Текст книги "Соразмерный образ мой"

Автор книги: Одри Ниффенеггер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

ПОХОРОНЫ КОТЕНКА СМЕРТИ

Котенка обнаружила Джулия. Никогда прежде она не сталкивалась со смертью, и ее первая мысль была о Валентине: может, кошечка еще чудом проснется, может, Валентина ничего не узнает. Но Валентина не убивалась. «Ох», – только и сказала она, выслушав Джулию.

В чулане Джулия нашла деревянный ящичек с откидной крышкой. Когда-то в нем хранили столовое серебро, но теперь об этом напоминали только пустые отсеки, обитые бледно-зеленым бархатом. Родителям Эди и Элспет кто-то подарил серебряные приборы на свадьбу. Но в девяносто шестом их квартиру обокрали. У Джулии мелькнуло недоумение: зачем хранить пустой ящик, утративший свое назначение? Она перенесла его в спальню и поставила рядом с кошачьим тельцем.

Валентина откинула крышку.

– Не поместится, – сказала она.

– Да, вот если бы котенка была в форме вилки… а так перегородки мешают. Погоди-ка, они, по-моему, вынимаются, – заметила Джулия.

Старый клей поддался легко, и Джулия вытащила деревянную вставку. Из ящика пахнуло плесенью. Валентина скривилась и зажала нос краем блузы.

– Набьем туда кошачьей мяты. А кошечку во что-нибудь завернем.

Джулия сходила в гардеробную и раскопала голубой шелковый платок, оставшийся от Элспет. Валентина кивнула. Джулия разложила его на кровати. Валентина взяла кошечку на руки и перенесла на голубой шелк. Поцеловала кошачью макушку. Тельце уже слегка окоченело. Валентина завернула его в платок и уложила в ящик. Теперь ничто не напоминало, что Котенок совсем недавно был жив. В ящике лежал застывший, жалкий комок. Валентина опустила крышку.

Близнецы спустились вниз и молча постояли у Роберта под дверью. Валентина прижимала к груди ящик. Открыв им дверь, Роберт сказал:

– Я тут подумал и решил: закопаем на заднем дворе.

– С какой стати? – возмутилась Джулия. – За стеной огромное кладбище. Глупо получается: у нас же есть фамильный склеп – туда и отнесем.

Близнецы переступили через порог и остановились в прихожей, будто собираясь тут же уйти. Роберт запер за ними дверь.

– Это невозможно по целому ряду причин. Во-первых, для наземного захоронения требуется особый гроб, а этот скоро придет в полную негодность. Во-вторых, там запрещается хоронить животных – это христианское кладбище.

– А если у нас христианское животное? – спросила Джулия.

– А если мы раздобудем правильный гробик? – спросила Валентина.

Роберт стоял на своем:

– Закопаем у садовой стены, а Джордж сделает небольшое каменное надгробье. Кошка будет лежать в двух шагах от кладбища, и вы сможете ее навещать в любое время.

– Ладно, – сказала Валентина; ее зазнобило. Хотелось поговорить с Элспет, но та куда-то исчезла.

Они втроем вышли на задний двор. Роберт принес лопату и несколько пар перчаток. Посовещавшись с Валентиной, он начал копать. Ящик был невелик, но Роберт углубил яму на метр. Закончив работу, он про себя воздал должное труду похоронной бригады: «Томас и Мэтью управились бы в считаные минуты, а у меня пот в три ручья и руки стерты до кровавых мозолей». Он бережно опустил ящик на дно.

– Наверное… полагается что-нибудь сказать? – спросила Джулия.

– Ты имеешь в виду молитву? – усомнился Роберт, переводя взгляд с Джулии на Валентину.

– Прощай… Котенок… – произнесла Валентина.

И, подумав: «Я тебя люблю. Прости меня…», расплакалась.

Роберт и Джулия в нерешительности переглянулись: каждый полагал, что другой утешит лучше. Джулия сделала знак рукой: «Давай ты». Шагнув к Валентине, Роберт привлек ее к себе; она зарыдала в голос. Джулия не стала смотреть. Она отвернулась, направилась к дому и поднялась по пожарной лестнице. В квартире она сразу подбежала к окну: Валентина прижималась к Роберту. Роберт смотрел вверх, на Джулию. «Стушевался. Получил в подарок дорогую побрякушку, а радость изобразить не может». Джулия отошла от окна – пусть разбираются сами.

