Текст книги "Девушка и звездолёт (СИ)"
Автор книги: Николай Владимиров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
«Вот это и называется – помяни чёрта!..».
На асфальтированном «пятачке» перед входом в опустевшее заводоуправление стояла та самая, «светлая» светловолосая девушка – неожиданно маленькая, очаровательно чумазенькая, выглядевшая так, словно только что прошла пешком по дну болота. На левом виске темнела свежая ссадина с кровоподтёком, длинная серая юбка измялась и запачкалась, белая блузка была разорвана, а в прижатых к груди руках была зажата маленькая серая туфелька.
_______________________
Сёмка (Семён) Давыдов и Лушка – персонажи романа Михаила Шолохова «Поднятая целина».
Хотя настоящим автором романов «Тихий Дон», «Поднятая целина» и «Донских рассказов» был вовсе не Шолохов…
Глава девятая. Городок наш – ничего…
– Аллё! Простите, пожалуйста, здесь есть кто-нибудь?
Остановившись посреди улицы, Марина в недоумении посмотрела по сторонам. Она даже приложила ладонь козырьком к глазам, щурясь от яркого солнца. Шероховатый асфальт с бесчисленными выбоинками и вплавившимися мелкими камушками приятно холодил босые ноги.
Слева, вытянувшись в нитку, стояли невысокие, приземистые, одно– и двухэтажные здания почты, библиотеки и клуба. За железной оградой прятался детский садик с открытыми верандами, песочницами, качелями и каруселями. Справа, торцом к улице, стоял огромный, в четыре подъезда, девятиэтажный жилой дом с широкими застеклёнными лоджиями. Над подъездами с распахнутыми настежь входными дверями, и чуть ли не над каждой лоджией трепетал на ветру маленький белый треугольный флажок.
За девятиэтажным домом раскинулся скверик, где росли высокие сосны и маленькие рябинки. Узкие, посыпанные мелкой красно-бурой щебёнкой дорожки пересекали его во всех направлениях. Вдоль дорожек стояли деревянные скамейки на гнутых чугунных ножках. Чуть дальше, за деревьями, виднелись аккуратные белые коробочки двухэтажных жилых домов. И, куда не посмотри, не было видно ни одного человека.
– Аллё! Люди! Куда вы все подевались?
Как и в прошлый раз, девушке ответил лишь слабый шум ветра в высоких кронах. И, непонятно откуда взявшийся, но явственно ощутимый запах горелой бумаги. Ветер лениво перебросил по асфальту несколько смятых листков с формулами и чертежами. На тротуаре разноцветными мелками была изображена странная, лишённая сопел, непривычно-пузатая крылатая ракета. Корму ракеты окутывал голубой туман. И тут же – уже знакомая девушке картинка, крылатый парусный кораблик на фоне окружённого зелёной листвой, исчирканного жёлтыми линиями тёмно-бурого шара.
Если не считать свиста ветра и шума листвы высоко над головой, вокруг стояла полная, абсолютная тишина. Не звучали голоса, не говорило радио, не выводила рулады очередная модная певица, рассказывая «urbisetorbis» о своей несчастной любви. Никто ни с кем ни о чём не говорил, не ругался, не спорил. По асфальтированной улице не проносились автомобили, по аллейкам не гуляли пешеходы. Никто не возился во дворах особнячков, обнаружившихся чуть дальше, по левой стороне, за административными зданиями. У обочин было припарковано несколько легковых машин, а напротив заброшенного фабричного здания, стоявшего чуть дальше, за сквериком, обнаружился целый междугородний автобус – пустой, холодный, с распахнутыми настежь дверьми. На травяном газоне перед дверью стоял полураскрытый чемодан со сломанными замками.
В этом странном городе не было даже птиц – в ветвях деревьев над головой никто не копошился и не чирикал. Лишь кое-где по дорожкам прогуливались в поисках съестного «городские пернатые крысы» – жирные и тупые голуби-сизари. Во дворе двухэтажного светло-серого особнячка с башенкой-пристройкой покачивался на качелях забытый плюшевый мишка. Глядя на него сквозь прутья решётки, Марина сочувственно покачала головой: «эх ты, бедолага». Над металлической калиткой с кодовым замком и над входом в дом так же трепетали маленькие белые треугольные флажки. Где-то под землёй еле слышно продолжала басовито гудеть огромная мощная машина.
