Текст книги "Место под солнцем"
Автор книги: Одинокий Гавриил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Когда Борис с Костей обтерлись и натянули рубахи, Гастон жестом пригласил их к завтраку.
– Ни за что не поверю, что вы простые паломники, – сказал он, пока приятели усаживались за стол, – по ухваткам видно воинов. Если не сейчас, то совсем недавно в какой-то армии или дружине служили.
– Да нет, ошибаешься любезный. Я – купец, – Константин ткнул себя пальцем в грудь, – а мой спутник – мой напарник и шкипер. А если драться уметь не будешь, пираты тебя живо на дно пустят. Вот только корабль наш бурей разбило, только мы вдвоем и спаслись.
– Да, бывает, – Гастон поскреб шею с правой стороны, где из-под воротника рубахи был виден кривой шрам, – все мы под богом ходим. Ну как, будете свой способ показывать – молоко свежее уже принесли.
– А вот сейчас поедим, – Костя кивнул на свежий, еще исходящий паром, киш-лорайн18, который повариха поставила на стол перед ними, – к кузнецу сходим и сразу покажем. А пока мы ходить будем, ты приготовь жаровню с углями, чистый кувшин и ведро с холодной водой.
Через час друзья забрали свой заказ в кузнице. Хотя и пришлось дополнительно пропаять подтекавшие в нескольких местах трубки, устройство было выполнено согласно спецификациям. Вернулись в таверну, неся завернутый в рогожу пастеризатор.
– Пока ты нам не заплатил, мы тебе эту штуку не покажем. Вот смотри, – Константин взял в руки один из кувшинов молока, – это у нас будет контрольный объект.
С этими словами он накрыл горловину кувшина полотном и, обмотав его веревкой, поставил его на полку над стойкой. Заметив недоумевающий взгляд трактирщика, пояснил:
– Это значит, что ничего мы с ним делать не будем. Оно просто для сравнения. А вот это молоко мы обработаем у себя в комнате, принесем вниз и поставим рядом, – он взял в руки второй кувшин молока и передал его Борису, – Посмотрим, какой из них быстрее скиснет. Где то, что мы тебя просили приготовить?
Они отнесли в свою комнату пастеризатор, молоко и жаровню с горящими углями. Затем Костя спустился вниз за пустым кувшином и холодной водой.
– Э, нет, так дело не пойдет. Ты, что жульничать решил, – понюхав пустой кувшин, Константин протянул его Гастону, – в такой посуде молоко сразу скиснет.
– Так что, чистый кувшин как вы просили, – заюлил Гастон, – вы же сами из него вчера вино пили.
– А ты его и не помыл, – недобро осклабился Николаев, – нет уж, давай чистый молочный кувшин, желательно пропаренный, без дураков.
Получив требуемое, он ушел наверх и закрыл дверь в комнату. Друзья налили в пастеризатор воду и поставили его на жаровню. Борис начал раздувать угли, а Константин полез в их походную аптечку. Достав пилюли от изжоги, он раздавил одну и растворив в воде еще раз хорошенько прополоскал кувшин.
– Не сода, конечно, но сойдет, – проворчал он, – вот же жук, кувшин из-под вина подсунуть хотел.
Когда вода почти дошла до кипения и от дна кастрюли потянулись струйки мелких пузырьков, Костя поставил пустой кувшин в холодную воду, под нижний патрубок, выходящий из пастеризатора, а сам начал вливать молоко тонкой струйкой в верхнюю воронку. Молоко пройдя через разогретую горячей водой спиральную трубку охлаждалось в кувшине. Еще через четверть часа, когда пастеризованное молоко вернулось к комнатной температуре друзья, прибравшись, спустились вниз. Константин отлил немного молока из кувшина и дал Гастону попробовать.
– Убедился, что мы молоко не подменили? – он пометил кувшин крестиком и поставил его рядом с первым на полку, – а теперь только наблюдать осталось. Надеюсь жулить больше не будешь?
Трактирщик заверил, что ничего дурного он ввиду не имел и выставил на стол кувшинчик вина и сыр на закуску. Выпив с друзьями стаканчик, он умотал заниматься своими хозяйственными делами, оставив их сидеть в пустом зале таверны.
