Текст книги "Танец огня (СИ)"
Автор книги: Оксана Головина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Ваш общий друг. Дэнвей, – заставляя его ощутить немедленный жар в груди, произнесла Трин. – Он тоже был из тех, кто создавал проблемы? Вы и отец пытались образумить его, как и меня сейчас? Но не смогли. Верно? В этой башне…
Трин указала на обломки, темневшие в воде.
– Что тебе известно? – мрачно проговорил Фергас, проследив за её взглядом.
– Когда вы учились на последнем курсе, здесь погиб студент. В этой наблюдательной башне. Ранее их было четыре. Озеро на её месте было создано после несчастья? Или по иной причине? Погибший был первокурсником, как и я. Арис Брант. Единственный сын королевского советника Виберта Бранта.
– К чему ты решила говорить о том, что было так давно?
– Виновным в гибели Бранта признали Дэнвея. Он ведь был вашим другом. Наверняка это невообразимо тяжело. Вы не смогли помочь ни тому бедняге, ни своему другу. Вы с отцом пытались, но к сожалению не смогли.
– Дэнвей – мёртв! Как и заслужил, – сквозь зубы проговорил Фергас, ткнув в грудь Трин пальцем, отталкивая от себя. – Оставь мертвецов в покое, глупая девчонка! Убирайся прочь из корпуса! Догоняй своих щенков – согруппников. И не попадайся мне более на глаза…
Маг пошёл прочь, оставляя её одну на берегу. Синекрылая птица тревожно снялась с гнезда, взлетая в чистое небо и растворяясь в нём. Словно душа отлетела, побеспокоенная живыми, устроившими спор у скорбного обелиска.
– Отчего же ты так зол, если все получили по заслугам? – Трин посмотрела ему вслед.
После этого странного разговора только больше уверилась в своих подозрениях. Сердце заныло и, хмурясь, она прижала к груди кулак. Неужели не один Дэнвей был виновен в произошедшем? Или что ещё страшнее – вовсе не был виноват? Но это значило бы… Нет…
Глава 10
Время близилось к обеду. Последнее занятие в первой половине дня подходило к концу, и Ивон бросала нервные взгляды на двери аудитории. Как же неудобно иметь в друзьях парочку боевых магов. Всё потому, что занятия их почти всегда проходят в таком отдалении от главного замка Арда. Добираться до столовой придётся самой. А это означало неминуемую неприятность. Ведь обязательно кто-нибудь из девиц, вздыхающих по каэлю Гарсу, решит достать её.
Почему эти дурёхи не ревнуют друг к другу? Почему пристали к ней? Она просто создана притягивать неловкие ситуации. И вчерашняя идея была сплошным безумием. Сколько же раз за последние месяцы пожалела, что выбрала для поступления именно королевскую академию. В прошлой группе друзей завести не удалось. В новой пока всё ещё чувствовала себя чужой, хоть компания и подобралась куда приятней.
Поддержку Ивон ощущала только от двоих. Нет – троих. Трин, Шагрим и каэль Гарс. Эти три человека на весь Ард были теми, кому могла доверять. Доверять, но уж точно не изображать её возлюбленного. Ивон несчастно поморщилась, вспоминая ночной разговор в комнате общежития. Не нужно было признаваться в своих проблемах. Наверняка их только прибавится благодаря Таллу. Вздумает подшутить над нею, и тогда её репутации и вовсе конец…
Звук колокольчика, возвестивший об окончании занятия, заставил вздрогнуть. Ивон закрыла книгу ещё за пару минут до его окончания, и ровной стопкой сложила тетради, готовая немедленно подняться из-за стола. Верно. Она должна выйти вместе с группой. В такой толчее никому не будет до неё дела. Вот только одногруппники так любили разбегаться по своим делам, едва покидали аудиторию. Раз – и нет их. Наверняка этот факт тоже как-то связан с наложенным на неё проклятием. А в этом Ивон не сомневалась. Именно это могло объяснить всё происходящее с нею. Она – проклята.
