Текст книги "Место под солнцем"
Автор книги: Одинокий Гавриил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
– То ли еще будет, – хрипло пробормотал тот. – Попить бы только, горло что-то пересохло.
– Сейчас... – подхватилась Яэль и вскочила с кровати. Прежде чем Гальперин успел что-либо сообразить, она накинула на себя юбку и камису и бесшумно выскользнула за дверь.
Через несколько минут она вернулась с двухлитровым кувшином сидра. Передав кувшин любовнику, Яэль снова разоблачилась и забралась в кровать. Борис с удовольствием прильнул к кувшину. Высосав не менее полулитра, он вернул кувшин девушке. Напившись, та поставила его на пол в изголовье кровати так, чтобы его легко можно было достать не вставая. Борис тем временем лег на спину и закинул руки за голову. Яэль свернулась клубочком рядом, перебирая тонкими пальцами жесткую шерсть у него на груди.
Через некоторое время Борис не выдержал.
– Женщина! Ты меня возбуждаешь, – притворно зарычал он. Схватив смеющуюся Яэль в объятья, он снова принялся ее целовать.
Угомонились они незадолго до первых петухов. Яэль заснула, счастливо улыбаясь, в кольце рук Бориса, ощущая его дыхание на своем затылке.
Глава 19
(Малага. 17 октября 1488 г.)
Разбудила Гальперина суета прислуги, готовившей завтрак. Он с наслаждением потянулся и сел на кровати. Яэль ушла еще до рассвета. Только пара длинных каштановых волос на подушке, да запах женщины напоминали о событиях прошедшей ночи. Несмотря на то, что спал он всего-ничего, Борис чувствовал себя бодрым и энергичным. Натянув штаны он отправился будить друга и потащил его во внутренний дворик на разминку.
Намахавшись так, что от их разгоряченных тел пошел пар, хорошо заметный в прохладном и влажном воздухе, друзья побежали умываться, а затем отдали должное завтраку. После еды, все обитатели дома разошлись по своим делам. Эммануэль отправился навещать своих пациентов. Женщины занялись домашними делами. Хозе убежал на строительство мастерской, договорившись с друзьями, что они подойдут туда к полудню. Медикус Аарон, потративший полночи на записывание медицинских откровений Гальперина, попытался было пристать к нему с вопросами, но был отправлен, с обещанием уделить ему время после ужина.
Выйдя на улицу Костя с Борисом отправились к себе домой. Необходимо было своими глазами оценить проделаную работу и составить планы на ближайшие дни. Погода не баловала. Ночью прошел дождь и мощенные мостовые блестели от влаги. Небо было затянуто тучами и с моря дул порывистый ветер, заставлявший друзей ёжиться и кутаться в плащи. От пронизывающей сырости Николаев расчихался и, высморкавшись, обложил по матушке "эту ё...ную погоду".
– В гробу я эту сырость видал, – сердито добавил он. – Как будто и не южная Испания. В Одессе в это время точно теплее. В Воронеже может и не теплее, зато не так сыро. Не простыть бы.
– В Европе в средние века какой-то мини-ледниковый период был, – Борис поплотнее запахнулся в плащ, – но вроде уже кончился. Не ссы – прорвемся.
Качество ремонта их вполне удовлетворило. Все стены были заново оштукатурены и покрашены. Полы перестелены дубовыми досками, ошкурены и обработаны воском. Новый настил лестницы радовал глаз. Пахнущие свежим лаком двери легко поворачивались на бронзовых петлях. Треснувшая облицовка камина из полированного черного мрамора была, однако заменена на более дешевый, местный красноватый гранит.
– Сэкономил жук, – прокомментировал Костя, проведя рукой по мантелю. – И не полированный, а просто шлифованный. Зуб даю, что со строительства церкви попятил. Но выглядит в общем неплохо.
– Ну и ладно, не будем придираться, – примирительно сказал Борис. – Пошли лучше вниз, а то и в правду простынем.
Действительно, благодаря ничем не закрытым оконным проемам, по комнатам гуляли сквозняки.
– Надо, пока стекла не сварили, ставни заказать, – спускаясь по лестнице, сам себе заметил Костя. – А то и воспаление легких схватить недолго.
