Текст книги "Вермахт и оккупация"

Автор книги: Норберт Мюллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Значительное место в деятельности военно-экономической организации занимал рост производства продукции, необходимой для нужд вермахта. При этом большое внимание наряду с электро– и водоснабжением уделялось молоко– и хлебозаводам, бойням, консервным фабрикам, деревообрабатывающим предприятиям и т. д., а главным образом – росту ремонтных мощностей и созданию производственных возможностей по изготовлению запасных частей. При этом даже предусматривался перенос выпуска определенной части военной продукции, например деталей для самолетов и некоторых видов боеприпасов, на предприятия в оккупированных советских районах, но от этого намерения вследствие изменения положения на фронте пришлось вскоре отказаться.

В основном же деятельность военно-экономической организации совместно с другими экономическими органами была направлена на всеобъемлющее использование всего советского экономического потенциала для нужд немецкой экономики.

Усилия оккупационных органов, начиная с лета 1942 г., были направлены в особой степени на экономическую эксплуатацию новых районов, захваченных во время продвижения к Волге и Кавказу. В качестве основных аспектов этих усилий можно назвать: быстрейшее восстановление добычи угля для нужд военной экономики, пуск металлургических и металлообрабатывающих заводов Донецкого бассейна, попытку восстановления добычи нефти на нефтепромыслах Кавказа, а также сельскохозяйственную эксплуатацию районов Дона и Кубани, то есть те цели, которые сыграли решающую роль при разработке планов немецкого наступления в 1942 г.

Характер мероприятий по промышленному использованию Донецкого бассейна наглядно показывает тесную кооперацию военно-экономических органов с монополистическими объединениями и решающее влияние последних на осуществление этих мероприятий. Созданное специально для этой цели экономическое управление района Сталино было формально подчинено главному экономическому управлению «Юг». На практике же оно стало исполнительным органом имперского объединения «Уголь», председатель правления которого Пляйгер представлял одновременно и интересы имперских заводов «Герман Геринг», и «Восточного горнопромышленного товарищества с ограниченной ответственностью», являвшегося творением крупнейших германских горнопромышленных и металлургических концернов. Эти концерны наряду с представителями из числа руководства направили в вышеупомянутый район значительное количество таких специалистов, как инженеры-производственники и экономисты, которые осуществляли свою деятельность зачастую в форме зондерфюреров в составе экономического управления и рабочих групп или же непосредственно на самих предприятиях. Так, например, в качестве представителя концерна Круппа на Азовский металлургический завод в Мариуполь был направлен Эрнст Бон из Эссена, а руководство вагоностроительным заводом в Крюкове было возложено на директора завода «Минерва-сталь» в Хагене Эриха Коха.

Работы по ограблению Донецкого бассейна проводились с большой интенсивностью. Наряду с десятками тысяч советских военнопленных и гражданских лиц к ним были привлечены 26-й моторизованный технический батальон, а также немецкие горняки, призванные специально для этих целей в вермахт. И все же их результаты оказались незначительными не только из-за разрушений, нанесенных предприятиям во время отхода советских войск, но и прежде всего по причине организованного саботажа советских рабочих и служащих. Так, на рудниках Кривого Рога добывалась лишь небольшая часть того объема железной руды, который получали там в довоенное время; выплавка сырой стали в начале 1943 г. дала вместо предусмотренных 80-150 тыс. т едва ли 3–4 тыс. т в месяц, тогда как те же заводы до войны давали продукции в 100 раз больше. Таким же незначительным был и объем добычи каменного угля, несмотря на все усилия экономических органов и массовое привлечение на работу советских военнопленных. Из доклада штаба экономического руководства «Восток» от 30 сентября 1944 г. следует, что добыча каменного угля в Донбассе в период его оккупации составляла лишь около 4,1 млн т в год, тогда как в довоенное время ежегодная добыча составляла 90 млн т [135]135
  См. DZA Potsdam, Reichswirtschaftsministerium, Nr. 15 335, Bl. 103 ff. Ausztige aus dem genannten Bericht. См. Anatomie des Krieges, a.a. O., S. 461 f.


[Закрыть].

