Текст книги "Перекрёсток двенадцати ветров"

Автор книги: Олег Верещагин

На дне зелёного моря…

– Ничего не понимаю… – старший пилот бросил взгляд на приборы. – Давление падает… и откуда это молоко?

– Попробуем залезть выше? – предложил его напарник. – Где мы вообще?

– То-то и оно… – пилот пощёлкал ногтем по стеклу прибора. – Компас показывает прошлый год. Смотри, как стрелка прыгает… Пожалуй, действительно полезем вверх. Как там в салоне?

– Да что им сделается, – буркнул второй пилот. – У них в этом возрасте мозги вообще на опасность не реагируют. Себя вспомни…

… – Ну и туманище… – Светка зачарованно прилипла к иллюминатору. – Или это об– лака?.. Ра-ат?..

– Чёрт его знает… – Рат сидел в кресле очень прямо, и Егор насмешливо спросил:

– Летать боишься?

– Нет, – серьёзно отозвался Рат, хмурясь. – Просто… что-то не то.

– Да ладно тебе, великий следопыт, – Егор потянулся, посмотрел на часы. – Полчаса в воздухе. Ещё столько же.

– Такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, – неожиданно сказал Сашка. – Пло– хой взгляд.

– Ещё один следопыт, – Светка отклеилась от окна. Сашка отметил про себя, что она почти совсем забросила жаргон. Вслух же он возразил:

– Я точно говорю.

– Это китайские зенитчики, – Егор достал из бортовой кассеты старый журнал. – Сейчас шарахнут ракетой…

– Тише! – Рат вдруг вскочил, его лицо окаменело. – Вы слышите?! Слышите же?!

– Что? – Сашка крутил головой. – Что?

Но Рат бросился опрометью в кабину, отталкиваясь ладонями от стен. Послышался его крик:

– Садитесь! Куда угодно, но садитесь скорей! Иначе конец!!!

Сашка, Егор и Светка никак не успели отреагировать – из багажного ящика, распахнув дверцу, упал какой-то живой комок – все шарахнулись, Светка завизжала, а этот комок, распрямившись и дрожа, тоже закричал:

– Это ОНА!!! ОНА идёт!!!

– Вниз, вниз!!! – вторил из кабины Рат.

– Ксанка?.. – изумлённо протянул Сашка, вставая.

И в этот момент самолёт запел.

Это было жутко и красиво. "Аннннннннн…" – тянули металлические борта с какой-то угрозой, свирепой и радостной. "Наннннннн…" – отзывались пол и потолок. Между двумя бортами проскочила длинная тонкая искра, синяя, как расширенные, остановившиеся глаза Ксанки, уцепившейся за пол. Дикий звук повысился и скользнул куда-то внутрь голов, причиняя невыносимую боль. Скользнув на пол, Сашка успел увидеть, как из кабины вывалился Рат – белый, как творог. Его синие в странном свете, наполнившем салон, губы, произнесли:

– Падаем… верховка… – и его бросило вперед, прямо на Сашку…

…Позже Рат не мог восстановить по порядку, что с ним было. Сашка, инстинктивно выставивший вперед руки, оказался под ним, они вместе покатились по салону – хвост резко задрался… Что-то кричали две (?) девчонки; Егор пытался встать, его швыряло на стены и пол. В иллюминаторы ломилась синяя тьма, прошитая серебряными нитями. Потом в салон ворвались рёв и свист, был страшный удар, метнувший обоих мальчишек об стену – и в салон, бурля и кипя, со стороны носа рванулась белая вода. Время обрело какую-то последовательность и логичность только в этот момент.

– Наружу, быстро! – крикнул Рат, отгребая пену, вскипавшую вокруг. – Дверь, быстро!