Улица вывела девушку на выложенную каменными плитами площадь перед длинным четырёхэтажным административным зданием. Посреди площади в широкой каменной чаше негромко журчал фонтанчик. Чуть в стороне начинался ещё один скверик – и не скверик даже, а обсаженная высокими тополями длинная двойная аллея. Перед зданием так же было припарковано несколько автомобилей. Из-за бетонного забора выглядывали белые и красно-кирпичные коробки цехов.
Слегка волнуясь, Марина подошла к крыльцу. Над вращающимися стеклянными дверьми трепетал белый треугольный флажок. Строгие буквы на остеклённой вывеске извещали, что перед девушкой головной предприятие «Старосельской Промышленно-Производственной Компании». На дверь кто-то прилепил квадратик клейкой бумаги со знакомым рисунком – крылатый парусный кораблик на фоне исчирканного жёлтыми линиями тёмно-бурого шара, заключённый в полукруг из зелёных ветвей.
Девушка вежливо постучала и, не дождавшись ответа, осторожно толкнула тяжёлую вращающуюся дверь. Внутри обнаружился просторный, погружённый в приятный полумрак холл. Обязательный барьер с турникетом, застеклённая кабинка для охранника – пустая, с полуоткрытой дверью и погасшим экраном компьютера. На стекле кабины приклеен знакомый рисунок. Металлическая перекладина турникета с открученными винтами безвольно свешивалась вниз.
Белый потолок, обшитые тонкой деревянной решёткой светло-кремовые стены, цветные репродукции на стенах, пальмы в кадках по углам, диваны и столики для посетителей вдоль стен. Широкая, идущая чуть наискось стойка с телефонами и компьютерными терминалами. Непонятно почему заключённая в металлическую трубу лифтовая шахта и вьющаяся вокруг винтом широкая лестница. Лестницу покрывал красный истоптанный ковёр.
– Аллё! – не особенно надеясь на ответ, позвала Марина.
Здесь ещё сильнее пахло горелой бумагой. На полу, вместе с окурками и комками засохшей грязи валялось несколько смятых листков. Первым побуждением Марины было выйти вон – помещение, как и весь город, было явно пустым и брошенным. Но тут взгляд девушки упал на телефонные трубки, выглядывавшие из-за ограждения стойки. Волнуясь, поминутно оглядываясь по сторонам, в любой момент готовая дать стрекоча, Марина осторожно пересекла помещение.
Не так давно здесь сидел не один, а целых два администратора – кресла оказались небрежно отодвинуты в стороны, мониторы погашены. Кто-то тоже налепил здесь клейкие квадратики с рисунками – два на поверхности стойки, один снаружи, на барьере и один прямо на чёрный экран монитора. Марину покоробило подобное варварство. Перед каждым креслом стояло по два телефона – внутренний с надписанным двузначным номером и городской. Не слишком надеясь на удачу, девушка подняла трубку – чтобы с удивлением и радостью услышать знакомые гудки.
Дрожащими руками Марина принялась набирать номер – и, не дождавшись ответа, вернула трубку на место. Она живо представила, что скажет мама, но самое главное – что может случиться с мамой от подобных вестей. Поколебавшись немного, девушка набрала другой номер.
– Аллё! Тата! – она едва не зарыдала, услышав знакомый голос.
– Маришка! Ты где?
– Я? Ну, в общем, здесь…
– Ну, наконец-то!.. А то твоя мать с ума сходит, ей с работы звонили… Я тебя уже покрывать устала… Что случилось?..
– Таточка, милая! На меня напали… Лёша… И его приятели… Я два дня по лесу проблуждала…
– О, господи!.. – вскликнула Тата Клёмина на другом конце провода. – Блин, тыщу раз тебе говорила – не связывайся с этим мажором… Ладно, никуда не уходи. Сейчас Мишке перезвоню, мы за тобой приедем… Ты где?
– Не знаю!.. – продолжала плакать Марина. – Таточка, миленькая! Забери меня отсюда… Тут какой-то город заброшенный. Здесь никого нет…
– Какой город заброшенный? – по-настоящему Тата Клёмина удивилась только сейчас. – Маришка! Куда тебя занесло?
– Кажется… – проглотила Марина слезу. – Кажется, он называется Старосельск…
– Как Старосельск? – удивлённая Тата едва не выронила телефонную трубку. – Какой Старосельск?.. Маришка! Ты это… Так не шути… Это же у чёрта на рогах у самой Ладоги. И там… Там же какие-то не то террористы, не то инопланетяне… Ты совсем от жизни оторвалась? Сейчас по всем каналам передают, туда войска стянуты…
– Какие войска? – настала очередь Марины удивиться. – Таточка, милая! Говорю же тебе, я ничего не знаю. Я по лесу блуждала. Я два дня ничего не ела…
– О, господи!.. – не сдержалась Тата. – Ты где? Слушай, перезвони минут через… Через полчаса. Я сейчас Мишке наберу, может, он что-нибудь придумает. Только перезвони обязательно, слышишь?..
