Текст книги "Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918)"

Автор книги: Николай Гумилев

ПС 1922, ПС 1923, ИС 1943, СС II, СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, СПП, СС (Р-т) II, Соч I, СП (Ир), Круг чтения, Изб (XX век), ВБП, МП.

Автограф 1 с вар. – РГАЛИ. Ф. 147 (Н. С. Гумилева). Оп. 1. Ед. хр. 2. Л. 1 – 1 об. В ст. 18 вместо «полог» ранее было: «купол». Автограф 2 с вар. – РГАЛИ. Ф. 147 (Н. С. Гумилева). Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 27–28.

Дат.: до 12 декабря 1915 г. – по дате публикации.

И. Ростовцева приводит это ст-ние в доказательство своей мысли о том, что «история проделала с Гумилевым удивительную вещь, превратив его из автора в героя поэмы, баллады или величественного эпоса»: «Но, может быть, к этому и стремился? Не случайно же он с 1914 года числил себя “воином, а не поэтом” <...> не случайно, как и воспетый им конквистадор, он смог еще при жизни заглянуть в даль – “до области ада” – и увидеть, что будет дальше...» (Ростовцева И. Судьба. Шаг судьбы. К 75-летию со дня смерти Николая Гумилева // Литературная Россия. 1996. 23 августа (№ 34). С. 10).

Конквистадор – см. комментарий к № 36 в т. I наст. изд. Ст. 20. – Треба – церковная служба, совершаемая по заказу (потребности); здесь имеется в виду кощунственный молебен, совершаемый сатанистами. Ст. 23. – Эльдорадо – название вымышленной страны, которая по представлению испанцев – искателей удачи в Южной Америке, – изобиловала золотом и драгоценными камнями. Ст. 33–36. – Реминисценция из ст-ния Э. По «Эльдорадо».

36

При жизни не публиковалось. Печ. по ПС 1923.

ПС 1922, с вар., ПС 1923, СС II, СП (Тб), СП (Тб) 2, Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, СС (Р-т) II, Соч I, СП (Ир).

Дат.: 1915 г. – по времени службы Гумилева в Лейб-гвардии Уланском полку и датировке Г. В. Иванова в ПС.

Неожиданное уподобление в этом ст-нии войны раю (вызвавшее у современников протест, в частности, пародию В. Пяста) Б. Хелман объясняет тем, что Гумилев («хотя его воинская карьера впечатляет») «был сравнительно благополучен и нечувствителен к тому, что происходило вокруг него <...> Гурии никогда не лишаются девственности при всей полноте интимных переживаний в мусульманском раю» (Hellman B. A Houri in Paradise. Nikolaj Gumilev and the War // Studia Slavica Finlandensia. T. 1. Helsinki, 1984. P. 26). В. Л. Полушин, наоборот, считает, что за разговором о войне «как об увеселительной прогулке» (в беседе с любопытствующими на эту тему друзьями) и чтением в доказательство «посвященных полковым дамам мадригалов» Гумилев скрывал свое истинное, серьезное отношение к войне как к «священному долгу перед родиной», которую он «должен защищать <...> в любых условиях» (Полушин В. Л. Рыцарь русского ренессанса // Н. Гумилев. В огненном столпе. М., 1991. С. 35).

Мадригал – небольшое лирическое ст-ние, содержащее комплимент определенному лицу, обычно женщине. Ст. 2. – Гурия – в мусульманской мифологии вечно юная дева, услаждающая в раю праведников. Ст. 3. – Лейб-гвардия – в монархическом государстве привилегированные войска, в задачу которых входила охрана особы императора и его семьи; Уланский полк – кавалерия, вооруженная пиками, саблями и пистолетами; во 2-й маршевый эскадрон лейб-гвардии уланского Ее Величества полка был назначен в конце сентября 1914 г. Гумилев.

37

Аполлон. 1916. № 1, другая ред., Костер.

Кост 1922 (Б), Кост 1922 (М-П), СС 1947 III, СС II, Кост 1979, Изб (Огонек), СП (Волг), СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Ст ПРП (ЗК), ОС 1989, Кост 1989, Изб (М), Ст (XX век), Ст ПРП, СПП, ШЧ, Изб (Слов), Кап, СС II, СП (XX век), Изб (Слов) 2, СП (Ир), Изб (Х), Соч I, СП (К), Ст (Яр), Круг чтения, Престол, Изб (XX век), ЧН 1995, Изб 1997, ВБП, МП, СП 1997, Изб (Сар) 2, Серебряный век. Петербургская поэзия конца XIX – начала XX века. Л., 1991, Душа любви, Серебряный век русской поэзии, Школа классики, Поэты серебряного века. Йошкар-Ола, 1997.

Автограф 1 другой ред. – Архив Лозинского. Автограф 2 другой ред. – Собрание А. К. Станюковича (Москва). Автограф 3 с вар. – Альбом Струве. Автограф 4 другой ред. – Отлуние. Автограф 5 – Архив Лозинского, рукопись Костра.

