Текст книги "Бесплатное космическое путешествие (СИ)"
Автор книги: Николай Шмелёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Есть у нас такая штука. Её получишь в обмен на заряженный аккумулятор.
– Попались, – вздохнул Алексей. – Впрочем, всё-равно туда топать.
Экономист с лёгкой долей презрения и собственного имперского превосходства показал пальцем на огромное зеркало телескопа и сказал:
– У нас делали.
– У вас пионерский сделали, – возразил Проводник. – Диаметром всего пять метров, а у нас БТА построили в семидесятых, с диаметром большого зеркала шесть метров, тем самым надрав вам задницу и поставив на место.
На слове задница Алексей сделал особое ударение, подчёркивая любимое выражение заокеанских соперников, применяемое в кинематографе – когда нужно и не нужно. По любому поводу: от покупки туалетной бумаги до спасения собственной души, которой они нашли альтернативное название. Адам определённо обиделся, но Алексея это не смутила. Его уже давно ничего не смущало, а такая малость не просто оставила равнодушным к чужому душевному терзанию, но даже порадовало.
Заручившись его помощью, "Астрономы" не стали рисковать и отказались от идеи самим идти в "Аккумуляторную" и далее по списку. Пока профессор с Проводником обсуждали условия сделки, остальные разведчики разбрелись по лаборатории, дивясь на чудный погром. То, что осталось от дорогостоящих приборов, даже у дилетантов вызывало недоумение.
Из заброшенного сортира Диггер извлёк вполне сносное зеркало, ещё пригодное к выполнению своих функций. Это событие по своему прокомментировал Проныра:
– Пора идти к "Стеклодувам" и пусть они посмотрят в зеркало на свои глупые рожи...
...
«Лаборатория синтеза кристаллов». В ней заправляли «Стеклодувы». Почему их так назвали остальные обитатели комплекса, теперь уже никто не помнил. Наверное, выращиваемые кристаллы, кстати, не только кварцевые, кое у кого, вызвали ассоциацию с кварцевым стеклом. После общего сбоя компьютерных программ станции «Пионер», произошёл сбой в мозгах её обитателей. Затем наступил всеобщий хаос и некоторые процессы приняли необратимый характер.
Растущие кристаллы запомнили все слова, когда-либо произнесённые в этих стенах и теперь гудели, как потревоженный улей. Они сыпали советами направо и налево, общаясь с человечеством посредством монитора. Кое-кто умел воспроизводить человеческую речь, вибрируя всем телом, но, это, до поры до времени, скрывалось.
– Нет ли у вас стеклянной колбасы? – вопрошал прозрачный недоросток, предпочтя остаться неизвестным.
– Вань – дай им пробирку, – великодушно разрешил один из лаборантов. – Пусть растут мордастыми...
По ночам кристаллы предавались воспоминаниям. Один из самых старых кварцев, достигший двухметровой длины, долго и томно рассказывал своим товарищам события прошедших дней:
– В полумрак помещения вошли двое, весело о чём-то щебеча. Второго я не знаю, а вот первой была лаборантка. Я помню её тёплые руки, когда она упиралась в меня. Я помню её загадочные глаза и прерывистое тяжёлое дыхание... Иногда мне казалось , что лаборантка хотела задушить меня, а неизвестный – убить её... Подкравшись сзади, он недолго предпринимал попытки прикончить нашу хозяйку, после чего измождённый сполз на пол. Сил, наверное, не хватило...
В настоящий момент инженеры лаборатории были заняты конструированием боевого лазера на базе выращенных кристаллов. Точнее – его отладкой. Среди кристаллов ходили слухи про ужасы, которым подвергаются их товарищи, попавшие в схему лучевого оружия. Каждый день они с трепетом ждали, чья очередь на сей раз идти на заклание... Молоденький кристаллик вырвали с корнем и потащили к выходу из лаборатории. "Прощайте товарищи!" – успел крикнуть он на прощание, отчего лаборантка чуть не выронила его из рук. Боевые революционные гимны ещё долго доносились из глубин коридора, пока всё не стихло.
