Текст книги "След зомби (трилогия)"

Автор книги: Олег Дивов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 65 страниц)

Вестгейт непроизвольно мотнул головой, будто отгоняя видение.

– С какой стати? – бросил он презрительно.

– А ты подумай, – предложил Игорь. – Я, кажется, уже пытался тебе объяснить. Ты до сих пор так и не понял, к кому нас отправляют в зубы.

Вестгейт нарочито медленно поднялся с дивана. Вытащил из джинсов футболку, сунул под нее руку, отлепил от живота Батарейку и бросил ее на стол.

– Ты чертовски ошибаешься, – сказал он надменно.

Игорь разочарованно откинулся в кресле.

– Сам ты мальчишка, – вздохнул он устало. – Ты погряз в своих комплексах и даже не пытаешься от них освободиться. А Служба, которая тебе эти комплексы и подсадила, имеет тебя как хочет.

– Ты очень ошибаешься.

– Во все дырки она тебя имеет, братец.

– Я знаю Службу. Это я имею от нее все, что мне захочется.

– Да если бы! Черт, меня все время твой контроль сбивает с толку! Ты научился владеть собой. Но как только ситуация выходит за рамки привычного, контролю этому становится грош цена. А значит, – Игорь развел руками, – с тобой опасно работать в паре.

– Я хорошо владею собой, – кивнул Вестгейт.

– Разговор глухого с тупым, – поставил диагноз Игорь.

– И другими я хорошо владею, – заверил Вестгейт.

– Пошел в жопу, – сказал Игорь устало.

Вестгейт подобрал саквояж, шагнул к Игорю и уставился на него сверху вниз. Глаза у него были стеклянные.

– Ты увидишь, – пообещал Вестгейт. – Он примет меня таким, какой я есть. И я выполню задание. А ты – нет.

Он повернулся и направился к двери. И тут на поясе у Игоря зазвонил телефон.

– Стоять, – приказал Игорь, доставая трубку.

Глава 9
Четвертое июня, вечер

– Бойко! Через двадцать минут у вас будет Песоцкий, – сказал в трубке Королев. – Сидите пока, не отсвечивайте… – и сразу короткие гудки.

Вестгейт стоял в дверном проеме, демонстративно не поворачиваясь к Игорю лицом.

– Минуточку, – попросил Игорь. Подвинув брата плечом, он вышел в прихожую и откинул в стене небольшую дверцу. Просунув руку в открывшийся проем, со звонким щелчком перебросил несколько тумблеров. В квартире стало ощутимо темнее – погасли источники рассеянного света в стенных панелях. Шторы на окнах с мягким шелестом сомкнулись. Игорь вернулся в гостиную, отстегнул от пояса детектор сканирующих устройств, включил его и положил на стол. Экран детектора был чист.

– Похоже, кто-то из нас засветился, – сообщил Игорь. – Не будем говорить, кто, но это ты.

– Что-о?! – рявкнул Вестгейт. Он бросил саквояж, подскочил к Игорю и навис над ним, как танк над пехотинцем. Правая щека у старшего уполномоченного яростно дергалась. Сломался-таки братец. – Почему я?! Почему не ты?! А?!

– Не сердись, – сказал Игорь миролюбиво. – Просто больше некому. Я и так засвечен с ног до головы. Я же «легал», меня вся Москва знает. Давай рассуждать логически.

– Давай! – прорычал Вестгейт, падая на диван. Игорь облегченно вздохнул. Вестгейт был ненамного выше него – сантиметра на два-три. Но Игорь уже на собственной шкуре выяснил, что родственник тяжелее килограммов на десять и явно сильнее физически. Сенсэй в таких случаях говорил: «Большие шкафы громко падают». Только чтобы этот шкаф упал, его нужно искалечить. А Игорь после давешней стычки драться больше не хотел ни с кем и никогда.

– Наши считают, что тебя не вели, – сказал Игорь. – Допустим…

– Допустим!!! – заорал Вестгейт. – Уроды!!! Тупицы!!!

