Текст книги "Танец огня (СИ)"
Автор книги: Оксана Головина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Я была глупа, полагая, что мой брат поступил бы иначе. Верно?
– Верно, – тихо усмехнулся он.
– Будем верить в то, что судьба окажется справедливой к этой девочке.
– Трин заслужила это.
– Как и ты, – Зорик взяла Кристиана за руку, затем прислоняя голову к его плечу. – Пора возвращаться?
– Да. Предстоит ещё столько дел. Хочу покончить с ними до вечера. Пожалуй, выйду в город.
– Ты хочешь увидеться с Брутусом? – Зорик ловко сплела косу, поскольку ветер не собирался оставлять в покое её волосы.
– Я не могу оставить всё, как есть. Нам нужно поговорить. Нужно найти выход из сложившейся ситуации.
– Крис…
– Да?
– Я ведь не прочитаю о найденном «выходе» в завтрашних газетах?
Глава 25
Вечер выдался свежим, ветреным. Он любил такую погоду. Лишь бы вновь не начались дожди. В городе было на удивление людно. Улицы украсили бумажными фонариками, и то там, то здесь слышалась тихая музыка. Видимо вновь что-то праздновали. Предполагая, где сейчас мог найти капитана, Кристиан остановился перед крыльцом одного из трактиров. Как-то Брутус обмолвился, что если уж и появится желание напиться, то лучше делать это здесь – подальше от центра Валмира, и с вполне приличной выпивкой, которую подаёт трактирщик Абель.
Рэйван поднялся по крепким ступеням, наблюдая за трепетавшими на ветру фонариками, кем-то привязанными к перилам цветной лентой. Толкнул створки входных дверей, тут же ощущая тепло помещения, приглушённо освещённого свечами. Огонь на них дрогнул, будто приветствуя нового посетителя.
С десяток человек занимали небольшие деревянные столы, ещё несколько что-то шумно обсуждали с помощником трактирщика у стойки. Обведя помещение внимательным взглядом, Кристиан к собственному удовлетворению заметил того, за кем явился. Капитан выбрал стол у окна. Конечно же, предпочёл бы дальний, в самом тёмном углу, да все уже были заняты. Приходилось довольствоваться ночной свежестью и раздражавшими занавесками, которые так и норовили дотянуться до лица, подхваченные порывами ветра. Закрыть окно было лень. Высокая кружка, опущенная Брутусом, тихо звякнула о бутылку, когда он увидел приближавшегося некроманта.
Капитан приветственно улыбнулся. Вышло криво. Предложил присесть, на что Рэйван ответил кивком. Опускаясь на свободный стул, махнул помощнику трактирщика, веля принести то же, что пил Брутус.
– Зачем вы искали меня Рэйван? Пришли вернуть рубашку? Или сообщить про ещё один труп на кладбище?
– Признаться честно, я подумываю о нескольких… – Кристиан потянулся к принесённой кружке, оставленной перед ним седоватым валмирцем.
Сделал большой глоток, чувствуя, как напиток ожёг горло. Крепкий. После пары бутылок такого можно воплотить в реальность все фантазии валмирских газетных писак…
– Читали статью… – усмехнулся Брутус, затем отпивая из кружки. – Волновались обо мне?
Непривычно было видеть его без формы. Обычно подчёркнуто аккуратный, не позволял себе даже расстёгнутой пуговицы на рубашке. Сейчас скомканная куртка висела, небрежно перекинутая через спинку свободного стула. Короткие волосы взъерошены, как у одного из студентов боевого факультета после занятий. Манжеты на рубашке расстёгнуты и криво подвёрнуты, демонстрируя Рэйвану несколько старых шрамов на руках.
– Волновался? Я скорее зол, – Кристиан откинулся на высокую спинку стула. – Как могли позволить увольнение? После всего, как они могли…
– Спасибо. За участие. Я тронут, – снова улыбнулся офицер.
Что-то уж слишком много улыбался сегодня. Это было ещё непривычнее. Кажется, кое у кого пора отбирать бутылку. И какая уже по счёту?
– Они перешли границу. Мне жаль, что впутали вас. Написавшие статью должны держать ответ за всю эту чушь.
– Вас, надеюсь, не уволили, Рэйван? Не потому ведь решили напиться этим чудесным вечером? – снова приложился к своей кружке Брутус.
