Текст книги "Юрка — сын командира"

Автор книги: Николай Круговых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Все, кто бы им ни повстречался, отдавали честь первыми, и это нравилось Юрке, ведь его папа был здесь самый главный. Когда он приказывал сделать что-то, никто не спрашивал, зачем это нужно. Просто отвечали: «Есть!» – и шли выполнять. И это тоже нравилось Юрке, ведь его отец был здесь не просто главный командир, он был и годами старше всех, и знал больше всех, и отвечал за всех солдат и офицеров, за весь этот городок, обнесённый сплошным высоким забором. Наверное, нелегко и непросто отвечать за всё и за всех... Может, поэтому отец так рано уходит на службу и так поздно возвращается. Оля – сонюшка, ни утром, ни вечером его не видит, и днём ему с нею некогда побыть. А похудел папа в последнее время... Мама уже не на шутку тревожится: «Скоро у тебя, товарищ подполковник, останется на лице один нос». А он смеётся: «Ничего, Машенька, были бы кости, мясо нарастёт». Он всегда смеётся! Нет, не всегда... Порой он бывает задумчивым, даже суровым, только вот грустным Юрка не видел его ещё никогда.

На огневую они попали не сразу, сперва зашли в канцелярию. Отец снял телефонную трубку, и она сразу же отозвалась голосом чистым и басовитым:

– Майор Петров слушает.

– Иван Васильевич, объявите готовность номер один.

– Есть, товарищ подполковник!

– Командуйте дивизионом. Я иду к стартовикам.

– Есть.

В трубке щёлкнуло, и почти тотчас в казарме затрещал электрический звонок, а где-то, казалось, в лесу сперва глухо и как-то уныло, потом пронзительно, ноюще завыла сирена. В казарме, на плацу, в спортгородке за казармой затопали сотни ног, мимо окон, обгоняя друг друга, мчались на огневую солдаты. Юрке тоже вдруг захотелось побежать вместе с ними, но отец шёл не спеша – задумчивый и совершенно спокойный, и пришлось даже поотстать немного, чтобы он ничего не заметил.

Из автопарка, обгоняя их, с рёвом, на бешеной скорости проносились тягачи, где-то, наверное, уже на самой огневой тоже что-то глухо ревело, и рёв этот дрожью отдавался в земле. Отовсюду неслись какие-то команды и крики. Юрке подумалось: уж не задавило ли в этой суматохе кого-нибудь, и ему даже стало страшновато.

Взглянул на отца, тот по-прежнему был спокоен.

– Папа, а почему командиром будет дядя Ваня? Командир же ты!

– Он – мой заместитель. Ему тоже положено командовать.

Сразу за вольерами лесок кончился. На большой поляне, обнесённой забором, Юрка увидел слева пятнистые коричнево-зелёные кабины. Некоторые из них вращались по кругу, и это было так интересно, что он едва не попросился туда покататься. Но тут справа увидел ракеты, сперва одну, потом ещё две, и ещё... Много ракет – ослепительно-белых и крылатых, похожих на маленькие самолёты,– бесшумно поднималось в окопах, нацеливаясь в небо.

– Папа, сейчас будут стрелять, да?

– Нет, сынок, солдаты будут учиться стрелять.

– И ни одна ракета не полетит?– огорчённо уточнил Юрка.

– Ни одна. Но всё будет делаться так, будто ракеты взлетели. И поразили цель.

– Самолёты, да?

– Самолёты. Возможно, ракеты.

– Папа, а с кем будет война? С буржуинами, да? С фашистами?

– Пока ни с кем.

– Зачем же тогда учиться стрелять?– удивлённо повёл плечами Юрка.

– А на тот случай, если вдруг фашистам-буржуинам и в самом деле захочется с нами повоевать. Будем готовы, и тогда нам никто не страшен.

– Мы их тогда: ды-ды-ды-ды!– затряс Юрка сжатыми кулаками, будто строчил из пулемёта.

– Вот именно,– согласился папа, улыбаясь.– Погляди, сын, вон в тех кабинах...