Два дня все избегали общения. Элспет не вылезала из ящика письменного стола и мучилась угрызениями совести; Роберт засиживался в конторе, изучая похоронные акты; Джулия вставала раньше обычного и уходила неизвестно куда; Валентина слонялась по квартире и не могла закончить черное платье с пелериной. Ей было трудно сосредоточиться, и выкройка не поддавалась никакой логике. Роберт помог близняшкам заказать новый телевизор, который доставили на следующий день после похорон Котенка. Валентина забросила костюмы, начатые для «Парада старины» и документальной передачи на тему ислама. Мартин пребывал в счастливом неведении; он взахлеб работал над кроссвордами, а в перерывах осваивал лестничную площадку. Там он безболезненно продержался целых десять минут и даже дерзнул предположить, что когда-нибудь одолеет ступеньки.

За обедом Валентина не отрываясь смотрела очередную серию «Ист-эндеров»;[102]102
  «Ист-эндеры» – популярный британский телесериал, выходит с 1985 г.


[Закрыть] тут наконец появилась Элспет. Невидимая глазу, она устроилась поодаль от телевизора и думала, как начать разговор. Сериал закончился. Щелкнув пультом, Валентина стала убирать со стола. Элспет, мучаясь от нерешительности, потащилась за ней на кухню, потом в спальню.

Валентина окликнула:

– Элспет? Я знаю, ты здесь. – Пальцы Элспет коснулись тыльной стороны ее ладони. Валентина перешла в гостиную и присела возле планшетки. – Что стряслось, Элспет?

СТРАШНАЯ ОШИБКА ИЗВИНИ

– Я ведь не просила тебя убивать кошечку насовсем, ты это понимаешь?

ПОНИМАЮ ХОТЕЛА ОЖИВИТЬ НО ОНА УБЕЖАЛА

– А сейчас она тут?

НЕ ВИЖУ

– Как только увидишь – дай мне знать, ладно?

ЭТО НЕ СКОРО СНАЧАЛА ОНА БУДЕТ ОБЛАЧКОМ

– Пускай.

Я ВИНОВАТА

– Я тоже. Это все из-за меня, Элспет. Напрасно я это затеяла.

ВСЕ ПЛАНЫ ЛЮДЯМ И МЫШАМ КРУШИТ СУДЬБА[103]103
  Все планы людям и мышам крушит судьба (англ. «The best-laid plans of mice and men»). – Перефразированная цитата из Роберта Бёрнса: «Задумки людям и мышам крушит судьба» (англ. «The best-laid schemes о' mice and men…»). Стихотворение P. Бёрнса «Полевой мыши, гнездо которой разорено моим плугом» известно в переводе С. Я. Маршака:
…Ах, милый, ты не одинок,И нас обманывает рок,И рушится сквозь потолокНа нас беда.Мы счастья ждем, а на порогВалит нужда…

[Закрыть]

– Ну да, понятно. – Валентина поднялась на ноги. – Устала я, Элспет. Пойду спать.

СПОКОЙНОЙ НОЧИ

– Спокойной ночи. – Валентина вышла.

Элспет услышала, как она чистит зубы в ванной. Кажется, проехали, подумала Элспет. Оно и к лучшему.

Утром следующего дня Джулия нашла Валентину на заднем дворе. Она сидела на скамье, подставив лицо солнцу, и смотрела на маленький земляной холмик над могилой котенка.

– Эй, привет, – окликнула Джулия.

– Привет.

– Думаю в «Либерти»[104]104
  «Либерти» – фирменный магазин тканей; существует с 1875 г.; расположен в здании тюдоровской эпохи. Ткани и тканевые изделия фирмы «Либерти» славятся высоким качеством и тонкостью проработки узора.


[Закрыть] съездить. Хочешь со мной?

Валентина уже готова была сказать «нет», но вовремя сообразила: «Джулия терпеть не может „Либерти“; наверняка она это придумала ради меня». В «Либерти» на третьем этаже – Валентина знала – находился отдел мерного лоскута; там можно было неспешно бродить часами, выбирая небольшие отрезы тканей. Телевизор ей уже порядком надоел.

– Конечно хочу, – сказала она. – Поехали.

По дороге они почти все время молчали. Валентина с ног до головы оделась в черное – это были вещи из гардероба Элспет. Джулия не смогла ей соответствовать: она остановила свой выбор на бледно-розовом джемпере с капюшоном, короткой юбочке и колготках. «В розовом и черном мы неплохо смотримся, – думала она. – Не одинаково, но эффектно». Они сидели рядом в грохочущем поезде Северной линии; каждая кожей чувствовала другую, но не спешила открывать рот. В «Либерти» Валентина сразу нырнула в цокольный этаж, где помещался отдел тканей. Джулия плелась за ней следом и продумывала, что скажет Валентине, когда та снизойдет до разговора.

Настало время обеда, и близнецы отправились в кафе, где взяли на двоих сэндвич с беконом, зеленым салатом и ломтиками помидора и пакет чипсов. Джулия пила кока-колу, Валентина – чай. Молчание затягивалось, и Джулия нервничала все сильнее. В конце концов она не выдержала:

– А дальше какие планы?

Валентина пожала плечами:

– Не знаю. Наверное, домой.

– Да брось ты, – в угоду ей заворковала Джулия. – Такая чудесная погодка. Домой всегда успеем.

– Хорошо. – По тону Валентины было ясно, что ей совершенно все равно.

– Пошли прогуляемся.

– Пошли.

На улице Джулия двинулась в южном направлении. Как заметила Валентина, путеводитель ей больше не требовался. Вскоре они оказались в Сент-Джеймсском парке.

– Давай посмотрим уток, – сказала Валентина; они сели на скамейку и стали смотреть на пруд с утками.

Джулия спросила:

– Почему ты на меня так злишься?

– Сама знаешь.

– Нет… Даже не догадываюсь. Мы всю жизнь вместе, и раньше нам было хорошо. Вернее, мы об этом и не задумывались, правда? Так выходило само собой. Мы хотели одного и того же, не собирались расставаться… помнишь?

Валентина покачала головой:

– Говори за себя. Это в твоем представлении мы так жили. Мы всегда делали только то, чего хотелось тебе. Ты принимала это как должное и ни разу не уступила. А то, чего хотелось мне, всегда отметалось. Например, учеба. Хоть в Корнелле, хоть в Иллинойском университете. Сейчас бы уже окончили. Нашли бы приличную работу. Но тебе не нравилось, когда у меня появлялись собственные интересы; ты немедленно шла на попятный и тащила меня за собой. Насколько я понимаю, тебе от жизни ничего не нужно, поэтому и мне не дозволяется к чему-то стремиться. Куда это заведет, Джулия? Ты не можешь вечно тянуть меня назад.

– Но у нас судьба такая – быть вместе. Я так тебе скажу: посмотри на маму и Элспет. Они не хотели разлучаться. Между ними встало что-то непреодолимое, и только тогда они разошлись в разные стороны, но вопреки своей природе, и обе потом жалели.

– Никто не мешал им воссоединиться, однако у них и мысли такой не возникало, – сказала Валентина. – Элспет с Робертом провели отпуск в Штатах, но даже не подумали заехать в Чикаго, потому что Элспет не хотела. Роберт считает, что мама запретила ей с нами общаться.

– Но суть в том, что они расстались не по своей воле.

– Какое нам до них дело? – бросила Валентина. – Я, например, хочу получить образование. Я хочу, чтобы у меня был парень, я хочу выйти замуж и создать семью. Хочу стать модельером, хочу жить одна в собственной квартире, хочу съедать целый сэндвич, а не половинку. Последовательность не имеет значения, – добавила она.

– Да кушай ты свои сэндвичи, сколько влезет, – ответила Джулия.

Она хотела пошутить, но Валентина резко встала и пошла прочь. Джулия окликнула ее. Валентина скрылась из виду, и Джулия устремилась в ту же сторону. «Куда ее понесло? – встревожилась Джулия. – Города не знает, заблудится еще».

Выйдя из парка, Валентина помедлила, свернула направо и зашагала вдоль Молла. Джулия перешла на бег, чтобы с ней поравняться. Оглянувшись, Валентина прибавила шагу. На подходе к Трафальгарской площади она заговорила с бомжом, продававшим газету «Биг иссью»;[105]105
  «Биг иссью» (англ. «Big Issue», букв. «Важная тема») – уличная газета, создаваемая профессиональными журналистами с целью привлечения внимания к проблемам бездомных и сбора средств в помощь лицам без определенного места жительства. «Биг иссью» – это социальная программа, которая помогает бездомным получать легальный доход и интегрироваться в общество. Российский аналог – газета «Ночлежка».


[Закрыть] тот стал размахивать руками, тыкать пальцем и, кажется, что-то для нее записал. «Метро ищет», – догадалась Джулия. Она решила выждать, пока Валентина сориентируется. «Сяду с ней в один поезд. Там она никуда от меня не денется». Валентина посмотрела через плечо, но ничего подозрительного не заметила – и пошла не в ту сторону. «Ты куда? Почему не на Черинг-Кросс? – Джулия шла за ней следом по Кокспер-стрит и Хеймаркету. – В черном ее почти не видно». Немного сократив расстояние между ними, Джулия, к счастью, заметила, что Валентина вошла в метро на станции «Пикадилли-серкус». Джулия бросилась за ней. У нее на глазах Валентина шлепнула по барьеру проездным билетом, проскользнула через турникет и бросилась к лестнице. Джулия не спускала с нее глаз, но решила поехать на эскалаторе и оказалась в нижнем вестибюле первой. Стиснув зубы, Валентина прошла мимо. Джулия, совершенно убитая, держалась на несколько шагов сзади.

Валентина поспешила на ту платформу, откуда поезда шли в западном направлении. «Какого черта ей там нужно?» Остановившись на расстоянии вытянутой руки, Джулия проговорила:

– Валентина. Это не наш поезд. Он идет в аэропорт Хитроу.

Валентина не отреагировала. «Она что, намылилась в аэропорт? У нее даже паспорта с собой нет. И в карманах пусто». Подошел поезд. Валентина шагнула в вагон. Джулия – за ней.

Когда двери закрывались, Валентина в последний момент протиснулась между створками и выскочила. Джулия успела заметить, что она стоит на платформе и с довольным видом провожает глазами удаляющийся поезд.

Роберт вернулся с кладбища около шести. Плеснув себе виски с содовой, он вышел на задний дворик, чтобы посидеть под прикрытием стены и отдохнуть. На скамье уже сидела Джулия. Ее лицо было мокрым от слез.

– Что такое? – спросил он, хотя примерно догадывался.

– Валентина потерялась, – всхлипнула Джулия и без подробностей рассказала ему о событиях этого дня.

– Ну, не знаю, – сказал он. – Если она от тебя смылась, это еще не повод бить тревогу.

Джулия отвела взгляд:

– Где ее носит?

– Понятия не имею, но к ночи появится.

Без особой уверенности Джулия кивнула:

– Да, наверное.

Роберт протянул ей стакан:

– Выпьешь?

– Нет, спасибо.

– Тогда говори, чем могу помочь.

– Ничем. Но все равно спасибо. – Джулия ушла к себе, оставив Роберта теряться в догадках.

В семь часов Джулия спустилась этажом ниже и постучалась к нему в дверь.

– Есть новости? – спросил он.

– Нет. – Джулия стояла на площадке. – Что теперь делать? Может, в полицию заявить?

– Даже не знаю, – ответил он. – Не уверен, что…

Тут зазвонил телефон. Роберт схватил трубку.

– Алло?.. Слава богу, мы чуть с ума не сошли… Ты где?.. Уэст-Далидж? Как тебя туда занесло?.. Ладно, неважно, подожди, я посмотрю по карте… Приеду за тобой на такси, жди у входа, поняла?.. Нет, не надо, стой там. Да-да, не волнуйся. До встречи. – Он положил трубку и повернулся к Джулии. – Она будет ждать у Национального железнодорожного вокзала в южном Лондоне.

– Можно мне с тобой?

– Лучше не надо, – сказал Роберт. Взяв бумажник и ключи, он вышел на площадку. – Не обижайся, Джулия. Она… на грани нервного срыва.

– Все понятно. – Джулия отвернулась и побежала наверх.

Роберт поспешил на стоянку такси.

