Текст книги "Бесплатное космическое путешествие (СИ)"
Автор книги: Николай Шмелёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Не успел он это сказать, как Сосо, недавно наступивший ботинком в машинное масло, наступил на сухой кислород... Хлопок, сопровождающийся синей вспышкой, был сильным, но не настолько, чтобы сравнивать его со взрывом – больше сработал фактор неожиданности. Гном орал, прыгая на одной ноге, а остальные суетились вокруг: кто осматривался по сторонам, нервно выискивая пристальным взглядом невидимого противника, кто успокаивал Сосо и только Проводник оставался невозмутим. На ловушку это было не похоже и это его смущало. Алексей внимательно осмотрел место происшествия и сопоставив воедино все факты, сделал заключение:
– Сработала регенерация, прореагировав с маслом. Кто-то положил лист сухого кислорода от регенеративного патрона, а скорее всего – выбросил. Но зачем?
Диггер покосился на товарища и, с нотой недоверчивости в голосе, спросил:
– А почему ты решил, будто бы его просто выбросили, а не специально разместили здесь?
– Зачем?
– Ну, как зачем? Если это не смертельная ловушка, то возможно, предупредительная. Произошёл хлопок – значит, кто-то идёт.
– Неубедительно, Николай Николаевич, – мягко возразил Алексей.
– Почему же? – не сдавался Копала.
– Ну, во-первых: пластина слишком мала, чтобы перегородить весь проход и гарантированно предупредить хозяев о приходе посторонних.
– А во-вторых?
– Во-вторых, и это самое главное – на сухой ботинок регенерация не среагирует никак. Да даже на мокрый. Так – лёгкий шип... Надо знать заранее, что гости где-то в масле извалялись.
– Ну, а я что говорю?! – несколько возбуждённо воскликнул Диггер. – Вляпался же Сосо в лужу, как раз недалеко от этого места!
– Опять не сходится, – не согласился Проводник. – Если бы масло разливали, как контрольную полосу, измазались бы все, а тут, только один гражданин, не смотрящий себе под ноги, то есть – в маленькую лужу. Я думаю: и то и другое явление – чистая случайность.
– Ну, дай-то Бог, – примирительно согласился Диггер с железными доводами старшего группы.
Копала был опытным разведчиком, но Алексей был опытнее. Тем более, в таких мелочах, которые теперь, после его разъяснения, казались, более чем, убедительными. Это успокоило остальных членов группы и даже Сосо, который перестал дёргаться, как паралитик и вспомнил, что он должен держать марку перед лицом мадам. Проводник поднял остатки сухого кислорода и упаковал в пластиковый пакет. На вопрос некоторых членов группы: "Зачем?", он ответил просто: "Пригодится". Он пока и сам не знал – зачем...
Сосо стоял, как обделавшийся: обмотанный халатом, с дымящимся башмаком и всклокоченной шевелюрой. Он напоминал настоящего гнома, только что вылезшего из забоя, в котором случился взрыв метана. Напротив стояла живописная троица "Дармоедов", как приёмная комиссия, встречающая героя-шахтёра: Мио посередине, а по краям Витя Калахари и Фриц Мэнс, до боли похожие на телохранителей. Остальные стояли кто-где и только Экономист залез на переборку – повыше, справедливо полагая, что сейчас не время спускаться на грешную землю, которую заменило холодное железо. Проныра с Диггером ничего не думали, в следствии быстротечности произошедшего. Иван Мутант, разумом находился где-то посередине, целиком и полностью полагаясь на поведенческие рефлексы своего наставника, а вот коллеги Сосо глумились над своим товарищем, как могли. Васька Дервиш, с ехидной улыбкой, наклонился к уху Пьера и прогнусавил, не менее ехидным голосом:
– Гном чуть не обделался! Похлеще, чем при виде бензопилы...
Тарантул, в точном соответствии со своим ядовитым членистоногим прототипом, посмотрел на Гнома и вежливо спросил:
– Что – халатик потяжелел? Ну, ничего-ничего...
Кидаться Гомиашвили было нечем и он только плюнул в сторону пересмешников, гордо расправляя поникшие усы.
