Текст книги "Неприкаянный (СИ)"

Автор книги: Олег Антипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– О! – задергался в нетерпении Румис. – Я знаю, я знаю! Это ночь!

– Разве ночь дает тебе твою мечту? – с укоризной спросила его мама.

Ребенок задумался, теребя кончик своего тряпичного пояса.

– Ты уже был на верном пути, – подсказала Лилиана.

– Я знаю! – он все-таки не выдержал и вскочил на повозке во весь рост. Женщина завороженно следила за сыном.

– Это сон! Сон идет по городам и во сне много всего… Мне недавно приснился… Только я забыл. Он точно был о чем-то весёлом!

– Правильно! – девушка улыбалась, глядя на мальчишку – с каким пылом и радостью тот говорил.

К их возу подошел человек, лет сорока на вид, в кольчуге. Чешуя закрывала все тело, кроме ног. Только капюшон из стальных колец сейчас был снят.

– Доброе утро дамы… и господа, – воин не сразу определил в юном лице лысого ребенка мальчишку. Отвязывая и беря в руки вожжи, он сообщил. – Минуты через две мы отправляемся.

Подтверждая его слова, впереди первая повозка тронулась с места и выехала на дорогу. Караван медленно и не спеша начал свой путь длинной в полтора месяца. В торговле можно было воспользоваться услугами магов по мгновенному перемещению, но цены, которые те дерут с купцов, превышали любые издержки по транспортировке.

– Я Листен. – Представился наймит.

– Я Румис Фортин, это моя мама Юлис Фортин, а это Лилиана Тормис. – Неожиданно представил всех Румис. Называя имена, он протягивал ладонь, указывая на тех, кого он имеет ввиду.

На задумчивом лице с насупленными кустистыми бровями, просияла улыбка, делая из сурового бойца добродушного защитника.

– Молодец Румис и мама твоя молодец! Вы со мной до конца, девчата? – спросил извозчик.

– Да, до столицы, – ответила Юлис.

Воз, стоящий перед ними, сдвинулся с места, и их транспорт последовал следом.

– Рум, слушай другую загадку…

***

Караван постепенно разогнался до привычного хода.

Весь день прошел в веселом ритме. Смеялись над ответами Румиса, но тот не обижался, все больше морща лоб в попытках отгадать загадку. Лилиана разговорилась с Юлис, причем не о чем-то конкретном. Обо всем и ни о чем. Казалось, она нашла родственную душу. Болтая о пустяках, девушка все больше и отчетливей понимала, насколько молода ее собеседница. По сути тот же подросток, а вместе с тем чувствовалась большая не по годам мудрость женщины. Волшебница не могла объяснить, как смогла это определить. Она была уверена, что собеседнице пришлось многое пережить и прошлое ее закалило. Дало тот опыт, который позволяет назвать человека повидавшим жизнь.

До вечера им встретилось три каравана, идущие навстречу, и множество путников на одиночных повозках. Места на тракте было достаточно и торговые перегоны с легкостью расходились, лишь один, первый раз, вышла заминка. Обусловленная отнюдь не трудностями в дележке пути, а переговорами, которые устроили купцы. По окончании, из кареты вышли довольные стороны общения: Тортрим с Арией и другой торговец.

***

Остановился караван перед самым закатом. Как только Асор задел своим краешком верхушки деревьев, растущих в ста метрах от тракта, командиром охраны, Силором, как сказал возничий, был отдан приказ об остановке. Повозки сворачивали на обочину, в высокую траву, и образовывали собой плотный круг.

Весь лагерь был в движении, на первый взгляд беспорядочном, но за несколько минут в центр были снесены дрова и их уже разжигали, невдалеке от костра вырастали первые двуместные палатки, входом обращенные в сторону огня. Коней с охраной уводили на пашу. Кухня на колесах, дающая приятные ароматы ещё в дороге, развернулась раза в два шире, и рядом хлопотало два человека в опрятных белых одеждах.

Когда тень от лесных крон накрыла стоянку, на высоте десяти метров неожиданно широким кольцом вспыхнул воздух и засветился желтым мягким внутренним светом. Казалось, это никого не удивило, кроме Румиса.