– Нет. Я был бы рад поменяться местами, но – увы… – пробормотал сердито Кристиан. – Рубашку верну завтра. Пришлю помощника…
Боги… К чему сейчас говорить об этом? Нужно срочно решить вопрос с восстановлением в должности. Идея у него была… И после выпитой половины кружки казалась всё больше привлекательной.
– Уже рубашками обмениваетесь? Как очаровательно… – прозвучал рядом уж больно знакомый голос.
Рэйван повернул голову, к своему удивлению замечая Бриса Хэйла. Кажется, у многих сегодня возникло стойкое желание напиться… Маг оставил свой стол. Не спрашивая разрешения, он тяжело опустился на свободный стул рядом с Кристианом, делая очередной глоток из надколотой кружки.
– На каком кладбище сегодня копать будете? Если что – я с вами…
– Господин Брис, полагаю? – кивнул хмельной головой Йен.
– Когда на столе три кружки с дамийским вином – все «господа» остаются за дверью, капитан, – широко ухмыльнулся Хэйл.
– Что вы здесь делаете? – спросил его Кристиан.
– Радуюсь единственному за три последние недели выходному. Вижу, у каждого здесь своя «радость». Мои соболезнования, Брутус. Или всё же поздравить с освобождением?
– Я пока и сам не понял, – капитан потянулся к полупустой бутылке.
Рэйван перехватил её раньше, отставляя в сторону.
– Вам достаточно.
– Человечка, что за всеми этими забавными статейками стоит – знаю я его, – Хэйл прикончил содержимое своей кружки, присваивая бутылку, убранную Кристианом. – Пару лет назад, ещё до того, как вы королевским приказом были приговорены ректорствовать в Арде, всё обо мне небылицы сочинял. Потом на вас переключился. Я даже ревновал по первому времени.
– И что не так с этим человеком? – попытался нахмуриться Брутус.
– Зависть, мой друг. Худшее из зол, – вздохнул Хэйл.
Он потряс бутылку, затем наблюдая, как медленно опускались на дно листья мелики, которые по обычаю добавлялись в вино для пряного вкуса.
– Рождённый в семье магов, но не получивший в наследство и капли силы. Обозлён на весь мир. Искренне считает, что магия в крови дарует безусловное счастье…
Теперь вздохнули все трое, пододвигая кружки к поставленной Хэйлом бутылке.
– Зная ваш характер, я боюсь предположить, как удалось убедить писаку перестать строчить эти статейки, – Кристиан глянул в открытое окно, услышав, как кто-то тихо запел в ночи.
Хорошо пел… Душевно.
– Зная вас, Рэйван, я осмелюсь предположить, что вы собирались поступить так же, – ухмылка Хэйла стала ещё шире. – Я всего лишь воплотил в жизнь все фантазии этого смертного.
– Все? – нервно икнул капитан, тут же неловко прикрываясь кулаком.
– Все. Все, что он описал в городских газетёнках.
– Вы действительно собираетесь делать это? – Брутус перевёл взгляд на некроманта.
Уголок губ Кристиана дрогнул. Деревянная кружка почернела под пальцами, обращаясь прахом. Вино не пролилось только благодаря тому, что было испарено лёгким заклинанием Хэйла.
– Этот гад сменил адрес. Но я знаю новый, – Хэйл поднялся, прихватывая подмышку бутылку. – Капитан, вам, как земляному, должно нравиться копать… Так что с вас – лопата.
– На мне – сотворение проклятий и наведение мора, – Кристиан бросил на стол несколько монет, затем вставая.
– Не забудьте про демонический хохот, Рэйван, – напомнил Брутус строчку из статьи.
Хохот не понадобился… На свою беду решив прогуляться по ночному городу и приобщиться к общему празднику, смертный писака едва сам не сомлел, завидев явившуюся по его душу троицу. Собрался бежать прочь, да два голема, криво поднятых с вязкой дороги Брутусом, преградили дорогу. Плюясь грязью, они пугающе меняли безобразную форму, то растекаясь жижей, то вновь возникая.
