Текст книги "Философия"

Автор книги: О Митрошенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

275

тельности. И, наконец, дедукция помогает давать логическую аргументацию отдельным утверждениям, служит средством доказательства.

При характеристике мышления различают такие понятия, как рассудок и разум. И. Кант считал главной сферой рассудочного мышления научное познание. Разум же находит свое применение в области философии. Сходные идеи развиваются и в философии А. Бергсона, который считал, что наука фиксирует внимание лишь на повторяющихся сторонах явлений, от нее ускользает все, что не может быть упрощено. Сегодня одной из важных основ разделения рассудка и разума считают своеобразное функционирование левого и правого полушария головного мозга. Так, для левого полушария, которое служит основой рассудочной деятельности, характерно создание однозначных, жестких схем, упорядоченной системы логических рассуждений, стремление к упрощению связей изучаемых явлений. Мышлению же, приписываемому деятельности правого полушария, присущ образный характер. Оно способно к целостному воспроизведению многообразных связей, постижению сущности явлений. Оно опирается на опыт, но для него главное средство познания не мир логических рассуждений и обоснований, а интуиция. Именно с ее помощью формируются пред-знание, пред-понимание, объект-гипотезы, конструкты, которые играют важную роль в познавательных процессах. Подобный способ взаимодействия человека с миром и соотносится с категорией "разум". Несомненно, что было бы неправомерным жесткое противопоставление рассудка и разума, которые постоянно взаимодействуют и дополняют друг друга.

Чувственное познание выступает как необходимый компонент и основа теоретических рассуждений. Оно дает исходный материал для теоретического анализа. При создании новых научных теорий большую роль играют интуиция, воображение, ассоциации, особенно относящиеся к произведениями искусства. Несомненно, увлечение живописью Н. Бора, скрипка Эйнштейна помогали им и в научной деятельности. Эйнштейн писал, что "в научном мышлении всегда присутствует элемент поэзии. Настоящая наука и настоящая музыка требуют однородного мыслительного процесса". Он отмечал также, что знакомство с конфликтными ситуациями в произведениях Ф.М. Достоевского помогало ему в разработке теории относительности. Чувственное знание выступает как важнейший элемент моделирования.

276

Оно необходимо для эмпирической интерпретации научных конструкций. Оно проистекает из эмоциональной заинтересованности ученых, без которой не существует человеческого поиска истины.

Жесткое деление познания на чувственное и рациональное, тем более стремление рассматривать их как ступени познания ("от живого созерцания к абстрактному мышлению") сегодня понимается как слишком упрощенное понимание процесса познания. Нет чистого "созерцания" мира. Оно "нашпиговано" идеями, гипотезами, ценностями, предрассудками и другими "творениями" мышления.

4. Понятие истины

Вопрос о возможности получения истинного знания, способах обоснования достоверности тех или других утверждений, их значимости для жизни человека не только философская, но и общечеловеческая проблема. Она решается и на уровне обыденного сознания в пословицах и поговорках. Выявляются особенности художественной правды, в которой познание сливается с оценкой, бытийственная характеристика – с нравственно-эстетической. В философии истина осознается не только как категория теории познания, но и как человеческая ценность.

Какими чертами обладает истина? В каких формах она существует? В популярной литературе говорится о том, что существует конкретная, относительная, абсолютная истины. Создается впечатление, что это самостоятельные и различные формы истины. Но более целесообразно рассматривать их как различные аспекты истинности знания. Тогда объективность знания можно понимать как такое содержание человеческих представлений и понятий, которое детерминируется внешним миром. Объективность знаний доказывается уже тем, что человек на их основе способен приспособиться к окружающей его среде и даже преобразовывать ее в своих целях. Объективность знаний служит и основой преемственности в их развитии. Наконец, объективность знания проявляется и в его детерминированности определенным уровнем развития социальной практики.

Однако истина не только объективна, но и субъективна. Характер и форма полученного знания неизбежно испытывают влияние психологических особенностей познающего человека, уровня его теоретического развития, степени заинтересованности в результатах познания. Попытки рассматривать знание только как объективную истину могут привести к абсолютиза

277

ции этих знаний, к превращению их в склад законченных, неизменных ценностей. Такие истины становятся веригами, оковами человеческого разума, а не стимулами его творческого развития. Все это относится, разумеется, не только к знаниям о материальной действительности, но и к исследованию сознания человека.