Эти сухие цифры наглядно отражают характер и масштабы героического сопротивления советских горняков грабительским мероприятиям, проводившимся фашистами. В результате этого для покрытия потребностей самих оккупационных властей и обеспечения работы пущенных ими в ход предприятий немцам в течение всего периода оккупации приходилось поставлять туда каменный уголь из Верхней Силезии [136]136
  См. Немецко-фашистский оккупационный режим, с. 157.


[Закрыть].

Такая же неудача постигла и их планы прибрать к рукам важные в стратегическом отношении кавказские нефтяные месторождения. В своей речи 18 октября 1942 г. Геббельс торжествующе заявил, что немцы вскоре будут располагать богатейшими нефтяными районами Европы. Однако в результате самоотверженных боевых действий советских войск только Майкопский нефтяной район оказался временно под немецким контролем, более же значительные нефтяные месторождения, такие, как Грозный и Баку, остались для немцев недосягаемыми.

Задача возобновления добычи нефти в этом районе была возложена на специально созданную для этой цели экономическую инспекцию А, во главе которой был поставлен генерал-лейтенант Ниденфюр (бывший военный атташе в Аргентине) и которой были временно подчинены экономические управления Ростова, Краснодара, Майкопа, Пятигорска и Нальчика. Сразу же вслед за наступавшими войсками перемещалась сформированная в апреле 1942 г. под командованием генерал-лейтенанта Хомбурга отдельная техническая бригада по добыче нефти (К) в составе трех батальонов, также подчиненная указанной инспекции. Задача ее состояла в подготовке к хищнической эксплуатации кавказских нефтепромыслов «Континентальным нефтяным акционерным обществом», которое еще в начале 1942 г. создало дочернее «Восточное нефтяное общество с ограниченной ответственностью». Однако, несмотря на значительные усилия и посылку туда большого количества экспертов, в числе которых был директор имперского ведомства по разведке полезных ископаемых, являвшийся одновременно уполномоченным по добыче нефти по четырехлетнему плану, профессор Бентц (в 1958–1962 гг. – президент Федерального института по разведке полезных ископаемых в ФРГ), немцам до начала декабря 1942 г. не удалось добыть даже такого количества нефти, которое покрыло бы расходы горючего, затраченного на восстановительные работы. Вскоре после этого работы были вообще прекращены в связи с поспешным отходом немецких войск. При этом техническая бригада по добыче нефти была сильно потрепана и растеряла почти всю свою материальную часть.

В этой связи следует упомянуть, что и при эксплуатации других нефтяных месторождений результаты оставались намного ниже ожидавшихся. Это в значительной мере являлось следствием неповиновения привлеченных на принудительные работы советских граждан. Так, начальник полиции службы безопасности и СД восточных областей докладывал в марте 1943 г., что результаты работы военнопленных вследствие событий на фронте значительно ухудшились и что администрация «Балтийского нефтяного общества с ограниченной ответственностью» видит единственную возможность их улучшения в усилении строгости и планирует, в частности, за плохую работу снижать норму выдачи продуктов [137]137
  См. Anatomie des Krieges, S. 422. Lagebericht vom 15. Marz 1943.


[Закрыть].

Характерным примером того, как военно-экономические органы вели себя в отношении монополий при грабеже оккупированных советских районов, является помощь, оказанная ими концерну «ИГ Фарбен» по грабежу эстонской фосфатной промышленности в 1942–1943 гг. «ИГ Фарбен» протягивал свои руки к заводу «Эстонский фосфорит», ядру этой промышленности, еще до Второй мировой войны. После оккупации Эстонской ССР представителями штаба экономического руководства «Восток» было сразу же предложено концерну «позаботиться» о нем. В тесном сотрудничестве с главным экономическим управлением «Север» при содействии восточного министерства, а также имперского министерства экономики над заводом вначале было взято «шефство», а в конце 1942 г. заключен официальный договор об «опеке», который передавал его полностью в руки концерна. Запланированные цифры по добыче и выпуску продукции, однако, не были реализованы, так как в результате наступления Красной армии осенью 1943 г. завод «Эстонский фосфорит», хотя и разрушенный до основания, был возвращен его законным владельцам, эстонским трудящимся.

