Текст книги "Стажер Ли Су Джин (СИ)"

Автор книги: Нипон Кошкин

Соавторы: Роман Таймири
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Как только дверь лифта открывается на десятом этаже, мы сразу оказываемся в коридоре и упираемся в стеклянную стену. За ней комната, где есть стулья, столы, даже телевизор висит. Несколько парней примерно моего возраста, сидят друг напротив друга и о чём-то весело болтают, периодически поглядывая в телефоны друг друга.

«Комната отдыха?» – первая догадка, которая приходит в голову.

Я не был на этом этаже, так что всё, что здесь происходило, было в новинку.

Наконец, спустя несколько минут, мы доходим до кабинета с надписью «Исполнительный директор Хан Чен Ху».

Менеджер Кан стучит в дверь. С другой стороны слышится грубый мужской голос:

– Да. Заходите.

Открыв дверь, Ду Бон второпях проводит ладонью по галстуку и одёргивает пиджак, после чего сразу кланяется пятидесятилетнему мужчине, который стоит у широкого панорамного окна.

– Я привёл его, как вы и просили, господин Хан, – произносит менеджер Кан.

– Вижу, – грубо и с прищуром произносит исполнительный директор и, пройдя к кожаному креслу, садится за письменный стол. – Садись, – указывает он на стул менеджеру.

Меня он таким знаком вежливости обделил.

Поклонившись, прохожу вместе с менеджером к столу, бегло оценивая помещение.

«Пустовато», – первое, что приходит в голову.

– Ли Су Джин? – уточняет у меня исполнительный директор, когда я встаю напротив него.

– Да, – просто киваю в ответ.

– Сколько времени ты уже трейни в нашем агентстве? – продолжает он задавать какие-то странные и глупые, на мой взгляд, вопросы.

Будто он сам не знает.

– Четыре года, – не успеваю и рта открыть, как за меня тут же отвечает менеджер Кан, на что получает строгий взгляд исполнительного директора и тут же замолкает, поджав губы.

После чего исполнительный директор Хан переводит взгляд на меня.

– Четыре полных года, – повторяю я ответ менеджера Кана.

– Когда тебе давали контракт на подпись, ты ознакомился с правилами?

– Да, – правда, случилось это не так давно и подписывал его не я, а родители, но это уже детали.

– Тогда какого чёрта, ты позволяешь себе их нарушать⁈ – в один миг его взгляд становится звериным. Голос срывается на то ли писк, то ли крик, а лицо краснеет, что аж на висках начинает виднеться вена. – Думаешь, что ты особенный⁈ Думаешь, что тебе всё можно⁈

– Та нет, – спокойно отвечаю ему. А сам раздумываю над способом разрешить интригу. Соответствует ли уровень испускаемого шума исполнительным директором, такому проступку, как признание в любви вопреки правилам агентства, или меня сейчас ругают за что-то похуже? Интересно, как бы выглядела такая кривая на графике?

– Тогда какого чёрта, ты смеешь позорить наше агентство⁈

В это время менеджер Кан, кажется, вдавился в стул и почти слился вместе с ним. Поджав губы, он опустил взгляд и сцепил руки в замок перед собой.

– Вы говорите о видео, где я предлагаю одной из девушек нашего агентства встречаться? – всё-таки сдаюсь и решаю спросить прямо.

На секунду исполнительный директор Хан входит в лёгкий ступор, замечая мой спокойный тон. Но моментально снова хмурит брови.

– А ты ещё что-то успел натворить?

– Не знаю, – честно отвечаю ему.

– Ты что издеваешься⁈

– Нет.

Ну, может, немного. Его дело просто придумать мне наказание. Какой смысл из этого делать драму?

– Господин Хан, – влезает наконец в разговор менеджер Кан. – Понимаете, Су Джина только недавно выписали из больницы, так что…

– И что⁈ – продолжает разъярённо кричать исполнительный директор Хан. – Это позволяет ему пренебрегать правилами нашего агентства⁈

Его крик, настолько душный и писклявый, что мне постоянно хочется непроизвольно поморщиться. Я здесь только пять минут стою, а этот тип мне уже кажется каким-то неуравновешенным.

