Текст книги "Я обязательно вернусь. Книга 3.1 (СИ)"

Автор книги: Нора Ольвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5

Несколько месяцев, прошедших после нашего приезда на остров, пролетели совершенно незаметно.

Чета дель Васто с матушкой Виталианой и маркизой Анной прогостив месяц на вилле, отправились на «Илиаде» во Флоренцию.

Наши подозрения с донной Адорией в отношении самочувствия мадам Жанны оказались верными. Мы ожидали пополнения. Растроганная мачеха сообщила мне эту новость как-то вечером за ужином.

Князь. Казалось, он менялся на глазах. Он чувствовал на себе сложную задачу ответственности за жену и будущего ребёнка. Эта ноша накладывала свой отпечаток на его поведение, делая его более осмотрительным. Семья, которую он создал, изменила в корне его поведение. Каждое его действие, каждое его слово сопровождались определёнными мыслями.

На самом деле, когда он начал путешествие на нашем судне, он не осознавал всей серьёзности ситуации. Он не понимал, что наше княжество – всего лишь крошечный островок в безбрежном океане. Мы жили в полном обособлении от остального мира, отделённые от бескрайних просторов и многообразия жизни. Имение не было даже обозначено незначительным пятнышком на карте мира, но для нас оно было всей Вселенной. Он не осознавал до конца – каково это – иметь полную семью, которой у него, возможно, никогда не было.

Следовало также учитывать, что это был скромный островок в нашей власти, простирающийся во владениях, принадлежащих Испанской короне. Участок земли и прибрежные к нему воды, это всё чем мы владели.

Вопрос безопасности нашего нахождения на этой земле мужчины решали на постоянной основе. Исследуя его внешнее побережье, занимались сутками напролёт чем-то с кузнецом. Они отстроили несколько наблюдательных постов, отлили пушки и ядра к ним.

Я заметила как-то, что мы все вместе только завтракали ранним утром и ужинали поздно вечером. А в другое время занятость каждого из нас не позволяла собраться за общим столом.

Я ощущала какое-то напряжение в поведении отца и дона Рикардо. Недосказанность. Мужчины пытались отгородить нас, хрупких женщин от информации, которой обладали сами; учитывая тот факт, что они чаще бывали в городе.

Однако месье Жак, он был весьма досказан, простите мне этот каламбур. Считая меня частью чего-то большого, принадлежащего только ему, он приоткрылся для меня с такой стороны, которой я от него совершенно не ожидала.

Я должна была благодарить его, ведь он единственный кто не скидывал меня со счетов, полностью доверяя моей интуиции и всё же… он будто становился другим по мере того, как я имение становилось ещё более неприступным.

Вернувшись из Флоренции «Илиада» встала на рейд вблизи острова, зайдя за буйки в наши воды. Текущие ремонтные работы судну были просто необходимы.

– Ваша светлость, каравелла должна занять место во внутреннем заливе острова. Её просто необходимо оберегать.

– Вы чего-то опасаетесь месье Жак?

– Мы могли бы поговорить наедине у вас в кабинете?

С того времени, как нас покинули гости, донна Адория с мужем и сыном перебрались на верхний этаж, полностью заняв его с няней и прислугой. Я занимала часть второго этажа. Также большая гостиная на втором этаже была местом, где все мы видели друг друга, общаясь и принимая те или иные решения.

Наш разговор с человеком, которому я доверяла, как самой себе был весьма неожиданным, сказать, что я испытала шок, это значит, ничего не сказать:

– Княгиня, наша сеть, она стала очень могущественной в Неаполитанском королевстве, рыцари одного известного вам ордена давно следуют за вами тенью.

Я затаила дыхание. Мужчина осторожно расстёгивал камзол. Мальтийский крест на чёрном кожаном шнуре под батистом тонкой нательной рубашки. Госпитальеры. Мадонна! Надеюсь, ни один мускул не дрогнул на моём лице. На нём жили одни лишь глаза; пропитанные страстью и мудростью, они словно преданно охраняли тайны моей души. Смотреть в них – значило вглядеться в саму суть, почувствовать нежность и жестокость, обрести вдохновение и прощение. Они были отражением моих самых сокровенных мыслей, открытыми окнами в мир моих эмоций и переживаний.

Мужчина же всё понимал, видел, но… продолжал:

– Вы не должны нас опасаться. Мы стражи, которые очень давно опекают вас, ваша светлость. Косвенно помогая выжить и поделиться знаниями, которыми вы обладаете.