– Мисс Лилиана, это Вы сотворили?! – изумленно спросил он.

– Увы, нет, – с сожалением произнесла чародейка. – Это пока не в моих силах.

Ореол света продержался до тех пор, пока огнище не превратилось из неуверенного, покачивающегося от дуновения ветра и грозящего потухнуть огонька в полымя, заставляющее обходить себя стороной. Свечение от магии погасло в один миг, напоследок чуть ярче мигнув.

Между палатками и волнующимся жаром костром начали раскладывать столы и стулья. Было непонятно, где все это размещалось ранее.

К ним приблизился купец и протянул Лилиане предмет. Кругляшек был со стилизованным изображением Асора. На нем не хватало только одного лучика.

– Лилиана, ты теперь можешь попробовать пополнить артефакт энергией. Потратил я не много, но для испытания тебя в этом поприще сойдет. Ну же попробуй!

– Хорошо, – согласилась она и взяла в руку вещь.

Маг издалека почувствовала магию в этом объекте и, не видя плетения, все равно попыталась напитать его своей силой. Закрыв глаза, она попробовала соприкоснуться своим сознанием к артефакту. Перед ее мысленным взором предстал тот же предмет, однако теперь он был прозрачен, а внутри клубился желтый туман, похожий на недавно светящийся воздух. В мареве иногда проскальзывали нити чужого плетения, но разглядеть все не получалось. Как только Лилиана концентрировалась на частях заклинания, они сразу же пропадали. Не зная, что дальше делать, она просто направило поток силы в желтое облачко. Ее рука, будто в ключевую воду погрузилась, пространство в промежутке между ладонью, мгновенно начавшей мерзнуть, и артефактом дрожало и искривлялось от невидимых течений силы. Энергия только начала покидать чародейку, но тут же приостановилась, немножко даже отдав силы обратно. Лилиану поразило, с какой легкостью она насыщала вязь магических линий. Творя свои заклинания, она прилагала неимоверные усилия даже на простые действия. Примером может послужить ее утренний фокус с камнем. Вчера так вообще она до донышка себя исчерпала, попробовав обездвижить человека. А сейчас она лишь чуток поделилась своими силами, тут же восстановившимися. Артефакт с помощью этих крох смог освещать лагерь целых десять минут. «Куда же тогда девается энергия, уходящая в ее плетения как в бездонную бочку?!» – изумилась волшебница.

– Вот и ладушки! – Повеселел еще пуще прежнего торговец.

Лилиана подняла веки и застала затухающую стрелу Асора ранее отсутствующую.

Барышник протянул руку, и волшебница вложила в нее уже полностью заряженный артефакт.

– Приглашаю вас к столу. Минут через пять начнется трапеза.

Ужин оправдал поговорку о немоте едока. В потрескивании кострища были слышны только стук деревянных ложек о дно мисок. Целый день, без передышек, люди тряслись на возах, и усталость сказалась на всех путниках. Такой темп будет и завтра. Это нужно для того, чтобы через пять дней успеть въехать в Диллор и отдохнуть в комфортных условиях и еще может быть продать с утра кое-чего из груза, как-никак уже другая страна будет. Стоит заметить, что удобный отдых светит только хозяину и хозяйке каравана. Остальные же будут ночевать на окраине города, предохраняя товар от воришек и недоброжелателей в лице конкурентов.

Купец и его жена тоже ели вместе со своими попутчиками и охранниками, не несущими дозор. По окончании, все так же тихо разошлись по палаткам. Всего было девятнадцать двуместных пристанищ и Лилиана с Юлис выбрали ту, что размещалась ближе к их повозке. Мест хватило ровно на столько, чтобы легли спать все кто не на посту.

Юлис, захватив корзину с повозки, пролезла следом за сыном в ночное пристанище. Лилиана напоследок окинула лагерь своим взором. Большинство, не тратя лишних телодвижений, направились на отдых. В пока еще ярком пламени были видны телеги, на которых можно было иногда различить небольшое шевеление – это наемники в карауле отрабатывают свои денежки. Жена и дочь Асора выйдут на небосвод еще не скоро, и угольки звезд пылают как искры кресала в кромешной тьме.