Ну, видео. Ну, признался какой-то девке, которую даже не помню. Ну и, что? Не убил же никого, в конце концов. Тем более, он должен был давно привыкнуть к ещё большим заскокам своих подопечных.

Мы, когда с проектом KDA работали, у нас вообще одна певица-айдол, почувствовала в Торонто такую свободу, что в первый же день напилась и угнала машину. А нам пришлось её по всему городу искать и потом отмазывать.

Однако по взгляду исполнительного директора такого не скажешь. Кажется, будто я закон нарушил, или страну предал. Причём в этом случае именно он стал пострадавшим лицом.

– Прошу прощения, – когда наконец исполнительный директор замолкает на время, чтобы вдохнуть побольше воздуха в грудь, я предпринимаю попытку закончить этот балаган и, говоря это, кланяюсь. – Такого больше не повторится с моей стороны.

– Конечно, не повторится! Ты…

«Уволен? Было бы неплохо», – невольно мелькает в голове, но когда Чен Ху замолкает, понимаю, что этих заветных слов я не дождусь.

– Ты… – пытаясь подобрать слова, в гневе произносит исполнительный директор. – Ты ответишь за свой поступок сполна перед RM Entertainment.

Ну прямо сцена из дешёвого романа, где злодея поймал герой-следователь и нас ждёт кульминация по всем канонам.

Впрочем, своего я добился, и время, которое я его должен слушать, сократил.

– Я готов понести наказание за свой поступок, – снова кивок, но уже не такой глубокий. Не извинение, а согласие с решением вышестоящего.

– Менеджер Кан, – наконец, слегка успокоившись, обращается он к Ду Бону. – Вы понимаете, что этот разговор, должны были провести сами. Так, как именно, вы отвечаете за всех наших трейни?

– Да, господин Хан, – мужчина встаёт и кланяется. Тоже поклон-извинение, но не такой глубокий, как у меня. – Свои мысли по этому поводу я объяснил, но понимаю, что был не прав.

– Тогда как вы собираетесь разобраться с этой ситуацией? – важно надувшись, мужчина прищуривает свои маленькие глаза и, сложив руки на животе, ожидает ответа.

– Как и обычно принято поступать с провинившимися трейни, – чётко отвечает мужчина. – Дополнительные занятия, по одному из профильных уроков для готовящихся к дебюту айдолов.

– К дебюту? – мужчина щуриться и осматривает меня с ног до головы. – Кстати, ему сколько лет?

– Семнадцать, господин Хан.

– Внешность сойдёт, – кивает он сам себе. – А почему до этого не дебютировал, если он у нас с тринадцати лет здесь? Во всём остальном, кроме лица, оказался бездарен?

– Дело… Не в этом, – затрудняется с ответом менеджер. – За эти годы агентство планировало запустить только две новые мужские группы. В первый раз он был слишком молод и ему ещё многого не хватало, а второй запуск, как вы знаете, провалился из-за скандала и дебюта сразу трёх новых женских колл…

– Я понял, – взмахнул он рукой, давая знак прекратить. – Его неопытность в ранние годы – это его проблема. Мы не занимаемся здесь благотворительностью. И если трейни за четыре года не смог дебютировать, тогда проблемы именно в нём.

– Господин Хан? – вопросительно обратился он. – С Су Джином у нас подписан контракт, в рамках государственной социальной программы, если вы хотите его уволить… – замолчал он, оставив мысль недосказанной.

– Нет, я не говорю об увольнении, – кивнул исполнительный директор. – Просто считаю, что на людей без таланта не стоит тратить время наших лучших преподавателей. По крайней мере, больше, чем это требуется по контракту. Отправь его на дополнительные занятия по чему-то ещё. А занятия по профильным предметам сократи, я не хочу, чтобы тратилось время тех учителей, которые готовят будущих айдолов для агентства.

– Как скажете, господин Хан, – сказал мужчина и поклонился.

– Можете уходить, – толстячок при этом даже рукой брезгливо махнул.

///

Выйдя из кабинета исполнительного директора, мы в тишине прошли несколько метров по пустому коридору, и менеджер Кан остановился.

