355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Ярославцев » Меч Шеола (СИ) » Текст книги (страница 19)
Меч Шеола (СИ)
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 02:58

Текст книги "Меч Шеола (СИ)"


Автор книги: Николай Ярославцев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Выбираться из этого состояния не хотелось. Но она заставила себя открыть глаза и пошевелиться. Ставшей уже привычной для нее боли, не было. Ушла, проклятущая. И ноги, колоды деревянные, будто свои, а будто и нет.

– Как уезжать соберусь, так еще заговорю. Все проще будет бегать. Только настои не забывай пить. И ноги натирать. А еще лучше, если в тепло после этого их закутывать.

Старуха, прислушиваясь по привычке к ногам, кивнула головой. И подняла на него глаза.

– А ты, Радогор, так и не сказал, когда часа мне ждать?

– Зачем тебе это тебе, матушка? Я же сказал, не завтра еду. А пока живу, на ноги поставлю.

– Значит не обмолвился. К зиме ждать надо. – Сказала спокойно, безбоязненно. – И то хорошо. Не в холода уйду. Сама не замерзну и людей не заставлю маяться со мной.

Радогор смутился и поспешно отвернулся, чтобы не встречаться с ее глазами.

– А и не надо. Молод ты еще, чтобы врать. И хотел бы, да не умеешь. По глазам вижу. – и тут же заговорила о другом. – Мечу, Радко, не верь. Подлый он. Обманчив, как и хозяин его. Слукавит, когда не ждешь. Нашему железу верь, ему нет.

– Заклятие на нем дедково, крепкое. А я, сверх того, и свое рядом с ним пристроил. Хотел бы обмануть, да воли не будет ему. Не дастся он чужой руке.

И привычным движением коснулся рукояти меча. Рукоять удобно легла в ладони, отзываясь знакомым теплом.

– Чужой, может, и не дастся. А вдруг да вспомнит ту, которая ковала его? Да и обманет тогда? Не один идешь, с княжной…

– Хотел бы обмануть, обману, когда мы с ним встретились. – Хмуро ответил Радогор, с явной неохотой, выпуская рукоять из руки. – А не обманул.

– Сам сказал, заклятие. – Не оступала Копытиха. – А тот, другой, про него сведал. И сейчас, пока раны залечивает, будет биться над ним, пока не добьется. А как добьется, так снова по твоему следу побежит.

Радогор, глядя на нее из – под бровей, задумался.

– Я запомню это, матушка. К тебе же приеду, как сказал.

Глава 17

Ратимира при шлось ждать еще пять дней. А на шестой, с самого утра, Радогор места для себя найти не мог. Ходил из угла в угол по терему, прислушиваясь к конскому топоту. И на каждый шум выбегал на крыльцо. А потом и вовсе застыл на нем, отказавшись даже от трапезы.

И не обманулся.

Ратимир появился перед городскими воротами далеко за полдень, черный от пыли и с осунувшимся от усталости, лицом.

– По зову витязя Радогора воевода Ратимир с начальными людьми. – Крикнул он привратным ратникам, даже не придерживая коня, и на полном галопе проскакал мимо, и слова не успевшей вымолвить, стражи, к терему, который угадал по высокой кровле.

Выпрыгнул молодецки из седла и зашатался. Ноги онемели в седле от долгой скачки. Охлябя, Неждан и Гребенка выглядели нее лучше.

Не успел и дух перевести, как тут же угодил в руки Радогор, которого словно ветром сдуло с высокого крыльца.

– Здравствуй, здравствуй, друг ты мой дорогой.

Мнут его Радогоровы руки, хлопают по спине и плечам. – А я уж и не чаял дождаться.

– Поставь ты меня, бога ради, где стоял. – Взмолился Ратимр, багровея от удушья. – В дороге не кончился, так здесь смерть приму в твоих лапах.

А Радогор, не слушая его, уже мял и тискал Охлябю, охаживая его ладонями так, что у того трещали кости. Осторожный Неждан, на всякий случай отступил в сторону и попробовал скрыться за спиной Ратимира. Но руки Радогора и там его нашли. Смирился с участью и даже глаза закрыл в ожидании неминуемой смерти. Но пронес бог, Радогор торопился к Гребенке. А тот набрал в грудь побольше воздуха и страдальчески морщился, ощущая на своих плечах дружеское объятие Радогоровых рук.

Отпустил едва живого парня и повернулся к терему.

– Княжна!

