Текст книги "Суть острова"
Автор книги: О. Санчес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 52 страниц)
– Это Фил. Он будет сечь по сторонам обстановку, пока мы с тобой… Не возражаешь?
– Секундант, что ли?
– Вроде того. Ты как – пустой, или с приблудами?
– Я… Видишь ли, капитан, я блатного языка не понимаю, другой жизнью живу. Кастета при мне нет, ножа и цепей – тоже. О стволах мы еще тогда договорились при той встрече. А ты?
– И я пустой. – Борель вытягивает в мою сторону растопыренные ладони и я зайцем отскакиваю.
Оба они заржали, надо мною, конечно же… Типа, что вот, мол, еще до драки перепуган… Пусть смеются, а я из того исхожу, что в важном деле не до эстетики, там результат подавай, результат всему голова и основная цель. А что отпрыгнул – мало ли… Осторожность лишней никогда не бывает.
– Вон полянка, то что надо. Отойдем туда? – Эти двое туда головы повернули, потом друг на друга глянули…
– Подходит.
– Как будем махаться? Я лично – так как есть, в свитере, в ботинках… – Борель сдвинул кепку, почесал левую залысину, потом вообще кепку снял, напарнику отдал….
– И я так же. Ну что, совенок? До первой крови будем, или пока о пощаде не взмолишься?
– До беспамятства.
– До чего, до чего? – Это они почти хором переспросили.
– До полного вырубона одного из нас. Пока рылом в землю не уткнешься, чтобы тебя твой напарник на себе волок, как мешок с костями.
– Ага. Ну, меня, предположим, отнесут – а ты как же? Ежели, не дай бог…
– Бросите так лежать. Дождя нет, луж нет, мороза нет, не замерзну и не захлебнусь.
– Принима… – Этот Борель – не из бездельников и шустряк: ха! – прямым справа в меня!
Если бы я стоял, ресницами шевелил, ожидая, пока он окончит пустую фразу, то драка на этом бы и завершилась, на обоюдопринятых условиях и совершенно не в мою пользу. Однако я был настороже: поднырнул под его коварный выпад и провел тоже правый в корпус… И все-таки он был слишком скор: от его удара-то я ушел, а свой, нацеленный в солнечное сплетение, «запозорил», вместо того, чтобы пополам Бореля согнуть – неуклюже толкнул.
Отскочили мы друг от друга, маячим в пределах прямой досягаемости, собираемся с мыслями… «Вот бы он ногой махнул» – это я про себя думаю, в надежде, что он именно это и попробует. Зачем? А вот зачем: разминки перед дракой не было, грунт, хотя и утоптанный, – неровный, неоднородный, одеты мы не по-спортивному, ожидать в таких условиях точности и скорости в ударе ногой – было бы неоправданным оптимизмом со стороны бьющего… На этом бы и поймать орла за хобот… Но он, хитрец, только руками финтит… Хорошо, я попробую… ложным ударом… Точно! Он только и ждал, когда я ногой взмахну: сразу же тык полшага в сторону и шаг вперед, чтобы встречным в челюсть меня пригладить… Но в результате сам получил, не ногой, правда, а кулаком в скулу. Башка у него – прямо из железа, кожа лопнула, а ему хоть бы хны, даже не «поплыл». Мало того – меня достал, аж бенгальский огонь в левом глазу вспыхнул! Вот такие мы оказались бойцы, что он, что я: на ринге, небось, или в спортзале – нет ребят пластичнее да изобретательнее, а тут – какая там красота с выучкой – сошлись два дурака вплотную, в грубом размене ударами, кто кого… Чуть ли ни целую минуту, считая с первого его замаха, продолжались наши игрища, прежде чем Борель «потек», потерял хлесткость в ударах и зашатался…
Ангел меня хранил, вернее земная ипостась его, тень майора Герциля, нашего армейского наставника по ближнему бою: только благодаря его дрессуре приучился я в любой драке рыскать сознанием по сторонам: этот битюг, наш секундант, бросился третьим в нашу махаловку, причем взял не мою сторону… Но я сразу же хорошо и удачно встретил его с левой, так, что он припал на карачки на несколько секунд, а когда встал – прежней силы и задора в нем уже не было… Эх, если бы я не пропускал ударов… Но я их пропускал. Боль – она даже сквозь адреналин боль, хорошо хоть, эти два героя «по-честному» дрались, без вспомогательных предметов… Н-да… Не знаю, как бы оно дальше там сложилось: только я успел еще раз поставить на четвереньки второго «лося», как – свисток! Воспоминание о свистке меня потом долго смешило, когда уже и синяки сошли… Короче: я наполовину оглушен, но держусь, а эти двое изрядно дальше моего прошли по пути в рукотворную нирвану; ан набежали военные вперемежку с лягавыми – смешанный патруль – и в таком плачевном виде всех троих повязали, повезли в лягавку.