От Хайгейта до Уэст-Далиджа путь неблизкий, и у Роберта было время поразмыслить. «Надо бы связаться с их родителями. Я не возьму на себя такую ответственность. От Элспет толку мало. Позвоню Эди и Джеку, пусть приедут… и что сделают? Приструнят девчонок… Я им не опекун… Тут нужен третейский судья…»

Когда автомобиль в конце концов притормозил у вокзала, Роберт вышел и остановился на тротуаре. Валентина, можно было подумать, материализовалась из тьмы: Роберт заметил, что к нему плывет голова, но тут же понял, что черная одежда просто не видна. Они не проронили ни слова. Валентина села в машину, Роберт опустился на сиденье рядом с ней.

На дорогах было почти пусто. Водитель болтал на хинди по мобильнику. Первые несколько миль они молчали. Когда такси переезжало через Темзу, Роберт спросил:

– Как себя чувствуешь?

– Я приняла решение, – спокойно сказала Валентина. – Но мне понадобится твоя помощь.

Роберт занервничал. Впоследствии он ругал себя, что не приказал таксисту остановиться, не отправил ее домой одну; надо было бежать от нее сломя голову, нестись до разрыва сердца по улицам южного Лондона. Вместо этого он спросил:

– Какая же?

Очень тихо, чтобы не услышал водитель, Валентина повела рассказ о том, как Элспет оживила Котенка. Роберт слушал с нескрываемым раздражением.

– Не понимаю, – сказал он. – Котенок издох.

– Это случилось не в тот раз. Элспет стала упражняться. Котенку не понравилось, он убежал, и Элспет не сумела вернуть его в тельце.

– Что значит «стала упражняться»? Упражняться в чем?

– Я как раз собиралась к этому перейти. У нас был план…

Она изложила ему этот план очень тихо, почти шепотом, с легким американским акцентом, и Роберт ужаснулся. Он шарахнулся в сторону:

– Ты сумасшедшая.

Она положила узкую ладонь ему на колено.

– Вот и Элспет вначале так сказала. Но потом она хорошенько подумала, и мы обсудили все подробности. Ты сам с ней поговори…

– Да, будь уверена, я с ней поговорю от души. – Он стряхнул ее руку с колена, потом сжалился и задержал ее в своей ладони. – Э… Валентина. Ты не должна допускать… видимо, не следует возлагать принятие решений на Элспет.

– Это почему?

– Она… хитрая. У нее внутри одной идеи прячется другая.

– Она ко мне очень добра.

Роберт покачал головой:

– Элспет не добрая. Даже при жизни была не очень-то… она была остроумна, красива, фантастически изобретательна в пост… в поступках, но после смерти, по-моему, утратила очень важное качество – сострадание, или, если хочешь, сопереживание, какую-то человечность… боюсь, ей нельзя доверять, Валентина.

– Но ты же ей доверяешь.

– Потому что я идиот.

Они опять замолчали и до конца поездки не произнесли ни слова.

Валентина отказывалась идти домой, и Роберт предложил ей переночевать у него. Дождавшись, пока она заснет, он поднялся на второй этаж и постучался в дверь. Джулия открыла тотчас же.

– Входи, – сказала она.

Он остановился в прихожей. Ему не хотелось садиться и заводить долгий разговор.

– Она у меня; только что заснула, – сообщил он.

– Хорошо.

– Джулия, – начал он. – У тебя не возникало ощущения, что Валентина… склонна к суициду?

– Это она нарочно, – поспешила ответить Джулия.

Роберт собрался уходить.

– Как знать. Ты… последи за ней. – Он стал спускаться вниз и только от своей двери услышал, как Джулия заперлась на замок.

Войдя в квартиру, он сразу пошел к телефону. В Лейк-Форесте, очевидно, было около семи вечера. Он представил, как чета Пул садится ужинать в блаженном неведении относительно замыслов своей дочери, которая спланировала собственную смерть и возвращение к жизни. Поднеся трубку к уху, он сообразил, что не знает их номера. Может, спросить у Джулии? Нет, лучше не надо; утром можно будет справиться у Роша.

Роберт бодрствовал почти всю ночь: смотрел без звука футбол, потом программу об американской фолк-музыке. В какой-то момент его сморило прямо в кресле. Проснувшись, он обнаружил исчезновение Валентины. Он побежал наверх и увидел, что близняшки завтракают – и, по всей видимости, мирно. Валентина сварила ему кофе.