– Как ты считаешь, Борь, куда нам отсюда двигаться? – спросил Константин, потягивая вино, – похоже, что местные ресурсы мы исчерпали.
– Да, денег в этой деревне явно немного осталось, – улыбнулся Борис, – ты, со своими талантами, практически всю наличность выкачал.
– Ну, ты их не оскорбляй. Здесь церковь есть, значит, как минимум, это село, – ухмыльнулся в ответ Николаев, – а если серьезно...
– А если серьезно, то это зависит от того, чего мы хотим. Давай-ка наши приоритеты сперва обговорим.
– Какие могут быть приоритеты? Если уж мы сюда с концами попали, надо как-то устраиваться и жить.
– Жить можно по-разному. Можно вон в монастырь уйти и остаток жизни провести в молитвах и благочестивых размышлениях. Или можно каким-либо графом или королем карманным заделаться. Сейчас как раз период феодальной раздробленности. Княжество типа Монако или Лихтенштейна можно себе оторвать и живи не горюй.
– Да ну тебя к бесам. Из меня монах, как из тебя папа римский. Да и за властью я никогда не тосковал. На хрен мне эти интриги, войны, заговоры. Правда и подчиняться особенно никому не хочу. Я независимый предприниматель, ну и инженер думаю неплохой. На этом стою и стоять буду. А ты сам-то чего хочешь?
– Именно этого я от тебя и хотел – определить свою позицию. Что меня касается, то я тоже как будто неплохой инженер-электрик и немного программист. Без этого в наше время... Тьфу, не в наше нынешнеее, а в двадцать первом веке, нельзя. К сожалению, мою квалификацию еще лет пятьсот применить будет затруднительно. Но больше всего я плавать хочу. Как говорится, душа моря просит.
– Так кто тебе мешает. Сколько Гастон сказал тут до моря – шесть лье19. Это меньше чем двадцать пять километров. На бричке за час доедем. Хотя нет, по этим дорогам наверное часа два займет.
– Ага, а плавать на пузе, или плот сделаем, чтобы бричку загрузить?
– Можно и корабль сделать. Было бы желание.
– Это Ной с сыновьями ковчег делал. С божьей помощью и то сколько лет возился. А у нас ни сыновей, ни божьей помощи нет.
– Ты не утрируй, верфи тут где-то есть, значит можно заказать и тебе за пару месяцев судно построят.
– Чтобы корабль на верфи заказать – деньги нужны. А у нас в кармане – вошь на аркане.
– Ничего, деньги найдем. Потому и двигать надо туда где они есть. Это значит в город покрупнее. А раз мы хотим, чтобы верфь была, то, наверное, в какой-либо портовый город – Марсель, например.
– Ну вот мы кое с чем и определились, – Борис поставил стаканчик и начал загибать пальцы на левой руке, – первое – во власть мы не рвемся и в отшельники тоже. Второе – служить кому-либо трамплином, чтобы потом об нас ноги вытерли, мы также не хотим. Работать для того, чтобы кого-то там возвеличить нам влом. Спасать мир, Россию, Францию, Польшу и прочих, включая гроб господень, не будем. И вообще, прогрессировать или спасать кого-либо, кто об этом не просит – верный способ огрести по самое не балуйся. Я, конечно, не против спасти кого-либо конкретно, если ситуация так сложится, но чрезмерным альтруизмом страдать не будем, а будем устраивать свою собственную жизнь покомфортнее с учетом обстановки. Третье – для этого нам нужны денежные средства, которых у нас пока нет, но мы их надеемся заработать своими руками и головой. Для чего выдвигаемся в крупный, желательно портовый, город.
– Все правильно, – Константин почесал в затылке, – добавим только, что зарабатывать будем на неизвестных пока здесь технологиях, но раздавать их не будем, разве, что за большие деньги. И четвертое – деньги собираем тебе на корабль. Легенду мы придумали, но почему бы нам ее не воплотить в жизнь. Минус кораблекрушение и паломничество, конечно. Сделаем тебя шкипером и будем торговать.
