Текст книги "Новая родина"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

4.

– Боги, сколько же их!!!

В голосе Женьки Вислоусова прозвучал настоящий ужас и, честно говоря, Игорь и сам был близок к этому чувству. Одно дело – стереосъемка. А другое – видеть, как через лес ползут медленно и. тяжело бесконечные колонны врагов. И слышать, как взвизгивают сотни дудок и страшно ухают огромные бронзовые, с натянутой туго кожей, барабаны на повозках. Их мощные удары били, казалось, по всем внутренностям, заставляя замирать сердца и противно сжиматься желудок.

Игорь, широко расставив ноги, сидел на башне превращенного в танкетку джипа, поставив один локоть на кожух ротора, а другой – на колено. Он держал у глаз бинокль, и аппарат бесстрастно фиксировал длину вражеских колонн, уходящих за горизонт.

– Да, это сильно, – сказал наконец Игорь, опуская бинокль. Конвой – Алые Драгуны на огромных конях – стоял неподалеку; возле Игоря были только командиры.

– Не то слово, – ответил Микульский. – Нам надо их остановить, иначе это докатится даже не до Второго Меридиана, а до самого побережья Великого… Мне поднимать авиацию?

– Нет, – отрезал Игорь и, встав в рост, положил руки на бинокль. – Ну что же, господа. Я думаю, нет нужды воодушевлять вас. Большинство из вас местные, все этим и сказано… Каждый должен делать то, что я сказал, максимально четко. Где-то сорвется – и нам конец, никакая авиация не спасет, никакая артиллерия… А ваши семьи они перережут, – добавил он жестко. – Так, Херцог фон Брахтер, – германец наклонил голову, положив руку в высокой перчатке на ножны длинного цвайхандера, висящего наискось за плечами. – Со своими займите склон долины. Подняться на него вабиска не должны.

– Сделаем.

– Капитан Веребников, – офицер козырнул, – берите своих пехотинцев, егерей Довженко-Змая и Ставрова, всех пионеров. Перекроете основной выход из долины.

– Слушаюсь.

– Поручик Ольшина.

– Я

– Примите под команду артиллерию. Найдите место, откуда будет простреливаться вся долина. Огонь только по приказу.

– Слушаюсь.

– Славка, – обратился Игорь к новгородскому авантюристу, и тот улыбнулся – Тебе самое трудное… от тебя зависит – поверят они, или нет… Если нет – все бесполезно.

– Ты говоришь – я делаю, – Ставров перестал улыбаться.

– Бери своих ополченцев, наших – тоже, и ребят из гражданских корпусов. Пойдешь навстречу и примешь бой. Как только они все втянутся – отступай. Не беги – опомнятся, начнут думать и не поверят. Твое дело – втащить их за собой в долину, как за приманкой, завлечь…

– Кого я только не завлекал, – хмыкнул Ярослав, – а вот этих еще не доводилось… Сделаем.

– Посылаю ополченцев, – тихо сказал Игорь, – хотя это и бесчеловечно. Йррузайцы должны поверить, что мы их не ждали толком.

– Да сделаем, – с беззаботной уверенностью повторил Ярослав.

– Теперь вы, – обратился Игорь к есаулу. – Берите всю нашу кавалерию…

– Всю – это аж сто девятнадцать человек, – с мрачным удовольствием уточнил Змай, хлопая нагайкой по голенищу щегольского узкого сапога.

– Точно так… Встанете за болотами вон у тех рощ – они туда не полезут, да и «глаза» их с воздуха вас не увидят. Ждите. Как ЭТО начнется, они бросятся назад – тут и…

– …тут я с них штаны и сниму, – удовлетворенно подытожил есаул и заметил: – Солнышко встает, пора и по местам, а то нас тут припрут, чего доброго.

– Расходимся, – согласился Игорь. – Ваша авиация, – обратился он к Микульскому, – пусть поддержит Ставрова и ополченцев. И еще, последнее. Посмотрите снова своих людей. Женщин, пацанов младше тринадцати – гнать, если кто пробрался.

– Правильно, – веско сказал есаул. – В поселке еле отбились. Хуже вабиска, ей-богу, а уж чтобы не пролезли – ни за что не поверю.

– Всем – успеха, – пожелал Игорь и послал танкетку вниз со склона. Борька скакал рядом, Женька придерживал ротор.

Сегодня впервые Игорь узнал, что это – посылать людей в бой, а самому – оставаться в тылу.

5.

Игорь и есаул не ошиблись – из рядов защитников выловили почти сотню женщин и детей младше тринадцати. Их как раз строили, когда подъехала танкетка, с которой соскочил Муромцев. На Игоря конвоируемые смотрели, как на личного врага.