Давно ли Жак обрядился в дорогой батист? Он стал другим, в Венеции. Каков модник.

– Ваши враги. Их стало как будто больше, это и заставило меня обратиться к вам сегодня. Открывшись, и, быть может, навредив нашему дальнейшему общению. Но. Причин для этого оказалось очень много. Прежде всего, это ваше воссоединение с отцом. Все считают, что Князь приставлен к вам королём Франциском и, в конце концов, вы примите приглашение короля и переедите в Париж, отдавшись на его милость, как когда-то знаменитый Леонардо.

Затем то, что произошло в Венеции. Несколько стран планировали покушение на Дожа, дабы предотвратить и так затянувшиеся военные действия с османами. Казалось, бросив вызов всему свету, вы переиграли их. Мы все понимаем, вы спасали, прежде всего свою семью. И всё же. Возможно, нужно было согласовать свои действия.

– С кем?

– С нами, донна Каталина.

– Но я не знала о вашей причастности к ордену. Что говорят ваши люди про ситуацию в городе, могу ли я вас называть, как прежде, месье Жак?

– Салерно. За последние месяцы в нём произошли следующие изменения. Прежде всего, хочу сказать, что на службу заступил новый аббат. Святая церковь провела замену. Пожилой аббат Николас Галиане отбыл в Ватикан. На смену прибыл другой, вы увидите его, мы организуем это знакомство. Когда вы были последний раз на исповеди, ваша светлость? Две недели большой срок. Для этого нужна уважительная причина. Исповедайтесь. Найдите время и посетите храм. Для вас я, как и прежде месье Жак. Вы стали мне очень близки, однажды покорив меня на всю жизнь. Я ваш бессменный рыцарь.

И ещё, мать, настоятельница в госпитале при монастыре св. Франциска. Она скончалась. Неожиданно. Больное сердце как сказали мне монахини. В городе увеличен гарнизон войск, испанских, как вы понимаете. Казалось бы, ничего не значащие изменения. Но с вашим умом вы должны осознавать, что в жизни ничего просто так не происходит. Суда Испании и Франции они всё чаще появляются у нас на горизонте, замечали? А ведь раньше, вспомните, за несколько месяцев ни один парус не промелькнёт, бывало.

И последнее: в Неаполь на ежегодный бал прибыл их сиятельство герцог дель Альбуркера со свитой.

Я устало опустилась в кресло.

Кошмары, что по ночам будоражат мои нервы, они то исчезали, то проявлялись словно наваждение. Оставляя странное послевкусие. Будто живу я двойной жизнью. Одной здесь с родными на острове. И второй. В застенках монастыря, монахиней – отшельницей, не видя света божьего. В замурованной каменной кладкой келье. Я ощущала физически лишения и голод. Грязь немытого месяцами тела и запахи своих испражнений. Я была словно обезумившее животное, сломленное чуждой людской волей.

Хотелось кричать! Но не было сил. Впервые в жизни мне хотелось покончить это существование самостоятельно. Когтями разорвать грудь и достать то, что билось в ней, выпустив на волю душу.

Ужас сковывал мой разум. Или вернее, то, что от него оставалось. Молитва, только она спасала от безумия. Хотя это и было сумасшествием. А ещё внутри горело пламенем желание наказать предателя.

Кто он?

И вот всё, наконец, то стало складываться в единый рисунок.

– Я должна ещё что-то знать?

– У нас есть неподтверждённые данные из Испании. Герцог намерен сделать предложение вашему отцу. Это произойдёт на балу в Неаполе. Он хочет породниться с Князем, и с вами, ваша светлость. С тем, чтобы вы заняли подобающее для вас место в обществе, учитывая ваше происхождение. В стране, в которой вы родились, инфанта Каталина.

– Нет. Этого никогда не будет! Брак невозможен. Я не люблю герцога.

– Сомневаюсь ваша светлость, что кто-то будет слушать этот бред, боюсь, что ваш отец будет рассуждать иначе. Инфанта, даже незаконнорождённая, окажет большую честь для герцогского рода дель Альбуркера, став супругой одного из его представителей. Король Карл одобрил этот брак, его оговаривали ещё задолго до вашего рождения. Ваше имущество станет прекрасным приданным и ускорит решение этого вопроса.