В гносеологии рассматривается также взаимосвязь абсолютной и относительной истины. Эта проблема возникает только в том случае, если процесс получения истины рассматривается не как мгновенный акт, но как постоянное изменение и совершенствование знаний. Этот аспект был хорошо выражен в философии Гегеля, который считал, что истина – это не отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде и этаком же виде спрятана в карман. Достижение истины – это бесконечный процесс познания. Он раскрывается и в лекциях Гегеля по истории философии, когда различные философские концепции рассматриваются не как своеобразная кунсткамера заблуждений и ошибок, но как своеобразное прокладывание тропинок в вершинам истины.

Масса знаний, которые получает человек в процессе взаимодействия с действительностью, охватывает лишь некоторые стороны этого многоликого и многогранного мира; эти знания дают лишь приближенное представление о нем, которое постоянно уточняется и совершенствуется. В этом и выражается относительность истинности наших знаний. Очевидно, главная причина относительности наших знаний – ограниченность общественно-исторической практики как основы познания.

Открытие в частности материалистического понимания истории, в основе которого было признание экономических отношений как определяющих структуру и развитие общества и вместе с тем признание объективного характера социальных институтов, было достижением марксистской теории. В течение многих лет оно, в сущности, рассматривалось как абсолютная истина. Но в современную эпоху выясняется и ограниченность такого понимания детерминант социального развития. Это и слишком одностороннее акцентирование экономических факторов, и ограниченность понимания истории лишь как однолинейного восходящего развития, и преувеличение роли пролетариата в совершенствовании социальных отношений.

В процессе познания человек способен получать не только относительные, но и абсолютные знания, которые не будут опровергнуты в будущем. При этом нельзя сказать, что абсо

278

лютная истина складывается из суммы относительных истин. Лучше разграничивать абсолютные и относительные аспекты истинности полученных знаний. Пределы истинности каждого научного положения могут сужаться или раздвигаться с изменением характера практического и теоретического освоения действительности. Абсолютная истина – это не та корзина, в которую складываются все плоды познания. Отбираются лишь некоторые фрагменты из полученного урожая, его ядро, которое тщательно сохраняется, когда отбрасывается шелуха, потерявшие свою достоверность и надежность фрагменты плодов.

В каких значениях может употребляться понятие абсолютности полученных знаний? Прежде всего мышление абсолютно по своему источнику, потому что оно отражает объективный мир. Это придает устойчивость, инвариантность нашим знаниям, служит основой преемственности в их развитии. Это понятие выводит нас на признание безграничных возможностей развития познания, отсутствие пределов выяснения сущности, причин и законов явлений, которые становятся объектами познания. Но на каждом конкретном этапе развития мы не получаем исчерпывающего знания всей действительности, потому что бесконечно развивается мир, совершенствуются наши знания об уже существующих объектах. В сущности, подобная интерпретация не столько выделяет абсолютные компоненты полученных знаний, сколько говорит об общем идеале познания.

Если же говорить об обнаружениях абсолютности знания, то они проявляются в двух основных формах. Во-первых, это знание определенных законов и уверенность в их достоверности по отношению к определенным условиям и системам связей (например, законы классической физики в условиях нашей планеты). Во-вторых, к такому знанию относят истины "фактов" (А.С. Пушкин родился в 1799 г.).

Существуют различные основания для классификации основных концепций истины. Один из возможных способов решения этой проблемы предложил К. Манхейм. Он выделял онтологический, психологический и логический подходы к теории познания, для которой всегда характерна логическая напряженность между объектом и субъектом познания. При онтологическом подходе акт узнавания отнесен к бытию, при психологическом – к опыту, при логическом – к обоснованию достоверности мысли. Каждый из них может быть воспринят как одно из возможных решений вечной темы – установления истинности наших знаний.

279

Онтологический подход подчеркивает, что знания в их чувственной форме или логической интерпретации – это проявления бытия, и сам познающий субъект должен рассматриваться как часть этого бытия. Именно для этого подхода, который называют иногда трансцендентно-онтологическим, характерно осознание напряженного отношения между объектом и субъектом познания, выяснение степени соответствия наших знаний объективному миру. Этот подход, в сущности, является основой корреспондентной концепции истины.

В современной литературе наряду с корреспондентной концепцией истины выделяются также когерентная и прагматическая концепции. Критерием истинности знаний становится их взаимная согласованность, логическая непротиворечивость или полезность. Можно ли эти концепции рассматривать как совершенно самостоятельные и исключающие друг друга? Представляется, что их нельзя признавать как равнозначные. В сущности, одной из главных проблем гносеологии является "напряженность" субъекта и объекта познания, степень соответствия знания действительности. В конечном счете знания полезны, если они соответствуют действительности. Или они соответствуют действительности, если они логически непротиворечивы. Поэтому эти концепции можно оценивать как разновидности корреспондентной концепции истины, и они взаимно дополняют друг друга.

