Текст книги "Аккомпанемент для балалайки с Вечностью"

Автор книги: Олег Музалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Да, нас постоянно куда-то «расстрельно» ведут, – делает заключение, озадаченный своими выводами, Бла-бала. А затем садится в темный угол, чтобы лучше рассмотреть своих злорадных ведущих.

– Опять нашел новую затейку, – наигранно обижается на него, оставленная в одиночестве балалайка.

* * *

Восприятие как осьминог множеством своих присосок приклеивается к текущему времени и ощущению пространства. Эти щупальца ощущений следует держать собранными при себе, чтобы навсегда не прилипнуть к месту своего пребывания.

* * *

Через барьеры восприятия можно проникнуть либо совсем бессознательно устранившись, либо достаточно утончившись. Соответственно: либо совсем умерев, либо символически достаточно умерев.

* * *

Чем глубже мы падаем на дно своих ощущений, тем чище и ярче взлетаем на их гребне. Маленькие смерти нашего «я» следует картографировать как подвиги восприятия.

* * *

А последнее откровение Смерти для Бла-Любознательного было таким.

– Высшая сущность, а по-человечески – просто бог, самоосознает себя через жизнь своих творений, через его живой мир. В свою очередь, его творения самоосознают себя через собственные деяния. В данный момент в этом мире кто-нибудь, да осознает себя. Поэтому бог всегда начеку, даже когда его будто бы нет. А его наблюдательные посты жизни неизменно активны. Майя цветет, а бог незаметен.

– Творениями могут быть и мысли, и поступки, и вся, и все, где присутствуют внимание и ощущения. Тот, кто с определенной интенсивностью и постоянством начинает самоосозновать себя через свои создания обретает статус держателя мира. Точнее, такие вещи случаются сами по себе.

– Для процесса самосознания нет рецептов, -только творчество на всех планах и в любых ипостасях. Ну, а творчество – процесс радостный и спонтанный. Жизнь проявляется в импровизированном утонченном самоосознании, в трансформации в Ничто.

– Не правда ли, всё занимательно в теории? А теперь пробуй и дерзай на практике.

* * *

Настоящая магия есть радостное и непрерывное наблюдение самого себя, своей целостности и причастности ко всему происходящему вокруг. Светящиеся энергии осознают свой разливающийся благодарный свет в этой таинственной Вселенной. Это – внимание света, ведущее в глубины Первопричины. Там, где свет становится пространством жизни.

И разве можно в суматохе современного социума так благоговейно и непрестанно освещать свою суть? Здесь решаются другие задачи.

* * *

Йога – это спокойствие и только спокойствие. Жизненные ситуации сродни динамическим асанам, в «позе» которых мы непрерывно оказываемся, и по возможности, удовлетворенно и мирно посапывая, располагаемся. Ничего не желаем, кроме принятой очередной жизненной позы в полном спокойствии и струящейся благодати.

Жизненных поз множество, и каждая со своим оттенком благоговения. Чего ещё желать?

* * *

Память всегда накручена вокруг нашего «я». При обретении целостности, значимость прошлого стирается и не образуется вновь; проживается миг – здесь и сейчас. Его не ищут, он спонтанно проявляется в самоощущении.

Чем меньше шлейф личностной памяти, тем качественнее самоосознание, тем острее переживание настоящего. У самоосознания нет тылов и окопных блиндажей, созданных в прошлом. Оно всегда на передовой пробуждения неуловимого мига жизни. У него имеется лишь руководство к действию в виде приобретенного качества боевой самоосознающей единицы бесконечности.

Поэтому в сновидениях не следует одержимо искать память о самом себе; достаточно быть просто всеохватным и гармоничным.

Гармония – ключик к памяти мига самоузнавания, своей истинной природы.

* * *

Наш Бла-Навигатор по Бесконечности знает, почему люди не помнят большую часть своих снов. Потому что они опираются лишь на знакомый им синтаксис бодрствования.

Иной синтаксис – это не другой разговорный язык или менталитет, а нечто большее – другие ощущения, другое я.

Каждый сон может оказаться новым синтаксисом, не связанным с предыдущими или связанным с ними очень отдаленно. Как проплывающие мимо пейзажи перед взором путешественника сменяют друг друга, так и синтаксис изменяется при движении восприятия. И потому в каждом из своих снов мы всё прекрасно понимаем и объясняем в рамках нового мимолетного описания. Мы обладаем полнотой восприятия внутри сферы текущего сна.