– Нет! У меня нет имущества. У меня нет приданного. Всё чем я управляю находиться у меня просто в хозяйственном ведении и будет принадлежать в дальнейшем графу Антонио де ла Гутьеррес и не рождённой ещё принцессе Елизавете Валуа. Они такие же, как и Я. Их знания помогут в развитии многим государствам этого мира. И они уже сейчас вписаны в охранную грамоту княжества.

Месье Жак изумлённо смотрел на меня, осенив себя крёстным знамением.

– Я не пойму, на чьей вы стороне, но помните главное – я бесприданница месье Жак. А дамы, находящиеся в таких стеснённых обстоятельствах, не ездят по балам. Мы не примем приглашение Неаполя. В рыбацком посёлке острова прошу объявить, что я запрещаю выход в открытое море рыбакам, а также бесконтрольное общение живущих на острове людей с городом. Если кому-то что-то не нравиться предлагаю выкупить их лачуги и оказать помощь в переезде в Салерно. Отныне княжество становится закрытой зоной.

Также на остров необходимо завести всё необходимое для основания ещё одной животноводческой фермы. Нужно закупить преимущественно коз, кур и овец. Большое количество муки и круп. Будем готовиться к ситуации, при которой, возможно, нам придётся какое-то неопределённое время, не выезжать в город, уединившись на острове.

Княгиня Жанна и её муж ожидают рождение ребёнка. Мы не можем покинуть в данный момент это место. «Илиада» должна зайти во внутренний залив. Я поговорю с отцом и доном Рикардо.

Человек, стоящий напротив, ловил каждое моё слово. Делая определённые выводы. А мой разум метался словно в клетке, понимая, что вновь что-то не так.

«– так решения не принимают, сгоряча и в порыве. Нужно всё обдумать».

– Месье Жак, что вы знаете о монастыре святого Сант-Пере де Касерес в Испании?

– Только слухи, донна Каталина. Монастырь возвышается на оконечности крутого мыса, окружённого с трёх сторон водами реки, Тер. Как я слышал, многие благородные дамы уходят в сие заведение, навсегда покидая этот бренный мир, чувствуя, что светская жизнь потеряла для них интерес – для этого на территории монастырского комплекса имеются соответствующие уединённые помещения, кельи отшельниц. Их родственники скорбят при этом, а дамы, они не могут изменить своего решения. Так уж заведено. Это поистине святые места. Там особая атмосфера. Грешницы, они умирают раскаявшись.

В обмен на присмотр, уход и «сопровождение» в момент таинства перехода в мир иной, монастырь получает солидное финансовое вознаграждение от родственников отшельниц, помогающее монахам вести достойную жизнь.

Почему вас интересует это место?

– Что-то слышала от Дожа в Венеции, не могу вспомнить. Вы действительно считаете это достойным окончанием жизни…?

– Заблудшие души, грешны, донна с самого момента своего рождения. Вы слышали нечто иное про это место?

Что я могла ему ответить? Что мой будущий муж через полгода после свадьбы заключит меня в застенки этого святого заведения и будет с прискорбием ожидать моей смерти? Мечтая, как можно быстрее ускорить её.

Так как, наконец, найдётся достойная кандидатура на роль герцогини?

А вдруг стоящий напротив мужчина также часть этого плана?

– Месье Жак, я пока не могу ответить на этот вопрос. Может быть, позже. Наш домик в Салерно, его нужно продать. Мне нужно о многом подумать. Спасибо вам. Я обязательно съезжу в город, познакомиться с новым аббатом.

* * *

Как я уже говорила, мне необходимо было подумать над сложившейся ситуацией. Мрачные дни и ночи окутывали меня покрывалом невыносимых кошмаров, словно мое сознание было пленником тёмных образов и зловещих иллюзий. Боль и страдание пронизывали каждую клеточку моего тела, я стала узником собственных мыслей и снов.

Возможно ли изменить будущее? Для чего мне дано видеть то, что со мной произойдёт когда-либо? Может это мир даёт мне понять, что всё, пора на покой. С чего начала этот жизненный путь тем и нужно его закончить?

Что ждёт Каталину?

Вечное смирение?

Монастырь?

Нет! Последнее послание мужа! Выход есть. Я буду бороться.

* * *

– Антонио, возможно, сегодня мы могли бы сделать новые наброски и чертежи того оборудования, которым вы интересовались для нашего судна.

