Текст книги "Юрка — сын командира"

Автор книги: Николай Круговых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

А всё-таки приятно быть больным! Все тебя навещают, говорят хорошие слова. Заболел и вроде как медаль получил или ещё лучше – орден. И Шах пришёл, и «дядя Стёпа», и Козырев привёл всех своих операторов. А температура-то – ерунда, всего-навсего тридцать восемь и три. Нет, приятно всё-таки, когда тебе все говорят: «Юра, поправляйся! Не поддавайся болезни, будь она неладна». Уходят, а ты лежишь. Вялый весь, изломанный, а на душе приятно, ты вроде как герой!

– Ещё две таблетки,– строго сказал санинструктор,– и никаких гвоздей!

Пожалуйста! Подумаешь...

Бросает в пот. И спать хочется. Спать так спать. Мама всё подходит, всё поправляет одеяло и прикладывает руку ко лбу.

– Спи, сынок, спи...

– Я сплю, мама.

Откуда-то издалека – глухая автоматная очередь. Наверное, папа и мама смотрят передачу по телеку, а там опять что-нибудь про войну. Юрка вновь просыпается.

В спальне – тихо. Темно во всём доме. А где-то, похоже на огневой, гремят выстрелы, лают собаки.

Резко, требовательно звонит телефон.

– Слушаю,– сонно роняет в трубку папа, потом громко, встревожено: – Что?– и, включив настольную лампу, поспешно одевается, стучит сапогами у порога.

– Что случилось, Лёша?– встревожено спросила мама.

– Потом, потом... бегу!..

Мама вздохнула, прилегла, но свет выключать не стала.

Юрка на цыпочках прокрался к двери спальни,– настенные часы показывали половину седьмого. Что же случилось там, на огневой?

От проходной с рёвом промчалась мимо офицерских домиков машина. Прильнув лицом к стеклу, Юрка успел заметить – санитарный автобус. Немного погодя из ворот выехал грузовик старшины. В кузове во весь рост стоял «дядя Стёпа».

Из спальни вышла мама, спросила:

– А ты почему не спишь?

– Я пойду туда... Я на немножко...

– Больной? Только тебя там и не хватало. Ложись. Ночь-полночь – бежишь... Тоже мне – солдат... Спи!..

Не спалось Юрке. Часы пробили семь, половину восьмого.

Опять послышался шум мотора. На этот раз две машины шли на огневую – «газики», как у папы.

Нет, сидеть и ждать Юрка больше не мог: в городке случилось что-то серьёзное. Одевшись, опять тихонько прокрался к двери в спальню. Олю, конечно, из пушки сейчас не разбудишь, а мама прилегла не раздеваясь. Сон у неё чуткий... Хоть бы не скрипнула дверь...

Не скрипнула!

На этот раз дальше проходной его не пустили.

– Побудь, Юра, пока у нас,– предложил сержант Воронин, ведя его в караульное помещение.

– Почему?

– В казарме начальства полно...

– А почему у тебя рука перевязана?

– Ерунда. Царапина.

– А кто тут стрелял?

– Пришлось пострелять. Забрался к нам один тип, ну, в общем, сфотографировать решил...

– Шпион, да? Его поймали?

– Не ушёл! Только вот... Шах ранен...

Юрка стремглав кинулся к двери.

– Вернись, Юра! Шаха нету, его в больницу увезли. И Рекса отправили в лечебницу.

Юрка присел на свободный топчан. Вот, оказывается, что здесь случилось: Шаху пришлось один на один бороться с врагом, а он, Юрка, в это время спал. Спокойно спал, когда его другу так нужна была помощь...

– Ведут!– сказал часовой, выглядывая в дверь.

Юрка выбежал на плац. Уже совсем рассвело, и потому лампочки на столбах вдоль плаца, казалось, стали гореть тусклее.

С крыльца казармы в сопровождении двух сержантов с автоматами сошёл высокий сутулый мужчина в низко надвинутой на глаза шапке. Сержанты толкнули его в один из «газиков». К другому, разговаривая между собой, приближалась группа офицеров. Кроме подполковника Волошина, никого из них Юрка не знал.