– Я вынужден отвлечь для вас пять транспортных вертолетов, – не обращая внимания на эти взгляды, объявил Игорь. – И не могу дать вам ни единого человека конвоя, но предупреждаю: в случае, если вы попробуете вернуться, то ваш патриотизм будет оценен, как саботаж и вознагражден месяцем ареста для женщин и публичной поркой для детей. А самое главное – не заставляйте меня отвлекать кого-то из наших и так невеликих сил еще и на борьбу с вами. Все, вы свободны. Вертолеты ждут.

Они отъехали на холм, с которого открывался вид на долину. Борька склонился с седла:

– Поеду к «Рубаке». Или я тебе еще нужен?

– А как же, но не сейчас, – отозвался Игорь. – Да! Наших никого?

– Не успели, – вздохнул Борька. – Хэй, Раскидай, вперед! – и помчался карьером к выходу из долины, где занимали позиции пионеры.

– Я, пожалуй, посплю, – сказал Игорь Женьке. – Когда у Ставрова начнется заварушка – буди.

– Ага, хорошо… Игорь, – Женька сел на броне, скрестив ноги, – как ты думаешь, у нас получится?

Вместо ответа Игорь улегся на травку и закрыл глаза…

…На этот раз ему ничего не снилось, и проснулся он еще до того, как Женька пошел его будить. Полызмеи стоял высоко – было часов десять Женька в танкетке говорил с кем-то по связи и, раньше чем тот обернулся, Игорь сел и спросил:

– Началось?

– Ну, проснулся? – Женька, не поворачиваясь, махнул рукой, и Игорь запрыгнул в танкетку, скорчившись рядом с другом.

– Они клюнули, Игорь! – прокричал Ярослав с шумного экрана. Изображение прыгало. – Они идут за нами, как на привязи! – он оглянулся, махнув кому-то и вновь повернулся к экрану, криво улыбаясь. – Ну, брат – я думал, что видел все. Но каюсь – ошибался. Смотри-ка.

Изображение «поехало». Мелькнула двойная цепь ополченцев – они стреляли, тускло поблескивали примкнутые штыки – стоявших в два яруса… раненые, которых несли к джипу… а потом…

Могло показаться, что лес ожил. Ревущие толпы пробивались через него, наколько хватало глаз. Появилось на миг небо с заходящими в атаку вертолетами, снова ополченцы – с бронзовыми нашивками Ставрова… Прямо через экран свистнул черный штрих, послышался смех Ярослава и снова возникло его лицо:

– А?! Как?! Мы отступаем, а то их всадники начинают загибать фланги!.. Да, вот, смотри! – на экране появилась голова землянина. Несмотря на раскроенный лоб, сосульки крови и гримасу, исказившую мертвое лицо, Игорь узнал поручика Резникова. Голова одного из лучших офицеров Алых Драгун чуть покачивалась в руке Ставрова. – Поймали двадцать три штуки. Иррузайцы в нас кидают.

– Угу, – откликнулся Игорь. – Только?..

– Не только, – понял недосказанное Игорем Ярослав. – Но немного, к счастью. Похоже, эти ребята – ну, Алые – как раз и погибли, позволяя уйти гражданским… Да, ну мне разговаривать больше некогда – они подваливают… а! – мелькнул бледный огонь, грохнуло. – Вот, один есть. Ухожу, жди связи!

– Идут? – спросил Женька.

– Идут, – Игорь выпрямился и вгляделся, словно иррузайцев можно было уже увидеть. Ну, увидеть не увидеть, а вот треск разрядов можно было слышать. А на дальнем краю долины – километрах в восьми – в бинокль стали различимы джипы с ранеными и убитыми. – Идут, Женька… И, наверное, знают, что тут для них ловушка.

– Знают?! – Женька округлил свои чуть раскосые глаза.

– А как же, – довольно подтвердил Игорь. – Не знают они только, какая ловушка.

– А вот интересно – куда же все эти толпы так ломанулись? – поинтересовался Женька. – Ну, солдаты понятно: приказали. А лесовики, оранги эти?