Служебное рвение военных кругов в отношении военно-промышленных монополий расценивалось ими как достойное подражания. Во время совещания у Розенберга 22 января 1943 г. Пауль Пляйгер подчеркнул, например, что он получает со стороны вермахта в сфере его влияния более быструю и полную помощь, нежели от гражданских органов [138]138
  Cm. Anatomie des Krieges, S. 420.


[Закрыть].

Главные усилия оккупационных органов в области промышленности были направлены на крупные объекты, но и небольшие предприятия, в особенности связанные с производством дефицитных материалов, не оставались без их пристального внимания. Так обстояло, например, дело с залежами в Горошках под Житомиром очень редкого в Европе пьезокварца, крайне необходимого для радиоэлектроники и элементов управляющих устройств ракет фон Брауна «Фау». Для возможно скорейшего восстановления производства этого продукта на предприятие в качестве «опекуна» был назначен начальник главного экономико-административного управления СС Освальд Поль; всяческую помощь ему при этом оказывали гамбургская фирма «В. де Боер и Кº» и военно-экономические органы. Важность этого кварца для фашистской военной машины была, однако, хорошо известна и советским партизанам. Опираясь на подпольную организацию на этом предприятии, они в течение первого полугодия 1943 г. несколько раз совершали на него налеты и выводили из строя различное производственное оборудование, несмотря на меры по усилению его охраны, предпринимавшиеся Верховным главнокомандованием вермахта и непосредственно Гиммлером [139]139
  См. K.TB/OKW, Bd. Ill, S. 223, а также DMA, Reichswirtschaftsministerium, Nr. 40, Bl. 559 ff. Bericht der Gendarmerie – Hauptmannschaft Goroschki vom 18. August 1943.


[Закрыть].

Вследствие значительных разрушений и ущерба, нанесенного экономике оккупированных районов, а также успешных действий советских трудящихся, направленных на срыв мер по восстановлению оккупационными органами поврежденного оборудования, немцы были вынуждены доставлять туда определенное количество машин, оборудования и запасных частей к нему из Германии и других европейских стран и привлекать на работы значительное количество своих специалистов. Одновременно с этим они, однако, продолжали вывоз важнейшего производственного оборудования, необходимого для германской промышленности. Так, летом 1942 г. они вывезли в Германию из Литвы, которая, по их планам, должна была стать чисто аграрным районом, большое число токарных, сверлильных, ткацких станков и дизельных агрегатов. В декабре того же года из Могилева было вывезено оборудование многих предприятий, в том числе шелкоткацкой фабрики.

Демонтажу подвергались в первую очередь также предприятия, расположенные в прифронтовой полосе, восстановление производства продукции на которых считалось нецелесообразным по военным соображениям.

После поражения на Волге грабеж промышленного оборудования усилился. Так, в феврале 1943 г. как одна из превентивных мер был организован вывоз в Германию оборудования целых предприятий из Минска, Киева и других городов [140]140
  См. Немецко-фашистский оккупационный режим, с. 157.


[Закрыть]. Наибольшего размаха эти грабительские мероприятия достигли в период лета – осени 1943 г. И больше всего пользы из них извлекали опять-таки германские военно-промышленные концерны. Летом 1943 г. отдельные общества, входившие в концерн Флика, составили, например, целый список по свертыванию украинской металлургической промышленности, который включал в себя десятки наименований, таких, как оборудование чугуно– и сталелитейных, прокатных и коксовых заводов и т. п. [141]141
  См. Anatomie des Krieges, а.а. О., S. 431.


[Закрыть]. Однако в результате быстрого продвижения советских войск, отпора населения и все увеличивавшихся транспортных трудностей многие из этих намерений так и не удалось осуществить.