– Идея неплоха, – Борис налил им обоим еще по стаканчику вина, – но есть сложности...
– Сложности есть всегда, – отмахнулся Костя и сделал глоток, – что ты имеешь ввиду?
– Во-первых, – снова начал загибать пальцы Борис, – чем торговать и с кем. Дело в том, что все кругом схвачено и поделено. Пряностями с востока – тут арабы монополисты, Лес, пенька, меха из России – там Ганзейский союз рулит. Чужаков никто приветствовать не будет. Во-вторых, ты сам знаешь, чтобы торговать – оборотный капитал нужен, которого у нас нет. А в-третьих, насколько я знаю, сейчас корабли в одиночку не ходят. Только большими караванами, потому что пиратов – как грязи. На этом мальтийский орден и поднялся. Знаешь какие бабки они за охрану от пиратов гребли? Вот то-то...
– Ладно, – Константин допил вино и поднялся, – будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас я предлагаю побриться, а то заросли как черт знает, что.
– Хорошая идея. Давай ты водичку греть поставь, а я пока принесу все, что надо, – с этими словами Борис направился к лестнице.
Бриться друзья устроились на свежем воздухе, у колодца. В помещении явно не хватало освещения. Котелок с горячей водой поставили на землю, а на скамеечке Борис развернул свой несессер, в крышку которого было вставлено зеркало. Покрыв лицо пеной из баллончика, они начали скрести свою трехдневную щетину, по очереди смотрясь в зеркальце. Молоденькая служанка, выйдя из дверей кухни с ведром пищевых отходов, застыла столбом, переводя восхищенный взгляд с постояльцев на блестящие аксессуары и обратно. Откуда-то нарисовался младший сынишка Гастона, отцепившийся от мамкиной юбки. Сунув в рот палец, он с интересом смотрел за процессом. Потом появился сам держатель таверны. Шуганув служанку в сторону хлева, он, проворчав что-то вроде "Богато люди живут", скрылся в конюшне. Впрочем, через пару минут он появился снова и, подойдя ближе, стал наблюдать с не меньшим интересом чем его сынок. Когда друзья закончили с бритьем и, ополоснув лицо, вытерлись полотенцем, он наконец решился задать вопрос.
– Странно вы господа бреетесь и бритвы у вас совсем не острые, я погляжу. Надеюсь никакого колдовства тут нет?
– Не беспокойся, дядюшка Гастон – никакого колдовства, – Константин выдавил на ладонь немного лосьона и, передав тюбик Борису, стал растирать подбородок и щеки, – а бритвы у нас очень острые. Намного острее ваших. Просто это конструкция такая – смотри...
Смыв остатки пены со своего "Жилетта", он продемонстрировал Гастону пять тонких режущих кромок. Тот недоверчиво провел по ним пальцем. На подушечке выступили капельки крови и, удивленный трактирщик сунул раненный палец в рот.
– Тонкая работа, – Гастон поднес бритву к глазам и внимательно ее рассмотрел, – ювелир небось делал, дорогая, наверное. Но зачем нужно так много лезвий? И как их точить?
– Я думаю, не надо объяснять ему, что мы эти головки выкидываем, – откомментировал Борис другу по-русски, – не поймет-с.
– Несколько лезвий нужно, чтобы за один раз чисто брило, – пояснил трактирщику Костя. – Меньше рожу царапать надо. А точить действительно сложно, тут особый мастер нужен. Но тут сталь такая хорошая, что ее пару месяцев без заточки использовать можно. А если дольше надо, то головка эта меняется, – он продемонстрировал трактирщику сменный картридж. – Мы их с собой несколько берем, а потом все сразу мастеру на заточку отвозим. И вообще такие бритвы всего два мастера делать могут. И каждый своим именем работу метит.
С этими словами Константин указал на выдавленную на рукоятке своей бритвы марку "Gillette" а затем на клеймо "Schick" на бритве Бориса.
– Вот я и говорю, – продолжил Гастон, – вещи у вас какие мудрёные, дорогие, я таких в жизни не видел. За одно такое зеркало не меньше экю можно взять, а вы пешком путешествуете и за каждое су торгуетесь.
