Текст книги "На осколках прошлого (СИ)"

Автор книги: Нина Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Простите меня, – промямлила я, не поднимая взгляда от стола.

Майкл молчал. Козел. Хочет, чтобы я перед ним на коленях ползала. Ладно, чуток поползаю.

– Мне стыдно, очень. Простите меня.

– Прощаю. Я сегодня добрый. Подождите меня минуту.

Он ушел, и я словно потеряла щит, который ограждал меня от окружающих людей. Их насмешливые взгляды впились в меня острыми иголками. Кросс, ты тупая дура! Тебе только в своей жалкой квартирке сидеть, идиотка.

– Надеюсь, в третий раз Вы не кинете эту коробку мне в лицо, – сказал Майкл, протягивая мне ту самую, многострадальную, коробку с платьем.

– Господи… Точно! Она же была у Вас!

Я выхватила у него коробку и засеменила в дамскую комнату, стыдливо опуская глаза в пол. Буквально влетев в помещение, я закрылась в первой же кабинке и стала стягивать с себя эти лохмотья. Черт, найки уже не вернуть. Надела платье, туфли, распустила волосы и вышла. У зеркала девушка поправляла макияж, и я решила попросить у нее помощи.

– Мисс, Вы не могли бы мне помочь застегнуть украшения? И… не одолжите помаду? И тени. И пудру… Пожа-алуйста.

Она посмотрела на меня с улыбкой и помогла. О Боже, Ники Кросс ли это? Ярко-розовые губы, оттененные коричневым глаза, ровный тон кожи… Еще и колье так красиво переливалось. Жаль, телефона не было. Селфи в этом дорогом туалете – и инстаграм мой! Вышла я из туалета с гордо поднятой головой, но старалась сильно высоко голову не задирать, все же, не часто я ходила на таких каблуках…

– Ники, Вы превосходно выглядите! – Сделал мне комплимент Майкл, когда я села напротив него.

– А Вы могли бы и сразу дать мне платье, а не позорить, – недовольно прошипела я.

– Вы опозорили меня, я – Вас. Что не так? И я не понимаю одного. Как я Вас опозорил? Я прислал вам дорогое платье, туфли, украшения. Этим я обидел Вас, мисс Кросс?

– Нет. Ладно, все, я молчу. Все равно, ничего хорошего сказать не могу.

Нам принесли еду, и мы уставились каждый в свою тарелку. Я, впервые в жизни, не знала, что сказать. Непривычное чувство – молчать. Нельзя мне с мужчинами общаться, я не создана для этого. Папаша всегда был прав, я – осколок жизни, и никому не нужна. Стало совсем грустно. Эх, и поесть на халяву не получится, аппетит пропал.

– Ники, может, поедем ко мне? Выпьем вина, посмотрим…

– Нет.

– Почему?

– Потому, что я не шлюха.

Майкл прокашлялся, явно, не ожидая такого поворота. Как же ему это все надоело! Чертов ее характер! Почему она не может вести себя, как нормальная девушка?! Обязательно, нужно выпускать когти и колючки.

– Не знаю, что с Вами не так, но мне это надоело, – сказал он и встал, подзывая официанта и прося счет.

– Куда Вы?

Майкл, даже не оглянувшись в мою сторону, оставил деньги на столе и вышел. Пришлось его догонять. Да куда он шел, черт возьми?!

– Майкл! Я не успеваю за Вами! Попробуйте походить на этих адских каблуках. Кто их придумал? Ничего человеческого в нем не бы… – Моя речь оборвалась, когда он подхватил меня на руки и пошел дальше.

Я решила заткнуться, и просто наслаждалась прогулкой в его сильных руках. Он со мной на руках молча шел по улице и остановился только у Cannal Walk. Здесь Майкл поставил меня на ноги, я схватилась за ограждение и вдохнула полной грудью. Свежий воздух развевал волосы, ночной Ричмонд, подсвеченный огнями фонарей, завораживал. Руки Майкла обняли меня сзади, и я почувствовала его мощное тело, когда он тесно прижался ко мне.

– Ники, в гости приглашают не только шлюх, – прошептал мне на ухо.

Что он делал… Все это было чертовски романтично.

– Но Вы, все равно, меня не трахнете.

– Господи, как тебе пришла идея создать женщин? – Задал риторический вопрос Майкл и опять поднял меня на руки.

На этот раз он посадил меня на скамейку и… снял с меня туфли.

– Что, уже забираете подарки обратно? Платье не отдам, пока не окажусь дома. А еще мои любимые найки стали ни на что годны… – пожаловалась я.

– А зачем Вы в них ходили по грязи?

– Чтобы Вы не пошли со мной на свидание.

– Глупо. Зато, честно, – по-доброму улыбнулся он, и я снова оказалась у него на руках.

– Чего Вы меня, как куклу, туда-сюда таскаете? То с рук, то на руки.

– Замолчите. Прошу.

– Окей.

Я уткнулась ему в плечо, оценивая дорогую ткань пиджака, и улыбнулась. А мне нравилось находиться рядом с ним, как бы я ни строила из себя сучку…

Когда я, в одиннадцать часов ночи, упала на кровать в своей, подчёркиваю, своей квартире, ни о чём думать я уже не могла. Этот вечер измотал меня конкретно. Он, похоже, потешался надо мной. Я не понимала Майкла. И просто ему не верила. Искренне это все, ага, конечно. Осталось вытерпеть ещё одно свидание. И всё. Когда оно будет, не знаю, но, чем позже, тем лучше, а может, он передумает, и тогда уже – никогда. На этой оптимистичной мысли я провалилась в глубокий сон.

Глава 6.

День сегодня выдался исключительно дурацким. Погода радовала, а вот настроение – нет. В последние дни меня все чаще одолевала грусть, в голове роились ненужные мысли, перебивая своим монотонным жужжанием едкие шуточки и саркастические замечания. На улице было тепло и солнечно, поэтому, недолго думая, я накинула белую, свободную футболку, джинсы-скинни, легкую накидку сверху, обула белые кеды и отправилась на пляж. Слава всем богам, в эти утренние часы людей почти не было. Тишину изредка нарушало тявкание собак, которых я про себя называла лысыми крысами, что немного мешало моему уединению. Забравшись повыше в дюны, я спряталась от всех за каким-то кустом.

Накидка пригодилась – послужила подушкой для моей пятой точки. Я достала наушники, нажала кнопку «play», и мир перестал для меня существовать. Необъяснимая магия музыки: только в наушниках зазвучит до боли любимая мелодия, границы стираются. Душа наружу, и никаких масок. Клоун устал смеяться, у клоуна скоро закончатся силы.

«Грусть, ты не уходишь, и не уходи.

Расскажи, как там твоя жизнь,

Нам до мая далеко, не спеши».

Я вздохнула и закрыла глаза, прислоняясь к дереву. "Расскажи, грусть, как там твоя жизнь. Хотя, я знаю все о тебе, ведь ты – это я". Зачерпнула в ладонь песок и выпустила его со вздохом. Черта с два, как давно я не была наедине с собой! Майкл стал причиной моей грусти, катализатором для выхода всего накопившегося во мне дерьма наружу. Уже довольно долгое время я не возвращалась мыслями к отцу, Итану, матери… Их не было в моей жизни, отныне и навсегда. А мама, так вообще, была мертва.

Дурацкие слезы! Я со злостью стукнула кулаком по песку, прибавляя громкость.

«Когда в ладони остался лишь песок,

Ты понял, что привкус крови и болевой порог —

Лишь ступень для рывка...»

Зажмурилась, не помогло. Глупая слеза, все равно, скатилась по щеке. Всего лишь двадцать… Где эта красочная жизнь, которую вечно рисуют в книгах и кино? Почему же, вместо радости и улыбок – отравляющее душу одиночество? Вместо принца на белом коне или, просто, хорошего парня – придурковатый кот и телек с сотней каналов, чтобы скоротать вечер? Почему вместо семьи – папаша-алкаш?

Нет, нет, я же – Ники Кросс! Та самая Кросс, чей рот никогда не закрывается, шуточки не кончаются, а сама она вечно смеется, и никогда не плачет. Но, сколько бы я себе ни приказывала собрать сопли и утереть слезы, не получалось. Еще этот Майкл-Тестостерон пристал. Знал бы он, как я хотела с ним переспать. Да все, что угодно, я хотела с ним. Настоящих мужчин в моей жизни можно было по пальцам посчитать: Спайдермен, Бред Питт и… пожалуй, все. Отец всегда был куском экскрементов, его друзья – тоже. Никакого примера с самого детства. И мамы не было рядом, чтобы защитить… Майкл виделся мне настоящим мужчиной, живым и таким легким на подъем. Что-то же заставило его остановить свой взгляд на мне? Только, вот, не верила я, что это была искренняя симпатия. Слишком просто.

Прошла ровно неделя с нашего «свидания» с мистером Митчеллом, а он так и не объявился. Наверное, решил, что я не заслуживаю его царского внимания. И он прав. Я вела себя, как дура, и не жалею об этом. Результат налицо – он отстал от меня. Отчего же тогда бабочки не сбивали крылья в пыль, летая в брюшной полости? Притихли, предательницы.

Раз всё так «хорошо», и «душа поёт», я решила порисовать. Свернула свой мини пикник с грустью и одиночеством и направилась домой. К ним же…

А кого мне рисовать, как не мистера-раздутое-самомнение? Его и буду дорисовывать. В тот раз не успела с ним закончить, остановилась на дилемме с выбором цвета глаз. Процесс пошёл бы быстрей, будь у меня натурщик, но об этом глупо было и думать. Лицо я решила пока детально не прорисовывать, пусть останется в общем виде. Займусь-ка я телом. О да, телом… Мысли, типичные для двадцатиоднолетней девственницы. Стоп, почти для двадцатидвухлетней. Двадцать первого октября произошло сие недоразумение – родилась я. Месяц, и можно отмечать двадцатидвухлетие безрадостного существования. Уже предвкушаю, как буду отмечать это знаменательное событие. Разгуляюсь, так разгуляюсь – позволю себе-таки килограмм конфет за раз и чай, коллекционный, который рука не поднималась купить. Это грустно. Я знаю. Но без конфет и чая будет еще грустней…

Так, за рисованием портрета и мыслями о бесцельно прожитых годах, я провела большую часть утра. Остановилась только, когда зазвонил, а точнее, истошно зарычал мой телефон, оповещая меня о том, что пришла смс-ка. Надо сменить Bring me the horizon на стандартный звонок, а то окружающие боятся моего увлечения тяжелым роком. Интересно, от кого сообщение? Чаще всего мне приходят сообщения о том, что закончились деньги на телефоне. Но я недавно пополняла счёт. Очень интересно. Поглядим-ка... Так, интуиция меня не подвела.

«Мисс Кросс, добрый день. Как настроение? Не желаете ли провести этот день в парке? Повеселимся от души».

Что-то мне уже не радостно. Совершенно не хочется тащиться в парк. Что он там не видел? Скамейки, жирных голубей или целующихся парочек? Специально романтику наводит. Значит, надо это сделать, и отделаться от Мистера тестостерона навсегда. Стоп! Откуда у него номер моего телефона? Ах, да, информация – не проблема, когда есть деньги.

И тут меня пронзила ужасная догадка. Если, при наличии денег, все двери открыты, значит, он может знать обо мне гораздо больше, чем расписание и номер мобильного. Меня сковал страх. Что делать? Бежать от него, пока он ничего не знает? Но, если он начнёт копать глубже, то может вытащить моё грязное бельё наружу. А я не могу себе позволить убегать снова. Здесь жизнь началась с чистого листа. Пусть лист и был чистым лишь относительно, но, все же, гораздо чище, чем тогда… Когда три года назад, я сбежала из округа Колумбия в надежде затеряться в большом городе, где никому нет дела друг до друга. Но, видно, не судьба.

«Конечно, мистер Митчелл, у меня же нет выбора».

Вот так, кратко, но по сути.

«Выбор всегда есть, мисс Кросс. Заеду за Вами через час».

С нетерпением жду, чёрт бы тебя побрал.

Через час… До неизбежного осталось всего пятьдесят девять минут. Не знаю, что на меня опять нашло, возможно, чрезмерная грусть, но я решилась на это. Залезла на табуретку и достала с верхней полки их – ярко-оранжевые замшевые босоножки на огромном толстом каблуке. К ним вытащила из дальнего шкафчика короткую оранжевую юбочку из плиссированной ткани, белую блузку, пару ярких украшений, накрасила ногти в тон ко всему образу. Что это со мной? Уж не решила ли ты, Кросс, покорить Майкла в последний раз? Я осмотрела себя в зеркало, и осталась довольной. Почувствовала себя богиней. Найки сегодня уступили место этим смертоносным босоножкам, уровень опасности которых равнялся пяти из пяти возможных. Неверное движение ногой, и все – этой ноги у меня больше нет. Майкл Митчелл, что ты сделал с серой мышкой Ники Кросс?..

Через час я сидела на пассажирском сидении Maybach 57 S. Как же пафосно! Хотя сам Майкл был одет очень даже по выходному. Джинсы и рубашка-поло – как раз то, что нужно для весёлого дня в парке. Ещё бы часы свои дорогущие снял, и было бы отлично. Но мой внешний вид, явно, произвел на него сильное впечатление. Он уставился на меня, как на призрака.

– Только не надо шуточек о том, что я похожа на апельсин. Миссис Керсти, из квартиры напротив, уже так пошутила, – я решила пойти в атаку первой, чтобы не было так обидно. – Вообще, что Вам не нравится? Вроде… нормально выгляжу. Мой наряд идеально подходит к Вашему пафосному стилю сегодня.

– Ники, Вы, как всегда. Я и рта раскрыть не успел, а Вы уже обвинили меня во всех грехах и даже оскорбить успели.

– А почему Вы так на меня смотрите?

– Просто, пытаюсь понять, как Вы собрались кататься на каруселях и прыгать на батуте в этих убийственных босоножках. Сейчас, как раз, Ваши любимые найки бы пригодились.

– Во-первых, о трагедии с найками вы знаете. Во-вторых, что Вы сказали? Карусели и батут?!

– Ну, да… – Майкл так посмотрел на меня, будто до него, наконец-то, дошло, с кем он связался.

– Какого черта? Вы же сами написали, что идем мы в парк.

– В парк аттракционов.

Я чуть ли не зарычала на него. А до слова «аттракционы» я должна была сама додуматься? Вырядилась, как полная идиотка. В очередной раз могу себе поаплодировать. Хорошо, что балетки положила в сумку. Знала ведь, что больше часа не выхожу в этих туфлях-убийцах.

– Ники, не злитесь. Я буду носить Вас на руках, если ваши ноги устанут. Почему-то, слово не напечаталось, извините. Но Вы выглядите роскошно. Хочу видеть Вас такой всегда.

Боже, ну, разве можно на него злиться? Я сейчас была похожа на смайлик, с сердечками вместо глаз.

– Чтобы Вы, случайно, не забыли, напомню – видимся мы в последний раз.

– Как скажете.

Он завел двигатель, и машина тронулась в путь.

– Пешком, конечно же, не судьба дойти до этого парка? Перед кем Вы собираетесь бросать понты? Перед детьми и их игрушечными машинками? Посмотри, мальчик, какая у дяди машинка, а у тебя такой нет? Для своих тридцати лет Вы слишком пафосны, мистер Митчелл.

– Я могу себе позволить ездить на такой машине, и я буду это делать. Просто потому, что могу, а не затем, как Вы выразились, чтобы «бросать понты». Ход мышления – типичный для двадцатиоднолетней девушки.

– Почти двадцатидвухлетней девушки, мистер Митчелл. Только не надо тут козырять возрастом. Дедулям не завидую.

– Дедулям?! Этот «дедуля» даст фору всем вашим молодым ухажёрам.

– Вас никто не просит давать никому фору. Приберегите силы, вас ждут американские горки. А то ещё развалитесь. Я вас по кусочкам собирать не буду.

– Не переживайте. В нужный момент не развалюсь, – сверкнул глазами Майкл-тестостерон, как бы намекая, что это будет за момент. Сейчас уровень тестостерона у него в крови зашкаливал.

– Я Вам уже говорила, нужного момента не будет.

Он убрал одну руку с руля и положил мне на колено. Я задохнулась от подобной наглости! И даже юбку не могла оттянуть вниз, нечего было оттягивать. Майкл сжал колено рукой и уверенно произнес: "Слова – это слова, мисс Кросс. В нужный момент вы скажете мне «да»".

– Да, мистер Митчелл, – пропела в ответ я, и он самодовольно улыбнулся. – А теперь уберите руку, или я вам её откушу.

Его глаза расширились, а на лице читалось: «Я ее боюсь». Дальше мы ехали в тишине. Все-таки, молчание нам было не в тягость. Многие пары могли бы нам позавидовать.

В парке оказалось людно, особенно, для этого времени года. От обилия цветов и звуков у меня закружилась голова. А сколько смеха и радости, сколько счастливых улыбок детей и их родителей! Это худшее место на Земле для такого человека, как я. В эту минуту я себя ощущала самым настоящим апельсином, только с содранной кожурой. Совершенно беззащитным апельсином.

– Ники, пойдёмте в тир! Я выиграю Вам медвежонка, а то Вы какая-то грустная, – радостно позвал меня Майкл и, схватив за руку, потащил за собой.

– Да, конечно, пойдёмте.

От этого мне сразу станет веселей. Просто, вся жизнь раскрасится яркими красками.

– Да уж, я просто сгибаюсь под тяжестью Вашего выигрыша, – съязвила я, когда мы вышли из тира с пустыми руками.

– Ну, извините. Не такой уж я и меткий, как мне раньше казалось.

– Нечего было тогда обещать мне медвежонка, мистер-зазнайство.

– Хорошо, если Вам так нужен этот медведь, я его Вам куплю. Могу даже настоящего.

– Я хотела именно из тира! – Я снова включила капризную девочку.

Ну, а что? Пусть запомнит это последнее свидание.

– Тогда мне проще купить этот тир, и вы выберете медведя, который Вам понравится. Идёт?

Опять, что? Правильно – замашки «короля мира».

– Если Вы такой крутой, то купите мне планету Земля, и я выберу себе живого медведя, который мне понравится.

– Извините, но это уже не в моей компетенции, – весело ответил он.

И почему, когда он улыбается или смеётся, сразу молодеет лет на пять? Эдакий мальчишка!

– Значит, не считайте себя всемогущим. Это бесит.

– Конечно, конечно. Всё, я молчу.

Надеюсь, до конца этой прогулки. Но не тут-то было.

– Идём туда, там чудесное мороженое продают и молочные коктейли. А ещё там есть прикольные желатинки. Да там все есть, и все – прикольное.

– Вы же обещали молчать?

– Поверьте, Вам больше понравится то, что я делаю открытым ртом, нежели закрытым… – Бросил он, сексуально изогнув бровь, а-ля Саша Грей. И я ему поверила.

Ещё и подмигнул, гад!

– Ммм… уже хочу это увидеть. Сделайте это прямо сейчас, тут. Я готова увидеть, на что способен Ваш рот. Кроме болтовни, конечно.

– Ники, Вы увидите, обязательно, – прошептал он мне на ухо, обнимая за талию. – А я услышу… Например, как Вы кричите, – быстро сказал и, шлепнув меня по заднице, вошел в кафе.

Черт, черт, черт! Трусикам пришел конец, они окончательно намокли. Злая на себя саму и свое тело, я поплелась следом за ним. Наемся мороженого до отвала. Майкл занял нам столик и выбирал сладости. Он носился от одной стойки к другой, не в состоянии что-то выбрать. Наконец, он выбрал мороженое. Огромный рожок цветного мороженого. Как он его в рот собрался запихнуть? Вспоминая его рот, я покраснела. Не надо этого.

– Вам никто не говорил, что вы ведёте себя, как ребёнок в парке? – обратилась к нему я, когда он вернулся с двумя гигантскими морожеными.

– Почему это? Я просто люблю сладости и аттракционы.

– Да, но Вы так смотрели на машинки, будто это не у Вас «майбах». А как Вы потащили меня на горки? А тир? Вы побежали туда, как мальчишка, даже зная, что не умеете стрелять! И ещё мороженое. Такая детская радость.

И почему я не умею вовремя замолчать? Почему я такая не наблюдательная? Почему не заметила, как он напрягся и посерьёзнел? Дядюшка Фрейд бы мной не гордился – хреновый из меня психолог.

– Я рад, что у Вас было счастливое детство и все эти радости. Я же здесь второй раз в жизни.

О, то есть, у него было не золотое детство? Простая семья, значит. Да, мы с ним похожи в чём-то.

– А я здесь впервые, мистер Митчелл и тоже в детстве ничего такого не видела, если не считать горок во дворе. Но, поверьте, они не были так роскошны, как эти. Так, дайте мне мое мороженое!

– Ники, попробуйте фисташковое. Оно реально вкусное!

– Да нет же. Шоколадное лучше, – спорила я с набитым ртом. Вкуснотища. А еще у меня, наверное, уже и шоколадные усы нарисовались.

– Ерунда. Вы, что, шоколад не ели? Фисташки в мороженом, вот это тема.

– Давайте еще разругаемся у кого мороженое лучше, – рассмеялась я. – Предлагаю тост: за нас!

Мы чокнулись этими огромными рожками, как бокалами, и продолжили трапезу, весело переглядываясь.

– Мистер Митчелл, а когда Вы были здесь в первый раз? Наверное, ещё, будучи маленьким мальчиком?

– Я вам уже говорил, что не был в подобных местах в детстве. Полгода назад я инвестировал в ремонт этого парка, тогда и побывал здесь.

– Ничего себе. Я думала, у Вас «майбах» уже в детстве был.

– В детстве у меня не было ничего выдающегося. Считайте, что и самого детства тоже не было.

Лицо его при этом оставалось каменным, буквально, маска спокойствия. Но в глазах – пламя, гнев и… боль?

– У меня тоже, – пробормотала я, доедая мороженое.

– Что, простите?

– Ничего. Мысли вслух. Все, я наелась. На весы больше не встану.

– А что так?

– Они сломаются!

Закончив с мороженым, мы вышли на улицу. Я сразу упала на скамейку. Никогда столько не ела. Просто, ни-ког-да.

– Я умираю… Или я беременна. Или я воздушный шарик.

– Ники, у вас странный ассоциативный ряд, – засмеялся Майкл.

– Я задыхаюсь, будто умираю. Мне кажется, что меня разнесло, как воздушный шарик. И… я бы съела еще шоколадку, как беременная. Теперь все логично?

– Логично, беременный, умирающий воздушный шарик Ники! – Зашелся от смеха он.

– Хватит вам, честное слово. Домой?

– Домой?! Нет, что Вы! Я хочу на батут.

Мои глаза чуть не лопнули, так широко я их открыла. Батут! Какой, нафиг, батут? Я ему тут рассказываю, что умираю, а он мне – батут!

– Не-ет, нет, нет, нет! – Отнекивалась я, пока он тащил меня в сторону батутов. – Майкл! Это уже не смешно. Какой батут? Он для детей!

– Вы же меня сегодня назвали ребенком.

– Я пошутила.

– Поздно!

Он заплатил смотрителю и задорно посмотрел на меня.

– Скидывайте свои чудовища с ног, и… бегом наверх!

Хм… А почему бы и нет? Такого веселья у меня отродясь в жизни не было. Плевать на всех. Оставив туфли на коврике у батута, я полезла наверх. Дети были в шоке от нас. А прыгать было страшно… Мальчишка сзади подтолкнул меня, и страх испарился. Я кубарем покатилась вниз, визжа во все горло. Не буду вставать, и точка! Рядом упал Майкл, такой же запыхавшийся. Дети вокруг смеялись и тыкали в нас пальцами. Клево!

– Надо выбираться отсюда, – отдышавшись, предложила я Майклу.

И снова мы расположилась на скамейке. Вот это я понимаю, замечательный день в парке аттракционов! Как будто прошлась по всем кругам ада. От горок и вертелок, до батута. Желудок мой, точно, останется здесь. Куда запропастился Майкл? Я огляделась и нашла его у лавки с игрушками. Господи, что он еще надумал?

– Ники, смотрите, водяные пистолеты! – Майкл показал мне два цветных пистолета.

Я закатила глаза и вздохнула, за что и получила по первое число. В них была вода! Он обстрелял меня водой так быстро, что я даже опомниться не успела.

– Черт бы Вас побрал! Что Вы делаете?! – Буквально заорала я на него, когда осознала, что стою вся мокрая. – Не на ту напали!

Выхватив у него второй пистолет, я превратила его в такого же мокрого, облезлого кота, каким он сделал меня. А улыбка, по-прежнему не сходила с его лица. Паршивец! Мы стояли с ним, как два идиота, мокрые и счастливые. Майкл заключил меня в объятия и поднял над землей.

– Спасибо Вам за этот чудесный день. Теперь я могу смело говорить, что детство у меня было.

– А я могу говорить, что у меня была прическа. Сейчас, как Вы видите, ее нет…

– Ники, Вы прекрасны, самое очарование, – нежно прошептал он, убирая с моего лица мокрые прядки волос.

Надо срочно от него избавляться, а то я уже начала проникаться к нему симпатией. Это очень-очень плохо. Я высвободилась из его рук, села на скамейку и сняла эти чертовы босоножки. Надела балетки и пошла к машине. Путь до моего дома прошел в привычной для нас тишине, но теперь она была неловкой. Я не хотела с ним общаться, потому что он вызывал во мне симпатию. Ситуация приняла опасный поворот.

Уже стоя у дверей дома, я, всё же, решилась спросить.

– Больше Вы меня не потревожите? Я правильно понимаю?

Вопрос прозвучал равнодушно, но почему мне так хотелось, чтобы он ответил «нет»?