– Не имею ни малейшего представления, – признался Игорь. – Да они и сами, скорей всего, не очень-то понимают – куда. Но будут ломить, пока мы их не остановим… А наступление это – от отчаянья. Тайную войну они проиграли. Покровителей лишились. Партизанскую борьбу продули. Что ещё?.. Поехали, Жень, к германцам…

…Германцы особо не маскировались – должно быть, херцог понимал не хуже Игоря, что «глаза» яшгайанов с воздуха их все равно не пропустят. Германцы сидели и лежали между камней и поваленных деревьев, из которых успели соорудить палисад, держали наготове оружие, проверяли секторы обстрела. Вжикала отбиваемая сталь, где-то свистела окарина[67]

[Закрыть], побрехивали боевые овчарки. Сам херцог кормил с руки сидящего на плече сокола – птица в клобуке вслепую хватала и раздергивала жадно кровавые кусочки.

– Все готово, – не дожидаясь вопроса, повел рукой херцог. Передал сокола одному из мальчишек, – Может, и до рукопашной дойдет дело. А дойдет – так им же хуже.

Зигфрид, сидевший неподалеку, помахал егеркой. Степка, проверявший возле него РПП, весело вскинул руку, приглашая подойти, но Игорь, незаметно улыбнувшись, покачал головой и сказал, понизив голос:

– Мне вас учить глупо. У вас опыт, какой мне и не снился. Не выпускайте их. Боеприпасов взяли достаточно?

– Хватит…

…Танкетка пересекала долину, когда Игорь увидел неясное движение ТАМ, в конце.

– Останови, – он положил руку на плечо Женьки. Киберстрелок, следовавший по пятам, остановился тоже и чутко развернул ротор в сторону движения.

– Наши? – напряженно спросил Женька.

– Да, – Игорь поднял бинокль. – Часа через два будут здесь. А часа через четыре вся эта кодла влезет в мешок… Дай мне Ольшину.

Но раньше пробился Микульский. Он доложил о потере двух вертолетов, о том, что растратил почти все боеприпасы, но наступающие продолжают движение. У Ольшины к стрельбе все было готово. Потом вновь появился Ставров.

– Все, – сказал он и долго пил из фляжки. Изображение вдруг прыгнуло, несколько секунд Игорь видел только траву, а потом мелькнуло лицо ополченца с кровавой дырой между глаз от пули – очевидно, кто-то принял аппарат связи. – У меня тридцать шесть убитых. Тридцать семь теперь. Пятимся волнами. Вас видим.

– Ускоряй отход, – приказал Игорь. – Посылаю тебе двух киберстрелков, слегка прикроют. Покажите, что там.

– Любуйся, – изображение сменилось. Совсем неподалеку около полусотни ополченцев дрались врукопашную: штыками, тесаками, топорами – с наседающими отовсюду дикарями. Еще ближе – ^рое прикрывали гранатометчика, с удивительным хладнокровием менявшего кассету автоматического гранатомета.

– Нравится?

– Да пока все в порядке, – спокойно ответил Игорь. – Я к своим…

…Пионеры засели за импровизированным укреплением – получше германских завалов, надо сказать. Женька Рубан попытался было доложить по форме, но Игорь отмахнулся и начал осматриваться.

Неподалеку звякала гитара – вечный спутник похода и войны. Задумчивый голос напевал:

 
– А у нас за спиной —
И страна, и друзья.
И пройти стороной мимо смерти нельзя.
Мы не смеем сказать:
«Я боюсь – не смогу!»
Вот и стынут глаза
И в цветах, и в снегу…
 

– Гитара есть? – Игорь присел на нос танкетки. – Что-то мне не нравится песня, споем другое, а? А то мало оптимизма.

Гитару ему передали – на мохнатом ремне, украшенную вензелями. Игорь изобразил барабанную дробь (кажется, все уверены, что он и в самом деле спокоен – отлично!), ловко перевернул инструмент в нормальное положение и, даже не пытаясь аккомпанировать, затянул:

 
– В край счастливый, мирный и свободный
Враг неволю и смерть несет!
Нет страшнее скорби всенародной,
Ничего нет страшней, чем гнет!..
 

И через несколько секунд уже все кругом откликались хором:

 
– Эге-гей! Э-гей, о-гей – это клич отважных!
Друг мой – будь, как вольный ветер!
Ветру нет преград на свете!..
 

А Игорь, уже не подпевая (завел и хватит!), встал в рост, начал наблюдать, как в долину, словно тесто в пакет, вваливается вражеская армия. На расстоянии это напоминало Игорю муравейник, какие он любил наблюдать в лесопарке лицея. Сами муравьи ему совершенно не нравились, но их массовое перемещение, при котором, казалось, шевелится даже земля, завораживало. Да вот оно – шевелилась сама земля. На таком расстоянии неразличимы были даже повозки, но серый, пронизанный искрами поток лился и лился, расползаясь по долине.