– Ах вот ты о чем, – засмеялся Константин, – пешком мы шли, потому как обет дали дюжину святых мест посетить в ознаменование нашего чудесного спасения на море. Но сейчас наше паломничество закончилось и отсюда мы уже поедем на бричке, что мы у тебя выторговали. Вообще-то люди мы не бедные. Я вот купец – торговлю веду и со свеями и с московитами и даже с узкоглазыми язычниками далеко на востоке. Но незадача у нас случилась, кошель с деньгами украли, потому и медяки считаем.
Объяснение Гастона удовлетворило, и он поинтересовался как скоро они результаты теста продемонстрируют.
– А ты сам скажи, – наставил на него палец Николаев, – молоко, что мы на полку поставили, уже свернулось?
– Вроде не должно еще, солнце еще за полдень не перевалило. Вот когда оно над теми холмами будет – тогда точно свернется.
– Ну значит будем ждать. А пока давай нашу новую бричку объездим.
– Не-е-е, – засмеялся Гастон, – она еще пока не ваша. Может никогда вашей и не будет.
– Посмотрим, но только чур не мухлевать.
– Я хоть и не благородного происхождения, но честь у меня своя есть, – обиделся Гастон, – да мне и самому интересно, что получится.
С этими словами он удалился на кухню, оставив друзей вдвоем во дворе. Собрав бритвенные принадлежности, они отнесли их наверх, а затем вышли пройтись. У ворот их перехватила молоденькая служаночка. Поклонившись, она что-то быстро затараторила, обращаясь к Борису.
–Слушай Костя, – слегка ошалев обратился Борис к другу, – я на такой скорости еще не могу. Ни бельмеса не понял. Чего она хочет?
– Ты произвел на нее неизгладимое впечатление, – засмеялся Константин, – она предлагает свои услуги, если тебе вдруг что-то понадобится.
Борис взглянул на девушку. Та слегка потупилась, но тут же игриво стрельнула глазками, глубоко вздохнула и еще раз поклонилась, так что взгляд Бориса невольно скользнул в проем ее расчётливо расшнурованного корсажа.
– Ага, как-же, – усмехнулся Гальперин, – содержимое несессера на нее произвело впечатление. Не она первая, в монастыре один тип тоже на него намыливался пока по носу не получил.
– Ты смотри – это у нас сейчас одна из главных ценностей. За одно только зеркальце можно пару дюжин таких девиц купить.
– Да знаю я, – Борис ласково потрепал девушку за ушко, а затем, развернув ее в сторону таверны, шлепком по обтянутой юбками заднице придал ускорение в направлении к кухне, – я еще от спермотоксикоза не умираю. И "гусарский насморк" подхватить мне пока не хочется.
– Ты что думаешь у нее триппер? На вид здоровая деваха.
– Не знаю, но опасаюсь. Моются они здесь явно нечасто, да и девка по поведению явно не невинная.
– Это да, хотя кто знает – молоденькая такая. На вид не больше пятнадцати лет.
– Наверное меньше, но они в эти времена рано начинали. Поговорка еще такая была в дореволюционной России: "В нумерах служить – подол заворотить". У Куприна кажется я вычитал или может у Достоевского – не помню. Ладно, пошли. Нам еще пару дел сделать надо до полудня.
– Каких дел? – удивился Константин.
– Нам на этот, как его, рансор древко надо приспособить. Я вначале думал на посох его посадить, но померил – тонковат посох будет. Надо хотя бы на палец потолще палку найти, и подлиннее тоже. А еще я хочу часы на время местное поставить.
– А где же ты время возьмешь? Тут даже в монастыре часов нет.
– Ты книгу Жуль Верна "Таинственный остров" помнишь? Вот я по методу Сайруса Смита и сделаю. Сегодня погода безоблачная – должно получиться.
Они вышли на дорогу и пошли в сторону, противоположную городку. Где-то через километр дорога стала взбираться на холм и пейзаж вокруг поменялся. Густую траву и кустарники вдоль дороги сменил редкий соснячок. Среди невысоких и каких-то хилых сосенок иногда встречались, возвышающиеся над ними, зонтики кипарисов.