Мне повезло несказанно: они меня практически не били, только при посадке в кунг и во время выемки, у отделения полиции. Моим коварным соперникам повезло гораздо меньше… Рассовали нас по трем разным камерам и моя аккурат возле дежурной комнаты, почти все слышно, хотя и не видно. Первого Бореля дернули в дежурку. Он там – бу-бу-бу, свиньи, поплатитесь, я капитан… Хрясь! И Матюги с обоих сторон. Хрясь еще! – половина матюгов стихла, кто-то из них стонет… Потом телефонные пол-разговора:
– Марко, ты? Короче, пузырь ставишь… Але? Дуй сюда, мы «служака» прихватили. Не, ну ты же давно мечтал… Нет, конечно, но уж два раза в рыло, даже три – позволю. И Джоху захвати, пусть тоже оттянется малость, их тут у нас много, на всех хватит…
Много? Это я – много? Да я здесь третий лишний. Хотя, если возьмутся бить – придется согласиться и потерпеть, – в чужой монастырь, как говорится…
Метелили двух капитанов «Службы» прилично; я сижу, такой, руки за спину в наручниках, прижавшись горячим ухом к стенке, слушаю и жду своей очереди. Казалось бы, с чего лягавым такую безрассудную храбрость проявлять – представителей «органов» топтать? Но они ребята ушлые, я их будущие оправдания слышал: «Скажем: некогда на месте было разбирать – кто и что. Есть приказ, есть военное положение. Они оказали сопротивление и… и!.. Парни! Всем внимание!.. Они, эти уроды, не сразу нам признались… понимаете? Не сразу вынули и предъявили нам ихние „корочки“. Что же нам, жопы лизать хулиганам и убийцам? Во время военного положения, когда вся страна… и тэдэ и тэпэ… Просекаете? Только так! Третьего давайте, бабки говорили, что он, вроде, отдельно от них… Сюда его. А ты, Марко, звони в „Службу“ и срочным голосом докладывай о находке удостоверений. Пусть едут забирают. Конина с тебя, как договаривались. Как это за что, марамой? За доставленное удовольствие…»
Контора со Службой традиционно друг друга недолюбливают и уж не упустят случая безнаказанно поглумиться над соседями по силовому блоку. Если бы военные присутствовали, они, вероятнее всего, пресекли бы лягавские забавы, но те давно уже покинули отделение, оставив специалистам завершать начатое. Почему безнаказанно? В данном случае – именно так. Лягавые – далеко не всегда дураки, они сообразили, что пресекли отнюдь не спецоперацию, иначе бы косвенным образом, но были бы предупреждены, и они, и патрули в районе парка… Или не вмешиваться, или в течение такого-то времени обходить участок местности такой-то…
Только-только поставили меня под ясны очи летёхе, дежурному офицеру, как звонок: это Служба среагировала на сигнал о поимке их сотрудников… Меня спросили насчет удостоверения, но найденное их не впечатлило: главный летёха кивнул просто – этот не с ними – и меня опять в камеру, опять ждать. Четверти часа не прошло – вваливаются двое с громкими голосами и начинают наводить свои, «служебные» порядки… С ними врач… Мама дорогая! Такого шелкового и лояльного к интересам «Службы» лягавого мне лично слышать не доводилось: вот-вот бросит чувак все наслуженное и попросится в Службу, простым вахтером!.. «Как только мы узнали… так точно!.. Мы же понимаем!.. Немедленно поручил унтер-офицеру позвонить и доложить… Конечно! Готов извиниться, единственно, что ребята не в себе, угрожают, напраслину возводят… Виноват! Господа офицеры, конечно же, я только их возраст имел в ви… Слушаюсь. Вот протоколы допросов… Да в том-то и дело, что и пальцем не тронули! Несмотря на то, что они постоянно нам угрожали… Это их тот, третий, разделал, который в камере сидит… Пойдемте, конечно…"