Обходя их стороной, заспешил к отцу, стоявшему у крыльца казармы.

И вдруг, будто его кто-то толкнул в грудь, чуть не упал Юрка, со страхом глядя на майора, идущего рядом с подполковником Волошиным. Ведь это же он, человек со шрамом... Почему он в офицерской форме? Почему он здесь?

Юрка сорвался с места, подбежал к отцу, зашептал взволнованно:

– Папа, он не офицер!.. Он тот самый, что за нами всё время следил. И на дереве тогда был он... И это ему я разболтал военную тайну... Папа, прикажи арестовать его!.. Ну вот того... дядю Мишу...

– Успокойся, сын,– задумчиво сказал папа.– Если бы не майор Костенко, наверное, Шахназаров не остался бы в живых.

– Но ведь это же он...

– Я тебе всё потом объясню. Иди домой, ты ведь болен...

– Не болен я, ничего я не болен...– Юрка невольно прижался к отцу, потому что человек со шрамом вдруг повернулся и зашагал к казарме. Юрке было ясно: раз папа говорит, что этот человек майор Костенко, значит, он действительно майор Костенко, но всё же что-то мешало ему окончательно успокоиться.

Майор подходил, улыбаясь.

– Здравствуй, Юра! Рад тебя видеть.

Юрка молчал.

– В школу ходишь? Как дела?

– Нормально.

– Ну, а медвежонок – жив-здоров?

– Жив,– натянуто улыбнулся Юрка.

– Значит, полный порядок? Хорошо!– майор похлопал Юрку по плечу и сказал теперь уже папе: – О блокпостах, Алексей Павлович, я побеспокоюсь сегодня же. Ну, всего доброго. Юра, до встречи!

«Газики» скрылись за воротами.

– А того шпиона в тюрьму посадят, да, папа?– спросил Юрка, идя вслед за отцом к казарме.

– Получит то, что заслужил.

Дивизион стоял в строю. Прошмыгнув мимо дневального, Юрка встал на левом фланге.

– Смирно!– скомандовал старшина.– Товарищ подполковник...

Командир поднял руку, разрешая прекратить доклад.

– Внимание! Всем, у кого вторая группа крови,– два шага вперёд, шагом марш!

Строй колыхнулся, добрая половина солдат и сержантов сделала два положенных шага. Юрка не знал, какая у него группа крови, но всё-таки вышел из строя.

Тем, кто остался на месте, старшина тихонько скомандовал: «Разойдись!» Юрка глядел на отца. Тот никогда ещё не казался таким озабоченным и печальным.

– Товарищи,– тихо сказал он.– Жизнь рядового Шахназарова в опасности. Срочно нужна кровь.

– Умирает Шах, да?– тревожно спросил Юрка у Козырева.

– Не волнуйся, Юра. Вон нас сколько... Выручим!

– Поедут добровольцы,– сказал папа.– Кто желает сдать кровь для спасения жизни товарища – прошу выйти из строя.

Юрка закрыл глаза, представил, как доктор в белом халате резким ударом иглы прокалывает ему палец, потом выдавливает из ранки кровь, размазывает по стеклу,– стало страшно до жути. Но тут дружно грохнули об пол кованые солдатские сапоги. Юрка открыл глаза, заметил, что остался на месте он один, и, пересилив страх, вновь встал рядом с Козыревым.

– Спасибо!– сказал папа.– В таком случае выберем богатырей. Рядовой Мохов, ефрейтор Петренко, рядовой Бекмуратов, сержант Воронин – к машине! Где старшина?

– Я здесь, товарищ подполковник.

– Иван Анисимович, на всей скорости! Надо будет задержаться – позвоните.

Юрка подбежал к отцу, попросил умоляюще:

– Папа, и я поеду кровь сдавать! Разреши, папа...

Солдаты, находившиеся поблизости, с интересом наблюдали за этой сценой.

– Ну, па-ап,– тянул Юрка.– Они уедут, па-ап...

– Извини, сын,– очень серьёзно сказал наконец папа,– я как-то об этом не подумал. Сейчас переигрывать не будем, а если ещё раз понадобится кровь – поедешь непременно.