– Борька, ну куда ты поперся, – Константин обвел рукой окрестности, – тут же одни хвойные деревья. Кто же из сосны древко делает?
– Да вижу я, – отмахнулся Гальперин, – ладно, древко чуть позже найдем. Я хочу успеть на вершину холма пока солнце до зенита не дошло. Чтобы время засечь мне и посоха хватит.
Дорога свернула налево, в обход холма, а друзья, сойдя с нее на какую-то узкую тропинку, полезли напрямую в гору. Минут через двадцать они выбрались на свободную от растительности вершину холма и оказались на песчаной прогалине метров сорок в диаметре.
– Самое то, – Борис воткнул свой посох в песок и, подобрав какой-то сучок, отметил черточкой положение тени, – вовремя успели. Я думаю, минут сорок осталось, не больше, – он вытащил из кармана маленькую рулетку.
–Тю, у тебя и рулетка есть, – удивился Константин, закуривая сигарету, – а синхрофазотрон ты в кармане не носишь, по случаю.
– А что мне с ним делать? Синхрофазотрон мне как-то без надобности. А рулетка мне часто нужна бывает. Она маленькая – на пять метров всего, много места не требует. Заказчики наши, особенно если это маленькая клиника, всегда норовят место сэкономить и оборудование в какой-то закуток запихать. Ты ему говоришь – не влезет, а он не верит, пока рулеткой проем не померяешь и в нос ему не ткнешь. Вот и сейчас пригодилась.
Он измерил длину тени и накарябал цифры прямо на песке. Затем, каждую минуту по часам он отмечал положение поворачивающейся тени и измерял ее длину. Наконец тень чуть-чуть удлинилась.
– Стоп, полдень, – Борис отжал шпенек на своем хронометре и выставил время 12:01. Затем аналогично выставил день и месяц.
Костя проделал то же самое на своей электронной Сейке.
– Последняя сигарета осталась, – сказал он, затаптывая окурок в песок, – а потом хоть в Америку за табаком плыви.
– Что ты такую дешевку таскаешь? – удивился Борис, только сейчас обративший внимание на часы друга, – денег то у тебя небось хватает.
– Понимаешь, хронометр мне как-то не нужен. Я в море не хожу, – усмехнулся Костя, – а вообще-то у меня Ролекс есть, но я его только на презентацию одеваю. А в отпуске он мне зачем – поцарапаю еще. И такие сойдут. У них кстати через полгода батарейка сдохнет и все. Надо будет до того кому-нибудь сплавить.
– Не спеши сплавлять, – урезонил Борис друга, – часы нам еще пригодятся. Особенно если в Новый Свет плыть захотим. Америку пока еще не открыли. Колумба, если он в этой реальности есть, португальцы уже два раза послали, а в Испанию он еще не добрался.
Друзья наконец осмотрелись вокруг. Сосновый лесок остался позади. Противоположный, более крутой склон холма был покрыт зарослями барбариса. Далее простиралась скошенная луговина со стоящими в нескольких местах стогами сена. Еще дальше виднелись купы каких-то лиственных деревьев. Обогнувшая холм дорога, за луговиной пересекалась под углом с другой дорогой идущей вдоль берега лимана у заканчивалась у маленькой рыбацкой пристани. У пристани, возле лодок крутились фигурки людей – по-видимому рыбаки. Дальний берег лимана едва просматривался в легкой дымке.
– Так, у нас еще часа три как минимум, – Борис посмотрел на солнце, – давай к пристани сходим. Хочу на ихнии лодки поглядеть. И вон в той рощице, я думаю, древко себе найдем.
– Согласен, – кивнул Костя, – только через кусты я не полезу. Давай обратно на дорогу выйдем.
– Как хочешь, – с этими словами Борис развернулся, и друзья начали спускаться с холма.
В таверну они вернулись около четырех часов пополудни. Рыбачьи лодки благоприятного впечатления на них не произвели. Это были либо долбленки с наращенными досками бортами, либо плоскодонки. И те и другие годились только для плавания в спокойной воде лимана, либо у самого берега в море в хорошую погоду. Только самоубийца мог рискнуть уйти на такой лодке далеко от берега. Зато они обзавелись двумя древками – прямыми ореховыми стволиками выломанными в прибрежной роще. На одно из них Борис насадил почищенный и наточенный рансор. На второе он пристроил лопатку с остро заточенным лезвием, создав нечто вроде укороченной глефы20.