– Тихо, тихо… Допустим, не вели. – Игорь на секунду задумался. Меры безопасности, которые принимала Служба в Москве, были чрезвычайно просты и в то же время эффективны. С одной стороны, Служба была вся на виду – взять хотя бы наглый приемчик с собственным жилым комплексом. Но сексот Службы, нелегал – как Вестгейт, например, – в здания, принадлежащие Службе, мог попасть только подземными ходами, идущими от линий метро. Личная карточка такого сотрудника, замаскированная под нормальную «пластмассу» одной из мировых кредитных систем, просто не открывала дверей, за которыми могли бы следить конкуренты. Стекла в машине Игоря были снабжены защитой, кроме того, детектор не нашел признаков электронной слежки. Правда, Вестгейт потом болтался по улицам… Заходил на Службу. И был у себя в гостинице.

– Возможно, меня все-таки вели, – сказал Вестгейт уже нормальным голосом. Он провел рукой по лбу и устало поморщился. – Хотя я ничего не заметил. Но это все ваша Москва паршивая… Кто-то из местных проболтался, из ваших…

– Ладно, – вздохнул Игорь. Он взял со стола детектор и пристегнул его к браслету часов. – Окна здесь не резонируют, электричество я вырубил. Будем ждать и готовиться. На, – он протянул брату Батарейку. – Прилепи на то же место. Сегодня она тебе понадобится.

Вестгейт, что-то недовольно ворча, взял Батарейку и потянул футболку из-под ремня. Игорь прошел в кабинет. Клякса спрыгнула с кресла и покатилась за ним.

В кабинете Игорь бросил взгляд на монитор. Никаких сообщений не поступало.

Детектор молчал, но Игорь все-таки, чуть поразмыслив, выключил и компьютер, и даже питающий его бэк-ап. Все электрические схемы, находящиеся под током, сейчас могли служить отличной антенной для врага. Потом он набрал комбинацию цифр на дверце сейфа и вытащил небольшой черный рюкзак. Прихватил со стола пояс с оружием и инструментами. Тяжело вздохнул и вернулся в гостиную.

Вестгейт нервно, короткими быстрыми затяжками, курил его сигареты. В данный момент он докуривал вторую и тянул из пачки третью.

– Дурацкая вспышка эмоций, – сообщил он. – Приношу извинения. Я очень устал сегодня. Не хотел проявлять агрессию. Но ты меня провоцируешь все время.

– Это у меня тоже нервное, – сказал Игорь, застегивая пояс и пристраивая детали «штатного комплекта» на свои места. Пистолет-игольник, две обоймы, шокер, аптечка, рация, наручники, аварийный маяк, маркер-кит. Нацепив на себя все это хозяйство, он попрыгал на месте, потом легкой трусцой обежал комнату по периметру. Что-то было лишнее, хотелось надеть портупею, чтобы на пояс так не давило. Игорь бросил взгляд на детектор. «Нужно теперь все время на него смотреть. Не забыть бы». Он сел, открыл рюкзак и бросил на диван рядом с Вестгейтом такой же, как у себя, комплект.

– Знакомо? – спросил он.

Вестгейт внимательно осмотрел комплект и молча кивнул.

– В теории или пользоваться случалось?

– Ну… Я тренировался. А зачем это мне?

– Затем, чтобы тебя не убили, балда!

– Не глупи. Вот если меня возьмут за задницу с таким наборчиком, мне точно конец. Я, считай, распишусь в том, что русский шпион.

– Лучше быть живым шпионом, чем мертвым идиотом, – веско сказал Игорь. – Какая фигня! Тебя перевербуют, и все. Делов-то…

– Спасибо за науку, – Вестгейт карикатурно поклонился. – А кто я буду после глубокого промывания мозгов, а? Ты когда-нибудь видел зомби?

– Я их видел разных и всяких, – сказал Игорь. – В том числе и настоящих. Живых мертвецов. А все зомбированные агенты, чтоб ты знал, абсолютно счастливые люди. Им делают не только промывку, но и чистку. Так что ты в случае перевербовки расстанешься со всеми своими комплексами. И девочки будут тебя очень любить…

– Это ты про что? – прищурился Вестгейт.

– Сука я, – объяснил Игорь. – Ладно, sorry. Давай, напяливай это барахло. И игольник к руке примерь.

– Я действительно не хотел бы…

– Игорь, Алекс, или как тебя там! Я ведущий, ты забыл? Тебе что, письменный приказ вручить? Сейчас организую.

Вестгейт с глухим стоном поднялся, сбросил куртку и взял пояс в руки. Мышцы у него под футболкой так и гуляли. Игорь поймал себя на том, что даже слегка завидует.

– Чем ты занимаешься? – спросил он.

Вестгейт бросил на Игоря недоуменный взгляд, потом слегка улыбнулся.