Отца позвали к телефону. Юрка вышел во двор проводить отъезжающих. Они уже усаживались в папин «газик».

– Юра, иди сюда!– сержант Воронин протягивает из машины руку.– Послушай, ты не волнуйся. Мы спасём твоего друга! Верно, ребята? Сколько потребуется крови, столько и отдадим. Понял? О-бя-за-тель-но спасём! Ну, будь здоров!

«Газик» помчался. Юрка, стоя у проходной, провожал его взглядом, пока он не скрылся из вида. Часовой, закрывая ворота, посоветовал:

– Иди в караулку. Чего зря мёрзнуть?

– А-а...– отмахнулся Юрка.

– Ну так домой. Уроки же, небось...

Юрка поплёлся домой. Из головы ни на минуту не выходили тревожные мысли о Шахе – как он там? А вдруг помощь не подоспеет, что тогда? В то же время думалось и о другом. Как неожиданно и странно получилось: загадочный и страшный человек со шрамом вдруг превратился в майора Костенко, и этот майор первым пришёл на помощь Шаху, выследив лазутчика. Наверное, и раньше он следил не за ним, Юркой, не за папой, а за кем-то другим, а что представился геологом – так, видимо, было надо.

Войдя в коридор, Юрка сразу направился в чулан, достал с верхней полки медвежонка:

– Хватит тебе, косолапый, тут пылиться, айда в дом.

Медвежонок по-прежнему зевал, рычал и похлопывал себя лапой по носу, но сегодня играть с ним Юрке не хотелось. И вообще делать ничего не хотелось.

Опять ушёл в городок, побрёл в каптёрку к «дяде Стёпе». Тот строчил на швейной машинке, ремонтировал чьи-то штаны.

– Присаживайся, Юра.

– Надо завтрак Венере готовить.

– Завтрак готов. Только вот... кто с поста её снимет?

– Я сниму.

– А пойдёт?– вскинулся «дядя Стёпа».

– Пойдёт. Дай мне бушлат Шаха...

Рукава в бушлате пришлось подвернуть и ремнём подпоясаться. И так потешно стал выглядеть Юрка, будто – «мужичок с ноготок». «Дядя Стёпа» даже улыбнулся.

– Ладно, сойдёт на нашем базаре, законно,– солидно сказал Юрка, разглядывая себя в зеркале.– Пора!

– Может, и мне с тобой?

– Нельзя. Ты же знаешь...

Венера «нервничала». Скуля и тихонько взлаивая, она металась вдоль забора, и Юрка, подойдя к блокпосту, растерялся. В таком состоянии она запросто может наброситься на постороннего, а тут и помощи ждать неоткуда.

– Венера, ко мне!

Заскулила как-то жалобно, тягуче и побежала к дальней границе поста.

– Ко мне! Венера, ко мне!

Остановилась. Теперь мчится назад крупным намётом, и кто знает, что у неё на уме? Подбежала, рычит, скалит зубы, будто хочет сказать: «Пошёл прочь!»

– Спокойно! Не злись, пожалуйста, и меня не тронь. Стоять!– Юрка рывком распахнул дверцу, вошёл в загон.– Ко мне! Ко мне, Венера! Молодец... Дайка я тебя поглажу... А теперь отстегнём карабин... Идти! Идти, Венера! Идти!

Идёт, и рычать перестала. Юрка, чувствуя, как дрожат у него руки и колени, говорит и говорит без умолку:

– Ты меня не тронь. Я ведь второй помощник начальника караула. Кто же, кроме меня, накормит вас с Дунканом, кто на пост поведёт? Стоять, Венера! Прихватим и Дункана... Пойдём, пёсик! Молодцы вы у меня, собачки!.. Сейчас я вам поесть дам...

Не знал Юрка, что в это время «дядя Стёпа» и Козырев находятся рядом, идут, скрываясь за кустами, готовые в любой миг кинуться ему на выручку.

– Довёл-таки!– облегчённо вздохнул «дядя Стёпа», когда Юрка, впустив собак в вольеры, направился к каптёрке, на ходу стирая пот с лица.– Гляди, не проболтайся, Козырев, что мы его тут страховали.