– Только, если Вы сами не попросите меня об этом. Но до конца месяца можете жить спокойно, я уезжаю.

Что? Надеюсь, он не заметил, как я расстроилась.

– Да? А куда?

– В Вашингтон. Это моя родина. В Ричмонде я временно, по делам.

Понятно. Хотя, нет, ничего не понятно. Он тоже из Вашингтона? Вот тебе сюрприз! Мужчин из этого города надо избегать.

– А я из Спрингфилда, штат Орегон, – соврала я, даже глазом не моргнув.

Там, когда-то, жила моя бабушка, так что, я бывала в Спрингфилде, и даже жила. Но лучше бы я заткнулась. К чему, вообще, я это сказала?

– Я думал, Вы местная. Почему Вы покинули семью?

Потому, что её у меня нет.

– Хотелось стать самостоятельной.

– Отчаянный шаг. Я Вами восхищаюсь.

– А Вас что сподвигло сюда приехать?

– Семейные дела, – после некоторой заминки ответил он. Майкл задумался: почему он испытывал угрызения совести, разговаривая с Ники? Он же, действительно, приехал сюда по семейным делам – узнать, как она может быть связана с его отцом. Но она ему нравилась…

Семейные дела? Как же! С накачанными губами и огромным задом? Ну, конечно. И откуда в тебе столько желчи, Кросс?

– Понятно. Удачной поездки, мистер Митчелл.

– Майкл.

– Что?

– Зовите меня Майклом. Пора бы уже перейти на «ты».

– Ок. И Вы... то есть, ты зови меня Ники.

– До свидания, Ники.

– До свидания, Майкл.

В десятый раз за сегодняшний день, я задала себе вопрос, начинающийся со слова «почему». Почему мне так грустно? Почему, впервые в жизни, я захотела видеть в своей постели не кого-то, а конкретного человека? И не только в постели, что было самым страшным… И почему я точно знала, что этого никогда не случится?..

Глава 7.

Майкл по привычке включил кофеварку и забыл про нее. Свежие выпуски газет пестрели его с Ники фотографиями. Он был неосмотрителен…

– Как настрой, Микки? – Как всегда весело, поинтересовался друг. – Уже скучаешь по мороженкам и желатинкам с Кросс?

– Мэтт, заткнись. Это тебе вместо доброго утречка, – хмуро ответил Майкл.

– У нас с тобой самая крепкая и нерушимая дружба в этом мире. Я тебе слово, ты мне – «заткнись». За то и люблю тебя, Микки!

Метью уже обследовал холодильник друга на предмет съестного. Да уж… йогурты какие-то, творог, фрукты…

– Что за бабская еда в твоем холодильнике? Настоящему мужику нечем с утра подкрепиться!

– Настоящий мужик должен завтракать в своем доме, понял? В следующий раз приготовлю(специально для тебя) топленый жир.

– Никакого чувства юмора, – констатировал Мэтт, разбивая на сковородку два яйца. – Знаешь, чего я не понимаю?

– Я так предполагаю, сейчас узнаю, да?

– Только если ты сам захочешь.

– Не хочу.

– Тогда слушай, – проговорил Мэтт, не замечая, как близко Майкл был к убийству ближнего своего. – Я проснулся в твоем доме, потому что ты сам вчера захотел напиться и порезвиться с цыпочками. Кстати, ты с такой малышкой ушел… просто супер! И что в итоге?! Ты вытолкал их за дверь посреди ночи, в одних трусах, как полный придурок!

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь… И точка.

– Майкл…

– Точка, Мэтт! Да, я хотел переспать с какой-нибудь «цыпочкой», как ты любишь говорить, но… не смог.

– Черт, брат. У тебя уже проблемы с этим делом? Маяк не стоит? Быстро гаснет, да?

– Боже, еще слово – и я убью тебя. Ты знаешь, денег мне хватит откупиться от суда.

– О, яичница готова. Сейчас я поем, и смело можешь меня убивать. Умирать голодным… как-то не аристократично, – веселился вовсю Мэтт. – Ладно, я заткнулся и молча ем. Рассказывай.

– У меня не выходит из головы Ники. Ее слова о том, что она не шлюха, и я ее не трахну, засели в мозгах и долбят их.

– А ты бы хотел сам долбить ее?

Майкл свернул газету, которую читал, и со всей дури ударил друга по голове.