– Я знаю, что обещал твоему деду, – начал он. – Но сейчас единственное, что могу сделать, – это засчитать танцы, на которые ты и так не можешь ходить, как профильный предмет, вычеркнув их с твоего расписания, и дать тебе самостоятельно выбрать дополнительное занятие.

– И что в списке? – поинтересовался я.

В целом, на что-то такое я и рассчитывал. Нет, ну, правда, что ещё они могут придумать в наказание обычному стажёру? Вот после дебюта, у агентства действительно появляется больше рычагов на артиста, потому что в дело вступают деньги. А так… На одни занятия пойдёшь, на другие – не пустим. То же самое, что в принципе и в школе.

По моему мнению, я ещё и в плюсе остался. Теперь не нужно думать, что делать с танцами.

– Су Джин, – начал он и, вздохнув, посмотрел на меня. – Ты, может, сейчас этого и не понимаешь из-за своей травмы, но если тебя начинают сливать, и этим занимается, кто-то уровнем Хан Чен Ху, то это будет знаком и для всех остальных тренеров и менеджеров агентства. Если ты не изменишь мнение о себе перед этим человеком, то шансов на дебют, у тебя считай, что не будет.

– Я вас понял, – вежливо поклонился я. – Так что там с дополнительными занятиями?

– Ну вариантов на самом деле много…

///

Я не раздумывал ни секунды – у них здесь, чёрт возьми, есть уроки на клавишных!

Конечно, по мнению господина Кана, это для айдола – дно и вообще не нужно. Но его мнение меня сейчас интересовало в самую последнюю очередь, потому что прямо сейчас, вместо того, чтобы бесполезно просиживать время на уроках танцев, я шёл на свой первый урок по фортепиано.

Глава 14

Музыкальный класс

Спустившись на второй этаж здания, иду, по инструкции менеджера, мимо массивных двустворчатых дверей, и нахожу более скромные, с вывеской «Класс по фортепиано. Учитель: Ян Гю Бо»

Последнее дописано маркером…

– Скромненько, – вслух подумал я, но, подойдя ближе мысли, свернули совсем в другую сторону.

Из-за двери пробивалась мелодия знакомого клавишного инструмента. Музыка была красивой, но не знакомой, а игра человека, который её исполнял, казалась мне хорошо поставленной и исполнена без всякой фальши.

Стучусь в дверь и заглядываю внутрь.

Прямоугольный, вытянутый вперёд, от двери зал. Довольно вместительный и светлый.

По бокам, у стены в ряд выставлены клавишные тренажёры, у которых отсутствовало всё, кроме блока клавиш. Посредине стояли ряды коротких массивных лавок со спинками и смотрящие вперёд на скромного размера сцену. А перед самой сценой три места с цифровыми пианино, приставленных к учительскому столу.

Ну и как главный экспонат, стоящий на поднятой от пола платформе – белоснежный рояль.

Как раз сейчас за этим самым роялем невысокий, полный мужчина навис над своим учеником и исполнял мелодию. Парень при этом выглядел бледным и испуганным, постепенно отодвигаясь от живота своего преподавателя.

Боялся ли он того, что его сейчас придавят, или учитель слишком строгий, пока что была неизвестность, и это предстояло выяснить мне самому.

Мужчина закончил играть и, нахмурившись, посмотрел на ученика.

– Теперь понял? – не замечая меня, спрашивал он парня, но даже я, стоя у двери, видел в его глазах только ученическую пустоту.

Юноша молчаливо кивает в ответ.

– Давай.

Пальцы ученика неуверенно ложатся на клавиши инструмента, и зал снова наполняется музыкой. Вот только если начало композиции устраивает всех, даже учитель кивает в такт, то после – начинается какая-то какофония.

Учитель кривится и, сделав глубокий вдох, жестом показывает ученику остановиться. В зале снова становится тихо.

– Ай-гу-у, стоп! – Протягивает он своеобразное ругательство и, глубоко вздохнув, потирает пальцами переносицу. – Ты даже представить не можешь, как больно мне это произносить, но давай заново.

– С первой строчки? – округлив глаза, хлопает ими парень, периодически поглядывая на подставку с открытым нотным сборником.