Рюкзаки! Сашка! Егор, девчонок! – он увидел Ксанку, волокущую Светку на себе. Самолёт под ногами жутко проваливался куда-то. Егор выбил дверь аварийным рычагом – и оттуда тоже рванулся тугой поток, плотный, как будто из жидкого металла. – Наружу! – левой рукой подхватив своё ружьё, правой Рат помог Ксанке выбраться наружу – там на миг ме-лькнуло яркое небо, потом надвинулись водяные стены, похожие на колодец наоборот, с хлопком сомкнулись – и Рата отшвырнуло от входа, но сильный толчок помог ему преодолеть этот напор. Оттолкнувшись, он рванулся в сторону – и, через плечо посмотрев вниз, с ужасом увидел зелёную глубину, тонущий самолёт с разбитым носом… из двери всё еще рвался воздух… а потом выбрался Сашка – он плыл, бешено работая ногами и прижав к бокам прямые руки. Без рюкзаков, и Рат не мог его винить. Самолёт проваливался, и при виде той глубины, куда он уходил, мальчишку охватил ужас. Он рванулся вверх, к свету, уже не помня себя и ни за что не отвечая, стремясь только к одному – выбраться, увидеть небо и вдохнуть воздух…

Он отлично умел плавать, но мальчишке показалось – прошла вечность, прежде чем он оказался на поверхности и, с хрипом втянув воздух, судорожно вскинул над голо-вой руку с ружьём. Сапоги и пояс тяжело потянули ко дну, но берег, зелёный и шумный, был близко, и Рат заставил себя плыть, какой-то частью сознания понимая: произошло если и не самое страшное, то очень страшное и вещи бросать нельзя. Впереди плыли трое – Ксанка (да откуда же она туту?!), Светка (плыла сама) и Егор.

Пилотов не было. Впрочем, Рат понял, что их не будет, уже когда увидел смятую кабину – а сейчас его взгляд упал на срезанные косо верхушки деревьев на берегу, и он понял, что пилоты скорей всего погибли еще в воздухе.

Неподалёку вынырнул Сашка, отбросил со лба ставшие чёрными волосы и начал крутиться в воде, то и дело ныряя. Рат понял, что он хочет сделать и крикнул:

– Не тронь ботинки, плыви так!

– Тяжело! – вполне хладнокровно отозвался рыжий.

– Плыви, я помогу, нам ещё идти! – рявкнул Рат и до него полностью дошла эта мысль, но он запретил себе её обдумывать сейчас. – Давай сюда!

– Я сам! – коротко ответил Сашка и поплыл к берегу – с усилием, но быстро.

Девчонки уже выбрались на берег, следом вылез Егор. Рат обратил внимание, что и он и Светка в одних носках – умопомрачительные кроссовки Светки и надёжные дорогие "гриндерсы" Егора пошли на дно… Оба повалились на узкую полоску песка, а Ксанка вош-ла в воду и принялась тянуть Рата за руку, когда тот уже стоял на ногах. Рат зло оттолк-нул её:

– Уйди, дура… умалишённая… ты как тут оказалась?!

– Я хотела… с тобой… – Ксанка была мокрая, как мышь, и глаза тоже мокрые. Рат про– цедил:

– Идиотка…

– Где Пал Палыч и Коля?! – прокричала Светка, вставая и прижав кулаки к груди. Рат не сразу сообразил, кто это, но потом понял и ответил:

– На дне, вместе с самолётом…

Светка открыла рот и села обратно на песок, зато поднялся и пошёл в воду Егор. Рат поймал его за плечо:

– Ты куда?

– Я нырну… – заторможенно сказал Егор. – Может, они ещё живы, я хорошо ныряю…

– Тут не меньше пятидесяти метров, – спокойно сказал Рат. – А они погибли еще в воздухе – видишь, деревья поломаны? Мы не достанем ни их, ни рюкзаки.

– Они погибли? – спросила Светка. – Ратмир, они погибли?

– Они погибли, но мы живы, – Рат сел на песок и начал выливать воду из сапог.

– Что вообще произошло? – Сашка сел рядом, и Рат увидел у него на боку кобуру "маузера".

– Вытащил? – спросил он, кивая на оружие. Сашка пожал плечами:

– Я сперва рюкзак зацепил, а потом чувствую – не вытяну… Так что случилось?

– Верховка, – Рат потряс сапог. – Перепад давления в горах и в низине, потом – вот такой ураганище… Местные это чувствуют, да и ты вон почувствовал. Это вообще загадочная вещь… А нам повезло.

– Повезло?! – неверяще спросила Светка. – Это – повезло?!

– Конечно, – Рат снял пояс. – Мы живы, вот и везение.

