Текст книги "Бесплатное космическое путешествие (СИ)"
Автор книги: Николай Шмелёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
А всё-таки, – уточнил директор у главного инженера, – что с принтером не так?
– Дерьмо поступает на переработку в лоток устройства и в виде пасты, возвращается в картридж принтера, оставаясь тем же дерьмом, но красиво оформленным и упакованным.
– Дизайн – превыше всего! – весело отозвался Котомазов, обнажая все тридцать два зуба.
– Погодите-ка, – вмешалась заместитель директора. – С нами пытались связаться "Водяные" из "Бассейнов". У них на "Болоте", то есть в заболоченном отсеке, мокриц развелось – прорва! Девать их некуда и охотников за ними нет!
– При чём тут мокрицы? – удивилась технолог производства.
– При том! – вещала Юхансон Индхильд возбуждённым голосом. – Они родственницы крабов, как бы парадоксально это ни звучало.
– С ума сошла? – осведомился Котомазов, брезгливо прикрывая рот рукой.
– А что – из дерьма готовить лучше, что ли? – с иронией в голосе спросила Индхильд. – Между прочим, в Африке мокриц жарят и трескают, как у вас в России семечки.
– Так тож в Африке! – хором отозвался русский коллектив.
Юхансон прищурила глаза и пригладив рыжую шевелюру и сказала:
– Ничего, немного погодя, когда наступит настоящий голод, вы вспомните и про меня, и про то, какие жирные были у мокриц бока.
– Вот про тебя они и вспомнят, – недовольно буркнул Кот, отворачивая взгляд в сторону.
В стенах заводской конторы планировалась экспедиция на "Болота" за мокрицами. Имелась смутная информация, как о месте охоты, так и о самих крабьих родственниках. Слухи о том, что они огромны, никто не мог: не подтвердить, ни опровергнуть. Люди уходили в полнейшую неизвестность, полагаясь только на себя и на багры с топорами. В состав группы не вошёл ни один из руководителей, а снабженец Крамер, когда ему намекнули на то, что это входит в обязанности снабженца, тут же прикинулся больным. Экспедиционный корпус, в итоге, оказался сплошь из рядовых обитателей завода. Оставшись без руководителя, они сами выбрали себе вожака и кое-кто стал подозревать, что об этой банде ещё услышат, а в стены родного завода группа уже не вернётся никогда.
...
Проводник устало смахнул со лба пот и тихо сказал:
– Неподалёку находится "Завод по производству синтезированной и синтетической пищи". Неплохо бы затариться продовольствием, которое изрядно поредело.
– Зато полегчали рюкзаки за плечами, – недовольно проворчал Проныра.
– Ты что, Пётр Семёнович, не хочешь запастись продуктами? – удивился Алексей, под одобряющий ропот остальных компаньонов.
– Ну чего раскричались? – прикрикнул на них Нырков. – На заводе – не хочу! Хоть один из вас пробовал что-нибудь с этого предприятия? Нет? Тогда понятно...
– А что такое? – заботливо спросил Диггер, принюхиваясь к запахам, доносящимся со стороны заводской территории.
– Что-что! – передразнил его Проныра. – В рот не вломишь эту жрачку – вот что!
Лысина Карапузова взопрела, как никогда, а стёкла очков моментально запотели, когда он увидел Проводника в сопровождении такой живописной компании. Алексею показалось, что больше всего директора напугал Ванька-Мутант, но ни тот, ни другой, вида не подали. Даже больше: опытный глаз разведчика отметил в поведении Ивана полную отрешённость от возвышенно-духовных проблем – он с интересом наблюдал за производственным процессом. Намётанный глаз Алексея так же определил то, что Мутант находится в этом месте первый раз в своей жизни.
– Ты чего такой загадочный? – спросил Проводник Карапузова.
– Да вот – думал нападение, а у меня половина бойцов ушла на "Болота".
– Зачем? – удивился Алексей, с изумлением разглядывая поджарую фигуру директора завода.
– За мокрицами...
Кто-чего жевал в этот момент, тот тем чуть и не подавился. После краткого введения в курс дела, Проводник почесал затылок и задумчиво сказал:
– Семечки, говоришь...