Постепенно все пришли в себя и тронулись в дальнейший путь. Заходить на территорию "Элементалей" не входило в планы Проводника. Пройти мимо или, ещё лучше, прошмыгнуть незамеченными. Меньше вопросов, меньше ответов и риска делиться харчами, но не тут-то было. Невольных гостей встретили с зажжёнными свечами в руках. "Элементали" стояли, как покойники на кладбище, когда те готовятся к шабашу. Тусклый неровный свет отбрасывал на стены зловещие тени. Они вяло подрагивали и слегка покачивались в такт небольшому сквозняку, робко гуляющему по коридорам станции. Вход в лабораторию чернел, зияя непроглядной мглой и казалось, что любой лучик света, попавший в эту черноту, исчезал в ней, как в чёрной дыре. По иронии судьбы или по чьему-то злому умыслу, но стационарные лампы не работали именно в этом месте. По этой причине, свечи, в данный момент, являлись единственным источником света. Он освещал суровые лица "Элементалей", создавая резкий контраст с тьмой. Персонажи не мигали, беспристрастно разглядывая странную процессию. У Сосо опять поникли усы, а у остальных сразу же появилась куча вопросов, на которые, как это ни парадоксально, они не хотели получать ответов. Гном побелел, почувствовав себя еретиком. Перед глазами всплыли картинки горящих костров по всей Европе, хоть подобные церемонии, по национальной принадлежности, были ближе Фрицу и Тарантулу. Пусть не им самим, а их предкам, но генетическая память хранится на удивление долго. Как ни странно, они были спокойны, в отличии от любителя грузинских вин. Наконец Проводник пришёл в себя и, узнав знакомые лица, разрядил обстановку первым пришедшим на ум вопросом:
– У вас тут что: похороны или экзекуция?
– Испытания...
– Чего? – удивился Алексей, машинально вытягивая шею в сторону экзекуторов.
– Испытания самодельных свечек, – подтвердил первоначальный ответ главный инженер.
Свечки без конца тухли, несмотря на практически полное отсутствие сквозняков. Их снова зажигали, закрывали пламя ладонями и в целом, всё это действо напоминало небольшой рок-концерт, на котором этими свечками машут: то ли балдея, то ли освещая путь к сортиру. Не было только задушевной музыки... На вопрос Проводника: "На-хрена вы вышли в коридор?", – никто из испытателей не смог дать вразумительного ответа. "Вышли и вышли", – слышались со всех сторон неуверенные оправдания. Ещё немного и всем надоело бесцельно освещать полумрак коридора. С силой дунув, каждый на свою свечку, хозяева и гости скрылись в глубине станции, повинуясь внезапно охватившего всех единому порыву обмыть успешно проведённые испытания. Процесс этот, как известно, неподконтрольный его участникам и он затянулся до утра, перейдя сначала из дружественной посиделки в полноценный банкет, а потом уж и вовсе в разнузданную вакханалию.
Глава одиннадцатая
Химия и жизнь
Утром сильно болели головы и душил сушняк грозного «бодуна», не раз проклятого большинством народонаселения Земли самыми последними словами. Снова и снова проклинался, но снова и снова, на него шли с гордо поднятыми головами. Какой охотник пойдёт в лес, если точно знает, что его загрызёт медведь? Сколько наберётся безумцев? Скорее всего – ни одного! А вот на «зелёного змия» идут. Без вил... Бредя по коридору, так же треклятой станции, Проводник с грустью рассматривал серые стены скудно освещённых переходов. Жить не хотелось, но опохмелиться – означало провалить задание, потому что риск плюнуть на всё и загулять на всю катушку был велик... Направляясь в сторону «Химлаборатории», у него перед глазами стояли все змеевики мира, перегонные кубы и ректификационные колонки, вместе с ретортами и сухопарниками, с помощью которых перегоняли бражное сусло в полноценный самогон. В подсознании всплыл барботер, так же входивший в систему очистки этила, но его назначение Алексей забыл напрочь. Почему-то сравнил агрегат с унитазом, начинённым ароматизатором. Народ роптал, стонал и почти плакал. Никакие уговоры перетерпеть искусственный катаклизм на него уже не действовали. Пришлось сделать привал... Идти стало веселее и кое-кто уже мурлыкал себе под нос весёленькую мелодию, постепенно повышая голос, пытаясь выйти на полноценную силу личных вокальных данных.
– Связки порвёшь! – грозно прикрикнул Алексей на Сосо, пребывающем на вершине блаженства.
– Закрой рот – спирт испаряется, – цинично добавил Проныра, расплываясь в блаженной улыбке.
Остальные ничего не сказали, уже готовые слаженным хором подхватить любой мотив, вплоть до траурного марша, в котором известный советский самолёт отправляется в свой последний полёт. Даже Тарантул, который в далёкой французской действительности ничего о нём и слухом не слыхивал.
На подходе к "Химлаборатории" явственно запахло продуктом перегона. "Химики" занимались, в сущности, своим делом.
– Шинок! – заорал Копала, уже слабо понимая, где он находится.
Ванька Мутант робко дёрнул Алексея за рукав и спросил:
– Это что – ловушка такая?
– Да что тебе всё ловушки мерещатся?! – не выдержал Проводник.
– Так все же перепились и не то что под ноги не смотрят, а и по сторонам, потому что смысла нет – всё-равно ничего не видят. Вот я и подумал: может, Диггер, всё-таки, обнаружил нечто такое.
– Шинок – это украинская питейная забегаловка, – снисходительно пояснил наставник. – Николай Николаевич их по запаху вычисляет. А ловушки есть. В последнее время их меньше стало. Видимо – поизрасходовались все, а новые делать лень. Сейчас относительно спокойней стало, чем раньше. Вот полгода назад были войны... Самый пик! Сейчас несколько поутихло.
– Почему? – поинтересовался Иван.
– Не знаю точно, – неопределённо пожал плечами Проводник. – То ли сферы влияния поделились окончательно, то ли все поняли, что таким "Макаром" никого в живых не останется. Ну, как на Диком Западе в лихие времена. Там до сих пор есть штаты, в которых сначала стреляют, а уж потом спрашивают – кто идёт. Про что это я? Ах да – ловушки... Самая опасная, это взрывная – "Попрыгунчик" называется.
– Как это?
– А так: два хрупких герметичных пакета с разными химическими веществами размещаются под свободнолежащей половой плиткой. Наступает на неё незваный гость и механизм срабатывает. Пакеты рвутся и их содержимое вырывается наружу. При объединении химических веществ происходит самовозгорание гремучей смеси, в следствие чего происходит взрыв.
– А почему "попрыгунчик"? – не понял Иван.
– Потому что некоторых пришельцев приходилось, в буквальном смысле, отскрёбывать с потолка!
– Весело, – грустно сказал Мутант, с опаской поглядывая себе под ноги.
– Ещё как, – согласился Алексей и немного подумав, продолжил: – Так же имеются газовые ловушки. Например: "Горчичная каша". В общем, полно всего: от баллончиков с ипритом, в простонародье именуемого горчичным газом, до баллона с "Циклоном Б". Также, "Химики" не брезгуют нервно-паралитическими и V – газами; зарином, заманом и далее по списку. Весёлые ловушки – кислотные. "Химики" освоили много этих подлых устройств, но самое популярное у них – "Дезодорант". Под свободнолежащей панелью помещается пластиковая ёмкость с кислотой. Шланг ведёт к распылительной головке, замаскированной в стене или потолке. А может быть, что и там и там, да ещё на противоположной стене головку поставят – не побрезгуют. Радиус поражения около метра-двух в диаметре. Это зависит от веса незваного гостя.
Иван машинально прикрыл голову рукой и сильно пожалел о том, что у разведчиков в комплекте обмундирования нет кислотоупорных плащей с капюшонами. Сошёл бы и простой полиэтиленовый плащ, но дождей на станции не предвиделось... Такой простоты не было даже в центральной кладовке, где хранилось всевозможное барахло. При этих размышлениях его вдруг осенило.