– Плаваю немного, – пробормотал он не без гордости. – В университете боксировал. Сейчас карате занялся. Так, слегка. К сожалению, мне нельзя пройти ваш курс рукопашного боя. Говорят, это что-то. Может, покажешь, если время будет?

– Я со вчерашнего дня отстранен от занятий. Точнее, сам отстранился. Терпеть не могу силовой контакт.

Вестгейт посмотрел на Игоря с сомнением, хотел что-то сказать, но передумал и только хмыкнул. Игорь встал, подошел к нему и осмотрел расположение чехлов на поясе. Бросил взгляд на детектор и часы. Детектор молчал, а времени до приезда Песоцкого осталось десять минут.

Вестгейт легко выхватил игольник, вернул в кобуру, выхватил снова. Получилось у него быстро и четко.

– Тяжелее обычного, – сказал он, рассматривая оружие. – А этот регулятор зачем?

– Переводит на автоматическую стрельбу. Вот так. А тяжелее, потому что здесь обойма на пятьдесят иголок.

– Пятьдесят?! – Вестгейт с уважением взвесил пистолет в руке. На Службе огнестрельное использовали только оперативники. Остальные «легалы» носили дистанционные шокеры и пневматические «игольники» – пистолеты, в обойме которых помещались баллон с газом и двадцать игл, начиненных парализующим раствором. Впрочем, нелегалу Вестгейту и этого не полагалось. В частном порядке он мог хоть с базукой разгуливать по своему Лондону. Но вот кто и где его учил обращаться со «штатным комплектом», Игорь понятия не имел.

Игорь закурил и прошелся вокруг брата, глядя в пол. Вестгейт ждал развития событий. Он уже снова взял себя в руки и внешне был абсолютно спокоен.

– Ладно, – сказал Игорь. – Слушай. Заряд в обойме усиленный, игла прошибает любую одежду. Но все равно, стрелять лучше в голову, шею или по конечностям. Самое верное – бить очередями. Останется пять выстрелов в обойме – зажжется вот этот светодиод. Ты его и не заметил. И вот еще что… – Он глубоко задумался. – Впрочем, неважно. Попрыгай.

Вестгейт попрыгал на месте. Ничего у него не звенело и не бряцало.

– Как влитой сидит, – сказал он.

– Отлично. Давай наушник в ухо, рацию на шестой канал. Пять секунд на настройку.

Вестгейт нажал кнопку, быстро проговорил «двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять» и тут же выключил рацию. Теперь, настроенная на определенный голос, она услышит и выделит его среди любого шума и передаст без искажений.

– Все-таки зря ты это, – сказал Вестгейт.

– Надеюсь, – вздохнул Игорь. – Хорошо, надеваем куртки. И я тебя умоляю. В любой ситуации – держи мне спину, ладно? Никакой самодеятельности. Ты правильно заметил – это Москва паршивая. Это не Лондон.

– Тогда давай бронежилет, – съязвил Вестгейт.

– Вот Песоцкий привезет, я тогда на тебя посмотрю, что ты запоешь, подданный британской короны, едрит твою лопатой… – пробормотал Игорь, глядя на детектор. И тут он запнулся. Потому что экран ожил. Одно из окон кабинета пытались «прозвонить» сканером.

– Не понял, – прошептал Игорь. Он щелкнул пальцами, и клякса, болтавшаяся все это время под ногами, прыгнула ему в руку. Игорь опустил кляксу во внутренний карман. Сигнал с экрана пропал.

– Не понял, – повторил Игорь.

– Что случилось? – Вестгейт подобрался и слегка побледнел.

– Кто-то щупает окно. Странно. Вроде бы все знают, что у нас окна не резонируют.

– Ну проверка-то не помешает…

– Держи мне спину, понял?

– Да понял я, понял! Не психуй, брат. Тебе-то не впервой, я же знаю.

– Меня всегда прикрывали опытные люди. Это было их дело – убивать и умирать. Убивать-то я еще согласен. А вот умирать…

– Нас будут обязательно брать живьем, – пообещал Вестгейт. – Гарантирую. И как ты сам сказал, в результате перевербовки мы станем абсолютно счастливы.

– Я не хочу быть счастливым, – сказал Игорь. – Я хочу быть собой. – Он не сводил глаз с детектора. Тот молчал.