– Какие у вас на сегодня планы? – поинтересовался он.

– В общем-то, никаких, – ответила Валентина.

– Съездили бы в супермаркет.

– У нас продуктов полно, – сообщила Джулия.

– Или на экскурсию.

– Ты собираешься поговорить с Элспет? – спросила Валентина.

– Как ты догадалась? – ласково протянул он.

Валентина растерялась, но ничего не сказала. После завтрака Джулия поднялась проведать Мартина, а Валентина, взяв с собой чашку чаю, спустилась на задний двор. Оставшись в столовой, Роберт позвал:

– Элспет. Подойди ко мне.

Щеку обдало холодом. С карандашом и бумагой наготове он сел за стол.

– Элспет, что ты задумала?

Я?

– На пару с Валентиной. Она открыла мне ваш план.

ЭТО ЕЕ ПЛАН.

– Да она дальше своего носа ничего не видит, Элспет, ты же понимаешь: это добром не кончится. Во-первых, в мертвом теле начнутся химические процессы.

ПУСТЬ СЕБАСТЬЯН ЕЕ НЕ БАЛЬЗАМИРУЕТ.

– Я имею в виду природные химические элементы. Многочисленные железы выделяют всякую гадость, которая разлагает тело. Кроме того, существуют газы, бактерии…

ТРУП НАДО ДЕРЖАТЬ В ХОЛОДЕ. ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ, БЛИЗКОЙ К НУЛЮ.

– Элспет, это к делу не относится. Даже говорить об этом не стоит. Через шесть месяцев Валентина сможет забрать свою половину наследства и уйти. Если она не пожелает знаться с Джулией, никто ее не заставит.

А ЕСЛИ ОНА РАНЬШЕ НАЛОЖИТ НА СЕБЯ РУКИ?

– Она этого не сделает, – заявил он с преувеличенной уверенностью.

ТЫ ДАВНО НЕ СМОТРЕЛ ЕЙ В ГЛАЗА? ОНА ФАНАТИЧКА.

– Сегодня же позвоню ее родителям. Пусть забирают девчонку домой.

Я ПРЕДЛАГАЛА ЭТО В. ОНА НЕ ПОЕДЕТ.

– Почему? Вообще говоря, ее согласия и не требуется, правда? Эди и Джек при необходимости положат ее в клинику; у меня такой власти нет.

У НИХ ТОЖЕ.

– Элспет, я не собираюсь пособничать тебе в этом деле, а без меня ничего не выйдет.

ЕСЛИ У НАС ПОЛУЧИТСЯ, ТЫ БУДЕШЬ ОБЯЗАН ПОМОЧЬ, ИНАЧЕ ОНА УМРЕТ.

Роберт потерял дар речи. Отложив карандаш, встал и начал ходить вокруг обеденного стола. На столе сидела Элспет и следила за ним глазами. Ты все такой же, любовно подумала она. В конце концов он сел.

– Какая тебе корысть? – спросил он. – Ты ревнуешь?

НЕТ.

– Ты действительно собираешься ее убить?

Я НАУЧИЛАСЬ ДЕЛАТЬ ЭТО ГЛАДКО И НЕЗАМЕТНО.

– Не сомневаюсь. – Роберт догадывался, что достаточно будет задать один-единственный вопрос, чтобы обнажить противоречие, которое скрывал в себе этот чудовищный план, но не понимал, как облечь его в слова. – Это… плохо, Элспет.

ВОЗМОЖНО. ТОЛЬКО ОНА НЕ ОТСТУПИТСЯ.

– Она сама ни за что себя не убьет.

А ЕСЛИ?

Ее доводы вернулись к исходной точке. «Но ведь есть же способ разорвать этот круг и найти решение?»

– Забудем это, – взмолился он. – Поклянемся друг другу этого не делать, тогда и она призадумается.

А ЕСЛИ ОНА СЕБЯ УБЬЕТ?

Он не ответил.

ХОТЯ БЫ ВЫСЛУШАЙ, ЧТО ИЗ ЭТОГО МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ.

Заполняя страницу за страницей аккуратным почерком Элспет, Роберт все более отчаивался. «Я не буду в этом участвовать», – твердил он себе. Но по всему выходило, что будет.