рукояткой вперёд, Егор достал из них глубоко утопленный (почти до верха рукояти) нож с рукоятью из светло-жёлтого рога и сероватым лезвием, похожим на тело щуки. – Самодельный? – Рат кивнул. – Можно кинуть?

– Давай, – согласился Рат. Они поднялись, отошли подальше. Сашка прикинул нож на руке, перехватил удобнее, осмотрелся в поисках мишени… и вдруг мощным, красиво-неуловимым движением метнул его.

Пролетев не меньше десяти метров, нож с коротким безжалостным стуком воткнулся в косяк сарая на высоте полутора метров – даже не задрожав после этого, намертво.

– Здорово, – сказал Рат удивлённо. – Я так не умею. У меня почему-то далеко не летит.

Так втыкается… но близко.

– Меня отец учил, – Сашка подошёл к сараю, с усилием, раскачав, выдернул нож.

– А тут у вас кто?

– Живность, – Рат подошёл тоже. – Мой Угадай, корова, свиней две, куры…

– Ты верхом хорошо ездишь? – завистливо спросил Сашка.

Рат пожал плечами:

– Конечно.

– А я совсем нет, – признался Сашка. – В седле сидел, но это в прокате, где на лошадях просто катаются… А ружьё, у тебя на стене висит, оно что – твоё? – Рат кивнул. – Врёшь, не может быть! – Рат снова пожал плечами, потом улыбнулся и сказал:

– Дам.

– Что? – не понял Сашка.

– Ну, ты хотел спросить, дам ли я пострелять. Дам.

На крыльцо выбралась Светка, одетая в умопомрачительную майку до колен с портретом ДиКаприо. Знаменитая бездарность на майке выглядела изрядно помятой и перекошенной, словно с тяжкого похмелья. Светка отдалённо походила на ДиКаприо – очевидно, со сна, потому что какое-то время мерила взглядом обоих мальчишек, щурясь и покачиваясь. Потом сказала:

– Игры юных терминаторов… Доброе утро.

– И тебе того же, медвежонок Пух, а по четвергам – вдвойне, – приветствовал сестру

Сашка. Та привычно буркнула:

– Балбес… – и потащилась в сторону будочки, краем выглядывавшей из-за сарая.

– Ну что, завтракать пора, – Рат зашагал к дому.

– Я подниму Егора, – вслед ему сказал Сашка. Ещё несколько раз – уже без энтузиазма

– лягнул мешок и заторопился следом. Окликнул: – Рат, а что потом будет?

– Когда? – уже с крыльца спросил тот. Сашка пожал плечами:

– Ну. После утра.

– День, – отозвался Рат.

Сборы и хлопоты.

Егор не спал. Он расхаживал по комнате, где Рат разместил мальчишек и улегся сам, уступив Светке свой «кабинет» – большой, непривычной глазу горожанина из-за дощатых пола и потолка, подобранных из широченных некрашеных плах. На полу лежали плетёные половики, большие кровати вдоль стен сверкали добротной никелировкой и со-лидными дореволюционными шарами на спинках. В простенках между окон висели заключённые в общие рамки подборки фотографий. На высокой резной тумбочке устроился дико выглядевший под прикрывавшей его кружевной салфеткой «домашний кинотеатр» LG.

– Ты знаешь, а он не такой уж замшелый, этот парень, – не оборачиваясь, сказал Егор.

– Я в ту комнату, где он Светку положил, заглянул – это его комната, кажется. Там компьютер, ещё один телевизор-"двойка"… Книг и дисков полно, и не разные там детективы или игрушки…

– Дурак ты, Егор, – спокойно и откровенно сказал Сашка. – Если бы у меня был такой брат – хоть двоюродный, хоть какой…

– Не лезь не в своё дело, – отрезал Егор, подходя к другому простенку, где на стене наискось висела сабля в потёртых чёрных ножнах с яркими, начищенными скрепами. С рукояти сабли, чем-то похожей на голову хищной птицы, свисал старый, поблёкший чёрно-оранжевый темляк, вышитый металлической нитью.

– Георгиевское оружие! – вырвалось у Сашки, который моментально забыл о разговоре.

– Наградное за храбрость? – вроде бы безразлично спросил Егор. Сашка кивнул и подошёл к фотографиям.

Он не видел, как Егор, подняв руку, быстро оглянулся и провёл кончиками пальцев по темляку. Лицо его дрогнуло и на миг странно скривилось, но, когда Сашка оглянулся, Егор уже был прежним – равнодушно-насмешливым.