– Да-да, – добавил Витя Калахари. – Эти семечки пожрут всех твоих заготовителей. Кстати, кого-кого, а вот мокриц мы на "Болотах" не видели.
– Так вы оттуда? – оживился снабженец, радуясь, что совесть его чиста – заготавливать нечего.
– Проездом, – ответил Васька Дервиш, небрежно махнув рукой.
Фриц Мэнс напряг мозговые извилины, пытаясь проникнуть в тайны великого и могучего русского языка, но, проплутав там некоторое время, так ничего на свет и не извлёк. Он ещё раз напрягся и, обречённо махнув рукой, спросил:
– Послушай, Василий: мы же шли, а не ехали, а ты говоришь – проездом.
– А-а-а, – застонал Дервиш. – Фриц – проехали...
– Ну вот – опять, – растерянно промычал немец.
В диалог вмешался Проныра:
– Послушайте вы – наездники! Хватит вам хернёй заниматься. Разговаривать больше не о чем? А тебе, Фриц, уже давно пора усвоить, что в русском языке не все вещи называются своими именами, а бывает и так, что не своими... Такая, вот, фигня! Забыл, как по науке называется.
Молча жуя синтетический бифштекс, многие русскоязычные разведчики вспомнили старые карикатуры, сравнивающие это мясное блюдо с подошвой ботинка, но, если в сатире критиковалась жёсткость жаркого, то в настоящий момент, кроме твёрдости, присутствовал вполне правдоподобный запах и привкус вышеупомянутой обуви. Проныра с шумом сплюнул несъедобную "подошву" и вытирая рот платком, спросил Проводника:
– Ну, Лёха, а теперь куда оглобли направим?
– Нас ждут чудные зверушки в неподражаемом "Зоопарке"...
Глава шестнадцатая
Чёрная оса
«Зоопарк». Контингент, его обслуживающий, все называли «Зверобоями» или «Скорняками». Кто-как называл... Главным смотрителем «Зоопарка» была назначена норвежка Эир Сван. Чистая бестия; вылитая Валькирия; настоящий потомок истинных варягов. Зверушки, содержащиеся в клетках и размножающиеся здесь же, задумывались, как серьёзное подспорье всевозможным заводам и лабораториям, производящих пищевые продукты. Эта версия для толпы – для отвода глаз. Настоящим делом потомок древних воителей занималась за укреплённой дверью секретной лаборатории. Дверь была не только сильно укреплена, но и тщательно замаскирована. Если этих мер казалось недостаточно, к двери подкатывалась клетка со львом. Клетка на колёсах, но в целом, не вызывающая никаких подозрений. Что творилось за дверью – не знал никто. Остальных сотрудников, которых спецслужбы прикомандировали к «Зоопарку», выбрали не то, чтобы недалёких, но простых – из жителей сельской местности, которые не приучены задавать научных вопросов. Тем более, думать сверх меры. Единственным, кто ещё знал кое-чего или просто догадывался, был смотритель, заместитель Эир, украинец Житомир Гончарук. Ему, время от времени, приходилось помогать начальнице и кое-что пришлось поневоле увидеть. Этот факт подтверждает то, что Сван не раз ему нашёптывала: «Проболтаешься – узнаешь то место, куда Макар телят не гонял!» «Никуда он их не гонял!» – оправдывался Гончарук. – Макар бы мне доложил". В эти моменты Валькирия в сердцах сплёвывала и спешным шагом покидала несостоявшееся ристалище, кляня почём зря всех обитателей отсека. Макар, которого имел ввиду смотритель, был рабочий, белорус Макар Мартынюк. Он постоянно возился у клеток и кормил зверей. В основном – парнокопытных и не очень, которые жуют сено, а Мартынюк – нет. Недолюбливал он сено, а мяса, чтобы накормить льва, ему не доверяли, справедливо полагая скорую кончину зверюги от истощения. Бок о бок с Макаром трудились ещё два рабочих: мексиканец Агостино Рамирес и Пауль Штраус, по кличке, естественно, «Страус». Пауль был: то ли немец, то ли австриец, что впрочем, не мешало ему подходить к делу с типично немецкой педантичностью. Корма животным выдавались по весу, скрупулёзно подсчитанному на калькуляторе, вплоть до грамма. Прямой противоположностью Штраусу являлся мексиканец. Когда Агостино задавал зверюгам корм, последний разлетался по всему помещению, чтобы это ни было. И всё действо – под весёлое улюлюканье, с пританцовкой. Где-то посередине, между вышеописанными персонажами, находился Макар Мартынюк, так часто упоминаемый начальницей.