Подсобные помещения нареканий также не вызвали. В двух из них уже возились медник с аптекарем – их недавно приобретенные рабы.
– Ну и как тебе в роли рабовладельца? – Николаев ткнул друга в бок. – Сами вон чуть больше месяца как из рабства.
– А никак мне, – Борис пожал плечами. – Я же их в рабство не обращал и, кстати, по записи они за тобой числятся. Так что это ты у нас рабовладелец. К тому же, я им обещал, что как сделают то, что нам нужно – отпустим. Только они сами на свободу не слишком рвутся. Кормим-одеваем мы их лучше, чем раньше, крестится не заставляем, да и деваться им все равно некуда. А вообще-то нам либо нанять работников надо, либо еще рабов прикупить. Дом вести надо, убирать, готовить. Прислуга нужна. Нам кстати с тобой довольно много ездить придется. Надо бы коней купить и в седле держаться научиться, а значит и конюх понадобится. Сам же говорил – делегировать функции надо. Человек пять, а то и шесть нам еще нужно. И я тебе скажу, что мавры – предпочтительнее. Не потому, что лучше работать будут, а потому, что в инквизицию доносить не побегут.
– И то верно. Ладно, давай посмотрим, что у них тут делается. Может озадачить их чем-то уже надо. Потом на машину нашу взглянем. А там и к Хозе в мастерскую идти.
Первым делом они зашли к меднику. Коренастый, невысокий мужичок с явной примесью мавританской крови возился у небольшого горна, оборудуя ножной привод для мехов. Что-то у него не получалось, и он раздраженно ворчал. На стук двери он обернулся с недовольным видом, "кого мол там еще несет", но узнав хозяев, низко поклонился. Одет медник был в шаровары, заправленные в короткие сапоги без каблуков и кожаную жилетку на голое тело. Курчавые волосы были скрыты по банданой. Шею охватывал кожаный ошейник, символизирующий его рабское положение.
– Какие проблемы? – поинтересовался Николаев. Приспособить для мехов ножной привод была его идея.
Медник пожаловался, что ему просто не хватает рук для сборки агрегата. Константин скинул плащ и закатав рукава стал помогать. Борис тоже сунулся было на помощь, но его услуги не понадобились. Через десять минут сборка была закончена и, вымыв руки, Костя жестом пригласил медника к верстаку, на котором Борис разворачивал свиток с чертежом.
Озадачив того недостающими деталями для микроскопа, а также изготовлением двух десятков петель для ставен, друзья перешли в "хим. лабораторию", где их уже ожидал аптекарь – худой, постоянно подкашливающий мусульманин в тюбетейке с морщинистым лицом и клочковатой подпалённой с правой стороны бородой. Одет он также был в шаровары, но вместо сапог и безрукавки на нем были сандалии и длинная, до колен рубаха из серого сукна. Рабский ошейник также присутствовал. В лаборатории тем не менее царил образцовый порядок. Аптекарь видимо был аккуратист. Длинные полки вдоль стены был уставлены глиняными горшочками и кувшинчиками с разными снадобьями, закупленными аптекарем. Каждый сосуд был подписан, правда на арабском. На большом дубовом столе посередине комнаты выстроились ступки, чашки для смешивания и перетирания препаратов и прочая алхимическая и аптекарская посуда. У торцовой стенки располагались два перегонных куба – большой и маленький.
– Так, – выдал первое задание Константин, осмотревшись, – все химикаты подписать на латыни.
Аптекарь лишь молча поклонился. В этот момент, Гальперин, завершив обход лаборатории по периметру, подошел к ним.
– А где же вытяжной шкаф? – вопросил он.
Аптекарь, разогнувшись, удивленно на него посмотрел. Он явно не понимал, о чем идет речь.
– Ну это такой шкаф, где хранятся опасные химикаты, которыми можно отравится, – попытался объяснить Борис, – и опыты, при которых вредные пары выделяются, в нем проводят.
– А-а-а.... – понимающе протянул аптекарь, – вы собираетесь яды готовить.