– Постой! – крикнул он Проводнику. – Сейчас эта пьяная толпа запросто может угодить в такую хрень!
– Не волнуйся, – вяло успокоил его Алексей. – У меня есть карта прохода, а до "минного" поля ещё далеко.
Он почесал пальцами за ухом, соображая, что бы ещё добавить к сказанному и вдруг вспомнил:
– Ах – да! Есть ещё одно устройство – "Кислый дождь" называется. Ушат кислоты на голову сверху. Принцип действия сходен с "Металлическим душем".
Иван, в свою очередь, тоже почесал за ухом. Этого ему показалось мало и он приложился пятернёй к затылку. Собрав, таким образом, мысли в кучу, Мутант спросил Проводника:
– А есть средства борьбы с кислотными ловушками? Да и не только с кислотными... Что делать тому, у кого нет карты прохода?
– Есть приспособление – свинцовый шар с длинной верёвкой, – объяснил Алексей. – Прокати его перед дверью и, если есть на полу панель-выключатель, от которой ловушка срабатывает, она непременно должна сработать.
– А зачем к шару верёвка приделана?
– Ты что? А если с первого раза не попадёшь? Тут подтянул шар к себе и снова пробуй. Или ты хочешь получить на голову ушат дымящейся кислоты?
– Или носить с собой пару тонн свинца? – добавил подошедший Проныра. – Ходи – разбрасывайся шарами.
– Нет – не хочу, – и возразил, и согласился мутант. – Я писать хочу.
Проводник удивлённо посмотрел на подопечного и миролюбиво посоветовал:
– Вань, если ты боишься стенку запачкать, то можешь прямо под себя – в штаны.
– Под себя не хочу, – нахмурившись, ответил Иван. – А если каждый на стены гадить начнёт, то на станции скоро эпидемия дизентерии начнётся.
– И чего теперь, – усмехнулся Проныра, – пойдём сортир искать? Мы не в том положении, чтобы заботиться о санитарии.
Мутант пристроился к стенке, а полупьяный Диггер злорадно пропел:
– Писай, писай! Тут "Чёрный химик" как раз оголённый высоковольтный кабель замаскировал.
Иван подскочил, как ужаленный, а Проводник, смеясь, успокоил его:
– Делай быстрей своё дело! Нет тут никаких проводов, как и самого химика.
– А его правда нет? – спросил Мутант, застёгивая ширинку.
– Кого? – не понял Алексей. – Кабеля или "Чёрного химика"?
– И того, и другого.
– Правда – кабеля нет. А насчёт гуталинистого малого... Да все "Химики" не отстают, по части пакостей, от "Физиков".
Проводник, в отличии от остальных членов команды, шагал вперёд бодрым, размашистым шагом, в результате чего те едва поспевали за ним. Наконец Дервиш не выдержал и попытался укротить пыл ведомого:
– Куда ты несёшься, как курица-рекордсменка?!
– На север! – зло огрызнулся Алексей, хорошо понимая тот факт, что земные географические понятия на космической станции неуместны, даже если их условно определили ещё при строительстве. – Если вы так будете плестись, то консервы из резерва у нас закончатся быстрее, чем мы выполним задание. Вот – каламбурчик родился.
Дальнейшая картина, открывшаяся на пути разведчиков, их несколько отрезвила, как в прямом, так и в переносном смысле. Путь к лаборатории "Химиков" преграждал огромный пролом в полу, образовавшийся, по всей видимости, от воздействия сильной кислоты. Оплавленные края, прожженного кислотой металла, почернели. Проводник поспешно достал из рюкзака карту прохода ловушек и нахмурился. Судя по картографическому шедевру, выполненному от руки, до "минного" поля было ещё метров пятьдесят. Ничего не понимая, он внимательно осмотрел место техногенной катастрофы и в недоумении пожал плечами, сопровождая ужимки словами:
– Ничего не понимаю...
– Понимай – не понимай, а на ту сторону перебираться надо, – грустно заметил Проныра, освещая фонариком мрак нижнего уровня. – Хрен его знает, сколько этажей уходит вниз.