В какой-то момент, в следствии несанкционированного запуска лазера, в двери образовалось смотровое окно. Старший лаборант скептически осмотрел выжженное отверстие и сказал:
– На обратной стороне двери стоило бы пометить это место мишенью и снабдить поясняющей надписью: "Улыбайтесь сюда! Чиз – плиз!"
В отличие от "Астрономов", "Стеклодувам" удалось разжиться топливными элементами, которые оказались немного "непослушными", а в целом...
Чтобы "заглянуть за угол", "Стеклодувы" долго экспериментировали с рассеянными фотонами, но, это оказалось не так-то просто. Всё дело тормозило время на идентификацию пришельца, на которое уходило до нескольких минут. Пока лазерный импульс обработается компьютером... Как сказал один из умельцев: "И нескольких секунд много! Пока на мониторе появится изображение скрывающегося за углом врага, он уже покрошит обитателей отсека в винегрет!" Проблему решило зеркало на стене, а точнее – система зеркал. Эта конструкция также отлично подходила для атаки лазером из-за угла. Если нападающие что и смогут повредить, так это ближайшее зеркало, но, за следующим углом их опять встретит невредимое лучевое оружие. и так далее... Бывали случаи, и не раз, когда налётчики поступали просто – забрызгивали зеркала грязью, но, учёные отсека, на то они и учёные – претворяют в жизнь большинство новейших разработок современной физики и химии: все зеркала покрыты тончайшей плёнкой диоксида титана. Сама по себе плёнка не имеет никакого практического значения, без вспомогательного элемента. Им, в данном случае, являются скрытые в стене излучатели ультрафиолета, расположенные напротив отражателей. Когда недоброжелатель выплёскивает на зеркало порцию грязи, автоматически срабатывает реле и включаются УФ устройства. Лучи, попадают на стекло, реагируют на слой диоксида титана, а тот, в свою очередь, вступает в реакцию с грязью. Содержащиеся в ней частицы органики расщепляются на воду и углекислоту. В принципе, система работает как фотокатализатор: вода стекает по стеклу, при этом, не препятствуя его работоспособности; углекислота испаряется, а хулиган топает в центр трансплантологии. Наращивать сожжённое...
...
Чем ближе разведчики приближались к точке назначения, тем сильнее возрастало напряжение в группе. Неопределённость рождала сильное подозрение в целесообразности посещения данного отсека, но, выбора, как всегда, не было. Иван постоянно оглядывался по сторонам и в один прекрасный момент не выдержал. Показывая рукой на вентиляцию, он возбуждённо спросил проводника:
– Почему мы не можем воспользоваться привычным путём? Там как-то чувствуешь себя уютнее...
– Не знаешь ты ещё станции, – задумчиво ответил Алексей. – Ты думаешь, что мы одни такие умные? Все вороватые пути уже давным-давно под контролем. Вот у "Стеклодувов" – вентиляция-ловушка.
– Это как? – насторожился Мутант.
– Да просто, – невозмутимо ответил Проводник. – Заслонка, преграждающая путь, довольно крепкая. Пока злоумышленники её ковыряют, пытаясь убрать с дороги, внизу работает странный аппарат-"Водяные качели". Две банки с водой качаются, как на весах, постоянно переливая содержимое из одной ёмкости в другую. Бульканье не прекращается ни на секунду.
– И чё? – не понял Иван.
– Чё-чё! – усмехнулся Алексей. – Энурез. В принципе – эта система опознания "Свой – Чужой".
– А как она различает, кто свой, а кот посторонний? – подверг сомнению сказанному Фриц.
– Если пошёл шухер в трубе – значит, чужие ползут, а своим там делать нечего, – снисходительно пояснил Проводник.
– Серьёзная разработка, имеющая претензию на применение в средствах ПВО, под девизом: "Чужие здесь не ходят!" – иронично согласился Дервиш.
– Слышь, Вась, – поддержал его Экономист. – Мне это напоминает один наш штат, в котором, сначала стреляют, а уж потом спрашивают: "Кто идёт?"