Дат.: конец 1915 г. – начало 1916 г. – по местоположению в Альбоме Струве (с учетом близости расположения материала в нем к хронологическому) и дате публикации.

Назвав это ст-ние «мифологическим», Н. А. Оцуп видит в нем увлечение Гумилева «отражением всеобщих старых верований индоевропейских племен доисторических времен». Не создавая нового мифа, Гумилев, по его словам, сближает здесь «легенду о драконе с легендой о Вольге, герое русской эпопеи». Далее Н. А. Оцуп интерпретирует: «Стихотворение “Змей” одновременно эпическое и лирическое. Автор почти жалеет похитителя красивых девушек, из которых ни одна не остается в живых после похищения. Они умирают одна за другой во время полета, и змей бросает их тела в море. Вот почему могучее чудовище жалуется и воет, завидуя простым пастухам, чьи мелодичные песни привлекают молодых красавиц.

Со стилистической точки зрения “Змей” является искусным переложением народных сказок с их красочным языком <...> Афанасьев, Орест Миллер, Потебня, Александр Веселовский и другие ученые-фольклористы отнесли бы, вероятно, “Змея” к категории сказок с исторической основой. Ведь Гумилев упоминает мимоходом “Золотую Орду”, “пестрый грохот равнины китайской”, Китай. Поэта привлекал этот таинственный большой мир. Китай, кстати, дал ему одну из его любимых тем, тему дракона» (Оцуп. С. 149–150). Эту мысль подтверждает современный исследователь: «Древний восточный образ Дракона, чья смерть начинает письменную историю, у Гумилева так или иначе связан со старыми славянскими преданиями о волшебных змеях» (Иванов Вяч. Вс. Звездная вспышка (Поэтический мир Н. С. Гумилева) // Ст ПРП. С. 30).

Ст. 22. – Лагор – древний город Индии, столица провинции Пенджаб. Ст. 33. – Вольга (или Волх) – герой одноименной былины киевского цикла, богатырь-оборотень, обладающий властью над силами природы.

К числу других редакций этого ст-ния следует прибавить два расшифрованных Н. М. Иванниковой черновых наброска «эпической поэмы на русскую тему», относящихся к 1914 г.:

«На заседании Общества ревнителей художественного слова 25 февраля 1914 г. автор не только озвучил “Мика”, но и “изложил свои взгляды на эпический род, к коему он причисляет свою поэму, и на современные его возможности. Основная мысль сводилась к утверждению, что единственной областью, в которой еще возможно большое эпическое творчество, есть поэзия “экзотическая”. Большинство участников прений “оспаривало теоретические воззрения автора; общий вопрос о современной эпической поэзии остался открытым”[43]43
  Аполлон. 1914. № 5. С. 54. См. также отчет Д. М. Цензора об этом заседании с тезисами доклада Н. С. Гумилева, оценкой (очень высокой) прочитанной поэмы и перечислением выступавших в прениях (Златоцвет. 1914. № 9. С. 18).


[Закрыть]. Возможно, под влиянием этих споров поэт сразу же попробовал написать эпическую поэму на русскую тему. Два ее черновых наброска (разделенных чертой) записаны на обороте листа[44]44
  РГАЛИ. Ф. 147. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 9 об.


[Закрыть] с черновым текстом монолога Пиппы из драмы Р. Браунинга “Пиппа проходит”, перевод которой Н. С. Гумилев закончил в феврале 1914 г.[45]45
  Опубл. в «Северных записках». 1914. № 3. С. 39–56; № 4. С. 62–98. Черновик монолога Пиппы практически идентичен напечатанному. Тем не менее он опубликован (с произвольно переставленными частями его и нередко неверно прочтенными словами) как неизвестные «Фрагменты из драматической поэмы» в кн.: Гумилев Н. Неизданное и несобранное. С. 46–48.


[Закрыть]

 
В глухом монастырском саду,
Где хлещет река под обрывом,
Да веришь себе на беду
Высоким развесистым ивам,
Закатам и песням, и снам.
Своим и весны баловницы,
И даже лукавым губам,
Куда-то спешащей черницы,
Где, плача, не ждешь ничего,
Живешь, ничего не умея,
Я встретил в канаве его,
Огнистого древнего змея
...............
Позабыв Золотую Орду,
Пестрый грохот равнины китайской,
Он залег в монастырском саду
В мяте сладкой полуночью майской.
Что ни шаг, то болото и гать,
Где пиявки, что верные палки,
Да из мелкого омута встать
Все хотят, но не могут русалки.
 

Дальше этого не пошло, но “огнистый древний змей”[46]46
  Змей, в том числе крылатый, есть в мифологии почти всех народов, он выполняет самые различные функции. Это может быть «священная змея, земного матерь бытия» (4-я глава «Мика») или змей-царь, управляющий страной, как Вайобо в Эфиопии, которого убил Ангабо, отец царицы Савской, или дракон, вредящий людям и погибающий от рук змееборца, и т. д. Огненный же («огнистый») змей-обольститель и насильник женщин характерен именно для русских сказок и заговоров и встречается еще только в фольклоре южных славян: украинцев, болгар и сербов (Скрипиль М. О. «Повесть о Петре и Февронии» и эпические песни южных славян об огненном змее // Научный бюллетень Ленинградского государственного университета. 1946. № 11–12. С. 35–39).