– Совсем нет, – вступил в разговор Костя, – о тебе же заботимся. Чтобы ты там чего-то вредного не вдохнул. Вон и так перхаешь все время.
Разъяснив аптекарю назначение вытяжки и техники безопасности, друзья пообещали сегодня же прислать рабочих, чтобы ее оборудовать. После чего они произвели ревизию химикатов. В наличии оказалось около четырех литров ртути, с полпуда серы и множество других реактивов, начиная от толченной яичной скорлупы и кончая цинковой мазью. Присутствовали в небольших, правда, количествах нашатырный спирт и калийная селитра.
– Слушай, – обрадовался Константин, – если у них аммиак есть, то я же могу абсорбционный холодильник сделать.
– На фиг? – удивился Гальперин. – По крайней мере сейчас он для нас не актуален. Тем более, что зима на носу. Лучше бы у него азотная кислота была. Порох бездымный делать. Интересно, аптекарь наш про нее знает?
После разговора с аптекарем выяснилось, что тот читал в одном из трактатов про кислоту, получаемую перегонкой медного купороса с селитрой на сам с ней дела не имел.
– Слушай, нам уже бежать надо, – спохватился Николаев, взглянув на часы. – Машину придется на потом оставить. Нам еще около часа добираться.
Поручив аптекарю перегнать ртуть для очистки и подготовить перегонный куб для производства 'Аква вита', друзья поспешили к берегу.
– Кроме того, что ты сказал, – заметил на ходу Костя, – надо бы и этим друзьям хотя бы по одному помощнику приставить.
– Не помешало бы, причем помоложе, чтобы быстрее схватывали. Подростков что ли каких-то найти и в ученики определить, – Борис почесал в затылке. – Объем работ такой, что не то, что один медник да алхимик нужен, а хотя бы и полдюжины.
– Да где же мы столько найдем? Этих Шимон для нас выкупил, но мастеров там больше не было. Надо с ним или хотя бы с Хозе посоветоваться.
– Нам еще стеклодув нужен, – вспомнил Гальперин.
Наняв за пару медяков лодочника, они вскоре после полудня добрались до места, где возводилась новая зеркальная мастерская. Хозе уже ждал их и провел по всему участку. На запруде суетилось с полдюжины человек. Их подгонял высокий, седой и тощий испанец, своей комплекцией и бородкой напоминающий Дон Кихота. Вот только вместо доспехов с мечом у него была длинная суковатая палка, которой он, не стесняясь, лупил по спине и плечам двух работников. Те в этот момент выправляли перекосившуюся заслонку, контролирующую поток воды на колесо. В выражениях при этом он также не стеснялся. Хозе представил его как мастера по водяным мельницам Пабло-Мария-Хорхе, но тот лишь отмахнулся.
– Куда ты тянешь, ослиный потрох? – он очередной раз ткнул рабочего палкой.
Наконец заслонка встала на место и, скользнув вниз по пазам перекрыла поток воды. Только тогда мастер повернулся к ним лицом.
– Этот Фернандо – дурак полный, хотя силы в нем немеряно, – все еще раздраженно сказал он. – Я им говорю: с двух сторон, одновременно на рычаг давить надо. Нет, он со всей дури навалился с одной стороны. Рычаг сломал и заслонку перекосил.
– А зачем с двух сторон рычаг нужен? – поинтересовался Костя, моментально разобравшийся в принципах примитивного механизма.
– Как зачем? – удивился Пабло. – Чтобы равномерно поднимать и опускать. Заслонка от воды разбухает и если делать с одной стороны, то перекосить очень легко. Что вы сейчас и видели.
– Так два человека нужно.
– Зачем два? – удивился мастер. – Один человек может сразу два рычага качать. Это сейчас он поломан, потому дотянутся трудно. Просто их парой двигать надо и одинаковую силу прикладывать.
– Но можно же поменять механизм, чтобы не думать какую силу куда приложить, – предложил Николаев.
– Я строю мельницы двадцать лет, – презрительно процедил мастер сквозь зубы, – а до этого еще десять лет был подмастерьем у моего отца. А его учил мой дед. Не тебе, щенок, указывать мне как надо делать мою работу.
