Текст книги "Место под солнцем"
Автор книги: Одинокий Гавриил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
К часу дня сборы были окончены, бричка подготовлена и все вещи уложены. Друзья попрощались с трактирщиком и устроились на сидении брички. Борис хлопнул кобылку вожжами по крупу, и они выехали со двора.
Когда городок и рыбачья пристань скрылись за поворотом дороги, Константин достал сигарету и, скомкав пустую пачку, запустил ее в придорожные кусты.
– Все, последняя, – констатировал он, – теперь ничего не остается, как бросать.
– Ну и правильно, – отозвался Борис, – никогда не понимал, что в этом люди находят. Только здоровье гробить.
– Наркотик... Затягивает... А ты что, никогда не пробовал, разве?
– Ну почему, – Гальперин усмехнулся, – в школе, когда был в классе седьмом кажется, попробовал раз, так мне плохо стало. А отец еще унюхал и мне такой разнос устроил – мама не горюй. У него как раз друг незадолго то того от эмфиземы загнулся. Я ему тогда обещал, что курить не буду и не курю.
– Да, он же у тебя подводник. Из них очень мало кто курит. Под водой не раскуришься.
– Это да. Хотя, я слышал, что на атомных лодках специальное помещение – курилка есть.
– Я вот в училище тоже практически не курил, так баловался иногда в увольнительную. Уже потом, студентом втянулся. Зато теперь точно брошу.
Пару минут друзья ехали молча. Закончилась поросшая кустарником луговина и дорога вошла в очередную рощицу. Константин загасил окурок о подошву, бросил его на обочину и повернулся к Борису с вопросом. Но не успел он открыть рот, как из придорожных кустов выскочил какой-то человек и схватил лошадь под уздцы. Кобылка всхрапнула и остановилась. В тот же момент из-за деревьев на дорогу, не особо торопясь, вышли еще четыре человека – по двое с каждой стороны. Один из них – высокий и тощий, с лицом изуродованным шрамом, проходящим через лоб, переносицу и всю правую щеку до нижней челюсти, был вооружен чем-то вроде косы-литовки. Лезвие у нее было короче и шире, чем у нормальной косы и сидело на древке под тупым углом. Трое других -пониже и помассивнее, поигрывали суковатыми дубинами, причем у одного из них она была утыкана гвоздями. Одеты все четверо были в какие-то лохмотья, но на поясе у каждого висели внушительного вида ножи. Только тот, что остановил бричку, не выглядел вооруженным. В нем Борис легко узнал своего ночного "гостя" в монастыре.
– Бандиты, блин, – слегка удивленно, вполголоса протянул он, подтягивая рансор со дна брички.
– Ага, братки местные, – в тон ему ответил Николаев, наклонился и подхватил правой рукой самопальную глефу, а левой достал из-под сидения свое ружье для подводной охоты.
Разбойники держались уверенно, рассчитывая на свое численное превосходство. К тому же, борта брички пока скрывали от них оружие путешественников. Тощий – по-видимому главарь банды, что-то крикнул друзьям и сделал знак рукой – слезайте мол. "Джентльмены удачи" видимо рассчитывали получить добычу без боя и повреждений.
– Ага, сейчас, – Константин взвел пружину и положил гарпунчик на направляющие.