[Закрыть] уже не отпускал поэта. Через полгода он ушел на фронт в качестве вольноопределяющегося, а в конце сентября 1915 г. его командировали на полгода в Петроград для обучения в школе прапорщиков. Это время Н. С. Гумилев использовал для реализации некоторых довоенных замыслов и создания новых произведений. На волне подъема национального самосознания русского народа, вызванного войной, он впервые погружается в русскую стихию и зимой 1915–1916 гг. создает цикл прекрасных стихов, объединенных русской темой и составивших позднее сборник “Костер”. Среди них сказочное стихотворение “Змей”, начальные строки которого, очень емкие по информации, взяты им из второго наброска к “русской поэме”. Упорно работая над текстом, избавляясь от излишней детализации, заменяя, переставляя и сокращая строфы, но не трогая столь удачного зачина, он написал за полгода несколько вариантов стихотворения, по сути мало отличающихся[47]47
  Гумилев Н. Стихотворения и поэмы. Л., 1988. С. 507–508, 579 (Б-ка поэта. Большая сер.). В последней редакции стихотворения, включенной в сб. «Костер», поэт добавил в начале новую строфу.


[Закрыть]. Но ни один из них так и не удовлетворил мастера[48]48
  Г. П. Блок писал 12 июля 1921 г. литературному противнику Н. С. Гумилева, Б. А. Садраскому: «А сегодня познакомился я с Гумилевым, и хочется с Вами поговорить о нем. До последнего времени я судил его строго и собственно без достаточных оснований, так как читал отдельные его стихотворения в журналах и только. А недавно попался мне его сборник “Костер”. Там есть прекрасные вещи. Например “Мужик” (Распутин). <...> В “Змее” места есть тоже чудесные.
Как сверкал, как слепил и горелМедный панцирь под хищной луною,Как серебряным звоном летелМерный клекот над Русью лесною.  Прав Вас. Леонид. <Комарович>, это своеобразная русская романтика. Я сказал Гумилеву, что мне это понравилось и что нехороша только предпоследняя строфа про парня и прибаутку. – Да что Вы? Неужели это Вам нравится? Я этим не очень доволен. Стал что-то плести, что символ должен оставаться символом, что змей не должен превращаться в человека, змей так змей... “Я, как акмеист”... и поплел еще что-то, чего я по правде говоря и вовсе не понял. Понял только, что он, как Полонский, – глуп, а поэт и поэт настоящий, хоть и не первостепенный. А как читает стихи – ужас один!
  “Я бросаю в Каспи-и-и-и-и-йское море” с какой-то заведомо фальшивой музыкой» (РГАЛИ. Ф. 464. Оп. 2. Ед. хр. 55. Л. 22–23).
  Василий Леонидович Комарович (1894–1942) – исследователь русской литературы XIX в. Близкий знакомый Б. А. Садовского.


[Закрыть].

На листе с фрагментами «поэмы» о змее есть еще один набросок, написанный вслед за ними и тем же пером и почерком, но содержание его имеет как будто самостоятельное значение. Возможно, это заготовка для будущего стихотворения на характерную для Н. С. Гумилева тему: самобичевание за любовную катастрофу. К сожалению, нижний левый край листа залит чернилами и полностью остановить текст без специальной аппаратуры невозможно. Поврежденные слова отмечены многоточием в прямых скобках, вызывающие сомнение – знаком вопроса в прямых скобках.

 
Опять весна, и мне идти опять.
Но одному, как в чаще ходит лось.
Опять идти и сердце надрывать,
Как будто сердце не надорвалось.
Когда надорвалось, давным-давно,
В тот миг [нрзб.] я вечность полюбил.
Мне сердце было лучшее дано
Навек, и я его не сохранил.
Любовь ко мне не синим васильком,
Не ласковым слетела голубком.
Но все божественным казалось сном.
Безумно [?] ринулся я, зажил бы в нем[49]49
  Возможно, в строке лишнее слово – «я».


[Закрыть]
[...] я встал над ним и сбил [?].
[...] света [?] тишина
[...] я наши дни и что любил,
[...] в жизни глубина.
И понял я великую звезду,
Как все, что не погибло и светло.
Но я иду, уже без сил иду,
Чтоб изменилось сущности стекло»[50]50
  Последние 4 строки записаны на л. 9 (под монологом Пиппы) и по смыслу как бы завершают стихотворение.


[Закрыть].
 

(Иванникова Н. М. Неизвестные стихотворения Н. С. Гумилева // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1994. М., 1996. С. 51–52).

38

Аполлон. 1916. № 1, с вар., Костер.