Размышляя над своей несчастливой судьбой, Ивон вышла из аудитории в шумный коридор. Конечно же, она не увидела Шагрима. Как наивно было надеяться, что он окажется здесь, ожидая её. Может и совсем забыл о том, что за ним «должок». Верно-верно. Его милостиво пощадили после того, как без предупреждения влез в окно комнаты, да ещё и ночью. Если так и дальше продолжится, то этот гад будет знать, как выглядят все её ночные сорочки. Боги… Талл и в самом деле был единственным парнем, видевшим её полуголой. Ивон поджала губы, сдерживая приступ негодования.
Затем, внезапно ощутив прилив волнения, притормозила в очередном коридоре перед лестницей. А вдруг Шагрим не появился, потому что снова что-то произошло в дальнем корпусе? Опять с кем-то подрался? Или поранился на своей очередной тренировке? Ах…
– Это так ужасно! Каждый день оба возвращаются на кланкеях в синяках и ссадинах.
Теперь тревожась за друзей, Ивон стала спускаться по ступеням лестницы на первый этаж, в просторный холл. Здесь было свежо, поскольку открыты окна и створки входных дверей, впуская полуденное солнце и пахнущий цветами ветер. Людно… Слышится чей-то смех и снова кажется, будто обсуждают именно её. Глупо, конечно. Но ничего не смогла поделать с этим ощущением. Хочется просто сбежать с лестницы, но заставляла себя идти достойно и неспешно. Никто не смотрит на неё, никому она не интересна. Всё это просто нервы. «Ты же не считаешь, что настолько важна?», – мысленно спрашивала Ивон саму себя. Она не была настолько важна, чтоб кто-то желал тратить на неё своё внимание. Ну вот. Всё обошлось. Почти дошла, и без приключений.
– Змея… – ворвался в мысли еле слышимый голос, и в спину полетело заклинание тлена.
Тьма почти коснулась лёгкой ткани рубашки, собираясь обратить её в прах. Но вовремя выставленный щит остановил действие магии некромантки. Это привело девицу в крайнее возмущение, которое поубавилось, стоило заметить чёрную форму боевого факультета.
– Вышла встречать меня, цветочек?
Этот голос был более чем знаком. Ивон резко обернулась, прижимая книгу с тетрадями к груди. Так вот кто «прикрыл» щитом. Она была благодарна. Так благодарна. Но что инрэйг сейчас сказал?
Талл неторопливо прошёлся от открытых дверей в её сторону. Одной ладонью провёл по влажным волосам, убирая медные пряди со лба. Он снова весь вымок до последней нитки. Но ведь не было дождя. Вторую руку Шагрим держал за спиной. Оставалось только гадать, что мог там прятать. Ивон почувствовала, как запульсировало в висках от волнения, когда Талл подошёл, переступая ту невидимую черту, условно именуемую «дружеской». Он встал слишком близко, вдобавок ко всему склоняясь к её лицу.
Запах озёрной воды смешивался с лёгким ароматом цветочной пыльцы. Всем этим пахло от Шагрима, выдавая то, что совсем недавно находился в одном из Ардовских озёр. Что у них там за занятия такие? Или решил искупаться перед возвращением в замок? Тогда почему в одежде? Или по глупости свалился в воду? Или…
– Знай я, что ты так соскучишься, прилетел бы раньше, – снова поддразнил Талл, не сводя с неё медового взгляда.
В этих глазах нахальные демоны водили хороводы, наслаждаясь смятением подруги. Ивон сдержалась с последних сил, и её ногти впились в мягкую обложку книги. Ах так? Решил отомстить за выбранное наказание? Для него было таким наказанием подыграть ей? Ну и к хаосу… Она так же не горит желанием изображать его девушку. Она будет просто благодарной. Всё остальное неважно. Пусть дразнит, главное, чтоб другие оставили в покое.
Капля озёрной воды упала с волос Талла на её лицо, скатившись прозрачной слезой. Инрэйг немало удивил тем, что осторожно стёр её со щеки тыльной стороной ладони.
– Я плыл за нею до середины озера, – заставляя Ивон растеряться ещё больше, проговорил он. – Поэтому и задержался. Извини.
Шагрим поднял перед нею вторую руку, которую ранее держал за спиной. Цветочный аромат усилился. Ивон удивлённо посмотрела на озёрную лилию, послушно распустившую в руке инрэйга бледно-розовые лепестки. Лёгкая сиреневая пыльца мягко сверкала при солнечном свете, поднимаясь над цветком.
– Ты сорвал её для меня?
Талл улыбнулся, и в уголке губ, на ещё незажившей ранке, вновь выступила кровь. Костяшки пальцев на руке, державшей цветок – сбиты. На скуле темнел синяк. Красавец… Ивон достала платок, и осторожно прижала к его губам, промокнув кровь. Почему не исцелил себя? Не хотел расходовать силы, чтобы осталось больше на махание кулаками? А почему не обратился к одному из целителей? Если не к замковому, то хотя бы тому, что имелся в боевом корпусе. Всё нет времени на подобные «глупости»? Мальчишки…
На какой-то момент Ивон даже позабыла, что они стояли в холле, полном народу. Странное чувство. Приятное… Но об этом не узнает ни одна живая душа. И неживая тоже… Прибыли в замок и остальные студенты с факультета боевой магии, чёрной стаей смешиваясь с яркими воспитанниками Арда. В этот раз обидчице и её подружкам пришлось ретироваться. Некромантка была зла, но ещё больше удивлена. Что и требовалось…
Ивон приняла цветок у Шагрима, открыто улыбаясь ему. Только потому, что играла. Это просто игра. Он ведь тоже сейчас притворялся. Это всё представление. Но лилия была чудесна, как и тот факт, что ради подарка Талл даже полез в воду.
– Спасибо, – аромат цветка кружил голову. – Но где же Трин? Я не вижу её среди прибывших.
– Хэйл задержал её, – пояснил Шагрим, провожая подругу к столовой. – Но сказал, что отпустит до конца перерыва, чтоб успела пообедать.
– И в чём такая важность, чтоб задерживать? – расстроилась Ивон.
– Не знаю. Возможно хочет пояснить что-то по тактике. Лучше делать это сразу, не прерывая занятие. Так легче будет усвоить. Трин приходится нелегко. Сама понимаешь.
– Понимаю, – нахмурилась Ивон. – Надеюсь, что и каэль Брис это понимает. Ах… Она всего лишь девушка.
– Верно. Но мы не выбираем свою силу, Ивон. Наш выбор лишь в том, как решаем ей пользоваться. Так уж вышло, что Трин перешла отцовская сила. У стихийников огня это большая редкость. А значит – нужно принимать ответственность. Подобная сила требует особого контроля. Огонь есть огонь.
– Знаю, – Ивон задумчиво покрутила в пальцах длинный гладкий стебель лилии.
– Я читал в библиотеке, в одной из книг по истории, что раньше, когда среди стихийников рождалась женщина с подобной силой – дар запечатывали, – продолжал говорить Шагрим. – Ритуал этот весьма опасен. И последствия его непредсказуемы. Часто это приводило к преждевременной смерти. И указом предшественника Ламона запечатывание запретили.
– Это ужасно! – возмутилась Ивон, прерывисто вздыхая.
– Согласен. Был и ещё один старый способ. Но он не менее отвратителен, – помрачнел Талл. – Поэтому я рад, что у Трин есть выбор и некая, скажем так, свобода.
– О каком ещё способе ты говоришь? – глаза Ивон испуганно распахнулись.
– Есть те, кто способен иссушить силу, лишить дара, оставив безвольной куклой, тенью. В давние времена девочек с сильным даром, даже не обязательно огненным, отдавали некромантам.
– Хватит меня пугать этими страшными сказками…
– Я рад, что Синхелм не оказался подлецом и подержал дочь. Ты только представь, что было бы, вздумай он устроить договорной брак Трин с каким-нибудь сыном Смерти?
– Я не желаю этого представлять! – возмущённо заявила Ивон. – Жених Трин достойный человек. И не какой-нибудь некромант. Наверняка тоже стихийник огня.
– Что ты сказала? – не поверил своим ушам Талл, даже притормозив на входе в столовую.
– Забудь… – отмахнулась Лейвр, поспешив пройти внутрь.
– Какой жених? Кто он? Кто? – догнал её Шагрим. – И почему я об том не знаю? Что за ерунда?
Глава 11
Хэйл отдал команду подняться к нему, стоя на смотровой площадке одной из башен учебного корпуса. Прекрасно расслышав его хриплый окрик, Трин вынужденно оставила кланкей и вернулась обратно в здание. Она поднялась по винтовой лестнице наверх, к выходу на площадку. Толкая скрипнувшую дверь, Трин увидела преподавателя у ограждения. Хэйл молча смотрел вниз, и ветер трепал его волосы, прекрасно освежая после тренировки.
– Каэль Брис? – окликнула она.
Маг жестом велел подойти и оперся обеими руками на каменное ограждение. Трин приблизилась, гадая, о чём же хотел говорить с нею. Она так же опустила ладони на почти горячие шершавые камни, из которых было сложено высокое ограждение смотровой площадки. Мимо стаей пронеслись кланкеи, и оставалось только провожать товарищей взглядом.
– Синхелм! – Хэйл повернул к подопечной голову, щурясь от яркого солнца. – Вот скажи мне, что с тобой не так?
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Трин, припоминая, где сегодня могла провиниться.
Вроде полдня прошло без происшествий…
– Я заметил, что ты остаёшься в корпусе даже после дополнительного времени по самоподготовке, – Хэйл смотрел на неё внимательно, будто изучал неведомую зверушку. – Я уж как-то больше привык наказывать за пропуск занятий.
– Прошу прощения, – склонила голову Трин. – Но я не знала, что мои действия нарушают устав академии. Я…
– Личное время – время для отдыха, и даётся не просто так, – наставительным тоном заговорил Брис. – И рассчитывается оно не просто так, берясь наугад из головы. Ты решила, что сильнее остальных? Выносливее? Я ведь говорил, что беря больше у одного дня, ты крадёшь у следующего.
– Я поняла.
– И всё равно будешь втихую продолжать, верно? – хмыкнул Брис.
– Это очень важно, – попыталась оправдаться Трин. – Пожалуйста, позвольте мне продолжить. Я не буду доводить до крайностей. И не хочу лгать вам, что перестану.
– Вы только посмотрите на неё!
– Это ведь моё личное время, – не отступала Трин. – И я могу поступать с ним, как сама того желаю. Так ведь?
Хэйл пробормотал что-то мало приличное, упирая кулаки в бока и глядя на подопечную.
– Ты пытаешься контролировать призрачность. Именно этим занимаешься по вечерам, когда все нормальные студенты разбегаются прочь, – Хэйл нахмурился, вглядываясь в её лицо. – Ты делаешь это каждый день. Я хочу понять, в чём причина этой одержимости?
– Вы ведь сами не так давно говорили на занятии о том, что необходимо развивать свой дар.
– К хаосу мои слова! – не выдержал маг и раздражённо оборвал её слова. – «Призрак» – это не дар. Это проклятье. Для тебя это может стать проклятьем.
– Для меня? Что со мной не так? – не могла понять его Трин. – Талл Шагрим свободно обучается призрачности. Почему мне не разрешено?
– Ты – девица, Синхелм, – сердито заявил Хэйл. – Вот что с тобой «не так»!
– Что? – уж чего-чего, а подобного объяснения она никак не ожидала.
– Ты знаешь, я никогда не вмешиваюсь в личные дела сопляков, находящихся на моём попечении. Но в этот раз меня «вмешали», особо не спрашивая дозволения, – Хэйл прошёлся вокруг неё, затем заставляя себя остановиться и вновь опереться спиной на ограду.
Он сложил руки на груди, глядя на Трин.
– Что вы имеете в виду, говоря, что вас вмешали в мои дела? – помрачнела она.
– Вопросы, вопросы… Так мы далеко не уйдём. Сейчас будешь слушать и отвечать на те, что задаю я. Или я буду очень зол. Ты поняла меня?
Нагревшийся вокруг них воздух убеждал и без слов. Трин кивнула, подчиняясь. Смятение охватило её. Неужели Фергас угрожал Хэйлу? Неужели хотел впутать в это дело и заставить подстроить её отчисление? Проклятье…
Озвучивая пугавшее её предположение, маг заговорил.
– Я знаю о договорённости между твоим отцом и нашим деканом. Да, я говорю именно о твоём «благополучном» отчислении, Синхелм.
Хэйл наклонил голову набок, следя за реакцией своей собеседницы.
– Существование этой договорённости для тебя не новость, – сделал он вывод. – Когда ты узнала о ней?
– Уже после того, как поступила в академию. Но вы откуда знаете о делах моей семьи? Кто рассказал вам? Кто вмешал в эти дела? Фергас? – забросала она вопросами. – Мне очень жаль, что вас впутали в это.
– Я знаю, каково это, когда за тебя решают. Когда вынуждают смириться и принять неизбежное «благо». В чём-то мы похожи.
– В чём же?
– Мы оба разочаровали своих отцов. И, как я понимаю, собираемся разочаровывать и дальше. Поначалу я считал твоё появление в академии чудачеством бывалого вояки. Сам воспитывал дочь, воспитывал скорее как сына. Я считал, что таким образом Синхелм даёт тебе свободу быть собой. Стать тем, кем ты хочешь. Раскрыть свою силу, принять себя. Можно долго перечислять все эти банальные фразы, но я не стану. А на деле оказалось, что выбора-то и не было, верно?
– Да… – глухо отозвалась Трин.
– Теперь ответь, кому он тебя обещал?
– Я не стану называть имени, – твёрдо проговорила Трин.
– Мне плевать на имена. Кто он по сути? – не отступал Хэйл.
Ветер крепчал, злился за его спиной, выдавая настроение мага. Хриплым тихим рыком вторил ему и Зиль, беспокойной тьмой собираясь за спиной девушки.
– Некромант, – она уже поняла, к чему вёл преподаватель.
– Синхелм обещал тебя сыну Смерти? – уголок губ мага презрительно дёрнулся.
– Я не понимаю многих причин поступков моего отца. Но всё же он мой отец. Тот, кто был любим столько лет. Тот, кто был моей единственной семьёй.
– Именно это и не позволяет тебе смотреть трезво. Это нормально. Это естественно. Ожидаемо, – смягчил тон Хэйл. – И в этом твоя беда. В любви мы бываем слепы. Но как твой преподаватель, как куратор, я хочу, чтоб ты была трезва в своих чувствах. Ты должна видеть ситуацию, как есть. Без прикрас, Синхелм.
– Что вы имеете в виду?
– Отец знал о «призраке» до твоего поступления?
– Нет. Это свойство проявилось только в академии. Я и сама не подозревала о нём.
– Теперь он, несомненно, знает. Как и король. А поскольку меня настоятельно «просили» содействовать твоему отчислению, мы с тобой знаем, что никто не собирался давать тебе возможность закончить академию.
– Но королевским указом мне было разрешено учиться. Отец не пойдёт против этого решения. Да и Фергас сейчас не… способствует моему отчислению. Если я буду усердна, если буду стараться, то смогу достойно продолжить обучение.
– Наш правитель никогда ничего не делает, повинуясь душевному порыву, либо в чужое благо. Ты наивна. И я бы никогда не начал этот разговор, если б не твоя одержимость призрачностью, – Хэйл отпрянул от ограждения и приблизился к Трин, глядя на неё сверху вниз своим ярким взглядом. – Ламон оставил тебя здесь вовсе не благодаря заслугам Синхелма. И не потому, что благоволит ему. И поскольку ты продолжаешь заниматься, я уверен, что до сих пор не получала письма от отца с предостережением. Всё потому, что он подчинился прихоти короля. Это ведь так легко, когда… кровь неродная. Прости за жестокость, но говорю, как есть. Красивых слов подбирать не стану, уж таков я человек.
– Вы хотите сказать, – ровным тоном проговорила Трин, хоть руки и дрожали мелко, немедленно сжатые в кулаки, – что меня оставили здесь только благодаря изъяну в магической ауре? Из-за призрачности? Моему отцу не так важен теперь договорной брак? Важнее внимание короля к этой особенности? Но я – никто! Какую ценность могу представлять? Вы обучаете меня. Кто лучше вас знает, что я собой представляю, как маг.
– Лучшей ты не станешь. Тем более на факультете. Но спокойно войдёшь в пятёрку лучших на курсе к концу обучения, если постараешься, как следует, – проворчал Хэйл. – Но не это важно сейчас. Важно то, каким ты сама видишь своё будущее. Для чего ты здесь. Ты говорила, что у тебя есть цель. Возможно ли, что она совпадает с видением твоего будущего нашим королём? Ламон до сих пор считает вопрос с вердианцами не закрытым. Он убеждён, что вторая война вполне возможна. И как следствие, будет рассматриваться каждый сильный маг, находящийся на обучении с Арде. Ты представляешь, какая участь может ждать женщину с подобной способностью на службе короля или во время военных действий? Женщина – призрак, да ещё и стихийник огня, более чем редкость. Ты готова служить королю после обучения? Готова стать его личной тенью? Шпионка для особых заданий. Понимаешь, что это значит, Синхелм?
Хэйл подступил ещё ближе, и рычание Зиля усилилось, предупреждая мага.
– Понимаешь, какие способы добычи нужной информации могут понадобиться? Не думаешь же, что твои способности будут использоваться с честью на поле боя, как у любого другого воина, будь он мужчиной? Это иной бой. И грязи в нём может статься поболее той, что сейчас не обсохла на городских дорогах.
– Замолчите…
– Не стану. Моя работа – вбить в ваши головы то, как сохранить их на плечах, Синхелм, – Брис опасно улыбнулся, привычно ткнув пальцем в её лоб.
– Я никогда не стану шпионкой короля. Я никогда не ввяжусь в эти игры. Я лучше умру…
– Это самый лёгкий способ, – разочарованно потянул маг. – И самый скучный.
– Я просто хочу учиться. Хочу контролировать свой дар. Я хочу быть свободной! – горячо отозвалась Трин.
Зиль исполинским зверем скрёб когтями по камням, вторя настроению хозяйки. Алые глаза горели огнём, и мараг напрягся всем телом.
– Тогда подумай хорошенько о своих поздних тренировках. Решишь выбрать этот путь – я обучу тебя всему, что знаю. Решишь быть собой – так же поддержу. Это моё слово. И без призрачности ты будешь достойным и сильным стихийником. Но станешь бесполезной для планов короля. Думай, что действительно важно.
– Я поняла…
Если она продолжит, то возможно обретёт воспоминания, и при этом потеряет себя в настоящем. Бросит – прошлое останется в забвении, но даст ей шанс на будущее…
Чем дольше человек живёт с наведённым мороком, тем сильнее сплетается нить заклинания с самим сознанием. Тем труднее разрушить его. Оттого Кристиан и запретил обращаться к специалистам по подобным заклинаниям. Боялся, что последствия вмешательства могли быть необратимыми. Но «призрак» мог бы по капле просачиваться под этот своеобразный щит памяти, давая ей шанс. Рисковать нельзя. Привлекать ненужное внимание – нельзя… Придётся остановить тренировки и молиться, что той раны на её ауре будет достаточно, чтоб подарить хоть каплю надежды вспомнить. Другого выхода пока не видела.
Глава 12
Стоило приблизиться к двери кабинета, как она услужливо распахнулась перед ним, приглашая входить. Кристиан вздохнул, устало поведя плечами. Ну надо же. Кто-то из студентов всё же поправил свою кривую печать с заклинанием «аруса», прилепленную ранее на его дверь. Позаботился, значит. В последнее время подопечные Арда несколько расхрабрились. Почти перестали шарахаться при его приближении в разные стороны. И пугать новичков нелепыми историями о кровожадном роде Рэйванов. Да и о ректоре, расчленяющем по ночам трупы и пьющим кровь девственниц. Он не сделал ничего особенного. С чего так впечатлилась детвора? Спокойно войти Рэйван не успел – его буквально втолкнули внутрь, окутав ароматом цветочных духов.
– Наконец-то я тебя поймала. Ты вообще у себя в кабинете появляешься?
– Годы идут, но ничего не меняется, верно, Зорик? – Кристиан подошёл к столу, опуская на него стопку бумаг.
– Говоришь как старый дед, – возмутилась инрэйг. – Не так уж много этих лет и прошло. Как вообще мог такое сказать практически юной каэли?
– Практически? – скептически осведомился Рэйван. – Юной?
– Ты ведь не станешь с этим спорить, верно, Крис? – предупреждающе сощурилась Маркар.
Яркая, бодрая, она прошлась по кабинету, и ветер с открытого окна подхватил медные волосы. Аромат цветов вновь достиг обоняния Кристиана. Сколько помнил, Зорик пользовалась исключительно ими, самой же и приготовленными. Это был её запах. Тот, который помогал узнать о присутствии, даже не видя. Достаточно лишь вдохнуть.
Зорик была старше на пару лет. Сирота, как и он. Война никого не щадила... Забрала и родителей, и двух старших братьев. А после смерти опекуна Зорик, которого Деверукс считал единственным близким другом – стала воспитанницей деда. Сколько ей тогда было? Лет шестнадцать. Прошло около года, как Кристиан потерял отца и мать. В ту пору он не говорил. Практически не спал, мучаясь еженочными кошмарами. Отказывался от еды. Сбегал из замка, теряясь на несколько дней, пока его не находили, вынуждая вернуться обратно.
Но в тот день его нашли не люди Деверукса. За ним явилась Зорик. Нашла сама… Он лежал над обрывом, на одном из огромных валунов, глядя на серое небо в рваных облаках. Зорик забралась к нему, устроилась рядом, и так же принялась смотреть вверх, не говоря ни слова. Прогнать не было сил. Просто не было сил.
А рыжеволосая инрэйг казалась переполненной ею, плескавшейся через край, и делилась, не боясь касаться тьмы. Тьма сжималась жгучим комком нервов, сопротивлялась, кровоточила. Он и сам мечтал в ту пору уйти следом за родителями. Тоска становилась невыносимой. Но каждый раз, подходя к краю обрыва, что-то останавливало, не давало сделать последний шаг. Зорик лечила без спроса, жестоко до слёз, и он плакал. Плакал при ней. Она была единственной, кто видел эти слёзы.
Деверукс велел называть её сестрой. Он ни разу не подчинился этому приказу. Хотя никому бы не признался, сколько раз произносил это слово мысленно. Даже самой Зорик. Но порой неимоверно раздражало ощущение того, что она прекрасно об этом знала…
– Зачем ты меня искала?
Кристиан отогнал непрошенные воспоминания. Он опустился в кресло, жестом предлагая Зорик присоединиться и сесть в свободное, напротив него. Она вручила Кристиану несколько свитков, и приняла его предложение, устраиваясь в кресле.
– Ты в курсе, что в последнее время с твоим проректором невозможно говорить? – пожаловалась Зорик, расправляя складки лёгкого зелёного платья. – Я намеревалась обсудить с нею несколько изменений в графиках занятий. И меня уже в третий раз просто выставили из кабинета, ссылаясь на занятость. Но это чистейшая ложь. Что не так с Вильят, Крис?
Рэйван шумно вздохнул, и потёр переносицу. На днях у них снова вышел конфликт. Селма явилась к нему, вновь требуя изменить решение по поводу увольнения старика Тэусса. Сначала принялась убеждать в том, как ухудшилось здоровье бедолаги после печальных известий. Затем в ход пошли намёки на то, что всё происходящее может «плохо» сказаться на семействе Гарса. Здесь Вильят допустила роковую ошибку. Поняла это быстро, поскольку негодующая тьма едва не поглотила и кабинет, и её. Тэусс опустился до того, чтоб угрожать родственникам Гарса? Хотел убедить в том, что силёнок хватит?
Зорик приподняла медную бровь, наблюдая за тем, как вокруг задумавшегося ректора клубилась чёрная дымка, принимая всё более устрашающие очертания. Очарование какое… Снова захотелось взъерошить братцу волосы, или… Видя, как опасно сощурился Кристиан, она поняла, что её мысли были разгаданы. Зорик улыбнулась, хлопнула ладонями по подлокотникам кресла и поднялась. Сидеть терпения не хватало. Она прошлась к окну, наслаждаясь свежестью ветра.
– Так ты поделишься?
– Признайся наконец, Зорик, – Кристиан откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову и закрывая глаза.
– В чём же? – она присела на подоконник, разглядывая Небесный двор и Круглую башню, вокруг которой носилась стая белых острокрылых нейтин.
Из-за яркого солнца казалось, что перья птиц светились. Звонкий щебет усилился, стоило одной из нейтин отыскать в траве некоего жука, и броситься к нему стрелой.
– Где он сейчас? – тихо спросил Рэйван.
– Всё ещё думаешь, что я шпионю для Деверукса и докладываю ему о всём? Ты ведь следил за мной, Крис, – в её голосе ему снова слышалась улыбка. – Я помню того симпатичного воина. Вир, кажется? Точно. Вир. Не сомневаюсь, что он доложил о том, что я совершенно невинна.
– Ты его любимица. Гордость. Радость. Надежда. И я искренне рад этому факту. Хоть кто-то из нас не разочаровал старика. Но именно это и даёт повод сомневаться.
– Это ведь ревность, надеюсь? – Зорик перекинула волосы на одно плечо, чтобы лучше видеть своего собеседника.
Но Кристиан сидел к ней спиной, конечно же не желая, чтоб она могла прочитать все эмоции по его лицу. Не в первый раз…
– Я не ревную тебя, проклятье! – возмутился Рэйван.
– Я говорю о твоём деде, Крис. И ты это прекрасно понял. Сколько ещё лет вы оба собираетесь упрямиться? Деверукс не вечен.
– Сомневаюсь… – голос Кристиана дрогнул.
– Прости его, Крис. Дай надежду. Он не успел в тот далёкий год. В тот день, – осторожно рискнула заговорить Зорик, немедленно наблюдая тревожные всполохи тьмы вокруг кресла.
В кабинете заметно похолодало, и порыв ветра из окна казался жарким.
– Деверукс не успел возвратиться вовремя. И не может простить себе этого и по сей день.
– Прекрати, Зорик, – глухо потребовал Рэйван.
Но никогда не слушала его. Как и в этот раз. Её сила вновь без спроса обжигала, и через кресло касаясь спины, опускаясь на плечи горячими ладонями, смешиваясь с тревожно клубившейся тьмой. И тьма позволяла, к его ярости, опадая обессиленным зверем к ногам. Как и много лет назад.
– Решила лишить себя сил? Не трать попусту. Забыла, чем кончилось в прошлый раз?
– Прекрасно помню. Тебе пришлось тянуть меня на спине до самого замка Харланда.
– Из-за тебя я повредил спину. Ты тяжела, как камень.
– И был очень зол.
– Верно. Как и сейчас.
– Я была рада найти тебя тогда.
– И я… Как и сейчас, – повторился Кристиан.
– Это стало возможно благодаря Деверуксу, – она ощутила усталость, вынужденная усмирить свою тающую силу.
– Тебя использовали. Ты не зла? Хотя, разве ты способна злиться?
– Он не использовал меня, Крис. Он попросил о помощи.
– Деверукс умеет просить? – Рэйван нервно усмехнулся, поднимаясь с кресла и поворачиваясь к Зорик. – Должно быть поистине невиданное зрелище.
– Однажды вам придётся поговорить откровенно, Крис. Хотя бы раз. Возможно, для этого придётся связать обоих, а лучше – затащить на священную землю, где оба будете бессильны. Будете просто дедом и внуком.
– У него была возможность быть просто дедом. Но он предпочёл иную роль. И она ему удалась, Зорик. Довольно с меня этого разговора.
– Вовсе не я его любимица, – упрямо продолжила Зорик, игнорируя настроение некроманта. Не станет же и в самом деле крушить Ард? Или станет?.. – Ты всегда был его гордостью. Надеждой. И вечным напоминанием того, что он не смог защитить единственное, что дорого. Да, у твоего деда очень сложный характер и с годами он превратился в холодного демона. Так говорят о нём. Но все эти годы Деверукс также как и ты страдал в одиночестве. Всё из-за чувства вины, что не умер в тот день вместо сына. Что не встал перед внуком, заслонив собой, и позволил беде случиться. Он проклинал себя все эти годы…
– Хватит говорить за него, Зорик! – вспылил Кристиан. – Хоть раз в жизни, но он должен сам сказать это. Хоть раз. Да. Деверукс винит себя. Да. Его сын погиб. Логично страдать от этой потери. Она безмерна. И из всего рода остался лишь я – вечное разочарование. Тот, кто зачем-то выжил. Его сын – тот единственный, кого Деверукс был способен любить, пожертвовал собой ради никчёмного мальчишки. И все последние годы я чувствовал лишь то, что эта жертва была напрасной!