Девушка немного помедлила, но потом на четвереньках проскользнула внутрь к Юлис с сыном. Румис за это короткое время уже успел заснуть, свернувшись калачиком на тюфяке слева. Юлис копошилась рядом, расстилая покрывало на себя и ребенка. С правой стороны был такое же ложе с валиком для головы. Сквозь прикрытый полог пробивалось достаточно освещения от костра, девушка неторопливо улеглась, укутавши только ноги.

– Доброй ночи, Юлис! – шепотом промолвила чародейка.

– И тебе доброй ночи, Лили!.. Лили.

– Да.

– Я очень рада нашему знакомству, – серьезно сказала мама Юлис. Волшебница сразу поняла, что ей действительно очень понравилась компания Лили и это не просто дань вежливости.

– Я тоже, Юлис, – в тон ответила девушка. Похоже это ее вторая подруга после Санти. Жизнь налаживается…

Вдалеке слышалось трели лесной птахи, перебиваемыее частым стрекотанием сверчка, совсем недалеко засевшего от стоянки. Под его мерный посвист Лилиана и окунулась в омут сна, забыв обо всех заботах и переживаниях покинутого дома.

***

Заботы мира бренно напомнили о себе криками Силина поутру. Тот распекал какого-то Бренома за разгильдяйство.

Лилиана уже пробралась наружу и поправляла волосы, глядя под разными углами в свое зеркальце. Какие есть кудри в палец длинной, но и те в разные стороны после подушки.

Возница привел коня и начал впрягать его в телегу, собственноручно выкатив ее из кольцевого построения.

– Листен, а что случилось? – поинтересовалась Лилиана, кивнув в сторону разоряющегося начальника охраны. После этого движения прядь волос с левой стороны, так заботливо уложенная минуту назад, встала торчком.

Он криво ухмыльнулся.

– Ночью один тюк свиснули. Этот «боец» и охранял тот воз. Что, как, где, вообще не в курсе. Хотя, – его усмешка стала шире. – Я бы посмотрел на лица воров, когда поймут, что они сперли десять килограммов китового уса. Товар этот абы кому не продашь, и пристроить его в быту едва ли самим получится. Так что срубить денежек им не вышло. Ха, наверняка ноги себе побили о пни, пробираясь до леса через вырубку.

Из палатки выбралась Юлис.

– Доброе утро.

– Доброе, – угрюмо ответила чародейка, прилизывая непослушные завитки. Листен поприветствовал попутчицу вежливым склонением головы.

Женщина понимающе улыбнулась Лилиане и, достав из внутреннего кармана гребешок, сама начала ее расчесывать.

Начинался новый день, ознаменовавший свой приход алым краешком Асора.

Натан Гросстаммен

Вот и пришла очередь к Натану нести ночную вахту. Он не представлял насколько это утомительно. Прошло всего два часа после заката, а он уже вовсю клевал носом. Стоило лишь на миг отвлечься от своих век как они тут же, с неотвратимостью горного обвала, падали вниз, закрывая глаза. Принц раньше долго мог не спать по ночам, когда полировал свой первый лук или когда обдумывал что-то волнующее. Однако тогда ему не приходилось с перерывами идти целый день, меняясь местами с другими конвоирами на повозке, где и приказали ему околачиваться.

Он решил поразмышлять на отвлеченные темы, стараясь не представлять мысленных образов – тогда он бы моментально уснул. Ему еще часа два отгонять дрему.

Принц подумал о том, что он уже находится за границей Роддона, его королевства. Вчера, где-то с обеда до вечера, пересекли невидимую границу двух государств и вошли в Подгорную Республику. Здесь нужно держать ухо «востро», как сказал знакомый Нетсона, Силин. Лес около тракта здесь вырубился лишь один раз, вернее выкорчевывался, – при строительстве дороги. Сейчас густой ельник вплотную подбирался к шляху. Лагерь были вынуждены разложить прямо на пути, и мечник нес службу, чуть ли не задевая хвою лбом. В темных ветвях, не пропускающих и проблеска маленькой звездочки, была тишина. Натан только иногда вздрагивал, услышав уханье ночного охотника или недалекое шуршание в лесу. В той мгле можно спрятать не только разбойничью шайку, но и целое войско с кавалерией. Опасность такого близкого соседства ощутил на себе и он, идя в Дорм по дороге, которая не имеет для армии никакого значения. Тогда у него отобрали деньги и молочишко из вещей, где гарантия, что здесь не лишат жизни?