Кост 1922 (Б), Кост 1922 (М-П), СС 1947 III, Изб 1959, СС II, Изб 1986, Ст 1986, Кост 1979, Изб (Огонек), Сп (Волг), СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ОС 1989, Кост 1989, Изб (М), Ст (XX век), Ст ПРП, СПП, ШЧ, Изб (Слов), Кап, СС (Р-т) II, ОС 1991, СП (XX век), Изб (Слов) 2, СП (Ир), Изб (Х), Соч I, СП (К), Ст (Яр), Круг чтения, Carmina, Изб (XX век), Русский путь, ЧН 1995, Изб 1997, ВБП, МП, СП 1997, Изб (Сар) 2, Мир искусств в образах поэзии. Архитектура. Скульптура. Живопись. Танец. Музыка. М., 1922, Собеседник. Литературно-критический ежегодник. Вып. 8. М., 1987, Ст (Куйбышев), Душа любви, Поэзия серебряного века: 1880–1925. М., 1991, Хрестоматия по отечественной литературе XX века. Для учащихся 11 класса. М., 1995, Огонек. 1986. № 17.

Автограф 1 с вар. – Архив Лозинского. Автограф 2 с вар. – Альбом Струве. Автограф 3 с вар. – Отлуние. Автограф 4 – Архив Лозинского, рукопись Костра.

Дат.: конец 1915 г. – начало 1916 г. – по местоположению в Альбоме Струве (с учетом близости расположения материала в нем к хронологическому) и дате публикации.

Ахматова в беседе с П. Н. Лукницким (28 мая 1925 г.) отнесла это ст-ние (хотя оно и навеяно, по ее словам, книжным впечатлением, а именно, статьей Н. Пунина «Андрей Рублев» в «Аполлоне» – 1915. № 1) к «русскому Гумилеву», т. е. к стихам, написанным в «период, когда он полюбил Россию», что совпадает с его «пребыванием на войне» (Жизнь поэта. С. 164, 165). Рецензент «Костра» приводит его в доказательство того, что «при всем своем постижении чужеземной жизни автору по-прежнему знакомы красоты родной природы, родного искусства, и в творчестве Андрея Рублева ему, совершенно неожиданно для нас, открываются совсем другие моменты земной жизни» (Шкловский В. Н. Гумилев. «Костер» // Книга и революция. 1922. № 7 (19). С. 57). По словам другого современника поэта, «Россия духа глядит на него с иконы Андрея Рублева» (Айхенвальд Ю. И. Поэты и поэтессы. М., 1922. С. 46). Ст-ние послужило поводом для Н. А. Оцупа отметить особый характер религиозности поэта: «В демонстрации своего религиозного сознания Гумилев так сдержан, даже стыдлив, что у него малейший намек часто имеет исповедальное значение. Так случается в стихотворении, посвященном Андрею Рублеву (“Костер”). Поэт изображает величайшего иконописца, или точнее одно из его творений, со свойственной ему исключительной аккуратностью (немцы называют это свойство “Sachlichkeit”). Он с гордостью заявляет, что “с искусством иноков знаком”. Жизнь иноков, кстати, сильно привлекала Гумилева» (Оцуп. С. 146). По словам современного исследователя, ст-ние относится к тем, «в которых лирический герой осознает себя наследником предшествующих художников» и более того: «В данных стихах лирический герой удваивается в другом герое. Такое удвоение характерно для романтизма. Одинокая, порвавшая с миром и людьми личность жаждет понимания и участия. Поэтому-то романтическое “я” и удваивается порой в стихотворении» (Корман Б. О. Лирика и реализм. Иркутск, 1986. С. 81). Своеобразную концепцию женского начала в творческом сознании мужчины обнаруживает в этом ст-нии Р. Эшельман: «По своеобразной логике гумилевской метафизики, женский персонаж может участвовать в трансцендентности, недоступной проецирующему этот персонаж поэту-мужчине. Это наиболее программно выражено в ст-нии “Андрей Рублев”, в котором показывается, как иконописец проецирует женскую фигуру, состоящую почти целиком из эмблем трансцендентности: однако его жизненный путь – печален, – вероятно, потому что он, в качестве проецирующего, не причастен идеальности проецируемого образа» (Eshelman. P. 96).

По наблюдению Ю. В. Зобнина, эпитет «сладкий», присутствующий в первой строке ст-ния, в творчестве Гумилева чаще всего употребляется в значении «сакральности» «определяемого им объекта», что в аксиологической системе поэта напрямую соотносится с предпочтением «незнания» над знанием, поскольку ценность первого в том, что оно дает возможность верить в то, что «разум “целомудренного” художника-акмеиста не может “познать”. “Неведомое”, по Гумилеву, дает нам “детски-мудрое, до боли сладкое ощущение собственного незнания” <...> “неведомое” порождает сакральное (“сладостное”) переживание необыкновенной интенсивности (“до боли”) – в этом, по мнению Гумилева, его главная и единственная ценность» (Зобнин Ю. В. Странник духа (о судьбе и творчестве Н. С. Гумилева) // Русский путь. С. 42).

Ст. 9. – Сирин – в средневековой мифологии птица радости, райская птица, изображавшаяся с женским лицом и грудью.