– Почему?

– С характером парень. Обидится.

До полудня Юрка не отходил от «дяди Стёпы». Вместе сварили обед для Венеры и Дункана, кормил их Юрка один.

– Дядя Стёпа, когда же ребята из больницы вернутся?

– Пока они, наверное, там нужны.

– А Рекс куда ранен?

– В правую лопатку. Навылет.

Старшина с солдатами вернулся из больницы лишь перед самым обедом. Юрка встретил их у проходной.

– Всё в порядке!– подмигнул Юрке сержант Воронин, почему-то вялый и бледный, будто после болезни.

– Как там Шах?

– Я же сказал, всё в порядке.

Хотелось расспросить о Шахе подробнее, но сразу после обеда всех, кто ездил сдавать кровь, уложили спать и, наверное, будить не собирались. Юрка уже и собак на посты выставил, и домой сходил, чтобы мама не волновалась понапрасну, а они всё спали, и солдаты, забегавшие с огневой в казарму, старались не шуметь.

Опять Юрка побрёл в каптёрку.

– Дядя Стёпа, позвони доктору. Тому, где Шах. Позвони!..

«Дядя Стёпа» записывал что-то в толстую конторскую книгу. Отложил ручку, раздумчиво поглядел на Юрку, вздохнул:

– Не могу. Солдатам звонить не положено.

– А кому положено?

– Отца попроси. Или старшину.

Старшина в канцелярии отчитывал за что-то дежурного по дивизиону. Когда дежурный вышел оттуда, вошёл Юрка. Прапорщик Павлычко в это время уже разговаривал по телефону.

– Так точно, товарищ подполковник, на блокпост номер один наряжен часовой, на втором посту несёт службу Венера. Как кто выставил? Юрка!– старшина засмеялся.– Вот он у меня сидит, только отчего-то очень уж кислый. Есть отправить домой.

Старшина бросил трубку на рычаг.

– Я не пойду домой,– сказал Юрка.

– Как так не пойдёшь? Это же – приказ!

– Позвоните доктору... Товарищ старшина, дядя Иван Анисимович, позвоните!..

Старшина крякнул, покачал головой: что, мол, с тобой, парень, делать?– набрал номер.

– Алло, позовите главврача. Товарищ доктор? Скажите, пожалуйста, как там наш солдат? Да, да, Шахназаров. Тяжеловато? Но держится? Спасибо, доктор! Слышал, Юрка? Держится Шах! Всё в порядке...

– А почему вы говорили, а трубка молчала?– не сводя взгляда со старшины, засомневался Юрка.

– Как так – молчала?– опешил старшина.– И трубка говорила... Я её крепко к уху прижал, потому тебе и не было слышно. Иди, Юра, домой, иди! Всё будет в порядке.

– Трубка молчала... Врёте вы!..

На крыльце Юрка остановился. Солнце только что село, небо над лесом полыхало багрово, как кровь, и падающие снежинки тоже, казалось, были окрашены кровью.

Юрке было жарко. Расстегнул тужурку, а шапку снял и сунул в карман. Надо было сразу идти к папе, зря только время потерял...

В этот раз он явился на КП, когда там был перерыв. Старший лейтенант Новиков рассказывал что-то, солдаты покатывались со смеху. Улыбался и папа. Юрке стало не по себе – обидно и горько. Неужели они все забыли, что Шах сейчас в больнице и, может, в эту самую минуту, когда им так весело, умирает?

Папа, правда, заметив его, сразу нахмурился, спросил встревожено:

– Что с тобой, сын?

– Позвони доктору! Папочка, миленький, позвони...

Старший лейтенант Новиков замолчал, стал ковыряться в каком-то приборе отвёрткой. Солдаты, как по команде оборвавшие смех, глядели на Юрку во все глаза.

– К самому главному доктору позвони!– умолял Юрка.– Скорее!

– Что ж, это можно. Пора позвонить,– папа снял трубку.– Алло! Соедините с больницей. Это вы, Павел Афанасьевич? Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, Шахназарову полегчало? Значит, лучше? Спасибо, большое спасибо!– Папа положил трубку.– Ну вот, сын, Шаху стало немного лучше.