Но Влада уже сама с улыбкой спускалась к ним по крыльцу.

– Здрав будь, воевода Ратимир. И вам, славные вои, здравствовать. – не скрывая своей радости, поздоровалась она.

Ратимир с удивлением и растерянностью уставил на нее свой взгляд. Не возможно было узнать в этой ладной, одетой в мужское облегающее воинское платье, девушке, ту, почти умирающую, полонянку и повернулся к Радогору.

Княжна и Радогор переглянулись и дружно расхохотались, чем озадачили воеводу еще больше. И только в смышленных глазах Охляби появилась робкая догадка.

– Радогор, это… или..

Княжна снова и с удовольствием весело расхохоталась.

– Это, это, Охлябя! – С трудом подавив смех, ответила она. – Радогор все глаза проглядел на дорогу. С утра и до вечера только и слышу – Вот, приедет Ратимир с ребятами, Лада, так сразу все образуется. Веди их Радо в горницу.

Повернулась на подбористых каблучках.

– А вы, бездельницы, что стоите? Гостей дорогих встречайте. Готовьте воду, платье чистое из княжеских сундуков доставайте. Столы накрывайте. Или не видите сами, притомились они с дороги.

К Ратимиру и его спутникам с трудом возвращалась речь.

– И как он сумел, госпожа моя, красу такую? Посмотреть ведь было не на что, когда Охлябя привез тебя на спине бэра.

Княжна от смущения покраснела, окинула их счастливыми глазами и обняла двумя руками руку Радогора, тесно прижавшись к его боку. И повела в его сторону лукавым взглядом. С того самого дня, как они вернулись от Копытиха, она уже не скрывала своих отношений с ним, решив, что шила в мешке не укроешь. Судачили и судачить будут. И только волосы по прежнему не хотела заплетать по прежнему стягивая их ремешком.

– Для вас, моих спасителей, я всегда была и буду Владой, Ратимр.

Да и вообще…

Но что, – вообще, – они так и не услышали.

Радогор осторожно подтолкнул Ратимира в спину, направляя его ко крыльцу. Но воевода остановился, глядя за спину.

– Коней, Радогор, распорядись, пусть обиходят. Погубили мы их, кажется, запалили. Воды пусть сразу не дают. Пусть поводят, чтобы успокоились. Среди ночи, будто кто меня за ворот схватил и вон из избы выбросил. Соскочил с лавки и к Смуру. А там уж Охлябя…И Неждан с Гребенкой. Глаза дурные. Кричат де, Радогор зовет не медля. Часа не терпит. И я, старый дурень, туда же. Сторговали коней и в седла. А понять, что и зачем, не можем. И остановиться не получается. Да так и гнали коней всю дорогу. Только перед городом и остановились, когда кони чуть не пали.

– Прости, Ратимир. – Радогор виновато улыбнулся. И вы, ребята, простите. Нужны вы мне. Но об этом потом. А сейчас отдыхать! А ты, Ладушка, сама посмотри, чтобы и одежда впору пришлась и столы без изъяна…

– Так и сделаю, Радо.

И застучала каблучками по ступеням.

– Глазам поверить не могу, Радогор. Она ли?

– Она, она… Влада. – И снова настойчиво подтолкнул Ратимира. – Все узнаете, ничего не скрою. Но сначала вам надо дух перевести. Влада сама вам жилье укажет. И людей приставит, чтобы ни в чем нужды не было.

А на поверхе их уже встречала княжна, и тут же передала их на руки девицам.

– Потом сразу в трапезную их сведете. – Строго наказала она и повернулась к улыбающемуся Радогору. – Сколько дней тебя таким веселым не видела, Радо, а сейчас рот не закрываешь.

– Сейчас яя успокоился, Ладушка. Теперь знаю, все хорошо будет.

Гости появились не скоро. Стояли на пороге трапезной выскобленные и отмытые до бела. Видно было, что девки над ними трудились, не покладая рук. И одетые точно так же… в кожанные портки и подкольчужники.

– Ратимир, друзья, прошу к столу. Иных пока не зовем. – Влада указала рукой на стол. – Отобедаем по семейному, без гостей.

Гости спорить не стали. Наголодались за дорогу и навалились на еду, сметая со стола все, до чего рука могла дотянуться, так, что любо – дорого посмотреть. А до чего дотянуться не могли, девицы услужливо подвигали. Но скоро и они остались без дела. Стояли за спинами. Понимали, важных гостей и озадаченно посматривали на княжну. И она, движением бровей, отпустила их. Трещали на крепких зубах кости. Вино лилось в горло кружками. Радогор и Влада, не скрывая радости, наблюдали за их деловитыми лицами.

