Текст книги "Лукоморье. Трилогия"

Автор книги: Олег Шелонин

Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 47 страниц)

– Ну ладно, – хмыкнул дьявол.

– Ну ладно. – Пенсионер старательно заскрипел пером.

– Это можно пропустить, – заволновался Люцифер.

– Это мы опустим, – не возражал демон, продолжая размеренно водить своим стилом.

Нечистый понял, что каждое лишнее слово в общении с пенсионером чревато последствиями и вольный стиль изложения задания в данном случае недопустим.

– Чтобы поступить на работу к Вельзевулу, – медленно, размеренным тоном профессионального диктора начал излагать Люцифер, – необходимо охраняемый объект ликвидировать...

– А чем тебе остров помешал? – Удивленный демон даже конспектировать перестал.

– Да не остров! Марью-искусницу ликвидировать надо... тупица.

– Понял. – Старичок вновь заскрипел пером. – Как ликвидировать будем?

– Ну... утопить, задушить, сварить, зажарить наконец в масле подсолнечном...

– На подсолнечном лучше, – одобрил старичок, – холестерину меньше. Ты не поверишь, сынок...

Люцифер понял, что пенсионер сейчас ударится в воспоминания, и зачастил:

– Поверю! Сразу и безоговорочно! Ты лучше главное запиши. Все одно не запомнишь ведь! Если они Марьюшку хоть пальцем тронуть посмеют, уничтожить всех! Сам охранять будешь.

– Так бы сразу и сказал, что тебе остров нужен. Это мы в момент! Чистку по всем правилам...

– Тьфу! – Нервы Люцифера не выдержали. – МАРЬЮШКУ НЕ ТРОГАТЬ!!! НИ ТЕБЕ, НИ ИМ!!! ПОНЯЛ? – проревел он на ухо демону. – Все! Пошел!

Демон обиделся, кряхтя встал и послушно пошел, но чуть-чуть левее двери.

– Ну и жлоб наш Вельзевул. Не мог на очки своему заслуженному разориться.

В образовавшийся проем сунулась удивленная мордочка секретарши.

– Насчет каменщиков распорядись, – буркнул ей Люцифер, – и столяров тоже. Надо бы интерьер обновить и дверь расширить, а то ее последнее время замечать перестали.

14

Если для членов синдиката и царицы-матушки утро выдалось хлопотливое, то Илья в отличие от них выспался отменно. Зелье сонное в жбанке с кваском погрузило его в безмятежный сон и заставило проспать чуть не до полудня. Сладко потянувшись, он открыл глаза, обнаружил себя в объятиях жаркой пуховой перины и вспомнил все, что с ним случилось накануне. Марьюшка! Капитан слетел с кровати и бросился к одежде. Неладное почуял, застегивая уже последние пуговицы. Нагрудный карман был пуст.

– Та-а-ак, – выдохнул капитан, осаживаясь на кровать.

Беглый осмотр личного имущества выявил еще две пропажи. Часы и крест. Это был удар. Часы были дареные. От его ребят. Группа захвата обожала своего бесшабашного «папу». А крест... тут и говорить нечего. Крест есть крест. А в этом мире не только крест, но еще и индикатор опасности. Три года назад он честно предупреждал хмельного Илью о появлении агрессивной нечисти. Другое дело, что он, обормот, не всегда эти предупреждения был в состоянии адекватно воспринять по вполне понятным причинам.

– Обчистили. Это кто ж мне удружил?

Профессиональная гордость капитана была уязвлена. Мозг заработал. Старых друзей из списка подозреваемых он вычеркнул сразу же. Такова уж была натура у капитана. Если друг, то до конца. До гробовой доски. Последнюю рубаху отдаст, в омут кинется, из беды выручит. Вот за это-то и еще, может, за легкий и веселый нрав и любили Илью все, кто хоть раз имел с ним дело.

Капитан проанализировал события прошедшего дня шаг за шагом. Рыбалка, черти, караван..... Последний раз он ощущал на себе крест на пиру. Это Илья помнил точно. Отец Митрофаний... посол...