Бандиты уже находились почти на расстоянии вытянутой руки. Костя поднял арбалет и, направив его главарю в лицо, нажал на спуск. Промахнуться с расстояния в полтора метра он просто не мог. Гарпун пробил разбойнику неповрежденную щеку и видимо застрял в языке или нёбе. У того глаза полезли на лоб. От боли он выпустил из рук свое оружие и невнятно замычал, хватаясь за лицо. В то же время, Борис, бросив вожжи, перехватил рансор второй рукой и с короткого размаха всадил все три лезвия в грудь своему старому знакомому. Тот коротко, как-то по щенячьи, взвизгнул и упал под копыта лошади, не выпуская из рук уздечки. Кобыла заржала и попятилась, разворачивая бричку. При этом она толкнула одного из оставшихся трех нападавших так, что тот упал на спину. Тем временем, Константин бросил на сидение разряженный арбалет и схватив глефу ударил громилу, который уже поднял свою, оснащенную гвоздями палицу. Удар остро заточенной лопатки пришелся ему по кисти правой руки. Два пальца отлетели в сторону, а третий повис на лоскуте кожи. Дубина вылетела из его рук и откатилась в кювет. Разбойник зарычал от боли, но, не обращая внимания на хлещущую из обрубленных пальцев кровь, схватился левой рукой за тесак на поясе. Борис, тем временем, вырвав свой трезубец из тела упавшего, выпрыгнул из тележки и немедленно подвергся атаке еще одного налетчика. Двигался тот, правда, значительно медленнее Гальперина и Борис, отбив удар его дубины древком, попытался ткнуть его рансором в бок. Тот отскочил, но не слишком удачно. Средний зуб рансора вспорол ему бедро. Злодей покачнулся и Борис, подпрыгнув, ударом ноги в грудь сбил его с ног, а затем оглушил, ударив древком по голове. К этому моменту грабитель, сбитый с ног лошадью, поднялся, и оценив ситуацию, решил не искушать судьбу. Бросив свою дубину, он припустил в лес со скоростью призового рысака. А Гальперин поспешил на помощь Косте, который стоя в бричке, отбивался от двух раненных головорезов. Пришедший в себя главарь банды попытался рубануть его своей косой. Константин принял удар на металлическую рукоять лопатки. За это время, второй разбойник подобрался слишком близко и попытался ткнуть его своим огромным ножом, но чуть-чуть не достал. Константин хотел вырубить его ударом ноги в голову, однако промахнулся и попал в плечо. Бандит отступил на шаг, но тут же попытался резануть его клинком по голени. Главарь снова замахнулся своей косой, но тут Борис, приняв его удар на развилку рансора, крутанулся и оружие, вырвавшись из рук разбойника, отлетело в сторону на пару метров. Тем временем, Константин, отскочив на шаг, с размаху обрушил глефу на голову своего противника. Лезвие пробило череп и на пару сантиметров ушло внутрь. Злодей упал как подкошенный, заливая кровью из разбитой головы колесо брички и пыльную траву между колеями. Оставшийся в одиночестве и без оружия, главарь развернулся и, слегка прихрамывая, побежал в лес. Бешенный от избытка адреналина Борис, метнул ему вслед свой рансор. С каким-то мясистым хрустом жала трезубца вошли в спину разбойника чуть пониже лопаток. Он упал в высокую и ломкую осеннюю траву и заскреб руками по земле. Затем спина его выгнулась, он дернулся пару раз и затих.
Время казалось остановилось. Вся схватка вряд ли продолжалась более трех минут, но казалось, что прошел не один час. Друзья огляделись. Константин взглянул на перепачканное кровью и мозгами лезвие глефы и не смог сдержать подкативший приступ тошноты. Он перегнулся через борт возка и его вывернуло прямо рядом с трупом убитого им грабителя. Борис, посмотрев на расколотый череп, тоже взбледнул лицом, но сдержался. Обойдя бричку, он наклонился к оглушенному им бандиту и с удивлением увидел, что тот не дышит. Под ним расплылась большая лужа крови, уже почти впитавшаяся в сухую землю.
– Бляха-муха, – ругнулся Гальперин выпрямляясь, – я же ему бедренную артерию порвал.
– А что с тем, – Николаев выпрямился на сидении, вытер рот и махнул рукой в сторону шустрика лежащего у копыт лошади.
Борис подошел к незадачливому ворюге и налетчику. Тот лежал на боку в полусознании и тихонько хрипел. На губах у него лопались розовые пузыри.
– Не жилец, скорее всего, – констатировал он и позвал друга, – иди сюда, помоги мне.
Вдвоем они приподняли бандита и усадили к колесу брички. Борис достал нож и разрезал на нем одежду. На груди у того было три раны – длинный кровоточащий разрез под левым соском и два небольших, с советский гривенник, отверстия справа от грудины. Кровь из них не текла, но по краям пузырилась кровавая пена.
– Это ерунда, – показал Борис на разрез, – по ребру скользнуло. А вот это – хреново. Легкое пробито у него, пневмоторакс. У нас бы его вытащили, а здесь он помрет.