– Смотри, это, наверное, твой дед, – Сашка указал на снимок – чёрно-белый, невероятно чёткий и ясный – сидящего на стуле с высокой спинкой и гнутыми ножками молодого мужчины в казачьей форме – поставив между колен всё ту же саблю и подбоченившись левой рукой, он смотрел из-под сдвинутой набекрень мохнатой папахи, что называется, "орлом" – с вызывающей лихостью и опасным огоньком в глубине глаз. Усы мужчины бы– ли закручены на концах, густющий светлый чуб стоял надо лбом, как пружина. Позади высился здоровенный цветок в кадке, с мясистыми листьями. – Какой же это год? Может, ещё до Первой мировой…

– Во время неё, – Егор указал на подпись в углу снимка: "Фотографiя г-на Либманъ въ Варшаве. 1914 годъ." – Ничего дед… Даже интересно.

– Есть идите! – завопила Светка откуда-то из глубин дома. Егор отозвался:

– Да идём, идём…

…Стол был накрыт шикарно – пельмени со сметаной в большой миске, красная рыба, большие ломти хлеба, ещё одна миска – с черемшой и огурцами, нарезанное копчёное мясо, здоровенный запотевший глиняный кувшин с квасом, тарелки с желтоватым маслом и небольшими пряниками. Светка уже сидела за столом и, урча, лопала пельмени, макая их в сметану.

– Огурцом заешь, может, полегчает, – серьёзно посоветовал Сашка, садясь к столу.

Светка захрюкала и под столом лягнула брата ногой. Его с непонятной усмешкой остано-вился у края стола, обеими руками взявшись за резную спинку старого стула. Рат почти в такой же позиции стоял у другого конца. Он переоделся в джинсовые шорты и по-прежнему был босиком.

– Садись, ешь, – кивнул он на стол и сел сам, ловко обвив ногами ножки стула. Егор сел, не спуская с двоюродного брата непонятного взгляда. Напряжение разрядила, сама о том не думая, Светка:

– Вкусно, – жалобно сказала она. – Я потолстею…

– Не потолстеешь, – усмехнулся Рат, ножом нарезая мясо и ножом же отправляя его по кусочкам в рот. – Это я тебе обещаю.

– Он тебя, как скво[13]

[Закрыть] у Джека Лондона[14]

[Закрыть], заставит весь груз тащить, – сказал Егор.

Рат спросил:

– Читал Джека Лондона?

– Естессно… – и снова вмешалась Светка:

– А вот это, – она ткнула в пряники, – это у вас в магазине такие продаются?

– Это кедровый сбой, – Рат улыбнулся уже по-хорошему. Светка с умным видом закивала. – То, что остаётся после отжима масла из кедровых орехов, – пояснил Рат. – Масло это, кстати, тоже не сливочное.

– Да ну? – Светка подозрительно уставилась на масло.

– Точно тебе говорю. Орехи я сам бил.

– ? – глаза Светки стали недоумёнными.

– Наш таёжный хозяин говорит, – Егор улыбался, – что он ходил по тайге со здоровенной колотушкой и добывал кедровые орехи, чтобы тебя порадовать, Синти.

– Ладно тебе… – попросила Светка. – Всё и правда вкусно – отпад! Даже не верится, что мальчишка готовил…

– Да тут и готовить-то нечего, – возразил Рат. – А ты умеешь готовить?

Светка замялась. Зато нехорошо обрадовался Сашка:

– А как же! – кивнул он. – Хлопья молоком заливать – раз! – он загнул палец. – Сникерсы и мороженое открывать – два! Пиццу в микроволновку ставить – три! Яичницу уже не получается…

– Фуфломёт! – взвилась Светка, но тут же вздохнула и сникла: – Правда не умею…

– Дичь свежевать она тоже не умеет, – Егор всё-таки взялся за пельмени.

– Дичь не свежуют, – без обиды пояснил Рат. – Её щиплют и потрошат, а свежуют и разделывают зверя.

Сашка засмеялся. Рат, откинувшись на стуле назад, спросил:

– Ладно… Так куда мы отправимся? Мне, собственно, всё равно, я ведь проводник.

Вопрос был неожиданным и адресованным Егору. И лично для Сашки его ответ стал таким же неожиданным:

– Я бы хотел побывать на Становом хребте, – сказал он. Рат изумлённо посмотрел на него:

– Это очень далеко. Почти двести километров… если по прямой, а по прямой тут только птицы летают. Так что все четыреста. Туда и обратно – восемьсот. Это клади два месяца.

– Меня не интересуют "туда" и "обратно", – отрезал Егор. – Мне хочется побывать на Становом. Ты знаешь те места?

– В принципе да…

– Ну и отлично. Там можно где-нибудь сесть? Самолёт в моём распоряжении.