А потом ничего не помним, опустившись на почву привычного синтаксиса бодрствования. Здесь нет инструментов для описания наших маргинальных вылазок. Как и нет желания у многих из нас учиться новым языкам ощущений бесконечного путешествия, просто отправившись в него.

* * *

Жить реалистично, значит требовать для себя невозможного, абстрактного, быть открытым ему.

Чтобы не уподобляться «живому трупу» и сохранять целостность, необходимо каждый момент времени двигаться к своей абстрактной цели. Тогда сознание не окажется замкнутым, потерянным и будет занято решением новых трансцендентальных задач, возникающих на его пути. Тех задач, которые никогда не надоедают, касаются всего в жизни, и объединяют все наши жизненные устремления.

И лучше иметь цель настолько абстрактную и недостижимую в дальней перспективе, чтобы выбранный путь сердца никогда не заканчивался. Такие цели можно разглядеть только в бесконечности; на Земле их нет.

– Пойду погляжу на звезды, – решает Бла-Звездочет.

* * *

Жизнь мы ощущаем через органы чувств. Значит, мы обусловлены ими.

Жизненные ценности мы принимаем через культуру всей Цивилизации. Этим мы тоже обусловлены.

Если от всего этого отказаться, мы будем свободны. Но, вот кем мы тогда станем?

– Наверное, что-то напоминающее неоформленное полено папы Карла, из которого можно состряпать любое живое существо, – размышляет Бла-прототип Буратино.

– Вот только, можно ли обойтись без этого «столяра» – Бога-Папы и его, так до конца не понятых нами, притязаний?

* * *

В сознании Брахмана отошедшего на волосок от центра самосознанности воссоздаются целые миры.

Обычный человек даже не догадывается, где у него этот «тайный» центр, постоянно инициируя суету мыслей, действий и бездумно увязая, казалось бы в безобидных привычках, незаметно перерастающих в пороки.

Несокрушимо-неприметного Брахмана удерживает его центр самоосознания, а человека от мгновенного саморазрушения удерживает только его бренная форма, созданная бесформенным Брахманом.

Реально – бесформенное, мы пришли оттуда. Действительность вокруг – не реалистична!

* * *

Наша осознанность обостряется, когда не захламлена бесполезными объектами эмоций, чувств, ощущений. Способность «познающей пустоты» сознания стремительно возрастает, при постоянном опустошительном подрыве всей этой взбудораженной никчемности.

* * *

Умирать без сил, значит умирать глупо и окончательно. В посмертном опыте, как и в любом деле, требуются знания и жизненная энергия. И, если их накопить достаточно, то опыт условной смерти, вероятно, может перерасти в новую более продолжительную и увлекательную жизнь.

– Умирать, то есть возрождаться нужно не тяп-ляп, а по-научному,– думает Бла-бала, уж слишком сообразительный.

* * *

Высшая часть нашего «я» – это чистое сознание. Оболочка – наше тело соединяет его с Первозданной Реальностью. Мы наблюдаем её в доступном и знакомом для нас виде, как физический мир. Другие способы познания реальности и оболочки для её наблюдения мы ещё не освоили.

Смена оболочек есть естественный процесс постижения Первозданной Реальности.

– Видимый мир просигнален мне моим организмом, – думает Бла – все ещё физический, как-то по-обезьяньи раскачивая свою земную оболочку на скрипучей калитке у дома.

* * *

– Какая она – Первозданная реальность? Может, её и нет вовсе, а существуют только бесконечные преобразования исходных сигналов в доступные образы для туповатых особей вроде меня, – самокритично рассуждает одинокий энергопакет Бла-Сама-Осознанность.

– Что– то вроде направленного адресату синтаксиса от Первоисточника – световые брызги Вселенной. А все объекты окружающей действительности программно прописаны вплоть до невидимых элементарных частиц.

– Да, и бог с ней, реальностью, точнее, сам он в ней. Была бы определённая свобода выбора в этих матричных пространствах.

– Гора есть сигнал о камне или гора сама есть кремень, – какая мне разница?