Положив трубку, Марина изо всех сил стукнула по стойке каблучком туфельки. Деревянные панели обиженно задребезжали. В воздухе по-прежнему пахло жжёной бумагой. Постояв немного, тем же манером – через турникет с висящей перекладиной, а затем через стеклянную вращающуюся дверь девушка вышла на улицу.
Здесь всё оставалось по-прежнему – негромко журчала вода в фонтанчике, на площади стояли припаркованные автомобили. Марина, как никогда, жалела о том, что не умеет водить. Под землёй продолжала гудеть огромная машина. Не было видно ни инопланетян, ни террористов, ни тем более, войск – над головой не проносились вертолёты. В прозрачном, словно выцветшем голубом небе не было видно ни облачка.
Именно в этот момент послышался оглушительный визг тормозов – откуда-то из-за угла на площадь вылетел чёрный «Porsche Panamera». Резко развернувшись, он заскользил боком, оставляя на каменных плитах чёрный след от шин, ударившись бортом о чашу фонтанчика. У Марины сжалось сердце от надежды – представилось, что сейчас из машины выскочит Лёша, и страха – что он окажется не один, а с приятелями.
Из разом распахнувшихся дверей выскочило трое мужчин в странной, похожей на военную, тёмно-серой мешковатой форме с красными погончиками и нашивками. Слева, на груди у каждого была вышита знакомая эмблема – крылатый парусный кораблик на фоне коричневого шара. Один из мужчин, носивший тёмно-коричневую куртку на молнии, высокий, темноволосый, с коротко подстриженными усами подбежал к девушке.
– Ты! Оглашённая!.. – закричал он, схватив за руку. – Жить надоело?..
– Понимаете, я заблудилась… – попыталась объяснить Марина.
Договорить ей не дали – темноволосый не повёл, а буквально поволок девушку к машине.
– Не трогайте меня! – тщетно пыталась вырваться Марина. – Мерзавцы, подлецы, психи, идиоты…
– Слышь, командир! – заметил другой мужчина в сером, невысокий широкогрудый крепыш. – Она, похоже, не наша…
Темноволосый явно собирался что-то ответить – но тут из-за того же угла вылетел ярко-красный спортивный автомобиль. С тем же визгом скользнув по каменным плитам, он ударил «Porsche Panamera» в бок, смяв обе распахнутые дверцы. Краешком сознания Марина удивилась – у них что тут, традиция такая: бить машины?
– Вадим Евгеньевич! – закричал выскочивший из спортивной машины светловолосый молодой человек в точно такой же серой форме. – Простите меня! Я не хочу! Я остаюсь!..
– Сдурел? – от удивления темноволосый даже выпустил девушку. – Времени нет, через сорок минут здесь всё рванёт… СПК под парами!..
– Я, правда, не хочу, Вадим Евгеньевич! – к удивлению Марины, светловолосый молодой человек едва не плакал. – Коммунизм невозможен, социализм развалится, братства нет, светлого будущего нет, все мерзавцы – вроде вас, и все против всех интригуют…
– Так! Олег, спокойно! – попытался урезонить молодого человека темноволосый. – У тебя самая обыкновенная истерика. Чёрт, на машине мы уже не успеваем. Идём через вестибюль!..
– Вадим Евгеньевич! – кричал молодой человек. – Вы меня не поняли. Я не хочу!..
_______________________
«urbisetorbis» – «городу и миру» (лат.)
Поговорка времён поздней римской республики – городу Риму и завоёванным римлянами странам.
Глава десятая. Только ещё не вечер…
После Вадим признавался, что не сразу осознал всю серьёзность ситуации. Первое, о чём он подумал, увидев стоявшую перед зданием заводоуправления девушку – какая-нибудь дурёшка из числа пассажирок вздумала прогуляться перед подъёмом. Или, того хуже, сбежать… Потом он заметил ссадину на виске и разорванную блузку… В своё время Совет даже принял специальное постановление – за совершённое ЗДЕСЬ уголовное преступление ТАМ должна последовать адекватная кара. Но дуракам, как известно, закон не писан, а девушку кто-то явно напугал. И не только напугал, о чём свидетельствовали разорванная блузка и измятая, покрытая пятнами глины юбка. Вадим вполголоса выругался – за подобное следовало карать смертью, по возможности предваряя её пытками.
– Патруль! – коротко сказал он в микрофон.