39

Аполлон. 1916. № 1, с вар., Костер.

Кост 1922 (Б), Кост 1922 (М-П), СС 1947 III, Изб 1959, СС II, Изб 1986, Кост 1979, СП (Волг), СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ОС 1989, Кост 1989, Изб (М), Ст (XX век), Ст ПРП, СПП, Ст (М-В), ШЧ, Кап, СС (Р-т) II, ОС 1991, СП (XX век), СП (Ир), Изб (Х), Соч I, СП (К), Ст (Яр), Круг чтения, Carmina, Изб (XX век), Русский путь, ЧН 1995, Ст 1995, Изб 1997, ВБП, МП, СП 1997, Изб (Сар) 2, Ежов-Шамурин 1925, Акме, Душа любви, Ежов-Шамурин 1991, Серебряный век русской поэзии, Акаткин, Свиданье, Поэзия серебряного века. Антология. СПб., 1996, Антология акмеизма. М., 1997, Поэты серебряного века. Йошкар-Ола, 1997.

Автограф 1 с вар. – Архив Лозинского. Автограф 2 с вар. – Альбом Струве. Автограф 3 с вар. – Отлуние. В ст. 13 вместо «точа» ранее было: «дробя». Автограф 4 – Архив Лозинского; рукопись Костра.

Дат.: конец 1915 г. – начало 1916 г. – по местоположению в Альбоме Струве (с учетом близости расположения материала в нем к хронологическому) и дате публикации.

Переводы на англ. яз. («Trees») – Lyrics from the Russian. Trans. Gilbert E. Cunningham. N. p., 1951; A Second Book of Russian Verse. Ed. C. M. Bowra. London, 1948. Trans. Y. Homstein. Перевод на чешский яз. («Stromy») – Honzík.

И. А. Груздев относит это ст-ние (наряду со ст-ниями «Память» и «Слово») к значительным образцам философской лирики Гумилева, представляющим его как «подлинно большого поэта», переставшего производить впечатление «продолжателя и эпигона Брюсова» (Груздев И. А. Русская поэзия в 1918–1923 гг. // Книга и революция. 1923. № 3 (27). С. 33). По утверждению Р. Эшельмана, оно одно из многих ст-ний периода «Костра» о «магической природе». «Характерно, что Гумилев тут не жалуется на недоступность для него тайной сообщности природы, так как эти знаки он воспринимает скорее риторично, чем семантично, как эмблемы трансцендентной области, а не носителей тайного значения, которое нужно расшифровать. Его единственное желание – найти аналогичное идеальное пространство, где бы он освободился от своего эсхатологического томления. В этом стихотворении он создает свободное романтическое пространство – от “глубин земли” до звезд, из которого он себя строго исключает» (Eshelman. P. 91). Исходя из этого ст-ния, Л. Аллен размышляет о цветовой семантике в поэзии Гумилева: «Зеленый цвет – самый любимый у Гумилева <...> обладает религиозной символикой. Этим объясняется тот факт, что в его поэзии зеленый цвет часто соединяется с красным как парные цвета, естественно входящие в гармонический союз» (Аллен Л. «Заблудившийся трамвай» Н. С. Гумилева: Комментарии к строфам // Аллен Л. Этюды о русской литературе. Л., 1989. С. 126). Подчеркнув ст. 9–10, Блок (в экземпляре подаренного ему Гумилевым «Костра») сделал напротив приписку: «Французское убожество» (Библиотека А. А. Блока. Описание. Кн. I. Л., 1984. С. 253).

Ст. 9. – С этим стихом перекликаются строки Ахматовой из «Мартовской элегии» (1960): «И огромных библейских дубов / Полуночная тайная сходка...» (обратил внимание Р. Д. Тименчик: Timenchik R. Akhmatova’s «Macbeth» // Slavic and East European Journal. 24. (1980). P. 366, 368. Note 11).

40

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

БП, СПП, Соч I, Круг чтения, Душа любви.

Автограф – Собрание А. К. Станюковича (Москва).

Дат.: январь 1916 г. – по датировке К. М. Азадовского и Р. Д. Тименчика (Русская литература. 1988. № 2. С. 185).

Лёвберг Мария Евгеньевна (урожд. Купфер, 1894–1934) – поэтесса, драматург, переводчица, с нею Гумилев познакомился осенью 1915 г. на одном из заседаний «Кружка Случевского», членом которого она являлась. Ее книгу стихов «Лукавый странник» он в письме к ней характеризовал: «Стихи Ваши обличают Вашу поэтическую неопытность. В них есть почти все модернистские клише, начиная с изображения себя как рыцаря под забралом, и кончая парижским кафе, ресторанами и даже цветами в шампанском... Конечно, это еще не книга, а только голос поэта, заявляющего о своем существовании.