С этими словами он отвернулся и широким шагами пошел прочь.
– Тьфу-ты, – Константин раздраженно сплюнул, – доморощенное самолюбие ремесленника. Как сто лет назад строили, так и он будет делать. Никакой рационализации.
– А что ты предложить хотел? – поинтересовался Борис.
– Вот здесь, с двух сторон полиспасты поставить, – Николаев вытащил блокнот и быстренько набросал схему устройства, – а здесь ворот. Тогда и ребенок в одиночку сможет заслонку поднимать и опускать.
– Точно. Только я бы здесь еще храповик поставил, – Гальперин вытащил ручку из рук приятеля и внес изменения в эскиз. – Тогда положение заслонки можно регулировать намного точнее, чем у этого деятеля.
– Действительно просто, – заглядывающий через плечо Хозе оценил механизм. – Я с ним поговорю. Он сейчас злой, но скоро отойдет. А не захочет, так мы и сами потом сделаем. А что это за стило у вас такое? – полюбопытствовал он, разглядывая простенькую гелевую ручку в руках Бориса.
– Дарю, – Константин забрал у друга ручку и с улыбкой вручил ее Хозе. – Чудесное перо из Цинской империи. Писать можно очень долго, чернил не надо, точить перо тоже не надо, кляксы не ставит. Здесь таких делать не умеют.
Хозе сначала отнекивался, что он не может принять такой дорогой подарок, но уговорить его не стоило большого труда. Рассыпавшись в благодарностях, он спрятал ручку в кошель на поясе.
Пройдясь по стройке, друзья сделали несколько замечаний, после чего изложили Хозе свои проблемы. Тот обещал завтра же с утра прислать плотника, жестянщика и штукатура, чтобы оборудовать вытяжку. Стеклодува он также обещал подобрать. Вот только насчет покупки дополнительных рабов из мавров Хозе был настроен крайне скептически.
– Хороших мастеров вы среди пленных мавров не найдете, – безапелляционно заявил он. – У хороших мастеров деньги обычно водятся и почти все они успели удрать до начала осады. Кое-кого родственники выкупили. Те, что на стройке собора остались или в каменоломнях – это в основном воины, рыбаки, да мелкие торговцы. Ну и прочая городская шушера.
– Так что, твой отец нам шушеру сплавил, – критически прищурился Борис.
– Нет, с этими вам повезло. Ханифа – медник толковый, только молодой еще. Он всего два года как из подмастерьев вышел. Только-только успел свою мастерскую завести, вот и пожалел все бросать. Шариф тоже аптекарь знающий. Когда-то очень состоятельным был, но не повезло ему. Кто-то из его влиятельных пациентов умер, и родственники обвинили Шарифа, что он ему яд дал. Кади приговорил его к огромному штрафу. Это еще хорошо. Вначале хотели, как отравителя живьем в масле сварить. Но выяснили, что пациент сам принял в один раз недельную дозу лекарства. Аптеку и дом у него в счет долга забрали. А еще через год вся семья его от оспы померла и сам он долго болел.
– Так где же нам работников взять? – поинтересовался Костя. – Нам надо не болтливых.
– В подмастерья я бы взял пару подростков из сиротского приюта в Худерии. Сирот сейчас много с прошлого года осталось. У общины денег не хватает, тем более, что далеко не все, кто взносы в общину платил, вернулись в Малагу. Так что содержат ребятишек почти что впроголодь. Если вы возьмете несколько мальчишек на воспитание, община только рада будет. Да и ребятам легче будет. Может и ремеслу за пару лет обучатся. Потом в подмастерья к кому-то наняться им легче будет. Если хотите, я вас прямо сегодня и отведу туда. Выберете себе парней посмышлёней.
– Хорошо, в подмастерья мы их возьмем. Но нам еще надо дом вести, убирать, еду готовить, конюх тоже нужен. Пацаны с этим не справятся. Может хотя бы на кухню пару девчонок из приюта взять.