– С ушками на макушке?– уточнил Юрка.

– Да, с антеннами... В тех кабинах постоянно несут службу дежурные расчёты. Как пограничники, понимаешь? Охраняют небо. Ты спишь, а они стоят на посту. Ты в школу пойдёшь, а они опять на посту. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Если вдруг нарушит границу чужой самолёт, они сразу поднимут тревогу.

– А откуда они узнают – чужой или свой?

– Узнают. Обучены тому, чтобы узнавать.

Поднялись на поросший травой гребень, окружавший просторный окоп, в котором находилась первая ракета, и Юрка увидел в окопе солдат. Они работали в противогазах и так были похожи друг на друга, что если бы здесь находился и Шахназаров, вряд ли Юрке удалось бы отличить его от остальных.

Заметив командира дивизиона, солдаты прямо в окопе мигом выстроились в линию, сержант скомандовал: «Смирно!», видимо, собираясь доложить. Но подполковник поднял руку, разрешая не делать этого, опустился на траву, достал секундомер.

Рядом с отцом примостился и Юрка.

Из-за ельника выскочил тягач-грузовик с длинным металлическим прицепом на резиновых колёсах и, чуть сбавив скорость, въехал в окоп. Остановился. Солдаты окружили ракету. Что они там делали, Юрка не понимал, только вдруг заметил – ракеты уже нет на прежнем месте, лежит на прицепе, и тягач, взревев мотором, уже потянул её наверх. Не успел он скрыться за ельником, с другой стороны появился новый тягач с такой же точно ракетой. И опять, едва тягач остановился в окопе, его окружили солдаты, а папа (это тоже не ускользнуло от Юркиного внимания) включил секундомер. И опять не заметил Юрка, когда и как переместилась ракета с прицепа на своё боевое место. Шофёр (как и все, в противогазе) помахал рукой, тягач выехал из окопа, ракета начала подниматься, нацеливаясь острой головкой в небо, качнулась и застыла. Сержант выхватил из какого-то ящика телефонную трубку, крикнул: «Вторая – готово!» – и вместе с солдатами побежал куда-то. (Папа выключил секундомер.)

– Нравится, сын?

– Ага. Так точно! Что они делали?

– Готовили ракету к бою.

– А ещё будут?

– Конечно. Только ведь тебе пора кормить Дункана.

– Пора. Папа, мне можно прийти сюда в другой раз?

– Разумеется. Ты же теперь солдат.

Ужин Дункану понравился. Правда, из того, что приготовил Юрка, половину, по совету Шахназарова, пришлось оставить на завтрак, но Дункан, кажется, был не в обиде. Очистив миску-кормушку, он удовлетворённо повизжал, ласкаясь, лизнул Юрку в щеку и на пост отправился с заметной охотой.

Шах с Рексом и Венерой шёл впереди, Юрка вёл Дункана следом.

Солдаты, встречавшиеся ему, приветливо поднимали руки, интересовались:

– На пост?

– Ага.

– Ну, теперь, брат, граница на замке. Молодец, Юра!

У дровяного склада стоял старшина, ждал, подкручивая усы.

– Здравия желаю!– откозырял ему Юрка. Старшина принял стойку «смирно», приложил руку к виску.

– Ошейник ему не давит?

– Просторный, товарищ старшина. Сам дядя Стёпа подгонял.

– Идите!

– Есть, товарищ старшина!

Когда Юрка уходил с поста, Дункан заскулил, будто просил взять его с собою.

– Сидеть!– строго погрозил ему Юрка пальцем.– И службу нести как положено! Ты же, Дункан, сторожевой пёс, а не какая-нибудь шавка...

Дункан, точно застеснявшись, завилял хвостом и виновато опустил голову.

Солнце скрывалось за верхушками елей, по земле тянулись длинные тени. Было тихо и прохладно, пахло росой и грибами, и, может, от этого дышалось свободно и легко.

Шахназаров на этот раз был задумчив, неразговорчив. Наверное, всё ещё сердится на него, Юрку, за обиду, нанесённую «товарищу Петрову». Чувствуя за собой вину, Юрка тоже помалкивал.