Натан ни единого раза не выезжал за пределы Роддона. Да он по приказу короля бывал за пять тысяч километров от родной Цитадели на южном побережье Изумрудного моря в Утане, захваченного в «Восточной» кампании. Его отрядили присутствовать на скором открытии военной верфи для строительства флота «Утренней зари» в дополнение к «Закатному» с базой в столице империи Соти. Да – далеко, и сейчас он намного ближе к дому, но это уже чужая страна, со своими обычаями и канонами. «Дом» – вдруг передразнил себя Натан. – «Что сейчас для меня является домом? Цитадель с бывшим другом, а теперь предателем? Два клинка – вот и все, что осталось. А причиной тому Олаф, герцоги и церковники. Ничего, я вернусь и тогда вам не поздоровиться!». Он не заметил, когда прошла сонливость, сменившись злостью. Неосознанно Натан положил ладонь на рукоять сабли. Лишь почувствовав холодный эфес, он очнулся от воспоминаний и прогнал наваждение.

Принц отклонил голову влево и начал разглядывать звезды не скрытые над трактом густой хвоей, составляя из созвездий разнообразные фигуры и давая им названия. «Вот то скопление похоже на рога оленя, а вон то – на голову лошади…». Он снова стал кемарить и постоянно следить, чтобы глаза оставались открытыми. «Демон меня подери! Как гвардейцы выдерживали целую ночь. Тем более, стоя в доспехах, а не так как он – полулежа на мешке с соломой, прислоненном к колесу повозки».

Чтобы занять себя и не уснуть он начал вспоминать все приемы и связки ударов, которые узнал во время обучения. Так вспоминая и повторяя раз за разом, он отбыл свою смену. В три ночи его пришли подменить.

– Натан, – послышался шагах в пяти тихий мужской голос, перепутавший ударение в имени принца, поставив его на первое «а».

– Здесь, – откликнулся он и встал, забирая с собой тюфяк. Какой-то здоровяк черной горой прошел рядом и, положив свою подстилку на кое-как нагретую мечником пыль, плюхнулся сверху.

Натан прокрался к повозке, около которой держался рядом весь путь, и взял с нее валик и покрывало из грубого сукна. Уложил спальные принадлежности на землю и лег. В голове проскользнула ленивая мысль: «Вот бы в ванную. Не мылся с самого постоялого двора». Мечник уснул сразу же, как сомкнулись веки.

***

Принц в быстром темпе шел около повозки, по очереди глядя то на пыль под ногами, то на мелькающие деревянные спицы телеги. Справа перебрасывались шутками и историями о своей жизни солдаты. Натан прислушивался к разговорам, но не находил их повествования смешными.

Полдень. Асор пропекал макушку даже через капюшон. Климат здесь не как в Соти, горы закрывают теплое течение Закатного океана, и все равно – сейчас конец июля. Здесь самое лето и идти в накидке очень жарко. Он решил перестраховаться и не показывать свое лицо, тем более, что торгаш этот довольно богат, а потому и влиятелен. Вполне возможно он и в столице мог околачиваться.

Еще минут двадцать и можно меняться с сидящими. Но этому не суждено было сбыться.

– Готовсь!! – проорал охранник повозки через две позади. К чему готовится, Натан понял через секунду – из густого подлеска с кустами красных ягод выскочили нестройной гурьбой мужиков сорок с дубинами и цепами.

До нападающих оставалось не больше десяти метров, когда мечник начал действовать. Вытянул из-под давно распущенных полов накидки сабли и бросился вперед. Он не думал о превосходстве противника в числе и о его шансах. Есть время действовать, а есть время переживаний, эту истину Ронин вбил в голову ученика намертво.