Диггер икнул и возбуждённо добавил:
– И самое главное – что там притаилось?!
– Всяко не доброжелатель, со шматом сала наперевес, – угрюмо ответил Проводник.
– Вот это я понимаю – забаррикадировались! – сказал подошедший Витя Калахари и в его голосе чувствовалось уважение к обороняющимся, разбавленное горечью досады. – И как мы теперь туда переберёмся? Навскидку – тут метров десять будет. До противоположной стороны...
– Да, – поддержал его Экономист. – Деревянного сортира поблизости не наблюдается.
Иван искоса посмотрел на Виктора и неуверенно возразил:
– Зачем? Я уже сходил...
– Задолбал! Ты из какой пещеры выполз? Я имел в виду доски, из которых можно сколотить хоть какое-то подобие моста.
– А-а-а, – понятливо протянул Мутант знакомые буквы, которые, как правило, говорили о том, что высказавшему их – ничего непонятно.
Проводник быстро оценил обстановку и решительно снял с себя толстый пояс, сплетённый из парашютного стропа. Резво распутывая верёвку, он медленно оглядывался по сторонам, почти не глядя на то, что делает. Это напоминало вора, занимающегося своим привычным делом и следящего за тем, чтобы его не застукали на месте преступления. Закончив, Алексей привязал на конец титановый якорёк и расправил складывающиеся лапы.
К этому времени Дервиш с Тарантулом приволокли окосевшего Гнома и тупо уставились в пролом, ничего, естественно, не понимая.
– Что это? – вопросил Пьер.
– Жертвенная яма! – злорадно ответил Проводник. – Кидайте Сосо туда, тогда, может быть, языческие боги будут к нам благосклонны.
– Чего? – испуганно воскликнул Гном, едва не протрезвев.
Алексей с досады сплюнул и обратился уже к носильщикам:
– Чего-чего! Как эту пьянь на ту сторону переправлять будем?
– Сетку бы, – неуверенно предложил Дервиш. – Типа люльки...
– Точно, – согласился Тарантул. – А где взять?
– Есть у меня, на ваше счастье, – угрюмо сказал Алексей, под вздохи облегчения всей команды "Гоблинов". – Сначала, как минимум, пару человек надо переправить на ту сторону, а уж потом и Гнома транспортировать.
Он закинул строп на стрингер, находившийся на противоположной стороне пролома и у которого был зазор между несущей конструкцией и потолком, попав с первого раза, к удивлению окружающих. Все, кроме Сосо, уважительно посмотрели на Проводника. Гном просто не мог оценить всей прелести альпинистко-шпионского искусства, в силу своей недееспособности. Свой конец Алексей привязал к стрингеру на этой стороне, стараясь разместить его повыше. Проложив таким образом трассу, он достал из рюкзака роликовое приспособление, на котором и предстояло прокатиться по натянутой верёвке.
– А это надёжно? – засомневался Мутант, заглядывая наставнику в глаза.
– Паракорд – парашютный строп, – авторитетно заявил Проводник. А этот ролик, вообще, титановый. Можно обойтись и без него, но с ним приятнее.
Подвесной верёвочный мост заработал. "Дармоеды" в полном составе уже были на той стороне. Настала очередь "Гоблинов". Калахари, Мио и Мэнс готовились принять в свои объятия Гнома, которого, как обезьяну, посадили в капроновую сеть, из которой он злобно поглядывал на окружающих и без конца пытался протестовать против произвола. Проводник ему сказал, что надругательства над личностью нет никакого. Есть осторожность и никто не хочет услышать глухой хлопок падающего тела на нижние палубы. Не хочется, так же, слышать стоны, оттуда же... Тарантул с Дервишем раскачали люльку и резко отправили узника клетчатой кошёлки в свободный полёт над пропастью. Если с кем-нибудь что-то постоянно случается, то, как правило, в самый неподходящий момент. Сосо застрял посередине и ни туда, ни сюда... Хвалёный ролик закусило и как не тянули "Гоблины" страховочный фал на себя, ничего не помогало. Наконец, нервы Проныры не выдержали и он крикнул Экономисту:
– Да ткни ты его в задницу палкой!