Это был условный знак. Наши глаза встретились. Завтрак. Ни к чему не обязывающая лёгкая беседа. Брат давно уже с тревогой наблюдал за мной. Несколько дней. Ждал.

Я созрела.

Стоит ли рассказывать, что в тот момент, когда мы остались с ним наедине, я поведала ему обо всём. Про сны и видения, которые были очень реальны. Про открытую личину месье Жака. Про обстановку в городе.

– Кому я могу доверять? Антонио? Я во всех сомневаюсь. Отец и Жанна, Адория и Рикардо. Моё присутствие мешает их счастью и спокойной жизни. С другой стороны, их не оставят в покое. Однозначно. Пока не достанут меня. Они слишком много знают. Можно ли каким-то образом сбежать из этого монастыря, если я там окажусь? Я не вынесу ещё одного пребывания в таком жутком месте. Как выжить в этом мире, таким как мы?

– Нет. Из монастыря выйти вам не удастся. Кельи замуровывают. Отшельницам приносят только воду и очень скромное пропитание один раз в несколько дней. Всё это передают им в небольшое оконце в кладке стен. За ними даже не выносят их испражнения. Это путь в один конец, ваша светлость.

– Какая жестокость по отношению к этим несчастным женщинам. Что делать? Мне нужно принять предложение короля Франциска?

– Нет. Не думаю. Оно ничем не лучше. Про ситуацию в городе знаю. О ней бесконечно говорят ваш отец и сеньор Рикардо.

Я металась по кабинету. В поисках решения.

– Нам нужно исчезнуть! Как мы это уже проделали в своё время во Франции. Нужно на время оставить остров. Возможно, на несколько лет.

– Куда мы поедем, Каталина? Две могущественные державы, святая церковь, Мальтийский орден, все против нас. Я боюсь это невозможно. Это тупик. Князь реально оценивает ситуацию, и принял решение остаться на острове, держа оборону.

– Нет. Исчезнуть, возможно. Мир велик. Итак, по слухам, мы уезжаем в родовое поместье Князя во Францию. Княгиня должна рожать наследника на своих землях. Это логично. И только на судне мы изменим маршрут. Я скажу куда. Но до этого момента буквально все должны быть уверены, что мы едем в пригород Парижа.

* * *

Своё решение я сообщила всем. Мы уезжаем! Растерянность на лицах близких мне людей.

Хмурый, отрицающий только что услышанное взгляд месье Жака.

Удивлённые глаза, отца. Я ждала. Как себя проявит хоть кто-то из них?

Тишина. Жанна, Адория и Рикардо – само спокойствие. Донна Пломмия улыбаясь, пошла, собирать всё самое ценное в своём царстве кухонной утвари.

На сборы неделя.

И я пропала в мастерской. Не смирюсь!

Долгие разговоры по вечерам с учеником парфюмера – Арманом. Уговоры и убеждения. Наконец, то, мальчик пошёл на сотрудничество.

Мой нательный крест. Подарок отца. Любимого. Не хотелось в нём сомневаться. Сняв крест, долго не спускала глаз с изделия, собираясь сделать дубликат, особенный, с начинкой. Он не должен был отличаться от оригинала. Просто стал чуть толще. С двойным дном так сказать, с большой тайной.

Плавила в печи маленькую капсулу, тонкую и невесомую. Заполняла её ядом. Вставляла в проём. Толстые неудобные перчатки, ювелирные замедленные и очень продуманные движения, маска на лице. Одна в мастерской.

Ночь.

Было время на раздумья.

Если быть точной, капсул из тонкой платины было несколько. В браслете и в перстне. Носила их теперь с собой постоянно.

Перстень – особая история. Тонкая игла при нажатии на фрагмент рисунка сбоку выходила из-под крапана, что удерживал драгоценный сапфир. Большой красиво огранённый. Игла была такой тонкой, что могло показаться, это просто острая грань камня нанесла едва ощутимую царапку. Но этого было достаточно. Яд рассчитан был на долгое воздействие.

Просила Армана точно рассчитать дозы яда. В кресте должен был находиться самый сильный, мгновенного действия. Это для меня. Не знала, как сложатся события далее. Но не хотелось быть отданной на заклание врагу беспомощной овечкой. Вы не получите меня сломленной, господа.

* * *

Вначале испросили разрешения удалиться с острова ювелиры. Неаполь – их родина, и они решили остаться дома. Ну что же мы многому научились друг у друга. В добрый час! Недолгие сборы. Я думала, у них будет больше личных вещей.