А перед этим потоком ровно отступала более светлая, сливающаяся с местностью и очень тонкая линия. По ней то и дело пробегали огни, вспыхивало пламя, било в накатывающийся вал. Часть войска иррузайцев – точнее, их рабов, самих регулярных частей вообще не было видно – замедлив движение, начала подниматься на склон. Как и думал Игорь. Отсюда было слышно, как открыли огонь германцы, над их позициями заплескалось знамя.

Из-за противоположного склона долины появились два самолета. Идя на бреющем, они рассыпали град бомб, заложили вираж и скрылись.

– Связь, – Игорь протянул руку и сказал, не глядя на экран: – Ярослав, скорее. Хватит воевать, всех не перебьешь… Поехали к германцам, Жень…

…Они подъехали к тылам германского отряда, где несколько подростков помладше поспешно грузили боеприпасы на джипы, а врач делал перевязку раненому. Еще двое лежали на куртках… а неподалеку несколько – под куртками.

– Едем дальше, – Игорь захлестнул один конец кольчужного шарфа на лице, а второй прикрепил к поясу, закрыв грудь и живот, расправил его. Женька быстро проделал то же самое, сел удобнее за ротор, положив руки на спуск.

Атакующие – в основном оранги, даже не лесовики – лезли на склон по трупам. Германцы поливали врагов огнём, а над палисадами уже торчали вороненые алебарды с крюками – древнее оружие, неожиданно вновь нашедшее применение на планетах с агрессивной и мало развитой туземной жизнью. Обороняющиеся стреляли, стоя в три яруса, слышалась ругань, если выхлопы соседа обжигали лицо или руки.

– Ротор в дело, – коротко скомандовал Игорь, соскакивая с танкетки и перебегая к палисаду – уже с ИПП в руках.

Оранги лезли снизу – сплошной стеной, поглощавшей тех, кто падал. Оттуда же, снизу, словно странный дождь наоборот, летели дротики и камни из пращей. Игорь увидел, как один из германцев замахал руками и почти упал вниз, роняя оружие – его втащили обратно и понесли прочь. Игорь втиснулся в ряд над палисадом и мелодично, как на тренировке, разрядил в надвигающуюся толпу магазины ИПП и подствольника, прокричал германцам что-то ободряющее и не вполне понятное ему самому, выбрался из линии и опять влез на танкетку – Женька с правильными промежутками выпускал длинные очереди, блок стволов вращался с мелодичным журчанием.

Кипящее месиво продолжало поглотать долину. С противоположного склона орудия открыли беглый огонь суббоеприпасами – каждый взрыв накрывал серией более мелких здоровенные куски, разметывая десятки тел в клочья. Но волна наступающих катилась и ширилась.

Передние ряды орангов тем временем добрались до палисада. Вцепляясь в бревна всеми конечностями, подсаживая и подтягивая друг друга, они лезли все выше и выше. Германцы заработали алебардами, ловко управляясь с каждой вдвоем, чтобы не рванули из рук. Широкие черные лезвия масляно заблестели от крови, рядом мелькали скрамасаксы. Германцы орали не хуже самих орангов, без особых изысков, вмах рубя тех и то, что оказывалось ближе. Игорь увидел, как одного из обороняющихся снизу поддели копьями, сорвали с палисада, и он поплыл вглубь толпы, продолжая рубить вонзающих в него все новые и новые копья дикарей, потом – исчез, как в грязную воду канул.

Странно – плазма ревунов не остановила, а вот палисад и клинки сделали свое дело. Нет, они еще продолжали, лезть вперед, но германцы смахивали их, как муравьев метелкой.

– Руки отмахали! – крикнул фон Брахтер, не поворачиваясь – в его руках был все тот же цвайхандер, которым херцог сносил за раз по две-три головы или рубил орангов пополам. – Что там в запасе? Пускайте!

– Рано! – отозвался Игорь. У самых ног херцога вылетело бревно, в пролом просунулась оскаленная харя – херцог с хаканьем прибил оранга к земле мечом, тут же длинные узловатые лапы просунулись поверх убитого, цапнули германца за ноги, и он, с проклятьем полетев наземь, выхватил скрамасакс – но наверняка был бы убит. Однако, рядом оказался Игорь – прыжком – хладнокровно приставил ко лбу оранга ствол «тулы-баранникова» и лишил того черепа. Фон Брахтер тут же вскочил на ноги. – Рано, рано! Я на основную линию! Держитесь! Женька, ко мне!