Однако во многих стихотворениях чувствуется подлинно поэтическое переживание, только не нашедшее своего настоящего выражения. Материал для стихов есть: это – энергия солнца в соединении с мечтательностью, способность видеть и слышать и какая-то строгая и спокойная грусть, отнюдь не похожая на печаль» (Жизнь поэта. С. 178). Ст-ние, по словам адресата, было написано «в Музее антропологии и этнографии, где Гумилев и Лёвберг осматривали экспонаты. Передавая ей стихотворение, Гумилев предупредил, что оно недоделано, в особенности последняя строфа.

У Гумилева с Лёвберг был роман осенью 1915 г. Ей посвящен первый вариант стихотворения “Змей”» (см.: Азадовский К. М., Тименчик Р. Д. К биографии Н. С. Гумилева (Вокруг дневников и альбомов Ф. Ф. Фидлера) // Русская литература. 1988. № 2. С. 185).

41

ЕЛПН. 1916. № 2.

ПС 1922, с вар., ПС 1923, с вар., СС II, СП (Тб), вар. ПС, БП, СП (Тб) 2, вар. ПС, Ст ПРП (ЗК), вар. ПС, ОС 1989, Ст (XX век), Ст ПРП, вар. ПС, СПП, Кап, СС (Р-т) II, Соч I, СП (Ир), вар. ПС, СП (К), Круг чтения, Изб (XX век), ВБП, МП, СП 1997, Семья. 1993. № 26.

Дат.: февраль 1916 г. – по дате публикации.

Ст. 3. – Волчье солнце – образ, заимствованный из ст-ния Т. Корбьера «Волчье солнце» (перевод с франц. Б. Лившица; таково же название и второй книги стихов самого Лившица – 1914).

42

Нива. 1916. № 9 (27 февраля), с цензурными купюрами. Печ. по автографу 1, как самому близкому к версии прижизненной публикации.

ПС 1922, с вар. (цензурная купюра), ПС 1923, с вар., Неизд 1952, вар. автографа 3, СС II, вар. автографа 3, СП (Тб), вар. ПС 1923, БП, вар. автографа 4, СП (Тб) 2, вар. ПС 1923, Изб (Кр), вар. ПС 1923, Ст ПРП (ЗК), вар. ПС 1923, ОС 1989, вар. автографа 4, Ст ПРП, вар. ПС 1923, СПП, вар. автографа 4, Изб (Слов), вар. ПС 1923, Кап, вар. автографа 4, СС (Р-т) II, вар. автографа 3, СП (XX век), вар. ПС 1923, Изб (Слов) 2, вар. ПС 1923, СП (Ир), вар. ПС 1923, Соч I, вар. автографа 4, Круг чтения, вар. автографа 4, Изб (XX век), вар. автографа 4, Русский путь, вар. автографа 2, Ст 1995, вар. автографа 4, ВБП, вар. автографа 4, МП, вар. автографа 4, СП 1997, вар. автографа 4, Силард 1979, Силард 1983, Душа любви.

Автограф 1 – РГАЛИ. Ф. 147 (Н. С. Гумилева). Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 26. Автограф 2 с вар. – РНБ. Ф. 124 (П. Л. Вакселя). Ед. хр. 1398. Л. 2. Автограф 3 с вар. – Альбом Струве. Автограф 4 с вар. – Отлуние.

Дат.: февраль 1916 г. – по дате публикации.

Перевод на чешский яз. («Druhy rok») – Honzík.

Ст-ние отражает перелом в отношении Гумилева к войне. Интерпретируя его, Р. Д. Тименчик пишет: «...приподнятая риторика ранних военных стихов уступила место видениям мрачным и прогнозам фантастическим. Затянувшаяся война обращала всю культурную историю человечества вспять. На рубеже 1916 года Гумилев переписал свое старое стихотворение 1911 года. Новый вариант смешал воедино восторги пророческого ужаса с тревожной сумятицей фронтового настоящего...» (Тименчик Р. Д. «Над седою вспененной Двиной...» Н. Гумилев в Латвии: 1916–1917 // Даугава. 1986. № 8. С. 118). Этот же перелом в воззрении Гумилева на войну отмечает и Ю. В. Зобнин, сопоставляя данное ст-ние с его же ст-нием «Солнце духа» (1915): «Между ними совсем небольшой промежуток времени, и в том и в другом стихотворении понимание войны неизменно – это все та же стихия, гроза и одновременно – “заря”. Но в отличие от радостного, светлого восхождения “Солнца Духа” – это “заря зловещая” <...> Страх возникает оттого, что человек, попавший в горнило войны, “крылатый гений” которой “буйно издевается” над людской “мудростью”, превращается не столько в “нового Адама”, сколько в дикаря <...> Желанный прогресс обернулся регрессом, вместо ожидаемого “преображения” произошло “одичание”. Наверняка, подобное изображение войны <...> было “синтезом реальных впечатлений”» (Зобнин. С. 139–140).

В ст-нии Гумилев использовал несколько стихов из ст-ния «Двенадцатый год» – см. № 17 в т. II наст. изд. и комментарии к нему.

43

Солнце России. 1916. Март. № 317, с вар., Костер.