Привезли синтетическое сено, специально выращиваемое для "Зоопарка" на дальних лугах глухой оранжереи, про которую можно сказать словами начальницы Мартынюка: "Куда Макар телят не гонял". Вопросом о том, почему синтетическое сено растёт, а не производится на фабричном комбайне завода, рабочие "Зоопарка" себе голову не забивали. Что растёт, что не растёт – какая разница! Лишь бы животные кушали. Ходили слухи о том, что дальние луга планировались специально для местной секретной лаборатории, но подтвердить или опровергнуть эту информацию было некому. Да и незачем... Гончарук ковырнул вилами пласт синтетики и отделив небольшой кусок, внимательно к нему присмотрелся. Взяв его в руки, он поднёс сено к носу и с шумом понюхал.
– Ну, чего тебе не нравится, – подал голос Мартынюк. – Сено, как сено!
– Не нравится, – настаивал на своём Житомир. – Какое-то оно странное, на этот раз...
– Чего тут странного! – вмешался в разговор сверхвозбудимый мексиканец. – Всё сожрут и ещё попросят!
– А если околеют? – поддержал Гончарука осторожный немец. – Потом с нас и спросят...
Макар почесал затылок и робко возразил:
– А чего это с нас-то? Вон снабженец – его и к стенке!
Снабженец Виталий Борисович Новгород-Северский стоял неподалёку и наблюдал за разгрузкой кормов. Житомир посмотрел на него и, тяжело вздохнув, крикнул:
– Каких людей гробят!
Подошедший зоотехник чешка Яна Дворжак удивлённо спросила:
– Вы чего тут раскричались?
– Да вот, – Макар показал рукой на снабженца. – Расстреляют скоро русскую элиту.
– Чего это? – удивилась Яна, исподлобья разглядывая тощую фигуру Виталия.
– Посмотри на привезённые корма, – вмешался Гончарук.
Зоотехник помяла в ладони маленький кусок синтетического сена и не обнаружив ничего подозрительного, недоумённо спросила:
– Ну, и что не так?
– Не работала ты с кормами так плотно, как мы, – ответил Пауль. – Тебе всё кажется единым, но это сено отличается от привозимого ранее. Чем – понять сами не можем, но – отличается.
– А едят? – поинтересовалась чешка.
– Жрут, как милые! – весело подтвердил мексиканец. – Ещё попросят – можешь не сомневаться!
Через несколько часов, после очередного кормления зверушек, Штраус неспеша шёл мимо рядов клеток.
Белые кролики насторожили Пауля. Они смотрели на рабочего из-за решётки красными немигающими глазами. Сзади подошёл Мартынюк и, выглядывая из-за плеча немца, спросил:
– Чего ты тут замер? Стоишь как вкопанный.
Пауль не оборачиваясь показал на клетку с кроликами прошептал:
– Видишь кроликов?
– Ну...
– Почему у них такие красные глаза, как у демонов?
– Наверное, от недосыпания...
Подошедший Агостино внёс на рассмотрение свою версию:
– Да нет – кролики с похмелья, после длительного возлияния!
Подошедший смотритель "Зоопарка" прояснил ситуацию, почему-то так взволновавшую рядовых работников:
– У них от природы глаза такие.
– Это у альбиносов, – возразил Штраус. – Эти-то, кролики, серые...
– Да – действительно, – согласился Гончарук, растерянно разглядывая красные немигающие глаза, которые, казалось, засветятся в темноте, если выключить освещение.
Присоединившийся к толпе снабженец, глядя на ушастых нервно поёжился, как от сильного озноба. Пристально всматриваясь в кроличьи физиономии, Виталий Борисович неожиданно заявил:
– У меня такое впечатление, что эти звери скоро не ограничатся употреблением в пищу зелёных насаждений, а потребуют человеческого жертвоприношения.
Мексиканец весело подмигнул и почти пропел:
– Вот зоотехника и скормим.
Пауль шутки не понял и решительно возразил, руководствуясь чисто немецким порядком:
– Зоотехник у нас в единственном числе, поэтому, личность, в принципе, неприкосновенная.