– У тебя тоже трубка... молчала...– потерянно сказал Юрка.

Папа насторожился:

– Что?

– Врёте вы все... Как вам не стыдно?– чуть не плача, крикнул Юрка.– И старшина врал, и ты, папа, врёшь. Ведь трубка молчала... Зачем вы врёте?

Папа нахмурился ещё больше и, показалось Юрке, побледнел. Притянул его к себе, прижал к груди.

– Успокойся, сын. И, пожалуйста, извини... Не хотелось тебя тревожить. Плохи у Шаха дела, и помочь ему мы больше ничем не можем. Остаётся ждать. Понимаешь, ждать!

– Может, он не выживет, да?– Юрку трясло как в лихорадке. Солдаты под его вопрошающим взглядом поспешно, словно бы виновато, опускали головы. Новиков всё ещё ковырялся в винтике отвёрткой.– Может, Шах и умрёт, а вы... смеётесь... Разве можно сейчас смеяться?..

Метнулся к двери, как был – без шапки – выскочил из кабины и побежал, не разбирая куда. Снег падал теперь крупными хлопьями, набивался в волосы, слепил глаза. По разгорячённому лицу его текли ручейки. Снег таял, что ли?..

«ЗДРАВСТВУЙ, ШАХ!..»

Дни проходили, похожие один на другой – долгие и скучные.

На третий день после того, как в больницу положили Шахназарова, на огневую прибыл новый помощник начальника караула ефрейтор Кретов с двумя овчарками. Венеру куда-то увезли. Кретов был большой и полный, с усами, и очень молчаливый. Юрка однажды вечером решил при нём вывести на пост Дункана: погляди, мол, как я умею! Кретов, привалившись плечом к берёзе, курил и молча наблюдал за ним, потом выплюнул сигарету и уныло сказал: «Испортили кобеля». С этой минуты Юрка его невзлюбил.

От Волкова он знал, что к Шаху уже дважды ездил старшина, один раз – папа, но что там с ним, как он себя чувствует,– никому не говорили. Волков тоже ничего сказать не мог, пройти в палату к Шаху ему не разрешили. Он пытался выведать что-нибудь у медсестры – тоже ничего не получилось.

«А как себя должен чувствовать больной? Как надо, так и чувствует»,– сказала она.

– Волков, давай съездим к нему сами! Прямо из школы...

– Самовольно? Нет, брат, это не годится. Да и не пустят нас.

– Пустят! Скажу доктору, что я его друг...

– Я, думаешь, так не говорил?

Однажды по пути из школы Волков сказал:

– Командир опять в больницу едет. Попросись, может, возьмёт.

– Уже просился,– махнул рукой Юрка.– А когда едете?

– Тебя ссажу и прямо туда.

Юрка даже дверь не закрыл, влетев в квартиру. Швырнул ранец под стол, схватил кусок хлеба и побежал в городок.

«Газик» стоял у гаража. Волков с вёдрами удалялся в сторону колодца.

Решение созрело неожиданно. Отряхнув от снега валенки, Юрка влез на заднее сидение, завернулся в пропахший бензином полушубок Волкова, лёг. Так будет вернее...

А какой сегодня хлеб вкусный!

Вернулся Волков, залил в радиатор воду.

А вот это идёт папа – твёрдо, неторопливо,– так он ходит всегда.

– Что там у тебя, полушубок, что ли?

– Беру на всякий случай. Сибирская привычка.

Ехали долго. Иногда Юрку встряхивало так, что становилось больно, но он старался терпеть, боясь выдать своё присутствие. Наконец «газик» сбавил ход, остановился. Хлопнула дверца, под тяжёлыми папиными шагами заскрипел снег. Юрка полежал ещё немного, потом выглянул из-за спинки кресла. Волков, подняв капот, ковырялся в моторе.

Юрка выбрался из полушубка, неслышно открыл дверцу, так же неслышно взбежал на крыльцо. В дальнем конце коридора женщина в белом халате считала простыни. Потом собрала их и ушла. Из-за двери с табличкой «Главный врач» доносился разговор.

– Когда мы можем его переправить в госпиталь?