Тянуться на кладбище было лень. Да и от одной мысли снова оказаться там, желудок у Рэйвана сжимался и голова шла кругом. Потому обряд проводить единогласно решили на заднем дворе дома самой жертвы. Там и лопата нашлась…
– Вам это с рук не сойдёт! Вы ответите за всё! – испуганно бормотал валмирец. – Вы хоть знаете, какие люди за мной стоят?
Хэйл тем временем сосредоточенно выжигал ритуальные знаки на крышке от садового стола, использованного им как импровизированный алтарь. «Писал» на старогарванском. И как Кристиан смог понять, вовсе не древние заклинания, а некие строки из похабных песен, что любят напевать подвыпившие трактирные завсегдатаи.
– Сейчас за тобой стоит лишь Смерть, – холодно зазвучал в тишине голос Рэйвана.
Чёрный туман заполонил двор, клубился, обволакивал ледяным холодом. Словно подыгрывая некроманту, где-то в ночи взвыла собака. Что-то тихо насвистывая, Брутус задумчиво продолжал окапывать вычерченный им же ранее круг на земле.
– Пожалуйста… – сипло зашептал мужчина, принимаясь читать некую молитву.
– Ты жалок, – прошёлся вокруг него Рэйван, сдерживая тьму, уже разрисовавшую его руки. – Прошлого урока было мало? Настолько глуп, что вздумал повторить?
– Господин… – пытаясь играть, заныл валмирец. – Мне нужно кормить семью…
– Это не то, что я желаю слышать, – чёрным демоном возвышался над ним Кристиан.
– Боги покарают вас!
– Боги карают лживых.
– Готово, – провозгласил Хэйл, бросая дымившийся «алтарь» на перекопанную Брутусом землю. – Теперь только привязать покрепче. Чтоб сильно не дёргался.
– Послушайте… Послушайте, вы же это не серьёзно? Вы… Вы благородный ректор самой королевской академии! Вы тот, кто ответственен за детей… Не станете же вы…
– Быстро же я облагородился от жалкого пропойцы, – сухо проговорил Рэйван. – Я даю тебе последний шанс.
В ночном воздухе остро пахло свежей землёй, выкорчеванной травой да пролитым вином из разбитой бутылки.
– Ненавижу… Ненавижу всех вас! – выкрикнул валмирец, когда Хэйл толкнул его в плечо, вынуждая свалиться на алтарь.
– Вот это уже ближе к истине, – мрачно произнёс Рэйван, и чёрный туман принялся обретать чудовищные очертания, восставая за его спиной.
– Кто велел тебе писать эту чушь? – Хэйл вытащил из крепления на поясе нож, и тот сверкнул опасным серебром.
– Девка… Девка!.. – засипел валмирец, когда холодное лезвие коснулось его шеи.
– Какая девка? – зло осведомился маг.
– Улхара… Дочь его… – принялся бормотать мужчина. – Сама пришла ко мне. Сама! Целую пригоршню монет отсыпала, лишь бы написал, что велено…
– Зачем? – продолжил расспрашивать Хэйл.
– Всё змеёй шипела, что некроманта Рэйвана… – он кинул нервный взгляд на Кристиана. – Что его надо под суд отдать, за попытку убийства! Это весь город видел! А ему всё с рук сходит! Потому как под королевской защитой! А этот…
Теперь трясущимся пальцем ткнул в Брутуса.
– А этот отказался дело заводить… Сказала, что нужно капитана приписать… Что начальство его недолюбливает, вот и избавятся, как только газету в руки возьмут… Из-за неё всё! Всё она – психованная Макэль! Да и кто откажет дочери управляющего?
– Ты останешься жив только в одном случае – завтра же выйдет опровержение старой статьи. И она будет последним, что ты напишешь, – сдерживая гнев, проговорил Кристиан. – Приблизишься ещё раз к газете, и следующее, что в ней выйдет, будет твой некролог. Или нет – объявление о розыске пропавшего. Вот только тело никогда не найдут. Некроманты, знаешь ли, обладают удивительным свойством улик не оставлять. И прах твой жалкий втопчут в грязь на дороге…
Позже, бредя по опустевшей улице, Кристиан повёл нывшим плечом, прижимая к нему ладонь. Рана вновь напомнила о себе. Замечая его действия, капитан с участием поинтересовался самочувствием. На что, конечно же, получил уверение в том, что всё отлично.
