Текст книги "Суть острова"
Автор книги: О. Санчес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 52 страниц)
Племяшечку-красотулечку только и успел обнять – ускакала на ночь глядя в скаутский поход, на трое суток, в составе полусотни еще таких же мелких крикливых подростков обоего пола. Со взрослыми, разумеется, с охраной, одних детей никто бы не отпустил, не в Европе, чай, живем.
Чего я себе даже нюхнуть не позволил – это алкоголя, хотя зять душевно уговаривал. Ему очень уж хотелось отведать какой-то европейской водки, в подарок присланной, а один он, видите ли, не пьет. Договорились отдегустировать в ближайшие дни, когда у меня с работой спадет напряженка.
Так сидели мы, болтали, вспоминали и ели, ели, ели… Ладно, пережор – это пустяки, у меня ночь напряженного бодрствования впереди, успею сжечь калории.
Вспомнил об отце и Молине привет передал. Она, конечно, изумилась на отчима, что он выплыл, все-таки, из помойной ямы, но, по-моему, не очень поверила в мои новости, сделала внутреннюю поправку «на рассказчика», на преувеличения. Да и ладно, я же не убеждать ее подписывался, а просто привет передал.
В Иневии климат порезче нашего, континентальнее. Там и ночи темнее, и дни ярче. Солнце, солнышко! Вот сокровище, которое даже Господин Президент не в силах перекатить к нам в столицу. У нас в календарном году из всех дней с солнцем – от силы четверть, а в Иневии – две трети… И местные зимы покрепче наших, настоящие зимы, несмотря на то, что Иневия на несколько сот километров ближе к благодатному северу. Но в летнее время здесь даже сливы и груши вызревают, а у нас никогда, потому что нам солнышко не позволяет…
Впрочем, солнце – это привилегия дня, а такси везет меня по ночной Иневии, сквозь электрические блески и всполохи миллионов маленьких рукотворных источников света. Богатый город, деньги так и прут изо всех щелей, так и трясут телесами: всеми этими вывесками, шпилями, бамперами, проспектами, витринами… Может быть, наша столица и побогаче будет, если копнуть поглубже, но бабилонский стиль – не выпячивать напоказ, а иневийский – более купеческий, более открытый: знай, мол, наших! А что? Мне это весьма симпатично, в Иневии я улыбаюсь в два раза чаще, нежели дома, в Бабилоне. Но люблю, все-таки, больше Бабилон.
Прибыл я на работу без пяти одиннадцать пополудни, для отчета – в двадцать два пятьдесят пять, и позвонил в дверной звонок, разумеется, к ключам не прикасаясь. И меня впустили. Наверное, моим дамам, служанке Маре и госпоже Бунаго, было бы любопытно узнать, что именно я собираюсь делать, но я бы им из вредности ничего не сказал, даже если бы и сам это знал.
Я тоже хочу в аристократы! Если они все такие, как старуха Бунаго – очень хочу. Двадцать три тридцать – они в дверях, четко, без суеты, без старушечьих причитаний и галдежа, с улыбками даже. Вам когда-нибудь доводилось слышать или применять слово «осанка» в адрес горбатой старушенции восьмидесяти лет отроду? Вот, посмотрите на замшелую графиню из замшелой Европы!