В это время появилась Яна, на что Макар озвучил известную поговорку, практически ставшую истиной:
– На ловца и зверь бежит!
Дворжак осмотрела своих подопечных и взволнованным голосом пропищала:
– Надо позвать ветеринара!
Ветеринар Гарри Уильямс не замедлил явиться на зов и через пять минут, он уже осматривал аномальных зверушек, сохраняя выдержку и спокойствие, в духе истинных англичан. Но даже невозмутимый потомок англосаксов не смог до конца скрыть своего волнения. Гарри дали прозвище, памятуя старый фильм про жизнь и быт Дикого Запада. Теперь его звали "Свирепый". Он протёр платком пенсне в золотой оправе и тихо сказал:
– Надо срочно позвать Валькирию.
– Это невозможно! – резко возразил Гончарук. – Она заперлась в своей лаборатории и не вылезает оттуда уже третьи сутки.
– Да-да! – подтвердил Штраус. – Мы и в дверь барабанили...
– Но есть же запасные ключи? – недоумённо спросил ветеринар.
– Хрен ли толку! – почти крикнул Мартынюк, в сердцах сплёвывая на пол. – У начальницы на внутренней стороне двери есть массивная задвижка, к которой отсюда решительно не подберёшься. Если только просверлить отверстие... Дрели-то не найдёшь. Надо кому-то идти к "Ремонтникам".
Макара, как автора предложения туда и послали, с предупреждением, чтобы без коловорота не возвращался. Его сутуловатая фигура скоро скрылась за поворотом, а остальные вернулись к своим привычным обязанностям. Овцы блеяли, коровы мычали, а зоотехник стонала, представляя себе, сколько ещё сена нужно выпросить в оранжерее для такой оравы парнокопытных. Эир Сван, в данный момент, этот вопрос, похоже, не очень-то интересовал... Молоко, в чистом виде, на станции популярностью не пользовалось, так как быстро скисало. Становясь прогорклым, оно уже плохо подходило для утоления голода. Кроме жидкого самопроизвольного стула, неудержимого в своей стремительности, от молока ничего не ждали. Продукцию фермы сквашивали, производя кефир и сыр. Масло, полученное в результате производственного процесса, в последствие топилось. Топлёное масло сохранялось куда дольше обычного, но вкус имело препротивный.
В ожидании возвращения гонца, снабженец подошёл к двери секретной лаборатории и приложив ухо к холодному металлу, прислушался. Подошедший следом ветеринар сделал тоже самое. Новгород-Северский нахмурил лоб и спросил англичанина:
– Ну как, Гарри, что-нибудь слышно?
– Да вроде бы есть какие-то шорохи, – неуверенным голосом ответил Уильямс. – А может быть – померещилось.
Зоотехник, последовавшая их примеру, вынесла своё предположение:
– Такое впечатление, будто бы работает вентилятор.
Житомир Гончарук скорбно вздохнул и сказал:
– А мне показалось, что там сало жуют...
Жуют внутри сало или наклеивают марки, оставалось только догадываться. И ждать возвращение посыльного. Чем, поневоле, все и занимались. Слоняясь без дела мимо клеток, снабженец обратил внимание на свинью, у которой на спине кто-то закрепил странное устройство в виде цилиндра. Виталий Борисович с удивлением рассматривал загадочное приспособление, после чего спросил зоотехника:
– Яна, а это что такое у свиньи на спине? Твердотопливный ускоритель?
– Это заказ от Портного из блока трансплантологии "Медотсека".
– Чо?
– Ни чо! – резко оборвала его Дворжак, отворачивая взгляд в сторону. – Лучше ветеринара спроси – он монтировал капсулу.
Представленное в профиль лицо чешки выражало полное презрение к неучам. Если бы Виталий Борисович носил фамилию Мудаков, то всё было бы в порядке, но Новгород-Северский... Это уже слишком! Она выпятила нижнюю губу, подражая портретам со старинных испанских золотых монет и Бориске, как называла его чешка, хотелось туда нагадить. Со смаком; с наслаждением...
Он подошёл к ветеринару и спросил:
– Послушай, "Свирепый Гарри", чего это у свиньи на спине торчит?