– Где мы? – Егор так и стоял у кромки воды. – Куда мы попали?

Только теперь Рат как следует осмотрелся и почувствовал, что в душе шевельнулся страх. Широкая – метров двести – река текла между пологим левым берегом и отвесным правобережьем, вздымавшимся на высоту пятиэтажного дома. Но и этот берег тоже плавно поднимался к горному хребту. И везде, сколько хватало глаз, волнами, переливами и нагромождениями стоял лес, зелёный и чёрный. Казалось, что пятеро ребят и в самом деле находятся на дне зелёного моря, но не песенного, романтичного и поющего, а настоящего, страшного, таящего в своих глубинах чудовищ и жуткие тайны. Прозрачное, без намёка на тучи, небо висело высоко-высоко над головами.

И было тихо. Так тихо, что становилось слышно, как бурлит вода на невидимом перекате.

– Давайте разведём костёр и высушимся, – Рат поднялся на ноги. – И тогда решим, что нам делать…

… – Пассив, – Рат повернул свои сапоги каблуками к огню, проверил траву, которой набил носки, чтобы они не ссохлись. – У нас нет вещей. Это раз. Нас не найдут, когда будут искать. Это два.

– Почему? – Светка дрожавшая возле самого огня, вскинула огромные глаза.

– Есть же спутники, спасатели…

– В кино, – отозвался Егор, пытавшийся в чёрт-те какой раз позвонить по сотовому, заключённому в непромокаемый футляр. Ветерок с реки отгонял комаров, висевших над кустами серой пеленой.

– Не в этом дело, – покачал головой Рат. – Мы – пять микробов на футбольном поле. И даже не это главное… – он ещё раз провёл тряпочкой по затвору разобранного ружья. – Мы пролетели половину расстояния до Станового. Потом нас подхватила верховка. Она несла нас минут десять. КУДА? – он подождал и пояснил в молчании: – Я не знаю, где мы. И никто не будет знать. Если бы ещё самолёт остался лежать на земле… А так – даже поломанные верхушки деревьев никто не заметит. Может, нас найдут сегодня. А может – ни-когда.

– У тебя же карта в кармане! – встрепенулась Светка. – И компас у Рата в часах!

– Свет, – Сашка усмехнулся печально, полируя рукавом майки ствол маузера, – карта и компас годятся только тогда, когда ты знаешь, где мы изначально. А мы не знаем.

– Но вот же река… – мотнула головой Светка. Рат пояснил:

– Тут ТЫСЯЧИ рек, Свет. В принципе, все они так или иначе впадают в Зею… Но нам нечем построить плот, да и не проплывёшь по здешним порогам на самодельном плоту. Идти вдоль берега не получится – то скалы, то болота…

– Ты собираешься уйти от места аварии? – Егор убрал сотовый в карман. – Но это…

– Да, я знаю, – терпеливо сказал Рат. – Оставаться на месте и всё такое… Пойми, это если есть следы аварии, хоть какие-то. Если мы разожжём костёр, его примут за горящую тайгу. Если останемся тут просто так – то просидим до зимы. А если верховка отбросила нас километров на двести – то и вообще нет никаких надежд на то, что нас найдут. Даже твой отец ничем не поможет. Тут бессильны любые деньги, и поэтому мы пойдём сами.

– Куда? – деловито спросил Сашка.

– На юг, – сказал Рат. – Только на юг. Дело в том, что и на севере, и на западе, и на во– стоке до людей невероятно далеко. Куда бы нас не занесло. На западе – магистраль Тында-Якутск. До неё шагать месяца два. На севере и на востоке мы вообще можем проскочить мимо любых поселений и шагать до океана, Северного или Тихого, по выбору. А на юге… – Рат перевёл дух, он не привык так много говорить об очевидных вещах. – На юге не знаю. Может, мы и не дойдём всё равно. Но тут не больше месяца до цепочки городов вдоль китайской границы. При самом плохом раскладе мимо них мы не промахнёмся.

– Месяц?! – ахнула Светка и посмотрела на свои ноги. – Месяц пешком?!

– Самое большее, – уточнил Рат.