– В ближайшие две недели – исключено. Разве что вертолётом.

Юрка, стараясь ступать неслышно, подошёл к двери напротив, приоткрыл её, увидел белые шкафы с пузырьками, колбами, какими-то коробками. Во второй палате лежали четыре тётеньки.

– Ты кого ищешь, мальчик?– спросила одна из них.

– Шаха. Солдата.

– Он напротив. Только к нему никого не пускают.

На двери палаты Шахназарова была приколота бумажка: «Посторонним вход строго воспрещён». Юрка постоял, подумал и решил, что он не посторонний.

Шахназаров лежал в палате один. Голова его была забинтована, лицо бледно.

– Здравствуй, Шах! Ты спишь?

Шахназаров открыл глаза, медленно повернул голову.

– Юра? Здравствуй... Приехал...

– Тебе больно, Шах?

– Молодец, что приехал. Я о тебе думал, даже во сне видел...

– Ты не разговаривай, тебе ж больно. А шпиона того – поймали.

– Я знаю. Слушай, Юра, меня, наверное, увезут отсюда, не увидимся. Иди ближе, дай руку. Хорошо!.. Люди много лишнего болтают, могут даже сказать, умер, мол, Шахназаров. Не верь!.. Просто меня перевели в другую часть.– Шахназаров облизал сухие губы. Юрка заметил на тумбочке стакан с водой, оглянувшись на дверь, поднёс его к губам Шахназарова.– А знаешь, я не пойду в другую часть. Я вернусь...

– Вернись, Шах!

– Просьба к тебе, Юра. Увидишь Таню, не говори ей об этом. Сам скажу... Я обязательно вернусь. А если... в другую часть... возьми в тумбочке на память альбом про «Варяга». Будешь вспоминать Шаха?

– Буду...– чмыхнул носом Юрка.

– Ю-у-ра, уговор забыл?

– Это от бензина... Волкова шуба бензином пахнет потому что... А Венеру от нас забрали. Теперь там Кретов с собаками. Но я с ним не дружу.

– Почему же? Подружись... Тебе надо с ним подружиться. Ну иди, Юра, а то наскочит кто-нибудь. Ребятам привет... Дяде Стёпе...

– Ладно. Ты только выздоравливай скорей!..

Шахназаров устало закрыл глаза. Юрка попятился к двери. Она вдруг раскрылась. Юрка увидел высокого мужчину в белом халате и таком же белом колпаке и очень испугался. Мужчина, увидев его, тоже, кажется, испугался.

– Ш-што такое?– растерянно развёл он руками. И вдруг закричал в коридор: – Сестра, что у вас тут происходит? Откуда взялся этот тип... в валенках?

– Я не тип...– возмутился Юрка.

– Это мой друг...– тяжело дыша, уточнил Шахназаров.– Юрка... сын командира...

– Задержите машину!– Доктор за руку вывел Юрку в коридор, по которому бежала растерянная пожилая сестра.

– Я ведь отлучилась всего на минуточку, вот грех-то какой.

– Немедленно продезинфицировать палату! Ольга Семёновна, Ольга Семёновна, как же вы оплошали?

Когда доктор вывел Юрку на крыльцо, папа строго взглянул на Волкова, тот удивлённо пожал плечами.

– Мы с вами, понимаете, осторожничаем,– сказал доктор,– а он в это время в палате... в таком виде.

– Откуда ты взялся?– спросил папа голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Отсюда,– ответил Юрка, показывая на «газик».– Я в шубе ехал.

Доктор заметил на заднем сиденье полушубок Волкова, понимающе кивнул папе.

– Садись в машину. Живо!– Папа подошёл к доктору.– Извините, Павел Афанасьевич, я даже предположить не мог, что он додумается вот так... зайцем.

– Выходит, и в самом деле – друзья?..

– И какие! Кровь собирался сдавать. Если что понадобится, звоните, Павел Афанасьевич, в любое время дня и ночи.

Машина тронулась. Юрка прильнул лицом к боковому стеклу. Доктор погрозил ему пальцем, но он, показалось Юрке, был теперь совсем не злой, показалось, даже чуть-чуть улыбался.