– Любые матрицы, даже самые изначальные – условны и являются производными от других. Бого-матрица – тоже условность. И только из-за большой разницы в развитии она кажется нам Абсолютным и непререкаемым авторитетом, незыблемой реальностью. Но, если всё это представить как хорошо написанную программу игровой действительности с моим участием в ней – это интересно! А с природой ускользающей и неуловимой реальности со временем разберемся. Программа материальна или материя программируема, или как-то иначе – для путешествия неважно.

– И сам я есть программа, и живу я в реальности исходных сигналов, – уже по академически отсигналил в пространство на образ условно показавшейся из-за деревьев Луны импульсно-образный Бла-бала.

* * *

Пустота первопричины подобна чистому безоблачному горизонту, уходящему вдаль. Но это не означает, что за ним ничего нет.

Будучи не ослепленным Солнцем, можно увидеть звезды. Если не быть обусловленным органами чувств и завесами мыслей людей, то в пустоте беспредельности можно обнаружить целые Миры.

И Бла-бала, всё нежнее прижимая в бесконечном путешествии свою спутницу – то ли смерть, то ли балалайку с чувством декларирует:

Весенним блаженством окутан,

Ступаю в царство души,

В озера любви неги утра,

Как изгнанный зверь из глуши.

Наш Блаженный-Бла открывает другие Миры, прежде всего, в самом себе. Он находит струнки звучаний иных Миров сначала в своей душе, и затем смело входит в них – в свои, когда-то забытые Сновидения.

* * *

Странник неисполненных грез растворяет свое тело в свете первопричины. Он усиливает звучание его внутренних вибраций до ярчайших обертонов натянутых струн радуги своей души. Этот феерический звездопад взорвавшегося сознания одухотворяет материю, зажигая ее огнем духа.

Окончательно вспомнив себя в этом завораживающем огне возрождения, его благодарное радужное тело взмывает над темной поверхностью потока жизни.

Воин духа любуется собственным телом, наполненным светом сновидений.

До свидания, друг Бла-бала, – безмятежный путешественник Вечности!

__________________

 

P . S .

Инстинкт мыслить

Если обратиться к собранию многих древних текстов о природе мира, то в соответствии с ними реальность есть безграничное, изначальное сознание, а мы – его индивидуальные ограниченные части. Именно эта ограниченность, иначе глупость заставляет нас играть в различные игры, устремляясь к Абсолюту.

Окружающий мир собирает наш индивидуализированный реактивный ум, – конструктор, не подчиняющийся нашему контролю. Природа ума как механизма генерации интерпретаций, бесконтрольна и проявляется в виде спонтанной реакции на его окружение, и средствами сознания или организующего ума эта познающая субстанция самонастраивается и осознанно упорядочивается. Сознание выстраивается на базе ума, в нем самом, являясь его настройкой. Ветхозаветный ум представляет собой конструктор объектной проявленности, заложенный в основу всех форм жизни. Это– не бог, а механизм или инфраструктурная подложка, на которой создается жизнь – боги, демоны, люди и тд.

Зарождение индивидуальности связано с возникновением идеи в уме о себе как об обособленном объекте, наделенном ограниченными органами чувств – каналами соприкосновения с исходной реальностью. Человеческая форма – всего лишь материализованная идея ума о самом себе, сложившаяся на длительном историческом периоде. Глобальный ум заигрывает сам с собой, создавая обособленные очаги реакций – неравномерности.

Сознание Брахмана – это высший идеал дисциплины реактивного ума, к чему мы стремимся или же нас свыше подвигают на это. Это исток, с чего все началось для нас. То, что сфокусировало конструктор ума на создание мира людей. Все, что возникало впоследствии в этом изначальном сознании, начинало мнить о своем отдельном существовании и становилось индивидуализированным объектом с историей жизни и её протяженностью.

Как утверждают древние источники, Брахман не имеет предыстории, он непредсказуем и спонтанен, в отличие от образованных в нем объектов. Что дальше – за ним, никто не знает, потому что Абсолют, – очень удаленная инстанция в достижении, но как основа всего, потенциально находится во всех живых существах с определенными возложенными на них ограничениями. Достигнув его осознания, то есть, слившись с ним, возможно будет заглянуть за дальние горизонты.