– А разве это поможет? – удивился Адам.
– Пихай – не сомневайся!
– Да где её взять-то? – огрызнулся Экономист, начиная понимать, что русские псевдотоварищи дурят его самым бесстыдным образом.
– Пётр Семёнович, – вмешался Алексей. – Палки нет и не предвидится.
– Нет? – растерялся Проныра.
– В том-то и дело, что нет!
– Может – из пращи попробовать? – предложил Диггер.
– Ага! – злорадно согласился Проводник. – Только меться в голову. А ещё лучше – между ног.
В разговор вмешался Витя Калахари, с безумным, с точки зрения Копалы, запоздалым предложением:
– Говорил я – салом надо было смазывать верёвку:
– Да-да, – поспешно согласился Алексей. – Не сделав этого, мы только что предотвратили самоубийство. Николай Николаевич на этой же верёвке и повесился бы. Кстати, и мыла бы не потребовалось – уже смазано...
Команда "Дармоедов", на той стороне, периодически тянула страховочный фал на себя и отпускала, а остальные, в этот момент, на себя. В результате, люльку раскачало так, что у Сосо обнаружились устойчивые признаки морской болезни. Он уже не мог бороться с приступами тошноты и рвотные позывы взяли вверх. Содержимое желудка улетело на нижние палубы, а колёса ролика встали на место. В этот момент "Дармоеды", разозлённые безуспешными попытками сдвинуть люльку с места, сделали особенно мощный рывок – с остервенением и матерными словами. Они едва успели отскочить, вовсе не собираясь ловить Гнома, смягчая его падение своими телами. Тот с грохотом прокатился по металлической палубе, коверкая акцентом великий и могучий русский мат, как будто он мог смягчить падение. Если верить сказанному – сегодня умрут все, причём самыми ужасными смертями, среди которых предпочтение отдавалось очень близким связям.
Вскоре, на противоположную сторону перебралась вся группа, под несмолкаемые стоны Сосо. Кое-кому даже показалось, что в этих стенаниях прослеживаются элементы хорового пения, такого популярного у пострадавшего на родине. Кое-как приведя его в порядок и поставив на ноги, группа продолжила движение. Остаток пути провели в напряжении, остерегаясь вражеских ловушек "Химиков". Проводник без конца сверялся с картой, заглядывая во все щели и наконец сказал:
– Ни одной ловушки не осталось.
– Расслабились, – задумчиво вторил ему Проныра.
– Здравый смысл победил, – не согласился с мнением коллеги Экономист.
Диггер посмотрел на него исподлобья и хмуро высказал свою точку зрения:
– Сильно сомневаюсь. Наверное, реактивы закончились или их только готовят, чтобы зарядить ловушки по-новой.
– Нечего гадать! – перебил его Алексей. – Ваня – за мной.
Периметр химической лаборатории поразил наблюдателей. Все железные стены выглядели как один странный барельеф. Стена, входившая во владение "Химиков" и за которой те окопались, сильно напоминала чеканку, выполненную безумным художником. Она состояла из людей, зачастую, запечатлённых в самых нелепых позах.
– Это что за народное творчество? – изумился Витя Калахари, с разинутым ртом разглядывая причудливое творение.
Проводник коротко пояснил:
– Это химическое творчество – результат испытания взрывчатых веществ внутри лаборатории без защитного экрана. Хорошо что половина личного состава отсека в это время была на базаре. Вот эта рожа! Я знал его – то был электрик...
Ещё один поворот и разведчики упёрлись бы в дверь "Химлаборатории". Обосновались в ней, соответственно, "Химики".
В состав отсека входила ещё "Станция дегазации, дезактивации и дезинфекции", что, собственно, свойственно всем химическим подразделениям. "Химлаборатория" регулярно производила выбросы ядовитых газов в вентиляционные шахты: то ли из вредности, то ли по чьей-то халатности, которая случалась с завидной регулярностью. Газы были очень опасны, так как токсичностью не уступали тем веществам, которые скапливались в "Глухом кармане" у "Гоблинов" – на "Запретной территории". Выброс газов от "Изгоев", со стороны "Отстойного коллектора", катаклизмом не являлся. Так, мелкая неприятность... Пользуясь этими данными, о которых было известно всем, Проводник скомандовал:
– Газы!