– Это научное исследование, – пояснил Уильямс. – Внутри капсулы чужеродные, для свиньи, клетки одного внутреннего органа гориллы. У свиньи он удалён. Больной был... Нужное вещество попадает внутрь капсулы, преобразуется, в соответствии с функцией этого органа и вводится внутрь свиньи.
– А почему такая сложность? – удивился снабженец. – Капсула...
– Вот именно, что никакой сложности, – возразил ветеринар. – До контейнера не доберётся иммунная система свинки, охраняющая её от внешнего вторжения чужеродных клеток. Если бы не она, знаешь, сколько гибридов могло бы образоваться?
– Как вы с гориллой-то справились?
– Она сама с собой справилась! Обожралась синтетических бананов...
Виталий Борисович выгнул брови дугой и вежливо осведомился:
– Это что – Агостино Рамирес расщедрился?
– Ага, – съязвил англичанин. – Родственников подкармливает.
Дав несколько секунд на обдумывание сказанного, Уильямс добавил:
– Горилла сама отняла у мексиканца бананы, дав, при этом, такую затрещину, что его сомбреро до сих пор ищут в соседних отсеках.
Он ещё раз на секунду замолчал, а затем закончил:
– Были бы мозги – было бы сотрясение...
Новгород-Северский понятливо кивнул головой и задумчиво сказал:
– То-то я смотрю – у мексиканца усы торчат в разные стороны, как берцовая кость в носу аборигена африканского континента. Раньше их размер синхронизировали широкие поля национального головного убора, а теперь, шерстяным мётлам ничего не мешало колоситься во всей красе.
Он на секунду задумался и сказал:
– Я представляю себе такую насадку на...
Нервный смешок пробежал по нестройным рядам "Зверобоев". Веселились все, кроме зоотехника. Яна наотрез отказывалась понимать пошлые шутки, считая себя дворянкой в седьмом колене. Хоть это её утверждение никто не мог опровергнуть, но и доказательств не имелось.
Смотря в сторону курятника и гусятника, Виталий Борисович неожиданно спросил:
– Я слышал, что наша Валькирия хочет вывести гигантского бройлера?
– А именно? – не понял ветеринар.
– Небольшого птицетазового, а соответственно, травоядного динозавра. Если это так, то я столько сена не достану!
– Эти слухи сильно преувеличены, – успокоил его англичанин. – Мяса, конечно, было бы много, но...
– Что – но?
– Где взять яйца динозавров?
Снабженец хмыкнул и прошептал на ухо ветеринару:
– Мне рассказывали, что в некоторых лабораториях произошли массовые мутации животных особей в сторону гигантизма, от воздействия какого-то излучения. Вот Валькирия и хочет подвергнуть этому облучению наших куриц...
Уильямс почесался, как порядочный неуч и неуверенно сказал:
– Ну, не знаю-не знаю... Это маловероятно!
– Посмотрим, – не менее загадочно прошептал снабженец.
...
Проводник огляделся по сторонам и неуверенно сказал:
– Кажется – пришли...
– Что значит – кажется, – опешил Проныра, – ты что – заблудился?
– Да нет! – раздражённо отмахнулся Алексей от занудного компаньона. – Просто замечтался.
Витя Калахари озорно подмигнул вьетнамке и весело пропел:
– Пусть приснится дом родной, Мио с...
– Господа гусары – молчать! – крикнул Васька Дервиш, резко остановив весельчака громогласным приказом.
Но – поздно. Все русскоязычные члены группы уже ржали, как лошади на ипподроме. Фриц наклонился к уху Диггера и тихо спросил:
– А что, всё-таки, ему приснилось?
– Всяко не сало, – хмуро ответил Копала. – У этих весельчаков только бабы на уме.
– Да уж, – прокомментировал сказанное Проныра, не переставая при этом смеяться. – В этот сейф сало не спрячешь.
– Это в теории, – ещё сильнее засмеялся Калахари. – А в принципе...
– Хватит вам, – оборвал зубоскалов Проводник. – Соблюдайте бдительность. Кто его знает, что может случиться в "Зоопарке".
– А чего там может произойти? – настороженно поинтересовался Экономист.
– Всё – что угодно! Сбежит, к примеру, горилла из клетки и ждёт нас за ближайшим поворотом...