– Ну а дальше то что, – недоумевал Иван, – после того, как наступит, этот самый, энурез?
– Через щели в конструкции на головы хозяев потечёт моча, а снизу её будет испарять автоматически включенная мощная газовая горелка, зажаривая, заодно, и то, что находится внутри жестяного короба.
Иван вернулся к своему репертуару и спросил Алексея:
– А "Чёрный стеклодув" бывает?
– Бывает, – подтвердил Проводник. – Прикидывается бутылкой с кефиром и когда потенциальная жертва тянется за находкой...
– А как его определить?
– Содержимое бутылки сероватого цвета...
Не имея возможности пробраться по вентиляции, мимо ненавистного боевого лазера, работающего от автоматики, но и не желая подвергаться его воздействию, Проводник вызвал старшего лаборанта по громкой связи. Уединившись в укромное помещение, они долго о чём-то разговаривали, горячо обсуждая волнующие каждого, из переговорщиков, темы. Обрывистые фразы, высказанные на повышенных тонах, время от времени, доносились до слуха оставшихся в стороне членов экспедиции, но, понять общий смысл обсуждаемого было невозможно. Вскоре Алексей вернулся и посвятил товарищей в смысл их разговора со старшим лаборантом:
– Им нужен микрочип для компьютерной техники. Чипом можно разжиться в "Информационно-вычислительном центре". Что он там вычисляет – хрен его знает... Чтоб им пусто было!
– А что не так? – осторожно спросил Мутант, чувствуя внутреннее беспокойство.
– Посмотрел бы я на тебя, когда тебе не на что будет жратву выменять...
– Да, – согласился Проныра. – Кому теперь нужны их вычисления...
После долгого плутанья по серым коридорам и безопасным переходам вентиляции, разведчики оказались на подходе к "Информационно-вычислительному центру".
– А кто там живёт? – спросила Мио, прищурив и без того узкие щёлки глаз, отчего зрачков стало почти не видно.
– Юзеры, – устало ответил Проводник.
– А-а-а, – начал было Иван.
Алексей раздражённо махнул рукой, предупредив следующий дурацкий вопрос и сказал:
– Бывает. "Чёрный Юзер". Постоянно пытается вмешаться в работу комплекса, но, так как вся электроника дверей и тому подобное, давно вышла из строя, у него ничего не получается. Самое главное его достижение, это передача на Землю недостоверных сведений. Фальшивые данные о богатстве здешних мест настолько ошеломляющие, что на Земле начали планирование постройки второй станции – разжиться на-халяву.
...
Пользуясь возможностями вычислительной техники и поставленного в лабораторию оборудования Юзеры наладили 3D – печать. Программируемая материя оказалась не такая уж и программируемая: из неё создавались предметы по заранее написанной программе, но, материал оставался с теми свойствами, с какими его загружали в аппарат, то есть, материально-несъедобными. Как хотелось младшему лаборанту напечатать на 3D принтере сочный бифштекс, но без качественной съедобной органики это было невозможно. Чернила из своеобразного пластика заменить было нечем. Однажды его поймали подкрадывающегося к принтеру с куском дерьма и научно-популярным языком объяснили положение дел: принтер не может преобразовывать одно состояние органики в другое. Старший лаборант нашёл технике другое, более приземлённое применение: он пытался создавать на аппарате вещи, которые можно будет с успехом обменять в базарный день на съестные припасы. Результатом его деятельности оказались уродские башмаки, больше похожие на лапти. Массивные. Несуразные. Они и предназначались для фарцовки. Сандалии из однородной массы выглядели нелепо – до картриджей, включающих разнообразные материалы, ещё не доросли. Только «чёрно-белая» печать...
...
Вопреки опасениям, Юзеры встретили разведчиков с распростёртыми объятиями, что только добавило подозрений. Чипа для винтовки у них не оказалось. Оказалась слёзная просьба – пожрать. Как не хотелось Проводнику делиться скудными запасами продовольствия, но, сострадание взяло вверх. Когда-то, давно, Юзеры, сами того не желая, оказали Алексею неоценимую услугу. Теперь, в благодарность за подаяние, они намекнули, где искать этот злосчастный чип – в «Центре связи».