Вестгейт шагнул к Игорю вплотную и положил ему руку на плечо. И Игорю стало легче. Бешеный выброс адреналина, который всегда заставал его врасплох в первые минуты опасности, начал постепенно сходить на нет. Его снимала эта теплая сильная рука.

Игоря вдруг охватила волна неведомого ему ранее чувства. Это было нечто странное, на грани понимания, удивительный сплав разных эмоций. И первым желанием было сказать Вестгейту что-то очень хорошее. Он поднял было глаза на брата, но тут в дверь позвонили.

***

Вместе с Песоцким в дверь ввалился молодой человек со здоровенным кофром в обнимку. Оба новоприбывших были одеты в точности так же, как Игорь и Вестгейт, и оба оказались буквально в мыле.

– Привет, дядя Саша, – сказал Игорь.

– Воды… – прохрипел Песоцкий, пробегая мимо Игоря на кухню. Там тут же зажурчало и раздались хлюпающие звуки. По старой московской привычке Песоцкий пил воду из-под крана, чего, конечно, нельзя было делать уже лет тридцать.

– Витя, – запаленным голосом представился молодой человек с кофром. Он уронил свой ящик посреди гостиной на пол и, озираясь, не глядя сунул руку в сторону братьев.

– Игорь, – сказал Игорь.

– Алекс, – сказал Вестгейт. Рука у парня была скользкой и горячей, и Вестгейт украдкой потянул из кармана носовой платок. Игорь в это время демократично вытирал ладонь о джинсы.

Песоцкий вошел в гостиную и сунул Вите стакан воды, к которому тот жадно припал и грамотно высосал маленькими глотками.

– Ты чего от меня сбежал? – спросил Песоцкий Игоря. – Давай работай, – скомандовал он Вите, и тот, поставив стакан на стол, принялся вскрывать ящик.

– Нам поболтать надо было, – сказал Игорь виновато.

– А я, как чмо последнее, десять минут переулками носился! Чуть бабку какую-то не переехал!

– Дядя Саша, извините. Так получилось. Рефлекс.

– Не на тех у тебя рефлексы! – заявил Песоцкий. – Я бы постоял в сторонке, уши завязав узлом. Тоже мне, конспирация! Да хоть вы там трахайтесь, мне-то что?! А в итоге я затрахался!

– Я больше не буду, дядя Саша. Честное слово.

– Вы тут что, все семьями дружите? – спросил Вестгейт брезгливо.

Песоцкий смерил его оценивающим взглядом.

– Допустим, – сказал он с вызовом. – Здесь тебе не Лондон, сынок.

– Меня зовут Алекс, – Вестгейт протянул руку.

– Ебанько, – представился Песоцкий.

– Александр Дмитриевич, – объяснил Игорь. Час назад он бы выходку Песоцкого от души приветствовал. Теперь ему было немного стыдно.

Вестгейт, не скрываясь, достал платок и вытер руку. Потом он вопросительно посмотрел на Игоря. Тот пожал плечами.

Песоцкий эскапады с платком не заметил, потому что повернулся к Вите, напряженно глядящему в ящик.

– Ну? – спросил он.

– Непонятно, – пробормотал Витя. – Вроде бы ничего и нет. Но чую я какую-то активность, чую, Сан Дмитрич.

– Так, – объявил Песоцкий. – С одной стороны, братцы-кролики, более удобного места, чем этот домик, для вас и не придумаешь. А с другой стороны, отсиживаться здесь нельзя, потому что вы должны сделать дело. Поэтому будем вас отсюда выводить. Сейчас все устроим и через полчасика выведем. Никаких проблем, ничего опасного, стандартная операция прикрытия.

– Что случилось-то? – спросил Игорь. – What the fuck is going on? Война, что ли?

– Палево, – ответил Песоцкий. – Огромного калибра. На моей памяти ничего подобного не было, а мне, ребятки, уже, япона мать, пятьдесят шестой.

– Провал сети?! – Вестгейт машинально схватился рукой за нос и покрутил его туда-сюда.

– Прошу, – Песоцкий указал братьям на диван, и те послушно сели. Сам он расположился в кресле, вытянув ноги и сложив руки на животе. Несколько секунд он наблюдал, как Витя что-то крутит в своем ящике, затем повернулся к братьям и раздраженно цыкнул зубом.

– Сейчас я передам то, что мне приказано, – заявил он. – Это для тебя, Алекс. Текст следующий: «Тридцать первого мая лег в больницу Каспер, к сожалению, прогноз тяжелый». Это первая часть сообщения.