И повел лейтенант Каймак этих инспекторов на экскурсию, ко мне в камеру, по пути докладывая мои установочные данные… А раненых капитанов – в дежурку пока, их там врач обрабатывает на скорую руку… Зашли, глянули на меня…
– И этого что – тоже пальцем не тронули??? – Ай да вопрос! Если бы летёха посмел задохнуться от возмущения за проявленные к нему подозрения – он бы так и сделал… Да и я бы даже на Страшном суде показал чистую правду: кроме пинка и затрещины на входе-выходе из крытого кузова, кунга, не трогали они меня… Тех – да, а меня – пока нет.
– Так точно. Ваши сотрудники постарались, на месте задержания, мы ни при чем.
– А вы что скажете?
Ничего я им не сказал, кивнул, да и все.
Их мой ответ устроил, они и вышли, не говоря более ни слова в мою сторону. А я остался.
Туда-сюда, прошло где-то с полчаса – подписали они какие-то протоколы, чего-то там пробубнили в свои трубки, и уехали, захватив с собой обоих моих противников. Те, кстати уж, говорили еще меньше моего при «инспекторах», если точнее – молчали мертво. Подозреваю, напортачили они своим поведением по служебной линии.
– Уснул? Вставай, с тобой теперь разберемся.
Посадили меня напротив лейтенанта Каймака, тот за столом смирно сидит, дубинки не касается… Имя… возраст… место работы… место жительства… Все и разбрелись кто куда из комнаты, остались мы вдвоем с лейтенантом.
– А ничего они тебя разукрасили, по-новогоднему. В чем дело было? – Он спрашивает, а я пытаюсь к зеркалу повернуться, да левый глаз совершенно заплыл, не раздвинуть усилиями лицевых мышц…
– Так ты же сам объяснил этим… чайникам… Прогуливались отдельно. Напали друг на друга, на почве внезапно вспыхнувших взаимно-неприязненных отношений.
– Ты не остри, ты смирно себя веди. И я тогда передохну, чаю выпью.
– Дуэль была, один на один. А тот, Монтега, который с ним был, взял и вмешался, двое на одного.
– Из-за бабы?
– Хм… Да. А откуда ты-то прознал? Они, вроде бы…
– Оттуда. Есть у нас свои каналы, тоже не пальцем деланы, хоть и не шпики. Ну, что дальше-то думать будем, «Сова», твоим сообщим, или как?.. – Прощупывает варианты, сукин сын, в том числе и взяточные… Может, дать, может – быстрее будет, нежели ждать, пока наши вызволят? Лучше бы без них, без «Совы»… Формально-то я нарушил приказ генерального, почистил рыло Борелю… Хотя и не тогда, и не в офисе…
– Ты чего? А? Эй, сова? В голове не так?.. – Поперхнулся летёха и оглядывается кругом себя: чего это я такое узрел?
А я в один миг позабыл и про драку, и что зубы ноют, и что глаз не видит… У летёхи мыльница играет, маленький музыкальный центр, и не из радио, а от компакт-диска звуки исходят… У меня аж гусиная кожа по всему телу.
– Нет, нет… Все нормально. Слушай, лейтенант, ты в курсе, что это за песня?