– Да, щеболь, – выругался он. – Если понадобиться, то ты у меня как Шоппер, будешь двадцать пять лет над этой Симфонией Лорентино корпеть! Только он её доводил до совершенства все эти годы, а ты бездарь безрукий, будешь теперь учиться её исполнять!

– То есть… – с глубокой задумчиво произносит ученик, которого господин Ян только что отчитывал. – Вы думаете, у меня есть шансы стать как Шоппер?

По залу раздаются приглушённые смешки, которые моментально затихают, как только взгляд учителя прошёлся по ним и его внимание снова сосредотачивается на юноше.

– Конечно, – кивает, он, смотря на мальчика, как на дебила. – Я в тебя верю, Тхэ Гён, так что вставай отсюда, садись за цифровое пианино, подключай наушники и играй. Играй пока… – скривился он, явно проглотив очередное, но не произнесённое ругательство. – Пока я не остановлю.

– А теперь вы! – резко поворачивается он к классу. – Пусть Тхэ Гён и бездарь безрукий, но у него хотя бы есть запал и энтузиазм. И духи-свидетели, я, может, и сам не рад, что судьба свела меня с ним, но у вас есть, чему у своего одноклассника поучиться. Если продолжите в том же темпе, – произносит сонсенним строго. – Так что Му Ин, Джэ Ган, садитесь за остальные два синтезатора и исполняйте задание по третьей учебной программе инструмента. Остальные – тренировать постановку пальцев, за тренажёры. Продолжаем.

Как только звучит команда для класса, я направляюсь к учителю. Подростки при этом бросают только слегка заинтересованные взгляды, но удовлетворив первое любопытство, принимаются за свои задания.

– Здравствуйте, – кланяюсь мужчине, к которому подошёл со спины. Он сейчас разбирает на столе груды нотных листов, словно что-то ищет, но услышав мой голос, оборачивается и заводит руки за спину.

Взгляд изучающе смотрит на лицо, а потом спускается вниз и останавливается на уровне моих пальцев.

– А вы, откуда, молодой человек? – с неподдельным интересом, спрашивает мужчина и поднимает одну бровь. При этом держа руки сзади, он перекачивается с пятки на носок.

– Трейни, – говорю я и уточняю. – Айдол-стажёр.

– Хмм, – он выпячивает нижнюю губу и снова осматривает меня. – Айдолов у нас тут ещё не бывало, – мужчина поднимает взгляд к потолку и начинает задумчиво перечислять. – Из отдела народных инструментов часто приходят, есть три оперных певца, даже с актёрского один стажёр безрукий, за каким-то чёртом, ко мне пожаловал. Но из будущих айдолов вы будете первым. Считаю, что меня сегодня есть с чем поздравить.

Говоря пусть и беззлобно, мужчина всё же не скрывал язвительной иронии, направленной, даже не на меня, а скорее на весь окружающий его мир.

– Поздравляю, – серьёзно и вежливо кивнул я ему.

Мужчина показался мне, хоть и слегка нервным, но забавным.

– Спасибо, – ответил он и слегка поморщился, показав, как «ценит» это. – И каким ветром вас ко мне занесло, требование персонала этого замечательного заведения, наказание за проступок или личная инициатива приправленная горсткой авантюризма?

– Что-то между вторым и третьим, – ответил я ему правду. – Инициатива господина исполнительного директора дала мне начальную инерцию, а выбор, где именно отбывать повинность, уже был за мной.

– Ясно, – с пониманием, принимает такой ответ учитель и указывает мне в сторону клавишных тренажёров. – Ну, присоединяйтесь тогда.

Пустых мест в зале больше, чем учеников, но так как зал вытянутый, все сидят поближе к учителю. Мне указали на крайний свободный тренажёр в левом ряду, и мы вместе учителем направляемся к нему.

– Итак. Пока два одарённых пытаются подружиться с метрономом, – громко говорит ученикам сонсенним и кивает в сторону троих стажёров в центре. – А третий, тоже одарённый, но альтернативно, с Шоппером. Вам отведена задача подружиться с лестницей.

Боковым зрением вижу, что человек пять из остальных двадцати удивлённо бросают взгляд в сторону пожарной лестницы, которая виднеется за спиной у господина Яна.

– Шеболь! Как же мне с вами повезло, – тоже заметив их взгляд, на его лице через проступает широкая, с издевкой, улыбкой. – До Рэ Ми Фа Соль Ля Си, – произносит он чётко каждую ноту. – Поднимаемся вверх по гамме, начиная с одной ноты, – пальцем проводит вверх. – И обратно, – опускает указательный палец вниз.

Те, кого смутили первые слова преподавателя, тут же издают звук «О», показав, что теперь поняли, и опускают взгляды обратно на клавиши.

– Так. Новичок, – обращается ко мне господин Ян. – До Рэ Ми Фа Соль Ля Си – это ноты. А ноты, это такие буковки, которые обозначают музыкальные звуки. – мужчина замолкает, а затем задумчиво говорит словно сам с собой. – Если он такой же, как и Тхэ Гён, я не должен больше допустить ошибку. – Так, У Джин…

– Су Джин, – поправляю его, и смотря на него с жалостью, жду, что он ещё скажет.

– Звуки, это… – затрудняется он с формулировкой

– Распространение упругих волн в газообразной, жидкой или твёрдой среде, – помогаю ему.

– Да, – снова кивок, и я вижу, как в его глазах распускается радость. – Сразу видно, что база у тебя есть. Мы с тобой можем ещё поладить.

А у него есть чувство юмора. Но что-то меня заставляет думать, что у бедного преподавателя, это уже истерика, и так он просто борется со стрессом. Во времена Била третьего в Торонто, у меня было похожее состояние.

– Я занимался раньше, – признаюсь, чтобы пусть и немного, но упростить жизнь сонсенниму.

– Серьёзно? – взаправду оживляется его взгляд. – Так может, я заменю этого бездаря, – тычет он пальцем себе за спину. – На тебя и ты покажешь мне, что умеешь?

– Мм, – я невольно поднял руки и посмотрел на них. – Это было давно… Не думаю, что сейчас хочу, чтобы кто-то слышал мою игру.

– Занимался серьёзно? – спрашивает мужчина без всякой иронии.

– Даже не знаю, что на это ответить, – не хотел я ему врать, но и сказать правду не мог. – Могу я самостоятельно позаниматься? Упражнения, которые мне нужны, я знаю.

– Занимайся, – махнул он рукой и вернулся к своему привычному образу. – Всё равно, когда закончится твоё наказание, я здесь больше тебя не увижу.

Подойдя к тренажёру, сажусь на стул и кладу руки на клавиши.

– Гамма – это… – слышится голос учителя со спины. – Ну? Кто ответит?

– Последовательность звуков в восходящем или нисходящем порядке, – произносит какая-то девушка словно по учебнику, Википедия.

– Правильно…

Звуки, разносящиеся по аудитории, становятся расплывчатым фоном, а вся концентрация уходит на пальцы.

Сначала медленно, и без ошибок.

Потом буду постепенно увеличивать темп.

Первый удар молоточка, который разбился о замшу вместо струны, отдаёт тактильной отдачей в пальцы.

///

[Спустя один час. За преподавательским столом сидит господин Ян и переключая звук, идущий с одного синтезатора на другой, его лицо всё больше кривится в гримасе].

Господин Ян не выдерживает и поднимается с места.

– Вредитель! Ты музыкальный вредитель, а не ученик! – его голос становится раздражительнее с каждым словом. Он тыкает пальцем на клавиши перед носом ученика, который перестаёт играть, как только сонсенним подходит к нему. – Ты разве не видишь, что даже не попадаешь в метроном? – указывает он на небольшой монитор синтезатора.

– Я пытаюсь, сонсенним, – обречённо произносит парень, слегка поджимая губы.

– Ты пытаешься разрушить мой слух, вот что ты делаешь, – вздыхает господин Юн. – Щеболь. Так, всё у нас перерыв, – наконец, оглашает он ученикам, в глазах которых зажёгся свет, как только услышали эти заветные слова.

Господин Ян направляется к выходу. Но перед этим останавливается рядом с новичком, что недавно пришёл к ним в класс.

Он видит, как Су Джин перебирает странную череду нот одной рукой, и недовольно хмуриться.

«Может самоучка?», – невольно проносится вопрос в его мыслях, после чего учитель выходит за дверь, оставляя учеников одних.

– Фу-ух, – протягивает одна из девушек, с длинной чёлкой на лбу. – Я думала, что умру.

– Не говори ерунды, – отмахивается другая в синем коротком платье, доставая из сумки тэмаки. И, сняв обёртку, протягивает подруге. – Вот лучше. Поешь немного.

– Не-ет, – уставши, протягивает девушка и ложится головой на клавиши. – Менеджер сказал, что мне нужно сбросить два килограмма.

– Странно, – удивлённо вскидывает бровь вторая. – Я видела твои показатели. У тебя вроде всё в норме.

– Да. Но господин Чок застукал меня за поеданием котлеты в темпуре, – она кривится.

– И?

– Сказал, что после неё я растолстею если не сейчас, то вес, может появиться даже через неделю. – грустно говорила она. – Теперь и худеть мне нужно заранее.

– М-да, в словах менеджера может быть смысл, – подруга пожимает плечами и готовится сделать укус, – Ну, как хочешь.

Но по голодному взгляду знакомой, видно, что хочет она совсем не такого.

Весь класс наполняется пустой болтовнёй. Подростки и молодые люди оживлённо переговариваются между собой и просто отдыхают.

И только Су Джин продолжает ожесточённо отбивать по клавишам, один известный только ему ритм.

– Эй, – замечает его девушка с тэмаки. – А ф ним фсё номано? – дожёвывая, кивает в его сторону.

– Не уверен, – обращает на него взгляд Тхэ Гён. Юноша, с крашенными в ярко-русый волосами и общественно признанный любимец их учителя по фортепиано. – Эй. Приятель?

Пытается он дозваться, но на него не реагируют.

– Слушай, – говорит вторая девушка. – Может, он тоже это… Ну, Шоппером стать хочет?

– Не, Шоппером стану я, – усмехается юноша и мечтательно добавляет. – Научусь и сыграю роль пианиста в дораме. Вживую.

– О да-а, – протягивает девушка.

– А вам не кафется, фто это неномано? – не отрывая взгляда от Су Джина, продолжает рассуждать жующая девушка.

– Ну да. С таким рвением он себе всю руку отобьёт, – кивает вторая.

Через несколько минут после этого разговора, дверь в класс снова открывается и на пороге появляется господин Ян.

– Ну что, отдохнули?

Все тут же выпрямляют спины. Девушка в синем платье тут же прячет недоеденный тэмаки в сумку, а взгляды учеников направляются в сторону Гю Бо.

Сонсенним же обводит всех взглядом, оценивая готовность учеников, и останавливается на Су Джине, который отбивать свои упражнения с гулким звуком удара по клавишам. Его лицо застывает в недоумении.

– Он что не вставал? – невольно соскальзывает удивлённый вопрос от мужчины.

– Угу, – кивает парень с центра. – Мы пытались его остановить, но…

– Но искусство пронзило его самосознание, – закончил его фразу господин Ян по-своему и кивнул. – Я понял.

Он подходит к Су Джину, который даже не замечает возвращения преподавателя.

– Эй. Новичок, – обращается к нему Гю Бо. – Я понимаю твоё рвение, но ты ведь знаешь, что с непривычки, можешь и травму получить?

– Знаю, – отстранённо говорит Су Джин, находясь словно в своём мире.

Несмотря на то что сонсенним не уверен, понял ли его новичок или нет, он всё же пожимает плечами и снова обращается к ученикам.

– Продолжим.

[Один час спустя]

Жить в другом теле – это странно. Да, необычно и странно. Других слов я подобрать не могу.

У Су Джина, к примеру, мышцы и связки ног были куда более натренированными, в отличие от моих, так как большую часть жизни я передвигался с тростью.

Различия, в мелочах были повсюду: длина рук, размер ноги, форма ладони, размах плеч. Привычки двигаться, задействуя ту или иную группу мышц. Всё было другим, и мы с моей шкуркой, всё это время медленно и постепенно пытались привыкнуть друг к другу.

Но несоответствие, о которое я чаще всего спотыкался, были подушечки пальцев.

Я даже представить себе не мог, какая разница ощущений может быть, от двух разных рук. С самого детства я привык ощущать мир через прикосновения твёрдой кожи пальцев, огрубевших от множества часов игры на клавишных и гитаре.

Иными словами, подстройка тела под душу шла медленно и со скрипом, словно ржавые шестерёнки, проворачивающиеся в таких же, проржавевших пазах.

Но не сейчас. Разучивая простое упражнение, я через чувство ударов, тактильно ощущал, как моя душа, сознание или, что-то ещё, учит моё новое тело двигаться. И тело, пусть даже через боль, с готовностью на это отвечало.

Нет, до исполнения полёта валькирии мне было, ещё очень далеко. Но если допустить, что я начал тренировку на скорости ноль и один, то сейчас я перешагнул отметку на ноль и два и стремился к следующей.

Это было захватывающе. Скорость того, как мои пальцы адаптировались, под сигналы, которые я им посылаю, ясно давало понять, что я ближайшем будущим, я полноценно смогу…

– Су Джин! – я услышал громкий, настойчивый голос у себя возле уха, и меня словно вышвырнуло из потока, в котором я плыл. – Су Джин.

Обернувшись, я увидел недовольное выражение лица учителя Яна.

– Да?

– Занятия уже полчаса, как закончились и все, кроме тебя, давно разошлись, – сказал мужчина, скрестив руки на груди. – Тебя нельзя было дозваться, поэтому я просто продолжил заниматься своими делами и оставил всё как есть. И даже бы тебя не трогал, но…

Он показал взглядом в сторону моих брюк. И действительно, сейчас в кармане у меня вибрировал телефон, отдавая на всю аудиторию дрожью в стуле.

– Простите? – ещё не до конца, придя в себя, не то спросил, не то сказал я, в спину уже уходящему учителю Яну.

– Да, господин Кан, – увидев номер менеджера Кана, поднимаю трубку.

– Су Джин, – раздался взволнованный голос из раскладушки, – У тебя что, ещё не закончились занятия?

Я ещё раз обвёл помещение взглядом. Действительно, в классе оставался только Гю Бо, читающий что-то за учительским столом.

– Закончились, – с отстранённым удивлением сказал я, сжимая и разжимая пальцы в кулак. Сейчас подушечки пальцев отдавали болью и одновременно с этим онемением.

– Тогда почему ты ещё не в зале для хореографии? – послышался его удивлённый голос.

– Зачем? – не понял я. – Я же отстранён.

– Ты отстранён от танцевальной практики, а не танцевальной постановки.

Черт, – мысленно выругался я. Так надеялся, что от уроков танцев избавился в любом их проявлении.

– Су Джин, у тебя есть минута, чтобы оказаться в зале для хореографии, пришли Эклипсы, и с ними вас посетит генеральный директор, вместе с главой преподавательского состава. Все трейни должны их радостно и воодушевлённо встречать, ты понял?

– А Еклипсы, это…?

– …

– Господин Кан? – переспрашиваю я, так как в телефоне слышу только тишину.

– Это айдолы из агентства C9 Entertainment, – уставшим голосом сказал менеджер Кан. – И, ради всего святого, я заклинаю тебя, Су Джин, не вздумай при них сказать, что ты их не знаешь. Три года назад они имели все шансы стать самой популярной женской группой Кореи.

– Понял, – я одеревеневшими пальцами переложил, телефон с одной руки в другую и скривившись теперь пытался разработать и вторую руку. – Сейчас буду.

– Поспеши, через минуту ты уже должен быть здесь и… – замялся господин Кан. – Я этого не должен говорить, но вы будете разделены по группам, где каждая команда будет соревноваться друг с другом, а главой каждого конкурирующего коллектива будет одна из девочек-айдолов. Су Джин, для тебя это шанс, набрать рейтинг и дебютировать. Ты должен всеми силами попасть, в самую перспективную команду и показать себя.

– Вас понял, спасибо, – ответил я и, услышав сигнал об окончании звонка, сложил телефон.

Так, и чем мне это грозит?

Глава 15

Айдолы и команда мечты

Поднявшись, на этаж, где обычно проходит урок по хореографии и завернув за угол лифтового холла, вижу целую толпу персонала.

– Здрав… – хотел было поприветствовать, но сразу наткнулся на строгий взгляд господина Кана. Он резко и быстро качнул головой в сторону двери аудитории, показывая, чтобы я поспешил внутрь.

Больше он внимания на меня не обращал, так что послушавшись, я направился внутрь.

Первое, что меня встретило – тишина. Вся наша неполная тридцатка стажёров стояла у зеркальной стены и, судя по их виду, боялись даже дышать. Напротив взволнованных чем-то подростков стояла Йе Рим – наша учительница танцев. Женщина, по первому взгляду, тоже спокойствием не отличалась.

– Здравствуйте, тренер, – сказал я и слегка поклонился.

– Проходи быстрее, Су Джин, – увидев меня, она улыбнулась и указала в конец неровного строя.

Когда я проходил мимо, почувствовал лёгкое прикосновение и, обернувшись, заметил её руку на своём плече.

– Мы уже слышали новость о твоём отстранении, – с грустной улыбкой, сказала Йе Рим. – Не расстраивайся. Я знаю, как тебе нравятся танцы, но это временно. А пока мы можем встречаться на уроках постановки.

Я слегка улыбнулся женщине, в знак признательности, но в мыслях мог только поморщиться. Для меня было всё едино. Что практика танцев, что их постановка, перспектива посещать, любое из этих занятий, меня совершенно не вдохновляла.

Развернувшись и направившись на своё место, я встретил ещё одного знакомого – Ын Хо. Не-блондин стоял в первом ряду и смотрел со взглядом, будто выиграл у меня в карты. Глаза сияют, подбородок поднят, а ухмылка выражает полную и безоговорочную победу над жалким мной.

«Ну хоть кто-то здесь готов меня поддержать, в моём нежелании посещать это место», – подумал я и тоже кивнул парню в знак признательности.

Через несколько минут дверь в зал распахнулась и на пороге появилась часть той самой толпы, которую я встретил в коридоре. Зашли не все, к тому же добавились новые, незнакомые мне лица.

Первый, возглавляя эту важную делегацию, зашёл наш генеральный директор – господин Вон. Он здесь, как я понял, ответственен за самые важные объявления, и в прошлый раз я его уже видел.

Вторым был менеджер Кан, а сразу за ним шёл болезненно худой мужчина с аккуратно уложенными, но редеющими волосами. На его голове было столько лака, что казалось, от света ламп он вот-вот расплавится и стечёт ему на лицо.

Лично он был мне не знаком, но, как и весь руководящий персонал, его фотографию, имя и должность, я видел на сайте агентства. Это был руководитель преподавательского состава Бо Гиль. Человек, отвечающий за составление всей учебной программы, и подбор основных тренеров и учителей.

И если впереди шли уже знакомые нам лица, то те, кто следовали за ними, удивили не только меня, но и остальных присутствующих.

Начнём с того, что замыкали, эту группу, сразу три человека с камерами. Парни скоро перебили ногами и забежали в помещение, словно спецназ, а затем слаженно рассредоточились по залу, заняв важные стратегические места для съёмки.

Ну а снимали они, по большей части, пятёрку невиданных нами зверушек. Четырёх девушек в чёрных медицинских масках и солнцезащитных очках и высокого, представительского вида мужчину лет сорока пяти, идущего перед ними.

– Это же Эн Би! – послышался возле моего уха восторженный женский писк.

Её голос заставил меня обернуться и, кроме незнакомой мне девушки, которая сейчас прикрывала рот ладонью, и сквозь неё что-то вовсю бормотала. Я увидел, что где-то половина всех трейни не особо-то от неё отличались. Кто-то аж задыхался от нахлынувших их чувств.

– Это Эн Би! – девушка, которая не могла найти выхода своим эмоциям, решила вылить их все на меня и, развернувшись, тихо бормотала словно безумная. – А рядом с ней, Ледяная королева – Хё Джин!

– Ла-дно, – сказал я и медленно кивнул, сделав маленький шаг от неё в сторону. Благо я стоял самым крайним.