– Ох! – только и вымолвил Вестгейт. Он задрал глаза к потолку и начал перебирать губами, что-то бурча про себя.

– Липар его фамилия, – мгновенно сообразил Игорь. – И он действительно загремел в больницу с сердечным приступом. Однако! Что скажете, дядя Саша? Крутая у нас резидентура в Скандинавии, а?

– Ага, – кивнул Песоцкий. – Только за эту скандинавскую развалину они тянут ниточку с позавчерашнего утра. Я так понимаю, ночью они ему вместе с сердцем малость починили голову.

Вестгейт спустился с небес на землю и теперь, поджав губы, неприязненно смотрел на Песоцкого.

– Это был замечательный человек, – сказал он сухо.

– Ты прости меня, сынок, – сказал Песоцкий. – Но я всегда говорил, что у нас одни задачи, а у вас – другие. И каждый раз, когда ваш человек работает с нами, мы имеем кучу неприятностей.

– Но Служба-то у нас общая, – напомнил ему Игорь.

– Сомневаюсь. Очень я, Игорек, сомневаюсь, что общая.

– Перестаньте, – сказал Вестгейт. – Мы все делаем одно дело. Служба называется Контрольной совсем недаром. Я не могу называть конкретных дел и результатов, но я вам клянусь, Александр Дмитриевич, что это так. Мы – важнейшая на планете организующая сила. Главное связующее звено между всеми правительствами мира.

– Только правительства этого почему-то не понимают, – заметил Песоцкий.

– Да, мы никогда не сможем рассказать им о наших делах, – развел руками Вестгейт. – Но от этого гуманный характер Службы не изменится, верно? Что бы сейчас было на Земле, если бы Служба не взяла контроль в свои руки? Война была совсем рядом. Желтые против белых, белые против черных, исламисты против христиан, коммунисты против всех. И дураки с атомными бомбами – повсюду.

– Да я не спорю… – потупился Песоцкий. – Только методы, методы…

– А откуда другие-то? – вступился за нелегалов Игорь.

– Готовность двадцать минут, – сообщил Витя.

– Хорошо, – кивнул Песоцкий. – Сам знаю, что других нет! – вдруг рявкнул он на Игоря. – Но противно мне, понимаешь? Я оперативник, я солдат! Лицом к лицу! И все честно.

– Но мы тоже работаем честно, – сказал Вестгейт мягко. – Да, мы манипулируем человеческим сознанием. Но при этом мы никогда не вредим. А конкуренты делают это на каждом шагу. Сейчас, когда началась охота, крови будет очень много. И мы опять не сможем ответить по принципу «око за око». Мы снова будем добренькими, всех простим…

Песоцкий внимательно посмотрел на него исподлобья.

– Ну верь, верь… – пробормотал он. – Блаженны верующие, ибо их… Забыл.

– Блаженны только нищие духом, – сказал Игорь. – Что-то мне водки хочется.

– И мне, – признался Вестгейт.

– Ты как себя чувствуешь?

– Физически – отлично.

– Все равно водки нельзя, – вздохнул Песоцкий. – Ну как, воспринял информацию?

Вестгейт кивнул.

– Дальше, – разрешил он.

– Поубивали их всех, – сказал Песоцкий просто.

– Что-о?! – воскликнули братья хором.

– Соболезную, – сказал Песоцкий Вестгейту. – Вот тебе, парень, вторая половина текста: «Удивлены тем, что неизвестный доброжелатель рассылает членам клуба ценные подарки. Я пока единственный, кто еще не получил серебряную клюшку. Возвращайся скорее, думаю, и тебе пришлют. Искренне твой Чарли».

Вестгейт втянул голову в плечи и закрыл лицо руками. В комнате воцарилось молчание, только шумно сопел над приборами Витя.

– Будешь теперь жить в Москве, – ляпнул Игорь.

Вестгейт убрал руки и повернулся к Игорю лицом. Ничего это лицо не выражало. Ничегошеньки.

– Когда выберемся в запасной район, – сказал Песоцкий, – я тебе организую связь с Дядей. Он уж расскажет все в подробностях.

– Дядя вряд ли, – заметил Игорь. – Но он выведет Алекса на Северо-Западный. А у них там и Дяди свои, и Папы, и Тети.