– Противогазы к бою! – продублировал команду Проныра, со смехом наблюдая за тем, как неумело пользуются обмундированием "Гоблины" с "Дармоедами".
На пол посыпалась заначка, а у Копалы в клапане застрял кусок засвеченного сала.
– Вот и шхера нашлась! – потирая руки, воскликнул Алексей.
Диггер злобно сверкал покрасневшими от натуги глазами и сорвав с себя резиновую маску, одним махом проглотил полусъедобную улику. Никто не успел даже слова сказать, как сало исчезло в животе Николай Николаевича.
– А где газы? – недоумевала Мио.
– Я пошутил, – ответил Проводник, с угрюмым видом уже обдумывая варианты обмена с "Химиками". – Учебная тревога, считай.
В его голове роился сонм разрозненных мыслей и желаний: разжиться взрывчатыми веществами, обменять, украсть или отнять, чего-нибудь... Насчёт второго и третьего, он конечно, подумал просто так. "Химики" были его хорошими знакомыми. Алексей вспомнил, как он смотрел у них в отсеке пахучий телевизор, который только что внедрили в производство, а станция ещё болталась на орбите Земли. До сих пор целесообразность запахов, сопровождающих показ телевизионных программ, оставался под большим вопросом. Больше всех в этом оказались заинтересованы рекламодатели, а вот зрители – нет. Фильмов с запахами ещё не выпустили, а тратить деньги на модуль в угоду рекламщикам... Даже на западе большинство телезрителей не хотело, а уж в России и подавно. Руководитель "Химиков" Брюкман Израиль Гиршевич приобрёл модуль чисто из научного интереса. Доработав силиконовые капсулы, он усилил электрический сигнал, подогревающий в них ароматическую жидкость. В общем – смотреть так смотреть и включил телик при собравшихся гостях. В это время, как раз, шли новости, в которых освещался самый крупнейший в мире прорыв канализации. Под недовольные стоны собравшихся Израиль быстро переключил канал и попал на передачу о животных, в которых ведущий в противогазе рассказывал о жизни скунсов...
На входе в "Химлабораторию" гостей встретил сам руководитель отсека Брюкман Израиль Гиршевич, пребывавший в крайнем возбуждении. Впрочем, в этом состоянии он находился практически всегда. Даже во сне... Внешне он был похож на всех знаменитых химиков мира – одновременно. Все знаменитости причудливо соединились в одной личности, которую, судя по всклокоченным волосам, основательно шандарахнуло током. Вследствие этого, в его чертах прослеживалось сходство и с некоторыми физиками, безрассудно дразнящих гусей. Вскоре к руководителю присоединились его коллеги, с любопытством разглядывая гостей. Сквозь лохматую шевелюру это получалось плохо. У некоторых совсем не получалось и любопытствующим пришлось выглядывать между ног учёного мужа, отчего тот стал походить не на двуличного Януса, а на многоголовую гидру. Из глубин химической лаборатории несло серой и аммиаком, что ещё более усиливало сходство этой местности с болотами и их мифологическими обитателями.
Кое-как втолковав Брюкману суть дела, из которого исходила цель визита, Алексей ждал, пока до того дойдёт. С учёными это часто случается, когда они полностью отсутствуют, при своём визуальном присутствии. Пребывая в астрале, в котором руководитель искал нужные решения, он не торопился его покидать, а поторапливать его не было смысла – может произойти критический сбой всей программы, заложенной в голове учёного. Наливать ему спиртное тоже казалось нецелесообразным – Израиль Гиршевич мог заблудиться в астрале на довольно продолжительное время, а ждать было некогда. И ещё одну главную особенность помнил Проводник – ни в коем случае не заводить научные разговоры, затрагивающие больную, для химика, тему. Она может оказаться неисчерпаемой, как астрал, в который Брюкман нырял, как "Винд" в свой дистрибутив. Наконец-то, в глазах руководителя отсека стали появляться первые признаки сознания, вначале едва уловимые, но постепенно принимающие почти материальные черты, выраженные в осознанном взгляде. Тот факт, что мысль материальна, Проводник явственно понял только сейчас. Можно сказать – увидел собственными глазами. Брюкман вперил в него пристальный взгляд и растерянно спросил:
– Ты что-то сказал, Алексей?