Первые трое, обогнавшие остальных разбойников и увидевшие приближение бойца с двумя клинками, сбавили темп. Дожидаться их Натан и не думал. Не снижая скорости, он поднырнул под горизонтальный замах дубинки и вспорол живот её владельцу. Лезвие не встретило никакого сопротивления – броня отсутствовала, хотя с таким оружием это и не важно. Обоеручник с той же прытью настиг второго, оттолкнулся правой ногой как можно сильнее и, таким образом изменив направление своего движения, достал до бедра человека пытавшегося защититься, выставив вперед палку. Не обращая более внимания на раненого, мечник рванулся к остальным прибывшим. Спереди приближалось пять противников, уже не бегом, а с явной опаской. Натан налетел на них как вихрь, постоянно сближаясь и разрывая дистанцию, он по очереди выводил из строя врагов. Сначала первый рухнул от укола в сердце, затем следующий, зажимая горло двумя руками. Тяжелые и неудобные деревяшки не смогли поспеть за перемещениями ни мечника, ни, тем более, его клинков. Когда на ногах осталось два разбойника, один из них с ужасом на лице попытался убежать, однако почему-то застыл и рухнул на землю в неизменившейся позе. Последний же, пребывающий в ярости и без тени мысли оставить принца в покое, упал на землю с тремя колотыми ранами груди в следующее мгновенье. Наконец Натан смог нормально оглядеться. Сражение закончилось, так и не начавшись. Те, кому не повезло убежать обратно в лес, валялись около дороги или, в отчаянной попытке защититься, из последних сил махали дубинами. Нападающие наверняка рассчитывали на внезапность и превосходство в числе. Восемнадцать конвоиров против четырех десятков.

Принц поспешно вытер о траву клинки и спрятал их в ножны, подальше от пытливых глаз. Он направился к своей телеге. Было видно, что скоротечность схватки и поражение произвело обескураживающее действие на разбойников.

Не успели повязать всех оставшихся в живых, как появился купец и начал что-то говорить охране с радостным лицом. Из-за общей шумихи его было не разобрать. Когда тот подошел с начальником охраны к их группе, Натан услышал похвалы.

– Молодцы солдаты, храбрецы. Я выплачу вам премии за превосходную защиту от этих бандюг. Молодцы!

Торговец поскакал дальше, а Силин задержался около Натана и предложил:

– Отойдем в сторонку, – несмотря на спокойный голос охранника, принц напрягся.

Они отошли на целых пятнадцать метров, в самый.

– Я видел твой бой, и ты рангом не ниже мечника, – его голос приобрел жесткость с угрожающими интонациями. – Так какого же рожна ты бьешь насмерть? Ты не видишь, что это обычные селяне, и они никогда бы не убили тебя. Вырубили бы на крайний случай, но не убили – чувствуешь разницу! Они собирались лишь добыть себе на прожиток, пускай таким способом, но это не причина убивать, если ты МОЖЕШЬ защититься иначе.

– Я что должен был спрашивать их намерения? Могут они меня убить или обойдутся проломленным дубиной черепом? – принц ничем не выдал свое волнение, ответил без тени эмоций, все так же скрывая свое лицо, как и при знакомстве.

– Спрашивать?! – прошипел Силин и крикнул. – Аист!

– Да, – отозвались со стороны повозки принца.

Натан приготовился к новому сражению. Вопреки его ожиданиям нападения не последовало.

– Всех раненых на свободный воз около кареты. Остальных вперед каравана.

– Слушаюсь, – донеслось ответом.

– А ты… на тебе захоронение погибших. Думаю, теперь у тебя будет достаточно времени выяснить у них все, что пожелаешь – у нас привал.

После этих слов начальник охраны резко развернулся и пошагал за нанимателем.

Натан, до того старающийся не обращать внимания на погибших, заметил, что по маршруту его движения никого в живых не осталось. Его Ронин и не обучал другому. Только смертельные удары. Но принц лишь искал себе оправдания. По сути, для него не было никакой разницы церковники это отобравшие его привычный уклад или крестьяне, пытавшиеся ограбить.