Наконец, стол опустел и Ратимир, отдуваясь, устало отвалился от стола на спинку стула.

– Говори, Радогор, зачем мы тебе понадобились? Чую, не все так гладко у вас здесь, если тебе понадобилось с места среди ночи нас срывать и на коней бросить.

Радогор незаметно взглянул на княжну и та, так же не заметно ответила ему взглядом.

– Прости, Ратимир. Иначе ни как нельзя было. Время не на нашей стороне. Не поступи я так, могли не приехать.

– Ты говори, говори. Я слушаю… Вижу, не весело вам живется.

– Совсем не весело, друзья мои. То, что князя, Батюшку Влады, Гольм, ярл полночный убил, знаете. А вот то, что матушка княгиня задохнулась в угарной бане злым промыслом, не знали. И то, что ко княжне уже два раза подсылы наведывались тоже не знаете.

– Как так? – У Охляби от возмущения глаза округлились. – Ко княжне? В отчине?

– Первый раз почти у самого города подстерегли они нас десятком. Второй раз уже здесь, в княжеском тереме, ночью подобрались… Представляете, ребятки… Ночью! Шли не сами, черное колдовство их в спину гнало. – Поднял взгляд на княжну. – Так ли я говорю, Ладушка.

Княжна ресницами взмахнула.

– Воевода, которого батюшка за сына держал, сам того ярла привел. А потом и князем себя объявил. Да и пиру тоже… Если бы не Радогор, не знаю, чем бы все кончилось.

У Охляби от азарта и выпитого вина, глаза разгорелись. Обстоятельный же Неждан и Гребенка ждали продолжения.

– Узнал я, ребята, пока ждал вас, кто козни строит, кто прю затевает. Узнал, кто черным колдовством узелки путает, чьей злой волей князь с княгиней погибли. И кто смерти княжне желает.

– Так в чем же дело, Радогор? – Охлябя красноречиво прихлопнул ладонью по столу. – Или разучился?

Неждан и Гребенка, о чем можно было судить по их взглядам, были полностью согласны с другом.

Радогор скосил взгляд на княжну и покачал головой.

– Всех, друг Охлабя, не прихлопнешь. Одних не будет, другие объявятся. И так без конца, без края… Говорю же вам, знаю кто узелки вяжет. А как уйдешь? Волхв из тех, каких еще видеть не приходилось. В самом нутре черной дрягвы живет он. Там гнездо себе свил. Все видит, все слышит. На кого я княжну оставлю? Кто порубежье хранить будет, пока меня нет?

– А дружина княжеская?

Радогор помрачнел и зло сверкнул глазами.

– Из дружины и были подсылы. Их тот волхв паутиной оплел. – Глаза из серых стали черными, помолчал и тихо закончил. – Тебе хочу, Ратимир, дружину под руку отдать. Будь воеводой. А вот тебе и люди начальные.

Кивком головы указал на трех друзей.

И не делая паузы, не спросил. Потребовал.

– Что скажешь, Ратимир? Достаточно уж дорог потоптал, пошатался по свету, пора и к месту прибиться. Не в обиду скажу, перерос ты свое дело. Ребячество все то, что ты делаешь сейчас. Настоящее дело тебе даю. Не на десяток прошу, на дружину княжью. И честь не малая. Порубежье. Скучать не придется.

Ратимир с ответом спешить не стал. Навис над столом, брови свел к переносице. И исподлобья за Радогором следит. Вроде тот же, и уже другой. Даже на лицо изменился. Повзрослел вроде.

– Дружину перетряхни, град переверни. Руки вязать не будем. Порубежье уберечь надо. А с ним и всю землю. Здесь ее покой, Ратимир.

Смотрит на него с надеждой, с княжной переглядываются.

– И как у тебя все просто получается? Налетел, как вихрь. Закрутил. Завертел… Смур после тебя, как крутым кипятком ошпаренный, крутится. Сюда пришел и того круче завернул. А сам что же? Силенок хватит.

Радогор неохотно мотнул головой.

– Если бы мог остался, Ратимир. Но меня, как бы не хотел, дорога ждет. За дальним лесом. – Радогор указал взглядом на полдень. – Думаю и там все к зиме, если как задумал выйдет, завертится. За старого Врана, за род свой спросить надо.