До начала предполагаемой активации призрака у меня есть полтора часа. Попробую так… А, забыл сказать, все камеры слежения внутреннего я велел выключить, чтобы не сбивали настроение и не зырили за моими поступками, а они, действия мои – престранные неподготовленному наблюдателю… Наплечную кобуру я оставил на себе, верхнюю одежду поменял на обношенный спортивный костюм, на ногах – тонкие шерстяные носки без обуви. Я бы и носки убрал, но голые ступни слишком уж шлепают, хоть по кафельному полу, хоть по паркету… В носках – вполне бесшумно. Подвигал я руками, ногами, притер одежду, чтобы не шуршала лишнего, включил диктофон, устроенный в наплечный кармашек, приладил понадежнее два самодельных трикотажных наколенника с подушечками, чтобы помягче было – и на четвереньки! И в таком любопытном для постороннего глаза положении медленно-медленно побрел по коридорам и комнатам, тем комнатам, разумеется, о которых мы договорились с хозяйкой, что они будут открыты для меня. Что я делал на четвереньках? Во-первых, иногда я вставал с них на ноги или ложился на пузо, во-вторых передвигался в пространстве, а в-третьих и в-главных – смотрел и слушал с максимально близкого расстояния: где блестит, что хрустит, или шуршит. Нет ли где крысиных и мышиных дверок, прочен ли пол, живут ли в доме сквозняки, дребезжат ли оконные стекла?.. Все мне было интересно, все может скрывать в себе тайну и ответ на нее. Трижды за эти полтора часа я делал перекур: вставал с четверенек, присаживался к своему рабочему столу, кратенько заносил в блокнот впечатления, а потом возвращался к в покинутую точку пространства и на четвереньках же продолжал прерванный обход… Обычно мне нравится эта часть работы, которая осмотр и принюхивание, она умиротворяет, настраивает на философский лад, в ней отвлекаешься от всех остальных забот и хлопот и даже забываешь временами о конечном результате, ради которого, собственно говоря, и проводится сбор материала и впечатлений.
– Х-хоба! Есть! Шаги! Я едва-едва удержался, чтобы тут же не вскочить с четверенек и не выцапнуть наружу ствол из кобуры, настолько очевидно мне услышалось в коридоре, как меня кто-то настигает… неспешною походкой… Без паники. Никого сзади нет. Впереди никого нет. Ты абсолютно спокоен, совершенно спокоен, пусть твое очко разожмется… Вот так. Можешь сесть и подумать. Тут же, на полу, повернись с четверенек, прижми задницу к полу. О, молодец. Теперь думай… И опять шаги! В обратную сторону. Двойные! Одни бух… бух… бух… Другие тох-тох-тох-тох… Сквозь меня, что ли, они движутся? Кошмар! Но – занятный кошмар, главное в нем – не поддаться полуночной жути. Стихло. Когда кровь бурлит в организме, когда сердце стучит в ритме «техно», тогда не очень-то думается, в голове одна идея: вскочить и бегать кругами, изрыгая проклятья да стреляя на ходу… Я той идее отчего-то не доверяю и предпочитаю следовать выучке, опыту: перво-наперво надо улыбнуться. Да, именно, растянуть губы пошире, чуть прищурить глаза, покрутить головой… Откуда шел первый призрак? Сзади, со стороны спальни. Надо прицельно осмотреться там и ждать… Тихо, тихо, тихонечко, на цыпочках… на четверенечки… Ждем… Вполне возможно, что правильнее было бы не отключать камеры слежения, но, во-первых, качество изображения в них не ахти, а во-вторых, я готов поклясться, что ни одного отблеска или мерцания вокруг не было, только звуки, похожие на шаги и топот. В кармане спортивных штанов у меня коротенький карандаш и блокнотик, специально, чтобы делать моментальные зарубочки на память. И диктофон бы справился, он у меня включен, но грифель и бумага надежнее, ибо недосуг мне в лентоприемник заглядывать и батарейками трясти, если вдруг что… Я консерватор. Иногда бываю. Исходя из материалов, мною тщательно изученных, звуки могут повториться в ближайшие десять-пятнадцать минут, и с большой долей вероятности, повторятся через два, примерно, часа… Не надо было так основательно закидываться жратвой: одновременно и в сон клонит, и туалет усердно зазывает… Пятнадцать минут пусть мочевой пузырь подождет.
Прошло двадцать минут, прежде чем я решился передохнуть и прислушаться к природе, к ее позывам. Утих призрак. Часа полтора-два на размышления у нас есть. У меня, в смысле, и у моего внутреннего голоса.