Сегодня происходит изменение подходов по отношению к истине. Если раньше руководствовались как аксиомой положением "истина – одна, заблуждений – много", то сегодня ему на смену приходит другое утверждение "истин много". Одним из аспектов его реализации можно признать взаимодополнительность уже названных концепций истины. Так, признается, что прагматическая концепция фиксирует социальную значимость познаваемого объекта, степень его признания обществом, его место в коммуникациях и т.д.

Особое место при обсуждении проблемы истины занимает выяснение особенностей познающего субъекта. Если Ф. Бэкон пытался очистись знание от любых компонентов, привносимых познающим человеком, то сегодня это занятие признается бесперспективным. Внимание исследователей привлекают, среди прочего, и личностные, индивидуальные особенности субъекта, влияние его опыта, предрассудков, эмоций и интересов на характер знания. Умение видеть творца знаний позволяет лучше понять, что все формулировки понятий и законов не должны

280

восприниматься догматически как единственно верные и надежные. Это особенно опасно при осознании сущности социальных явлений, когда их многогранность и неповторимость пытаются сковать жесткими теоретическими схемами.

Значимость раскрытия особенностей субъекта для понимания истины подчеркивается в философии экзистенциализма. М. Хайдеггер обсуждает вопрос о том, почему субъект может понять и выразить общий тип действительных явлений, не совпадающий с эмпирическим предметом, но выражающий его сущность. Появляются и такие формулировки, как "сущность истины есть свобода" [1]. Это поясняется тем, что сущность истины, которую можно увидеть со стороны сущности свободы, проявляет себя как вхождение в сферу обнаружения сущего. В целом делается вывод о том, что на пути "человеческих блужданий" будет, наконец, осознано, что "сущность истины – это не пустая генерализация" абстрактной всеобщности, а скрытая единичность прошлой истории, раскрытие смысла того, что мы называем бытием и о чем с давних пор привыкли думать только как о сущем в целом" [2]. Здесь подчеркивается бытийственный характер истины, что служит основой для выяснения базиса человеческого знания, выявления предмнений, которые основаны на социальном бытии, существуют в форме стереотипов и предрассудков. Предмнение рассматривается как глубинный горизонт личности. Только понимание субъекта как целостности позволяет исследовать истину в ее сущностных параметрах.

1 Хайдеггер И. Разговор на проселочной дороге. М., 1992. С. 15.

2 Там же. С. 27.

Стремление к осознанию целостности знания, включающего не только мышление, но чувства и веру человека, было лейтмотивом русской философии XIX в. Так, B.C. Соловьев рассматривает добро как высшую ценность человеческого существования, в котором важное место занимают также надежда, потребность в утешении и сострадание. Один из главных тезисов этого мыслителя: "Стыжусь, следовательно, существую".

Эти положения находят дальнейшее развитие в современной философии. Так, в одном из исследований говорится о том, что с помощью разума и логических рассуждений трудно доказать объективное существование смысла человеческого бытия и исторического процесса, но человек жаждет утешения. Во имя его он готов добровольно отказаться от любых претензий на зна

281

ние, отречься от разума и интеллектуальной честности, принять любой произвол [1]. Поэтому развитие духовного мира можно представить как стремление к истине и в то же время как непрекращающееся сопротивление "бездушности" открываемых истин. Человек жаждет утешительных истин о мире и своей собственной жизни. Поэтому каждая культура создает собственный миф о смысле существования человека и его предназначении, что служит реальным стимулом жизнедеятельности человека и его ориентации в социальной действительности.

1 См.: Чернякова Н.С. Истина как смысл человеческой деятельности. СПб., 1993. С. 153.

Осознание этих противоречий служит основой для разграничения таких понятий, как истина и правда. Иногда они употребляются в одном значении как объективное отражение мира, но правда понимается и как то, что представляется кому-то правильным с точки зрения морали, то, чем человек должен руководствоваться в своих поступках. Правда может пониматься и как социальный порядок, основанный на справедливости ("всяк правду ищет, да не всяк ее творит").