В цитадели ему не приходилось сталкиваться с последствиями своих действий. Сейчас же ему задали самую страшную работу. Как посмотреть в лицо человеку, уже мертвому, и понять – это ты отнял его жизнь? Пускай этот человек мерзавец или праведник. Для тебя самого факт останется фактом – ты убил, того момента больше не вернуть и не исправить совершённого. Натан подошел к лежащему телу. Это был тот, кого он ранил в ногу. Истек кровью – принц пробил артерию.

Он, наконец, взглянул в лицо и вспомнил его таким, каким оно было перед самим ударом. Не все лицо, а глаза. Вернее отчаяние в них, неизбежность смерти. Мечник вдруг осознал, что помнит глаза каждого им убитого. Служителя Асора в коридоре – решимость, другого церковника в комнате сестры – покаяние, а здесь – страх. Церковники те же солдаты, они были готовы погибнуть, а люди, которых он убил сейчас, боялись ухода. «Возможно, даже боялись не только за себя» – с ненавистью, неизвестно на кого, подумал Натан и, вдруг, так гадко стало на его душе, что он постарался работой занять свое чувство вины. При битве, работая, словно чародейское заклинание, бесчувственно и с заложенной последовательностью действий, он не забивал сознание подобными мыслями, а сейчас ему воздалось сполна. Настало время для переживаний…

Принц старался больше не смотреть на лица мертвецов, но каждый раз его взор останавливался на них и помимо воли запоминал их выражения. Стаскивая со всего придорожья трупы в одно место, мечник насчитал пятнадцать. И четыре из этого числа на его ужасном счету.

Натан вошел в лес и, не жалея энергии клинка, начал валить ели. Самые тонкие, найденные принцем, были двадцать сантиметров в диаметре, но зачарованная сталь даже не срубала, срезала дерево. Они падали, ломая ветви на своем пути, и гулко ухали оземь. Обтесав все ответвления, он разрубил три поваленные ели на отдельные бревна. Подняв один конец колоды, принц, покачиваясь из стороны в сторону, пошел на открытое пространство.

***

Плечи на каждое малейшее шевеление отзывались тупой болью. Ноги едва держали Натана, он потратил много сил, таская большие грузы, постоянно цепляющиеся за корни. Только теперь он утешал себя мыслью о неком искуплении перед своими жертвами. Не он их заставлял нападать, не он довел их до такого промысла. Несмотря на доводы разума, мечник понимал – вина на нем в их гибели. Да, Натан мог оставить их в живых, и он повинен в том, что даже не задумался об этом.

Мечник не мог сказать, сколько заняли приготовления, час или больше. Однако он смог сделать настоящий погребальный костер. Перед ним, в человеческий рост выслотой, были сложены одно на другое бревна, образуя к верху сужающуюся пирамиду. На уровне метра колод было больше, и проходили они через центр – на них были уложены хоронимые. Под ними зеленели ветви.

Принц достал из подсумка кресало и три раза чиркнул им. Искра, наконец, задержалась на хвое и та быстро вспыхнула, начала поджигать соседние. Он отошел подальше и стал наблюдать за разгорающимся пламенем. Горение сначала проскальзывало изнутри, но потом, все больше увеличивая трескот дров, языки огня стали вырываться наружу по бокам, не в состоянии пробраться через лежащие тела. Дым устремлялся в сторону леса, но к мечнику все же доносился запах паленых плоти и волос, вызывая дурноту.

За спиной у Натана возле повозок установилась мертвая тишина. Сам он, не оборачиваясь к остальным, обнажил голову в почтении к уходящим. Несмотря на жару дня и жар костра мечник не отходил дальше. На недвижимом и ничего не выражающем лице нельзя было рассмотреть тех чувств, которые сейчас бушевали внутри принца.

Он простоял так до тех пор, пока верх не ввалился вовнутрь, подняв в воздух тысячи сияющих искр. Накинув капюшон, не проявляя заинтересованности в других присутствующих, он прошел к телеге и прилег на нее. Натан рассчитывал просто отдохнуть, однако усталость и ночная смена дали о себе знать. Он уснул.

***

Натан медленно покидал владения снов. В первую минуту принц не понял, где находится. Лежа на спине с прикрытыми тканью накидки глазами, он сначала подумал, что лежит в своей комнате. По утрам у него в Цитадели всегда темно – окна выходят на западную сторону. Проходили мгновения и, под убаюкивающее покачивание повозки и ее скрип, к его памяти начали возвращаться воспоминания.

Принц поднялся на руках и не смог удержать стон, вырвавшийся помимо воли из легких. Несмотря на то, что мечник проспал, судя по Асору с правой стороны, чуть меньше суток, утомление никуда не делось, даже прибавилась. Наверное, это из-за твердой и бугристой поверхности его ложа, телеги для перевозки груза не отличались изяществом. Принц, не поднимая капюшона и видя только нижние части тел окружающих, постарался оглядеться. Он лежал между спинами сидящих охранников, за головой был извозчик, а в конце воза пусто. Туда Натан и попробовал проползти.

Ноги будто одеревенели и, подтягивая их, чтобы спустить с конца телеги, мечник прилагал огромные усилия. Конечности просто не хотели сгибаться в коленях.

Как только его тело приобрело некое подобие вертикального положения, сразу же чувство голода потребовало насытить желудок хоть чем-нибудь. Он вспомнил о вчерашней задержке и сделал вполне логичный вывод – остановки может и не быть до самого вечера. Караван отстал от графика и Тортрим мог приказать восстановить темп первых дней путешествия. Однако Натан не стал просить еду, решив, что лучше продержаться до ужина.

Живот предательски заурчал.

Натан решился на отчаянный шаг, потом на второй и третий. Он спрыгнул с воза и едва не упал в дорожную пыль. На его место тут же забрался рядом идущий наемник. На ногах осталось четыре человека, а в повозке теснилось еще девять, не учитывая правящего лошадью. Пешие бодро подымали ступни и шлепали ими о тракт. Натан им откровенно завидовал, чувствуя себя деревянным солдатиком, так же как и игрушка, он неуклюже складывал и разгибал ноги. Как было бы прекрасно ехать на коне верхом. Принц несколько раз развлекался в городе с этими животными и ему понравилось. Однако в Роддоне позволена верховая езда только для кавалерии герцогов, курьеров, дальних патрулей и инженерных десятков для скорой переброски орудий, зачарованных артефактом. Этим список и ограничивается, и не дай боги подобным образом перемещаться селянину или вольному наёмнику – обвинение в разбое сразу и возможная казнь впоследствии. Он правда слышал, что в Диллоре будут приобретены кони, в Республике такого запрета нет, но принцу уже будет все равно.

С каждым пройденным метром судорожные движения делались все более правильными и плавными. Натан «втягивался» в ритм торгового перегона, хотя ещё жалел, что так быстро покинул повозку, не размяв мышцы руками.

Принц начал более внимательно прислушиваться к разговорам попутчиков. Казалось, вчерашних событий для них и вовсе не было. В беседах присутствовала легкость и веселье, совсем как до нападения. Можно подумать Натану все примерещилось, однако, через две телеги, впереди волочились связанные по рукам плененные разбойники. Безоружные и скованные, они и не подумали атаковать двоих конвоиров, идущих рядом, но уже с длинными мечами и в кольчугах.

Под охраной каравана неудавшиеся грабители проследуют до Диллора и там их отдадут местным представителям закона.

Однако рассуждения Натана не подтвердились во всей мере. Вечером, когда принц уже не мог ни о чем думать, кроме печенюшек с молоком и мягкого дивана, караван покинуло пять парней из пленных. При развертывании стоянки их отделил Силин и те, проследовав за начальником охраны к последним повозкам, забрали там еще семь человек. Трое, не в состоянии стоять на ногах самостоятельно, вцепились за шеи здоровых. Раненым в руку или торс, кое-как нацепили увесистые рюкзаки, а одному скатанные в рулон подстилки повесили на плечо. Вся эта шайка была отпущена в обратную дорогу и, медленно ковыляя в разный ритм, она начала отдаляться.

Заметив заинтересованность Натана, извозчик, распрягающий кобылу, сказал:

– Отпущены только те, в семье которых не остается мужика.

Принц ничего не ответил и направился поближе к разгорающемуся костру – стает довольно холодно по вечерам.