– Мандладашский народный обычай! – дошло наконец до отца-основателя. – Тот шустрый посол. – Анализ ситуации был закончен.

В тронном зале его с нетерпением ждали царь-батюшка, министр финансов, Никита Авдеевич, Соловей и так до конца и не очухавшийся народный целитель.

– Ожил, терминатор? – Тот мрачно мотнул головой и торопливо схватился за очки. Люстру министр финансов ему простил, справедливо выставив счет за учиненный во дворце погром боярину Нарышкину, но рисковать не стоило. – Значит так, бра... – Илья великолепно помнил братковый сленг, занесенный им в тридевятое три года назад, но последнее время капитана от него стало немного коробить. – Короче, я на поиски Марьи-искусницы отправляюсь, но перед этим хотелось бы повидаться с послом вчерашним. Из Мандладаша.

– Зачем? – удивился Чебурашка.

– Я тут думал, думал... – неопределенно пробормотал Илья.

– О чем? – заинтересовался Никита Авдеевич.

– Мое профессиональное чутье, – капитан почесал грудь в том месте, где когда-то лежало Кощеево яичко, – говорит мне, что с этим послом не все чисто. Стоило бы почитать его грамотки. Да и с самим потолковать в приватной беседе. – Илья выразительно стукнул кулаком о раскрытую ладонь.

– Соловей! – нахмурился Иван. Воевода сыскного приказа опрометью кинулся исполнять высочайшее повеление. Через пару минут он вернулся мрачный как туча.

– Исчез. С утра его никто не видел.

– Папа проснулся? – в окне появилась голова Центральной. – Там Яга уже заждалась.

– Меня? – удивился Илья.

– Попрощаться с тобой перед дорожкой хочет, – пояснила Левая, высовываясь из другого окна, и шмыгнула носом

– Вы уж извинитесь перед ней, ребятушки. Недосуг мне. Марьюшку спасать надобно.

– Ни в коем случае!

– Папа!

– Что ты! Она всю ночь пирожки тебе в дорожку пекла. Не обижай!

Иван уговаривать не стал. Он подхватил капитана на руки, поднес к окну и сунул в зубы Центральной.

– Доставишь в целости и сохранности, – распорядился царь.

– Какой базар! – ответствовал судья, роняя «папу». Хорошо Левая и Правая были на подхвате. Они бдили на совесть.

В отличие от «папы» Кощей этим утром проснулся в своей «камере» с больной головой.

– Воды, – жалобно простонал он, не открывая глаз.

– Ожил, – удовлетворенно вздохнул Лихо, – всю ночь тазик просил, а теперь на водичку потянуло.

– Я бессмертный, – простонал «узник».

– Если б не моя терапия...

– Ты что, – подскочил Кощей, – меня лечить посмел?!

– Шлаки выводил, – степенно кивнул головой «народный целитель», – передозировка дело серьезное. Запросто концы мог отдать.

– Вон! – рассвирепел Его Бессмертие. Лихо оскорбленно поджал губы и покинул «камеру» с гордым видом непризнанного гения.

– Шарлатаны... знахари-недоучки...

Кощей выполз из постели, доплелся до стола, сдернул с него недопитый накануне пузырь «Тройного борзенского» и одним махом добил емкость. Через десять минут в голове просветлело.

– А жизнь-то налаживается, – бодренько хмыкнул Кощей, торопливо одеваясь. – Чем бы заняться? Из камеры сегодня мне никак... Папа еще не отбыл... а может быть, отбыл? – Его Бессмертие покосился на поднос. – Скотина все-таки этот Лютый. Пришел и все опошлил. Может, заняться?

Решив, что все равно делать нечего, Кощей принялся колдовать над своим окном в мир, и то ли терапия Лиха одноглазого, то ли его собственная помогла, но дело пошло так шустро, что через два часа аппарат заработал, причем не хуже зеркальца Яги. Передачи ловились не случайные, а четко по заказу. К испытаниям Кощей приступил немедленно, потребовав от подноса показать ему, что творится в данный момент на лесной полянке, ибо именно оттуда по плану и должен стартовать на остров Буян их любимый «папа». Сделал он это вовремя, так как у ямы, оставшейся после драматического старта дуба, жители лесные в тот момент получали последние инструкции.