– Нет в приюте девочек, – покачал головой Хозе. – Их вообще мало выжило. Только совсем маленькие, но их, кому повезло, уже по семьям разобрали. Вы же понимаете, что происходит, когда кабальерос и солдаты-наемники врываются в осажденный город. Хорошо еще монахи-францисканцы довольно быстро порядок навели. Девушек, кто выжил, по монастырям разослали. Пацанов маленьких тоже. Думаю, их уже окрестили.
– Да... – Константин представил себе картину и расстроенно почесал в затылке. – Но нам то, что делать? – через секунду вернулся он к насущным делам.
– Дом у нас обычно кто-то из старших женщин в семье ведет. Чаще всего мать хозяина, иногда тетушка или теща. Матрона и слуг, и повара нанимает, и за всем следит. Но это если дом семейный. Для вас же, наверное, можно управляющего нанять. Надо у кого-то из наших матрон спросить. Они всех в округе знают. Может присоветуют кого.
Отдав несколько распоряжений, Хозе вместе с друзьями вернулся в город. Первым делом сделали остановку в припортовой таверне. Завтрак давно усвоился и прогулки на свежем воздухе способствуют аппетиту, так что желудок у всех троих настойчиво требовал заполнения. Перекусили жареной рыбой с бобами, запивая этот бесхитростный обед молодым сидром. Наевшись, отправились первым делом к столяру-краснодеревщику.
– Видал я эту средневековую мебель, – ворчал по дороге Николаев, – будут сундуки неподъемные, полезного объема – чуть, зато украшательств до черта.
– Но спать-то нам на чем-то надо, – урезонивал друга Гальперин. – Мы же не японцы, чтобы на полу, на циновках спать и есть. Вон у Шимона в кабинете вполне себе функциональная мебель стоит. Да и у нас в комнатах кровати без особых изысков. Не понравится – не купим, но посмотреть не помешает.
– Только чтобы никаких ангелочков-голубочков и прочих единорогов, – поставил условие Константин. – На всех этих финтифлюшках только синяки да ссадины зарабатывать.
– Не волнуйся, – засмеялся Борис, – мы же в Худерию идем. Тора не одобряет изображение живых существ. Ты десять заповедей помнишь? Так вот вторая заповедь, та самая, которая "Не сотвори себе кумира".
Предлагаемый краснодеревщиком товар друзьям тем не менее понравился. Добротно сделанная дубовая мебель, немного тяжеловесная, но в то же время в чем-то элегантная, украшенная резьбой в виде виноградной лозы, без позолоты и финтифлюшек. Мебель для всего дома сторговали всего за полсотни золотых, да еще за пятерку заказали три дюжины ставен. Ставни обещали доставить уже на следующий день, а весь остальной заказ выполнить в течении двух недель.
Следующие пару часов они мотались по городу, делая разные закупки. Если бы не Хозе, который знал город как свои пять пальцев, эта процедура заняла бы раза в три больше времени и обошелся бы товар намного дороже. В результате, кошель у Константина похудел на полторы сотни дублонов40, но закупили они практически все необходимое для дома – от штор на окна до кухонной посуды. Приобрели также несколько мешков древесного угля, медь и олово в слитках, а также прочие химические реактивы, включая полтора пуда селитры, большое количество серной кислоты и много всякого другого.
Уже в сумерках добрались они до сиротского приюта. Еще не старый, но совершенно седой меламед41 вначале не хотел их пускать, но после непродолжительных переговоров провел всю компанию в комнату, где за длинным столом полтора десятка мальчишек от восьми лет и старше хлебали из глиняных мисок жидкую похлебку. Самому старшему на вид было лет четырнадцать.
– Хилые они все какие-то и мелкие, – оглядев ребят скривился Николаев. – А постарше нет?
– Посмотрел бы я на тебя в их возрасте после двух лет осады, – вступился за мальчиков Борис, – и старше быть не может. После Бар-мицвы, которую они проходят обычно в тринадцать лет, еврейский мальчик считается взрослым и должен сам о себе позаботится.
Дождавшись окончания ужина, друзья переговорили с подростками и наставником, и наметили себе три-четыре кандидатуры. С договором опеки, пока они не перебрались в свой дом, решили не спешить. Тем более, что для этого, как пояснил им меламед, требуется поручительство трех членов общины.
– Подкормить бы их не мешало, – пробормотал Константин, еще раз оглядев мальчишек.
– Ну ты прямо мои мысли читаешь, – в том ему ответил Борис, – доставай кошелек.
Отсчитав восемнадцать42 золотых, под одобрительным взглядом Хозе, Борис вручил деньги меламеду. Глаза у того округлились от удивления. Давно уже приют не получал таких щедрых пожертвований, тем более от людей, которые не являются членами общины. Этой суммы хватит, чтобы кормить детей месяца три и еще останется справить одежду наиболее поизносившимся. Он, не говоря ни слова, благодарно поклонился друзьям. Зато по дороге к дому Хозе восполнил этот недостаток, выдав друзьям кучу комплиментов.
Добрались домой они как раз к ужину. Но едва они уселись за стол, и Эммануэль начал читать "Хамоци", как со двора послышался шум и громкие крики. Забегали в суете слуги. Мужчины схватились было за оружие, но тут дверь распахнулась и на пороге появился Шимон в грязном, порванном плаще, местами заляпанном кровью.
– Заноси, – обернувшись назад крикнул он.
Вслед за ним двое слуг внесли на руках раненного охранника. Тот был без сознания. Следом, поддерживаемый еще одним охранником, шел Эзра. Правая рука у него висела плетью, а одежда была еще в худшем состоянии, чем у отца. Вслед за ними зашел еще один охранник, баюкая замотанную окровавленной тряпкой руку. Все присутствующие в комнате поспешили на помощь.
Оба медикуса, увидев раненных, моментально перехватили контроль над ситуацией и начали распоряжаться. Ужин был унесен на кухню, стол очищен, на него уложили раненного охранника и стали раздевать. Эзру усадили на табурет, и Аарон столовым ножом разрезал рукав дранного плаща на раненной руке. Слуга стянул остатки плаща с другой стороны и бросил их в угол. Кожаную, обшитую медными бляхами куртку разрезать было бы затруднительно. Поэтому ее сняли, сначала осторожно стянув левый рукав. Нижнюю рубаху также разрезали.
– Что случилось? – поинтересовался тем временем Костя у Шимона, которому Хозе помогал сесть. Устало опустившись на скамью у стола Бен Эзра скривился, схватившись за бок.
– Бандиты, – ответил он, устраиваясь поудобнее, – а может и дезертиры. Хотя, разницы между ними никакой.
Он раздраженно махнул рукой и снова болезненно поморщился.
– Их больше дюжины было, – продолжил он, – против меня с Эзрой и наших шестерых охранников. Хорошо еще, что мы их вовремя заметили. У нас на телеге кулеврина была, картечью заряженная. Так мы троих сразу наповал и еще одного ранили. Они откатились и стали нас обстреливать. У них два мушкета и арбалет были. Элишу убили и вот, – он указал бородой на стол, где две служанки под руководством матроны разоблачали бессознательное тело, – Матвея ранили. Пришлось нам в атаку идти, пока они не перезарядились. Они этого не ожидали и растерялись. А не то мы бы все там остались.
– Так вы их всех перебили? – глаза Хозе округлились от удивления.
–А ты думаешь, что отец у тебя совсем развалина, – усмехнулся Шимон. – Двоих раненых потом прирезали. После того как расспросили. Наняли их. Кто-то из клевретов герцога Альфонсо де Арагон и Эскобар. Нас двоих, – он указал в сторону Эзры, возле которого хлопотал медикус Аарон, – хотели живьем взять. Им двести золотых за нас обещали
– Не иначе секрет зеркал хотели выведать, – констатировал Николаев.
– Наверное, – согласился Бен Эзра устало, – помогите раздеться. Мне по ребрам кистенем досталось.
Хозе с Константином стали помогать ему расшнуровывать отделанную коричневым бархатом корацину43.
– Чем это тебя? – тем временем спросил Аарон Эзру, осторожно ощупывая посиневшее и распухшее плечо с двумя, небольшими по размеру но глубокими, кровоточащими ранками.
– Моргенштерном, – скрипя зубами от боли ответил тот.