А пока исходными данными для нашего обособленного, не совсем сознательного ума являются сигналы с тонких планов эманаций, – с доступной части реальности Брахмана, которые с помощью наших органов чувств и благодаря работе бессознательного ума преобразуется в знакомую нам заставку физического мира. Мы наблюдаем лишь срез реальности. Впрочем, не следует забывать, что любое представление о работе ума, средствами самого же ума весьма условно и субъективно.

Аппарат восприятия человека является сгустком ощущений, собранным в большей мере стихийными кармическими тенденциями, а не сознательной деятельностью. Человеческое тело – сложившаяся устойчивая тенденция ума или сгущенное сновидение, образованное большой частотой его исторических повторений и скорректированное «сновидениями» Абсолюта, великих Адептов и эгрегором людей. Объекты индивидуализированных самоосознаностей сосуществуют в одном целом по принципам вложенности или разделенности. Некоторые из них наблюдают нас в своей сверхмощной осознанности миросозидания, как мы наблюдаем свои мысли. Так, одни настройки генерируют и поддерживают другие. Иллюзорные игры ума настолько «закольцованы», что в одном атоме можно развернуть целую вселенную или вселенную поместить в атом. И серьезно акцентироваться на причинах и следствиях этих фантасмагорических представлений не совсем разумно.

Чем тоньше настройки, тем больше всеохватность и растворение в неведомом. Мы выступаем на этой арене мировой осознанности больше сторонниками реактивного ума, чем осознанности, перебирая комбинации вариантов осознания, при следовании в своей ограниченности. Предлагаем ли мы что-то совершенно новое в этом мире? Навряд ли…. Эти забавы для нас самих. Мы востребованы как часть целого и наблюдаем мир, который собран отнюдь не нами.

Для нас – людей сборка мира, основанная на восприятии настолько тонка и неуловима, что ускользает из поля внимания. Это – врожденный «архитектурный» инстинкт сознания, который по силе автоматизма переплюнул все вместе взятые инстинкты человеческой природы. Мы еще не способны мирно сосуществовать с инстинктом пола и чувством голода, но инстинкт сборки мира совершенно нами не познан и не управляем. Иначе и быть не могло, потому что сфера нашей деятельности и приложения сил не распространяется далее ментального плана. Этот собранный мир мы воспринимаем как данность.

Почему мы видим именно этот мир, а не иной природный ландшафт? Кто дал такую жесткую команду мироощущения и самоузнавания себя только в физической форме. Не мы ли сами в возведенных барьерах восприятия?

Наш конструктор на сегодняшний день состоит из трафаретов мыслей, которые мы по-своему перекраиваем, что-то понятийно творим, иногда проецируя свои изобретения в физические формы. Но, не божественно напрямую через сборку форм мира посредством невидимых эманаций, а достаточно грубо – через манипуляции орудиями производства плотной материи. Образно говоря, снаружи мира мы обтесываем камни и заливаем металл в приготовленные формы, вместо того, чтобы творческой силой кристально чистого намерения, воссоздавать свой мир изнутри(конечно, все приводимые градации условны). Из той первоосновы реальности или глобального ума, природа которого заложена в управляющем и самогенерирующем принципе всего живого.

Уместно провести следующее сравнение. В программировании существуют языки, на которых пишутся программы, например, игры и различный софт. В свою очередь они сами созданы с использованием других языков сборщиков (ассемблеров), которые в свою очередь, также скомпонованы на базе машинных кодов.

Сборка языка высокого, последнего уровня или программы может состоять из нескольких таких этапов конструирования. И чтобы менять свойства самих языков, необходимо владеть всем инструментарием «конструктора» программирования. Тогда появляется возможность вносить изменения в свойства, казалось бы, незыблемых языков программирования высокого уровня. И вдруг о, случится «чудо» для непосвященных! Например, привычные операторы– команды знакомого языка изменят свои функции. Или же по аналогии с физическими законами мира, гравитация сменится на левитацию и т.д. Нужно лишь забраться поглубже, в первооснову любого используемого сборщика – конструктора.

Но, это практически невозможно средствами конечного языка, находящегося по условию снаружи по отношению к своим же элементам. Теоремы видоизменяются не следствиями и производными из них, а их аксиоматикой.