Теперь уж не у одного Охляби, и у остальных глаза разгорелись. А Ратимир в недоумении дернул бровью.

– А как спрошу, так дальше пойду.

Радогор говорил, словно не замечая их вопросительных взглядов. Но, почувствовав их обиду, наклонился над столом и поманил их пальцем к себе.

Нашелся хозяин меча, друзья. Повидаться приходил. Теперь мое время гостевать пришло. К нему пойду. Великие беды землю ждут, если меч к нему вернется. Зла накопил столько, что из ушей льется.

У Ратимир на лице растерянность. И изумление.

– Как так, Радогор? Он же умер давно.

– Живуч оказался. – Хмуро ответил Радогор, чувствуя, как непомерная усталость наваливается на плечи. – Сил не на один десяток таких, как я накопил. Мы только на коротке с ним встретились, парой слов успели переброситься, а…

Княжна не дала ему договорить.

– И ему досталось, радо. Еле уполз.

– Улетел. – Хмуро поправил ее Радогор.

– Имя назвал? – Охлябя прямо таки сгорает от любопытства. Да и остальным на месте не усидеть.

– Что имя? Звук… – Радогор припомнил слова чудовища. – Имя его, одна мудрая бабка – ведунья сказала, лучше не говорить вслух. Сразу сила прибавляется. Одно сказать могу, у Рода в первых ходил. А теперь на четырех лапах, и крыльями хлопает. И голова на эту похожа. Он меч на Рода ковал. И людям от него не раз и не два доставалось. Явил я его, а он высмотрел.

На лице Ратимира, в отличие от парней, появился страх. Долго смотрел на Радогора. Долго не решаясь почему – то спросить. Но все же спросил.

– Где он тебя поймал?

– Какое там, поймал! – Радогор через силу засмеялся. Коротко и хрипло. – Сам до него достучался. Искал того волхва с дрягвы – болота, а угодил прямиком до него. Ну, он и приперся. Тут, за несколько десятков верст до города. Отлежится и на месте не усидит. Теперь он знает, где меч искать. Сюда же, в наши земли его пускать нельзя. Неисчислимые беды, о которых люди и помнить забыли, придут вместе с ним. Уж лучше я к нему пойду. А там, посмотрим, чья возьмет.

Говорил спокойно, уверенно. Даже с легкой улыбкой.

– Радогор, возьми меня с собой. – Чуть не с мольбой выдохнул Охлябя, с опаской глядя на Ратимира.

Княжна тут же надула губы.

– А зачем бы ты ему был нужен, Охлябя, подумай сам, если я здесь? – И увидев, как растерялся парень. – То – то же. Я с Радогором иду. Не останусь дома.

– Далеко идти, Радогор? – Спросил Ратимир. И уже без удивления перевел взгляд на княжну.

– На восход. А там спросим. – Отшутился Радогор, поворачиваясь к Владе. – Ты бы распорядилась, Ладушка, чтобы все набольшие и начальные люди собрались.

– Я уже сказала, Радо. И дружина к полудню соберется, кроме тех, кто в объезде и на страже стоит.

И первая поднялась из – за стола.

– Пойдем, Радо. Им отоспаться надо. Дорога была не легкой. Смотреть не на что, а не то что людям показывать. Гребенка вот – вот с лавки свалится под стол.

Радогор с княжной уже были в дверях, когда услышали вопрос Ратимира.

– А что же вы нас не спросите, согласны ли мы? Хомут не малый на шею вешать собрались. Вместе с телегой назад потянуть может.

– Вытянешь! – Уверенно ответил Радогор под тонкую улыбку княжны. – или худых пристяжных я тебе выбрал, Ратимир?

И повеселев, добавил.

– Спрашивай, не спрашивай, а других у меня нет под рукой, друзья мои. Вам же верю, как себе.

Прикрыл двери. Оставив их в крепком раздумьи. И только когда стихли их шаги в переходе Охлябя опомнился.

– А ведь взнуздал он нас, Ратимир. Мы же еще и рты сами пошире открыли, чтобы удила глубже вошли.

– Да, как бы не рядили мы, а Радогор прав. – С обычной рассудительностью, перебил его Неждан. – Столкнут с Верховья и Низам не жить. Затопчут.

– Вы же убегом от Смура ушли. Или забыли, что запретил он вам город покидать? – Нещадно расчесывая затылок, усмехнулся Ратимир. – Аж волосы дыбом встают, до чего озадачил.