– Все гориллы – вегетарианцы, – пояснил Адам. – С гастрономической точки зрения, мы её не интересуем.
– Ну, тогда лев, – пожав плечами, продолжал развивать мысль Алексей.
– Там и лев есть? – удивился Тарантул, интуитивно нащупывая на поясе нож.
– Есть, – подтвердил Проводник. – Как мне по-секрету рассказали, он охраняет вход в секретную лабораторию.
– Что за лаборатория такая? – насторожился Иван.
Алексей размял плечи и хлопнул Мутанта по плечу. Это означало, что рассказ предстоит долгий или, по крайней мере, не укладывающийся в две-три фразы.
– Поведали мне по-секрету информацию, которую можно проверить только на месте. Верить ей или не верить – личное дело каждого. Ну так вот: раньше в "Зоопарке" работало человек двадцать или больше, а теперь только восемь.
– А куда остальные подевались? – удивился Фриц.
– Кто его знает? – задумчиво ответил Проводник. – Но числятся все пропавшими без вести. Вот такие дела...
– Может быть просто-напросто сбежали? – предположил Проныра.
– Куда, Пётр Семёнович? В лес? За борт? Или на "Болота"?
– А что? – оживился Экономист. – Мумию мы там видели...
Алексей отрицательно покачал головой и твёрдо возразил:
– Нет, Адам! Эту мумию, скорее всего, туда принесли, с глаз долой, то есть подальше от места преступления. Не удивлюсь, что если не из секретной лаборатории "Зоопарка", то из какой-нибудь другой лаборатории. Как я уже понял, их, на станции, понапихали во все углы – опыты на нас ставить.
– Дела, – вздохнул Витя Калахари, дружески хлопнув вьетнамку по плечу. – Что, Мио, загрустила? Не робей – пробьёмся!
Васька Дервиш почесал себя за ухом и спросил почтенное собрание:
– Но как быть с маршевыми двигателями? На кой хрен нужны эти исследования, если станцию планировали отправить в свободный полёт? Как они намеревались получить результаты этих долбанных исследований?
– Да, – согласился Алексей. – Вот тут-то нестыковочка вышла. Возможно, две службы не согласовали между собой план действий по эксплуатации станции.
– Или намеренно противостояли друг другу, – догадался Тарантул.
– Вот именно, Пьер, – согласился Проводник. – Это уже ближе к истине. Но, вернёмся к нашим баранам в "Зоопарке". Про секретную лабораторию легенды ходят. Усиленно муссируются слухи про "Чёрную осу", но что это такое, никто не знает. Один умный человек выдал мне коротенькую справку о том, что это мутировавшая "изумрудная тараканья оса". На Земле этот маленький хищник размножается крайне мерзким способом, даже по меркам мира насекомых. Короче: самка осы жалит таракана в голову и тот становится зомби. Сам шестиногий передвигаться не может, то есть ходить способен, но ориентироваться – нет. Некуда ему идти! Оса хвать таракана за усы и тащит к себе в нору. Тот послушно следует за ней. Там она откладывает в тараканью башку яйцо... Когда личинка вылупляется, то съедает таракана заживо.
– Это чего, – испуганно спросил Гном, – такая тварь живёт в "Зоопарке"?
– Успокойся, Сосо! – осадил его Алексей. – Во-первых: это только слухи; во-вторых: разговор шёл про секретную лабораторию, а тебя не то что в неё – на порог "Зоопарка не пустят!
Все приумолкли, угнетённые невесёлым рассказам и настало время Ивана лезть с расспросами к наставнику. Его интересовало всё: утки в пруду, гуси на лугах и яйца в инкубаторе – вплоть до петушиных боёв. Проводник перебил его измышления, состроив таинственное лицо и шёпотом поведал:
– Один раз в инкубатор принесли странное яйцо. Оно как бы светилось изнутри...
– И что? – вытянув шею, спросил Иван.
Алексей перевёл состояние лица в каменное и гробовым голосом ответил:
– Вылезло такое...
Кто понял – засмеялся, а Проводник продолжил страшилки для Мутанта:
– Ты про "Чёрного зверобоя" слышал? Нет? Он ходит в облике матёрого волка – оборотень, короче.
– Почти напугал, – улыбнулся Проныра.