Надо же! Только вот – обыденным был особняк, простым жилым зданием, пусть богатым, но – нормальным, и вдруг… Все такими свежими красками заиграло, словно я мальчик-с-пальчик заблудившийся в лесу маркиза Карабаса. Я же взрослый человек, какие, на фиг, призраки!? Но я их, его, ощущал, сам слышал, с описаниями все сходится.
Будем искать причины: а) вне сверхъестественных миров б) подальше от галлюцинаций и мистификаций. Если же искать в пунктах а и б, результат придет мгновенно, однако, вряд ли он кого устроит, и в первую очередь меня…
Дальнейшие два часа я провел в упорном ползании туда-сюда, заглядывал в записи и в окна, простукивал и прощупывал, а сам ждал… Ищущим везет, и я дождался повторения звуков… Но тоже не обильно толку извлеклось: первый «проход» я слушал, замерев на месте, а второй попытался сопроводить… Получилось следующее: пока я сижу на месте – шаги идут из одного конца коридора в другой. Стоило мне только пойти вдоль шагов, как они рассыпались, стали непонятными – впереди они, или позади? К тому же я и распробовать не успел, как они пропали, звуки эти, не утолив моих впечатлений… Я почти час стоял, затаив дыхание, ждал повторения, но…
– Бедный мальчик! Вы не выспались, у вас глаза красные. А может, вы плакали?
– Я старался, Олга, но, увы, не единой слезинки так и не пролилось.
– Ну, рассказывайте же скорее, рассказывайте!..
– Гм. Эффект был, я его наблюдал. Причин пока не выяснил.
– То есть, вы сами, своими глазами…
– Да, сударыня. Скорее, ушами. Я, пока вас ждал, поработал с документами. Испытываю недостаток в некоторых. Без упреков, так всегда бывает: начинаешь копать – сразу же тебя выбрасывает на целину, до тебя никем не паханную.
– А если без метафор? Чем я могу еще помочь?
– Мне нужен план, желательно покрупнее, вашего микрорайона, вашего здания и всего, что к нему прилегает.
– Хорошо. Сейчас я позову секретаря и он распорядится, свяжется с районными землеустроителями и закажет. – Старуха действительно, тотчас взяла трубку и побормотала кому-то.
– Мне нужно бы немедленно.
– Значит, будет немедленно. Это имеет отношение к поиску?
– Прямое. Далее, вы бы предупредили полицию обо мне, если сие не очень сложно, поскольку я сегодня буду обходить окрестности и расспрашивать? Мы сами, наша «Сова», уже оформили все необходимые справки, но дополнительное «масло» не повредит. Вон там – банк?
– Что? – Ольга Бунаго впервые за время нашего знакомства жестом обозначила свой изрядный возраст: наклонилась ко мне, добавив к уху ладонь.
– Там, через улицу, напротив вашего дома – банк?
– Нет, насколько я помню, это хранилища горнорудной компании «Северо-восточный комбинат». Говорят, они хранят здесь золото в слитках, но, думаю, врут. Но что-то такое ценное там хранят, потому что у них всегда в поле зрения маячит вооруженная охрана… Извините… Реджинальд, дорогой мой, добудь для молодого человека документы, какие он просит. – Старуха кивнула поочередно мне и секретарю:
– Реджинальд, – это наш новый детектив, Ричард. Ричард, это мой верный секретарь, Реджинальд. Знакомьтесь далее сами, мне же пора позавтракать, у меня все строго по часам.
Реджинальд – негр, пятидесяти, примерно, годов. Мы с ним запросто перешли на ты и еще до обеда расшили все «документальные» проблемы. Ловкий говорун этот черный Ред: язык без костей, трещит без умолку, но ни о чем лишнем не пробалтывается.
– …льчик и девочка, необходимый минимальный комплект. А у тебя, небось, и внуки есть?
– Найдутся.