От потерянных харчей многим стало дурно; Васька Дервиш лишился дара речи, а Гном Сосо чуть не упал в обморок. Мио Тхибить Тхуи отпаивала Витю Калахари каплями, состав которых был известен только ей одной, да ещё давно-давно почившей на кладбище Индо-Китая прабабушке. Значит, кроме вьетнамки – больше никому. Фриц Мэнс, из солидарности с коллегой-дармоедом, крутился рядом, желая тоже испить дармового зелья, но, ему доходчиво объяснили про невозможность сего действа, процитировав избитую истину: что русскому хорошо, то немцу – смерть. Пьер Тарантул, как несуществующую жвачку, машинально жевал потерянную жратву, вяло ворочая языком в пересохшей полости рта. Обильное слюноотделение не помогало справиться с засухой в глотке и от возникших противоречий, его грустные глаза просяще смотрели теперь уже на Юзеров, которые, незадолго до этого, смотрели на Проводника – куда веселее. Диггер, Николай Николаевич Копала, утешал себя тем, что среди потерянного не было сала, а Проныра, Нырков Пётр Семёнович, успокаивался надеждой: "Ещё добудем!" Экономист, Адам Смит, в мыслях подсчитывал убытки, переводя харчи в звонкую монету, не имевшую хождения на станции и только Ванька-Мутант, так ничего и не понял...
В итоге и перспективе, пришлось топать в "Центр связи", на что Проводник бросил короткую фразу:
– Час от часу не легче!
– А что? – насторожился Иван, не решаясь произнести большего, особенно про "Чёрных".
– Слышал бы ты, какие трансляции они устраивают по громкой связи, – ответил за Алексея Проныра.
После этих слов наступила гробовая тишина, которую постепенно стали нарушать тяжкие вздохи.
Глава шестая
Вооружены и очень опасны
По ходу следования разведчиков располагался «Ремонтный отсек», куда не мешало заглянуть, так как в нём, всё-равно, предстояло выяснить кое-какие детали по сборке плазменной винтовки, а также, имелась возможность разжиться холодным оружием, пусть и примитивным. Узнав, куда они направляются, Мутант спросил Проводника:
– А кто там живёт?
Алексей склонил голову в его сторону и посмотрев снисходительным взглядом, ответил:
– Банально – "Ремонтники". Вооружены и очень опасны. Одни арбалеты чего стоят. А уж "Чёрный Ремонтник"!
С этими словами он угрожающе посмотрел на Ивана и, выкатив страшные глаза, продолжил:
– Напрашивается что-нибудь отремонтировать. Все отказываются, но, в скором времени, обязательно что-то сломается и скорее всего то, что он порывался отремонтировать.
– У него ещё к тому же "чёрный глаз", – добавил Диггер.
– Слушай, ты, копальщик, – перебил его Проныра. Шёл бы ты лучше своё заныканое сало откапывать. Оно уже, поди, почернело от времени...
– О – проснулись, – хмыкнул Проводник, оценив взглядом почерневшего, от злости, Диггера. – Ты, Ваня, их не слушай, а лучше посматривай себе под ноги.
– А что – можно чего-нибудь найти?
– Насчёт того, что ты чего-нибудь найдёшь – я не знаю, а вот в ловушку угодить легко.
– Какую? – упадническим голосом спросил Мутант.
– Самострел, – равнодушно ответил Алексей. – "Арбалет". Он в ходу у "Ремонтников". Ловушка представляет собой обычный замаскированный арбалет, но, с рессорой от трактора "Беларусь". Кто и когда поставил в отсек эти запчасти, так и осталось загадкой. Не оставалось сомнения принадлежность снабженца к славянской группе народов. Такая штуковина способна пуляться целыми брёвнами и на сраной кобыле к ней не подъедешь.
– И мимо не проскочишь, – согласно кивнув головой, добавил Копала.