С еще большей интенсивностью была продолжена и работа по учету важного военного сырья, начатая сразу же после нападения на СССР. С 1942 г. она стала осуществляться «Обществом по торговле сырьем с ограниченной ответственностью» (Рorec), ведавшим всеми материалами, за исключением чисто военных, не только в Советском Союзе, но и в других оккупированных фашистской Германией странах и районах и имевшим во всех штабах, занимавшихся вопросами экономики, при оккупационных органах своих представителей. Примечательным является то обстоятельство, что общество половину своей чистой выручки должно было передавать Верховному главнокомандованию вермахта и министерству Розенберга. Впрочем, понятие «важное военное сырье» в рамках тотальной войны получило столь же тотальную объемность. Сводный отчет штаба экономического руководства «Восток» по состоянию на 31 июля 1941 г. показывает, что оккупационные органы стремились передать в распоряжение фашистской военной экономики любой сколько-нибудь пригодный материал, вплоть до пробок от бутылок и велосипедных камер. В то же время он дает картину размаха экономического грабежа, осуществлявшегося ими.

Исключительно большие усилия предпринимались оккупационными органами и по интенсификации грабежа в области сельского хозяйства. Стремление господствующих кругов фашистской Германии преодолеть нараставший продовольственный кризис за счет усиления грабежа сельскохозяйственных продуктов в других странах, и особенно в оккупированных советских районах, нашло свое отражение в заявлении Геринга на совещании рейхскомиссаров оккупированных областей и командующих войсками по вопросу о продовольственном положении 6 августа 1942 г., сводившемся к тому, что если и придется голодать, то не немцам, а другим.

При этом следует принимать во внимание не только огромное количество продуктов сельского хозяйства, необходимых для обеспечения имперских потребностей, но и продуктов, шедших на обеспечение нужд вермахта и различных оккупационных органов, требования которых постоянно увеличивались не только вследствие роста их численности, но и в результате того, что имевшиеся ранее запасы были уже израсходованы.

Значительную роль в фашистских планах в отношении сельского хозяйства оккупированных районов играло изменение его социально-экономической структуры в соответствии с классовыми целями и вытекавшими из них колонизаторскими намерениями господствующих кругов Германии. Вначале оккупационные органы в ожидании скорой победы над СССР уделяли этому вопросу мало внимания, поскольку речь шла главным образом о выявлении и сборе всех имевшихся запасов сельскохозяйственных продуктов для собственного обеспечения. Некоторые их представители были даже против ликвидации коллективных хозяйств, так как считали, что это мероприятие затруднило бы осуществление контроля и учета сельскохозяйственной продукции, а в последующем и образование немецкими землевладельцами крупных хозяйств. Начатое по указанию военных органов в значительных масштабах, и прежде всего в оперативном тылу сухопутных войск, переименование колхозов в «общинные хозяйства» летом и осенью 1941 г. носило, по заявлению главного командования сухопутных войск, в основном пропагандистский характер, так как их организационная структура оставалась в основном без изменений [142]142
  См. DMA, Н. 21.25.04/4, В1. 799 f. Befehlshaber des rtickwart. Heeresgebi– etes Slid vom 28. August 1941, «Richtlinien zur Behandlung der Kollektivfrage»; там же, Reichskommissariate, Nr. 21, Bl. 286. Anordnung Nr. 17 des Befehlshabers des rtickwartigen Heeresgebietes Sud vom 13. Oktober 1941.


[Закрыть].

При этом, однако, необходимо подчеркнуть, что колхозы на оккупированной территории полностью потеряли характер социалистических производственных объединений, так как фашистские органы изъяли у них все важнейшие средства производства, в том числе и землю, а вместо коллективного социалистического труда был введен принудительный труд на оккупантов. Советские государственные сельскохозяйственные предприятия и организации, а также лесные хозяйства были даже юридически объявлены «имперской собственностью».

Провал плана молниеносной войны вынудил фашистские органы власти осуществить модификацию проводимых ими аграрно-политических мероприятий, что нашло свое отражение во введении объявленного Розенбергом 15 февраля 1942 г. «Нового аграрного закона» [143]143
  Cm. DMA, RMfdbO, Nr. 288, Bl. 192 ff. Vermerk Chefgruppe. Ernahrung und Landwirtschaft betr. vertrauliche Unterrichtung iiber die propagandistische Auswertung der Agrarordnung vom 23.1.1942; siehe auch «Mitteilungen fiir die Truppe», Nr. 184 (Marz 1942), «Was bedeutet der neue AgrarerlaP fiir den Osten?»