– А, самолёт… – Рат хмыкнул. – Конечно можно, белый господин. Вылет сегодня?

– А чего тянуть?

– Тогда надо собираться, вот чего, – Рат встал.

– Здрасьте… а Рат дома? – все обернулись на голос. Ксанка – в старых джинсах и кедах, в широкой рубахе – стояла в дверях, чуть настороженно и смущённо глядя на незнакомых ребят и девчонку. Глаза её расширились – она увидела Егора: – Ой… а…

– Ксан, привет, – Рат потёр висок. – Это мои… клиенты. Егор… Сашка… Света…

– Привет, – кивнул Сашка, с интересом рассматривая смуглую, но синеглазую девчонку.

Светка смерила её взглядом и высокомерно вздёрнула нос. Егор в её сторону больше не смотрел. Ксанка вздохнула и спросила Рата:

– Я хотела тебя в лес позвать, а ты, значит, уходишь…

– Да, ухожу, – кивнул тот. – Я тебя ещё как раз попросить хотел, ты за скотиной пригляди, ага?

– Ага, конечно… А ты надолго?

– Да я не знаю…

– Ну, пока… Всего хорошего, – она обращала последние слова к остальным.

– Твоя девчонка? – спросил Сашка, когда шаги Ксанки затихли за калиткой.

– Что?.. – Рат поморщился. – Нет… а что?

– Ничего. Красивая.

– Красавица, – согласилась Светка. – А главное удобно – парень хоть пей, хоть с другими гуляй – она через свои щёлки всё равно ничего не увидит. Она хоть русская? Или из чурбанария сбежала?

– Русская и бурятка, – Рат вдруг неприязненно посмотрел на Светку. – И, между прочим, ты ошиблась. Буряты – это буряты. Русских тут раньше мало было, совсем. Почему, думаешь, эти края китайцы не захватили? Потому что буряты за "белого царя" горой стояли. Это они так русских царей называли. И ты, Свет, пожалуйста, – он с силой выделил это слово, – помни, что это и их земля тоже.

И вышел, оставив Светку с раскрытым клювиком и вылезшими из орбит глазами.

– Получила? – с удовольствием спросил Сашка и повернулся к Егору: – А тебя куда понесло на Становой? Что ты там не видел? Назло папе – раз ты так, то уйду в тайгу и заблудюсь, пусть меня волки скушают?

– Сашенька, не лезь не в своё дело, – улыбнулся Егор. – Наслаждайся путешествием.

– В такой компании насладишься, – проворчал рыжий мальчишка. – Пошли вещи собирать…

…Сборы оказались делом нелёгким. Рат позволил всем троим собрать рюкзаки, после чего распотрошил их и повыкидывал треть вещей.

– Мы не на пикник идём, не на вылазку в загородный лес и даже не в поход по центральной полосе, – объяснил он. – И не обижайтесь. Просто поймите: мы идём в тайгу. Это не лес, это – тайга. Там, куда мы отправляемся, люди бывают раз в год, да и то проходом, есть места, где их вообще не было никогда. Там волки, медведи, рыси, тигры – и все они, я вам точно говорю – не знают, что человек царь природы… – Рат передохнул после долгой речи и присел возле рюкзаков. – Я буду говорить, вы будете собирать, а если чего нету – возьмёте у меня. Если что говорю оставить – оставляете. Итак…

…В результате у каждого оказались упакованы в рюкзак:

– две пары нижнего белья;

– спортивный костюм;

– свитер (при виде этого предмета Светка жалобно сделала брови домиком);

– тонкая брезентовая накидка;

– три пары носков;

– одеяло;

– ложка, миска, кружка;

– куча разной мелочи вроде иголок и ниток.

– Я не поняла, – взбунтовалась Светка, – а спальник?! В спальнике теплее, чем под одеялом!

– Теплее, – кивнул Рат, выбросивший из её рюкзака фирменный купальник из лямочек и чашечек с треугольничками (Светка проводила его обречённым взглядом.) – Лежишь в тепле, потом надо быстро вскочить – и… – он выдержал паузу.

– Так, ну а палатка? – это уже Егор включился, без подтырок, на самом деле удивлённо.

– У нас канадка, она весит всего два кило…

– Это пять банок сгущёного молока, – сказал Рат. – На черта нужна палатка, если… ладно, сами увидите. В общем, не берём… – он оглядел всех и засмеялся: – Да поймите же, в тайгу надо с собой брать побольше продуктов – и из остального только то, что нельзя найти на месте. Ну я объясняю. Вот у вас отличные приспособления для костра. Титан. Производство Германии. А зачем они? Вот тренога, тросик, крюки… Всё это есть в лесу.