Гребенка, по своему обыкновению не проронивший еще ни слова, вдруг расцвел детской улыбкой, распушив короткую, мягкую бородку.

– Я бы с ним пошел, если бы взял он. Бывало все скулы вывернешь не на один раз. Пока у ворот стоишь. А он и пожил всего ни чего, а в городе по сей день ветер гуляет.

Охлябя круто повернулся к нему и, глядя на полусонное, но при этом мечтательное, лицо друга и расхохотался.

– Эко размахнулся ты, гребенка. Ты видел, кто ему в товарищи набивается? Все при всем! А у тебя одна борода и та не уродилась.

А утром за ними прибежал молоденький парнишка.

– Княжна Владислава звать вас велела!

Поплескались наскоро в лохани, сгоняя остатки сна и, прицепив мечи, спустились вниз.

– Пока собираются… – Княжна повела взглядом в сторону накрытого стола. – Боюсь, рано не управимся. Любят поспорить.

Охлябя окинул стол беглым взглядом и заулыбался.

– А ты, Ратимир, еще сомневался оставаться нам или нет.

– Смур… Или ты забыл про него?

– Смур, дядя с головой. Полютует и успокоится. А подумав, так еще и спасибо скажет. Верховье и к его граду дорогу держит. – Беззаботно откликнулся Охлябя, подбираясь к порезанной гусинной тушке. – В голову взять не могу, как ты от всего этого уходишь? Год – другой и брюхо за ремень не полезет.

С застольем закончили быстро. Как не старалась княжна, но взгляд ее подстегивал скорее слов. Против обыкновения, в палате думной на лавках вдоль стен места порожнего нет. Здесь и дружина набольшая. И все при мечах, заметил Ратимир. К тому же и боевые ножи на поясах. Здесь и старосты со всех концов. И старшины, сотские, десятские. Глазами пришлецов жгут.

Не повернув головы, княжна прошла мимо собравшихся к высокому месту со стоящим на нем резным креслом и села, выпрямив спину. И гордо вскинув подбородок. Повинуясь ее взгляду, Радогор занял место по правую от нее руку, а Ратимир по левую. Охлябя, Неждан и Гребенка встали позади них, беззастенчиво разглядывая начальный городской люд.

Княжна была немного бледна, но держалась спокойно и уверенно. Остановила на собравшихся строгий взгляд и заговорила негромко, но внятно, не запинаясь и не путаясь в словах.

– Дружина набольшая, и вы начальные люди Верховья. – Повернулась в сторону Ратимира и взглядом приказала выступить вперед. – Вот вам новый князь Верхних земель и всего порубежья, именем Ратимир.

Радогор бросил на нее удивленный взгляд.

– Охлябя, Неждан, гребенка! Покажитесь и вы…

И снова обратилась к людям, которых слова ее поразили на смерть. Или на столько, что от изумления слова сказать не могли.

– Это его начальные люди, сотники Охлябя, Неждан и Гребенка. Остальное же сам князь Ратимир приговорит.

Известие громом обрушилось на головы собравшихся. И, судя по всему, скользом задела и Ратимира с друзьями, который и думать не думал, что события развернутся именно так и не иначе. Чуть повернул взгляд к Радогору и натолкнулся на его улыбку. И подвинулся ближе к креслу княжны.

– А что себе оставляешь, Княжна?

– Много больше того, что было, Ратимир. Радогора. – Так же тихо, одними губами, ответила она. И заговорила в полный голос. – Ему на суд отдаю вас за то, что батюшку моего, с руки которого кормились, не уберегли, поддавшись на подлую измену. За то, что матушку Свищу и Клыку отдали и уморить не помешали. О себе и не говорю. Жива пока еще. Я же ухожу от вас!

Чуть слышный ропот долетел до них от дверей. Потом голоса стали громче, отчетливей. И Радогор повел взглядом вдоль лавок, пытаясь угадать зачинщика шума.

Оно и понятно. Как не шуметь?

Свищ хоть и подлая душа, но свой. Воеводский сын. И у князя покойного вместо сына жил. И Клык не один год меч у пояса протаскал, пока в воеводы выбрался. Но чтобы пришлец князем сел? Голосят даже те, кто руку княжны держал. По умишку дитя дитем. И пусть бы себе с молодцем этим тешилась, пока не прискучило, а думками бы их жила. А там, глядишь. И попривыкла бы.