– А тебе что? – удивляется лейтенант моему вопросу, но – видит как я встрепенулся, даже левый глаз чуточку виден стал; в другое, более благополучное для моего лица время, можно было бы сказать: шары на лоб. Соизволил все же ответить. – Это есть такая симпотная вещичка: «Застегни рот, ангел». Роллинг стоунз исполняют. А тебе-то что?
– Я ее три года, четвертый ищу! И вот, негаданно случайно…
– Еще бы! Это, брат, не тетины трусы, вещь коллекционная. Я ее специально оцифровывал, деньги платил. Мне брательник из Штатов привез, говорит, что краденая. Она ведь в никакой альбом не входит, знаешь об этом?
– Ха… Еще бы я не знал… Слушай, лейтенант, а? Дай мне ее записать? Или продай, я заплачу?
– А чего тебе вдруг зачесалось? Зачем? Тоже, что ли музыкой интересуешься? Типа, Роллингами?
– Да, разумеется. А ты?
– Почитаю их величайшими в мире. Я если хочешь знать, на их концерте был, в девяностом, когда они к нам приезжали с «Колесами»!
– И я был. Полный угар! Я метрах в двадцати от сцены был, не дальше.
– Точно! И я тоже, только я ближе, в оцеплении стоял. Помнишь, как Мик шваброй в надувного волка тыкал, а тот лопнул и его накрыл? – Летёха сказал – и сам же прыснул от воспоминаний.
– Конечно, помню, черт подери! И волка, и обеих баб. Роллинги сейчас в новое турне едут, «Мосты Вавилона» катать. У них ведь новый номерной альбом, в курсе?
– Погоди… Ричард, да? Погоди, Рик, я слышал немножко не так, что альбом называется «Мосты Бабилона»! И сделан он в честь нас, нашего города. И что они к нам опять специально приедут, на специальную презентацию.
– Нет, увы, в том-то и дело! Как бы нашим ни хотелось так думать… Приехать-то они, может, и приедут, нам на радость… Отстегни браслеты, я покажу написание… – Летеха чуть ли ни проворнее кенгуру ко мне прыгнул – руки высвобождать, – …и это… ручку с листком. Ой… пальцы… Смотри, я сразу на «бабилосе» разницу показываю: они пишут на латинице как v, а мы читаем как b, и наоборот: пишут Ваbylon, а мы читаем, как Vavilon, то есть Вавилон. Просекаешь? На международных же всяких документах мы пишемся Vavilon, а читаемся как и положено: Бабилон.
– А-а… Врубился. Давай, чаю налью? Умыться хочешь? Мы сейчас быстренько протокол сообразим и… Погоди… запасное полотенце дам… Сам найдешь умывальник, там, в торце?
В служебном туалете лягавского участка я, наконец, полюбовался собою в зеркале. Блестяще! Суровая мужская красота, ничего лишнего: левое подглазье – черно-красное, кожа лопнула, правое подглазье – классическое темно-синее с прозеленью. Нос, на удивление, в полном порядке, но зато нижняя губа и левое ухо безобразно распухли. Все зубы целы – это уже супербонус сегодняшнего дня, и вообще мне везет с зубами в драках… Тьфу-тьфу-тьфу!.. На лбу царапина, длиною в две зубочистки, на правой щеке такая же… Откуда? Может кто-нибудь из этих молодцов царапается как баба? Не припомню в горячке… Руки, пальцы ноют… Как я буду ими рисовать в ближайшие дни? Что значит, оправдание? У меня семь вечеров в неделю – одни оправдания, а кто рисовать будет?… Да, разделали под орех… Конечно же, меня согревала и утешала мысль, что «служивцам» досталось ничуть не меньше моего, даже побольше, причем по отдельности каждому из них, а если суммировать с побоями, которые они огребли от лягавых… Бедолаги… Плюс им наверняка маячит серьезное служебное расследование… Ничего, ничего, будут знать, как нападать вдвоем на одного. Будь все по-честному, все бы мы успели в лучшем виде: Фил Монтега, с Борелем на плечах, – в одну бы сторону пошел, а я – в другую… так нет же…
– Короче, пока ты мылся, да, я во всем разобрался. Полотенце прямо в урну бросай, его уж не отмоешь. Подмахни писульку, грубо говоря… вот здесь… – и свободен. Тут, по положению, мы обязаны телегу подогнать к тебе на работу, но это уж… имей в виду, короче.