– Все патрули на борту, товарищ первый вице-президент, – отозвался бодрый голос дежурного диспетчера. – Нижние люки задраены… Согласно телеметрии, не закрыт только верхний резервный люк «Колдуньи».
– Стоп генерации, Вадим Евгеньевич! – с надеждой в голосе спросил Олег.
– Что? – переспросил Вадим.
И похолодел, глядя на таймер. Ровно через двадцать четыре минуты начнётся подъём. На приборной панели горели уже три оранжевые лампочки – старшие флаг-инженеры СПК запрашивали разрешения на открытие диафрагм.
– Вадим Евгеньевич! – пролепетал Олег. – Она… не успеет… нужно остановить генерацию…
Вадим понимал, что он прав. Маршевый СП-Генератор, поднимающий пятнадцать тысяч тонн со дна гравитационного колодца – штука жуткая. Это не ластик в карандаше, и даже не маломощный движок разъездного катера. Сам Вадим не занимался подобными вещами – но по долгу службы слышал, как теряли все до единого перья помещённые под выхлоп голуби, в каких мучениях умирали собаки и крысы. Но если остановить генерацию…
Вадим всмотрелся в юное лицо. Милая, симпатичная, приятно-чумазенькая, с выгоревшими на солнце светлыми волосами, заплетёнными в короткую толстую косичку, с лёгким загаром на лице и руках… Впрочем, скорее всего, лицо и руки были просто грязными. Свободная блузка с длинными рукавами – некогда белая, лёгкая, а ныне порванная и испачканная. Светло-серая юбка, не слишком длинная, но и не слишком короткая – примерно до колен. Босые, исцарапанные ноги, маленькая серая туфелька в правой руке… Словно Золушка. Почему-то именно эта туфелька, которой незнакомка прикрывала прореху на груди, зацепила Вадима больше всего.
Но если остановить генерацию…
Восемь СПК, суммарная масса сто двадцать тысяч тонн, на борту чуть меньше двух тысяч человек… А связи с Кумышанским и Ново-Николаевским Расположениями, скорее всего, уже нет… Вот и решай, товарищ начальник, что для тебя важнее. Ей-ей, раскладывать партии политического покера под приятную беседу на борту катера, скользящего на волне Токийского залива, куда как легче. Тяжёлое, но верное решение – предоставить незнакомку её судьбе. Через двадцать минут, обожжённая, с покрасневшей до морковного цвета кожей, без волос, выронив туфельку, она будет кататься по земле, воя от нестерпимой боли. А потом в шахтах рванут заложенные мины, к которым добавятся остатки жидкого кислорода на оксистации…
Вадим ещё раз посмотрел на таймер. Время ещё есть, а верхний резервный люк открыт – так, на всякий случай. Как и любой опытный интриган, он не мог не предусмотреть пути к отступлению. Не случайно никто в руководстве Компании, включая умного и многоопытного Старика, не знает его настоящего имени…
Прикрыв глаза, Вадим попытался вспомнить расположение помещений в верхнем ярусе. Гараж. До него каких-то двести метров. Меньше минуты, даже если идти шагом. А в гараже – это он отлично помнил, остались машины с ключами в замках. От гаража до здания заводоуправления со всеми объездами и поворотами в лучшем случае километр. Тоже меньше минуты… А «Колдунья» в очередь на подъём – последняя. Невероятно, безумно, невозможно – но ведь и в самом деле можно успеть…
А можно провести оставшееся время, сидя в мягком кресле и глядя на девушку, которую, ничего о ней не зная, приговорил к смерти. Кто ещё смотрит на площадь перед заводоуправлением? Впрочем, камеры наружного видеонаблюдения можно отключить. Никто ничего не узнает, охрана в салоне понятия не имеет о происходящем. А Олег ничего не расскажет – он внушаем, при желании его можно убедить в чём угодно. Как бы то ни было, любой суд, в том числе и Совет, признает действия правильными – отвечая за жизни двух тысяч человек, ты не можешь ни остановить генерацию, ни рисковать, посылая кого-то под выхлоп.
– Внимание! – Вадим взялся за микрофон. – Говорит Лукашин. Старшим флаг-инженерам СПК приказываю открывать диафрагмы и начинать подъём в назначенное время согласно утверждённому расписанию. Разрешения на подъём не запрашивать, подтверждения разрешения не ждать. Всё.
Вадим повернулся к Олегу.
– Принимай «Колдунью»! – показалось, или голос на самом деле дрогнул. – Если через десять минут не вернусь, поднимайся и следуй за остальными. Старший – флаг-инженер «Нелли Блай» Ромацкий…
– Как же так, Вадим Евгеньевич! – удивился Олег.