Почему мне показалось, что на лицах этих почтенных мужей мелькнуло облегчение? Считаете, что корабль уже тонет? Посмотрим.

Прислуга и члены команды. Многие не хотели ехать во Францию. Тёплый климат средневековой Италии покорил их. Они просили расчёт.

Мне кажется, мы это уже когда-то проходили.

Крысы бежали с тонущего корабля.

Рассчитав и наградив по заслугам, отправила всех на боте в город. И с нетерпением ждала возвращения помощника капитана Луи и гвардейцев. Несогласные рыбацкие семьи с моим первоначальным решением уехали с острова ещё раньше. Оставшиеся члены команды грузили ящики в трюм судна. Мы решили забрать если не всё, то очень многое.

– Что так долго? Почему задержались, мессир Луи?

– В городе праздник, ваша светлость, еле выбрались.

– Что за праздник?

– Высокопоставленный герцог со свитой въезжал сегодня в город. Народ веселится, розданы пожертвования. Порт перегружен.

Вот как? Как же быстро он узнал. Хотела найти взглядом месье Жака.

* * *

Сеньор Рикардо и отец.

Мой кабинет.

– На острове есть особый груз. Дон Рикардо его повезём с собой, как и в прошлые разы. Наши наряды хорошо скроют содержимое. Нужно как можно больше взять с собой зажигательной смеси, заполнив все закупленные для этого сосуды. Путь предстоит долгий. Погрузите все пушки и снаряды на судно. Карты острова забрать с собой! Решётки, что изготовил Вейлр. Они должны быть установлены, как только судно выйдет из внутреннего залива, полностью перекрыв доступ к вилле.

– Сколько ещё нужно времени на погрузку, дон Рикардо?

– Два дня. Ваша светлость.

– У нас их нет. Сегодня ночью мы должны выйти в море.

– Каталина, дочь моя, что происходит?

Отец настороженно всматривался в мой облик, отмеряя ширину кабинета шагами.

– Я всё объясню на судне, довертись мне отец. Нам нужно обязательно забрать с собой рыбацкий бот. Понимаю, что разрушила все ваши планы и всё же…

Они не понимали, почему нужно всё бросать и куда-то уезжать. Я не пыталась что-либо объяснять справедливо рассчитывая, что тот, кто мне нужен, обязательно проявит себя.

По приказу сеньора Рикардо все ускорились. Ящики со слитками уже стояли в моём кабинете. Ивонн принёс остатки всех украшений и драгоценных каменьев.

Наряды. Мои. Жанны, Адории. Детские вещи.

Красивые сундуки с инициалами наших дам. Укладывала всё из расчёта женское и детское бельё наверх. Не должны, вдруг при обыске, мужчины сунуться далее ежели чего.

Слитки, дублоны, украшения, укладывала вовнутрь роскошных юбок, и кружевных панталон; надёжно скрывая их корсетами и бюстье. Достала меха из Руссии, что долгое время хранились в гардеробной. Они нам пригодятся, там, на новом месте.

Итак, всё готово, не прошло и пяти часов. Сундуки заперты на ключ. Закрыв кабинет, вышла в гостиную. Чашка чая, она не помешает мне. Готовила напиток сама. Дорогой и изысканный, привезённый из Индии. Только одна мысль не оставляла сознание. Кто? Ведь на острове остались самые близкие люди.

– К нам гости, донна Каталина.

Месье Жак, лёгкий, полный внутреннего загадочного достоинства поклон головы. Моё сознание оценивает его вдруг совсем иначе: он обладает интеллектом, способным завораживать и увлекать. Однако его состояние невыразительности, где каждое движение кажется связанным и осторожным, придаёт ему некую таинственность и непроницаемость. Взгляд этого мужчины проникает глубоко в душу, и его слова окутывают вас как дымка, заставляя задуматься о смысле их произнесения. Он избегает лишних жестов и слов, предпочитая содержательность и точность. Такая сдержанность даёт ему возможность сохранять свою тайну и защищать от внешнего мира то, что не желает раскрывать.

Идеальный воин. Я люблю этого человека. Как старшего брата, отца. Я знаю его от и до. Язык тела. Чем больше он думает об одном и том же, тем сильнее его выдают напряжённые мышцы лица и голос.

Я слышу, как он думает! Нет, я не слышу мысли. Нет! Я слышу, «как он думает»! Это не та музыка ветра, что раздавалась, когда я рядом возле него бывало, отдыхала после боя.