Кост 1922 (Б), Кост 1922 (М-П), СС 1947 III, Изб 1959, СС II, Изб 1986, Кост 1979, СП (Волг), СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ОС 1989, Кост 1989, Изб (М), Ст (XX век), Ст ПРП, СПП, Ст (М-В), ШЧ, Кап, СС (Р-т) II, ОС 1991, СП (XX век), СП (Ир), Изб (Х), Соч I, СП (К), Ст (Яр), Круг чтения, Изб (XX век), Русский путь, Ст 1995, ВБП, МП, СП 1997, Изб (Сар) 2, Акме, Душа любви, Серебряный век русской поэзии, Свиданье, Поэзия серебряного века. Антология. СПб., 1996, Поэты серебряного века. Йошкар-Ола, 1997.

Автограф 1 с вар. – Альбом Струве. Автограф 2 с вар. – Отлуние. Автограф 3 – Архив Лозинского, рукопись Костра.

Дат.: март 1916 г. – по дате публикации.

Рецензентом «Костра» в ст-нии был отмечен элемент «фламандской живописи» и само оно отнесено к стихам, в которых «очень полновесен эпический элемент», дающий повод предполагать, что поэт «должен быть хорошим прозаиком» (Медведев П. Н. Гумилев. «Костер» // Записки Передвижного общедоступного театра. Пг., 1919. Вып. 24–25 (август-сентябрь). С. 15). Аналогию с живописью отмечает и Н. А. Оцуп: «В стихотворении “Городок” продолжается ряд картинок русской провинциальной жизни. Это стихотворение написано пером, которое снова напоминает нам кисть Фра Анжелико <...>.

“Городок” изобилует русизмами в области стилистики. Выбор слов показывает намерение поэта фиксировать что-то специфически русское» (Оцуп. С. 146). По мнению Е. Томпсон, ст-ние представляет собой картину невинной Руси, в которой преобладают внутренняя пассивность и простота. Отсюда – не «“солдаты”, а “солдатики”, а суда капитанов-победителей (кораблей в цикле “Капитаны”) превращаются в “лодочки”» (Thompson E. N. S. Gumilev and the Russian Ideology // Berkeley. P. 319). И. Винокурова считает, что «при всей своей подчеркнутой игрушечности» ст-ние «дает представление о характере и направлении пути, о “русской идиллии” навырост <...> Гумилева вовсе не пугает угроза “сытости”, “благополучия”, “торгового” существования, якобы умерщвляющего дух. Он твердо знает, что дух не умертвить...» (Винокурова И. Жестокая, милая жизнь // Новый мир. 1990. № 5. С. 257). А. И. Михайлов приводит последнюю строфу как исключение в подтверждение своей мысли о том, что в целом Гумилев, изображая «православную Русь», не поднимается над «долом реальности низшей», в противоположность Н. Клюеву, А. Ремизову и попыткам А. Блока, – к «Руси сокровенной» (Михайлов А. Николай Гумилев и Николай Клюев // Исследования и материалы. С. 68).

Блоком в подаренном ему Гумилевым экземпляре «Костра» подчеркнуто слово «настоящая» в ст. 6 и напротив написано: «Так вот что настоящее». В ст. 12. подчеркнуто «совсем лунатики» и рядом поставлены восклицательный и вопросительный знаки. Ст. 21–28 отчеркнуты Блоком фигурными скобками, напротив им же написано: «Одно из двух» (Библиотека А. Блока. Описание. Л., 1984. Кн. I. С. 253).

44

Нива. 1916. 12 марта. № 11, с вар., Костер.

Кост 1922 (Б), Кост 1922 (М-П), СС 1947 III, Изб 1959, СС II, Изб 1986, Ст 1986, Кост 1979, Изб (Огонек), СП (Волг), СП (Тб), Ст (Полиграф), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Изб (Кр), СП (К), Ст ПРП (ЗК), ОС 1989, Кост 1989, Изб (М), Ст (XX век), Ст ПРП, СПП, Ст (М-В), ШЧ, Изб (Слов), СС (Р-т) II, ОС 1991, СП (XX век), Изб (Слов) 2, СП (Ир), Изб (Х), Соч I, Изб (Слов) 2, СП (Ир), Ст (Яр), Круг чтения, Изб (XX век), ЧН 1995, Ст 1995, Изб 1997, ВБП, МП, СП 1997, Изб (Сар) 2, Слово. Вып. 1. М., 1989, Душа любви, Свиданье.

Автограф 1 – РНБ. Ф. 124 (П. Л. Вакселя). Ед. хр. 1398. Л. 1 – 1 об., черновые наброски, практически нечитаемые. Автограф 2 с вар. – Альбом Струве. Автограф 3 с вар. – Отлуние. В ст. 19 вместо «Что» ранее было «Где». Автограф 4 – Архив Лозинского, рукопись Костра.

Дат.: март 1916 г. – по дате публикации.

Переводы на англ. яз. («Childhood») – SW. P. 94; Russian Poetry: The Modern Period. Ed. John Glad and Daniel Weissbort. Iowa City, 1978 (Trans. Joseph Kiegel). Перевод на чешский яз. («Detstvi») – Honzík.