– В общем-то – да... На телепатической волне я уже давно взываю к пробуждению.
– А что, собственно, привело тебя сюда, да ещё в такой странной компании?
Алексей без обиняков изложил суть проблемы, не отвлекаясь на посторонние разговоры и дурацкие приветствия:
– Нужен клей. Суперклей. Ещё лучше – супер-пупер клей. То что он у вас имеется в наличии, скрывать не имеет смысла.
– Да мы и не скрываем, – несколько растерянно ответил Израиль Гиршевич, почёсывая растрёпанную шевелюру.
В диалог вмешался заместитель Брюкмана – Колобков Василий Лаврентьевич:
– До сих пор клеем никто не интересовался. Вы – первые.
Брюкман опять обратился к шевелюре, усиленно расчёсывая всю поверхность головы, а не только затылок. Именно поэтому, это выглядело не как жест крайней задумчивости, а как интенсивную охоту на вшей. Наконец-то он опять пришёл в себя и задал вполне невинный вопрос, не столько из любопытства, сколько по-инерции, как дежурную фразу:
– Алексей, голубчик, а зачем вам такой клей? Вы что там, у себя в отсеке, замуроваться хотите, что ли?
С руководителем "Химиков" Проводник был знаком давно и находился, как говорится, "на короткой ноге". Да и с остальными обитателями лаборатории – тоже. Поэтому, он без опаски продемонстрировал Израилю плазменную винтовку, в которой сумасшедший конструктор применил клеевую технологию. Израиль Гиршевич тупо смотрел на агрегат и казалось, что каждая волосинка на его голове повернулась в сторону изделия, разглядывая его и, как оптоволоконные кабеля, передавая изображение через череп непосредственно в мозг. Сбежавшимся на просмотр плазменной винтовки остальным обитателям отсека, загадочная технология мало что сказала. Особенно оставался неясен принцип действия оружия. Они больше разбирались в химических лазерах, то есть непосредственно по своей теме. Неясным оставалось и предназначение клея: "Химики" никак не могли взять в толк, почему это некоторые детали непременно нужно склеивать между собой, а не присобачить на банальный крепёж, в виде винтов и гаек. Кое-как вникнув в конструкцию винтовки, Брюкман тут же, как истинный учёный и патриот своей науки, выдвинул свою версию на конструктивные особенности оружия:
– Вот здесь я бы применил химическую накачку лазера, преобразующего материю в плазму; раскалённый воздух пустил бы через газоотвод с охладителем, а не разбрасывался бы раскалёнными капсулами-гильзами", которых не напасёшься...
– Э-э-э, – вежливо перебил его Алексей. – Остынь батенька. У нас нет времени модернизировать оружие. Оно, хотя бы, в таком виде заработало и то уже мясо...
Один из лаборантов, всё лицо, которого, было в прыщах и бородавках, вероятно, связанных с его деятельностью, неуверенно сказал:
– Я слышал, что плазменное оружие уже изобретали и оно имело совсем другие характеристики.
– Например? – уточнил Колобков.
– Это мощный энергетический импульс, выводящий электронику из строя и практически, никак не действующий на живую силу противника.
– Это всё не то! – снисходительно ответил зам. – Выдача желаемого за действительное. Эта винтовка, судя по документации, пуляется настоящей плазмой, раскалённой до шести тысяч градусов. Температура, как на поверхности солнца. Там, кстати, все металлы тоже пребывают в газообразном состоянии. Ну, далее школьная программа... Так вот – такой шарик прожигает всё на своём пути, включая зеркала, которые отражают лазерный луч.