Борис разорвал рубаху раненного, свернул в два плотных тампона и приложил к ранам. Указав Константину держать тампоны прижатыми к ране, он остатками рубахи перевязал разрез, а затем, сняв с разбойника пояс, плотно притянул тампоны к груди. Потом достал бутылку с водой и заставил раненного выпить несколько глотков. Глаза у того прояснились. Он с ужасом посмотрел на склонившегося над ним Бориса, держащего в руке нож, и попытался отползти назад. Колесо брички помешало ему сделать это.
– Костя, – обратился Борис к другу, – давай попытаемся выяснить, что им надо было. Чего вдруг они на нас наехали?
Разбойничек оказался довольно хлипок духом, и угроза помереть без покаяния, озвученная друзьями, развязала ему язык. В течение следующего получаса друзья узнали, что их собеседник являлся наводчиком банды, которая грабила паломников уже более двух лет. Живым никого не отпускали и за это время их жертвами стали более тридцати человек. Трупы сбрасывали в море. Награбленное и лошадей сбывали через родственников главаря в Перпиньяне. Главарь забирал себе львиную долю, а им доставалось с каждого дела всего по несколько су на нос. Он сам в основном ошивался в странноприимных домах при монастырях и высматривал паломников побогаче. А потом на них устраивали засаду. За Константином с Борисом он тоже следил и когда стало ясно, что они собираются покинуть городок, сообщил своим соратникам. Он видел, что в монастырь они пришли без оружия, и потому банда совершенно не ожидала оказанного отпора. Наконец Костя спросил его, где у них база. Тот сначала не понял, а когда Николаев начал объяснять, что его интересует, бандитский наводчик вдруг захрипел, закашлялся и изо рта у него хлынул поток крови. Глаза у него закатились, и он упал на бок.
– Все, кончился, – сказал Борис, пощупав у того пульс на шее.
– Черт, черт, черт... – Константин опять побледнел и сглотнул вновь подступившую к горлу тошноту, – и на хрен нам это надо было?
– Все лучше, чем если бы они нас прирезали, – Гальперин выглядел не на много лучше. Отходняк тряс его так, что слышен был стук зубов. Стараясь не наступить в лужу крови, он обошел бричку и вытащил затычку из бочонка с вином. Налив до краев стаканчик от термоса, он протянул его другу.
– На, выпей. Нам с тобой это сейчас никак не помешает.
Константин сделал пару больших глотков, но поперхнулся и, закашлявшись, пролил вино себе на грудь.
– Осторожно, красное вино плохо отстирывается, – каким-то отстраненным тоном сказал Борис, – а стирального порошка мы здесь не найдем.
– Ну и черт с ним, – Константин допил вино и вернул стаканчик Борису, – нам в первую очередь кровь отстирать надо. Вон ты весь рукав извозил. И на штанах тоже...
Борис налил себе стаканчик вина и выпил его залпом. Затем они по очереди выпили еще по стаканчику. То ли вино подействовало, то ли организм сам справился, но их отпустило. Бледность с лица ушла и руки перестали трястись.
– Надо с ними что-то делать, – кивнул Борис на мертвые тела, – и лошадка наша нервничает.
Кобылу, видимо, беспокоил запах крови. Она всхрапывала, переступала ногами и пыталась сдвинуть тележку с места, но лежащий под колесом труп грабителя не давал ей это сделать. Кроме того, на кровь начали слетаться мухи.
– Блин, – покачал головой Николаев, – четырех человек ухайдакали только так.
– Ага, а пятый сбежал, – заметил Борис, – как бы он кого-то не привел. Надо нам здесь прибраться и уматывать.
– А с трупами что? Похороним?
– Не успеем, – покачал головой Гальперин, – с нашим инструментарием мы два дня могилу копать будем. Поступим с ними так, как они со своими жертвами – в море сбросим.
Он подошел к телу главаря и, вытащив из его спины рансор, потащил труп к бричке за ворот рубахи. Кровь на жаре свернулась быстро, только из расколотого черепа Костиного противника продолжала сочиться красноватая жидкость. Борис замотал тому голову в его собственную рубаху. Трупы обыскали и погрузили на тележку, предварительно застелив ее придорожной травой.