– Типун тебе на язык, – беззлобно отреагировал Проныра. – Если, Ваня, ты не встанешь на замаскированную панель, являющуюся спусковым механизмом самострела, то всё будет – "чики-пуки!"
...
«Ремонтный отсек» жил своей обычной жизнью. В отличии от некоторых, «Ремонтникам» приходилось не так худо. Всегда ломаются нужные вещи и не подлежат восстановлению собственными силами. Как про умельцев поговаривали злые языки: «Может быть, на хлеб с маслом им и не хватает, но бутерброды с дерьмом водятся постоянно». Отсек напоминал среднее, между технической лабораторией и занюханными мастерскими из древнерусской глубинки. Кругом чернели пятна отработанного масла и валялись грязные спецовки. Они мирно соседствовали с компьютерной техникой, которая так же была перепачкана отработкой. Впрочем, это не мешало ей выполнять свои функции. Мыслимые и немыслимые запчасти от неизвестных агрегатов горами лежали по углам, неизвестно для чего извлечённые из складских помещений. Это добавляло, к общей картине, сходство с блошиным рынком. Только покупатели отсутствовали...
В одном из помещений, одна группа рабочих устраняла внушительный пролом в полу, образовавшийся в результате небольшой химической аварии, а другой коллектив трудился над транспортировкой бочки с маслом. После небольшой перекантовки, неплотно закрытая крышка не выдержала гидроудар и масло из железной ёмкости хлынуло на ступени, ведущие вниз – в подсобное помещение. В это время, как раз возвращалась с перекура первая группа рабочих, о чём-то отчаянно жестикулируя руками. Матерные слова они активно подкрепляли языком жестов и не смотрели под ноги.
Главный носильщик, он же бригадир всех прочих бездельников, крикнул ротозеям, предупреждая об опасности:
– Васька! Витька! Осторожней! Эта лестница вся в машинном масле!
– Хренота – та – та – та – та!
– Наплевать – бать – бать – бать – бать!
Сидя на полу, они потирали ушибленные части тела и угрюмо смотрели в пролом, ведший на нижние палубы, в подпаёльные воды. Там скопилось отработка, ставшая уже давно эмульсией. Чего только не входило в её состав: вода, масло, дерьмо – это только малая часть перечисленного. Пролом предполагалось заделать в кратчайшие сроки – хоть досками от белого сортира.
На пороге подсобного помещения появился ещё один персонаж из дальних мастерских. Он ещё ничего не знал про случившееся и вёл себя крайне безалаберно. Обведя присутствующих рассеянным взглядом, пришедший приветственно помахал рукой и уверенным шагом направился к стеллажам, стоящим у противоположной стены помещения. Кубарем скатившись по скользкому лестничному маршу, он выругался на аглицком языке и продолжил движение. Не успев предупредить его о предательской лестнице, бригадир успел предостеречь его о другой опасности, крикнув гневным голосом:
– Джон! Смотри куда прёшь! Там в полу провал образовался!
– Херня – а – а – а – а – а!
Затухающий голос скоро ознаменовался слабым бульком, донёсшимся до места начала падения. Вскоре его сменил недовольный вой, нёсшийся оттуда же и громкие ругательства, сыпавшиеся сверху.
В соседнем помещении два рабочих клепали какую-то конструкцию. Со стороны это напоминало игру в "Салочки": один старательно пытался попасть по пальцам другого молотком, а тот, не менее старательно, всячески этого не допускал, проворно уворачиваясь от ударов. Молотобоец, от усердия, высунул язык, а обороняющийся весь трясся от напряжения, покрывшись крупными каплями пота. Наконец-то у них всё получилась и работа была завершена, а то бы неизвестно, чем бы эта "игра" закончилась. Скорее всего, госпитализацией обоих.
"Ремонтный отсек" жил своей обычной жизнью, в которой во всём чувствовалась рутина. Сюда можно было включить купание в подпаёльных водах, отбитые пальцы и прочие части тела...
...