– А Спецотдел у них есть? – спросил Песоцкий. Вестгейта, сидящего неподвижно, с каменным лицом, он старался не замечать.

– Нет. Спецотдел один, центрального подчинения. Наука-техника тоже одна и экология одна.

– А «внутряков» много, – заключил Песоцкий.

– Вот уж кто сейчас пашет!

– Необязательно. Причина утечки-то ясна, ловить некого.

– Не понимаю, – вдруг сказал Вестгейт. Игорь и Песоцкий повернулись к нему.

– Я тоже, – кивнул Песоцкий. – Ни одна нормальная СС не будет убивать чужого агента. Только в крайнем случае.

– Кто же это? – спросил Вестгейт. Интонация была почти умоляющая, и Игорь увидел, что Песоцкий окончательно смутился. Старик явно понял, что все его выпады в адрес Вестгейта были просто со зла, а парень, в сущности, ни в чем не виноват.

– Какие-то уроды, – пожал плечами Песоцкий. – Неизвестный ранее фактор. Экстремисты какие-нибудь.

– Экстремисты в каком-то правительстве, – поправил Игорь. – Аппаратура для промывки мозгов не попадает в частные руки. Взломать ментальную защиту этого Липара – Каспера могла только спецслужба. Верно, Алекс? Уж ты-то это должен знать.

Вестгейт молчал.

– А если?.. – предположил Песоцкий.

– Исключено, – включился в разговор Витя. – Вы простите, что я вмешиваюсь. Но я всего-навсего оператор пятого уровня. И шел я к этому уровню десять лет. А парень я, скажу без ложной скромности, талантливый.

– Ну и?.. – спросил Песоцкий.

– Готовность десять минут, – сказал Витя. – Ну и для работы на «промывке» нужен оператор первого уровня. Это еще пять лет, а то и все десять. И главное, оператора нужно уметь готовить. Ноу-хау требуются. А их охраняют покруче, чем золото в Форт-Ноксе. И передают из поколения в поколение, как секреты фокусников.

– Украсть все можно, – заметил Песоцкий.

– Целиком не сопрешь, – заявил Витя. – Ну хапнул кусок аппаратной, ну бумажку стырил. А они по отдельности ничего не значат. И потом, главное-то – финансирование. Денежки. Нет, Сан Дмитрич, такие вещи доступны только правительствам.

– Колумбийская наркомафия… – начал было Песоцкий, но махнул рукой и замолк. – Нет так нет. Как скажешь. Мы люди русские, дремучие, мы все больше насчет щей, как бы их лаптем похлебать…

– Сколько лет работы… – прошептал Вестгейт. – Сколько людей… В голове не укладывается. – Он пружинисто вскочил и прошелся по комнате. – Ладно. Хорошо. У-у, проклятье!

– Мы их поймаем, – заверил его Песоцкий. – И сделаем им очень больно.

– Как же! – съязвил Вестгейт. – Скорее они вас поймают! Вы что, не поняли, что погибли все?! Все-е-е!!! – вскричал он. – Нет больше Северо-Западного! Чарли – наш Папа! Все, никого больше нет, только он и я…

– А сколько их было-то? – спросил Игорь осторожно.

– Много, – отрезал Вестгейт и отвернулся к стене. – Это очень страшно, – сказал он тихо. – Ты, брат, даже не представляешь, какая это титаническая работа – хотя бы просто убить столько людей. А ведь их нужно было еще и локализовать… В разных странах… Против нас выступила такая махина… Откуда? Почему? Как мы ее проглядели?

– На всякую хитрую Службу, – снова подал голос Витя, – найдется х…й с винтом.

– Тихо, ты! – рявкнул Песоцкий. – Салабон! А туда же… Между прочим, ребята! – Он даже сел относительно прямо. – А почему бы и не быть двум Службам, а? Кто-то когда-то построил такую же глобальную дуру, как и наша, и творит себе потихоньку разумное, доброе и вечное. В масштабах всей планеты. И вот пересеклись наши дорожки…

– Все может быть, – сказал Вестгейт. – Все.

– Так, хватит эмоций! – скомандовал Игорь. – Потом разберемся. Как вы нас вытащите отсюда, дядя Саша?

Раздался короткий звонок в дверь. Песоцкий изменился в лице.

– П…ц! – сказал Витя в наступившей тишине. Он сунул руки в свой ящик и вытащил их обратно, уже сжимая в каждой по короткоствольному пистолету-пулемету.