Поэтому в рамках описания привычного наблюдаемого нами мира этот процесс модификации прописных истин неисполним. Моделированием занимается знакомый нам уровневый ум – конечная ипостась его языковых предшественников. От него– то сначала требуется отказаться, чтобы внутри себя обнаружить иные, глубинные механизмы интерпретации мира. Отказаться от работы встроенного компилятора реальности с его сегодняшними рефлексивными издержками и внести туда осознанность для распознавания скрытых базовых элементов. Не быть поглощенными деятельностью неудержимого ума, так как его тенденции порождают предметный мир и нашу причинность, за которые приходится расплачиваться или слепо следовать им.

Компиляторы мира созданы не нами. Пройти до источника предстоит нам самим вслед за сегодняшним компилятором видимой реальности. Физический мир – довольно урезанная трансляция Абсолюта, состоящая из конечных и выверенных элементов для определенных по уровню развития субъектов сознания.

В этом примере, возможно, не поддается широкой аналогии основополагающий машинный код, который в среде программирования имеет свои ограничения и привязку к компьютерному «железу». Но, если за конкретный компьютер принять в далеко приближенной аналогии всю нашу вселенную, то этот код будет для нас божественно-универсальным внутри нашей отдельной «компьютерной» реальности. Тем чистым, изначальным языком, на котором можно варьировать свои различные «программки» на жизненном пути, в том числе ошибочные, возвращаясь по надобности к неомраченным истокам созидания.

Начальный код невозможно держать в искусственном и производном от него созданном сегодня уме, в отдельной его области. Этим кодом «номер один» следует стать нам самим, трансформироваться в иной вид постижения и познания мира. Еще вероятнее, что до него нам никогда не добраться. Мы лишь будем постоянно приближаться к этому неуловимому Великому Пределу; ведь он тоже не стоит на месте.

Возможно, от нас требуется творить новые языки осознанности, соответствующие в своей непогрешимости начальному коду и интегрировать их в единый язык программирования реальности. Так, чтобы мы могли без труда использовать и языковые описания, и утонченные структуры безмолвного знания, и другие средства интерпретаций, которые еще ждут своего открытия.

Познание начального божественного языка может оказаться не единственной целью для человека. Его достижение может статься лишь индикатором правильности разработки новых описаний реальности. Зачем повторяться, ступая за кем-то след в след? На дереве эволюции, где мы сегодня находимся, имеется возможность направиться как в крону, развивая новые отростки познания, так и к ветхо заветным корням-ассемблерам, дающим и питающим жизнь.

При познании истоков или корней жизни мы не имеем права на ошибку, так как там все довольно четко предопределено и прописано. При любом неверном воззрении, мы не сделаем ни шагу дальше. Экспериментировать в высоких сферах духа с нашими средствами познания пока невозможно. Исходные коды для непосвященных – незыблемы.

В том случае, когда мы, образно говоря, новыми побегами движемся в крону, то имеем право на ошибку, при переборе вариантов развития – цветении нашего дерева жизни. Жизнеспособность этих побегов возрастает, при условии одновременного движения познания вглубь к корням, – сохранении законов соответствия и определенного подобия. Что внизу, то и в определенной мере должно быть вверху. Иначе, все наше так называемое развитие может оказаться пустой и даже вредной забавой, а молодые побеги – пустоцветами однодневками, которые отпадут из-за ненадобности всему древу жизни. Может оказаться, что мы сегодня творим в собственном сознании не новые, почти сразу увядающие ростки, а порхающую паразитную моль в листве жизни, с её почти мгновенным существованием.

На сегодняшний день мы владеем локально мелким языком интерпретаций реальности не имеющим силы и оторванным от своих корней.

Что же конкретно требуется, чтобы перейти на утонченный уровень мирового творчества?

Когда мы сравниваем человека и животных, то говорим о переходе от животных инстинктов к высшей интеллектуальной деятельности. От них нас отличает развитый ум. Вообще, любой инстинкт, будь то физиологический или сборки мира, есть некая область табу, куда мы не вхожи, при отсутствии навыков управления. Туда нас втягивает сила привычки, рефлекса.