[Закрыть]. Эта обширная программа сельскохозяйственного грабежа стала осуществляться примерно равным образом как в рейхскомиссариатах, так и в оккупированных районах, находящихся в ведении военных властей. Поскольку она играла значительную роль во всем комплексе фашистской оккупационной политики, на ее содержании и целях следует остановиться подробнее.

То, что в программе было демагогически объявлено «аграрной реформой», на самом деле легализовало лишь фактически существовавший статус общинного хозяйства, с той разницей, что советские крестьяне, обрабатывавшие землю, как и прежде, сообща, должны были сдавать весь урожай оккупационным властям. Сами же они получали своеобразную натуроплату.

На втором этапе этих аграрных мероприятий было предусмотрено превращение общинных хозяйств в «товарищества по совместной обработке земли», в которых на каждую крестьянскую семью или соответственно каждый двор полностью возлагалась ответственность по уходу за посевами на определенном участке земли и за сбор с него урожая, а на общину целиком – за вспашку и обработку земли, посев и сдачу всех поставок и налогов. Наконец, предусматривалось введение системы единоличных крестьянских хозяйств для особо «благонадежных» и «прилежных» крестьян.

Введением «программы реформ» господствующие круги Германии преследовали различные цели. Главная же политическая задача заключалась в полном уничтожении социалистического сельского хозяйства. Одновременно путем ликвидации колхозов и создания перспективы введения системы единоличного хозяйства они надеялись побудить сельское население к более интенсивной работе. Эта цель была ясно изложена и в разработанной министерством Розенберга инструкции о характере пропаганды по аграрному вопросу. Главным является, как в ней говорилось, увеличение, насколько это возможно, производства сельскохозяйственной продукции в интересах обеспечения снабжения Германии. Какими средствами и хозяйственными формами будет достигнута эта цель, оккупантов не интересовало.

Под влиянием поражения на Волге фашистские органы даже сделали шаг дальше, объявив в начале июня 1943 г. о передаче в частную собственность крестьян индивидуальных наделов земли. Этими мероприятиями они надеялись достичь большого пропагандистского эффекта, так как исходили из предположения, что советские крестьяне якобы недовольны коллективной системой хозяйства. Этой точки зрения до сегодняшнего дня еще придерживаются многие представители буржуазной историографии.

Но она оказалась неправильной. За исключением районов, лишь недавно воссоединенных с Советским Союзом, в которых в силу их классовой структуры у сельского населения еще сохранялось стремление к земельной собственности, и в которых колхозы еще в начальный период оккупации были разделены по частным хозяйствам, основная масса советского крестьянства была против реставрации частной собственности на землю. Это положение подтверждается и в высказываниях самих оккупационных органов. Так, командование 213-й охранной дивизии докладывало еще 27 августа 1941 г. – как раз в тот период, когда, по мнению буржуазных историков, советские крестьяне с нетерпением ожидали раздела земли, – что в их районах нет даже никаких признаков стремления к разделу колхозов, что колхозники по-прежнему придерживаются коллективной системы ведения хозяйства и продолжают учет трудодней за выполненную работу, как и раньше. А там, где крестьяне не возражали против раздела живого и мертвого инвентаря колхозов, эта «готовность» являлась зачастую попыткой его сохранения от грабежа.

Тот же факт, что в 1942–1943 гг. партизанское движение достигло громадных масштабов, что вообще-то немыслимо без активной поддержки как раз сельского населения, также свидетельствует о безуспешности фашистских мероприятий и пропагандистских маневров. Во многих партизанских краях советские крестьяне восстановили социалистические колхозные порядки, причем сельскохозяйственная работа там очень часто тесно переплеталась с вооруженной борьбой. Так, например, в районе Брянска уже в феврале 1942 г. действовало 16 сельских советов и 60 колхозов, которые обрабатывали земельную площадь размером более 6 тыс. га [144]144
  См. Арутюнян И.В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны, с. 227. (По новейшим исследованиям, за период с февраля по апрель 1942 г. только в партизанских краях Орловской и Смоленской областей было восстановлено 418 сельских и поселковых Советов и более тысячи колхозов.) См. Дандыкин Т.К. Организаторская деятельность партии по налаживанию военно-хозяйственной и политической жизни в партизанских краях и зонах (1941–1943 гг.). Автореферат кандидатской диссертации. Брянск, 1972, с. 12. – Примеч. ред.)