Разведчики медленно, но уверенно приближались к владениям «Ремонтников», внимательно глядя себе под ноги и осматривая каждый подозрительный винт в стенах. Пока всё шло гладко и компаньоны несколько расслабились. Постоянно находиться в напряжении очень трудно, но, также трудно и сосредоточиться в нужный момент. Внезапно, за поворотом послышалась какая-то возня. Некоторые, от неожиданности, подскочили на месте, а в целом, все в нерешительности остановились. Фриц тихо подошёл к самому краю облезлой зелёной переборки и осторожно попытался выглянуть за угол. Заметив это, Проводник зло зашипел на него и отодвинул назад. У Алексея было «чёрное зеркало», не бликующее на свету. Хитрое покрытие позволяло видеть то, что находится за углом, не опасаясь быть обнаруженным и не отражало яркого света. Его Проводник и выставил на короткой палочке в соседний переход общего коллектора – у самого пола.
– Крысы, – сплюнув сказал Алексей и убрав зеркало в карман, спросил Мэнса: – Куда ты харю выставляешь?
– Э-э-э, – только и смог, что ответить немец, протягивая обе руки в сторону соседнего коллектора.
– Бэ-э-э! – передразнил его Проводник. – Если тебе так приспичило заглянуть за угол, то ложись на пол и выглядывай у самого плинтуса, а то так недолго и гайку из пращи словить по лбу. Или в глазик...
– А если у самого потолка? – оживлённо подхватил идею Калахари.
– Не пойдёт, – отрицательно помотал головой Алексей. – Что посередине угла голова появится, как грыжа на здоровом теле, что под потолком, как осиное гнездо – всё это вызывает в сознании противника отторжение и тут же привлекает его внимание.
– А у пола? – засомневался Виктор.
– У пола – другое дело. Во-первых: на нём постоянно валяется всяческий мусор и разбросанные вещи, в отличие от прочих мест, не говоря про потолок. Твоя башка, просто-напросто – затеряется среди хлама, а во-вторых – это психологический эффект.
– Как это-как это? – затараторил "Дармоед", под вопросительные взгляды остальных коллег.
– Просто, – заверил их Проводник. – За счёт высунутой "репы", посередине стены появляется нездоровый выступ. Наверху, голова, в подсознании наблюдателя, зрительно утяжеляет пейзаж, отторгая его от действительности. Все массивные устойчивые постройки строятся внизу шире, что делает их в глазах смотрящего очень устойчивыми и надёжными. Попробуй перевернуть пирамиду вверх ногами... Она, в твоём воображении, падать начнёт. Так же и с покраской: от тёмной краски внизу – к светлой наверху. Сделаешь наоборот – и в сознании всё перевернётся с ног на голову. Так что башка, вылазящая внизу, больше гармонирует с подсознанием наблюдателя, чем под потолком, как воздушный шарик... И хорошо, если на твоём пути попадётся простофиля, а не опытный разведчик. Тот сразу же залепит тебе в глаз чем-нибудь тяжёлым.
Фриц состроил удивлённое лицо и, глядя грустными глазами куда-то в пустоту, разочарованно выдохнул:
– Так вы тут психологией занимаетесь, вместо того, чтобы урожай выращивать?
– А як же! – радостно подтвердил Диггер. – Как ты собираешься распахивать железную делянку, пытаясь засеять её зёрнами кукурузы?
За следующим поворотом разведчики вышли на финишную прямую. Проводник заметно нервничал, причём, при каждом посещении неуравновешенных обитателей этого отсека. Впрочем, подобную ситуацию неуравновешенности можно было применить теперь ко всем жителям орбитального комплекса. Недоверие и подозрительность порождали желание избавиться от нежелательного посетителя, но чувство голода подсказывало другое – так всех клиентов разгонишь и никто уже больше не придёт к тебе ремонтировать никому не нужный пылесос.
Алексей подошёл к переговорному устройству, точно такому же, какие применяются на морских кораблях для связи командного пункта с машинным отделением. Естественно, в обычное время ими никто не пользуется. Для этого имеется современная трансляция: громкая и убедительная. Можно и по-тихому, чтобы не слышали верхние палубы, но, электроника всегда может выйти из строя, а это устройство надёжно, как сам торговый флот. Дёшево, просто и сердито. К тому же, здесь динамиков не было, а облезлая труба – была. Проводник приставил к ней пересохшие губы и громко позвал хозяев:
– Эй там – на вахте!