– Где подписывать? Сейчас, прочитаю… Одним глазом-то неудобно… Нормально. Телега? Куда без них в наше время? Депремируют слегка, этого у нас не упустят. Но не утопят же? Выдюжим.
– Угу. А если что – посмотрим по обстановке, может и зажучим телегу, мало ли, потерялась… Хотя и не обещаю точно, учти это. Но ты знатно их отлохудрил, за обе щеки, просто молоток! А что с бабой теперь будет? Чья она, кстати?
– Какая баба? А… Гм… как и раньше, принадлежит третьему лицу. Но внесемейной благосклонностью отныне буду пользоваться только я. По очкам-то – я выиграл.
– Еще бы! Поздравляю, коли так. Бабы – они всегда такие хитрые: побитых жалеют, а к победителям льнут. Да опять же мужьям очки втирают. И что, говоришь, нет у тебя такой записи? А у меня есть. Еще подлить?
– Если не трудно, все никак не напьюсь. Молока побольше. Да, точно, нет у меня такой песни, к величайшему сожалению. Тебя как звать можно?
– Ясон мое имя, и полное оно, и сокращенное. Иногда Яз, но редко, в семье.
– Запиши, а, Ясон? Или продай? А я тебе «Циркус» запишу?
– Есть у меня «Циркус».
– Э-э-э… Да не аудио, фильм «Циркус».
– Да ты что??? Мля-а-а-а… Конечно! Ты не врешь? – Недолюбливаю жирные потные лица, но это лягавское – готов был в ту минуту если не поцеловать, то лично обтереть полотенцем, – столько счастливого предвкушения в нем было.
– Слово даю. Фильм записан на кассете, у меня их две, но качество на обеих отменное. Более того… – я заколебался на секунду: жадность коллекционера, обладателя суперраритета, боролась во мне с благодарностью, и последняя победила – …более того, я тебе такую штуку бонусом пристегну – только за штаны держись…
– А что там?.. Извини… Слушаю, лейтенант Каймак. Занят. Занят, говорю! Позже позвони… Слушаю, лейтенант Каймак. Что, маленький, что ли? Обыщи, дай в морду, будет выступать – сюда его, не будет – пинка и доброе напутствие. Почему я вам всем должен сопли утирать, а? Ты мне не подскажешь?.. – Оборзели н-напрочь, не хотят работать, ешкин кот, хотят сидеть в патрульной машине и про баб истории травить… Под веселую музычку… Чем хорошо в эти… гм… траурные для страны дни… что сводка почти пустая, и у нас, и в других районах. За трое суток – всего два убийства. Да не по району – по городу! Вот бы всегда так. Моторы вообще перестали угонять, а всего-то лекарства – пару раз к стенке прислонили прямо на улице… Извини еще раз, отвлекся… Короче, я тебе за «Циркус» – что хочешь. Выставлюсь от и до. А еще, ты сказал?..
– «Она одна тебе нужна». – Слышал про такую песню?
– Н-не припомню.
– Ну, где: «Она и слепого ограбит, но только она…"
– А, но ее же Ронни Вуд исполняет, на сольнике. Эту-то я слышал, может быть даже она у меня есть.
– Нетттт! У меня она в исполнении всей банды, когда Ронни только-только туда вошел. Концертная запись из Висконсина, абсолютно уникальная, абсолютно единственная, двадцать два года ей.
– Рик… Ричард, ты не напаришь меня? Не забудешь, закрыв за собою двери? Ну честно скажи?