[Закрыть].

Впрочем, советские крестьяне очень хорошо понимали, что им была уготована роль подневольных рабов германских помещиков. В действительности, конечно, господствующие круги Германии не были никоим образом заинтересованы во введении частной собственности на землю для широких слоев крестьянского населения в колонизируемых ими восточных районах. Пропагандистские установки по земельному закону предписывали поэтому избегать употребления такого понятия, как «земельная собственность» [145]145
  См. DMA, Н 21.22.04./5, В1. 9 ff. Weisung des OKW/WFST/WPr. vom 20. Februar 1942 zur Durchftihrung der Propagandaaktion fur die neue Agrarordnung.


[Закрыть]. Столь же ясно в информационном бюллетене № 3 главного экономического управления «Юг» от 25 марта 1943 г. было дано разъяснение, что «товарищества по совместной обработке земли» являются конечной формой индивидуального землепользования и что в германские интересы не входит образование местным населением полностью самостоятельных индивидуальных хозяйств [146]146
  См. там же. W 62.40./76, Bl. 850 ff. Mitteilungsblatt der Wirtscfaftsinspek– tion SUd, 2. Jg., 3. Ausg., vom 25. Marz 1943.


[Закрыть]. В конечном счете превращение совхозов и МТС в государственные германские предприятия и начавшееся поселение немецких и других колонистов (в особенности в Литве, Белоруссии и на Украине), а также частичная передача земли бывшим помещикам и кулакам из числа местного населения отчетливо показали истинные цели «аграрной реформы». Эти цели неоднократно публично упоминались и представителями фашистской Германии, однако их классовое содержание затушевывалось демагогической фразеологией. Так, Дарре заявил в 1942 г., что завоеванные на Востоке земли должны стать собственностью наиболее отличившихся в войне солдат и членов фашистской партии, которые в качестве новой помещичьей аристократии будут иметь своих крепостных из числа местного крестьянского населения [147]147
  См. Немецко-фашистский оккупационный режим, с. 175.


[Закрыть]. В этом же духе высказывалась и фашистская пресса, стремясь увязать аграрно-политические грабительские и колонизаторские цели с задачами пропаганды среди солдат и в особенности малоземельного и безземельного сельского населения Германии. Говоря о роли военных органов в осуществлении этих мероприятий, необходимо подчеркнуть, что в 1943 г. при Верховном главнокомандовании вермахта был создан специальный отдел «Поселения», занимавшийся наряду с решением других вопросов составлением планов последующего раздела сельскохозяйственных площадей на Украине между военнослужащими.

Общее количество индивидуальных хозяйств, за исключением районов, воссоединенных с Советским Союзом в 1939–1940 гг., осталось незначительным. Но и создание «товариществ по совместной обработке земли», в которых фашистские органы усматривали наиболее эффективную и отвечавшую их дальнейшим целям организационную форму, осуществлялось очень медленно. Так, в рейхскомиссариате «Украина» из 16 536 колхозов к концу 1942 г. было реорганизовано в такие товарищества 10,2 %, а к маю 1943 г. – всего лишь 12,1 %. Несколько выше эти цифры были, по-видимому, в районах оперативного тыла сухопутных войск (в особенности на Севере и в Белоруссии [148]148
  Предположение автора относительно Белоруссии, очевидно, не может быть принято, так как в 1943 г. примерно половина территории этой республики была освобождена партизанами, и там оккупанты, разумеется, не могли превращать бывшие колхозы в «товарищества по совместной обработке земли». – Примеч. ред.


[Закрыть]).