Радогор улыбку с лица согнал. И рев разъяренного бэра взлетел, оглушив уши, под потолок. И почти сразу еще один рев ворвался в избу через открытые двери. Ягодка цапнул когтистой лапой по дверям, сунул голову в дверной проем и орал, почуяв неладное, во всю бэрью мощь.

Все сразу притихли. А ну, как начнут рвать и ломать всех, без разбору. Только и сказал Клыку…»Ну, и подавись!» И подавился Клык. Только ноги сбрякали с лавки.

Княжна с улыбкой смотрит на их, разопревшие от криков, лица. Но улыбка не добрая. Злая улыбка.

– Видишь, Ратимир? Мне ли, девке глупой, с ними управиться? А ты верить не хотел.

И слов таких не было. Но возражать не стал. Говорит, значит знает для чего. А она перевела строгий взгляд на сидящих перед ней.

– Или не согласен кто со мной? Тогда пусть меч рассудит. Витязь Радогор, постоишь ли за меня?

Радогор без слов шагнул вперед, спустился на ступеньку и потянулся рукой к рукояти меча. Но по глазам увидел, охотников нет. На памяти еще Свищева нелепая смерть И Клык перед глазами.

– А коли так, то и говорить не о чем. – Княжна поднялась с кресла. – Садись, князь Ратимир. Отныне это твое место. Одень венец и княжескую гривну. А вам всем к целованию меча идти.

Постояла, ощупывая каждого взглядом. Подумала, подумала и повернулась к Охлябе.

– Сотник Охлябя, тебе смотреть велю, кто мимо пройдет. Я же к дружине пойду.

Охлябя, как, впрочем, Неждан и Гребенка, были ошеломлены, если и не больше Ратимира, то уж, во всяком случае, ни как не моеньше. Из простых воев разом выскочили в немалые чины. Хлопал бездумно глазами и, даже, несколько раз хватался за меч, в ожидании, что бросятся все на них сейчас оружно и без, чтобы порубить, порезать на мелкие куски и разбросать по лесу бесславно. Но шло время и ни кто не бросался на них, и он стыдясь, убирал руку за спину. Приказ княжны привел его немного в чувство.

– Ягодку тебе оставляю. Он ничего не упустит. Все на память отложит. Еще и мать – бэриху пришлю, если этого мало будет. – На губах княжны появилась зловещая улыбка. – Она на них давно зуб отростила.

И первая вышла за порог, посмеиваясь и поигрывая глазами. Мол, как я управила, Радогор?

Перед теремом ровными рядами стояли вои в полном боевом доспехе. Радогор окинул ряды беглым взглядом. Не густо, так определил он. И наклонился к Владе.

– Не жаль тебе терема, моя княжна? – беззвучно спросил он. – Улеглось бы все. Не одни сейчас. Кого то бы в овраге рядом со свищом закопали. Места хватит. А кого то серебром бы приманили. И живи себе в сласть.

Влада шутки не приняла.

– Не могу я смотреть на них, Радо, больше. Гляжу. А вижу матушку с нянюшкой. Не смогу простить их смерти. И с камнем на душе жить не хочу. И не буду. Не все же они им смерти желали? А я на каждом вину вижу.

– И с этим свыкнуться можно.

– Или не хочешь?

Ее ответу помешал Ратимир, который появился у них за спиной. И уже с княжеской гривной на груди. И Влада, храня на лице значительность и строгость, направилась к воям. Радогор, Ратимир и трое новых сотников шли в том же порядке, что и стояли за ее креслом.

– Что набольшие? – Не оборачиваясь, спросила она.

– В себя до сих пор прийти не могут. – Хмуро отозвался Ратимир. – Обратала ты их, княжна. Как и нас всех, впрочем.

– Обвыкнут в новой упряжке. Ты только вожжи потуже не забывай натягивать. И кнут держи наготове. А управится Радогор с тем Упырем в дрягве – болоте, так легче будет.

Остановилась перед строем и обвела воев строгим взглядом, не пропустив ни одного. А потом ровным и спокойным голосом произнесла.

– Вот вам князь Ратимир, вои батюшки моего, коего не могли вы уберечь. – Сделала короткую паузу, чтобы перевести дыхание. – И ли не хотели.

Воины хранили молчание. И она облегченно вздохнула.

– Охлябя. – Повела рукой в его сторону.

– Неждан…

– Гребенка…

Подождала, пока Гребенка не встанет рядом с друзьями.