В результате разбойного нападения друзья разбогатели на один ливр и одиннадцать су серебром и медью. Большая часть денег оказалась в тряпичном кошеле, висящем на шее у главаря. Кроме того, они унаследовали оружие грабителей, а также пару неплохих кожаных поясов и перевязь. Зато теперь им пришлось идти пешком, ведя лошадь под уздцы, так как та продолжала нервничать, да и места в бричке не осталось.
Пройдя пару километров, свернули с дороги на юг и еще через полчаса достигли берега моря. Спустить трупы с крутого берега на узкую полоску песчаного пляжа заняло еще около часа.
Друзья столкнули тела бандитов в воду и побросали туда же их дубины. Отойдя чуть в сторону, они разделись до трусов и стали отстирывать одежду.
– Они что, так и будут тут у берега телепаться? – кивнул Николаев на трупы, переворачиваемые мелкой волной на песчаной отмели, – Может стоило им камней за пазуху насовать?
– Вот именно с камнями они бы тут и остались, а так не волнуйся, – Гальперин выжал свою рубаху и встряхнул ее, – здесь конечно не океан, но Атлантика недалеко и скоро прилив начнется, а ночью их отливом в море утянет. Там и потонут. А за пару дней их крабы объедят так, что и следов не останется.
Солнце уже касалось краем поверхности моря на западе, когда друзья вернулись к бричке. Они выбросили слегка испачканную кровью траву и оттерли пятна на борту и колесах. Усевшись в возок, приятели направились на северо-восток, рассчитывая вскоре выйти на дорогу.
Глава 10
(Южная Франция. 3-4 сентября 1488 г.)
На ночлег расположились в очередной придорожной рощице, когда сгустившиеся сумерки сделали затруднительным продолжать путь.В роще, в десятке шагов от дороги, как и в первый день, они обнаружили обложенный камнем колодец и желоб для скота. Закатив бричку под деревья, Борис распряг кобылку и стреножив ее, пустил пастись на полянке. Затем котелком натаскал воды в желоб. Тем временем, Константин, подсвечивая себе фонариком, набрал сухих сучьев и приволок пару длинных валежин. Борис, с привычной сноровкой сложил хворост ,и обложил его полешками из порубленных трофейным тесаком валежин.
– Давай зажигалку, – обратился он к другу.
– Держи, – Константин протянул ему оранжевый пластиковый цилиндр, – можешь себе оставить. Курева все равно нет. Что делать будем, когда газ кончится – огонь трением добывать?
– Ну ты даешь, – Борис усмехнулся, поджигая пук сухой травы, – мы же не на необитаемом острове. Второй раз только за пять дней самим огонь разводить приходится. Такими темпами нам этой зажигалки на пару лет хватит. К тому же, огонь трением добывать не такая уж большая проблема. Мне это делать приходилось.
Друзья подкатили костру пару валунов и уселись, глядя на огонь.
– Можно было бы выпуск зажигалок наладить, – задумчиво сказал Костя, – вещь в изготовлении несложная. До сих пор не пойму, почему до девятнадцатого века огонь трутом и огнивом добывали.
– Так бензин из нефти выгонять не умели, – Борис поворошил палкой в костре и добавил туда пару толстых сучьев, – да и нефти в Европе мало, и она довольно глубоко. Это тебе не в эмиратах – там ямку в песке выкопал, и она нефтью заполняется. При нынешнем уровне технологии можно только ту нефть собирать, что самотеком к поверхности поднимается. А это – кошкины слезы, дорого будет.
–Нда-а, – Константин почесал в затылке, – а если спиртом заправлять. Уж самогонный аппарат я сделать смогу.
– Не получится, – Борис помотал головой, – спирт испаряется быстро. В обычной зажигалке, со смачиваемым фитилем через пару часов от спирта следа не останется. Если уж о самогонном аппарате речь зашла, то лучше сидр на кальвадос перегонять. На этом скорее заработать можно.
– Точно, – оживился Костя, – можно также чачу, то есть граппу делать, и цуйку21.