Чуждый.

Я понимаю, что он врёт. Неужели учитель встал перед выбором: любимая ученица или приказ ордена. Мадонна! Как несправедливо.

– Кто приехал?

Удивительное спокойствие в моём голосе. Господи, но почему это чувство не оставляет меня. Почему я не верю ему.

Внутренне сжалась от тревожного предчувствия.

– Небольшое судно под флагом Испании. Остановилось недалеко от острова, оно не пересекло наши воды. И тем не менее.

– Это не гости месье Жак.

Хочется спорить и доказывать. Хочется, чтобы он был на моей стороне, как прежде.

– Это просто люди, которые хотят убедиться, что в море всё спокойно. В гости так не ходят. Непредставленными. Без уведомления. Я думаю, они скоро покинут акваторию.

– Но герцог был вам представлен в Венеции.

Он думает, что приехал сам герцог? Или он знает об этом? Юная дурочка должна клюнуть на приманку и желание стать герцогиней?

В гостиную входит отец, я слышала его шаги, ещё до того, как открылись две половинки закрытой плотно двери.

Они все давали клятву. Оберегать и служить.

Что изменилось? Или это изменилась я? Или перестала кого-то из них устраивать.

Думай Катя, думай.

По сути, я им обоим никто. Чужая заблудшая душа. Убери из сердца чувства – вот они стоят оба перед тобой.

Я ловлю их взгляды. Вздох! Приходит понимание.

Только когда есть возможность сравнить что-то с чем-то, кого-то с кем-то, неизбежно начинаешь замечать особенности взаимоотношений между людьми. Одной из таких особенностей является стремление сравнивать всё и вся, от предметов до людей. Этот подход позволяет увидеть фальшь и неприятную наблюдательность, скрытые в чужих глазах.

Всё познаётся в сравнении, господа!

Выдох!

Безмятежная улыбка скользит по губам:

– А давайте я угощу вас чаем. Сама готовила. Присаживайтесь сеньоры. Слойки, любимые. Тесто словно из Франции. Пекли для мадам Жанны.

Мои руки, они как волшебный инструмент, а фразы короткие и чужие режут напряжением слух.

Исправим:

– Знаете, читала в Париже. У нас там была великолепная библиотека. Помните месье Жак? Так вот, о чём это я? Читала, что в Китае существует чайная церемония. В ней главное красивые плавные движения. И мудрость. Ну, какая может быть мудрость в принятии этого благородного напитка? Просто бодрит. Не правда ли, сеньоры?

Ой, простите месье Жак, я задела вас. Ох уж эта огранка. Нужно её обязательно доработать. Знаете, каждый драгоценный камень – это целая история. История нашей планеты, ту что создал Господь, так вам будет понятнее. Вот возьмите, допустим, сапфиры, кажется, в них отразилось небо, и на века осталось внутри, погрузившись на небывалую глубину в земные недра. А на самом деле всё гениальное просто. Этот цвет минерал приобретает благодаря примесям железа и титана. Химический состав такой. Понимаете, нет? Коэффициент преломления света у сапфира 1,778 единиц. Температура плавления 2040 градусов по Цельсию. А ещё он характеризуется очень высокой твёрдостью. Огранке поддаётся тяжело. Поэтому я вас оцарапала. Нечаянно.

Тишина. За мной настороженно следят, онемевшие удивлённо слушают. Многие понятия для них звучат какими-то незнакомыми словами и колдовскими заклинаниями.

– Заговорила я вас сегодня. Поторопилась я однозначно… с отъездом. Но так хочется, чтобы княгиня Жанна рожала у себя на родине. После бала у герцога и отправимся во Францию. Правда, отец?

Медленно поднималась и подходила к окну; стала смотреть на море. На каравеллу. Ожидала. Считая про себя секунды. Перед глазами мелькали кадры последних лет жизни. Воспоминания, запечатлённые в ярких и тёплых тонах, смешались с грустью и слезами.

В глубине моей стонущей души горько стекали слёзы, безжалостные капли пытались смыть боль и тоску. Сердце стонало от невыразимой печали, которая проникала сквозь каждую клеточку моего сущего. Битва разгоралась внутри меня.

Всегда в любой ситуации, этот мужчина был рядом со мной. Мой друг, моя опора, кто знал меня лучше всех. Тогда в Лувре, во время поединка. В пригороде Парижа, спасая Анну и Бланку. В поместье, опять, спасая уже от обвала.