У Песоцкого под мышкой тоже оказался автомат. Выставив ствол перед собой, он мелкими шажками, оставаясь в мертвой зоне, полз по стене к двери. Вестгейт с пистолетом встал за угол. В левой руке он держал запасную обойму. Игорь отбежал в глубь комнаты и нырнул за косяк двери кабинета. Только Витя геройски остался на линии огня. Согнувшись в три погибели, он спрятался за ящиком с аппаратурой, положив руки с оружием поверх него. Песоцкий, на секунду оглянувшись, показал Вите кулак, и тот поспешно отполз в сторону.

Вестгейт из своего угла бросил взгляд на Игоря. И обомлел. Он увидел, что Игорь вдруг переложил игольник в левую руку, а правой достал из-за пазухи кляксу и взвесил ее на ладони. А потом занял такое положение, чтобы было удобней бросать.

Песоцкий уже был у самой двери. Он потянулся к кнопке прозрачности, но нажать ее не успел.

Потому что в этот момент в дверь долбануло.

***

Помещения в жилом комплексе Службы проектировались из расчета на оборону. Поэтому коридор, ведущий к двери Игоря, был узкий – не спрячешься. А уступ в прихожей, за которым стоял Песоцкий, – широкий. Нападавшие, видимо, были в курсе дела, потому что из возможных методов атаки выбрали единственно верный – стремительный штурм.

Удар в дверь был звонкий и страшно резанул по ушам. Игорь, разинув в беззвучном крике рот, увидел, как дверь, словно в замедленной съемке, вспучивается и лопается на куски. Через образовавшуюся дыру в квартиру ударил сноп пламени, краем слегка опалив Игорю брови. Он инстинктивно отшатнулся за стену, и тут эффект «замедленной съемки» исчез. Действие приняло нормальный темп. Гостиная полыхала, а в дверь стреляли из автоматического оружия.

Стоя за косяком, Игорь по-прежнему ничего не слышал, но он видел, как пули рвут в мелкую щепу его письменный стол, как разлетается тысячью стеклянных брызг монитор, а из компьютера градом сыплются искры. Игорь присел, сжимаясь в комок, чтобы спастись от осколков. Высунуться в дверь было совершенно невозможно, и Игорь мог только представлять, какой ад сейчас в гостиной, откуда вырывались языки пламени.

На самом деле горела только мебель, оказавшаяся на пути взрывной волны, и огонь сквозняком относило в кабинет. Песоцкий, не желая обнаруживать себя, размазался по стенке в мертвой зоне. Витя с двух рук палил в быстро надвигающиеся по коридору складные бронещиты, из-за которых, видимо, не глядя, щедро плевались огнем три автоматных ствола. Оглохший от взрыва Вестгейт скорчился в углу.

Щиты ворвались в дверь, и тут в игру включился Песоцкий. В упор он выпустил обойму по троим нападавшим, закованным с макушки до бедер в спецназовскую броню, и двоих сбил с ног. Но третий, которого ударом очереди прижало к стене, повернулся и выстрелил в ответ. Песоцкому разворотило живот, он выронил оружие и сполз на пол.

По коридору бежали еще двое. Витя бросил один ствол, сменил опустевший магазин в другом и даже успел нажать на досылатель, но выстрелить уже не смог. Несколько пуль впились ему в голову, и он, нелепо всплеснув руками, повалился на спину.

В кабинете Игорь, сжимая кляксу в кулаке, смотрел, как подпрыгивают и разлетаются в белые пушистые клочья журналы на столе.

Двое раненых, которым Песоцкий изувечил руки, копошились на полу. Третий, невредимый, но оглушенный, медленно поворачивался внутрь квартиры. Двое из коридора, не переставая стрелять, уже вбегали в дверной проем, когда из-за угла выехал на боку Вестгейт. Держа пистолет двумя руками, он дал, как его и учили, очередь по ногам, и умудрился зацепить всех.

Бегущие, вдруг запнувшись, синхронно полетели носом. Тот, что стоял, повалился навзничь, судорожно нажав на спуск, и очередь распорола потолок. Дернулся и затих один из лежащих, которому игла угодила в предплечье. И наступила полная, совершенная, окончательная тишина.

Игорь резко высунулся из-за своей двери и едва удержал палец на спусковом крючке. Реши он на всякий случай отстреляться вслепую над самым полом, Вестгейт схлопотал бы иглу в затылок. Брат по-прежнему лежал на боку, держа коридор на прицеле.