– Кто Гамлетов зовёт?! – отозвалось переговорное устройство глухим утробным звуком.
– Я – Лёха Проводник.
– А-а-а, – разочарованно ответила труба, понимая, что жратвы много не выкружить, во всяком случае, в ближайшее время, а только в перспективе...
– Заходьте, товарищ фашист, – великодушно разрешили на том конце связи, оперируя терминами, над которыми не задумывались ни на секунду. – Давай, не мешкай, а то в глухом кармане недавно видели подозрительные тени. Ловушки я отключил...
Эти слова подстегнули наших героев не хуже кнута и уже через пару секунд все пересчитывали друг друга во владениях "Ремонтников". Проводник сразу же уединился с начальником для душевно-рабочего разговора, а остальные разбрелись по отсеку, предоставленные сами себе и своим мечтам. Мио с удивлением разглядывала валяющиеся в углу несколько ржавых рессор от трактора "Беларусь" и искренне недоумевала: "Зачем на космической станции запчасти от сельскохозяйственного трактора. Или просто – трактора... Да какая разница?!" Душа истинной вьетнамской женщины отказывалась понимать русскую душу. С ней оказался солидарен Адам Смит, но больше всего возмущался Фриц, привыкший, как истинный немец, к непоколебимой практичности. Непробиваемой. Пьер Тарантул пребывал в неопределённости. Он мог не понять горячую русскую баню, с её берёзово-дубовыми орудиями пыток, а вот насчёт рессор... Полной уверенности, в окончательных выводах, не было. Когда он, ещё давным-давно, задал вопрос русским товарищам про песню Высоцкого и его намёки на ненужность в бане пассатиж и лыж, то они ему доходчиво объяснили, что Владимир был неправ: лыжами можно растопить печку, а пассатижами открыть печную дверцу, у которой сломалась ручка. Дёрнул за торчащий конец проволоки... Или дёрнуть заклинившую печную заслонку – она же горячая! Даже через рукавицу чувствуется. На лыжи, в конце концов, можно просто сесть в парилке, чтобы не касаться заиндевелым филеем разогретых досок лежанки.
Пока все предавались вынужденному безделью, Проводник выяснял условия ремонта плазменной винтовки. Начальник осмотрел сломанное оружие, поцокал языком и почесал затылок. Ознакомившись с технической документацией, он крепко призадумался. Держа в руках пожелтевшие листки бумаги, начальник ремонтников напоминал египетского сфинкса, пребывающего вне времени и пространства и вынужденного стоять посередине грешной земли. Алексей не решался выводить его из состояния прострации, а в голове постоянно крутилась мысль: "Когда это листки успели пожелтеть?" Побыв ещё немного в другом измерении, начальник наконец-то вернулся обратно.
– Да-а-а, – многозначительно протянул он. – Солидный геморрой ты себе подцепил. Ну, когда все запчасти будут в комплекте – милости просим. Попробую собрать всё это воедино... За определённую мзду, естественно.
– Ну конечно, – поспешно согласился Алексей, у которого всё-равно не было другого выбора, разве что самому собирать.
Все данные теперь были согласованы, собраны в кучу и оставалось только искать недостающие звенья в этом механическом пазле. Его фрагменты разбросаны по всей станции чьей-то щедрой рукой или злым провидением, но создавалось впечатление, что никак не случайно. Про случайности Проводник давно забыл, постоянно встречаясь с жёсткими закономерностями. Он уже было собрался уходить, как вспомнил ещё одно дело, приведшее горемык в этот отсек. После секундного раздумья, похожего на отсчёт такта пьяным солистом, Алексей протянул руку вперёд и мотнув головой, спросил:
– А холодным оружием разжиться нельзя?