Как разграничить эти понятия? Истину можно рассматривать как важнейшую характеристику процесса познания и прежде всего научного познания, основанного на экспериментальных исследованиях, стремящегося к получению общезначимого знания. Правда же раскрывает прежде всего особенности человеческой деятельности в сфере социальной реальности, человеческого общения. Она продукт моральных ценностей, личного опыта, особенностей конкретной ситуации, в которой осуществляется жизнедеятельность человека с его интерпретацией тех или других явлений.

Очевидно, развитие творческих возможностей людей будет приводить и к возрастанию количества самостоятельных суждений. Но, возможно, будут сбываться и прогнозы философов о движении общества к "единству человечества" (К. Ясперс), что предполагает сближение наций и государств, повышение чувства ответственности за свои дела и судьбы человечества. Это может быть вызвано и формированием более или менее однозначного понимания добра и справедливости, что будет создавать плацдарм для объединения разных "правд", а это, несомненно, будет способствовать повышению уровня "мирового добра".

282

Почему люди думают, что их знания правильно отображают окружающий их мир и дают им возможность успешно ориентироваться в сложнейшем переплетении его свойств и связей? Множество ответов на этот вопрос было получено за долгую историю человеческой мысли. Одни утверждали, что истинные знания дает Бог, а заблуждения – результат человеческого несовершенства. Другие считали, что несомненно истинно то, что воспринимается ясно и отчетливо с помощью интуиции. Признавалась также важнейшая роль эксперимента в обосновании истинности знаний.

Марксистская философия поставила вопрос о практике как главном критерии истинности наших знаний. Маркс отмечал: "Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью – вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике человек должен доказать истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующийся от практики, есть чисто схоластический вопрос" [1].

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 1-2.

Практика служит основой процесса познания. Это значит, что именно в процессе практического взаимодействия с окружающим миром обнаруживаются его новые свойства и отношения. Предметы как бы поворачиваются к человеку новыми гранями, отвечают на вопросы, которые он способен им задавать. Далее, практика способствует совершенствованию чувственного познания, потому что требует постоянного развития способностей и навыков человека, тренировки органов чувств. Кроме того, в процессе практической деятельности создаются новые приборы, средства наблюдения, многократно усиливающие ограниченные возможности человеческих органов чувств. Практика лежит в основе теоретической деятельности, познания сущности явлений, причин, закономерностей их функционирования и развития. Практика является также движущей силой познания. Практические потребности – важнейший, хотя и не единственный, стимул теоретических исследований, который иногда быстрее двигает науку, чем десятки университетов. Совершенствование практической деятельности часто выступает как цель познания, потому что большинство знаний направлено на их реализацию, на то, чтобы сделать жизнь человека более достойной и комфортной. Это не значит, что знания добываются только ради пользы. Подобно тому как существует искусство для искусства, наука и другие формы знания могут существовать и ради "знания", для того, чтобы приносить человеку чувство интеллекту

283

ального удовлетворения. Так, Аристотель считал, что философия не очень нужна в обыденной жизни человека, но ничто не приносит ему такого удовольствия и наслаждения, как занятия философией. Кроме того, есть имманентное развитие всех сфер жизни, когда новые знания выводятся из предшествующих.

Наконец, практика служит наиболее надежным критерием истинности знаний. Так, в повседневной жизни мы на собственном опыте можем убеждаться в истинности утверждений о полезности тех или других лекарств, методов тренировки, способов общения с другими людьми (например, рекомендаций Д. Карнеги). Для доказательства истинности научных теорий требуется сложная система измерений, экспериментов, моделирования, которая далеко не всегда дает гарантию получения абсолютно достоверного знания.

Практика может рассматриваться как абсолютный и относительный критерий истинности знания. Его абсолютность выражается в том, что он дает наиболее достоверную и надежную гарантию истинности знаний, служит основой преодоления агностицизма. Его относительность в том, что он не может давать окончательное знание о мире, потому что постоянно изменяется само материальное взаимодействие человека с миром. Если в XIX в. практика подтверждала утверждения ученых о неделимости атома, то в XX в. истиной становится положение о его делимости.

Очевидно, практику нельзя рассматривать в качестве единственного критерия истины. Даже в сфере научного познания, где объектом исследования служат тексты (например, в исторических науках), практика не является непосредственным критерием истинности знания. Кроме того, опора на практику характерна прежде всего для корреспондентной концепции истины. Для других же концепций критерием истинности знания может быть его логическая непротиворечивость, согласованность с другим знанием, его полезность и т.д.