– Легко отделался, – констатировал медикус, закончив осмотр, – даже перелома нет. Только сильный ушиб. Пройдет за несколько дней. Сейчас тебя мазью намажем и забинтуем.
– Ранки надо спиртом промыть и йодом смазать, – вставил свои пять копеек Борис, – а на плечо – холодный компресс.
Аарон вначале удивленно-непонимающе взглянул на него, но через секунду в глазах у него загорелся интерес.
– Да, несомненно, – воскликнул он. – Как раз я смогу своими глазами увидеть, как эта штука работает.
Он шустро подскочил к столу, где Эммануэль обрабатывал раздробленную кисть одного из охранников. Перемолвившись с ним парой слов, он вернулся, держа в руке пузырек с раствором йода и протянул его Гальперину и внимательно смотрел как тот обрабатывает ранки. Эзра заскрипел зубами, когда жгучая жидкость попала на рассеченную кожу, но мужественно стерпел всю процедуру. Когда перевязка была закончена и молодого человека увели, прижимая к плечу бутылку с холодной, колодезной водой, Борис с Аароном перешли к Эммануэлю, который в это время заканчивал операцию. Ассистировала ему Яэль. Охраннику пришлось удалить два пальца на правой руке. Удар тяжелой палицы, который он парировал палашом, оказался слишком силен для эфеса. Метал смялся и суставы пальцев оказались раздроблены. Охранник, принявший на грудь большой кубок "обезболивающего", вращал глазами и громко ругался.
– Жаль, что я убил этого ублюдка там на месте. Сейчас бы он так легко не отделался, я бы живьем содрал с него кожу.
Когда и с этим пациентом было закончено, оба медикуса подошли к столу, на котором по прежнему без сознания лежал второй охранник. Его уже успели разоблачить. На мускулистом теле профессионального воина оставались одни шоссы. Под правой ключицей у него была кровоточащая рана диаметром чуть поболее двух сантиметров.
– Из мушкета попали, – пояснил Шимон усталым голосом.
Эммануэль чуть повернул тело, осмотрел и ощупал спину охранника. Выходного отверстия не было, но на спине, чуть ниже плеча явно выделялся бугор размером с грецкий орех.
– Вот она, пуля, – довольно воскликнул он, – сейчас мы ее сзади вырежем. Где мой скальпель?
– Нельзя одним инструментом двух людей резать, – вмешался Борис. – Чистый скальпель нужен. Я вам потом расскажу.
Не говоря ни слова, Аарон протянул Эммануэлю свой инструмент. Протерев кожу спиртом, он сделал разрез и пальцами растянул края раны. Аарон уже стоял наготове и, ухватив щипцами, вытащил слегка сплющенный свинцовый шарик. Не обращая внимания на кровь, текущую ручьем, Эммануэль прочистил рану бронзовым зондом. Затем быстро и аккуратно прижег раскаленной железкой кровеносные сосуды. Кровотечение сразу прекратилось. После чего рану ушили с двух сторон, оставив отверстие для дренажа. Кожу смазали йодом и забинтовали. Раненный оставался без сознания все это время.
– Рана не опасная, хотя кость ему слегка задело, – сказал Эммануэль, моя руки в миске с водой, когда раненного унесли. – Если горячки не будет, то заживет почти без следа.
В конце, как наименее пострадавшего, осмотрели самого Шимона. Доспех защитил его и кроме приличного кровоподтека у него никаких повреждений не обнаружилось. Синяк смазали мазью, и он натянул свежую рубаху, подданную ему матроной.
– Завтра надо будет пойти в гильдию, – уже сидя за столом, по окончании позднего ужина сказал Шимон. – Надо их предупредить и пускай расследование проведут. И охрану надо удвоить. Хозе, займись этим с утра. А сейчас – отдыхать. День был тяжелый.
– Тут оказывается наезжают не хуже, чем в России в девяностых, – хмыкнув, сказал Костя Борису, поднимаясь по лестнице, перед тем как разойтись в свои комнаты.
Когда в доме все наконец угомонились, к Борису опять пришла Яэль.
– Мы скоро переедем в свой дом, – сказал Борис, отдышавшись, лежащей в его объятиях женщине. – Ты пойдешь со мной?