Обернулась. Месье Жак, застыв за столом, неотрывно смотрел на меня. Ярость, страсть, сострадание и ещё куча всего проникали сквозь пелену окончательно принятого решения. Он всё вдруг понял. Подошла.

– В монастырь святого Сант-Пере де Касерес в Испании вы меня отвозили бы? Месье Жак?

Молчаливый, в этой ситуации на грани возможного сделанный кивок. Судорожные вздохи. Всё словно через… сильное сопротивление, что ломало его изнутри. До предела сжатые кулаки.

Он уходил достойно.

Пролитый чай на дорогой скатерти.

– Почему? Месье Жак?

– Оно вам не принадлежит. Вы присвоили его – вы грешница, стремящаяся захватить власть.

Тихий хрип и его глаза, неотрывно смотрящие в мои.

– Оно и вам не принадлежит, месье. Зачем вы так?

Слеза скатилась по моей щеке. Я отравила друга.

– Кто вы, Каталина?

Подошла ближе, нагнувшись очень близко, слыша его последние вздохи, прошептала.

– Я из будущего мессир, двадцать первый век от Рождества Христова. Попробуйте осознать это, мы такие непонятные вам и горящие на кострах инквизиции – гении из будущего, упокойтесь с миром. Вы нарушили свою клятву. Они вам этого не простят. Вы погубили свою Душу. Умоляйте их дать вам возможность всё исправить.

Его голова опустилась на грудь, вся атмосфера стала иной. Там, где раньше звучали смех и непринуждённые разговоры, наступило неловкое молчание. Светильники, ранее создававшие тёплую атмосферу, словно стали более тусклыми, предсказывая зловещий исход.

Отец, встав, закрыл дверь в гостиную.

– Каталина, как ты поняла?

– Позже Князь.

Боролась с рыданиями смотря на человека, чья голова и часть тела покоились на поверхности стола. Задыхалась. Расстёгивая жёсткий воротник платья. Хотелось сорвать с себя все украшения, с ненавистью ощущала на пальце тяжесть перстня.

– Никогда не ставьте меня перед таким выбором. Никогда. Слышите? Как он мог? Боги! Помогите мне. Он клялся мне! Служить верой и правдой! И предал!

– То, что вы сказали это правда, сеньора?

– Да! Что это меняет?

Мужчина, что стоял предо мной, был подавлен и растерян.

– Как не странно Князь, я остаюсь при этом вашей дочерью. Хотя и помню предыдущую свою жизнь. Думаете, мне легко с этим жить?

Истерика набирала силу; дрожащие губы и ладонь, прижатая к ним тыльной стороной. Она, словно предатель, рванувшийся в атаку, вышвыривала из ума все представления о разумном и здравом смысле. Глаза, пытались найти поддержку у самого близкого человека. Слова, хотели стать раскалёнными камнями, и лететь неистово и свирепо, оставляя после себя горящие следы. Я просто задыхалась.

– Тихо, девочка. Тихо.

Я слышала стук его сердца. Всхлипывая бесконечно долго, как ребёнок. Не хотела терять опору его рук.

– Каталина, я переживу и это. Моя девочка. Я уже ничему не удивляюсь.

– Как больно, отец. Я убила его, своего, друга! Уже ничего нельзя вернуть обратно. Я вновь решилась на это!

– Я видел его на посту, он подавал, знаки судну, что подошло так близко. Пришёл поговорить об этом. Сеньор Рикардо, он давно, ещё с Венеции настороженно относился к месье Жаку. Что-то, подмечая, вероятно, к чему мы уже привыкли. Если бы не ты… то это пришлось бы сделать нам.

– Тело. Это всё, что от него осталось. Господи, кем я стала в этом мире? Осмотрите его карманы. Месье Жак не так давно признался мне, что служит ордену мальтийского креста. Нужно позвать дона Рикардо. Осторожно. Вдвоём мы не справимся. Как только чужое судно уйдёт обратно в порт. Мы выйдем в море. Будьте готовы. Ещё есть кто-то подозрительный?

– Гвардеец, что был всегда при месье. Об этом не беспокойтесь, следуйте в свои покои.

– Только навязав им свои правила игры, мы выиграем этот поединок. Сегодня ночью, отец. Приготовьте Жанну.

Отец провожал меня, закрывая гостиную на ключ.