– Сколько же?
– О-о, надо посчитать… Честно говоря, не представляю, как ты способен разобраться в этих чертовых линиях, где и на какой глубине проходят все эти кабели и трубы. Святая Троица! Если бы мне предложили тройной оклад, я бы и то категорически отказался бы за него колотиться во всех этих…
– А какой у тебя, если не секрет?
– Не секрет. Но боюсь сглазить… Так вот, приходит ко мне, к графине то есть, местный муниципальщик, из говночистов, и начинает давить на психику…
Хороший мужик этот Реджинальд Фроз, толковый и не суетный. Развлекательную болтовню вкрапляет очень умело, чтобы не мешать работе, так что движемся мы с ним от вешки к вешке весело и продуктивно. И при этом – смехота, он до мелких судорог на лице страшится призраков!
– … да брось ты, Ред! Ты же матерый мужик, тебе не пристало бабьими страхами бояться! Хочешь, я включу запись этих шагов-топотов, я на диктофон их поймал?
– Не хочу, извини. Я их однажды слышал. Извини, бабьи не бабьи, но – делай что должен и меня в это не подпрягай. – Реджинальд этот аж серым стал, до того рассердился, но иневийские – открытый народ, не то что наши в Бабилоне, две минуты миновало – оттаял Фроз, и мы с ним опять за работу…
Потом я поехал отсыпаться в отель и спал там до семи вечера.
И следующая ночь была сестра-близняшка первой, разве что паники и страха поубавилось во мне, почти до нуля. Тот же спортивный костюм с наколенниками, те же четвереньки со скрупулезным обследованием каждого доступного сантиметра коридора…
Слаб человек, глуп человек: такой уж я умный, взрослый, вооруженный и не суеверный – а стоило призраку тихо-мирно прошагать по коридору, в подколенках у меня и дрогнуло. Тьфу! Еще Вселенную хотим изучать, к Проксиме Центавра экспедиции планируем… на трехтысячный год…
Разобрался я с золотосодержащими хранилищами напротив, в которых драгметаллов содержится не больше, чем в одной позолоченной чайной ложечке, но какие-то там реагенты все же хранятся, из тех, что – попади они в городские системы жизнеобеспечения – способны наделать немало неприятностей горожанам… Аллергии, поносы, нарывы… Короче, положено их усиленно охранять, не то, неровен час, британские диверсанты выкрадут баррель-другой, да насыплют иневийцам в водопровод. Охрана круглосуточная, по ночам – с собаками. С собаками. Тох-тох-тох-тох-тох, – почему-то подумал я. И радостно заржал, поскольку родилась во мне идея, вторая за всю иневийскую командировку. Первая осенила меня, когда я изучал пучок всевозможных коммуникационных линий микрорайона.
– Что с вами, Ричард? У меня под носом непорядок, или я обмолвилась чем? – графиня вынула платок и спешно стала протирать ноздри и пучки реденьких волос под ними.
– Нет, нет, сударыня Олга, это я от невоспитанности и хорошего настроения; с носом у вас все в порядке, это я всегда оказываюсь глупее в делах, чем бы мне того хотелось.
– И мне. Ну, так поделитесь, повеселите старуху.
– Рано. Просто мне удачная мысль в голову пришла, и сразу же после завтрака я побегу проверять, насколько она удачна.
– Великолепно. И если она удачна?..
– Если удачна, этой ночью буду сдавать выполненную работу вашим представителям, с подписанием соответствующих документов. Если неудачна – буду искать и думать дальше. У меня вопрос.
– Задавайте.
– Откуда вы знаете про фирму «Северо-восточный комбинат»?
– Соседи. Кроме того, у меня там сохранился трехпроцентный пай, ибо покойный муж мой был ее сооснователем и совладельцем.
– Вы хотите сказать – акции?
– Мне все равно, как оно называется, доля, акции, лишь бы это деньги приносило.