Та же палатка. За десять минут можно сделать шалаш – лучше любой палатки. Вот аптечка – вещь хорошая, я же не предлагаю её оставить и лечиться народными средствами… хотя они и неплохи. Вот топоры – по штуке каждому, я же не говорю – давайте их оставим и сделаем каменные. Но фонарики-то вам зачем?

– Ладно, убедил, – буркнул Егор, выглядевший обескураженным.

– Вот и давайте раскладывать продукты, – улыбнулся Рат. – Консервы – это самая основная тяжесть…

…Егор и Светка всё ещё возились с рюкзаками, когда Рат кивком вызвал Сашку на улицу. Прикрыв за собой дверь, он сказал негромко:

– Я так понял – ты в военном клубе занимашьеся?

– Ну, у юных десантников, – согласился Сашка, – а что?

– Пошли, – Рат зашагал к одному из сараев, на ходу объясняя: – Я когда про тайгу говорил – я не пугал. Там всякое бывает, даже со взрослыми… Мне кажется, дядя… Владимир Никифорович забыл, что такое тайга. Нас четверо, я свою вертикалку возьму… – он запустил руку под навес крыши и достал большой свёрток промасленной тряпки. – А ты это возьмёшь. Это деда, еще с Первой мировой.

– Что… ну, блин!

В руках у Сашки оказалась лаковая, хотя и вся поцарапанная, кобура. Он безошибочно нашёл защелку – крышка отскочила.

– Это же маузер! – Сашка достал и поднял стволом вверх прославленное старыми художественными фильмами оружие. – Настоящий!

– Ну да, – подтвердил Рат. – А вот патроны… Ты его пока спрячь, а потом наденешь. Я покажу, как с ним обращаться. А половина отряда с оружием – это уже всё-таки…

– Хорошо, – Сашка убрал пистолет и, закрывая крышку, взглянул на Рата. – Слушай… – он помедлил. – Почему ты… как бы… Ну, вот наши ровесники, я многих знаю, они выпивают, матерятся так, что уши вянут, с девчонками крутят – всё хотят взрослыми казаться. А ты… Ты вроде и правда взрослый.

– Ты Пикуля[15]

[Закрыть] читал? – спросил Рат. Сашка кивнул. – «Честь имею!» помнишь? Какой там у главного героя девиз был?

– "Лучше быть, чем казаться", – вспомнил Сашка. – Это из Библии, по-моему… Так значит, и ты считаешь…

– Конечно, – бесстрастно ответил Рат. – И ты, мне кажется, думаешь так же…

…Распоряжение лететь пилоты восприняли совершенно спокойно. Старший из них только уточнил:

– Вы уверены, что там найдётся, где приземлиться?

– Абсолютно, – твёрдо ответил Рат, поскольку ответа ждали именно от него. Пилот пожал плечами:

– Ну что ж, мы можем лететь в любой момент. Прогноз благоприятный, за час будем возле хребта.

– Отлично, – кивнул Егор. Он вообще выглядел очень оживлённо, и это даже радовало.

Рат скомандовал:

– Таскаем вещи… Я сейчас приду…

… – Улетаешь, значит… – бабушка вздохнула. – Ну что ж…

– Ксанка за тобой присмотрит. И Виктор Валерьевич, да вон и баба Катя, – он кивнул старой подруге бабки, которая энергично закивала.

– Да уж чего за мной присматривать… – покачала головой старая женщина. – А то и не ходил бы…

– Пойду, обещал, – решительно сказал Рат. И, повернувшись, зашагал по улице, уверенно ставя ноги…

…Члены экспедиции ждали около "финиста". Егор, глядя снизу вверх, неожиданно спросил:

– Послушай, это правда, что тут много золота?

– Да, – коротко ответил Рат. Подумал и, подхватив с травы рюкзак, добавил: – Старики говорят так: "Золото мыть – голосом выть."

– Старики… – усмехнулся Егор. – Ты-то мыл. Мне отец рассказывал.

Рат молча пожал плечами. Зато Сашка неожиданно ответил:

– Слушай… Жора. Отвяжись от человека с разной хренью, я тебя прошу. У него папы-бизнесмена нету. Он как может, так и зарабатывает. Думаешь, ему, – он кивнул на невозмутимо карабкающегося в самолёт Рата, – приятно разных дундуков по тайге водить? А он водит, потому что бабку кормит. Твою тоже, между прочим, твоего отца мать! Не ворует, газетами на улице не торгует – ноги сбивает и комаров кормит за деньги, которые тебе папа на карманные расходы даёт!

Странно, но Егор не обиделся. Он выслушал всё это и спокойно ответил:

– Ничего ты не понимаешь, Саш.