– Конечно, – Яэль поцеловала его и потерлась щекой о плечо Бориса, – хотя большая часть моих тетушек не одобрит этого. Но отец возражать не будет.
– Кстати, Хозе хотел поговорить с кем-то из ваших матрон, – вспомнил Гальперин. – Нам управляющего нанять нужно, чтобы дом вести.
– Не нужен вам никакой управляющий, – Яэль даже слегка обиделась. – Вообще-то я и сама могу дом вести, но лучше я тетушку Мариам попрошу. Она со мной переедет. Она меня очень любит и ворчать как тетя Ребекка не будет. Ее дом сгорел во время осады. Обе дочери замужем и тут она не у дел. Так, что я не сомневаюсь, что она согласится.
– Ну что бы я без тебя делал? – Борис взял лицо Яэль в ладони и стал нежно целовать ее глаза. Молодая женщина замурлыкала как котенок и потянулась к нему.
Глава 20
(Устье Гвадалквивира, 5 ноября 1488 г.)
Каравелла "Белинда" тихонько покачивалась у небольшого деревянного пирса на речном берегу. Константин лежал закинув руки за голову в гамаке, в маленькой каюте на корме и откровенно наслаждался покоем. Снаружи доносился лишь шорох дождя, да поскрипывание канатов обмотанных вокруг причальных столбов. Ставень, закрывающий лишенный стекла иллюминатор, был опущен и в каюте царила кромешная мгла. Впрочем и снаружи было не намного светлее. Костя поднял левую руку и взглянул на светящийся циферблат. Его 'Сейка' показывала без четверти шесть утра. Светать начнет не раньше чем через полтора часа. На расстоянии вытянутой руки в соседнем гамаке тихонько похрапывал Борис. За предыдущий день он набегался так, что даже ужинать сил у него не было. Костя еле заставил его проглотить кое-что и запить стаканом вина. Неудивительно, что спит сейчас без задних ног. Но самому Николаеву спать уже не хотелось. За четыре дня путешествия на корабле он отлично выспался и отдохнул, так как делать в дороге ему было особенно нечего.
Вторая половина октября прошла в сплошных хлопотах. Друзья носились между своим домом, домом Шимона и стекольной мастерской. Последний прикрепил к ним четырех охранников, которые всюду следовали за ними, едва они выходили за порог. Хозе тоже почти всегда сопровождал их, особенно если они направлялись в мастерскую. Работы ее строительстве были практически завершены и Хозе с Костей в основном пропадали там, руководя наладочными работами, и частенько даже оставались ночевать. Большое разочарование у Константина вызвала недостаточная мощность снимаемая с водяного колеса. Вместо мельничных жерновов оно приводило в движение пару огромных мехов, в два раза больше кузнечных, которые нагнетали воздух к топливным форсункам. Топливный насос, вытяжные вентиляторы в камерах амальгамирования и шлифовальные круги также работали от этого же привода. Увы, на пару токарных станков, чтобы точить корпуса калейдоскопов, мощности водяного колеса уже не хватило. Чтобы идея не пропадала, мельничного мастера Пабло-Мария-Хорхе подрядили строить еще одну плотину на одном из рукавов дельты Рио Тоталан. Получив деньги за очередную партию зеркал, друзья решили не скупиться и Николаев с помощью Хозе оформил купчую на большой участок земли по соседству. На этом участке они планировали поставить склады, химическое и металлообрабатываюшее производство, которое невозможно было держать в доме. Впрочем, покупка обошлась им очень недорого. За пределами городских стен, обеспечиваюших хоть какую-то защиту от многочисленных разбойников, наводнивших разоренную войной Андалузию, цена на землю была копеечной. За лес для строительства пришлось заплатить в три раза больше. Пока нанятые рабочие обносили участок частоколом и вырубали кустарник на месте будущего строительства, Костя пытался разместить заказы на детали станков среди немногочисленных ремесленников. Хозе следовал за ним хвостиком. Увлекшийся техникой молодой человек уговорил Николаева взять его в ученики, пораженный легкостью с которой тот решал возникающие по ходу дела технические проблемы.