В тех местах, где недостаточно опыта и осознанности происходит захват паттерном мира. Нас берет в оборот заложенный код навязанного действия, -инстинкт жизни, опережающий сознание. На уровне тела – это физиологические инстинкты, на уровне мысли им может быть чужое мировоззрение, игры подсознания. Удачное прохождение автоматизмов является признаком составления своего дееспособного замещающего кода, когда рефлексия уходит и приходит своя программа владения ситуацией. Белые пятна сознания всегда механистичны, мы отождествлены с ними по полной прописанной сверху программе. Наша задача состоит в замещении этих пятен невежества собственными когнитивными разработками.

Нам спущены программки-инстинкты, которые человек может заместить своими кодами отчасти уже сегодня, например, такие как толерантность к изменению температуры среды, уменьшение употребления пищи и даже воздуха. А данность мироощущения пространства и времени – определяющего синтаксиса этого мира, – возможно, заместится нечто иным на последующих этапах развития.

Когда мы вносим упорядоченность управления в ближайшие области проявленности, у нас появляется возможность заходить на удаленные уровни, – направляться и к кроне древа жизни, и к его корням. Имея изъяны на определенном уровне продвижения, невозможно двигаться дальше, пока они не изжиты.

В этом свете нужно рассматривать ментальный план, который, являясь предшественником казуального, в сравнении с ним относится к низшей природе нашего ума. Пора уже представлять его как непослушный, заносчивый инстинкт, заставляющий жить в мире его страсти и стремлений; в потоке производства образных форм и навязчивых идей, узколобых мыслей, стереотипов, шаблонов, отгораживающих нас от высшей реальности. С этим мы живем в мире, который сегодня знаем. Как сквозь дремучий лес или густую чащобу мы не можем пробраться к источнику света за границей раздела сред различного существования. Сегодняшний инстинкт мыслить делает нас полулюдьми– полуживотными по сравнению с возможностью сборки миров.

Но, ум можно постичь только его же средствами, но в утонченных качествах. Вообще, думать не вредно. Какая разница – думать, не думать, но, это высший пилотаж не двойственности. Не осмотрительно идти на поводке своего думанья, как и у любой привычки. Мы же ходим за ними толпами; хорошо бы обнаружить стоп-кран.

Наш сегодняшний ум – это воришка, залезший в огород желаний. Мы тратим на него свои силы и поддерживаем его ложные цели. Для начала нужно просто остановиться, перестать мыслить и начать жить за мыслями. В тех бескрайних просторах, куда мы сегодня не заглядываем. Их не описать словами наших мыслей; мысли приходят оттуда сюда в необратимом порядке, отсюда – туда их невозможно перенаправить.

Нужно просто остановиться, затихнуть. Не разделять интересы мысленно инстинктивно живущих людей, уйти в себя. Но, ни в религии с их описанием праведной жизни, ни в отчаяние с проблематикой отчаяния, ни в пещеру, хотя ничто не возбраняется в попытках. Все это – не существенно– внешнее, посреднические службы ума и форм.

Жизнь без ума – это жизнь без желаний и стремлений в мире людей,– та «сумасшедшая мудрость», доносимая эхом с Гималаев. При этом, ни сразу, внешне возможно поддерживать все игры людей, оставаясь адекватным.

Насколько жестки и инерционны наши концепции, настолько труднее попасть на тонкие планы существования, где нет их адекватного, знакомого нам языкового представления. Туда, где нет ничего лишнего даже в близких к мыслям стимулирующих планах – эмоциональных и чувственных. Стать чистым, простым и непривязчивым ни к чему. Не разделять интересов своих назойливых мыслей, и они уйдут как вчерашний день, как инстинкт продления биологического рода, инстинкт продолжения и запечатления себя в мыслях, в действиях среди людей. Для этого следует естественно отойти от всех грубых устремлений и желаний на человеческом плане.

Столбить свой образ – вредная привычка человека неразумного по сравнению с человеком будущего. Это древнее желание как-то увековечить себя в форме, пусть даже ментальной, но все же в стабильной конструкции. Так мы культивируем эго-отдельность в нашем мире, лезем в крону дерева жизни и забываем про корни. Каждая веточка, без сомнения, имеет право на существование, но только, когда её цветение жизни созвучна корням, иначе она быстро засохнет как инородное создание, как вредоносная раковая опухоль.