На плацу старшина строил дивизион.

– Р-равняйсь!

Шахназаров побежал и успел занять в строю своё место. Юрка остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Юра, ко мне!– опять, как и в прошлый раз, позвал его оператор Козырев, левофланговый.– Скорее!

Юрка встал с ним рядом, вскинул голову, глядя прямо перед собой.

– Смирно!– старшина, подкручивая ус, приближался к левому флангу.– Завтра с утра проверка строевой и физической подготовки. Подстричься, побриться, привести в порядок повседневное и парадное обмундирование. Кто там на левом фланге ломает строй? Рядовой Яскевич, как стоите?

– А как?– стушевался застигнутый – врасплох Юрка.

– Грудь вперёд, а не голову. Команда «смирно» была, нечего головой вертеть.

– Есть – головой не вертеть!

– Дивизион, напра-во! Шагом марш! Запевай.

Бухнули по плацу кованые солдатские сапоги – шаг в шаг,– будто шёл один человек, но – огромный великанище. Юрка сперва смешался, потом, поглядывая на Козырева, подобрал ногу и зашагал, энергично и широко размахивая руками.

 
– Путь далёк у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди!—
 

затянули «дядя Стёпа», сержант Воронин и ещё кто-то. Дивизион дружно подхватил припев. Юрке почудилось вдруг, что у него вырастают крылья, что он вот сейчас поднимется и полетит...

 
– А для тебя, родная,
Есть почта полевая,
Прощай – труба зовёт...—
 

пел он вместе с солдатами – вдохновенно и звонко, и казалось ему, что вместе с ним, вместе с солдатами поют и лес, и далёкие, ярко замерцавшие в небе звёзды.

ЮРКА – АССИСТЕНТ

Разбудил его в это утро шум моторов: машины шли в городок. Наверное, комиссия приехала, а он... проспал, соня несчастный, и теперь пропустит всё самое интересное...

Метнулся к окну, вздохнул с облегчением – в настежь распахнутых воротах у проходной скрывались цистерны с надписями: «Огнеопасно».

Ночью прошёл дождик: на обочинах дороги, в кюветах поблескивали лужицы, за окном сочно сверкали под солнцем лапки елей и сосен, точно их помыли из шланга.

Солнце поднялось пока невысоко, но теперь оно всходит не так уж и рано, опять забираться в постель, пожалуй, не стоит. На цыпочках Юрка прокрался в прихожую, взял из комода папин асидол, щёточку, фланелевую ветошку, и тут из спальни, убирая волосы, вышла мама, спросила удивлённо:

– Что это ты поднялся ни свет ни заря?

– Надо потому что. Сейчас комиссия приедет, а у меня пуговицы нечищены.

– Неужели и тебя будут проверять?

– Конечно. Ну как ты не понимаешь?

До приезда комиссии Юрка успел забрать с поста Дункана и накормить его. Сам позавтракал с солдатами.

Комиссия – офицеры штаба полка – приехала в двух «газиках» и маленьком автобусе.

И тут Юрка увидел отца. Выйдя на середину плаца, он – высокий, стройный, подтянутый – громко скомандовал: «Дивизион, смирно!» – и направился к прибывшим, чётко печатая шаг. Солдаты и офицеры, где бы кто из них не находился, встали по этой команде и застыли как вкопанные. Юрка тоже принял положение «смирно» – руки по швам, пятки вместе, носки врозь.

– Вольно!– донеслось наконец, и почти тотчас последовала новая команда: – Дивизион, строиться. Побатарейно, повзводно – в две шеренги... становись!

В строй Юрка встал рядом с Козыревым. Голова «дяди Стёпы» возвышалась над всеми на правом фланге, Шахназаров стоял где-то посередине строя, его Юрка увидеть не успел – комиссия приближалась.

Первым шёл высокий седой подполковник. Наверное, он был главнее папы, потому что папа шагал не рядом с ним, а немного справа и позади. Остальные офицеры держались чуть в стороне.

