Текст книги "Лукоморье. Трилогия"

Автор книги: Олег Шелонин

Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 47 страниц)

10

Выдернуть Папу из-за стола оказалось не так-то просто. Царь-батюшка, стосковавшийся по своему побратиму, не желал расставаться с Ильей ни на мгновение. Подливая ему и себе чару за чарой, он расписывал разработанную лично им программу культурные мероприятий, которую должен был вытерпеть Илья за полтора месяца, отведенных ему, согласно КЗоТу, Рамодановским РОВД. К счастью, хмелел он гораздо быстрее Папы, так как изумительный экстра-эликсир, спасибо Марьюшке, в чаре Ильи мгновенно превращался в пиво.

– …я ж понимаю, – гудел Иван, – ты там пять лет думу думал. Ой, муторное это дело – думу думать! Дела всякие решать… теперь отдохнем. Еще по паре чарок примем, а потом… послов видишь?

– Вижу.

– Всем в рыло, а потом войнушкой оттянемся.

Яга, сидевшая недалеко от Ильи, схватилась за голову. Послы, напряженно прислушивавшиеся к их разговору, начали оседать в своих креслах, готовясь упасть в обморок.

– Вань, – заволновался Илья, – чем они тебе не угодили?

– Наверняка, сволочи, знают, кто на тебя тянет!

– На меня?

– Угу… – Иван набухал еще по чаре.

Ведьма торопливо сделала пасс, превращая содержимое чары царя-батюшки в чистейший медицинский спирт, а содержимое чары Ильи в воду. Она не знала, то там и так уже пиво. Илья хлебнул, обиженно посмотрел на Марьюшку, увлеченно щебечущую с Василисой о своих чисто женских делах, перехватил взгляд Яги и понял, что у Тридевятого государства опять проблемы.

– Что? – еле слышно прошептал он, вскинув брови.

– Тебя ждут в отдельном кабинете,– так же шепотом ответила Яга, скосив глаза на Чебурашку, нетерпеливо мявшегося около выхода из зала.

Илья огляделся и только тут понял, что за столом не хватает очень многих его сподвижников. Даже Никита Авдеевич, никогда не отказывавшийся от лишней чарки, истуканом стоял за его спиной абсолютно трезвый.

– А… – Илья скосил глаза на Ивана.

– Сейчас подменим. Наливай! – подмигнула ведьма воеводе.

Тот оперативно расплескал экстра-эликсир по чарам.

– Место уступи, – прошептал он Илье.

Подполковник чокнулся с царем-батюшкой, дождался момента, когда Иван приникнет к своей чарке, выскользнул из кресла, и его место тут же занял воевода.

– Эх, оторвемся мы с тобой, Папа. – Глаза царя-батюшки уже смотрели в разные стороны. Он радостно хлопнул по плечу Никиту Авдеевича. – Сначала банька…

– А не послы? – полюбопытствовал воевода.

– Послы на десерт! – Иван сфокусировал взгляд на собеседнике. – Изменился-то как. Постарел. Не-э-эт, послы подождут. Сначала в баньку, потом к лекарю… а то оброс и крест уже пропил… нет, с бухлом надо завязывать!

– В корень зришь, царь-батюшка, – согласился воевода, деликатно подменяя замагиченную чару Ильи на свою собственную. – Вот это сейчас допьем, – указал он на терявшийся в глубине зала гигантский пиршественный стол, – и завяжем.

– Ну рассказывайте, что стряслось. Какие вороги государству нашему угрожают?

Илья подпер кулаком подбородок, внимательно посмотрел через стол на встревоженные лица друзей. Народу на этом заседании синдиката было мало. За столом кроме него сидели только Яга, Мурзик, Гена, Чебурашка, Лихо, Соловей, да еще Саламандра высовывала любопытную мордочку из камина.

– В том-то и дело, что не знаем. – Гена обреченно вздохнул. Маленькие глазки зелененького домового тревожно блестели.

– Слышь, Папа, – развел пальцы веером Соловей, – какая гнида понты раскидывает, нам пока невпротык, но – узнаем! Они, падлы, все за базар ответят! На тебя наезжать посмели! Да мы их всех…

Продолжение было настолько витиеватое и энергичное, что Илья поморщился. Внесенный им в первое свое пришествие в государство Тридевятое бандитский сленг прочно прилип к его обитателям, и он не знал теперь, куда девать глаза от стыда. Яга, Чебурашка и Гена схватились за лежащие перед ними на столе талмуды и начали торопливо их листать.