– Это я виноват, – вдруг сказал Егор. Поднялся, подхватил с песка здоровенный сучок и запустил его в реку. – Это я виноват, я! Это была моя идея – с полётом! Я… – он захлебнулся воздухом и сел.

– Дальше пассив, – как ни в чём не бывало продолжал Рат. – У нас двое босых.

– Я отдам свои кроссовки, – Ксанка начал их расшнуровывать. – Они старые, но прочные, а я могу и так… Света, они тебе пойдут…

– Отставить ерунду, – Рат покачал головой. – Я сказал – отставить! Я с тобой ещё поговорю, Ксанка… С обувью мы решим… Теперь актив, – он поднял свой пояс. – У нас у всех ножи. Спички, конечно, размокли, но у меня есть кремень, кресало и трут в упаковке, а это огонь. У меня двадцать пять патрон 16-го калибра и пять полных магазинов к нарезке. Это еда и защита. Плюс – тридцать патрон у Сашки.

– Санёк, откуда у тебя пистолет? – опомнилась Светка. – Здоровый, как в кино…

– Это я ему дал, – Рат краем глаза увидел, что Егор никак на это не отреагировал. – Да– вайте ещё посмотрим, что у кого есть… У меня лично вот что, – и он достал алюминиевую коробочку с притёртой крышкой. – Это НЗ. Свечка, лупа, иголка с нитками, пара крючков, тонкая леска, медная проволока, «джигли»[16]

[Закрыть], бритвенное лезвие, пластырь. Ещё тут должны быть таблетки, разные, – Рат виновато помолчал. – Но я понадеялся на аптечку, дурак.

– Ничего себе – дурак, – усмехнулся Сашка. – Набор «Всё для всех» в кармане… У меня ничего полезного, только это, – он выложил пакет из прорезиненной ткани. – Тут бинт, салфетки, йод, пантоцид[17]

[Закрыть] в таблетках, йод и пластырь. Ещё складной нож и зажигалка, только она, наверное, того.

– Ого, – Рат с уважением поглядел на Сашку. – Всегда носишь?

– В походе – всегда, наш руководитель приучил.

Ксанка молча выложила из набедренного кармана моток тонкого троса, потом из других – большую плитку шоколада, тоже зажигалку, игольницу, флакончик с солью и ещё один – с чаем. Светка, вздохнув, достала размокшую колоду карт с фотографиями группы Smash и коробку жевательной ленты "хубба-бубба".

– Всё, – развела она руками. – Простите неграмотную татарку. И ещё я прощенья попросить хочу… я купальник в рюкзак тайком сунула.

– Может, самолёт поэтому и упал? – предположил Сашка. – Егор, а ты?

– У меня ничего нет, – ответил тот тускло. – Я в карманах ничего не держу, только мобильник и бумажник.

– Ясно, – Рат посмотрел вещи. – Ну что ж, неплохо. Правда, еды почти нет… Ладно, одеваемся и идём.

На этот раз в замешательство пришли все, кроме Ксанки, деловито начавшей собираться, даже Сашка. Он спросил:

– Что… вот так и пойдём?

– А что такое? – удивился Рат, собиравший ружьё. Сашка пожал плечами. Он не мог признаться, что как-то страшно просто так вот взять и уйти. Словно сам перерезаешь канат, на котором висишь. Нет, Рат был прав, конечно… но хотелось верить в то, что вот посидим тут ещё полчасика – и появится спасательный самолёт…– А, да, – Рат неправильно истолковал заминку. – Обувка…

– Ну давай я отдам Свете свои кроссовки, – снова предложила Ксанка. – Она же ноги побьёт.

– А ты? – Светка насупилась. – Нет, я не возьму. Я потерплю.

– Никому терпеть не придётся, – отрезал Рат. – Берегите ноги вообще, если кто неходячим станет, то мы пропали начисто… Сейчас.

– Ну-ну, – скептически устроилась удобнее Светка.

Рат, не обращая на это внимания, достал свой нож и отправился к ближайшей лиственнице. Оглядываясь на ребят, он ловко вырезал из ствола четыре… подмётки. Да, больше всего это походило на подмётки. Погладил ладонью древесный ствол и, вернувшись к остальным, присел возле Ксанки, взял у неё трос. Уверенными движениями проделал по краю подмёток по десятку дырочек и начал шнуровать их тросом. Одну пару получившихся сандалий перебросил Егору, другую – Светке.