Подполковник шёл медленно, ненадолго останавливаясь то перед одним, то перед другим солдатом, и тогда солдаты представлялись ему:

– Ефрейтор Сорокин, оператор.

– Ефрейтор Шевченко, планшетист.

– Рядовой Веточкин, второй номер пусковой установки.

Подполковник строго оглядывал солдат с головы до ног, точно хотел придраться к чему-то, и оттого, что придраться было не к чему, сердился. Когда между ним и левым флангом оставалось шага три, Юрке вдруг стало страшновато. Убежать бы, спрятаться вон там, за ёлкой, и оттуда спокойно поглядывать. Но убежать незамеченным не удастся, придётся стоять в строю до конца.

– Ефрейтор Самохвалов, дизелист.

– Рядовой Козырев, оператор.

Юрка покосился на подполковника и сразу понял: тот глядит вовсе не на Козырева, а на него, глядит строго и удивлённо, будто хочет спросить: «А ты откуда тут взялся?» Юрка смешался было, но тут же постарался взять себя в руки: если он сдрейфит, стушуется, что о нём подумают потом Шахназаров, «дядя Стёпа», Козырев, сержант Воронин? Да и папа, наверное, будет недоволен. И, слегка пристукнув каблуками, Юрка чётко доложил:

– Рядовой Яскевич, второй помощник начальника караула по службе выводных караульных собак.

Проверяющий и папа переглянулись. Папа едва заметно кивнул, седой подполковник не то чтобы усмехнулся, а словно бы посветлел лицом:

– А зовут вас как, рядовой Яскевич?

– Юрка.

– Будем знакомы. Подполковник Волошин, Иван Сергеевич.

– Очень приятно,– сказал Юрка, пожимая протянутую руку.

В строю кто-то хихикнул. Офицеры из комиссии улыбались.

Смотр вскоре закончился. Было объявлено: через десять минут начнётся проверка физической подготовки. Солдаты столпились в курилке. Юрка примостился рядом с некурящим Шахназаровым, от которого сегодня резко пахло одеколоном и сапожной ваксой. Шах, положив ему руку на плечо, привлёк его к себе и покивал головой, что, наверное, означало: «Молодец Юрка, мне за тебя не стыдно». Он был спокоен, как и «дядя Стёпа», и сержант Воронин, а вот Козырев волновался.

– Братцы, я «коня» не возьму... Ей-богу – оседлаю...

– Не бойся,– посоветовал ему «дядя Стёпа».– Главное, не замедляй разбега, потом – резкий толчок, и перелетишь за милую душу!

– Ага-а,– по-мальчишески протянул Козырев.– Тебе хорошо говорить, ты вон какой длинный...

– Возьмёшь!– заверил Козырева и Шах.– Давно ли висел на перекладине, как сосиска... Осилил же!

– То перекладина, а то – «конь»...

– Боишься – попроси Юрку,– опять посоветовал «дядя Стёпа»,– он за тебя прыгнет.

Солдаты дружно засмеялись, улыбнулся и Юрка, поняв, что «дядя Стёпа» просто шутит, стараясь подбодрить Козырева, ведь он, Юрка, ещё даже через «козла» не умеет перепрыгнуть, а «конь» – это ого!

В это время и вошёл в курилку капитан Вострецов, физрук полка, солдаты потеснились, уступая ему место.

– Ну как, чудо-богатыри,– усмехнулся капитан,– кросса не боитесь? На дистанции не ляжете?

– Постараемся одолеть,– проокал сержант Воронин,– чай, не впервой. Вы сами будете зачёты принимать, товарищ капитан?

– Сам. Юру Яскевича возьму в помощники. Хочешь, Юра, быть моим ассистентом?

– Хочу. А как?

– Просто. Вот эти орлы будут выполнять упражнения на спортивных снарядах, я наблюдать за ними и ставить оценки, а ты будешь записывать в ведомость. Например, рядовой Козырев: полоса препятствий – «пять», перекладина – «пять». Прыжок через «коня» – «пять», брусья – «пять»...