Дервиш усмехнулся и спросил:
– А почему зверобой, а не зверолов, например? Ты же про "Зоопарк" страшилку рассказываешь?
– Потому что местных обитателей так зовут: кто называет их "Зверобои", а кто – "Скорняки".
Между делом группа вступила во владения "Зоопарка", по ходу следования разглядывая животных в клетках. Казалось, хозяевам нет дела: ни до животных, ни до разведгруппы, беспрепятственно шатающейся по чужой территории. Проводник объяснил это просто:"Сами зверюги являются отличной сигнализацией. Попробуй только кого-нибудь умыкнуть: вой поднимется такой, что с вилами прибегут не только "Зверобои", но и соседние отсеки – на всякий случай".
Подойдя к двери конторы, все в нерешительности остановились и даже Проводник не сразу принял решение, что делать. Зато у Фрица, по всей видимости, заиграли гены, доставшиеся ему от отца и деда. Он презрительно посмотрел на хлипкую дверь и довольно грубо пиннул её ногой. На стук вышла зоотехник Яна Дворжак. Фриц, у которого ещё не выветрился из головы самодельный шнапс, выкрикнул:
– Матка: млеко, курка, яйко?!
– Пан фашист – чеши свои! – не растерялась чешка. – Других яиц, станция уже год не видела. Наши куры нестись отказываются!
– А страусиные?
– Страус – тебя спрашивают!
– Сколько раз тебе говорить! – донёсся из глубины помещения недовольный голос. – Не страус, а Штраус!
– Тем более! – недовольно прошипела Яна. – К тебе тут земляки...
Обычно сдержанный Пауль взорвался. Внутри конторы раздался звон падающей посуды и грохот разбрасываемой мебели. Видимо, сказалось напряжение последнего времени. Бешено вращая глазами, Штраус появился на пороге, готовый прибить зоотехника, которую, он тоже, по всей видимости, ненавидел на генетическом уровне. Дворжак поспешно ретировалась, не дожидаясь нападения, а немец застыл на крыльце. Он несколько секунд разглядывал пришедших и заметив скромную фигуру Мэнса, неожиданно закричал:
– Фриц! Это ты?!
Фриц прищурил глаза и с недоверием спросил:
– Пауль?
– Я-я! – обрадованно подтвердил Штраус, раскинув руки в стороны.
Для обычно сдержанных немцев, встреча оказалось бурной. Два друга вспомнили всё, начиная с пивных Мюнхена, до публичных домов Гамбурга. Портовый город северной Германии вызывал в них чувство умиления, а столица Баварии – неуёмную тоску. Пиво-то взять неоткуда! Контакт со "Зверобоями" был установлен и настало время выяснить судьбу навоза.
– Нужны фекалии экзотического зверя – бестселлер навозной кучи, – с юмором пояснил суть дела Алексей.
Пауль почесал затылок и, недоумённо пожав плечами, сказал:
– Ничего не слышал про такое. Может быть, в лаборатории начальницы это есть? Смотритель как-раз собирался взламывать запертую изнутри дверь. От Валькирии ни слуху, ни духу. Мы уж стали подозревать худшее. Если поможете, то можете рассчитывать на...
Тут он запутался в определениях и узнав про то, зачем разведчикам редкий навоз, посетовал на то, что некоторые животные сильно бодаются. Шибко сильно... И про то, что такие бронежилеты, которые шлёпают "Инженеры", могли бы исправить это положение. "Замкнутый круг, какой-то, – подумал Алексей, недовольно хмурясь. – Шнапсом обойдётесь!" Радовался Проводник внесённой ясности: теперь было доподлинно известно, что экзотическое животное содержится в недрах секретной лаборатории, а вместе с ним и его фекалии.
"Скорняки-Зверобои" в полном составе собрались перед входом в секретную лабораторию. Не хватало только Макара Мартынюка, который, по всей видимости, заблудился где-то на подступах к "Инженерному отсеку". Или в другом месте. Клетку со львом отодвинули подальше, на что животина отреагировала по-своему: Лёва встал, повернулся спиной и подняв заднюю ногу, длинной струёй обмочил обидчиков. "Скорняки" кляли его последними словами, а разведчики, остававшиеся, во время перемещения клетки, в стороне, тихо хихикали.