– Ага, – согласно кивнул Гальперин, – в принципе можем и коньяк делать. По сути дела – та же чача, только хорошо очищенная и выдержанная в дубовых бочках. Насколько я знаю, никаких крепких напитков еще делать не научились. Хотя нет, крепленое вино испанцы уже делают. Можно также из зерна обычную водку гнать. Споим Европу на хрен. Только знаешь, давай пока что перекусим.
Друзья принесли из тележки корзину с продовольствием и бочонок с вином. Ужинали бутербродами с ветчиной, отрезая ломти ножами прямо с копченного окорока. Закусывали луковицей и запивали вином.
– Вино, оно конечно хорошо, – Николаев закинул в рот последний кусочек сэндвича из хлеба с ветчиной и луком, – только я бы с большим удовольствием сейчас чаю выпил. Уже неделю как не пил.
– Всего неделю, – уточнил Борис, покачав головой, – даже не знаю, когда тебе удастся чай выпить. Что чай, что кофе в Европе сейчас большой дефицит. Чай пока только в Китае выращивают и морем его еще не возят. Кофе арабы привозят, но мало. Посмотрим, может в Марселе удастся им разжиться.
– Да помню я, – Константин махнул рукой, – лет еще через триста, уже после Опиумных войн, англичане начали чайные клипера строить.
– Вот-вот, так что о чае мечтать пока нечего. Можно конечно мяту заваривать или еще какой-либо травяной сбор, но у нас его сейчас тоже нет. Хотя... – Борис на секунду задумался, – а давай компот сварим. Изюм у нас есть, яблоки тоже. Сахара вот только нет.
– Ну и хрен с ним, – засмеялся Костя, – Давай варить. Как же – флотскому, и без компота.
Пока Борис оборудовал над костром козлы, чтобы подвесить котелок, Константин промыл изюм и нарезал пяток яблок. Фрукты сложили в котелок, залили водой и подвесили над огнем.
– Отлить бы надо, – Костя поднялся на ноги и направился к кустам на краю поляны.
– Своевременная мысль, я бы сказал, – Борис поднялся и последовал за ним, – только Костя, давай все же подальше от колодца отойдем. Вон за тем деревом гальюн устроим.
На обратном пути Борис задержался у какого-то куста. Константин ушел было вперед, но, заметив пропажу, вернулся. Борис осторожно обрывал ягоды с колючего кустарника.
– Ты чего это тут застрял, – Николаев осветил друга фонариком.
– Ш-ш-ш, колючий зараза, – Гальперин сунул в рот ободранный палец, – Шиповник это, не видишь, что ли. Сплошной витамин "Ц" и антиоксидант. В компот добавить хочу, для запаха.
Друзья набрали пару пригоршней темно красных, уже подсохших ягод и вернулись к костру. Вода в котелке уже начинала закипать. Борис закинул в котелок дюжину ягод шиповника и перемешал варево. Дав ему покипеть минут пять, он снял котелок с огня и поставил его рядом с кострищем на траву. Когда котелок остыл настолько, что его можно было безболезненно трогать рукой, он налил стаканчик и протянул его Косте.
– Ну что, рискнешь пробу снять?
Константин пригубил еще довольно горячую жидкость. Компотом это можно было назвать только с натяжкой. Скорее – это был фруктовый взвар. Несладкий, но довольно ароматный, с преобладанием яблочного оттенка. Друзья с удовольствием выхлебали две трети котелка, глотая разварившиеся кусочки яблок и разбухшие изюмины.
– Без четверти десять, – взглянул на часы Николаев, зевнув, – вроде и время еще детское, а что-то в сон тянет.
– Ну, во-первых, мы рано встали, – Гальперин также зевнул и потянулся, – Во-вторых, день уж больно хлопотный и нервный. Да и завтра вставать рано. Путь у нас не близкий. С такой скоростью нам еще не одна ночевка предстоит, пока до Марселя доберемся. Надо умываться и укладываться. Только сейчас по очереди спать будем. А то еще какие-то братья-разбойники появятся.
– Да уж, – согласился Константин, – что бы нас во сне прирезали – это никуда не годится. Как сторожить будем?