Вадим уже не слышал. Пальцы, словно сами собой, расстегнули пристяжные ремни. Позже он вспоминал, что никогда прежде, и никогда позже не бегал так быстро. Дежурившие в салоне Сергей Волков и Валерий Иващенко, не задавая вопросов, бросились следом – привыкший ходить с охраной Вадим обратил внимание на обоих лишь в гараже, когда уже не было времени отсылать их обратно.
Впопыхах Вадим не приказал дежурному диспетчеру или тому же Олегу вести незнакомку наружными камерами слежения – а потому, оказавшись на пустой площади, в первую минуту растерялся. К счастью, девушка с площади никуда не делась, обнаружившись на крыльце заводоуправления. Схватив её за руку, Вадим бросился, было, к машине – но именно в этот момент, проскрежетав шинами, на площади обнаружился дедушкин внук.
– Вадим Евгеньевич! – Олег едва не плакал. – Простите меня! Я не могу!.. Я остаюсь…
Наверное, будь в запасе немного времени, Вадим сумел бы его убедить. Или просто приказать следовать за собой – беда в том, что времени ни на то, ни на другое попросту не было. Над площадью, над четырёхэтажным зданием заводоуправления, над фонтанчиком и зелёными аллейками скверика громко прозвенел звонкий, заливистый, похожий на школьный, звонок. Услышав его, Волков с Иващенко буквально посерели. Вадим удивился – и лишь затем сообразил, что его подчинённые знают далеко не всё.
– Первый пустой! – крикнул он. – У нас ещё целых четыре минуты. В заводоуправление, быстро!..
Повернув тяжёлую стеклянную дверь, обогнув сверкающую лаком деревянную стойку с телефонами и компьютером, Вадим первым подбежал к утопленной в трубе широкой двери лифта. Вставил в прорезь карточку, быстро набрал известный немногим посвящённым код. Двери послушно распахнулись, кабина лифта оказалась двойной – за первой, ходившей внутри здания, обнаружилась ещё одна, с бронированными стенками и дверцей, с большим количеством кнопок и телефоном на стене. Следом телохранители втащили упирающуюся девушку – размахивая туфелькой, та кричала, тщетно пытаясь вырваться. Валерий Иващенко с замаху ударил её по лицу.
– Заткнись, курица! – крикнул он. – Из-за тебя сгорим на хрен…
– Прекратить! – жёстко приказал Вадим.
Звонок под потолком прозвенел в тот момент, когда закрылась тяжёлая дверь. Телохранители выпустили девушку – прижимая к груди туфельку, она медленно сползла на пол, сжавшись в углу в жалобно всхлипывающий комочек. Кабина лифта слегка задрожала, в отдалении послышался характерный гул – словно наверх уходило что-то тяжёлое.
– «Нелли Блай»! – улыбнулся Валерий Иващенко. – Она, вроде как, по списку первая. Ну что, вниз, командир?..
– Тронулись, – согласился Вадим, оглядывая свою команду. – В списке последние, успеем чаю попить… Стоп! Где Олег?
– Так он, вроде как, к машинам побежал, ёшкин коготь! – охотно объяснил Иващенко. – Пока мы с этой дурой возились…
Внутри у Вадима похолодело. Подойдя к двери, он положил ладонь на тяжёлую холодную рукоять, которую перед этим сам завернул.
– Командир, ты чего? – не выдержал Иващенко. – Сейчас же «Орёл» пойдёт. Двигаем вниз, а его… Его, считай, уже нет…
Вадим молчал, прикидывая. Сейчас идёт «Орёл», следом за ним – принадлежащий Рунёвым «Брянский лес». Связаться ни с тем, ни с другим он уже не успеет. Зато потом… Сняв трубку телефона, Вадим торопливо набрал код и нужный номер.
– Симаков? Говорит Лукашин. Слушай внимательно, исполняй точно, не задавай вопросов. Пропусти очередь. Пойдёшь последним, вместо «Колдуньи». Да не спрашивай, а выполняй. Что случилось? Человек под выхлопом, вот что случилось…
В тот момент, когда Вадим повесил трубку, под потолком кабины снова прозвенел звонок. И снова вдали послышался характерный глухой, постепенно удаляющийся гул, от которого слегка задрожали стены.
– Командир! Не надо! – Валерий Иващенко попытался схватить его за руку. – Ты всё равно ничего не изменишь, и его не спасёшь, и нас погубишь… Спускайся вниз, командир!..