– Обувайтесь. Стираться будут быстро, но этого добра в лесу полно.

Светка ядовито прокомментировала:

 
– Съешь осиновой коры -
И взбодрисьси до поры.
Чай, не химия какая -
Чай, природные дары.
В ейном соке, генерал,
Есть полезный минерал.
От его из генералов
Ишо никто не помирал…
Рат неожиданно ответил:
– Скушай заячий помёт -
Он ядрёный, он проймёт!
Он куды полезней мёду -
Хучь по вкусу и не мёд.
Он, конечно, вкусом крут
И с него, бывалоч, мрут,
Но какие выживают -
Те до старости живут…[18]

[Закрыть]
 

– Точно, – Светка хихикнула, любуясь новой обувкой. – А ничего, очень даже эротично…

А ты откуда эти стихи знаешь?

– Играл Федота, мы спектакль зимой ставили в интернате, – отозвался Рат, вешая ружьё поперёк груди. – Егор, обувайся.

Тот посмотрел косо и начал шнуроваться. Остальные ждали, неуверенно посматривая на тайгу, казалось, нависшую над берегом. Егор медленно встал и остался стоять, глядя на реку. Тогда Рат подошёл к нему.

– Надо идти, – коротко сказал он. Егор покривился, спросил:

– Ты знаешь… какие-нибудь молитвы? – Рат покачал головой. Егор опустил голову, шевельнул губами: – Господи… Отче наш…

– Пойдём, – Рат положил руку ему на плечо.

Урман

– Где же солнце? – Сашка вытер мокрое от пота лицо, безнадёжно посмотрел на сплошной полог ветвей, сплетавшихся в вышине. – Чёрт, как грызут!

Последнее относилось даже не к комарам – вокруг висела мелкая мошка-мокрец, свирепствовавшая так, что час назад Светка заплакала. Но поскольку это не помогло, она реветь перестала и с тех пор шла на своём месте, свирепо сопя и казня мокрецов десятками.

– Солнца мы можем долго не увидеть, – ответил Рат. – На юг мы и так пойдём.

– Откуда ты знаешь, где юг? – поинтересовался Сашка. Рат задумался, дёрнул плечом:

– Знаю, и всё… Плохо вот что – тут все хребты идут с запада на восток. Вот так идти придётся, – он изобразил ладонью волнистую линию. – А сейчас тихо. Иди на место.

Рат жалел, что не может идти в хвосте – в самом опасном месте. Он должен был вести отряд – не безоружной же Ксанке это доверять? Она шла предпоследней. Светка – сразу за Ратом, потом Егор, а в хвосте – Сашка. Он, конечно, был лучше других городских и сильней Ксанки, но всё-таки Рат беспокоился.

Уже полчаса они шли по жуткому царству пихт и елей, где с отмерших нижних ветвей свисали космы лишайника, а землю покрывал мох. Идти тут было нетрудно – подлесок отсутствовал, попадались только упавшие стволы – но Рат хмурился. Были причины. Земля медленно поднималась – они лезли на хребет.

Ещё через пятнадцать минут Рат остановился и выругался – тихо, но сочно. Светка охнула и спросила:

– Что?!

– Урман, – ответил Рат. Ксанка сплюнула в сторону и погрозила кулаком верхушкам деревьев. Остальные молчали непонимающе. Потом Светка тихо спросила:

– Он что – опасный? Большой, кусается? Кто это вообще? И где он?

– А?.. – Рат поднял брови. – А, нет… Урман – это такое место посреди тайги. Зверей почти нет, растений мало, вообще – плохое место. Бурята спроси – он тебе про любой урман такого наплетёт… Ну, разные там духи и демоны – это, положим, чушня. Сколько в тайге жил – ни разу ни духа, ни демона не видел… – Рат осекся, явно что-то вспомнив, покусал губу и продолжал: – Но вообще место голодное. А главное – не знаю я, куда и насколько он тянется. Может, за хребтом кончится. А может – нам по нему шагать и шагать до конца.

– В смысле? – насторожилась Светка. – Пока не помрём?

– В смысле пока не придём, – успокоил её Рат. Усмехнулся вдруг и сказал: – Никогда в тайге столько не болтал, как с вами… Пошли, ладно. На хребет выберемся – оглядимся и решим, что и как… – он шагнул было, но потом спросил, обернувшись: – Устала?

– Устала, ну и что? – спокойно ответила Светка. – Ещё я есть хочу и в ванну. Что-то из– менилось? Пошли.

– Ого, – покачал головой Сашка…

…В шесть часов вечера хребта ещё не было, но они вышли к узкой речушке, быстро и с клокотаньем бежавшей вниз – туда, откуда они пришли. Рат посмотрел на воду и решил:

– Всё, тут ночуем… Вот что, – он вздохнул, – я сейчас уйду, вернусь, может, затемно.

Попробую поохотиться, вдруг повезёт. Лагерь разбейте, как следует всё чтоб было.

– С тобой пойти? – вызвался Сашка. Рат покачал головой:

– Нет, я один, – и канул в лес бесшумной тенью.

– Один так один, – Сашка размял пальцы. – Ну что? Мы с Егором делаем шалаш… Оксана… ты ведь Оксана, или как?

– Да Ксанка я и есть Ксанка, – девчонка улыбнулась. – Мы со Светой пойдём, грибы посмотрим. И рыбу… Света, ты пойдёшь?

– Пошли, – решительно кивнул она и пропела:

 
– Не свой не чужой
– Пааааследний герой!!!
 

Ксанка с готовностью рассмеялась. Сашка неуверенно сказал:

– Пистолет…

– Не надо, – Ксанка ловко извлекла из узорчатых металлических ножен на поясе нож с узким лезвием и чеканкой на рукояти. – Так привычней…

…Чуть выше по течению речка слегка успокаивалась. Из чуть колеблющейся воды заводи торчали тут и там похожие на лезвия шпаг высокие листья, при виде которых Ксанка остановилась и улыбнулась:

– Вот и стрелолист…

– Его что, едят? – деловито уточнила Светка. Ксанка кивнула:

– Ещё как… Смотри… – она быстро разделась и полезла в воду, а через десяток секунд выбросила на берег несколько похожих на картошку клубней. – Можно печь, можно варить… Ты не мокни, Света, я сама надёргаю…

– Вот что, – Светка решительно расстегнула куртку. – Ты попробуй рыбу половить, а я этого стрелолиста надёргаю. Дело нехитрое, а рыбу ловить я всё равно не умею. А то что ты как не знаю кто при не знаю ком? – уй, холлодноо!.. Лезь на берег.

– Просто ты красивая, – откровенно сказала Ксанка, тем не менее послушавшись, – а красивые должны жить по-другому.

– Да ты тоже красивая, – Светка даже замерла в воде после этих слов. Ксанка грустно улыбнулась, присев на берегу на корточки:

– Какая же я красивая… Раскосая и чёрная, как пень горелый. Рат на меня и не смотрит.

– А ты на него смотришь? – понимающе сказала Светка, и Ксанка прижала к лицу тугую косу – как в кино, но у неё это получилось естественно. – Ну и дурак он. Они все дураки, пацаны. Я вон тоже – я сюда за кем, думаешь попёрлась, как декабристка? – Светка ощутила прилив откровенности. Может быть, потому что Ксанка ничуть не походила на её школьных подружек и была на самом деле искренней? – За Егором! Сашка смеётся, что потому что он богатый – ну, отец у него богатый. А я и не поэтому…

– Они с Ратом братья двоюродные, очень похожи… – Ксанка встала. – Попробую поло– вить, правда…

– Подожди, – Светка плеснула водой. – А родители Рата – они пропали в тайге, да?

– Да, – кивнула Ксанка. – Давно… И никто не знает, что с ними случилось…

…Когда девчонки вернулись к месту лагеря, неся почти пять килограмм клубней стрелолиста и трёх больших хариусов, нанизанных на прут, шалаш в самом деле стоял и костёр горел вовсю, а рядом лежала здоровенная куча хвороста и толстых сучьев. Мальчишки собачились.

– Да потому что ты пенёк в этих делах! – заявлял Сашка. – Это ты веточки для шашлыка будешь ногой ломать, а такие сучья, если топор нет, надо о дерево расшибать! Ты же ногу себе разобьёшь!

– Вот я сейчас буду по деревьям лупить, чтобы все услышали! – огрызался Егор. – Тут и дел-то – положил – и вот так… ууу…йаа, бли-иннн!

– Я же говорил, – хладнокровно заметил Сашка и пригнулся, пропуская над головой ве– тку, бумерангом заброшенную Егором в кусты. – Дрова виноваты, конечно… Хромай теперь за ней, ветка хорошая.

Егор прыгал на одной ноге и шипел ругательства. Он заметно оживился, как оживляются большинство людей, попытавшихся со всей дури перешибить почти голой пяткой ветку в руку толщиной.

– Ну что без нас могут пацаны? – Светка почесалась со скоростью бешеного суслика. -

Всю изгрызли… Только поцапаться, пока мы ужин добываем… Рат не пришёл?

– Придёт, – опередив мальчишек, уверенно сказала Ксанка. – Он такой…

…В урмане стемнело быстро и как-то неприятно. Солнце вовсю горело где-то за кронами деревьев, там был день, а тут наступила ночь, глухая, только какие-то звуки крались по кустам и под прикрытием стволов пихт и елей. Голодные и в общем-то испуганные сидели ребята у костра. Сашка держал на коленях маузер. Все молчали, только теперь начав по-настоящему переживать то, что с ними произошло. В такой ситуации даже в самой легкомысленной голове родились бы мысли в первую очередь о родных и близких, и мысли эти были самого неприятного свойства. Считавшие себя очень самостоятельными и взрослыми мальчишки и девчонки ощутили вдруг, что быть самостоятельными им совер-шенно не хочется, а хочется домой. Почти до слёз. И не было ни у кого – даже у Ксанки – никакой уверенности, что они и правда смогут пройти эти самые десятки, а то и сотни километров до людей…

Не выдержала Светка.

– А если с ним что случилось? – прямо спросила она. Сашка тут же отозвался:

– Может, правда надо пойти искать? Вдруг он…

– Он не сломал ногу,не утонул и не растерзан дикими зверями, – сказал Рат без улыбки, подходя к костру. – Хорошо устроились, правда.

Все повскакали на ноги, обрадованно зашумев. Рат наоборот – сел, и стало ясно, что он очень устал. Рядом с ним лежала небольшая косуля или что-то вроде этого.

– Ой, как жалко-о… – протянула Светка, чуть коснувшись пальцами кремовой шерсти на лбу. – Кто это?

– Кабарга, – ответила Ксанка, – коза такая… Что, плохо? – Рат кивнул, стаскивая сапоги.

– Совсем?

– Пусто, – Рат со вздохом откинулся на нарубленный лапник. – Мёртвое место. Все ноги обстучал… Ну да ладно – может, это потому что не в урок… Лихо ты её, – кабарга была убита одним выстрелом из малопульного ствола в левый глаз.

– О чём он? – спросил Сашка. Ксанка ответила со вздохом:

– Днём охота плохая. Лучше всего на рассвете… Саша, ты зверя разбирать умеешь?

– Раз… нет, – признался Сашка.

– Тогда учись смотри… Света, а ты с рыбой займись.

– Я?! – глаза Светки округлились. – Резать и всё такое?!

– Я сделаю, – Егор сел удобнее и достал свой новенький охотничий нож. – Отец учил как-то на рыбалке.

Рат, кажется, заснул, потому что вроде бы продолжал видеть костёр, слышать разговоры, но одновременно шёл сквозь урман и понимал, что заблудился, хотя это и было невозможно и лучше всего доказывало, что он спит. Потом голод, питающийся запахами, пересилил усталость, и он открыл глаза.

Все четверо сидели возле огня, глядя на него. Сашка улыбнулся:

– А мы ждём-ждём, без тебя не начинаем, думаем: когда ж проснёшься?

– Я долго спал? – Рат посмотрел на часы. – Почти два часа… ух, хорошо… И я голодный.

– У нас, – гордо сказала Ксанка, – стрелолист печёный, жареные рыба и мясо. Воду набрать не во что, а то бы и чай скипятили. В темноте кузовка не свернуть.

– Разве в кузовке воду согреешь? – не поверила Светка. – Он же это. Деревянный. Ксанка кивнула:

– Да ещё как согреешь…

– Завтра покажешь, – потребовала Светка и набросилась на рыбу, пояснив: – Косулю жалко всё равно.

Рат закончил есть первым. Посидел, пробормотал: "Без топора вообще…" – и начал выбирать кусок коры побольше. На него он водрузил десяток крупных углей и навалил мха, после чего всё это сооружение задымило густым сырым чадом.Рат поставил его в шалаш.

– Э, мы там как спать будем?! – спросил Егор.

– Крепко, – заверил Рат. – А вот комары и гнус туда не сунутся… почти. Но ночью будет холодно, а костёр или прогорит, или кому-то надо поддерживать.

– Я думал, ты умеешь делать долгоиграющие… – без подковырки, правда с растерянностью сказал Егор. Рат кивнул:

– Умею. Но если быстро – для них нужен топор, а если моей пилкой – то засветло нужно начинать. Не подумал… Сегодня и так переночуем. Вход завесим, лапником завалимся и поспим… Все поели? Тогда полезли отсыпаться.

– А эти… – Светка покосилась на лес вокруг, где окончательно воцарилась ночь. – Звери? Тигры, мамонты…

– Никто нас не тронет, – сказал Рат спокойно. – Порохом пахнет, дымом, людей много – самый свежеотмороженный мамонт дёру даст. Мы не на тропе, ничья земля…

– В случае чего – тебя, Синти, им кинем, – добавил Сашка. – Как Кинг-Конгу.

– Тебя им кинем, как Годзилле, они от тошноты помрут, – огрызнулась Светка и полезла в шалаш. – Фу, дымище! А где ночные тапочки?

– Штанины в носки заправьте, – скомандовал Рат. – Сань, пошли ещё лапнику принесём.

Они отошли метров на десять – и в темноте кто-то заорал так, что Сашка присел и окаменевшими пальцами начал выдирать из кобуры маузер, а у костра вскрикнул Егор. И послышался голос Ксанки:

– Да это филин.

– Точно филин, – подтвердил Рат. Сашка перевёл дух и признался:

– Я ещё бы чуть – и в штаны наделал, честно.

– Когда я, – Рат работал ножом, – первый раз заночевал один в лесу, я обдулся и чуть заикой не стал. Потом прошло… Ты сколько нарубил?

– Пять.

– Я семь. Хватит, пошли.

– Погоди… Рат, а если серьёзно – ну что, опасных зверей нет? Таких, чтоб напали?

– Почему… Кабан сдуру может напасть… – Рат задумался. – Тигр, если на охоте не повезёт… Но тигров тут почти нет, они в урманах не любят, а в других местах охота хорошая… Знаешь, пожалуй нет таких, чтобы вот так напали. Правда.

– А волк?

– Летом? Никогда… Но… – Рат покусал губу. Послышался голос Светки:

– Мальчишки, вы где?

– Идём, – отозвался Рат и продолжал: – Во-первых, Сань, есть люди. Если наткнёмся на бурятов или охотничью партию – хорошо. На золотомойщиков – тоже неплохо, во всяком случае – помогут. А ещё есть хунхузы, бандиты и просто отморозки, которые ради удовольствия на людей охотятся – но тайга большущая, вряд ли встретимся, да и я в оба буду смотреть… И ещё есть разная фиготень, которой быть не должно, но есть.

– Не понял, – уточнил Сашка. Рат помялся:

– Ну… Вон, Светлана насчёт мамонтов пошутила… А они есть, это точно. И они – это ещё полбеды. Зверюги как зверюги… Ладно, – Рат оборвал сам себя. – Если будем осторожными, то нам это ничего не страшно. А если нет – то и в собственной квартире загнуться можно…

…Рат плотно забил вход лапником и улёгся с правого края, между Сашкой и стенкой, положив ружьё под руку. Девчонки забились в середину. Несколько минут все прислушивались, как разговаривает сам с собой урман.

И никто из них не смог бы сказать точно, когда этот разговор стал просто частью глубокого сна.