– Если бы...– вздохнул Козырев.

Солдаты опять засмеялись.

– Понял Юра? Ну, раз понял...– капитан Вострецов снял с себя планшетку, точь-в-точь такую, как у папы – кожаную, с компасом, с желтоватым листом плексигласа и картой под ним, надел на Юркино плечо.– Пойдем...

Спортивная площадка за казармой была убрана, видимо, ещё на рассвете,– ни листочка на ней. Под брусьями и турником желтели насыпанные толстым слоем свежие опилки, сосновый помост у «коня», которого боялся «оседлать» оператор Козырев, был тщательно вымыт, что, казалось, его подменили новым. Напротив площадки стояли стол и две табуретки, специально принесённые сюда, наверное, из канцелярии.

Как только первая батарея вышла на спортплощадку, капитан Вострецов и Юрка заняли места за этим столом.

– Рядовой Сивовол, к снаряду!– скомандовал старший лейтенант Котов, заместитель командира батареи.

– Есть!– Сивовол – самый рослый из солдат первого расчёта – строевым шагом подошёл к турнику, подтянулся и, будто переломившись надвое, легко проделал подъём переворотом. Тут же последовал точный соскок.

– Ефрейтор Носков, к снаряду!

Пока Носков подходил к турнику, Сивовол успел выполнить упражнение на брусьях и готовился к прыжку через «коня». Капитан Вострецов внимательно наблюдал за тем и другим, а Юрка неотрывно глядел на него, ожидая команды.

– Та-ак, хорошее начало!– проговорил наконец капитан.– Ну-ка, Юрка, изобрази! Сивовол: турник – «пять», брусья – «четыре», конь – «пять». Носков: турник – «четыре», брусья – «пять»...

Юрке сразу понравилось быть ассистентом. Долго ли вписать в клеточки три-четыре цифры, и опять гляди себе, как солдаты собранно и деловито выполняют то, что от них требуется. И все они спокойны, многие даже веселы. Только Шахназаров отчего-то печален, да Козырев явно боится. Вот пошёл к снаряду ефрейтор Дубовик... Стоявший за ним Козырев тотчас спрятался за «дядей Стёпой». Старший лейтенант прячет улыбку.

– Рядовой Козырев, к снаряду!

Волнение солдата тотчас передалось Юрке. «Ну, Козырев,– хотелось крикнуть ему,– ну, что ты так? Смелей!»

Козырев старался, но не было у него той выучки, какая была у его товарищей, и ждать высокой оценки он не мог. Капитан Вострецов, наблюдая за ним, хмурился и покрякивал, потом резко обронил Юрке, будто именно он, Юрка, был виноват в том, что у Козырева не всё получилось, как надо бы:

– Турник и брусья – тройки, конь – «два»!..

– Он же перепрыгнул...– робко заметил Юрка.

– Переполз, а не перепрыгнул... Разве так солдаты должны прыгать?

– Он у нас самый маленький. А конь... вон он какой... конище...

– Ну и что? Рисуй, рисуй, Юрка. «Два»!..

«Дядя Стёпа» и Шахназаров выполнили упражнения будто играючи. Правда, Шах замешкался было на брусьях, замедлил соскок, и это не ускользнуло от внимания проверяющего.

– Н-да... Изображай, Юрка. Младшему сержанту Чижу сплошные пятёрки, второму – брусья – «четыре».

«Обидно,– подумал Юрка.– И ошибся-то – чуть-чуть... Эти брусья для Шаха – тьфу! У него тело как резиновое, он может, перегнувшись через спину, ягоду зубами сорвать».

Возражать капитану он больше не решился, а когда заполнял графу «упражнения на брусьях», не поднялась рука поставить другу оценку «четыре», и, украдкой взглянув на проверяющего, «нарисовал» – «5».

Потом первая батарея готовилась к марш-броску. Солдаты надели скатки шинелей, разобрали оружие, вещевые мешки.

– Тяжело им будет,– посочувствовал Юрка.

– Да-а,– согласился капитан.– Что же, Юра, поделаешь? Служба солдатская – труд нелёгкий. Иди погуляй, я позову.