– Трус напишет статью, – отозвался рядом Хэйл. – И народец кинется обсуждать новую сплетню. Но это не отменяет взъевшейся на вас девицы. Что намерены делать с ней?
– Придётся всё же взыскать должок с Улхара, – пояснил Кристиан. – Он усмирит дочь, Проблемы ему не нужны. И иного выхода не останется. Особенно после выхода статьи и моего обещания написать письмо королю. Пусть управляющий поддержит новости о вашей доблести Брутус, и о том, как героически спасли пьяного ректора из лап убийц. Так что можете далеко не прятать форму.
– Я благодарен… – капитан попытался застегнуть пуговицу на воротнике мятой рубашки, огорчаясь тем, что та оказалась оторванной. Выпитое добавило сентиментальности, и он дружески хлопнул некроманта по плечу, забыв о ране. – Я правда благодарен…
Кристиан стиснул зубы, стараясь не показать боль.
– Я вам верю.
– Но почему вы не опровергли написанное о вас? – возмутился товарищ. – Неужели вас не волнует, что это прочитает весь город?
– Тут личный вопрос, – усмехнулся некромант.
К хаосу город. Главное, что эту чушь прочитает единственный человек. Скрежещи зубами, дорогая Вильят.
Глава 26
Гадать о возрасте каэли Деллы Орлаг было делом бесполезным. Она безусловно принадлежала к тому редкому числу счастливиц, чьи года останавливаются на рубеже спелой молодости, и замирают, будто боясь испортить идеальный картинный образ. Маг воздуха – она и вправду парила, казалось, едва касаясь ногами земли. Лёгкость и изящество ощущалось в каждом движении, каждом жесте.
Светло-голубые одежды гостьи чудесно сочетались с серебристыми волосами, уложенными своеобразной короной. Оставляя цветочный шлейф духов, Орлаг неспешно шла по одному из коридоров академии в сопровождении Кристиана. Слыша восторженный шёпот и чувствуя восхищённые взгляды на своей персоне, Делла удостоила счастливиц лишь лёгкой полуулыбкой. Она была богиней, которой поклонялись, словно великой Лейне. И наверняка сама не раз грешила тем, что сравнивала себя с божественной покровительницей любви и красоты.
Глядя на неё, Трин прекрасно понимала, чем эта женщина так привлекала Ламона. Они похожи. И, по её скромному мнению, одинаково самонадеянны. Кристиан был, как всегда сдержан, коротко отвечая на вопросы Орлаг. Поднимаясь по лестнице, гостья вздумала взять ректора под руку, свободной рукой придерживая подол платья. Обязательно хвататься за её жениха? Иначе никак? Послышался тихий предупреждающий рык, и честное слово, было мгновение, когда Трин решила, будто сама издала его. Но это лишь объявившийся Зиль поддержал хозяйку, устроившись у её ног.
– Полностью с тобой согласна, – Трин проводила взглядом жениха и гостью Арда, прижимая к груди стопку книг.
Запястья ныли от вчерашних тренировок, и спать хотелось нестерпимо. А всё потому, что в отместку за испорченное занятие, Хэйлу пришла в голову великолепная идея. Маг устроил им «встречу рассвета» в виде пробежки по всему периметру территории боевого корпуса, причём задолго до подъёма. В грязи они были по самые уши, пришлось даже волосы отмывать. Не стоило припоминать, как поскользнулся в ещё непросохшей грязи Димер. Особенно хотелось забыть произнесённую им «речь», когда пытался подняться.
Глядя на шёлковый невесомый подол платья каэли Орлаг, Трин обречённо вздохнула. Нет, весь этот блеск и изящество находились по другую сторону реальности. Так далеко от неё. Невыразимо далеко. Спутанная коса, оторванные пуговицы на рукаве и несмываемый запах гари – вот её привычное очарование. Сколько раз пожалеет Кристиан, решив заставить её явиться на бал?