– Что это у вас? – поинтересовался Илья.

– Маэстро… ну помнишь того черта, – подняла глаза Яга, – что пять лет назад фрау Грету обрабатывал?

– Ну?

– Словарь для нас составил. Никак мы по фене ботать не научимся, – виновато вздохнула старушка, – вот он по доброте душевной нам и помог.

– Так… – Илья усмехнулся, невольно вспомнив старый, милый его сердцу совковый фильм «Джентльмены удачи». – Чтоб к утру вот эти справочники были у всего синдиката. Пусть переучиваются. Говорить только на нормальном, культурном языке! Еще одно слово на фене услышу, лично…

Илья поднял кулак. Соловей отшатнулся.

– Да он у нас, почитай, государственный… На этом языке сам Папа говорил. Все об этом знают.

Илья покраснел еще сильнее.

– Так было нужно в тот момент для укрепления государственной власти, – вывернулся он, – а теперь все! Окультуриваемся. Приказ понятен?

– Какой база…

Илья поднял кулак.

– Прости, Папа!

– К делу! Что там с наезда… – Илья потряс головой. – …Угрозами?

– Сон я намедни жуткий видела, – начала рассказывать ведьма. – И, что самое страшное, исполняться он начал. Вещий, видать, сон был.

– Рассказывай.

Яга без утайки поведала Илье о своих ночных кошмарах. Подполковник к ее видениям отнесся очень серьезно. Знал, что старушка зря панику поднимать не будет.

– Так. Вовремя я здесь появился. Надо подумать, кому это выгодно.

– Илюшенька, ты у нас голова. В этом деле подкованный. Думай, а мы подсобим и силенками, и магией. И чертей в случай чего подключим.

– Давайте мыслить логически, – начал рассуждать Илья. – В первое мое посещение кто воду мутил?

– Что тут думать – Кощей! – фыркнул министр финансов.

– Правильно, – поднял палец подполковник.

– Так потом он к нам прибился, – возразил Соловей, – дел много правильных сделал. Да и вообще… больше пяти лет в синдикате. Не резон ему против нас идти.

– Ладно. Во второе мое прибытие кто против нас пер?

– Люцифер, – подала голос из камина Саламандра.

– Так, может, это он решил матч-реванш сыграть? – задумался Илья.

– Не-э-э… не до того ему, – тут же забраковала эту версию Яга. – Он до сих пор свой ад восстанавливает. И, вроде бы, что-то получается, как мне докладывали. Да и обрусел он за последнее время…

– Чего? – вскинул брови Илья. – Это как его угораздило?

– С Кощеем связался. Постоянно на острове Буяне пьянствуют. Как это у них… а! Укенд называется! Тьфу! Извращенцы…

– Бабуль, – засмеялся Илья, – уикенд – это выходной.

– Это у Черепа столько выходных? – возмутился Лихо. – Надо в этом разобраться! На наши денежки жирует, гад!

– А чего там разбираться? – пожал плечами Чебурашка. – Он поставки в Европу наладил. Свой процент имеет. Ему положено. Пока дела идут хорошо, чего ему рыпаться? Сиди себе, отдыхай.

– Это верно, – согласился Илья. – А с другой стороны, ежели они с Люциком обрусели, то по пьяной лавочке могли чего-нибудь и учудить. Мало ли, эликсир не в то горло пошел. Разобиделись на нас и давай по новой козни строить.

– Ишь, какие страсти-то ты рассказываешь, – всполошилась Яга.

– Надо их на правеж сюда срочно, – мудро изрек Лихо.

– А ведь верно! – подпрыгнул Соловей. – Ягуся, давай нашу команду из КООП АДА на Буян пошлем. Пары взводов, я думаю, хватит. Пусть они допросят их по всей форме.

– Люцифера? – ужаснулась Яга. – Да вы совсем с головой не дружите.

– Вот именно, – поддержал ее Илья. – Тем более что я их методы допроса знаю. Во всем признаются: и что было, и чего не было.

– Давайте лучше послушаем, что Папа предлагает. – Ведьма внимательно посмотрела на Илью.

– Надо кого-нибудь на разведку туда послать. Все вызнать, высмотреть.

– Меня! – запрыгала в язычках пламени камина Саламандра. – Опыт имею.