Дядюшка Гастон ожидал их с нетерпением. Константин снял с полки оба кувшина и освободив горловины от полотняных крышек заглянул внутрь. В контрольном кувшине молоко, как и ожидалось, уже скисло. Во втором же кувшине особых изменений не наблюдалось. Молоко лишь слегка подернулось пенкой.
– Вот видишь, – Костя удовлетворенно продемонстрировал результаты трактирщику, – как, заработали мы свои денежки?
– Ну-у-у, – протянул Гастон, – иногда молоко и само по себе до этого времени не киснет.
– Так вот это же скисло, – Константин возмущенно ткнул в сторону контрольного кувшина, – это же молоко с той же дойки от той же коровы. Ты чего крутишь?
– Так я что, – стал оправдываться трактирщик, – если я деньги плачу, так и знать должен насколько эта ваше колдовство действует. Может молоко через час скиснет.
– Хорошо, подождем до вечера, – Николаев закрыл обратно кувшин с пастеризованным молоком и поставил его на полку. Контрольный кувшин он пододвинул к Гастону, – это можешь забрать. Свою службу он уже сослужил. А колдовства, кстати, тут не больше чем в колодезном вороте. Можешь святой водой побрызгать или священника позвать, чтобы освятил машину. А пока давай кушать неси. Давно пора было поесть.
Друзья отдали должное обеду, после чего под руководством Гастона осваивали искусство запрягания кобылки и хитросплетения упряжи, чем снова вызвали удивление трактирщика.
– Как же вы там у себя живете если лошадь запрячь не умеете?
– А ты рифы на бизани взять можешь? – парировал Борис, довольно быстро разобравшийся в хитросплетениях лошадиных ремешков и, глядя на ошарашенное лицо Гастона, рассмеялся. – Вот видишь – ты даже слов таких не знаешь. Мы же в море почти все время. Там лошадей нет, а на суше обычно нанимаем кого-либо.
Вместе с Гастоном они прокатились до перекрестка дорог и обратно. Низкорослая кобылка мышастого окраса бежала довольно резво и хорошо слушалась вожжей. Бричка, однако, поразила друзей своей примитивностью. Длиной около двух метров, она могла вместить не более четырех человек, либо пару человек и какой-то груз. Трясло в ней неимоверно. Даже намека на рессоры не было. Задняя ось была закреплена жестко, а передняя слегка гуляла в проушинах, позволяя совершать некрутые повороты.
– Ох, всю задницу отбил, – пожаловался Константин, вылезая из своего будущего экипажа, – надо будет подушки на сидение прихватить, а то не доедем.
– Вот тебе еще область прогрессорства, – хохотнул Борис, – Можем каретную мастерскую открыть. Рессоры клепать.
– А из чего ты их клепать будешь? Стали приличной еще нет, – возразил Николаев, – можно конечно ременные делать, но их постоянно подтягивать надо, да и идею тут же слямзят.
– Наверное слямзят, – почесал в затылке Гальперин, – к тому же гильдия каретников попытается нам козью морду устроить, если мы сами в нее не вступим. А это не так просто, как я читал.
– Это точно, – Константин начал загибать пальцы, – во-первых, за вступление надо деньги платить, которых у нас пока нет. Во-вторых, в этих гильдиях всегда очередь на вступление из бывших подмастерьев на несколько лет. В-третьих, ты каждый год там должен приличные взносы платить, поболее, чем в профсоюз. В-четвертых, если я не ошибаюсь, обязуешься следовать ихней технологии, чтобы у всех членов гильдии один продукт был, и друг у друга заказчиков не отбивать.
– Тогда нафиг нам это надо, – Борис разочарованно сплюнул, – ладно придумаем еще как заработать. Хотя свою задницу жалко. Надо хотя бы себе какую-то амортизацию сделать.