– Ваши начальные люди. Сотниками будут в дружине. – Как не пыталась оставаться спокойной, но комок подступил к горлу. Судорожно протолкнула его внутрь и севшим голосом закончила. – Не хотели служить мне, послужите им. Я неволить вас не хочу. Вам Верховье беречь. С остальным же как князь Ратимир приговорит.

Воины молчали, не зная, что сказать и как поступить. Княжна же отступила в сторону. Открывая им Ратимира и взяла Радогора за руку.

– Пойдем, Радо. Не будем мешать. Князь и без нас управит. А воеводы помогут. – И не весело улыбнулась. – А ловко я все упрапивала? И охнуть не успела.

Остановилась, повернулась к нему лицу и заглянула в глаза.

– Как тебе сейчас меня бросить, сироту? Бесприютную и бездомную горемыку? Ты же не захочешь, чтобы я в куски пошла, Радо?

– Хитра! – До последнего приберегала. И мне словечком не обмолвилась. – Согласился Радогор. – Вечером к матушке Копытихе едем, как обещали. А там и дальше пойдем, если новый князь позволит.

С бабкой Копытихой у княжны были связаны самые лучшие воспоминания и она не возражала. Тем более, что там ее ждала пахучая копна свежей травы и обещанная жаркая баня. Припомнив и это, она заулыбалась.

– Но только прежде укажу Ратимиру ключаря, пусть сам все перечтет. Насыплю в кошель золота и серебра на дорогу, сколько позволит, гостинцев бабке наберу, а там и ехать можно будет.

Не пущу, пока все своими глазами не уивжу, княжна Владислава. Не лодию беру, и даже не княжество, порубежье на себя принимаю. В граде управлюсь и объезд. Здесь кому – то быть надо.

– А сотники твои? – Вмешался Радогор, переглядываясь с княжной. – Не веселиться спешим. Дрягва с Упырем ждет. Пока жив он, граду спокойному не быть. Да и девица меня там одна совестливая ждет. Обещал поспешить.

Влада тут же представила эту совестливую девицу, не удержалась и прыснула в ладонь.

– У тебя одна рядом уже стоит. Глаз не сводит. Куда тебе больше? – Хмуро буркнул Ратимир. – Мне бы сейчас дружину мою, все было бы спокойнее. А то не только с собой позвать, попрощаться не успел.

– Хорошо. Ратимир, поживем еще. Но к бабке Копытихе все же на ночь съезди. – Решился Радогор. – Дружина твоя уже в дороге. Со дня на день ждать надо. А на стенах я был. Все до последней доски проверил и обошел не на один раз. У князя покойного до всего глаз доходил. Разве что на вратах несколько плах заменить… Припасы воинские, хлебные и иные уцелели. Свищ для себя княжение брал, зорить не позволил.

Развернулся и быстрым шагом решительно подошел к воям, которые все еще не могли опомниться от происходящего.

– Вот, что я хочу сказать вам, вои Верховья. – Сдержанно начал он. – По душе вам был старый князь или нет, говорить не буду. И не хочу. Ладно ли вам жилось со Свищом, не спрашиваю. А люб вам князь Ратимир или нет, говорить рано. И не в них дело. Не князьям служите, не дружине набольшой, земле своей, народу. Родичам своим. Забудете это, ввяжетесь в прю, и останетесь, как я… без роду, без племени. Про это помнить надо. Князья приходят и уходят, земля остается. Князь Ратимр прям. Лукавить не умеет. Душой открыт. Меч на поясе два десятка лет носит. И воеводы новые службу знают, есть чему поучиться у них. Воев в обиду не дадут. Но и вины не спустят Вам же на полночь глядеть надо, чтобы враг к вратам не подошел…

Совсем не надеялся, что услышан будет. Порубежье. Не раз сходились в мечи с набегами. Не проймешь таких словами, хотя у самого горло сжалось, когда о роде – племени слово вставил. И уже отходя, добавил через плечо.

– Княжна сегодня ближе к вечеру кормовые отдаст, что князь вам задолжал. Воеводы позаботятся.

Не все же они своей волей дались на руки Свищу с Клыком. Ког то обманом и посулами завлекли. Кого угрозами согнули. А строптивых верно попросту зарезали без всякого лукавства, когда князя Гордича не стало.

Опомнились. Сначала несмело. А потом все громче закричали. И не вои. Люди, что у терема позади строя воинского собрались.