– Ты как, часа четыре еще выдержишь? – Борис дождался утвердительного кивка и продолжил, – тогда давай ты сейчас дежурь, а я себе собачью вахту возьму – с двух до шести утра.
Они уложили остатки еды обратно в бричку, умылись, сливая друг другу из бутылки, и постелили на траву холстину, захваченную с постоялого двора. Борис положил в головах мешок с шерстью, лег и укрылся курткой.
– Буди меня в два часа, если я сам не проснусь, – давал он другу последние наставления, – если что – шумни. Ты знаешь – я чутко сплю. Вино больше не пей, если пить захочется – вон компота еще немного осталось. Оружие рядом держи.
Борис повернулся и закрыл глаза. Николаев ощупал кинжал на поясе и одел через плечо перевязь с трофейным тесаком. Затем он достал из тележки глефу и передвинулся поближе к костру. Подложив в огонь еще одно поленце, он уселся на камень и задумался. Ночная тишина нарушалась только цикадами, да потрескиванием углей в огне. Через несколько минут, Николаев встрепенулся, достал из кармана куртки блокнот и ручку, и стал делать какие-то заметки при неверном свете костра. Где-то через полчаса, он раздраженно поморщился, вырвал листок из блокнота и, скомкав, швырнул в костер. Затем встал, прислушался, обошел поляну кругом и снова присел у костра.
Положив подбородок на руки, Костя глядел на затухающий огонь, а перед глазами у него стояли крупные смоляные кудри жены и ее карие с зеленоватыми искрами глаза. Он вспомнил ее стройную фигурку в открытом купальнике на грязноватом песке одесского пляжа. Потом ее же, слегка располневшую после вторых родов, но такую желанную и привлекательную, в ситцевом халатике на заднем дворе их воронежского особняка, и в глазах у него защипало. Константин потряс головой, усилием воли отгоняя образ Дины, но ее сменили тонкие косички дочери и любопытные глазенки маленького Димки.
Николаев вскочил и, подхватив глефу, зашагал вокруг поляны. Немного успокоившись, он остановился и прислушался. По-прежнему стрекотали цикады. Изредка тишину нарушал протяжный голос какой-то ночной птицы, да фыркала пасущаяся поблизости кобыла, но ничего, внушающего беспокойства, слышно не было. Константин вернулся к костру, глотнул компоту прямо из котелка и снова уселся у костра. Какие-то обрывки мыслей толпились в голове, но ничего конкретного не вырисовывалось. Потянуло в сон, и он снова встал чтобы пройтись и тем самым разогнать дрему. Подкинул пару дровин в затухающий костер. Затем он сходил к бричке и, достав из корзины яблоко, захрустел им на ходу.
Зашвырнув огрызок яблока в кусты, Константин продолжил обход поляны. Через некоторое время ходьба по кругу ему надоела, и он снова присел у костра, задумавшись. Скоро снова начала наваливаться дрема так, что опять пришлось вставать и обходить поляну. Когда он завершал свой третий обход, вдруг зашевелился Борис. Он потянулся и сел зевая.
– Ты чего вскочил, – Костя тоже зевнул, прикрывая рот и взглянул на часы, – у тебя еще минут двадцать есть. О-о-х-х и заразная эта штука – зевота.
– Какая-то мысль у меня во сне мелькнула. Что-то важное, так что разбудила меня, но сейчас вспомнить не могу. Ладно, давай я вахту приму, – Борис поднялся, потягиваясь, – вот только отлить схожу.
– Как там – тихо все? – спросил он через пару минут, вернувшись к костру.
– Тихо, тихо, – Константин подошел к другу, – у меня вот тоже мысли – как зайцы скачут. Я было пытался бизнес-план набросать, но ни черта не получается. И голова плохо работает и информации с гулькин хрен.
– Ладно, давай ложись поспи. А компот еще остался?
– Да есть малость, – Костя кивнул в сторону котелка, – допивай, а я тогда спать лягу.