– Можно с автомобиля рессоры снять, – предложил Костя, – только всю подвеску брички переделать придется.
– С автомобиля много чего снять можно, – махнул рукой Борис, – те же зеркала выгодно продать можно, и кое-что еще для дела приспособить. Только знаешь Костя, я предлагаю пока там не светиться. Давай сначала устроимся где-нибудь на постоянно, а потом фуру большую возьмем и весь автомобиль вывезем. Тогда и разбирать его потихоньку будем.
– Не возражаю, – согласился Костя входя в таверну.
Убедившись, что пастеризованное молоко до сих пор не скисло, дядюшка Гастон признал победу разума и вручил друзьям честно заработанные три ливра. Договорившись, что передача новой технологии состоится на следующее утро они поужинали и поднялись к себе в комнату, прихватив с собой пару кувшинчиков вина.
За обсуждением способов заработать на жизнь и вариантов устройства в новом мире они засиделись далеко заполночь. Улеглись только когда закончилось вино и приобретенная накануне вяленая рыба.
Глава 9
(Сент-Сиприен, 3 сентября 1488 года)
Как и накануне, друзей разбудил петушинный крик.
– Бр-р-р, в суп тебя, – Константин потряс головой спросонья и взглянул на часы, – шесть двадцать только. Борька, давай еще поспим. Мы же еле-еле пять часов спали.
– Вставай, нечего валяться, – Борис вскочил и прыгая на одной ноге натягивал джинсы, – антрепренёрам спать можно когда бизнес уже налажен и доход приносит. А у нас еще конь не валялся.
– Чего тебе неймется, – Николаев сел на кровати, поскреб в голове и стал натягивать носки, – подумаешь, начнем на день позже.
– Знаешь Костя, – Борис остановился напротив друга и посмотрел на него со смущенным выражением лица, – можешь назвать меня идиотом или перестраховщиком, но вот, хоть убей, есть у меня ощущение, что надо нам отсюда уматывать в темпе. К тому же, кажется мне, что за нами кто-то следит.
– Хм... Интуиция – великое дело. Меня тоже скребет, что слишком гладко у нас все получается, – Константин поднялся, заправил футболку в джинсы и застегнул пояс, – как бы нам пушистого северного зверька не прозевать. Ладно, в таком деле – давай собираться.
– Ну гнать душу может и не стоит. Нам еще Гастону все объяснять надо. Пошли до завтрака пока помашемся.
Друзья спустились во двор и, как в предыдущий день, размявшись начали отрабатывать вчерашние приемы. В дополнение к этому они попрактиковались со своим новым оружием. В основном отрабатывали нанесение рубящих ударов глефой и перехват ее на развилку рансора.
После завтрака занялись передачей "высоких технологий". Константин принес сверху пастеризатор, поставил его на стол и детально объяснил дядюшке Гастону его устройство и принцип действия.
– Смотри, – наставительно предупреждал он, – нельзя чтобы вода кипела. С молоком еще ничего, а вино созревать не будет. И лить надо тонкой струйкой, а то не прогреется.
После чего наступил черед сулфитирования. Опасения Бориса, что найти серу будет не просто, не оправдались. Как объяснил Гастон, горящие серные палочки служат средством выведения крыс, поэтому у любого трактирщика или мельника сера всегда найдется. Так что демонстрация окуривания бочки серным дымом прошла без запинки.
Дядюшка Гастон был доволен. Вместо трех дней уложились в два. Пообещав собрать продукты на дорогу к полудню, он подхватил пастеризатор и понес его в кладовку.
– Погоди, – придержал его Борис, – у вас в городке шорник или кожевенник есть?
– А как же, – удивился трактирщик, – кто-то же должен упряжь делать и ремонтировать. Не будешь же за каждой мелочью в Перпиньян тащиться. Как через мостик перейдете, направо по переулку и до конца. А там по запаху найдете. Он сам кожи выделывает.
– Зачем тебе шорник, Борь? – спросил Константин, когда они вышли со двора, – вроде упряжь у нас в порядке.
– А я не за упряжью, хотя пару ремешков для нее иметь в запасе не помешает. Я хочу на нашем новом оружии древко сыромятным ремнем обмотать, чтобы рука не скользила. Да и ножны под кинжалы сделать не помешает. А то как бы самим не порезаться.