В связи с этим следует упомянуть, что оккупационные органы в целях подъема производства сельскохозяйственной продукции – с незначительным успехом – пытались наладить выпуск сельскохозяйственных машин и оборудования. Более того, они доставили в оккупированные районы сельскохозяйственный инвентарь из других европейских стран, а некоторую часть – и из Германии. Однако этот инвентарь нашел применение лишь на землях, обрабатываемых ими самими [149]149
  См. Немецко-фашистский оккупационный режим, с. 157.


[Закрыть].

Определенный стимул должно было создать предложение сельскому населению некоторых товаров потребления в обмен на сельхозпродукты. Характерным при этом является высказывание Шлоттерера на уже упоминавшемся совещании представителей восточных промышленных обществ о том, что речь идет о товарах массового потребления самого примитивного характера, не меняющих уровня жизни местного населения [150]150
  См. DMA, Reichswirtschaftsministerium, Nr. 23, Bl. 765. Beratung vom 7. August 1942.


[Закрыть], значительно сниженного в результате оккупации.

Практическая грабительская деятельность оккупационных органов даже более отчетливо, чем «планы реформ», вскрыла суть аграрно-политических целей господствующих кругов Германии. Так, уже летом – осенью 1941 г. и в особенности в период зимних мероприятий по выколачиванию продовольствия у населения были изъяты все имевшиеся запасы зерна и продуктов питания без учета его нужд. В связи с сокращением в Германии норм на продукты питания в июне 1942 г. была проведена новая кампания по сбору зерна, в центре которой оказались Украина и прилегавшие к ней районы, находившиеся в сфере действия группы армий «Юг». Цель этой кампании была изложена государственным секретарем Рике на совещании, проводившемся Кейтелем в конце мая с командующими войсками, на котором присутствовали начальник отдела военной экономики и техники, а также высшие военные чины. Она заключалась в выявлении всех имевшихся у крестьянского населения запасов зерна, сборе и обмолоте не менее 1,3 млн т и срочном его вывозе в Германию. Одновременно были даны указания по учету нового урожая. И хотя, по оценке штаба экономического руководства «Восток», это вряд ли достигло бы 50 % обычного урожая и, следовательно, зерна едва ли хватило бы для покрытия собственных потребностей населения, за счет его по меньшей мере планировалось полное покрытие нужд вермахта. Как военным, так и гражданским руководящим органам с самого начала было ясно, что подобные мероприятия должны натолкнуться на ожесточенное сопротивление населения. Поэтому такая кампания принудительного выявления запасов проводилась как военная акция с привлечением полицейских сил и подразделений вермахта. Общее руководство ею было возложено на Гиммлера. О характере этой акции и жестокостях оккупационных органов во время ее проведения свидетельствует то обстоятельство, что командующий войсками на Украине затребовал, например, для ее осуществления 80 рот, а начальник оперативного тыла сухопутных войск – две охранные дивизии и 49 батальонов ополчения [151]151
  См. там же. W. 60.00/56, В1. 479 ff. Notiz tiber die vorgenannte Besprec– hung Keitels vom 28. Mai 1942 im Hauptquartier in der Wolfsschanze; тамже WS 01.01.01./2, Bl. 319. Weisung Keitels vom 10. Mai 1942 an OKH/Gen. Qu. zur militarischen Vorbereitung der Aktion; См. также DZA Potsdam, Fall 11 ADB 337, Bl. f. 21. Г Fernschreiben Himmlers vom 21. Juli 1942 an Berger.


[Закрыть].

Требования, выдвинутые Герингом 6 августа 1942 г. на совещании начальников военных и гражданских управлений оккупированных фашистской Германией стран, шли еще дальше. По неполным данным, из общего количества продуктов питания – 6,5 млн т зерна, 1 млн т мяса и рыбы, 225 тыс. т жиров и масла, более 650 тыс. т картофеля и 200 тыс. т сахара, – которые должны были поступить в 1942/43 хозяйственном году из этих стран для обеспечения имперских потребностей, на оккупированные советские районы приходилось 3 млн т зерна, 120 тыс. т растительного масла и значительное количество мяса, жиров, картофеля, сахара и т. п.