Он положил глефу на землю, снял с плеча тесак и занял освободившееся место. Повернулся на бок, поджал ноги и моментально заснул. Борис покачал головой, потом допил компот из котелка и сел у костра, спиной к огню. Он прислушался, но кроме стрекота цикад ничего не услышал. Теребя себя за нижнюю губу, Борис пытался вспомнить проскользнувшую во сне мысль, но та никак не желала возвращаться. Просидев без толку с полчаса, он поднялся и отошел под деревья. Подождав пару минут, чтобы глаза привыкли к темноте, он сместился на открытое пространство поближе к дороге и, задрав голову, стал смотреть на звезды. Безоблачное небо опоясывала туманная полоса Млечного Пути. Знакомый рисунок созвездий успокаивал и внушал уверенность. Глаза привычно пробежались по дуге навигационных звезд -Эридан, Ригель, Процион, Регул и Денеб. Вспышка метеора перечеркнула на мгновение созвездие Близнецов и затмила Поллукс. Это, по-видимому, послужило подсознанию спусковым крючком и так долго убегавшая мысль наконец-то всплыла в памяти.
– Тахат хамор22... – выругался Борис, запустил обе руки в шевелюру и стал яростно ерошить волосы.
Он простоял довольно долго глядя на небо. Только когда небо на востоке посветлело, а в созвездии Гончих Псов зажглась голубая бусинка Венеры, Борис вернулся на поляну. Продолжая обдумывать долгожданную мысль, Гальперин не смотрел по сторонам и едва не столкнулся с пасущейся лошадью. Походя потрепал ее по холке и, сев у костра, подбросил в затухающий огонь несколько сучьев. Костер выбросил вверх сноп искр и обрадованно затрещал, переваривая свежую пищу. Борис сидел, опустив голову, наморщив лоб и карябал землю сучком у своих ног.
В раздумьях время летело незаметно. Угли в костре подернулись серым пеплом. Цикады умолкли и только негромкое фырканье лошади нарушало тишину.
Наконец Борис поднял голову, огляделся и, хлопнув себя обеими ладонями по коленям, встал на ноги. Он потянулся и посмотрел на небо в просвете деревьев. Звезд уже практически не было видно. В кроне соседнего дерева нерешительно пробовала голосок какая-то ранняя пташка. Гальперин взглянул на часы. Хронометр показывал без четверти шесть утра. Константин продолжал спать, тихонько посапывая. Борис подхватил котелок и пошел к колодцу. Он добавил воды в желоб, набрал еще немного дров и стал готовить завтрак. Достав из брички корзину с провизией, он обследовал ее содержимое.
– Ешкин кот, колбасу-то надо было вчера съесть, – пробормотал он про себя, обнюхивая упомянутый предмет, – хотя вроде не воняет пока. Ладно, обжарим для верности.
Он срезал с ближайшего куста несколько прутьев и ошкурил их. Затем оживил костер и, нарезав колбасу на куски, нанизал ее на прутья и пристроил над огнем. Повесил над костром котелок с водой и снова полез в корзину с провизией.
– Так, изюма больше нет. Яблоко одно осталось, – перечислял сам себе Гальперин, – значит компот – йок.
Почесав в затылке, он прошелся к знакомым кустам и набрав побольше ягод шиповника высыпал их в кипящий котелок. К этому времени уже совсем рассвело. Константин продолжал спать, невзирая на птичий гомон. Борис убрал подальше от огня "колбасные шашлыки" – чуть подгоревшие и капающие ароматным жиром, и подошел к другу.
– Вставайте граф,
Рассвет уже полощется
Из-за осенней вынырнув воды23, – Борис легонько потряс Костю за плечо, – или как там у партайгеноссе Визбора.
Николаев просыпаться не собирался. Он что-то бормотнул спросонья, повернулся на другой бок и натянул куртку на голову.
– Э-э, нет. Так дело не пойдет, – Гальперин был настойчив, – Я тебе пять часов дал поспать? Вставай, а то весь завтрак проспишь.
Угроза подействовала. Константин сел, помотал головой, отгоняя сон, и принюхался.
– Чем это так пахнет? – поинтересовался он.
– Иди умывайся, – скомандовал Борис, снимая с огня котелок с отваром шиповника, – а то холодное – невкусно.
– А мне сон такой хороший снился, – мечтательно протянул Костя, возвращаясь к костру, – про меня с Динкой. Где-то даже эротический.