– Так вот почему перестройка ваших с ними коммуникаций проводилась по единому плану… Это невероятно хорошо для безбедного бытия, Олга, три процента в таком гиганте! Но. Мне абсолютно нет нужды считать чужие деньги в чужих кошельках, а вот весомую пользу извлечь из этого факта я собираюсь.
– Извлекайте, я-то при чем?
– При том, Олга, что без вашей протекции мне не нагнуть будет наших соседей через дорогу, не склонить к сотрудничеству с нами ночную охрану этого всенародно-хозяйственного заведения.
– Ричард, вы постарайтесь свои мысли излагать яснее, все-таки применяясь к моему преклонному возрасту. Что вы хотите, чтобы я сделала?
– Пусть им, системе охраны, дадут распоряжение о сотрудничестве со мною, хотя бы на грядущую ночь. А само сотрудничество будет заключаться в следующем: днем я хочу осмотреть охраняемый ими объект, а на ночь оснастить меня и их представителей двусторонней связью, по типу рации, либо мобильных телефонов. На эту ночь. Все.
– Реджинальд, ты понял, что от нас хочет молодой детектив?
– Да, мэм. Не думаю, чтобы на этом отрезке пути возникли проблемы. Мой племянник там работает, кстати говоря.
– Да ты что? Кем же?
– Начальником охраны. Вы же сами его рекомендовали, мэм.
– Вот как? Я и забыла. Вас это устраивает, Ричард? Реджинальд решит все ваши запросы.
– Спасибо! Иневия – не просто город, а мегаполис чудес. Все тут родственники друг другу, солнце светит и днем, и ненастной ночью, а местные улыбки шириной в локоть. Волшебство, а не Иневия. Тогда я уже позавтракал и – пора. Ред?
– Если графиня не против…
– Я не против, ступайте оба. Мара, Мария! Где пульт, где звук? Сейчас начнется, там уже титры пошли… Скорее, скорее, Мара!.. Реджинальд, позовите Мару, пусть пошевелится!
– Да, мэм.
Через улицу мы с Редом перебрались за считанные секунды, пешком; и там, на интересующем меня объекте, также никаких проблем не возникло, все необходимое свершили в мгновение ока: один час служебных согласований и два часа беглого внутреннего осмотра. И час на небольшие интервью с начальником охраны, со старшим смены и с двумя сторожами. Сторожевых собак пришлось проигнорировать с допросами, но я угадал, есть они там на службе: две немецкие овчарки-девочки.
– Слушай, Ред, а почему ты ее называешь «мэм»? – Реджинальд смущенно поскреб тугую седину на темени.
– Да, понимаешь, нравится ей иногда изображать плантаторшу из Миссисипи, насмотрелась фильмов в молодости… А мне не жалко, я же на работе.
– А-а, понятно. Тогда последний штрих и отдыхаем, берем перерыв до вечера. Я возвращаюсь туда, к вам домой, а ты подожди здесь. Я тебе звоню на трубку, и мы проверяем качество связи – берет, или не берет? Ты прямо с трубкой возле уха пройдешь по маршруту, мы с тобой… вернее, лучше если ты будешь говорить с небольшими паузами: «проверка связи, проверка связи», а я подтверждать. Врубился?
– По всему маршруту идти? По всем боксам?
– Нет, нет, нет! Только по наружному периметру: ноги собьешь – весь маршрут обходить. Только по наружному периметру. И разбегаемся на заслуженный отдых, до двадцати двух тридцати пополудни. Ок?
– Чего? А… да, о'кей. А в пол одиннадцатого что будет?..
– Собираемся у вас, в вашей резиденции.
Реджинальд весь сегодняшний день бок о бок со мною бегал, подустал, но держится молодцом, к тому же и видит, что градус моего настроения резко вверх попер.
– Рик, ты еще раз повтори, плиз, кого пригласить, точный список?