Так, даже "бритва Оккама" ("не умножай сущностей без надобности") может рассматриваться как своеобразный критерий истины, по крайней мере, на стадии формирования гипотез. Можно говорить и об эстетическом критерии, когда выбор гипотез определяется на основе чувства красоты и гармонии. Очевидно, свои критерии существуют для художественной правды (например, "на смуглые ладони площадей мы каждый день выплескиваем души") и для моральной правды. Их вычленение и анализ – предмет будущих исследований.

284

Завершая раздел об истине, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что истинное знание – это величайшая ценность. Стремление к нему и достижение его через преодоление множества преград – увлекательное и необходимое для человека занятие. Оно необходимо для нашей повседневной жизни, когда "во всем мне хочется дойти до самой сути, в работе, в поисках пути, в душевной смуте" (Б. Пастернак). Оно необходимо для понимания сути общественных отношений, чтобы человек не выпадал из развития современной цивилизации, сохранял способность целенаправленно изменять социальную реальность.

ЛИТЕРАТУРА

Алексеев П.В., Панин А.В. Теория познания и диалектика. М., 1991.

Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988.

Бутенко А.Д. Социальное познание и мир повседневности. М., 1987.

Загадка человеческого понимания. М., 1991.

Коршунов A.M., Мантатов В.В. Диалектика социального познания. М., 1978.

Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997.

Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.

Теория и жизненный мир человека. М., 1995.

Философия и методология науки. М., 1996.

Французова Н.П. Методология научного познания. М., 1996.

Чернякова Н.С. Истина как смысл человеческой деятельности. СПб., 1993.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Как различаются понятия "объективный мир" и "объект познания"?

2. Что такое "агностицизм" и в каких формах он существует?

3. Может ли гносеологический образ быть "копией" действительности? А. Какую роль играет интуиция в процессе познания?

5. Как влияют репрезентация, интерпретация и конвенция на результаты познания?

6. В чем различие понятий "чувственное" и "эмпирическое" познание?

7. Чем отличается эксперимент от наблюдения?

8. Какими критериями истины пользуется наука?

9. Чем истина отличается от правды?

10. В чем особенности практики как критерия истинности знания?

11. Можно ли считать истину смыслом человеческой деятельности?

Глава 12

ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ РАЗВИТИЯ И СИНЕРГЕТИКА

1. Концепция развития в диалектической философии

Категорию развития в учебных пособиях, а иногда и в специальных исследованиях обычно определяют как процесс необратимых изменений системы. Для уточнения часто добавляют, что этот процесс состоит в переходе от низшего уровня организации системы к высшему уровню и от простого к сложному.

Интуитивно такое определение кажется вполне убедительным, но как только мы начинаем анализировать встречающиеся в нем термины, то сразу же возникает множество вопросов. Правда, понятие необратимости, заимствованное из современной науки, имеет вполне определенный смысл, однако остается неясным, какое направление она имеет. Ведь необратимость может быть направлена как в сторону организации, так и дезорганизации системы. Понятия же низшего и высшего, простого и сложного являются неопределенными и расплывчатыми и все еще служат предметом дискуссий.

Еще не так давно многие считали, что исчерпывающее определение категории развития дает диалектическая концепция с помощью трех основных своих законов – единства и борьбы противоположностей; перехода количественных изменений в качественные; отрицания отрицания. Однако сегодня эти законы, опиравшиеся на результаты исследований классического естествознания, в частности, на три его великих открытия (закон сохранения и превращения энергии; теория клеточного строения организмов; эволюционное учение Ч. Дарвина), сами нуждаются если не в пересмотре, то в уточнении и корректировке с позиций современной науки.

Как философская концепция идея развития наиболее развернуто была сформулирована Гегелем, но она, как известно, имела идеалистический характер и относилась к развитию объективного духа, абсолютной идеи, существующей независимо от чьего-либо сознания. Если освободить гегелевскую концепцию от весьма сложных спекулятивно-идеалистических формулировок, то ее рациональный смысл сводится к тому, что по законам диалектики развиваются мысль, система идей или теория. Поскольку же между мышлением и бытием в философии Гегеля постулируется тождество, то тем самым законы диалектики оказываются применимыми и к бытию.

286

Наиболее конструктивным принципом гегелевской диалектики считается знаменитая триада, описывающая общий ход развития мысли. Согласно триаде, развитие начинается с определенного позитивного утверждения, или тезиса. Затем этот тезис подвергается отрицанию, и таким путем возникает антитезис. Наконец, благодаря сопоставлению и объединению тезиса и антитезиса появляется их синтез.