Болезненная для человека страсть к отделенности и мнимому постоянству, к некоему заделу средств, капиталу, даже в базе концептуальных клише о мире и самом себе, всегда приводила к краху. Мир так устроен, что здесь можно опереться только на процесс творчества жизни. Ничто не повторяется и все подвержено изменениям. Нет ни прошлого, ни будущего и даже настоящего как некой градации времени; нет ни конца, ни начала. Не существует даже нас самих в этот момент времени, потому что времени тоже нет, это надуманное понятие глобального ума в уме. Все это проявлено лишь в специфических, обучающих средствах языка нашего уровня, в синтаксисе людей, в нашей отдельной сфере восприятия; в трансляции для индивидуализированного ума.

Но, всегда и везде присутствует ускользающая игра бессознательного, вечно импровизирующая и загадочная. Эти обучающие пространственно-временные школьные классы даны для познания и, в итоге, отказе от них. Все, что склонно повторяться и накапливаться вскоре разрушается как отягощающий балласт или привычка застолбить нечто личностное и индивидуальное, у которого нет права иметь представления о себе потому, что мир един.

Верное ассемблирование самих себя можно произвести только в интеграции всех представлений о мире, на основе исходных кодов жизни; растворении в реальности и обретении новых качеств на глобальном уровне. В сборке другого осознанного себя, иного качества жизни. Существует единая природа ума, в которую желательно войти, чтобы осознать себя на уровне творца производных форм и виртуальных миров. Где отсутствует «я», но есть сама жизнь.

Ум может стать настолько тихим, что будет способен улавливать сигналы эманаций, образующих эту иллюзию о формах. Вокруг нас простирается изначальная пустота, в которую мы стучимся в своем воображении, принимая её то за стену, то за дверь собственного дома. Сейчас мы в нем сидим и думаем, что находимся в безопасности. Но это не так. Во всех пристанищах и убежищах, где мы утяжелено самоидентифицируемся, включается счетчик пространства-времени на уничтожение паразитирующего балласта, застывшей чешуйки на пульсирующем теле бытия. Обновление…. Сколько неразумных жертв кануло у твоих ног в истории жизни? Они даже не поняли, что были заложниками игры глобального ума; а в отдельности их и не было. Единое умирает в самом себе, чтобы жить вечно.

В обучающих классах невозможно долго засиживаться. Либо учись, либо уйди, или прими иные функции. Становись творцом или тебя начнут использовать как придаточный механизм, что в определенной мере с нами сегодня и происходит. Здесь не приветствуется привыкание к иллюзорной «обучалке» и к образу вечного прилипалы, иждивенца в мирах, которые предназначены давать путевку в жизнь, а не пристраивать вечно страждущих «второгодников», у которых может сложиться впечатление, что миры созданы для потребления. Но, в которых они сами способны стать творцами миров.

Мир аналитического ума сильно изощрен и многообразен как черный ящик, у которого сигналы на входе, преобразуются в сюрприз и междометия на выходе. Мы заворожены этими происходящими жизненными пертурбациями и преобразованиями вокруг нас. Люди снаружи мира-ящика, забавляются в песочнице его форм. Нам еще интересно строить дома, возводить мосты, запускать ракеты. Находить развлечения в пространстве микромира, в областях теоретической и экспериментальной физики. Но все эти игры остаются снаружи мира. Снаружи электронов и атомных ядер. Потому что своим осознанием мы не вплетаемся в саму суть мира – в светоносную основу самоорганизующихся эманаций. Не представляем собой созидающий принцип базового конструктора, занимаясь «написанием» поверхностных ментальных программ, порой ненужных, повторяющихся, лишь захламляющих исходный код жизни.

Мы находимся в обозе, а не на рубеже игры осознания, -те, кто живет воспоминаниями, вчерашним днем. Человеческое восприятие слишком засорено и замедленно неповоротливыми концепциями ума, чтобы улавливать искрометную текучесть первичной реальности, игру Брахмана. Мы опираемся на материю из элементарных частиц, потому что в своей инерции осознания медленных модуляций, расположились на быстрых вибрациях несущих полей, влачась за их скоростями. Человек всегда на полшага отстает от божественной игры трансмутации реальности. Вокруг нас нечто постоянно меняется, то чего мы не замечаем. Реальность идет вперед, в каждое мгновение стремительно преобразуясь, мы же осели в мире форм, в концепциях своих ожиданий, опасений и в поисках смысла жизни на своей излюбленной ветке эволюции, обвивая её своей обусловленностью.