– Я же слово дал. Только ты мне справку какую-нибудь выпиши, а то я до мотора не доберусь, прихватят по пути твои же коллеги. Смотри – свитер-то не отстирать, бланши под обоими глазами.
– Сейчас сообразим… Который у нас час?.. Марко! Ну-ка, давай сюда. Марко!.. скоты, мать вашу… Только бы жрать… Ну-ка дыхни?.. Смотри у меня. Если, не дай бог, во время «чрезвычайки», хотя бы даже пива запах от кого из вас почую… Пеняйте на себя, я сказал. Сядешь здесь, я, типа, на обходе, через пару часов вернусь. Если что – по рации. Совсем аврал наступит – сам понимаешь, не экономь… – При этих словах летеха похлопал себя по нагрудному джинсовому клапану (уже и в штатское переодеться успел), где у него, я уже засек, мобильная трубка, наверняка «трофейная». Мне мою – фирма оплачивает, а им не положено. Не положено – а сверхудобно, вот лягавые и выходят из положения подручными средствами, с помощью оперативной смекалки…
– Рик, поехали. Погоди… На – диск. Бери, бери, у меня дома оригинал, такого же качества. Я тебя до мотора довезу, а уж дальше ты сам. Где ты, возле Удольного его оставил?
– Да.
– Ну… Ничего у нас не забыл? Ключи, бумажник?.. Поехали тогда.
И вот довозят они меня до парка, а я чувствую – пальчики мои плохо гнутся, глазик мой левый неуверенно открывается… Проблема.
– Слушай, – говорю, – Ясон? Идея возникла. Давай, заедем ко мне, и я тебе тотчас дам кассету и диск, на котором песня, которую я обещал?
– Хм… А что… Далеко ты живешь?
– Четверть часа от этой стоянки, если без пробок.
– Пробок не будет, по крайней мере до вторника. Тогда так: ты сейчас не водитель, я поведу твой мотор, а патрульная за нами поедет. Я тебя выгружу, диски, кассеты заберу – и на своей патрульной назад. Как?
– Идеально, я считаю. Еще и чайком ответным угощу?
– Очумел, что ли? Ты ведь женат, как я понял? Какой чаёк в такое время и в таком виде? Хренёк! Я парень опытный: не успею «здрассте» сказать, как твоя половина меня по башке шумовкой отоварит, ни о чем лишнем больше не спрашивая. Уж я за службу насмотрелся на телесериал «веселые ночные гости»… И моя такая же. Я тебя в моторе лучше подожду, в патрульном.
– Как знаешь.
И вот подхожу я к родной двери, как всегда дзинькаю условным звоночком, чтобы они там не испугались звяканья замочного… И в эту счастливую минуту – можно верить мне, а можно и не верить – напрочь я забыл, как выгляжу на чужие свежие позырки! Дверь открывается, я улыбаюсь здоровой стороной лица, в надежде на ответные радостные улыбки…
– Божже мой! Боже! Ричик! Что с тобой? Где ты был???
Дети мои, в отличие от мамы, не запаниковали, но тоже – глаза по блюдцу…
– Все нормально, Ши. Получилось так.
– Что значит – получилось так? Я тебе уже на работу звонила, там сплошная конспирация, никто ничего не знает!.. (Еще бы… хе-хехе…) Покажи руки, ты опять дрался. Нет, это невозможно!..
– Как невозможно? Но жив же, здоров. Так. Погоди, меня там на улице ждут, я должен кое-что отдать. Это быстро, минута здесь, минута вниз, минута вверх – я уже весь дома.
– А что именно ты должен передать, разреши спросить? И кому?
– Одному лягавому из отделения, куда меня днем забрали. Кассету с записью роллинговского фильма «Циркус-68» и компакт диск с записью одной редкой вещи…
– Какой циркус, какой вещи… Рик, что происходит?
– Позже объясню, Ши, позже, через три минуты… А, вот одна кассета… и вторая… второй… Я быстро.
– Ты в своем репертуаре, мой дорогой Рик. Боже… Как я от всего от этого устала, кто бы только знал…