Такая форма развития мысли действительно встречается в познании, в том числе в познании научном. Иллюстрацией может служить развитие учения о природе света, исходным пунктом которого является тезис, что свет представляет собой поток корпускул, или мельчайших частиц, испускаемых светящимся телом. Этот тезис встречается еще в античной науке, но позднее был развит И. Ньютоном в его оптике. Однако уже сам Ньютон сознавал, что явления интерференции и дифракции света требуют иного объяснения. Такое объяснение впоследствии было найдено с помощью представления о свете как волновом процессе, которое выступает как антитезис по отношению к прежнему тезису. Наконец, в наше время свет рассматривается как поток фотонов, т.е. элементарных частиц, которые одновременно обладают как корпускулярными, так и волновыми свойствами. В этом утверждении корпускулярные и волновые свойства света выступают в определенном единстве и поэтому представляют собой синтез тезиса и антитезиса.

Подобных примеров развития мышления через триаду можно найти немало в развитии идей и теорий, но многие критики Гегеля справедливо указывают, что развитие через триаду нельзя считать универсальным даже по отношению к мышлению, не говоря уже о применении его к реальному миру природы и общества.

В отличие от идеалистической диалектики в марксистской философии всегда подчеркивался материалистический характер развития, совершающегося в природе и обществе. Более конкретное представление о процессе развития дается в законе отрицания отрицания, который отображает поступательный характер развития. В качестве геометрического образа для иллюстрации обычно обращались к фигуре спирали, поскольку она показывает поступательное движение по восходящей линии, в котором происходит повторение на более высокой стадии определенных стадий и моментов развития. Именно такая схема

287

служила для пояснения категории развития в природе и обществе, результатом которого является возникновение новых, более сложных структур и систем. Однако обоснование этого закона наталкивалось на недостаток убедительных научных аргументов.

Больше того, гегелевская схема этого закона иногда искусственно накладывалась на развитие природных и общественных явлений. Такой подход присущ, в частности, Ф. Энгельсу, который популяризировал этот закон в целом ряде своих работ. Например, рассматривая развитие растения из ячменного зерна, он, по-видимому, в угоду триадической схеме почему-то ограничивается выделением лишь двух отрицаний. Когда зерно попадет в благоприятные почвенные условия, оно подвергнется первому отрицанию: оно перестанет существовать как зерно, и из него возникает растение. Как только созреют новые ячменные зерна, "стебель отмирает, подвергается в свою очередь отрицанию. Как результат такого "отрицания отрицания" мы здесь имеем снова первоначальное ячменное зерно, но не просто одно зерно, а в десять, двадцать, тридцать раз большее количество зерен" [1]. Остается неясным, почему выбраны здесь только два отрицания, а не три или большее число соответственно стадиям развития растения.

Пожалуй, наиболее наглядно "подгонка" под гегелевскую триаду заметна с отрицанием отрицания математической величины. Так, если первое отрицание величины а достигается умножением на минус единицу (-1), то второе отрицание, т.е. "отрицание отрицания", достигается уже умножением на минус а (-а), чтобы продемонстрировать, что полученный результат находится "на более высокой ступени, а именно во второй ступени" [2]. Легко показать на численном примере, что если в качестве первоначальной величины а взять 1/2, то полученный результат а =1/4 не будет больше исходной величины а.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 139.

2 Там же. С. 140.

Закон перехода количественных изменений в качественные также нуждается в уточнении, так как в идеалистической системе Гегеля речь идет о переходе одной категории в другую: количества в качество и обратно качества в количество. По-видимому, традиционная формулировка несет в себе остаток гегелевского определения количества как внешней, безразличной к качеству определенности, а это создает впечатление об

288

отсутствии изменений при количественном этапе развития. На самом же деле речь должна идти о переходе постепенных изменений в коренные, качественные изменения, ибо постепенность отнюдь не исключает реальных изменений, хотя и другого характера. Другими словами, в этом законе устанавливается различие между количественными и качественными изменениями, переход первых во вторые в определенный момент развития.

Наконец, говоря о противоречиях, необходимо четко отличать противоречия развития от противоречий формально-логических, которые запрещаются логикой. Действительно, согласно известному логическому закону непротиворечия в правильном рассуждении недопустимо одновременно утверждать суждение А и его отрицание не-А, т.е. их конъюнкция будет всегда ложным суждением, а из него логически можно вывести как истину, так и ложь. В результате этого исчезнет различие между истиной и ложью, что приведет к нарушению логической последовательности не только в научных, но и в любых рассуждениях вообще.