Смотритель ещё раз прислушался, приложив ухо к двери и для верности, громко постучал. Ответа не последовало и настал момент истины. Он подошёл к Алексею и спросил:
– Так у вас что – дрель есть?
– Хуже.
– Взрывчатка, что ли? – испугался Житомир.
– Да нет, – успокоил Алексей смотрителя. – Всё гораздо проще. И сложнее...
Он попросил Гончарука нарисовать примерное место расположения металлической задвижки. Тот уверенно вывел мелом корявый рисунок и отошёл в сторону. Проводник достал из рюкзака небольшую гильзу, напоминавшую одноразовую ракетницу, только не в картонной, а в металлической оболочке. Направленный взрыв кумулятивного пиропатрона выжег в двери аккуратную дыру. Дверь со скрипом поддалась и перед глазами присутствующих открылась страшная картина. Эир Сван, главный смотритель зоопарка, стояла в углу, как зомби – с открытыми глазами, которые ничего не выражали. Отрешённый взгляд указывал на действие сильного яда гигантской чёрной осы с изумрудными боками. Сама оса лежала перед дверью. В её груди зияло выжженное отверстие. Вероятно, хищница почувствовала присутствие посторонних на своём врождённом тепловизоре, с помощью которого она отлично видела нервные центры нападающих врагов. Тем самым, крутясь у двери и не имея возможности добраться до новых жертв, оса попала под струю кумулятивного пиропатрона. Гарри Уильямс приподнял прозрачное осиное крыло и тихо сказал Дворжак:
– Вот, Яна, и твой вентилятор.
Зоотехник интуитивно отшатнулась, с ужасом разглядывая гигантское насекомое. Она понимала, что тоже могла стать её жертвой, если бы не оплошность начальницы. Её постигла трагическая смерть. Ветеринар осмотрел неподвижную фигуру Эир Сван и сделал неутешительный вывод:
– Это ещё не смерть... Внутри Валькирии развивается личинка! Если это не остановить – обитателям станции конец!
– Что же делать? – спросил его смотритель Житомир Гончарук, оставшийся за старшего и отлично понимающего, что ему придётся принимать непростое решение.
– Сжечь! – твёрдо заявил Уильямс.
– Лучше всего, оттащить её в "Медблок", – возразил смотритель. – Пусть там принимают решение.
– А кто потащит? – иронично спросил ветеринар. – Макар уже сходил за дрелью – до сих пор не пришёл! Да пойми ты – мозгов у Валькирии уже нет. И противоядия нет! Не разрабатывали на Земле такие препараты. Оса там маленькая-маленькая и охотится на тараканов. Скоро личинка вылупится из яйца и сожрёт мозги, в первую очередь. Потом всё остальное... Опасность, для всей станции!
В это время прибежал запыхавшийся Макар: без дрели, без штанов, если не считать оборванные лоскуты брюками и с синяком под глазом.
– Где это тебя так? – удивился Гончарук.
– На "Полицаев" напоролся! – взволнованно ответил Мартынюк. – еле ноги унёс!
– Да как тебя к ним-то занесло? – воскликнул снабженец, разглядывая облезлую фигуру рабочего. – Это же в стороне – хрен знает где!
– Видимо, "Полицаи" предприняли вылазку, но, все были без огнестрельного оружия. Хорошо, что я пустой шёл – брать нечего!
Стало ясно – в медблок тащить зараженную начальницу очень рискованно. По станции гуляет банда и неизвестно, что предпримут эти голодные головорезы, достанься им в руки экспедиция в "Медблок". Мартынюк отдышался и растерянно уставился на свою начальницу. Затем на гигантскую осу и на раскуроченную дверь. Макар медленно крутил головой по сторонам и ждал ответов, не задавая вопросов. Рамирес похлопал его по плечу и первый раз в жизни не засмеялся.
Прежде чем решить, что делать с Валькирией, решили осмотреть лабораторию, во избежания дополнительных, а оттого неожиданных, сюрпризов. В соседнем помещении, вдоль стены стояли пятнадцать человек, ещё не успевших: ни разложиться, ни мумифицироваться. Даже при беглом взгляде было ясно, что их постигла совершенно другая участь и гигантская оса, в этом случае, была не при чём. Гончарук аж присел, когда увидел эту картину.