– Нет, – возразил подполковник, – там тропики, жара. Вряд ли Кощей захочет костерчик развести. Тропики… а кто в тропических джунглях живет?

– Обезьяны, – пожал плечами Чебурашка.

– Точно, – обрадовалась Яга. – Как мы про них забыли? Летучих пошлем.

– Только всю стаю не надо. Парочки хватит. Пускай понаблюдают, чем эти убогие дышат.

– Ишь ты какой! – восхитилась Яга. – В корень зришь! Кощей у этого басурманина, что Афонька Никитин из Индии приволок, много чем научился дышать. Неужто опять за старое взялся? Наркоман несчастный!

– Не, бабуль, – категорично заявил Гена, – против нашего эликсиру на пшеничке ихняя дурмань – фигня! Не пойдет на это Кощей. Он за отечественного производителя! Кстати, у меня новая разработка есть, – домовой выдернул из-под стола штоф, – может, попробуем?

– Я вам попробую, – нахмурился Илья. – Когда государство в опасности, голова светлая должна быть…

Дверь в кабинет, где происходило совещание, распахнулась, и в дверном проеме появилась покачивающаяся фигура в лоскуты пьяного русского француза Жана де Рябье, а ежели проще – падкого на все иностранное боярского сыночка Ваньки Рябого, со штофом в руках.

– Иди, иди отсюда! – замахала руками Яга. – Кто пропустил?

– Охрану-то я не догадался поставить, – расстроился Соловей. – Этим обычно Никита Авдеевич занимается, а он…

– Я к Папе!!! – покачнулся Жан де Рябье. – Пусть скажет!

– Чего тебе, чудо в перьях? – вздохнул Илья, насмешливо глядя на бывшего воздыхателя Марьюшки.

– Папа! Вот ты скажи… – Жан де Рябье еще раз покачнулся, схватился за косяк двери, тормозя падение, хлебнул для храбрости из штофа. – …Я только что с Востока. Цивилизованная страна-а-а… Медицина, мудрецы книги премудрые строчат, астролябию… нет, астрономию изучают! Во! Слово-то какое мудреное! А у нас чё? Одни алкаши и наркоманы! – Жан выдернул из кармана камзола горсть белого порошка, с наслаждением нюхнул и продолжил свою обличительную речь: – Я вот надысь с тамошним царем… нет, королем… Папа, не помнишь, как этого придурка звали?

Илья пожал плечами:

– Может, эмир?

– Точно… это слово. Так вот, мы с ним, когда наш эликсир откушивали…

– Эликсир-то все-таки наш, – ехидно процедила Яга.

Однако Жан де Рябье, похоже, был уже в таком состоянии, что слушать мог только себя родимого.

– …от человек! Голова! Обещал по пьяни… почему по пьяни? – Жан де Рябье нахмурился. – Раз сказал, значит, сделает!

– Да чего он обещал-то? – сердито шикнул на него министр финансов.

– Принести цивилизацию в наш варварский край. Я ему верю! Он нас научит!

Жан де Рябье попытался опять присосаться к штофу, оторвался от косяка и, взбрыкнув ножками, вывалился в коридор. Воевода разбойного приказа Соловей ногами откатил гуляку вглубь коридора и закрыл за ним дверь.

– Ты смотри, – подивилась старушка, – дурак дураком, а ниточку дал. Германов мы прижали, англов, франков, Сибирь Еремка с Тимошкой на подносе преподнесли. Китай с япошками в ножки кланяются, а вот на Востоке мы еще не были. Чую, оттуда ветер дует. Ишь, учить они нас чему-то там собираются!

– Это еще ничего не доказывает, – задумчиво сказал Илья. – Но… вообще-то в древности вся наука и культура были там. Надо подумать.

Все начали думать.

– Есть у меня тут план один, – осторожно кашлянула Яга.

– Какой? – поднял на нее глаза Илья.

– Ну… царь-батюшка давно повоевать хотел. Так, может, и впрямь соберем войско, нечисть родную поднимем и потолкуем с эмирами да шахами о прогрессе, а потом…

– Ни в коем случае! – сердито оборвал ведьму Илья. – Объявлять войну из-за того, что кому-то что-то приснилось… Бред! Если бы у нас в Кремле вопросы таким методом решались… Хотя, похоже, так они и решаются, – сморщился он, вспомнив начало первой чеченской кампании, – спросонок, да еще и с бодуна. Короче, для объявления войны нет никаких предпосылок.

– Да Ивану только скажи, – вздохнула Яга, – он их кучу нарисует. В случае чего ихнего посла им же посылкой и отошлет.

– Вы с Востоком посольства завязали? – вскинулся Илья.

– Еще нет, – сердито буркнул Соловей. – Да сдались они нам! Мы их сами чему хочешь научим. Папа, прикажи войска свистнуть, мы им…

– Нет, это не наш метод. Мы люди цивилизованные. Надо что-нибудь более тонкое, хитрое придумать.

– Если бы вы доверили это дело моему ведомству, – вкрадчиво мяукнул Мурзик, впервые за все время заседания подавая голос, – все вопросы вмиг были бы решены.

– Какому ведомству? – заинтересовался Илья.

– Ой, лучше не спрашивай, Папа, – простонал Чебурашка. – Я тут как-то ревизию в «Дремучем бору» делал – кошмар! Столько сала, сыра и сметаны налево ушло! Начал разбираться – оказалось, наш сказочник собственную армию из мышей организовал. У него там все: и спецназ, и разведка…

– Я копил силы и проверял структуры синдиката на профпригодность! – огрызнулся Мурзик. – Паршиво, кстати, работаете! Я пять лет воровал, заботясь о государстве, пока вы меня не раскололи!

Илья закатился:

– Уел он вас, ребята, уел! И как же дальше развивались события? Признали твое ведомство?

– Гениев на родине не признают, – обиженно фыркнул кот.

– При жизни, – согласился Гена. – Я вот столько разработок экстра-эликсира сделал, а…

– Отвлекаемся от темы! – постучала костяшками пальцев по столу Яга.

– Верно. Что ты предлагаешь? – поинтересовался у Мурзика Илья.

Белоснежный кот, больше смахивающий на тигра-альбиноса, выпрыгнул из-за стола, встал на задние лапы, передние сложил за спиной и с видом генерала, доводящего до подчиненных свой гениальный план разгрома воображаемого противника, начал излагать, мерно прохаживаясь из угла в угол по кабинету:

– Всю армию с собой брать не буду. Беру только разведвзвод… нет, разведроту! Проникаю в ихний город… Бабуль, какой там у них город главный?

– Багдадь, – буркнула Яга. Когда старушка волновалась, она частенько переходила на привычный деревенский сленг.

– Во, в Багдадь! Изображаю там уличного кота, а в это время мои верные воины, бойцы невидимого фронта, разбегаются по всему городу, проникают во дворец, собирают информацию, выведывают все вражеские планы…

– А местные коты их да-а-авят, да-а-авят, – представил себе эту картину подполковник.

– Если б давили, – грустно вздохнула Яга. – Он их так откормил, что от одного их вида не только коты – собаки разбегаются. Только запусти их туда – весь Багдадь сюда переселится.

– О нет, – всполошился Илья, – только проблем с иммигрантами нам не хватает.

– Могу пойти один под видом уличного кота, – не сдавался Мурзик.

– Да ты на себя посмотри, – хмыкнул Соловей. – Даже если лапки подожмешь, втрое сложишься, пылью присыплешься…

– Все! Ухожу я от вас! Вы еще узнаете, кто такой Мурзик!

Дверь за разобиженным котом не успела захлопнуться, как до членов совета синдиката донесся разгневанный бас Ивана.

– Басурманы!!! Папу из моих рук сперли?!! А ну стоять, вороги иноземные! Куда побратима дели?

Илья кинулся в тронный зал. Его верная команда рванула следом. Полузадушенный Никита Авдеевич трепыхался под мышкой у царя-батюшки, поднимавшегося в тот момент из-за стола. Иноземные послы один за другим падали в обморок.

– Совещание предлагаю отложить, – демократично заявил на бегу Илья, – кто за?

– Единогласно!!! – прошипела Яга. – Ты быстрей не можешь? Авдеича надо спасать. А расширенное заседание завтра продолжим в «Дремучем бору». Его черти на неделю забронировали. Жаждут пообщаться с любимым Папой, – ехидно хмыкнула ведьма.

– Только не это, – простонал Илья.

Он прекрасно знал, чем должно было закончиться это совещание: муки похмелья поутру и справедливые попреки молодой жены, в которой души не чаял. Подполковник даже не подозревал, насколько сильно ошибался. События назревали и развивались с такой скоростью, что нахрюкаться до поросячьего визга, а этим обычно заканчивались все мальчишники в Тридевятом, он просто-напросто не успеет.

11

Багдад стоял на ушах. Поиски святого Хызра шли уже четвертую неделю, но он как в воду канул. Перевернули весь дворец, караван-сараи, базары, медресе, близлежащие аулы – все напрасно. К колеснице святого паломничество было похлеще, чем в Мекку. Предприимчивые охранники подпускали не каждого.

За право облобызать святые оглобли паломники расплачивались звонкой монетой. Эмир, правда, пытался обслюнявить сани на халявку, но начальник караула был непреклонен.

– Святой Хызр, – внушительно произнес он, – приносит изобилие каждому, кого осчастливит ликом своим. Вы его лицезрели?

– Нет, – честно признался Шахрияр.

– А мы – да! – подбоченилась стража.

Пришлось платить. Видя, как лихо идут дела у его подданных, осчастливленных Хызром, эмир отдал соответствующий приказ, и Багдад загудел. К исходу месяца святой все-таки нашелся. Шахерезада принимала самое активное участие в поисках, ибо не прочь была получить свой кусочек изобилия и счастья от знаменитого святого, а когда общий ажиотаж спал, вспомнила о «новенькой» наложнице повелителя, с которой она хотела разобраться попозже. И пошла, на свою голову, разбираться. Знала бы, несчастная, какой популярностью пользуется в гареме новенькая и какая очередь выстроилась к «ней» на прием…

Железная дверь гарема с треском распахнулась, отправив в нокаут евнухов, стоящих на страже, и оттуда выкатилась Шахерезада.

– Что значит – я тут не стояла? – удивленно вопросила она пространство, перед тем как отключиться.

Перепуганная охрана (та ее часть, что избежала столкновения с дверью) осторожно перенесла сказочницу в покои эмира и, пользуясь тем, что эта операция прошла незамеченной, скромно удалилась. Объясняться с владыкой Багдада им не улыбалось.

Ближе к вечеру Шахрияр притопал в опочивальню за очередной сказкой и обнаружил в постели расцарапанную, покрытую синяками и шишками Шахерезаду. Нокаут плавно перешел в здоровый крепкий сон, и сказочница спокойно дрыхла без задних ног. Эмир пришел в дикий восторг. «Узнать, чья работа, и наградить… тайно, разумеется», – сделал мысленную зарубку в памяти владыка Багдада и рванул в запретную зону, смекнув, что сегодня его прекрасная половина неработоспособна, а следовательно, никаких помех не предвидится.

– Козочки, – радостно проблеял он, предвкушая, что сегодня-то оторвется по полной программе, – ваш пастух пришел.

Однако вместо томных вздохов в ответ до слуха его донеслись взрывы веселого хохота, азартное уханье и топот под звон струн какого-то странного музыкального инструмента. Это был явно не дутар. Козочки веселились вовсю, и им, судя по всему, было глубоко плевать на своего пастуха. Эмир робко тронул дверь. Она подалась. Евнухи запереть ее не могли, так как не догадались изъять ключи у Шахерезады, а возвращаться в покои эмира за ними не рискнули. Шахрияр одернул халат, гордо приосанился, шагнул внутрь и застыл с отвисшей челюстью.

К счастью для эмира, у Багдадского вора был обеденный перерыв. Или, судя по времени, ужинный. Только это и спасло правителя Багдада от инфаркта.

Нахохлившийся, опустошенный морально и физически авантюрист сидел, обложенный со всех сторон шелковыми подушками, и мрачно смотрел на табун юных красавиц, лихо отплясывающих под балалайку камаринскую. Около «святого» суетилась группа обольстительниц с подносами в руках.

– Отведайте этот персик, – щебетала одна, – он так похож на меня!

– Такого дивного шербета вы еще не пробовали, святой Хызр, – ворковала другая.

Третья не уговаривала. Она молча запихивала «святому» в рот халву. Багдадский вор давился и кашлял, тряся лопухами ушанки. Именно таким и описывали его стражники.

– Святой Хызр? – не веря своим глазам, спросил Шахрияр.

Балалайка замолчала. Вор встрепенулся. Гарем прекратил выкидывать коленца, критически осмотрел своего повелителя и, фигурально говоря, облизнулся.

– Эмир!

Подушки полетели в разные стороны. Авантюрист бросился на шею правителя Багдада.

– Ноги делаем, – испуганно шепнул он ему на ухо и выволок опешившего Шахрияра из гарема. Дверь захлопнулась перед самым носом зазевавшихся девиц и загудела от ударов изнутри.

Эмир с охраной навалились на створки, пытаясь сдержать рвущийся изнутри поток.

– Ключи!

Главный евнух метнулся в опочивальню владыки. Он знал, где их искать. Как только замок щелкнул, все облегченно вздохнули.

– Аллах акбар! – воздел руки владыка Багдада.

– Воистину акбар! – потянулся перекреститься Багдадский вор, но вовремя опомнился.

– Что ты там делал, святой… Хызр? – настороженно спросил авантюриста Шахрияр.

Багдадский вор уловил нотки сомнения в голосе владыки. Если он их не рассеет, кол гарантирован. Хотя нет, в этих диких местах на кол не сажали. Делали обычное секир-башка. «Святой Хызр» предпочитал восседать на подушках, с головой на плечах, а потому немедленно принялся импровизировать. Надвинув ушанку на глаза, он подбоченился, откинул голову назад, выставив острую козлиную бородку вперед, и, сочтя, что принял достаточно величественный вид, приступил к делу.

– Я от самого, – многозначительно ткнул пальцем в потолок авантюрист.

– Вах! – рухнули ниц евнухи.

– С секретной миссией… – Вор выразительно посмотрел в глаза эмира и повел бровью на распростертую у его ног охрану.

– Понял… – сразу проникся владыка и грозно посмотрел на евнухов. Намек эмира до охраны не дошел, ибо они в тот момент лобызали лапти «Хызра», усердно восхваляя «святого», ну и Аллаха заодно. Эмир намекнул еще раз. На этот раз сапогами. Как ни странно, намек был понят, и евнухи испарились.

– Стены имеют уши, – таинственно сообщил Багдадский вор, стремительно развивая успех. – Надежное место есть?

– Спрашиваешь!.. А ты точно святой?

– Да шоб я сдох! Век воли не видать! Вот тебе крест. – «Хызр» перекрестился.

Это прозвучало так убедительно, что владыка Багдада тоже рухнул на пол и пополз лобызать лапти «святого».

– Хызр! Тебя-то мне и не хватало!

– Мне тоже, – пробормотал «святой», пытаясь отодрать эмира от лаптей. – Ну будет… будет…

– Прости недостойного раба своего за подозренья черные!

– Аллах простит. Топаем.

И они потопали. Багдадский вор, как положено, лицом вперед, Шахрияр – пятясь задом перед ним, не переставая бить поклоны. Предположение авантюриста, что стены имеют уши, подтвердилось сразу, как только они свернули в галерею, ведущую к рабочему кабинету эмира. Там, похоже, собрался почти весь дворец. Прислуга, стража, повара… они дружно ползли на карачках навстречу «святому». Треск лбов, бьющихся о мраморные плиты пола, заставил Шахрияра оглянуться и спас от падения. Его подданные подползли уже вплотную.

– Вон! – рассвирепел эмир, подкрепляя свое требование пинками. Счастьем и изобилием, даруемыми посланцем Аллаха, он не хотел делиться ни с кем.

– Давай за мной, – толкнул его в бок «Хызр». – Я тут одно место незасвеченное знаю. Надежное.

Шахрияр пнул еще пару раз для порядка и побежал следом. К его удивлению, надежным местом оказалась сокровищница, в которую он, увлеченный поисками, не заглядывал уже целый месяц.

– Точно! Здесь нас искать не будут, – одобрил он действия «Хызра». – Только не пройдем. Я, понимаешь, ключи потерял.

– Надейся на Аллаха, сын мой, – пробурчал Багдадский вор, отпирая замок «потерянными» ключами. Затолкав эмира внутрь, вор нырнул следом, захлопнул за собой дверь и старательно заперся изнутри.

– Так что за миссия? – нетерпеливо топтался около него эмир.

– Всему свое время, – рассеянно пробормотал авантюрист, оглядывая сокровищницу цепким воровским взглядом.

Груды золота, толстым слоем устилающие пол, радовали глаз и чем-то напоминали песчаные барханы. И его было так много! В горле «святого» молниеносно пересохло. Он ощутил себя умирающим от жажды путником, отставшим от каравана в знойной пустыне.

– Слушай, светлейший, горло бы промочить… – просипел Багдадский вор.

– Есть, – почему-то обрадовался эмир и чуть не вприпрыжку погнал в угол зала. Из-под ног владыки Багдада сверкающими брызгами разлетались в разные стороны драгоценные каменья, золотые монеты, кубки, подносы… Вор неопределенно хмыкнул и двинулся следом. Место, куда летел как на крыльях Шахрияр, было отмечено совковой лопатой, воткнутой в золотой бархан.

– Это что? – заинтересовался Багдадский вор.

– Ценнейшая вещь, – уважительно сообщил владыка, – у нас таких не делают. За две меры золота выменял.

– У кого?

– Купец тут один с караваном проходил. Афонька Никитин. Дивный товар вез. Весь караван бы скупил, если б не Шахерезада… чтоб ей Аллах здоровьица побольше… – скрипнул зубами эмир. – И по голове! По голове!! Да с размаху!!!

– Зачем она тебе? – удивился Багдадский вор.

– Кто, Шахерезада?

– Да нет, лопата.

– А-а-а… не помню. Но зачем-то была нужна. Всю ночь за нее с Афонькой торговались. Моя взяла! – гордо сообщил эмир. – Славяне в торговых делах ничего не смыслят. К утру со ста мер до двух цену скинул. Да еще и надул в придачу, – радостно признался Шахрияр, – на второй мере лопату чуток наклонил…

– Зачем?

– Чтоб мера неполная была… О! Вспомнил! Это же мера! А моя дурища, – эмир опасливо оглянулся и понизил голос, – о каком-то склерозе твердит. Я никогда ничего не забываю! Все заначки от нее помню.

– А что ты ей меряешь?

– Как что? Золото. Смотри, как удобно!

Эмир схватился за черенок, вывернул сыпучий золотой пласт и откинул в сторону.

– Раз, и готово! А теперь вторая мера, – сообщил светлейший, вонзая лопату в искрящийся золотом холм, – раз, и…

Вместе с веером монет в воздух взметнулась литровая бутылка экстра-эликсира.

– Лови!!! – испуганно завопил эмир.

Перед носом светлейшего мелькнули лапти. Багдадский вор, как заправский вратарь, в красивом прыжке поймал пузырь у самой земли и покатился с ним по золотому склону.

– Вах, ты действительно святой! – умилился Шахрияр, окончательно поверив в Хызра. Эмир бухнулся на колени, воздел руки кверху и возблагодарил за милость Аллаха, пославшего ему на помощь такого расторопного эмиссара.

– Ну а за этот нектар сколько мер отвалил? – поинтересовался вор, рассматривая этикетку.

– У-у-У, лучше не спрашивай. Слушай, а как Аллах к этому… – эмир на мгновение запнулся, – …нектару относится?

– Аллах устами пророка своего Мухаммеда, – внушительно произнес «Хызр», – запретил правоверным пить вино. – Лицо эмира вытянулось. – А насчет этого, – выразительно потряс бутылкой авантюрист, – в Коране ничего не сказано!

Шахрияр засиял и принялся энергично подрывать золотой бархан.

– Никак еще заначка? – полюбопытствовал «святой».

– Угу, – хрюкнул эмир, выдергивая из груды приличный шматок сала. – Представляешь, у них там, на Руси, такие жирные барашки водятся. Под этот нектар идет… – Шахрияр умильно чмокнул губами, плюхнул шматок на золотой поднос, валявшийся неподалеку, выдернул из-за пояса саблю и начал шинковать «бяшку».

Багдадский вор тоже времени даром не терял. Золотых подносов вокруг валялось много, кубков тоже. Не прошло и минуты, как импровизированный стол был накрыт. Эмир поднял свой кубок и вопросительно посмотрел на «святого» в ожидании команды.

– Ну за Аллаха! – лаконично скомандовал вор.

Эмир не возражал.

Наливал «святой» чисто по-русски, по принципу «Ты чё, краев не видишь?», а потому первая доза прошла настолько душевно, что у эмира на глазах выступили слезы, а содержимое бутылки уменьшилось вдвое. Отдышались, закусили.

– Между первой и второй… – воодушевленно пропел Багдадский вор, хватаясь за бутылку.

– А тот купчишка-то с Руси, так же говорил, – удивился Шахрияр.

– Возлюбил их Аллах, – пояснил авантюрист, откидывая в сторону опустевшую емкость.

– Наверное, там одни святые живут, – согласился стремительно пьянеющий эмир, – жаль только, что христиане.

На этот раз он команды не ждал. «Святой» еще подносил хмельную чару ко рту, а кубок владыки Багдада был уже пуст.

– Уже все? – расстроился вор.

– Обижа-а-аешь. – Эмир на четвереньках пополз к соседнему бархану и начал копать. Багдадский вор подхватил лопату и пополз следом. Однако мера Никитина не пригодилась. Шахрияр уже полз обратно, толкая перед собой еще один сосуд. На этот раз четверть. Емкость была тяжелая, а потому разливали вдвоем.

– Направляй… струю направляй! – шипел эмир. – Видишь, благодать Аллаха на поднос льем.

– Слижем.

– Выпаривается быстро, зараза! Не успеем!

– Тогда чего мы ждем?

– А действительно?

Слизали. Закусили. И сошла на них благодать Аллаха. Теперь спешить было некуда, а потому настало время для беседы задушевной.

– Н-н-нет, ты мне ответь… ик!.. какие у Аллаха от меня секреты могут быть, Хызрочка?

– Пути Господни неисповедимы, – уклончиво бурчал «Хызрочка». Пять лет скитаний по Руси закалили его дух и тело, а потому организм «святого» более успешно боролся с «нектаром».

– Миссия… секретная, – продолжал обижаться Шахрияр. – Я, может, скоро сам стану миссией…

– Может, мессией? – полюбопытствовал Багдадский вор.

– Может, и мессией… вот ща еще разбулькаем…

Разбулькали.

– Детишек бы мне, – зарыдал эмир, осененный булькающей благодатью Аллаха. – Наследника хочу!

– Чего ж не делаешь? Такой гарем, любимая жена…

– Раньше, сам знаешь… ик!.. не успевали… обиделся я на них тогда очень… – хлюпал носом эмир. – А эта стерва в декрет не идет. Боится лишнюю ночь меня без сказки оставить. Думает, зарежу, дура! Предохраняется…

– Зачем тогда гарем держишь?

– Впрок. Тысяча первая ночь уже не за горами. Да и положено нам, понимаешь… для престижу.

– Далась тебе эта тысяча первая! Почему раньше нельзя?

– Слово дал, – грустно признался эмир, – пока сказки у нее не кончатся, я в гарем ни ногой… а вдруг завтра кирпич на голову?

– Да вашими саманными кирпичами мухи не убьешь.

– Все равно обидно. Хызр, выручай! Детишек хочу! Пусть Аллах пошлет!!!

На этот крик души «святой» не откликнуться не мог.

– Я тут как раз по этому вопросу, – доверительно сообщил он Шахрияру, не покривив душой.

– Неужто пошлет? – ахнул эмир.

– Запросто, – мотнул лопухами ушанки «святой», – но…

– Но? – жадно уставился на «Хызра» Шахрияр Что для этого надо? Все сделаю!

– Во-первых, молитву Аллаху вознести, как положено…

Эмир немедленно плюхнулся на колени и закрутился вокруг своей оси, пытаясь определить, где восток. В подземелье это сделать было трудно.

– Потом, потом. Не мельтеши, – осадил его вор. – Во-вторых, пожертвования сделай. Тут я тебе помогу… в смысле транспортировки к престолу всевышнего. Мечети такая ненадежная вещь…

– Точно, – пригорюнился эмир, – все воруют, шайтаны!

– Ну вот, накликал, – расстроился Багдадский вор, выпучив глаза куда-то за спину эмира.

А за ней странная полупрозрачная голубая личность деликатно пристраивала на золотой холм в самом центре сокровищницы старую медную лампу. Это был Омар, только что выкравший узилище Жасмин из самого глубокого ущелья, куда его брат обычно прятал непокорную девицу, и перемещавший ее поближе к людям. Коварный визирь даже не собирался как-то маскироваться. Наоборот, он старательно шаркал голубой ножкой по золотому склону, привлекая к лампе внимание загулявших алкашей.

– Свят, свят, – начал креститься Багдадский вор. – Кыш отсюда, нечисть поганая!

Омар обаятельно улыбнулся, указал призрачной рукой на лампу и испарился.

– А сколько Аллах берет за наследника, о почтенный Хызр? – нетерпеливый Шахрияр пытался вернуть «святого» к животрепещущей теме.