Н. А. Оцуп отмечает биографическую точность этого ст-ния (детство поэта прошло в Царском Селе): «Тут изображен царскосельский ландшафт. Царская резиденция изобиловала “пахнущими лугами”, где паслись прекрасные стада с окружающих ферм, где растили большое количество отборного скота» (Оцуп. С. 12–13). По утверждению Л. Хихадзе, в ст-нии выражено «острое ощущение <...> прекрасной изначальности» жизни, хотя в целом поэту свойственно активное неприятие ее «как повседневности» (Хихадзе Л. Гумилев и Кавказ // Литературная Грузия. 1988. № 12. С. 122). Э. Папля находит в нем выражение характерного для зрелой лирики Гумилева «чувства особого согласия с природой», в нем (как и в ст-нии «Костра» «Канцона вторая») «сенсуальное и духовное начало гармонически сопряжены, – пример того, что Пруст назвал однажды “содействием религиозного духа и любви вещей”» (Папля Э. Homo peregrinans в лирике Николая Гумилева // Berkeley. P. 216). Оно, по утверждению Л. Аллена, относится к тем ст-ниям Гумилева о России и себе в связи с Россией, которые «полностью опровергают легенду о “нерусскости” поэта. Оглядываясь на свое прошлое, например, в стихотворениях “Детство” и “Память”, Гумилев недвусмысленно осознавал свою принадлежность к родной национальной стихии» (Аллен Л. У истоков поэтики Н. С. Гумилева. Французская и западноевропейская поэзия // Исследования и материалы. С. 251). В. С. Баевский видит в этом ст-нии образец «высокого достижения» поэта в области дольника (как «романтического метра русской поэзии XX века»), «одним из самых последовательных создателей» и мастером которого Гумилев был (Баевский В. С. Николай Гумилев – мастер стиха // Исследования и материалы. С. 84).

Ст. 17–20 отчеркнуты Блоком в подаренном ему Гумилевым экземпляре «Костра» (Библиотека А. А. Блока. Описание. Л., 1984. Кн. I. С. 253).

Ст. 12. – Возможно, аллюзия-антитеза на мандельштамовское: «Неужели я настоящий, / И действительно смерть придет?» («Отчего душа так певуча...», 1911).

45

Одесский листок. 1916. 10 апреля (№ 97), с вар., Костер.

Кост 1922 (Б), Кост 1922 (М-П), ИС 1943, ИС 1946, СС 1947 III, Изб 1959, СС II, Изб 1986, Ст 1986, Кост 1979, Изб (Огонек), СП (Волг), СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ОС 1989, Кост 1989, Изб (М), Ст (XX век), Ст ПРП, СПП, Ст (М-В), ШЧ, Изб (Слов), Кап, СС (Р-т) II, ОС 1991, Изб (Х), Соч I, Изб (Слов) 2, СП (Ир), СП (К), Ст (Яр), Круг чтения, Изб (XX век), Русский путь, ЧН 1995, Ст 1995, Изб 1997, ВБП, МП, СП 1997, Изб (Сар) 2, Ежов-Шамурин 1925, Антология петербургской поэзии эпохи акмеизма (München, 1973; The Penguin Book of Russian Verse). Harmondsworth, 1965 (русский текст с подстрочным прозаическим переводом на англ. яз.), The Heritage of Russian Verse. Ed. Dmitri Obolensky. Bloomington, Indiana, 1976, Силард 1979, Силард 1983, Русская поэзия начала XX века. Дооктябрьский период. М., 1988, Поэтические течения в русской литературе конца XIX – начала XX века: Литературные манифесты и художественная практика. Хрестоматия. М., 1988, Слово. Вып. 1. М., 1989, К огню вселенскому. Русская советская поэзия 20–30-х годов. М., 1989, Русская литература XX века. Дооктябрьский период. Хрестоматия. Л., 1991, Серебряный век. Петербургская поэзия конца XIX – начала XX века. Л., 1991, Душа любви, Ежов-Шамурин 1991, Бавин С., Семибратова И. Судьбы поэтов серебряного века. М., 1993, Антология русской поэзии и прозы XX века. В помощь учащимся 11 класса. Ч. 1. М., 1994, Акаткин, Свиданье, Поэзия серебряного века. Антология. СПб., 1996, Антология акмеизма. М., 1997, Школа классики, Простор. 1986. № 12, Дон. 1987. № 12, Звезда. 1993. № 6.

Автограф 1 – Альбом Струве. Автограф 2 с вар. – Отлуние. Автограф 3 – Архив Лозинского, рукопись Костра. Машинописная копия с разночтениями – РГАЛИ. Ф. 1334 (А. Е. Крученых). Оп. 1. Ед. хр. 1131).

Дат.: до 10 апреля 1916 г. – по дате публикации.

Переводы на англ. яз. («A Workman») – SW. P. 97; («The Worker») – Modern Russian Poetry: An Anthology with Verse Translations. N. p., 1966; Twentieth Century Russian Poetry. London, 1993.