Кожевенную мастерскую действительно легко нашли по запаху. От кожевенных чанов резко несло аммиаком. К счастью в саму мастерскую заходить нужды не было. Ремесленник – лысый как колено, невысокий, крепкий мужик, под навесом обрабатывал скребком растянутую на раме лошадиную шкуру. Он прервал свое занятие и молча приветствовал посетителей легким поклоном. Кожевенник оказался очень неразговорчивым. За все время, пока друзья объясняли, что им надо, он не произнес ни слова. Затем кивнул и безапелляционным тоном произнес: "Два денье". Ясно было, что торговаться с ним не получится и Константин решил даже не пытаться.
– Договорились, – махнул он рукой и выложил на верстак кинжалы.
Ремесленник выудил откуда-то тонкий ремешок и обмерил клинки, завязав на нем узелки. Затем он достал из ящика под верстаком кусок толстой кожи и принялся кроить его серповидным ножом. Пока Борис наблюдал за работой, Николаев с любопытством оглядывал мастерскую и образцы готовой продукции, выложенные на скамье у торцовой стены. Среди всяких-разных ремней, лошадиной и воловьей упряжи его внимание привлек длинный жилет из плотной, но мягкой на ощупь кожи. Костя примерил его на себя. В груди жилет был как раз, но по длине явно был рассчитан на более короткого человека. По замыслу он должен был доходить до середины бедра, но у Константина даже не прикрывал задницу. Костя с сожалением вернул жилет на место и подошел к товарищу. Кожевенник уже закончил кроить и шилом протыкал отверстия по краю заготовки.
– Нашел что-то интересное? – поинтересовался Борис.
– Жилетик неплохой есть, но на меня коротковат.
– А нафиг он тебе нужен? У тебя же куртка замшевая есть. Я думаю она получше качеством будет чем все, что тут могут сделать. Да и не только тут.
– Да знаю я, – отмахнулся Константин, – просто мысль у меня возникла. Если огнестрела здесь нет, то какую-то защиту от холодняка нам не мешало бы заиметь.
– Вообще-то огнестрел уже появился. Вроде, какие-то карамультуки с фитильными замками еще в Столетней войне использовались. А сейчас уже, по-моему, и с кремниевыми есть. И пушки бронзовые тоже имеются. Хотя они еще не слишком распространились.
– Вот-вот. Я подумал, что вместо того, чтобы кольчугу себе заказывать, можно из автомобильной дверцы пластинок нарубить и в перехлёст на кожаную куртку нашить. Как чешую. Сталь там хотя и тонкая, но все же получше чем ихние железные кольца. Да и легче будет. Как она бишь называется... Кажется бригантина.
– Хм-м.... Подумаем, – Борис почесал в затылке, – хотя тяжесть все равно приличная будет.
Тем временем, ремесленник закончил изготовление их заказа. Открытые ножны выглядели грубовато, но сделаны были основательно и своей цели должны были послужить. Друзья нацепили их на пояс и вложили клинки. Константин взял себе толедский кинжал, а Борису достался мавританский.
– Я вот худее тебя, – пошутил Николаев, – потому мне и кинжал тонкий носить.
– Зато ты длиннее меня, а клинок у тебя короче, – в тон ему ответил Гальперин.
Друзья расплатились и захватив связку сыромятных ремней, направились обратно. Сделав крюк, зашли к знакомому рыбаку и за пару денье купили корзинку вяленной рыбы.
К их возврату трактирщик приготовил две корзины продуктов и бочонок вина, литров на пятнадцать. Пока Борис обматывал самопальные древки сыромятными ремнями, Константин обследовал запасы провизии и остался вполне доволен. В корзинках был копченный окорок, круг домашней колбасы, три головки сыра, стопка свежевыпеченных лепешек, несколько луковиц, огурцы, репа или что-то ей подобное, и на закуску – килограмма два яблок.
Немного поторговавшись, он за два денье купил у Гастона еще мешок шерсти, который пристроил на сидение брички, закрепив остатками ремней.