Хороша невеста… «Странная девочка», как любит выражаться Зорик. Странная девочка с провалами в памяти и болтающая по ночам с мертвецом. Теперь ещё и берущая у него уроки танцев. Трин улыбнулась, понимая, что ожидала прихода ночи. Подумаешь, великая танцовщица… У неё был самый лучший учитель. Тот, кто не станет смотреть свысока, и не закидает упрёками. Рядом с Лейтоном можно не притворяться. Улыбка Трин сменилась тяжёлым вздохом. Однажды умай покинет академию навсегда. Навсегда покинет этот мир, где по каким-то печальным причинам задержался, словно пленник. Однажды они простятся навсегда. Сердце сжалось от тоски.
Знакомый тихий стук заставил обернуться. Надежда не оправдалась. Подошедший умай оказался вовсе не Лейтоном. Прислужник молчаливо склонил голову, охваченный призрачным сиянием. Эта душа тоже скоро найдёт покой… Трин с удивлением приняла простой конверт, принесённый умаем. Разворачивая его и немедленно узнавая почерк, она ощутила, как сердце гулко застучало.
– Спасибо!.. – кинула Трин на ходу прислужнику, теперь торопливо пробираясь сквозь толпу по коридору.
Дыхание сбивалось, когда бежала к широкой лестнице, собираясь спуститься к огромному залу. Здесь малолюдно. Зазвеневший где-то у высокого потолка сигнал колокольчика разогнал по аудиториям последних воспитанников Арда. Трин же собиралась пропустить оставшиеся занятия, и причина была для неё более чем важной. Толкая двустворчатые двери, тяжело поддавшиеся её уставшим рукам, Трин оказалась на широком крыльце.
Гость ожидал в парке, расположенном рядом с замком. День сегодня выдался пасмурным и душным. Даже ветер был тёплым, шелестя яркой листвой деревьев. Трин торопливо шла по одной из дорог, выложенной светлым камнем, минуя белоснежные скульптуры. Застывшие фигуры так чётко выделялись на фоне буйствовавшей зелени. Дальше, за парком виднелась часть леса, где когда-то проходила королевская охота. Хэйл как-то упоминал о своём желании устроить для них небольшие испытания в этом лесу. Но сейчас Трин не хотелось ни вспоминать об этом, ни тревожиться по поводу предстоящих занятий.
Вот он… Знакомая высокая фигура, широкие плечи, как всегда немного сутулый, когда устанет, но пытается скрыть это. Ветер треплет светлые волосы, не давая толкового обзора. Но воин стоял, задумавшись, не пытаясь убрать их с глаз. Конечно же, услышав её шаги, мужчина повернутся. Меч блеснул рукоятью в ножнах, и Трин улыбнулась, расчувствовавшись. Она помнила каждую царапину на этой рукояти. И лёгкие морщинки в уголках голубых глаз мага, когда щурился, или улыбался, так же как и она.
– Соран, – выдохнула Трин.
Не останавливаясь, она подбежала к своему стражу и крепко обняла за талию, прижимаясь головой к груди воина.
– Госпожа… – смущённый, и чувствуя не меньшую радость от встречи, воин осторожно рискнул обнять её в ответ за плечи.
Буквально на мгновение, и тактично отстранился, тут же склоняя голову в подобающем приветствии.
– Я так рада тебе, – с трудом справляясь с эмоциями, проговорила Трин.
Глаза увлажнились от избытка чувств, выдавая тот факт, что до душевного спокойствия ей было невообразимо далеко. Она неосознанно сжимала и разжимала кулаки, что не осталось незамеченным стражем. Он так же мог похвастаться тем, что отлично знал все привычки хозяйки, как и этот жест. Соран мог себе представить, что творилось в душе подопечной после того, как открылась горькая правда… Он спешил. Так спешил добраться сюда, что едва не загнал коня.
Чувствуя эмоции хозяйки, Зиль объявился позади неё, хрипло рыкнув, и принимаясь нервно бить длинным хвостом по дороге. Соран настороженно посмотрел на фамильяра, затем переводя взгляд на хозяйку.
– Это Зиль, – представила Трин марага. – Подарок.
– Я рад, что есть кто-то заботящийся о вас.
Она уловила нотку ревности в словах стража. Что ж, Соран многие годы отвечал за неё.
– Я доверяю ему. Он достойный человек, – уверила Трин. – Нам стоит пройтись. Боюсь, что не смогу устоять на месте.
Соглашаясь, воин последовал за хозяйкой, неспешно идя по притихшему парку. Небо – грозовое. Парило… Птицы прислушивались к тихому шёпоту природы, носимому тёплым ветром. Быть дождю? Или всё же распогодится? Хватит с этой земли прошедшего сезона дождей.
– Хорошо ли вы спите, госпожа? – поинтересовался страж. – Не забываете поесть? И вовремя обратиться к замковому целителю, если поранились. Не забываете?..
– Я помню, Соран, – с теплом отозвалась Трин. – Каждое твоё наставление. Всё, чему учил. И я благодарна твоей настойчивости, поскольку полученные знания не раз меня выручали.
Они всё брели, не заметив, как умолкли. Великолепные статуи наблюдали за живыми. За тем, как оба метались в мыслях, пытаясь произнести то, что непременно ранит, но необходимо сказать. Соран силился не хмуриться, приказав себе поддержать хозяйку показным спокойствием. Но выходило всё хуже, и он мрачнел, как тревожное небо над их головами.
Зиль беспокойной тьмой шёл следом, увеличившись так, что доходил головой едва ли не до пояса Трин. Впитывая эмоции хозяйки, он наблюдал за нею горящим взглядом, бесшумно ступая мощными лапами по камням.
– Говори, Соран, – первой не выдержала гнетущего молчания Трин. – Говори, как есть.
– Мне искренне жаль, что я не был рядом, когда правда открылась вам, госпожа, – глухо произнёс Соран. – И мне жаль, что открылась она таким печальным образом.
– Как давно ты знал эту правду? – она остановилась, вынуждая и стража встать рядом.
– Всегда, – опустил голову маг.
– Вот как, – горько прошептала Трин. – Сколько ещё той правды, что неизвестно мне, Соран? Кому мне теперь верить?
– Я не мог открыться вам раньше, госпожа. И предпочёл бы, чтоб никогда не знали об этом. Но недавно я получил письмо от вашего отца. В нём он поведал о сложившейся ситуации.
– Он писал тебе?
Обида жгучей волной накрыла её, болью отзываясь где-то в груди. Отец написал даже стражу. Но проигнорировал все те письма, все до одного, что отсылала она. Ни одной строчки с тех пор, как покинула Ардиан.
– Из этого письма я узнал, что произошло во время визита короля в академию, – понимая чувства хозяйки, продолжил пояснять Соран.
– Что же ещё писал отец?
– Что вам следует… смириться со своею судьбой.
– Ничего нового, верно, Соран? После всего, это единственное, что я заслужила услышать?
– Госпожа…
– Я чувствую это. Я знаю. Знаю, что больше не вернусь в Ардиан. Именно это и хотел сказать Фемир Синхелм, – ровным голосом проговорила Трин. – И ты тоже знаешь это, Соран. Он ведь не требовал от тебя приезжать в Валмир. Это тебе писал о том, что меня ждёт лишь смирение, и иного не дано. Ты сам приехал. Проститься. Верно?
– Вы всегда…
– Я знаю, – она коснулась его рукава. – И всегда буду это помнить. А сейчас прошу твоей помощи. Это последнее, о чём прошу. Помоги понять, кто я, Соран. Расскажи мне всё, что ты знаешь о том, как я появилась в Ардиане. О том, как Фемир нашёл меня.
Глава 27
Он решился. Говорил долго, прерываясь, видимо для того, чтоб подобрать для хозяйки слова, менее ранящие её. Трин не перебивала, шла рядом, глядя на дорогу, да на пыльные носки своих ботинок. Слушала, и словно сама вновь оказывалась в тех прошедших днях, объятых пожарами, пропитанных дымом и горечью потерь.
– Юная госпожа была слаба здоровьем с рождения. Казалось, что боги никак не могли решить: оставить её на этой тревожной земле, или укрыть в объятиях великой Лейны. Она долго болела в последний год своей жизни. И однажды настал тот день, когда смогла освободиться. Когда её не стало… Разум госпожи Нерайн не выдержал этого горя. Она не могла совладать с собой. Хозяин велел оставить при ней пару самых верных служанок, а всех остальных убрал из замка. Время шло, и госпоже становилось только хуже. Мне казалось, что она уже никогда не придёт в себя, не узнавала ничего и никого вокруг.
Они остановились под огромным деревом, словно договорившись, прислоняясь спинами к его стволу. Соран сложил руки на груди, и глядел на густую траву у своих ног, где яркими синими пятнами цвёл дикий самхель. Он заговорил снова, и Трин была благодарна стражу за то, что избавил от необходимости смотреть в глаза, слушая его.
Ладони её ощущали сухую шершавую кору, будто покрытую старыми шрамами. Будто её собственная душа. Она прижалась к дереву сильнее, и тяжёлые ветви так символично покачивались по сторонам от неё. Как руки, что отгоняли невидимого врага, того, которого никак не могла разглядеть в своей памяти.
– Битва под Валмиром была решающей в тот год. Именно благодаря одержанной тогда победе мы смогли оттеснить врага к границам королевства. Надежда наполняла наши сердца. Мы верили, что окончание войны близко. Что победим… Королевские войска подступали со стороны окрестных лесов. Это дало нам большое преимущество. Особенно после неожиданного присоединения тех, кто звал себя томаринскими разбойниками. Мало кто из них обладал магией, но и без неё были устрашающи, словно призраки, являясь среди леса. Своего предводителя они звали Брозом – бессмертным. Так называлась одна из местных птиц, которой приписывали это качество. Вроде как и огонь её не берет, возрождается, сколько ни пытайся убить. Томаринцы знак этой птицы наносили на тело, как печать принадлежности к разбойничьему клану. Броз был единственным среди разбойников стихийником огня. Сильным, надо признать. Конечно и речи быть не могло о том, чтоб полностью доверять друг другу. Это было некое зыбкое временное перемирие или союз, объединивший нас перед общим врагом. Но я всё же был склонен верить тому, что дрались томаринцы с честью, не уступая нашим воинам. Хотя и прятали свои лица за масками, по понятной причине. Но под конец нечто изменилось. Нам объявили о том, что едва враг стал отступать, как разбойничий клан прервал перемирие и атаковал королевские войска на территории леса. Всё горело… Небо было черно от дыма. Я не возьмусь сказать, сколько томаринцев пали в том бою. Как и до сих пор не могу понять причины их «предательства». Мы не собирались нарушать перемирие. И вскоре покинули бы эти земли. В ту пору не до разбойников было. Да и разумно ли выступать против отряда огнетворцев, который тогда числился в подчинении хозяина? Многие томаринцы были убиты…
Упомянуть перед хозяйкой тот факт, что в разбойничьем клане находились и женщины, и дети, Соран не решился. Как и никогда не признался бы Синхелму о том, что нарушил его приказ, спасая одного из лесных мальчишек. Жив ли сейчас? Смог выбраться из горящего леса? Рана была достаточно серьёзна. Как его звали? Яр, кажется…
– Вы были дочерью кого-то из томаринцев, полагаю. Я не видел смерти ваших настоящих родителей. Но когда хозяин вернулся в лагерь и привёз вас, то назвал сиротой. Я помню, как принимал вас с его рук. Казалось, что тельце в моих руках не весило ничего… В ту пору вы походили на госпожу Нерайн. Так же молчали, и память оставила вас. Хозяин приказал взять с собой в Ардиан. По возвращению велел звать Вандой. Кто посмел бы ослушаться? Все прекрасно поняли, чего желал Синхелм. И сделали вид, что так и должно быть. Служанки отмыли вас, вплели в косы любимые ленты покойной госпожи, и надели одно из её платьев. А затем отвели к хозяйке… Слабость рассудка не позволила бедняжке опознать подмену. А боясь, что память могла к вам вернуться, решено было использовать морок. Нерайн словно ожила в те дни. Снова заговорила, снова смеялась. Не отпускала вас от себя ни на минуту. Тогда мне действительно хотелось оправдать поступок хозяина…
– Но однажды Нерайн поняла, что я – фальшивка, верно? – Трин не узнавала свой голос.
– Да.
Зиль устроился рядом с хозяйкой под деревом. Тихо рыкнул, и ткнулся головой в ногу, выражая поддержку. Трин провела ладонью по прохладной призрачной шерсти, чувствуя, как дрожь в пальцах немного стихла. Будто фамильяр и в самом деле мог поглотить хоть каплю её печали. Соран некоторое время молчал, и Трин прекрасно понимала, что страж снова пытается собраться и решить, что именно сказать, чтоб не ранить её.
Воин шумно вздохнул, и часть ствола за его спиной укрылась инеем, как и листья над головой. Сверкали теперь на солнце, и не собирались таять. Что сказать ей? Что? Тогда девочка только стала привыкать к хозяйке. Доверилась ей. Приняла матерью. Отогрелась сама, и уже считала Ардиан своим домом. И зачем боги даровали Нерайн ясность памяти в тот день?
Она словно обезумела… Металась по замку, причитала, грозилась спалить всё дотла. Что едва и не удалось, благо его силы хватило, чтоб остановить огонь в северном крыле замка. А чужое дитя проклинала, требуя немедленно избавиться от него. И вот казалось, что к вечеру притихла, вновь вернулась к прежнему состоянию. Думал так и Синхелм. Но той же ночью Нерайн бросилась из окна, стоило одной из служанок заснуть.
Когда жена покинула этот мир, Синхелм практически не возвращался в Ардиан. Наведывался лишь иногда, и то, стараясь не задерживаться подолгу. Видимо слишком тяжелы были воспоминания. А дитя вновь пришлось лишить их, наведя морок. Это стало меньшим злом, по мнению Сорана. Пусть заклинания так оплели сознание девочки, что грозили навсегда лишить воспоминаний и возможности вернуть их. Но она жила в счастливом неведении все эти годы, будучи любима. Пусть только им, насколько это мог позволить себе страж, связанный клятвой верности хозяину Ардиана. Несчастное дитя…
– Потрясение было слишком сильным для госпожи Нерайн. Сердце её не выдержало, – сдержанно проговорил Соран, опуская горькие подробности. К чему они, спустя столько лет? – Её не стало. Хозяин слишком дорожил ей, вот и не женился второй раз. Вы остались в Ардиане, как его дочь.
Страж замолчал. Не решалась и Трин произнести хоть слово. Подняла голову, наблюдая за тем, как сверкало над нею дерево, укрытое нежным инеем вопреки душному дню. Прохлада окутывала её, стирая уже проступавшие на ладонях руны. И Трин сильнее прижималась к стволу, вбирая в себя такой необходимый холод. Понимала, что таким образом Соран прощался, обнимая её своей успокаивающей стихией.
Когда же проводила гостя, то не вернулась на оставшиеся занятия. Хэйл непременно накажет за прогул. Но сейчас меньше всего хотелось находиться среди толпы. Трин постаралась остаться незамеченной, когда отправилась в ту часть замка, где студентам находиться не полагалось. Ей была нужна одна единственная комната, и сейчас знала, что дверь будет, как всегда не заперта. Кристиан находился где-то на территории академии. Входя внутрь его комнаты, Трин бесшумно закрыла за собой дверь. Тихо. Спокойно. Прекрасно…
Чувствуя знакомую территорию, Зиль объявился у одного из кресел. Улёгся и наблюдал за действиями хозяйки, следя за нею сверкавшим взглядом. Трин устало прошлась по ковру. Коснулась рубашки, оставленной Кристианом на спинке кресла. Провела ладонью по столу, где лежали стопкой некие бумаги. Ведь совсем недавно и он касался этой гладкой деревянной поверхности. Казалось, всё в этой комнате хранило его тепло.
Приблизившись к застеленной кровати, Трин разулась и без сил опустилась на постель. Пыталась упорядочить метавшиеся мысли. Не выходило. Пришлось оставить бесполезное занятие, ощущая, как клонило ко сну. Сопротивляться сил не хватило, потому и задремала, немного успокоившись.
Так Кристиан и нашёл её, свернувшуюся клубочком на постели, иногда всхлипывавшую во сне. О приезде Сорана уже знал, предполагая, что визит стража мог расстроить его невесту. Плохие вести их Ардиана? Или Соран привёз письмо от Фемира? Уже стемнело. Наверняка пропустила не только ужин, но и обед. Нужно будет распорядиться, чтоб подали на двоих сюда, в его комнату.
Рэйван сел на край постели, и протянул руку, убирая с лица Трин прядь волос. Провёл тыльной стороной ладони по её щеке. Хмурилась во сне. Пальцем попытался разгладить морщинку на лбу. Трин прерывисто вздохнула, и приоткрыла глаза, просыпаясь.