– ...и если хоть один коготь, хоть один зуб папу коснется...

Разноголосый рев и вой лесной братии был настолько искренним, что Яга поняла: аудитория прониклась. Леший погрозил своим корявым, узловатым пальцем:

– Смотрите! За базар ответите. Дорожку чтоб расчищали, о пропитании заботились... Что? Да не о своем! О папином!

– Не стоит, – вмешалась ведьма, – об этом я сама позабочусь.

– Задачу поняли?

– Понять-то поняли... – рискнул подать голос седой матерый волчище.

– Какие проблемы? – грозно нахмурился лешак.

– Не доскакать нам под ношей такой – боязливо провыл вожак стаи, – ежели папа хоть наполовину в царя-батюшку – хребет сломается.

– Не волнуйся, – успокоила его Яга, – папа не телесами – умом берет. Выдюжишь.

– Меняйтесь почаще, – посоветовал леший. Стая жалобно заскулила, сообразив, что от роли скакунов ей отвертеться по-любому не удастся.

– Все по местам! – Яга заметила черную точку на горизонте. Это летел Горыныч. Мировой судья лихо приземлился на опустевшую от лесной живности поляну.

– Прилетел сокол наш ясный, – заворковала бабуся, – отечества нашего спаситель...

– Полно, бабушка, – засмущался Илья, соскальзывая с Горыныча, – нашла спасителя...

– Спаситель, спаситель, не сомневайся. И сейчас вот за Марьюшкой в поход собрался. За дело наше радеешь. Если папа за дело взялся, раскола да смут гражданских государству нашему бояться нечего. Так ведь, Гена?

– Точно, – подтвердил зелененький домовой.

– Позволь, позволь, – нахмурился капитан, – какой еще раскол? Какая смута?

– Пока никакой, – успокоила его ведьма, – а вот как спасет нашу Марьюшку какой-нибудь недоросль, да после свадьбы потребует полцарства, да начнет с царем-батюшкой собачиться насчет территорий... У нас ведь народ такой: всяк кусочек пожирней ухватить норовит...

– Какая свадьба! Какие полцарства?!! – зарычал Илья.

Яга, невинно хлопая глазами, пустилась в объяснения, к концу которых Илья был готов рвать волосы на себе и на всех, кто подвернется ему в данный момент под руку. Гена начал потихоньку пятиться от своего кумира. Таким он «папу» еще не видел. Горынычу тоже стало неуютно.

– Ну, вы тут беседуйте пока, – еле слышно вякнул кто-то из членов судейской коллегии. Мировой судья, расправив крылья, взял резкий старт и понесся в сторону Нью-Посада. Это слегка охладило разбушевавшегося Илью, и он взял себя в руки.

– Где этот чертов Буян? Как до него добраться?

– Все скажу, родимый, все объясню, – успокоила его Ягуся, видя, что «папа» готов к конструктивному диалогу. – Вот тебе, Илюшенька, скатерка. Вещь в дороге дальней просто необходимая...

– Да на шута мне?

– Проголодаешься, развернешь, все поймешь... – тоном, не терпящим возражений, сообщила ведьма. – Не перебивай старших. Время дорого. Там Марьюшка помощи ждет, а ты тут со старухой препираешься. А вот тебе клубочек, кинешь его на землю, он и покатится, покатится аж до моря-окияна, прям до острова Буяна.

Это до глубины души возмутило Кощея, во все глаза пялившегося на экран подноса.

– Да это не спасательная операция, а пикник какой-то. Ишь, сколько насовали-то всего в дорожку. Да еще на серых. Ладно бы на одном... где правда жизни, я вас спрашиваю? Ведь и со мной небось три года назад так же боролся. Ишь, чужими руками-то... нет, хоть до границы с басурманами, но пешочком, пешочком... а почему пешочком?

Кощей злорадно улыбнулся, что-то прошептал себе под нос и уставился на экран, довольно потирая руки.

Илья, затолкав скатерку в рюкзак, благодарно чмокнул старушку в щеку, и, не успев взять клубочек из старческих рук, внезапно выпучил глаза, развернулся к Ягусе тылом и рванул так, что только пятки засверкали.

– Эй, куда? – ахнула старушка. – А транспорт?

Илья был уже на окраине полянки. Он пытался обернуть голову, но какая-то сила не давала ему это сделать. Кощей заливался радостным смехом, удовлетворенно потирая руки.

– Да ты что ж, так и будешь до моря бежать? – кричала Ягуся вслед. – А проводник? – Она швырнула свой клубочек, и тот гигантскими прыжками понесся за Ильей. Однако явно не успевал. – Ну какие ж вы мужики дураки... пьяные и влюбленные... Геночка, налаживай сотовую. Пора Лютому знак подать.

– Зачем? – удивился домовой.

– Чтоб все под контролем было. Информацию только из наших рук пусть кушает. А когда надо, мы ему и дезу скормим.

Телефон надрывался. Вельзевул лениво потянулся к аппарату:

– Алле.

– Вам славянский шкаф не нужен? – поинтересовался чей-то не очень трезвый голос. Брови демона съехались к переносице.

– Какой?

– Вот бестолочь! – рыгнули в трубку. – Славя-я-янский...

До Вельзевула дошло.

– Идиот! У Люцифера номер на тройку заканчивается! – Демон грохнул трубку на аппарат и сокрушенно покрутил головой. Дела у падшего ангела шли из рук вон плохо. Кадры его портились на глазах.

Через полчаса настырный абонент дозвонился-таки до Люцифера.

– Вам гамбусовская мебель не нужна?

– Может, славянская? – насторожился дьявол.

– Уже предлагал, не берут с-с-с-сволочи!

– Пардон, это кто?

– Г-г-лубоко законсервированный... этот... корень... напридумывают же, блин, на нашу голову... а! Вспомнил! Квадратный корень из сорока девяти, – хрюкнула трубка, – а ты хто?

– Хрен в пальто! – разозлился Люцифер.

– Шеф! – умилились с другой стороны трубки. – Докладаю. Птичка... оборзели, мужики! Вы че, краев не видите? – В трубке раздалось характерное бульканье, удовлетворенное кряканье и хруст.

«Огурчиком закусывает. Малосольным. Скотина!» – У дьявола сработал рефлекс Павлова, и он чуть не захлебнулся слюной.

– Я же предупреждал – не пить на работе!!! – рявкнул в трубку дьявол.

– Шеф, – прохрумтела трубка, – я не могу выделяться из коллектива. Это демаскирует.

– Так что там наша птичка? – стиснув зубы, прошипел нечистый.

– Улетела.

– Куда?

– А хрен ее знает, – пьяно хихикнул квадратный корень из сорока девяти. – Отключаюсь...

В трубке раздался звон бьющейся стеклянной посуды, и связь оборвалась.

– И этот спился, – закручинился Люцифер, – а такой агент был. Продержаться б ему еще чуток до конца операции... ладно... где там книжица-то моя? Посмотрим, каким путем папа потопает.

15

"Недостойному рабу Кинь-Вань-Бань от императора Поднебесной Цзинь-Дриня.

МАЛЯВА

«Пока ты, презренный...»

Толмач густо покраснел и затравленно посмотрел по сторонам.

– В чем дело? – грозно нахмурилась Василиса.

– Тут, понимаете ли, труднопереводимые иероглифы...

– Переводи переводимые. – Царица нетерпеливо топнула ножкой.

Переводчик лихорадочно заскользил взглядом по длинному свитку в поисках переводимых иероглифов и облегченно вздохнул, обнаружив их в самом конце малявы.

«...раб-высасываешь из казны Поднебесной последние юани для подкупа чиновничьего аппарата Ивана Ду...»

Переводчик смешался. Лицо царя-батюшки начало наливаться кровью.

– Извиняюсь. Здесь не очень разборчивая завитушка у иероглифа... полагаю, тут написано Мудреца...

– Дальше читай, – окончательно рассердилась царица.

«...и Василисы Премудрой, монахи Захребетного монастыря сумели решить поставленные перед тобой задачи, не выклянчивая у меня субсидий. Синхронно войдя в астрал...»

– Это еще что за дрянь? – изумленно подняла брови Премудрая.

– Нахрюкались или нанюхались, – авторитетно пояснил Чебурашка. – У нас тут в «Дремучем бору» один кадр наловчился эликсир с коноплей смешивать. Тоже что-то насчет астрала и высших сфер орал.

– Ну и?.. – Василиса вопросительно посмотрела на толмача.

«...из которого не могут выйти уже третий месяц из боязни потерять связь с титаном духа, медитирующим где-то у тебя под самым носом, недостойный....»

– Ну тут дальше титулы всякие перечисляются, – пробурчал переводчик, скользя взглядом по бумаге. – Ага! Вот!

«...дословный перевод странной информации под названием частотушки ничего пока не дал, однако шифровальщики надежды не теряют. Тем не менее из ряда высказываний погруженных в нирвану адептов Захребетного монастыря Нам стало ясно, что формула папы хранится где-то под самым твоим пога...»

Толмач торопливо пошуршал бумажками.

«...носом в культурно-развлекательном комплексе „Дремучий бор“. И если ты, недостойный...»

С потолка посыпалась штукатурка. Все задрали головы вверх, но ничего подозрительного там обнаружить не успели. Протрезвевший Акира оказался шустрее.

– Гнать его в шею! – рявкнул царь-батюшка. – Мне с самого начала не понравилось его имечко. Какого он там Ваню в баню кидает!

Переводчик испуганно шарахнулся в сторону.

– Мой царственный супруг хотел сказать, – холодно улыбнулась Василиса, – что объявляет китайского посла персоной нон грата и дает ему сутки, дабы он успел покинуть пределы нашего царства вместе со всем своим посольством. Никита Авдеевич, распорядись...

Воевода опрометью бросился из зала. За стеной послышался топот ратников, спешивших в сторону апартаментов китайского посла.

– И где теперь нам этого вражину искать? – сердито спросил Иван, глядя на Соловья.

– Царь-батюшка, – в зал сунулась голова сотника Авдея, – беда! Покража у нас крупная. С гостиного двора кто-то караван увел.

– Что, всех слонов? – изумился царь.

– Всех! Подчистую. Вместе с грузом.

– Образцово-показательное государство, – фыркнула Василиса, – преступность на нуле. Срам!

Соловей понурил голову. Крыть ему было нечем. Катана до сих пор не найдена, а тут еще и караван.

– Хватит нас позорить. – Василиса была на удивление спокойна. – Сутки сроку. Не найдешь караван – воеводства лишу.

Когда нужно, царица умела проявить характер.

– Не робей, – пробасил Иван, как только дверь за его царственной супругой закрылась, – в обиду не дадим. Всем миром навалимся. Топаем на гостиный двор. Посмотрим на месте, что к чему.

– Верно, – поддержал Никита Авдеевич. – Пойду ратников поднимать. Слоны не кони. Далеко не уйдут. Нагоним.

Все чувствовали вину перед своим верным соратником и спешили хоть как-то загладить ее. Недовольство деятельностью воеводы сыскного приказа зрело уже давно. Скидывание налогов с нелегальной части доходов синдиката в виде разгрома липовых подпольных заводов медленно, но верно подтачивало авторитет Соловья.

– У нас зеркальце есть, – вспомнил Чебурашка. – Давай я к Яге сгоняю, как только Горыныч вернется.

– Времени нет, – отмахнулся Иван, – пока туда-сюда промотаемся... а у нас сутки всего.

– Найдем, – внезапно загорелся Соловей. – Чебурашка, у тебя карта с собой?

– Спрашиваешь! – Министр финансов вытащил из своего портфеля карту.

– Пошли! Совсем про подарок папы забыл. Ща в момент найдем.

На гостином дворе Соловей развил довольно бурную деятельность. Тщательно обнюхав, словно гончая, все уголки, он расстелил карту прямо на земле, невзирая на протесты Чебурашки, и принялся ориентировать ее в пространстве, сверяясь с показаниями подарка «папы» – массивного наручного компаса.

– Ну что? – спросил, склонившись над ним, Иван.

– Линейку, – потребовал воевода сыскного приказа.

Донельзя заинтересованный министр финансов выудил из своего портфеля линейку.

– Карандаш.

Чебурашка не пожалел и карандаш. Соловей тщательно прицелился и решительно провел на карте идеально ровную прямую. Несколько мгновений полюбовался на нее и уверенно заявил:

– Споймаем. В сторону Багдада караван ушел.

– Как догадался? – потребовал объяснений Иван.

Соловей молча указал на пролом в изгороди. Тропу в сторону Багдада слоны проложили широкую. Конники подоспевшего Никиты Авдеевича с гиканьем и свистом рванули в погоню.

Тем временем Багдадский вор, не подозревавший о нависшей над ним опасности, пребывал на вершине блаженства. Поход на Русь завершился так удачно, что он решил посещать эти благословенные места почаще. Здесь жили ужасно симпатичные лохи, обувать их было одно удовольствие. Багдадский вор летел на ковре-самолете, изредка поглядывая вниз. Вереница слонов послушно двигалась на восток, держа друг друга хоботами за хвостики. И не для того чтобы не потеряться, а чтобы не упасть. Они едва ползли, пошатываясь под двойной ношей. К грузу алмазов добавилось содержимое сундуков Кощея, что наполняло сердце криминального авторитета знойного Востока заслуженной гордостью. Человек он был сердобольный, животных любил, а потому особо ценные сувениры и продукты питания, позаимствованные с царской кухни, погрузил на ковер-самолет и теперь с удовольствием обгладывал аппетитно зажаренную куриную ножку, утоляя жажду знаменитым эликсиром с царского стола. За его действиями мрачно наблюдала стая летучих обезьян, облепивших раскидистый дуб и пробовавших на зуб его листья.

– Ну и мерзость! – поморщился вожак, сплевывая разгрызенный желудь.

– Шеф, ты только посмотри, сколько мяса внизу идет.

– А сколько летит...

Обезьяньи носы затрепетали, впитывая в себя ароматы деликатесов с царского стола

– С чего начнем? – деловито спросил вожак. – С того, что идет, или с того, что летит?

После недолгих дебатов решили начать с того, что летит. Ибо стол там уже накрыт и можно приступать к трапезе.

– Только тс-с-с! – страшным голосом прошипел вожак. – Помните о золотой шапке. Вдруг хозяин тоже волшебник. Глянь, без крыльев летает!

С этим было трудно не согласиться. Еще пару тысяч лет терпеть самодурство очередных владельцев какой-нибудь шляпы не хотелось никому. А потому первые налеты на запасы провизии Багдадского вора были проведены абсолютно бесшумно и с ювелирной точностью. Содержимое двух плетеных корзин, расположенных на хвосте летучего корабля, испарилось моментально. А так как внутри помещались не только жареные, вареные и копченые мясные изделия, но и изрядное количество бутылок эликсира, то полет летучих бестий стал более неровным, а операции по экспроприации более наглыми. Третью корзину они стырили целиком. Когда с ней было покончено, предводитель решил, что питаться на ходу, в смысле на лету, несподручно, а потому, удобно усевшись за спиной хозяина ковра-самолета, выдернул из очередной корзины литровую бутыль и присосался к горлышку. Стая послушно повторила маневр своего вожака. Пир за спиной ни о чем не подозревавшего Багдадского вора продолжался в полной тишине до тех пор, пока последнего не потянуло на мучное. Он прекрасно помнил, что лично укладывал в корзины изумительного вкуса румяные пироги и ватрушки. Кроме того, чувствуя, что его уже штормит, вор решил устроить себе привал, пока не улетел за борт своего воздушного корабля. Да и корабль, похоже, устал. Он спускался все ниже и ниже, хотя в отличие от своего хозяина к бутылке не прикладывался. Впереди как раз замаячила симпатичного вида полянка.

– А не сесть ли на пенек, чтобы скушать пирожок? – спросил сам себя Багдадский вор, бросая вниз опорожненную емкость с красочной этикеткой «Экстра Эликсир».

– Не садись на пенек, – прочавкал кто-то сзади, – не ешь пирожок... ч-ч-чужой...

Окосевший вожак уже считал содержимое корзин своей личной собственностью. Хмель молниеносно слетел с разомлевшего вора. «Неужто совесть проснулась? – с ужасом подумал он, покрываясь холодным потом. – Только не это. Прощай мой бизнес криминальный! Как профессионалу мне конец». Вор медленно повернул голову и чуть не слетел с ковра. Орда летучих обезьян, сидя чуть не друг на друге, добивала его припасы, уже без всякой опаски поглядывая на капитана. И тут они узрели ордена, медали и золотые цепочки, украшающие грудь криминального гения. Под влиянием алкоголя проснулись давно забытые инстинкты. Не успел Багдадский вор и глазом моргнуть, как его пестрый, видавший виды халат избавился от всех лишних украшений. «А ведь мне до них далеко», – подумал потрясенный вор. Он растерянно похлопал себя по карманам и груди. Исчезло все. Даже самое главное. Неведомый механизм со стрелками и крест, гордость его будущей коллекции. Он снял это с самого «папы»! «Надо рвать когти!» Рука нащупала под халатом кинжал армянского посла, чудом избежавший участи остальных его трофеев. Жалобно затрещала ворсистая ткань.

– Эй, ты куда, мужик? – обиделся вожак, увидев, что хозяин удирает на обрывке ковра, усиленно помогая ему, дрыгая в воздухе ногами и подгребая руками.

– Нас не уважают! – возмущенно поддержала его стая.

В беглеца полетели пустые бутылки, что заставило его удвоить усилия, но один снаряд все же ощутимо достал вора по нелепо оттопыренному заду, что вызвало бурное ликование в стане врага. Это так разозлило восточную знаменитость, что он, забыв осторожность, развернулся, дабы ринуться в атаку, но, заметив на горизонте клубы пыли, повторил разворот и включил форсаж. Он понял, что места эти не столь благословенны и живут здесь не одни только лохи. Погоню людишки ратные царя-батюшки организовали быстро, и если она окажется удачной, то ему будет мучительно больно об этом вспоминать. Обезьяны же, радостно гогоча, распотрошили последнюю корзинку, дружно чокнулись бутылками и продолжили пир. Они довольно быстро вошли в состояние, когда душа требует чего-то особенного. Лирики, например.

 
Мы в город Изумрудный, -
 

затянул чей-то гнусавый голос.

 
Летим дорогой трудной, -
 

подхватила стая.

 
Летим дорогой трудной,
Дорогой непростой.
У нас есть три желания...
 

– Нажраться и напиться! – заржал какой-то окончательно дозревший крылатый певец и, заглушая хор нетрезвых голосов, завопил во всю глотку, приплясывая на ковре:

 
Была бы водка,
А к водке глотка,
А к ней живот и голова.
Была бы шляпа...
 

Сметенный крепким кулаком вожака за борт, певец вынужден был расправить крылья.

– Я тебе дам шляпу! – рявкнул предводитель, потрясая недопитой бутылкой. – Ежели ты нам еще одну шапку накаркаешь...

Свистнувшая перед его носом стрела заставила вожака заткнуться.

– Бей их!

– Демоны!

Ратники Никиты Авдеевдча настигли наконец-то караван. Как известно, одной из отличительных особенностей обезьян является их умение подражать. И если в тебя кинули стрелу... стрелами стая не располагала, зато пустых бутылок, огрызков и обглоданных костей было достаточно. Все вышеперечисленное градом посыпалось на прикрывавшихся щитами воинов.

– Не стрелять! – гаркнул воевода, увидев, что среди града обглоданных костей в воздухе замелькали золотые и серебряные безделушки. Баталии пришел конец, как только у пришельцев из Страны Оз кончились боеприпасы. В сердцах летучие вояки попытались плеваться, но, так как слюна у них была не ядовитая, пришлось трубить отбой. По команде вожака стая вцепилась в свою единственную добычу – ковер – и заработала крыльями.

– Однако, – удивился воевода, вертя в руках «папин» крест. Он его сразу опознал.