– Через четверть часа по трубке я тебе его продиктую, а пока сам в уме уточню. Я побежал, Ред, ибо жрать хочу, сил никаких нет…
– …все. Все, Реджинальд, порядок. Полный порядок. Передай племяшу, что я буду хлопотать перед графиней о премии для него и для дежурной смены. За помощь и содействие. Да… Как и договаривались… Угу… Записывай: графиня с Марией, ты и я, адвокат, ваш архитектор… И наш представитель, разумеется. Специально не будем нотариуса звать? Что?.. Чтобы акт составлять – хватит вашего и нашего адвокатов? Тогда мой список – весь. Племянник твой пусть там будет, на своем рабочем месте. Дело раскрыто, я побежал. Один хочу пообедать, заодно и заключительную речь обдумаю. Чао.
Собралась вся это компания в курительной комнате, в которой никто из присутствующих не курил, после чего я толкнул, как водится в телевизионных детективах, разоблачительную, все объясняющую речугу, после чего мы провели ходовые испытания призрака, после чего я попытался было подписать акт о безоговорочной капитуляции вышеупомянутого призрака, – однако, номер не вышел: мою победу признали, всем налили шампанского в знак этой победы, но материальное чествование отложили на завтра-послезавтра. Впрочем, домашний архитектор поклялся, что «уж эту проблему и за фук не считает: полчаса работы двум парням, одному каменщику и одному сварщику». Очень хорошо, до послезавтра я подожду…
А дело-то было в простом: в результате ремонтов и редчайшего стечения «строительных» обстоятельств, в коридоре особняка образовалось нечто вроде «Дионисиева уха», но не простого, а… как бы вибрационного, то есть, не всякий звук по нему передавался, лишь тот, который резонировал со стенами, полами, канализационными трубами, чугунными балками… Поэтому-то слабослышащая дуэнья нашей графини, Мария, чуяла «призрака» по вибрациям, оттого-то и мы слышали шаги охранников, а иногда собачьи топоточки, но никогда – голоса и иные звуки-не-стуки. Ровно в полночь я позвонил охраннику и взялся им руководить по телефону: «стой, иди, назад, вперед, псинку на поводок, опять один, теперь снова вдвоем…». Охранник там зарабатывает в поте лица обещанную премию, а мы все, графиня, я и остальные, затаив дыхание, слушаем как призрак бегает и ходит по нашему коридору, бух-бух и ток-ток-ток – и все это строго по моим приказам!
Минут пятнадцать, не меньше, я дрессировал охранника телефонными командами, прежде чем получил «добро» от окружающих, отпустил призрака на волю и отключил трубку.
После этого почти все с минуту смотрели на меня молча, и в этом молчании чувствовалось разочарование с гомеопатической примесью восхищения: «неужели все так просто? А почему же тогда раньше…» Все вдруг просто, когда уже понятно.
– Про звуковую перемычку я уже понял, про двух ребят с кувалдами тоже, я же согласился ждать до послезавтра. И проблема, теперь уже бывшая – она да, не спорю, проще не бывает. И все же, спрошу:
а) Решена проблема? Сударыня Олга? Решена? Да? Отлично.
б) Решил ее – в основном я? Спасибо, вы очень добры ко мне.
в) Госпожа Бунаго, вам понравились мои умственные способности? Как это – какие? Продемонстрированные и приведшие к последствиям? Я рад, что теперь вы о них нового мнения.
г) Последствия наступили? Я говорю: завтра ночью, после контрольных испытаний, мы подписываем акт? К дальнейшей оплате комплекса предоставленных услуг? Очхор, графиня. Будем ждать.
Ну, господа, тогда и мне полбокальчика плесните. Я себе разрешаю. Хотя мне бы лучше пивка… Тост? Ладно.
– Гм… Тридцать лет назад одна хорошая музыкальная группа, по имени The Rolling Stones, записала великолепный альбом «Aftermath». Вот я и предлагаю выпить за «Aftermath».