– Есть кое-чего, но, в нерабочем состоянии, – ответил начальник. – Вот арбалет без тетивы. Плетёные металлические тросики, используемые в конструкциях арбалетов, быстро рвутся и их почти не осталось. Достань синтетические нити в "Лаборатории синтеза растений", для супертетивы и считай, что он твой. У нас будет запас, да и тебе с десяток синтетических тросиков сплетём, тоже про запас – на всякий случай.
Алексей мысленно выругался, но делать было нечего. Он обречённо вздохнул и задал последний волнующий его вопрос:
– А как насчёт сварочных электродов – для метания?
– Что ты, что ты! – возбуждённо запричитал начальник. – Только для работы осталось, по прямому, так сказать, назначению. Пока сваривали конструкцию баррикад, вокруг "Административного центра", чуть ли не все потратили. Да спёрли, половину... Ворьё...
– Ладно, – обречённо махнув рукой, сказал Алексей и попытался встать из-за стола.
Получилось это у него плохо. Спиртное ударило по мозгам и подкосило ноги. Собравшийся консилиум решил вынос тела не производить до теоретического утра. Там оно должно было само пойти, тело. Тоже – в теории.
Гном с удивлением разглядывал странный агрегат, вмонтированный в большой шарообразный резервуар и возвышающийся над людьми медным исполином. Во всяком случае, Сосо, с его маленьким ростом, показалось именно так. Он крутился вокруг него, как кот вокруг миски со сметаной. Заглянул или попытался заглянуть во все щели, но так и не пришёл к какому-либо выводу. Подошедший Пьер, бросив мимолётный взгляд на конструкцию, кратко резюмировал:
– Самогонный аппарат.
– Ректификационная колонка, – поправил его один из проходивших мимо ремонтников. – Жрёт, зараза, много!
– Энергии? – сочувственно спросил Тарантул.
– Закуски!
Все понятливо кивнули головами, уже не в силах отойти от чуда техники. На ночлег расположились табором прямо в цеху словно не желая расставаться с полюбившимися рессорами и особенно, с чудо-агрегатом. Рюкзачок под голову и баиньки. В темноте раздался чей-то голос: "Мио – перестань чмокать!" В ответ, вьетнамка разразилась страшной руганью, а мнения коллектива разделилось на два лагеря: одним представился употребляемым втихаря харч, а другим... И только одному привиделась нестандартная картинка – пожелтевший шмат сала.
Утром болели головы и всё остальное. Качественная очистка оставляла желать лучшего, несмотря на грозные размеры колонки. Или, как сказал неизвестный: "Пить надо меньше!" "Фраза настолько потрёпана в фольклорных высказываниях, что за неё скоро начнут бить!" – высказался второй неизвестный. Потом что-то сказал третий и в итоге – высказались почти все. Кто-чего сказал, осталось за кадром, и поэтому, так никто и не понял, кто с кем разговаривал.
Начинались суровые серые будни, после короткой вспышки яркого праздника. Не на другом конце станции находился "Центр связи" и предстояло идти туда. Некоторых смущали чёрные тени, которые, якобы, видели в глухом кармане, а путь, как раз, проходил мимо. Совсем рядом.
...
«Центр связи». Проживающие в нём «Бездельники», как их окрестили остальные обитатели комплекса, фактически таковыми и являлись. Центр имеет сеть наружных антенн, а связываться, практически, не с кем. От Земли, время от времени, доносятся только отдельные обрывки увещеваний, в которых говорится, что всё хорошо. От скуки, они тоже, как и остальные участники полёта, поделённые на группировки, пытались защитить себя от назойливых посетителей. Те не шли, но на всякий случай, в лаборатории связи разработали кое-какие ловушки, способные сдержать агрессора на подступах к центру. Например – звуковая. Её «Бездельники» назвали «Понты». Используется, как чисто психологическая. Особенно, такая команда, как: «Стоять, собака!» Вторая более внушительней и, одновременно, опасней – «Шило». Если не срабатывает пункт "А", переходят к следующему пункту – ультразвук. Ну, тут только успевай уши зажимать, если нет надёжного гермошлёма. Беруши тоже не помогают.