– Как же оставляешь все, что князья Гордичи собирали и наживали, касатушка? – Звенит чей – то сердобольный, жалостливый голос.

– От отчины бежишь. Дело ли?

– Не я, вы молвили, что жизнь дороже. – Ответила не громко, через силу. И повернулась к Ратимиру. – На этих, чьи голоса слышишь, полагайся, Ратимир, но посматривай. Если иных на свою сторону не перетянешь, так и эти зашатаются.

– Вынесли ее слова без ропота. А что уж роптать, если в каждом слове правда.

– И куда же ты сейчас? – Снова долетел из толпы вопрос.

– К черной дрягве. За Упырем злым идем, чтобы козней больше не было городу. А дальше?

Поймала на себе предостерегающий взгляд Радогора и споткнулась. Поняла, что обмолвилась. Но поздно уже. Слово вылетело!

– Как витязь Радогор скажет. – Покраснев, закончила она. – Но сюда уж не вернусь. С князем Ратимиром привыкайте жить.

– А ты как же? Под кустом, да в дороге… – Не все совесть растеряли. Осталась еще она. – Позора нам не избыть.

– Придет время, Радогор добудет землю. Я видела… Града каменные, сады дивные. Дружины неисчислимые, верные старость нашу беречь будут и жизни для того своей не пожалеют. Пока же дороги нас ждут.

Радогор неожиданно для себя остался один на один с народом. Влада призвала ключаря и увела Ратимира в кладовые с княжеским добром, которое свалилось вдруг на него. Охлябя и двое других увели воев к воинским избам.

Радогор поискал глазами на что бы сесть и, не найдя, пристроился здесь же, на ступеньке крыльца. Вран, которого утомила вся эта не понятная, на его враний взгляд, суета. Тут же сел на его плечо и блаженно закрыл глаза. Подошел и Ягодка, невнятно ворча. А чуть погодя, у ног пристроилась и старая бэриха. За последние дни она заметно поправилась, шерсть разгладилась и уже начинала лосниться а глаза очистились от гноя и засохшей грязи.

– Что же мне с вами делать, друзья? – Спросил он зверей, задумчивая поглаживая рукой то одного, то другого. – С тобой то все ясно, мать – бэриха.

Бэриха наклонила голову, прислушиваясь к его голосу.

– Не пожелаешь здесь, у Ратимира на подворье княжеском жить, уйдешь в лес. Удерживать не будут. – Наклонился к Ягодке и бэр тут же перевернулся на спину, подставляя свое сытое брюхо его рукам. – А вот как с тобой, бездельник ты этакий, быть? Ума не приложу. Из родных мест ушел, а дальней дороги не вынесешь.

Скребет ногтями бэрье брюхо, а тот повизгивает и урчит от удовольствия.

– Может, дружище, и тебе лучше остаться у Ратимира? Опять же зима скоро. Тебе спать надо будет. А то озлобишься без сна….

Бэр разобрал в словах Радогора что – то подлое и заворчал.

– Или к матушке Копытихе пристроить? Тоже не надолго.

Но сколько не думал, так и не придумал. Не лезет в голову ни чего путного. А там и княжна вернулась. С мечом на поясе и объемистым кошелем в руках. по бабьи прижимая его к правому боку. Ратимир растерянный и сконфуженный плелся позади.

– И все – таки не могу принятья от тебя, Княжна, такой щедрый дар. – Взгляд уводит в сторону. И вид у него, как у того пса, который неумело стащил кость и тут же получил сапогом в бок.

Княжна поморщилась.

– Казна не моя. И не твоя. Всего Веховского княжества. Тебе сегодня с дружиной надо расчесться. И впрок оставить. Мне и того довольно, что дал. – Проворчала она. И бросила кошель к ногам Радогора. – Все руки оттянул. Лучше, Ратимир, вели, чтобы коней нам привели.

Радогор вскинул взгляд на ее меч и, без слов, не вставая, протянул к нему руку. Удерживая за рукоять взялся двумя пальцами за лезвие и окинул оружие внимательным взглядом. Клинок не широкий, к концу заужен и заправлен острым жалом. Рукоять для его руки тесновата, а княжне как раз впору. И ковки недурной. Не для красы, под женскую или ребячью руку лажен. Не вставая, раскрутил меч кистью и подбросил над головой. Меч взлетел выше кровл терема, завис, клюнул кончиком, опрокинулся лезвием вниз и со свистом вернулся в подставленную ладонь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю