Текст книги "Вредная (СИ)"

Автор книги: Оксана Пузыренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 19. На крыше мира

Глава 19.

…в мёртвых городах почему-то хочется говорить шёпотом, хочется смотреть на закат.

Рэй Брэдбери

Лежал с закрытыми глазами и пытался не дышать. Запах стерильности, который не мог скрыть никакой другой, вызывал во мне моральную аллергию и эмоциональную депрессию. Как я его ненавидел. Как часто я его слышал. Стерильность и одиночество – два моих спутника в этих стенах.

– Ха-ай. Значит так, я принесла фильмы, книги и игры. Башня Дженга, карты, Алиас, несколько настольных… О, шахматы! Ты как-то говорил, что не умеешь играть, это даже не культурно! Так что научу тебя от широты душевной, дабы восполнить этот пробел.

Медленное раскрыл глаза. Алексис. Не уехала. Стоит в моей палате, в толстовке ее любимого цвета. Понятия не имею, как он называется в ее лексиконе, что-то связанное с вином. Для меня это что-то среднее между бордовым и… и бордовым. Бодро щебечет что-то, не обращая на меня особого внимания. Выкладывает из огромных пакетов еду и перечисленные предметы для досуга. Сердце сжалось.

– Ты не уехала. – Констатация очевидного – не мое любимое занятие. Но я просто должен был это сказать.

Кинула на меня быстрый взгляд и сразу отвела глаза, дернула плечом – вот и весь ответ. Когда девушка развернулась, с удивлением заметил в ее длинных волосах ярко-розовые пряди.

– Лекси, что это? Ты кардинально сменила имидж? Я плохо на тебя влияю…

Растерянным жестом провела рукой по волосам, посмотрев на пару зацепленных прядей. Как будто сама забыла о их существовании.

– Это… Закрасила седины, знаешь. Ты меня слишком сильно напугал, Тэйт Вуд. – Ее лицо украсила мягкая улыбка розовых губ.

Если я когда-нибудь буду за тебя волноваться я… Не знаю. Добавлю себе в волосы розовых прядей.

Вот оно что. Вспомним ее обещание, я не смог сдержать улыбки.

– Иди сюда, дай потрогаю.

Она хмыкнула, но послушно подошла ко мне, наклонив голову. Волосы свободно упали на левую сторону, и я с удовольствием пропустил сквозь пальцы жидкий пепел, смешанный теперь с малиновым закатом. Закат, точно.

– Тебе идет. – Улыбнулся я и не соврал. Впрочем, есть такие люди, которые даже в рыболовной сети смотрелись бы идеально. Алексис была из таких. Так… Как теперь не думать о девушке в дырчатой сети на голое тело? Ну, прекрасно, Тэйт. Теперь подумай о чем-нибудь противном, быстрее… Мм… Голая Гильза – твой выход!

Пока я мотивировал себя, Алексис запорхала по углам моей комнаты, раскладывая тут и там различные вещи.

– Ты что с собой пол квартиры принесла? Или новое призвание нашла – дизайн и декор больничных помещений? – Поинтересовался я, когда на столике рядом с моей кроватью возникла рамка с фотографией моей семьи и одна из моделей мотоциклов. Когда она успела побывать у меня дома?!

– У тебя здесь жуть как скучно и неуютно. Раз уж мы застряли здесь на неопределенное время, то хоть обживем комнату.

– Погоди-погоди… Мы?!

Бодрый кивок и руки, упертые в бока. Угрожающе смотрит на меня сверху, взглядом, не терпящем возражений.

– Именно так. И если ты снова вызовешь охрану со шприцами, то я тебя сама вырублю прежде, чем они придут. И даже не сделаю скидку на то, что на тебе больничная пижама.

– Ладно-ладно! – Я вскинул руки ладонями вверх. – Я не буду вызывать персонал, и даже не буду кричать, если ты больше не будешь кидаться на меня с поцелуями, извращенка!

– Иди ты… – Хмыкнула она, отворачиваясь. Волосы упали на лицо, но я успел заметить, что щеки ее стали под цвет новых волос.

Снова вспомнил про закат. Неожиданная идея возникла в голове, так, что я почти уверен: надо мной засветилась мультяшная лампочка.

– Слушай, раз уж ты здесь и ты малость неадекватная. – Не обращая внимание на «фак» от девушки, я невозмутимо продолжал. – Поможешь мне сбежать?

– Чего, прости?

– В общем… За мной следят как дьяволы. Распоряжение братика. – При упоминании Джереми Алексис сморщилась, будто я положил ей на язык добротную порцию лимонных долек. – И это сейчас. Но завтра начинается курс лечения и тогда…

Я подцепил пальцем ворот футболки и, натянув его вверх, сделал вид что повесился, высунув язык и закатив глаза для образности. И это не шутка. Более чем уверен, что как только начнется вся эта возня, на которую я, прошу заметить для протокола, не соглашался, меня станут сторожить местные церберы.

Алексис присела на край кровати, бедром дотрагиваясь до моей ноги.

– И куда ты хочешь рвануть, Клайд?

– Недалеко, Бонни. На крышу одного здания. И это надо сделать быстрее, я хочу посмотреть на закат.

– Не знала, что ты романтик. Так-с. Ужин через полтора часа, лучше исчезнуть до этого времени. Я один раз сбегала отсюда с Андреа, не то чтобы удачно, но второй раз я ошибок не допущу. – С дерзкой улыбкой она взяла со спинки кресла мою черную толстовку и кинула в меня. – Собирайся.

– Хозяин подарил Добби одежду! Добби может быть свободен!

– Одевайся давай, Добби. Трансгрессировать не получиться, будем импровизировать.

Импровизация прошла успешно. Или шалость удалась?

Мы стояли на крыше высотки в конце города, до которой добрались на такси и смотрели перед собой, как герои какого-то фильма.

Это был простой осенний вечер. Солнце, торжественно и помпезно, как умеет только оно, утопало в горизонте. Я был растерян и не знал, чем мне любоваться: розовыми полосками вдалеке или малиновыми прядями, слегка колыхавшимися на ветру.

Ее профиль в закате выглядел особенно нежно и мягко. Если бы я умел рисовать, я бы наверняка запечатлел этот момент. Но я не умел. Я многому не успел научиться. Но я не жалуюсь. Уже то, что я могу запечатлеть это событие в своей память, делает меня счастливым.

– Ты чего смотришь? – Повернулась она ко мне с улыбкой, убирая волосы за уши.

– Пытаюсь как следует запомнить этот момент. – Честно ответил я.

Она закусила губу и забегала глазами по крыше. Сзади нас был только вход в чердачное помещение с крышей, пару неизвестно кем оставленных ведер, боком лежала ржавая лестница-стремянка и живописно был раскинут мусор.

– Помоги-ка мне. – Она уверенно подошла к лестнице и подняла ее на ножки. – Фу, гадость какая.

Девушка с нескрываемым отвращением стряхивала с пальцев паутину.

– Давай подтащим ее ближе к краю.

– Ты хочешь скинуть на кого-то лестницу? Не трогай, я сам понесу.

Ржавое и бренчащее сооружение оставило рыжие следы на моих ладонях, но все же было перенесено в место, угодное моей спутнице. Она торжественно водрузила на него свой мобильный.

– И?.. – Спросил я, глядя на образчик современного искусства.

– Это штатив! Сейчас мы поставим выдержку, сделаем снимок. Тогда этот момент точно останется с нами навсегда! Можно было и по старинке, на вытянутую руку, но тогда вряд ли мы бы зацепили этот вид.

Я молчал и смотрел на Алексис, с серьезным видом нажимающую кнопки на сенсоре. Прямо сейчас, в эту минуту, я любил ее больше, чем когда бы то ни было. Не знаю почему я чувствовал это распирающее грудь чувство именно сейчас. Может из-за недавнего поцелуя, может из-за того, что мы находились так высоко, может из-за прядей, с которыми играл ветер, да хоть из-за ржавых отметен на моих ладонях. Я просто любил ее и был счастлив, полон этим чувством.

И да. Я был благодарен ей за поцелуй. Я знал, что этот щедрый подарок был искренним. И я принял его, ведь он был полон чувств. Не любовных чувств, а чувств добра, бессилия, привязанности, отчаяния. В этом вся Алексис – запутавшаяся маленькая девочка, которая скоро станет прекрасной женщиной. Жаль, что я этого не увижу.

Таймер начал обратный отсчет монотонно пикая.

– Готов?! Давай, сюда. Осторожно, а то свалимся, и будет эпичный снимок. – Она с опаской глянула за спину.

– Что, боишься высоты?

– Высоты? Неа. А вот свалиться с нее – очень. Я поставила серию, так что поменяй пару раз выражение лица.

– Я то поменяю, а вот что с твоим лицом делать? Может тебе всегда стоит ходить с маской, ну, та что была на балу…

– Эй, Тэйт! – Девушка с обидой ткнула меня пальцами в висок и щелкнула вспышка.

Мгновениями спустя мы склонили головы на экраном мобильного.

– Я хочу вот эту. Распечатаешь?

На экране телефона были два близких друга. Парень и девушка. У обоих к родному цвету волос прилипли яркие пятна: зеленые и розовые. Это были мы, такие, какие мы есть. Без фальши. Как часто люди не фальшивят и не хотят показаться кем-то другим, кем они совсем не являются? Смелее чем есть, умнее, грубее, злее, богаче, красивее… Да почти всегда. А мы не хотели. Рядом друг с другом – не хотели. Зеленоволосый парень смотрел прямо в объектив фотокамеры, высунув язык и прищурив левый глаз. Девушка на снимке явно было отвлечена им в момент вспышки и камера выхватила ее профиль. Она смотрела на парня и пыталась то ли «застрелить», то ли вправить ему мозги, приставив два пальца к виску. Пара на фотографии – вечно молодые и вечно счастливые мы.

– Точно? Может эту? Я тут лучше…

– Я эту хочу.

Девушка хмыкнула и, демонстративно дернув плечом, снова посмотрела, как от нас ускользает солнце.

– Ты сегодня растеряна. Что случилось между тобой и Адрианом?

Она испуганно посмотрела на меня, будто я прочитал ее мысли. Может и так, это было совсем нетрудно. Думая о Блэке она всегда менялась. Всегда. Потупила взор, спрятав синие глаза за пушистыми ресницами, погасив растерянный взгляд.

– Думаю, я во всем виновата. На этот раз.

Я вздохнул.

– О женщины, вам имя – вероломство! – Процитировал я Гамлета. Плечи Лекси еще больше поникли. Дернул ее за розовую прядь. – Эй, поверь мне, все обязательно образуется.

Я говорил это, не для того, чтобы утешить. Я говорил это, потому что знал, что так и будет. Она улыбнулась теплой улыбкой, осветляющей ее лицо, делая его еще более прекрасным.

И так я стоял рядом с этой девушкой. Девушкой, так быстро и неукротимо появившейся в моей жизни. И рядом с ней я чувствовал себя целым, а не собранным из кусков как обычно. Рядом с ней, я чувствовал, что мое сердце наполнено любовью. Чувствовал ли я боль от того, что это было не взаимно? Разве что самую малость. Легкая обида, сродни детской. Думаю, я чувствовал бы гораздо больше боли, если бы знал, что скоро оставлю девушку, любящую меня, одну.

Так мы и стояли. Я думал о любимой девушке, стоявшей рядом со мной, а она смотрела вдаль и, наверняка, думала о моем лучшем друге.

Глава 20. Победа, проигрыш, ничья

Глава 20.

Человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей.

Антон Чехов

Месяц пролетел как один календарный день. Для меня это был стандартный круговорот: больница – академия, больница – академия, больница – академия. Практически каждый свободный день и час я проводила рядом с Тэйтом. Я бы поселилась в Хопкинсе, если бы парень скандалом и угрозами не заставил меня учиться.

Друзья частенько заходили к нему, в том числе и незнакомые мне. Не удивительно, Тэйт был любимчиком многих. Приходили Брендан, Стейс, Акира, когда еще не уехал вслед за Блэком на турнир, Андреа, Артем… Даже Артем! И даже Андреа. Мы с подругой сильно поссорились, после звонка Ланы. Я рвала, метала, обвиняла и даже пару раз обозвала ее предательницей. Нет, я слышала, что бывает ложь во благо. Но, простите, как кто-то может самостоятельно решать, что для меня благо? Андреа плакала и неделю ходила как побитая собака. И, в конце концов, Брендан запер нас в кладовом помещении, чтобы мы поговорили и не «раздражали всех атмосферой уныния». Там мы поговорили, поплакали, посмеялись, что-то вспомнили, что-то объяснили. И в итоге, конечно, помирились. Потому что настоящих друзей не простить нельзя. Доказательством этого является и вечная переписка Тэйта и Адриана. Они общались всеми возможными способами, даже письмами! Как двое влюбленных, честно слово… Я же с Блэком не общалась вообще. Не могла.

В палате Тэйта мы устраивали целые игровые турниры, пытаясь найти убийцу в «Улике» или обанкротить окружающих в «Монополии», киномарафоны, с долгими спорами о том, что будем смотреть, покерные вечера и, конечно же, мы смотрели каждый бой Адриана Блэка. Мы скрашивали каждый день жизни Тэйта до тех пор, пока он не начал сильно уставать. Он слабел буквально на глазах, бледность сделала его кожу почти прозрачной, как у фарфоровой куклы. Он сталь тенью того парня, чье совместное фото стояло здесь же, на столе, окаймленное рамкой цвета малахита. Даже улыбка его с каждым днем становилась все более вымученной. Только глаза парня оставались все такими же изумрудами.

– Ну что, финал? – Голос парня вывел меня из транса, и я бодро вскинула руку с сжатым кулаком в воздух.

– Ага! Надо было взять у Стейси помпоны по этому поводу.

Не смотря на всю эту напускную браваду, я чувствовала себя ужасно. Я чувствовала себя ужасно перед каждым боем Адриана. Зато каждая его победа вызывала во мне бурю эмоций: счастье, восторг, облегчение и снова опасение. Ведь после победы ему каждый раз предстоял новый бой. Но сегодня все кончится. Я целый день металась то по палате, то по больнице, находя себе новые и новые дела и заботы. Тэйта мое мельтешение доводило до белого каления, но поделать я ничего не могла.

– Начинается. – Я обратила внимание на телевизор на кронштейне.

– Леди-и-и и дже-е-ентельмены. Наступил час, которого мы все так ждали! Я счастлив приветствовать вас на ФИНАЛЕ Кубка мира! – Голос диктора оставался за кадром, обещая нам незабываемое зрелище за титул чемпиона. Картинка на экране менялась, показывая то нетерпеливых зрителей, то пока что пустующий ринг, то… Противников.

– В синем углу ринга: Ник Барроуз! – Аппонент Адриана на последний бой – брюнет с рыжими бакенбардами, выскочил, поигрывая перчатками. Он имел весьма скользкий и самодовольный вид, и маленькие глазки, быстробегающие за белесыми ресницами. – Барроуза прозвали Лисом, и не за бакенбарды! Хитрый спортсмен не гнушается вырывать победу всеми доступными способами, но судейству ни разу не удалось предъявить ни единого доказательства нечестной игры, и поэтому он в финале!

Вот дерьмо. Не зря я подумала, что он противный. А комментатор, Джефри Каммер, нравится мне все больше. За все просмотренные мной бои я успела понять, что он симпатизирует Адриану.

– В красном углу ринга: Адриан Блэк! – Дыхание замерло. Оно замирал каждый раз как он выходил, откидывая капюшон. Никаких прыжков, дерганья, боя с тенями и воздухом. Никакого пафоса. Холодный взгляд, брошенный в визжащую толпу, выражает полное безразличие. – Наш волк! Битва между Лисом и Волком! Кто же одержит верх между хищниками?!

Ох, Джефри, мне бы тоже хотелось это знать. Ни Тэйт, ни я, не хотели признавать очевидное вслух, но оба видели: Адриан лишь чудом, везением и неоспоримым талантом дошел до финала. Он не хотел ни победы, ни боев.

– Сегодняшний бой журналисты уже прозвали Поединком Века. Таблоиды обещают нам бескомпромиссную схватку между двумя самыми яркими звездами за последнее… Как минимум десятилетие, да! Итак, борцы жмут… Ох нет, эти борцы не жмут друг другу руку!

Адриан и Ник просто окинули друг друга презрительными взглядами и разошлись по своим углам, едва ли не плюнув под ноги. Звук гонга – и понеслось.

Ник не зря дошел до финала. Парень атаковал сразу. Мощно, как тайфун, но ловко, как настоящий лис. Казалось, будто он уже репетировал бой, знал каждый шаг Адриана, и сейчас лишь повторяет заученный наизусть сценарий: удар, отскок, удар, удар.

Адриан тоже был проворен. Но в нем не было главного: желания победить. У Ника его было в избытке. Он смотрел на Адриана с животным восторгом, он едва ли не выл от удовольствия, настолько он хотел уничтожить противника.

– Вау! Это не просто рядовой бой. Вот что значит финал! Создается впечатление, что у Каммера против Адриана кровная вендетта. Я еще не видел его таким на турнире. Может Блэк увел его девушку? Ха-ха-ха.

Диктор гулко рассмеялся в микрофон, но мне было не до шуток. Первая кровь на лице парня заставила мое сердце болезненно сжаться. Я прижала руки к груди и безмолвно зашевелила губами: «Пожалуйста, Пожалуйста, Пожалуйста, Пожалуйста».

Бог был глух к моим молитвам. Адриан пропускал удар за ударом, по бокам, рукам, лицу. Нет, он тоже не оставался в долгу и украшал тело Лиса ударами, которые завтра превратятся в синее месиво, но этого было мало… Мало, для финала. Мало, для мира.

Почему он не борется? Почему он ведет себя так? Он же говорил мне, что боится проиграть… Стоп. Он говорил мне? Я… Когда? Я не знала когда, но точно помнила это… Он боялся, очень боялся проиграть.

– Раунд!

Какое восхитительное слово, черт возьми! Я шумно выдохнула. Спортсмены разошлись. Я почувствовала боль и с удивлением посмотрела на свою руку: тыльная сторона ладони была подрана ногтями. Ну ничего себе.

– Позвони ему. – Я обернулась на Тэйта. Парень сегодня выглядел хуже обычного, что снова вогнало меня в тоску.

– Что, кому?

– Адриану. Он проигрывает.

– Ты бредишь, Вуд…

– Алексис… Каждый раз ты от волнения сгрызаешь руку по локоть. Позвони ему сейчас, сделай хоть что-то, что в твоих силах. Не для него, а для себя. И для меня. Иначе я буду считать, что то, что ты осталась со мной – самая отвратительная вещь на земле.

Тэйт не шутил. Ни один мускул на его усталом бледном лице не дрогнул.

Я посмотрела на экран телевизора, надпись «прямая трансляция» мигала, видеоряд выхватывал лица спортсменов. Я бросилась к своей сумке и, вытряхнув все содержимое, схватила из кучи бесполезного хлама телефон.

Набрала номер Блэка. Недоступен. Конечно недоступен, дура ты тупая, он что его в трусы спортивные засунет в надежде, что ты позвонишь?! Дрожащими руками сбросила вызов и нашла в телефонной книге номер Акиры. Друг уехал с ним, как всегда, он был рядом.

Томительно длинные гудки. Сколько длится перерыв? Я должна успеть, хотя бы на пару секунд, молю…

– Алло. Алло! Флорида! Прости, детка, но сейчас вообще никак не до тебя!

– Акира, дай трубку Адриану, немедленно!

– Что? Ты думаешь это хорошая…

– Шакпи, быстро!

– Черт, ладно, вы оба – вечно мной помыкаете, и почему я вас всегда слушаю…

Ворчание японца сменилось треском, шумом, чужеродные голоса публики стали громче, мешая слушать главное:

– Алло? – Непонимающий голос, тяжелое дыхание. Акира явно не объяснил, почему он ткнул трубкой парню в ухо.

– Адриан.

– …Алексис?

– Адриан… – Чувство невыносимого счастья разлилось по моему телу. Я не думала, что звук чьего-то голоса, просто произносящего мое имя, может принести столько эмоций. Но нет, имя свое я смогу послушать и в другой раз. Во мне неожиданно вспыхнула злость на этого парня. – Адриан Блэк, не смей проигрывать!

– Что? Ты смот…

– Мы смотрим! И нам стыдно за тебя! Не смей проигрывать этому придурку! Ты слишком много пропускаешь!

Хрипловато-лающий смех на том конце телефона:

– Да, ты всегда меня за это ругала.

– И правильно делала! Может, сегодня тот день, когда стоит меня послушать?

Тишина. Пропала связь? Нет, есть…

– …Зачем мне бороться, Алексис?

– А зачем тебе сдаваться? Если ты сдался – заведомо проиграл. А пока ты борешься, неважно какие у тебя силы, шансы, условия, пока не опустил руки – ты еще можешь выиграть. Так ты сказал мне? Так докажи, что твои слова чего-то стоят! Я хочу увидеть твою победу, Адриан!

– Кто-то звонит Блэку, интересно, кто бы это мог быть в такой момент? Волчонка буквально раскатали по рингу в первом раунде. Поможет ли этот мотивирующий звонок? До начала второго раунда за звание Чемпиона считанные секунды!

Я обернулась к телевизору, и увидела, что на экране показывают Блэка, разговаривающего по телефону со мной. На его прекрасных искалеченных губах – самая искренняя улыбка, преображающая все черты лица.

– Лексис.

– Да?

– Я выиграю, для тебя и Тэйта. Ты этого хочешь?

– Да. Я очень хочу этого, Адриан.

– Лексис.

– Да?

– Ты наконец-то назвала меня по имени.

– Дурак… Это будет в последний раз, если ты не вырвешь у этой ощипанной лисьей морды свою победу.

– Лексис…

– Что?!

– Люблю.

Гудки в трубке, но я все еще прижимаю горячий аппарат к уху. Затем очень медленно опустила руку.

– Надеюсь, ты была убедительна. – Тэйт слабо улыбнулся.

– Эй, ты плохо выглядишь. – Я подошла к парню и положила руку на лоб, проведя по волосам. – Давай я позову кого-нибудь?

– Ну нет уж, я хочу увидеть, как мой лучший друг покорит этот мир.

Я с сомнением посмотрела на парня:

– Лекси, все хорошо. Просто я устал. Обещаю, что мы позовем кого-нибудь после боя.

Я не успела возразить, как раздался гонг, заставивший меня обернуться и сделать несколько шагов к телевизору. Я стояла перед ним как перед алтарем, со взглядом, полным надежды.

– Ну ничего себе какое начало! Что я говорил о звонке? Кто бы ты не был, абонент, ты сделал свое дело!

Адриан рвал и метал, он был везде и сразу, он обманывал и манипулировал. Дьявол во плоти, с потрясающей ухмылкой демона. Он просто издевался, измывался над Ником, заставляя его постоянно промахиваться, злиться, нервничать, и от этого снова промахиваться. Зрители сходили с ума, комментатор был в восторге, я же начала смеяться. Господи, да! Да! Он был великолепен! Он будто танцевал, с балетной грацией, наслаждался каждой секундой.

Другая камера поймала кадр со спортсменами, окруженными канатами. Это действительно напоминало клетку для двух животных. Да только что бы не рассказывали сказки, волк всегда сильнее лисы.

Адриану надоело играть. Он совершает обманный маневр, путая противника и наносит ему точный и быстрый, такой быстрый удар, что, кажется, даже камеры не успевают его захватить в свои стандартные 24 кадра. И этот удар достал Ника Барроуза. И не просто достал – он выбил его с ринга, заставив пролететь в воздухе добрых пару метров, оставив за собой кровавые капли, прежде чем упасть на спину. Было очевидно, что Лис уже сам не поднимется.

– Да! Да! – Крикнула я, подпрыгивая на месте как безумная. Я захохотала, лицо было мокрое, я рыдала, как сумасшедшая, рыдала от счастья.

Адриан стоял в центре ринга, со слегка поднятым вверх лицом. Он стер со лба пот, смешанный с кровью. Победитель улыбался.

– Адриан Блэк – чемпион мира! Он появился внезапно и подмял под себя весь спортивный мир, он сделал это! Обожаю этого парня! Да, друзья, Адриан Блэк побеждает Ника Барроуза на второй минуте второго тайма боя за звание Чемпиона мира. Побеждает нокаутом! Да! Вы видели, с какой молниеносной скоростью он выбросил свой кулак?! Так делают Чемпионы!

– Да! Господи, да! – Я сияю, грудь распирает от восторга. – Тэйт, ты видел это, он победил, он побе…

Я оборачиваюсь, голос замирает, обрываясь на полуслове. Нелепая широкая улыбка замирает у меня на губах, а затем вовсе сползает. Парень лежит в кровати, все такой же бледный, с закрытыми глазами. Отчего-то поза его мне кажется неправильной и неестественной. Почему мерещиться в сумраке комнаты, что его грудь не подымается в равномерном дыхании? Ведь он же просто заснул? Тэйт, и заснул, пока не увидел победу Адриана? Такого быть не может. Пытаюсь отогнать от себя самые страшные, идиотские, ненужные мысли. Подхожу к парню, дотрагиваюсь до его лица. Пальцы мелко дрожат, касаясь прохладной кожи.

– Тэйт… – Шепчу я. Дотрагиваюсь до шеи, нахожу место, где должна биться сонная артерия. Не могу почувствовать пульса. Это все пальцы виноваты. И в голове так шумит. Резко наклоняюсь к груди, пытаясь услышать стук сердца своего друга. Но слышу только пульсацию собственной крови. К горлу подкатывает тошнота и удушающие слезы. – Тэйт! Тэйт, твою мать, не смей! Очнись!

Я в истерике хватают парня за футболку и трясу за ткань. Голова безвольно перекатывается.

– Черт, черт, черт, черт! – Перекидываюсь через кровать и в истерике нажимаю на кнопку вызова медсестры, раз, еще раз, еще раз, еще раз. Долблю ее со всей силы, как будто от этого они придут быстрее. Какого хрена они так долго! – Тэйт, пожалуйста, не уходи, я умоляю тебя, не надо. Ты мне нужен, ты так мне нужен. Я не смогу без тебя. Мы так много не успели сделать, Тэйт, умоляю, пожалуйста, Тэйт! Ты не можешь взять и оставить меня! Ты не можешь!

Я прижалась губами к его лбу и шептала, шептала. Я все просила и просила, уговаривала, молила, захлебывалась от слез, таких горьких, что они буквально прожигали мое лицо. Меня колотило, трясло от рыданий и отчаяния. Потом чьи-то руки отцепили меня от парня. Кажется, я пыталась сопротивляться, но тщетно. Вроде в палате было много людей, очень много. Но я видела перед собой только Тэйта Вуда, и мечтала, чтобы он еще хоть раз посмотрел на меня своими изумрудными глазами.