– Нет. То есть, да. Да, да, да, я хочу ее. Такой неприступной крепости я еще не встречал. Но… мне хорошо с ней. Понимаешь? Хорошо с ней молчать, говорить, смеяться и даже ругаться. Все остальные девушки сейчас кажутся легкодоступными – самые настоящие шлюхи.

– Дружище, ты совсем спятил. Давай вернемся к отправной точке, когда ты еще был мужиком, а не втюрившимся мальчишкой. Зачем ты, вообще, с ней связался?

– Чтобы узнать, как она связана с моим отцом.

– Ты узнал?

– Нет. Зато узнал, что она хорошо врет. Ники сказала, что она из Спрингфилда, штат Орегон. Но это не так. Она из Вашингтона, как и ее отец.

– В чем проблема – раскрыть ее биографию?

– Проблемы нет… потому что нет биографии. На нее нет ничего, так же, как и на Доминика. Мэтт, он бывший сенатор! Его биография – чистый лист, и вся его семья тоже под защитой. Это в интересах правительства.

– Да уж, чувствую себя актером в крутом боевике: красивые девушки, тайны, главный герой – олух. Молчу.

– Не до шуток, Мэтт. Я зашел в тупик. Она не будет говорить, это уже ясно.

– Джулианна?

– Мы никогда не были в хороших отношениях. Возможно, она что-то знает, но я не могу до нее дозвониться. Да и к черту ее, сам все узнаю.

– Она была официальной женой твоего отца. Ты придурок? Она все знает!

– Найди мне её, и тогда я поговорю с ней.

– Микки, тебе в голову не приходила идея, что все это попахивает чушью? Ну, фигурировало ее имя в записке твоего отца. Да он мог просто так написать. Мало ли что!

– Есть такие мысли. Ники не кажется мне девушкой с сейфом правительственных секретов дома. Правда, дело вышло из-под контроля.

– Влюбился? – серьезно спросил Мэтт, отбрасывая шуточки в сторону.

– Нет, пока нет. Мне хочется сейчас к ней. Я хочу знать, что она делает, хочу услышать её ехидные шутки, получить еще один от ворот поворот. Просто хочу, чтобы она была рядом. Но я не влюбился. С чего бы?

– Будь честен с собой, друг. Если влюбился – забей на все и покоряй эту вершину. Собирай чемодан и вали обратно в Ричмонд. Будь с ней.

– Не могу, Мэтт, – удрученно ответил Майкл и закрыл голову руками. – После Тины не могу…

– Я не знаком с этой Кросс, но, похоже, твои деньги и, что самое печальное, твой член, ее не интересуют. Никакого сходства с Тиной.

– Вдруг и она меня бросит? Проще уложить ее в постель, а там, как пойдет.

– Не будь ослом, Микки. Она тебя не бросит, потому что ты ее, тупо, не добьешься.

– Откуда такая уверенность? – Встрепенулся Майкл. – Что в ней такого, чего я не смогу добиться?

– Не знаю, не знаю. Ставлю, что не добьешься, – подначивал его друг.

– А вот и посмотрим. Я ее добьюсь, трахну, спрошу про своего отца, а потом пусть все пойдет, как пойдет.

– Да ты просто подонок! – рассмеялся Мэтт. – Какие планы по покорению этой самочки?

– У нее через несколько дней день рождения. Планирую пригласить к себе.

– Вам нужно больше общаться, иначе она просто не пойдет к тебе. Киска-то с коготками, как я уже понял. Пригласи ее в клуб, так сказать, подготовиться к празднованию.

– Точно! Хорошая идея. Выезжаю сегодня в Ричмонд.

– И я с тобой.

– Не-ет…

– Да! Скажи, чтобы подругу покрасивей прихватила. Только обязательно обрисуй параметры: грудь, попа, лицо. Никакого богатого внутреннего мира на первом месте.

Майкл глубоко вдохнул и выдохнул. Будет, как всегда, весело…

***

Чай почти заварился, горячий пар поднимался над кружкой. Я устроилась за столом, скрестив ноги на стуле. Чувство усталости обрушилось на меня волной. Уже было двенадцать дня, и я чувствовала себя разбитой. Двенадцать! Я позже восьми никогда в жизни не вставала. Передо мной стояла миска с шоколадными конфетами. Я глянула на них с опаской, отвела взгляд, но не выдержала. Была не была! Развернула одну и закинула в рот. Цезарь запрыгнул мне на колени и… спокойно лег. Я не дышала.