Женьку не сразу удалось вытащить из боя – пришлось двинуть его по затылку. Спуститься в долину тем же путем, которым поднимались, уже не представлялось возможным – там бурлили толпы, и германцы защищали тропку. Женька с диким воплем направил танкетку по практически отвесному склону – киберстрелок едва поспевал следов – Игорь заорал от неожиданности, которую лишь потом облек в слова:

– Да ты что, танкетку с вертушкой перепутал?!

– Держись – слева! – рявкнул Женька, и киберстрелок выпустил очередь, укладывая выскакивающих из кустарника орангов. Следом скакали регулярные кавалеристы Иррузая. Снаряд ручной мортиры вдребезги разнес киберстрелка. другой разорвался на броне танкетки. Ее швырнуло на борт, Женька вскрикнул и сделал движение, словно убивая на плече комара – из-под пальцев и разорванного снаряжения брызнула кровь. Передний вабиска, налетев, взмахнул пикой – она скользнула по затянутой кольчужным шарфом груди вовремя извернувшегося мальчишки, Игорь выстрелом из ИПП сшиб с седла всадника, застрелил еще двоих, а Женька тронул танкетку о места.

– Ты ранен?! – крикнул Игорь. Женька отозвался через плечо:

– Ерунда, осколок царапнул! Они уже близко, а?! А это кто?!

Вокруг танкетки появились люди в форме ополченцев, так что вопрос был лишним. Игорь, встав в рост, крикнул:

– Ставров где?!

– Тут, – отозвался, появляясь из ниоткуда, означенный господин. – Втравил ты меня в историю! Они же у нас на плечах сидят! Бьем, бьем, а они все не кончаются!

– Да я вижу, – согласился Игорь. – Давай быстрее на позиции, а то и правда навалятся! Жень, жми, давай!

Они только чуть опередили пеших ополченцев, которые сгружали с платформ раненых и убитых. Пионеры помогали; Игорь увидел одного из тех, с ним ходил партизанить – Генку Лбищева. Генка вдруг бросил ноги раненого, которого снимал с джипа и метнулся к другой машине с криком:

– Пап! – обхватил голову мертвого ополченца, рассеченную ятяганом, снова крикнул: – Пап, ты что? Вставай, пожалуйста, вставай! – его начали оттаскивать, но Генка извернулся, снова бросился к платформе, на полпути застыл, закусив губу и глядя вокруг сухими безумными глазами. Потом – рванулся за своим ГАПом и, раньше чем его успели схватить, исчез в кустарнике…

А рефлексировать было некогда – барабаны лупили бешено, и толпы наваливались с воем и гиком… Подбежавшие ополченца занимали места в линии обороны – нескольких человек иррузайцы догнали и убили на глазах у всех. Помочь просто не успели.

Борька принес Игорю пульт. Скрестив ноги, Игорь уселся в танкетке и включил связь.

– Скорее, Игорь, – Борька неотрывно смотрел вперед, – до них метров двести, не больше.

– Внимание всем! – звонким высоким голосом сказал Игорь. – "ВИХРЬ!"

Люди вокруг начали бросаться наземь – казалось, что белолицые обезумели и покорно ложатся под оружие слуг Птицы. Может быть, иррузайцы так и подумали. Но на это им был отпущен лишь миг.

А второго мига у них не било – Игорь нажал кнопку…

…Двухсот тысячная армия Иррузая полностью вместилась в «долину Рютти», где ночью под землей были упрятаны до пятидесяти тонн взрывчатки и почти двести тысяч литров кустарной зажигательной смеси в бочках. Взрыватели были настроены на единый радиосигнал.

Люди, участвовавшие в больших войнах, рассказывали Игорю о подобном, Но сам он не очень представлял себе последствия сделанного. Он успел увидеть огненный шар, в который превратилась долина, услышал ужасающий рев воздуха, массой устремившегося в образовавшуюся мгновенную топку. В следующий миг ему стало нечем дышать. Призрачным пламенем вспыхивали молниеносно высохшие кустарники и деревья в полусотне метров от него, а несколько человек метались, стараясь сбить с одежды пламя. Алые вихри жадными языками слизнули со склонов лезущих вверх вабиска и орангов. Игорь различил, как загораются палисады германцев, а их флаг взлетает вверх, в небо, начинает кружиться там, словно странная птица.

Это было последнее, что Игорь увидел – жар туго толкнул его, опрокидывая на спину в танкетку. Впрочем, он тут же вскочил, и в клубах опадающего пламени, среди валов дымящейся, вывороченной земля, вихрей дыма увидел как мечутся и рвутся к выходу из долины те, кто остался в живых. Их было еще очень и очень, на удивление, много – Игорь, нашарив связь, крикнул:

– Есаул?! Ну – теперь время! Снимай с них штаны!!!