Игорь осторожно потряс головой. В ушах нарастал отчетливый резкий звон совершенно невыносимой тональности. Он позвал было Вестгейта, но не услышал себя. И Вестгейт тоже его не услышал. Он медленно встал на четвереньки и так пополз к раненому, который, лежа на спине, раскачивался из стороны в сторону и баюкал на груди остатки правой руки. Вестгейт отпихнул его автомат, поднял глухое забрало бронешлема и вгляделся в лицо раненого.

Игорь медленно шел через комнату, на всякий случай держа под прицелом коридор. Он бросил на раненого короткий взгляд и заметно изменился в лице.

– Не понимаю, – донесся до него откуда-то издалека слабый, еле слышный сквозь заполняющий голову звон, голос. – Как они вошли в дом?

Игорь сглотнул набежавшую слюну и почувствовал, что слышит лучше. Теперь он различал даже стоны раненого. Огонь в гостиной постепенно унимался, даром что все материалы в ней считались негорючими. Игорь шагнул к Песоцкому и потрогал его за шею. Пульса не было. Тогда Игорь подошел к тлеющим останкам дивана, подобрал свой рюкзак, вдел руки в лямки и закинул поклажу за спину. Поднял саквояж Вестгейта и принес его брату.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

Вестгейт с трудом поднялся на ноги и взял саквояж. Его слегка пошатывало.

– Слышу, – сказал он. – Плохо, но слышу. Звенит все. Как они прошли? – Он наклонился и подобрал автомат одного из нападавших. – А? Не слышу… Или ты молчишь?

– Дай-ка сюда эту железку. У нас проблема, брат. Я этого недобитого знаю. Это наш «внутряк».

Вестгейт покорно отдал автомат.

– Пойдем, – сказал Игорь. – Нужно уходить.

– Да, – кивнул Вестгейт. – Плохо дело. Стой! Куда ты? А… а дядя Саша?

– С ним все. Пойдем скорее. – Шок проходил, слух постепенно возвращался к Игорю и вместе с ним – способность худо-бедно соображать. Игорь взвесил в руке автомат, шагнул к раненому и поймал его взгляд, полный ужаса и злобы.

– Зачем? – спросил Игорь.

Раненый скрипнул зубами и плюнул Игорю в лицо.

Вестгейт задумчиво глядел внутрь саквояжа. Когда за его спиной коротко тявкнула автоматная очередь и пули с противным треском ударили в живое, он подскочил от неожиданности и обернулся. Игорь стоял, глядя в коридор, и возился с замком выдвижного приклада. А еще он вроде бы облизывался. Рот его был приоткрыт, и длинным розовым языком он водил туда-сюда по кромке верхних зубов.

Вестгейт тряхнул головой и зажмурился, чтобы отогнать наваждение. Когда через секунду он открыл глаза, Игоря в квартире уже не было. Потом из коридора донеслись еще две короткие очереди, и на пол со звоном посыпалось стекло. Вестгейт догадался, что Игорь бьет камеры слежения. Бьет и облизывается. Он представил, сколько теперь впереди крови, до которой наконец-то дорвался его родственник, и горестно вздохнул. На этом пути по трупам его, Игоря Александра Вестгейта, определенно должны были убить. При одном условии – если он будет вести себя как дурак и станет мешать этому психопату. А он не станет. Он будет умным. Он выдержит, он сможет. И чертов братец, для которого насилие – образ мыслей и образ жизни, наверняка вытащит их обоих из беды. А потом можно будет уйти. Неважно, куда и как. Главное – живым.

– Эй! – позвал Игорь. Он стоял в дверях и зачем-то копался в своем телефоне. – Бегом!

Вестгейт еще раз заглянул в саквояж. Швырнул дорогое изделие из натуральной кожи в угол и поспешил вслед за братом.

***

Двери всех квартир на этаже оказались блокированы. Лифт не работал. Двери пожарных лестниц, единственные нормальные, без электроники, двери в доме, были заперты на ключ.

– Зря ты автомат бросил, – вяло сказал Вестгейт, рассматривая замок.

– А здорово нас контузило, да? – с трудом выговаривая слова, спросил Игорь. – Здесь автомат не справится. Давай отползай. – Он сунул руку за спину и потянул боковую «молнию» на рюкзаке.