Вместе с тем вермахт был ориентирован на полное самообеспечение продуктами питания за счет сельскохозяйственного производства оккупированных стран. В конце августа 1942 г. приказом Кейтеля на командующих войсками, а также командующих армиями и группами армий была возложена ответственность не только за выполнение этой задачи, но и за обеспечение продовольственного снабжения имперских областей. Генеральным штабом сухопутных войск и штабом экономического руководства «Восток» принимались все меры к выполнению задачи по продовольственному снабжению в первую очередь за счет оккупированных советских районов. В приказе, вступившем в силу незамедлительно, указывалось, что из Германии впредь на снабжение войск будут поступать только те продукты питания и фураж, которые производятся в захваченных районах в недостаточных количествах или же не производятся совсем.

Если учесть, что из оценочных 11 млн т валового урожая в оккупированных советских районах на нужды вермахта в 1942/43 хозяйственном году планировалось выделить от 2,5 до 3 млн т зерна и, кроме того, значительное количество зерна на обеспечение различных гражданских организаций и служб, полицейских сил и т. д., то получается, что более половины всего урожая уже заранее было предназначено для обеспечения немецких потребностей. Различные реквизиции, а также вывоз зерна из районов Северного Кавказа, так называемой «Транснистрии» [152]152
  Территория Молдавии и юга Украины, управляемая в период оккупации Румынией. – Примеч. ред.


[Закрыть]и аннексированных областей при этом вообще не учитывались.

Для получения такого огромного количества зерна крестьянское население облагалось очень высокими, а по оценке некоторых оккупационных служб, даже превосходящими границы возможного нормами хлебосдачи, выполнение которых обеспечивалось применением самых суровых мер наказания. Так, представитель группы армий «Север» доложил на совещании уполномоченных по военной администрации, проводившемся Розенбергом 18 декабря 1942 г., что только в Эстонии за невыполнение принудительных норм хлебосдачи вынесено 27 тыс. решений о наказаниях [153]153
  См. DMA, WS 01.01.01./17, Bl. 569.


[Закрыть].

Основную часть сельскохозяйственной продукции получал, как и прежде, вермахт. В рассматриваемый период времени его снабжение обеспечивалось в значительной мере «Центральным торговым товариществом „Восток“ по спросу и сбыту сельскохозяйственной продукции», которое выдвинуло свои филиалы и торговые точки в 1942 г. даже в армейские тыловые районы. Деятельность товарищества, однако, контролировалась во всей прифронтовой полосе военно-экономическими штабами, от которых оно получало конкретные указания и задачи. Их инспекторские группы и команды зачастую включались непосредственно в состав филиалов и торговых точек этого товарищества.

По его данным, поставки вермахту превосходили объем поставок в Германию в 2–3 раза. А по отдельным продуктам, как, например, мясу, картофелю, фруктам и овощам, это соотношение было еще выше. За период с августа – сентября 1941 г. по март 1944 г. товарищество поставило почти 15 млн т зерна, а также мяса, масла, сахара, картофеля, бобовых и масличных культур, из которых около 9 млн т пришлось на долю вермахта. При этом необходимо учитывать, что значительная часть сельскохозяйственной продукции собиралась непосредственно самими военными органами и в соответствии с указаниями начальника тыла сухопутных войск передавалась прямо в войска или продовольственные отделы служб снабжения сухопутных войск. Так, например, товарищество поставило вермахту до 30 апреля 1943 г. 2,3 млн т зерна, тогда как он получил из оккупированных советских районов на этот период времени по меньшей мере 4,7 млн т.

По вопросу обеспечения вермахта сельскохозяйственными продуктами было разработано положение, по которому группы армий и отдельные армии должны были покрывать свои потребности за счет районов оперативного тыла, в которых они действовали, а если этого было недостаточно, то и за счет более глубоко расположенных областей, находящихся в ведении гражданской администрации. Так, например, округ Белоруссия, относящийся к имперскому комиссариату «Остланд», должен был поставлять большую часть учтенных сельскохозяйственных продуктов группе армий «Центр». В действительности же оказалось, что такая практика могла быть осуществлена только отчасти, так как группировки и передвижения войск проводились вне зависимости от количества сельскохозяйственных продуктов, которое могли дать те или иные районы.