– Ешь, секс-герой ты наш, – Борис сунул другу палочку с поджаренной колбасой и налил в оловянную кружку парящий напиток.
– Хорошо пошло, – произнес Константин через десять минут, стянув зубами с палочки последний кусок колбасы и запив отваром, – слушай Борька, ты на повара случаем не учился? Может трактир откроем?
– Нет не учился, – Борис сосредоточенно переливал в термос остатки отвара. Закончив он поднял голову и посмотрел на Костю, – нет у нас времени на трактир.
– А куда мы спешим? – искренне удивился Николаев.
– Сейчас – в Марсель, а оттуда – посмотрим, – Гальперин принес от колодца котелок с водой и залил костер, – Давай укладывай бричку, а я лошадку нашу запрягу.
– Ты чего задумал? – Константин поднял с земли куртку и отряхнул ее от прилипшей травы и комочков земли, – а ну давай – колись.
Не сердись, Костя, – извиняющимся голосом произнес Борис, разбирая упряжь, – Понимаешь, вспомнил я мысль, которая меня разбудила. Интересные перспективы есть. Вот только додумать кое-что надо. Дай мне еще пару часов, ладно?
– Как хочешь, – в голосе Кости звучала обида, – напоминать тебе, что "две головы – лучше" я не буду.
– Не обижайся, без тебя не обойдется, – улыбнулся Борис, – просто мне надо еще кое-что вспомнить и факты сопоставить.
Пока Константин собирал их нехитрый бивуак, Борис привел кобылку и начал ее запрягать. Та, сначала категорически не хотела становиться в оглобли, но после того, как ее угостили последним яблоком, сменила гнев на милость.
Через четверть часа, бричка катила по дороге, приминая еще влажную от ночной росы пыль. Правил на этот раз Константин. Борис сидел рядом, мурлыча в четверть голоса:
"... И тот, кто не струсил,
И весел не бросил,
Тот землю свою найдет..."24.
Солнце, поднявшись повыше, стало припекать, и Константин скинул куртку. Борис по-прежнему сидел в свитере, морщил лоб и, либо бормотал неразборчиво себе под нос, либо мурлыкал что-то музыкальное. Николаев молчал, с любопытством поглядывая на друга. Дорога вилась среди прибрежных холмов и оставалась пустынной. Изредка на холмах видны были донжоны рыцарских замков, да в распадках пасся скот. Кое-где попадались квадратики возделанных полей и шпалеры виноградников. Они проехали несколько перекрестков, после чего дорога отклонилась к северу и моря между холмами больше не было видно. Наконец, когда время приблизилось к полудню, Костя не выдержал:
– Борька, кончай думать – бестолковка отвалится, – пихнул он Гальперина коленом.
– Что,– подхватился тот, – Ну ладно. Притормози-ка на минуту – отлить надо.
Справив нужду на обочине, друзья снова пустились в путь. На этот раз место "за рулем" занял Борис.
– Понимаешь, Костя, – начал он свои объяснения, – помнишь я тебе говорил, когда мы планы обсуждали, что в нынешней торговле все достаточно жестко поделено: арабы – специи, кофе и шелк с востока, датчане – сельдь, Ганзейский союз – пушнина, пенька и лес из России. И чужих в своей сфере никто не потерпит.
– Ну помню, конечно.
– Так вот, – продолжил Борис, – а позавчера ты сказал, что сигареты кончаются и нигде, кроме Америки курева не достать.
– А-а-а.... – догадливо протянул Константин, – так ты хочешь свою нишу на табаке сделать.
– Да нет, – отмахнулся Гальперин, – наркотики распространять не мой профиль. Без меня найдутся пушеры. Вроде этого генуэзского проходимца.
– Это ты про кого? – удивился Николаев, – про Колумба что ли?
– Конечно про него. А кого же еще?
– Ну ты его не уважаешь...
– А за что мне его уважать? -Борис удивленно пожал плечами, – за то, что в Европу табак и сифилис привез? Встретил – утопил бы.
– Чего это ты на него взъелся? – в свою очередь удивился Константин, – нормальный мужик вроде. Континент новый открыл. Хотя, конечно, он путь в Индию искал.