Шаха Юрка нашёл за каптёркой. Вместе с «дядей Стёпой» он свёртывал шинель в скатку.

– Готово, давай ремешок,– сказал Шаху «дядя Стёпа» и обернулся к Юрке:– Ну, как там, Юрий Алексеевич, наши дела?

– Законно!– ответил Юрка любимым словечком Шаха,– у Козырева двойка, а то – сплошные «четыре» и «пять».

– Законно,– сказал Шахназаров, и все трое рассмеялись.

Юрке просто не терпелось сообщить другу о том, что он, Юрка, выручил его, обманув проверяющего,– не успел, прозвучала команда «строиться».

Старший лейтенант Котов ходил перед строем и громко говорил:

– Помните, когда товарищ рядом – идти легче. Помогать отстающим можно и необходимо. Время засекается по последнему, значит, последних не должно быть. Всем ясно?

– Так точно, товарищ старший лейтенант!

– Внимание! Противогазы – надеть! Батарея, нап-ра-во! За мной – бегом – марш!

Солдаты кучно и весело побежали к проходной.

– Ассистент! Где мой ассистент?– послышался голос капитана Вострецова.– Юрка, ко мне! Живее в машину.

Он стоял у открытой дверцы автобуса. У него было два бинокля,– один он повесил через плечо, второй протянул Юрке.

Когда автобус вырвался из леса и остановился у фанерного щита с надписью: «Финиш», Юрка увидел батарею, направляющуюся в сторону Подлипок.

Капитан поглядел на часы, потом в бинокль, удовлетворённо сказал:

– Хорошо идут!

Юрка тоже поглядел в бинокль и... никого не узнал, хотя, казалось, солдаты бегут вот тут, рядом. У всех были одинаковые автоматы, на всех одинаковые противогазы и скатки...

Всё дальше и дальше уходили солдаты. У Подлипок они свернули влево, потом устремились назад, постепенно приближаясь.

– Хорошо идут!– вновь похвалил их капитан Вострецов.– Молодцы!

Юрка снова приложил к глазам бинокль и сразу же в первом бегущем узнал старшего лейтенанта Котова. За ним спешил, чуть пригибаясь, длинноногий «дядя Стёпа», потом – сержант Воронин и рядом с ним – Шахназаров. Плотной группой, неразличимые отсюда, шли человек двадцать, и, далеко отстав от этой группы, бежал в одиночестве... Козырев.

– Шах, нажми! Догони дядю Стёпу!– размахивая рукой, закричал Юрка.

Капитан усмехнулся:

– Не услышит.

А Юрке показалось: Шах его услышал. Вот он, сунув в карман пилотку, ускорил бег, настигая сержанта Воронина.

– Быстрее, Шах!

Но что вдруг случилось? Шахназаров зачем-то оглянулся, сошёл с дороги, уступая её товарищам и... помчался назад.

– Шах!– опять закричал Юрка.– Что ты делаешь, Шах? Ведь я тебе двойку поставлю...

Шахназаров подскочил к Козыреву, сорвал с его плеча автомат, потом вещевой мешок. Теперь они бежали рядом, стремясь догнать товарищей. Расстояние между ними и основной группой постепенно сокращалось.

Первыми финишную черту пересекли сержант Воронин с «дядей Степой», потом старший лейтенант Котов с основной группой, последними, через полминуты – Шахназаров и чуть ли не падающий от изнеможения Козырев. Солдаты поспешно снимали противогазы, освобождались от вещевых мешков, расстегивали вороты мокрых гимнастерок.

Капитан Вострецов опять взглянул на часы, подмигнул Юрке:

– Молодцы, уложились!

– Можно мне к ним?

– Конечно.

«Дядя Стёпа» сидел в стороне от всех, прислонившись спиной к корявому стволу сосны. К нему подошли Шахназаров и Козырев, обессилено повалились в траву. Пот заливал им глаза, струился по щекам, дышали они тяжело и часто.

Юрка присел подле Шахназарова, подождал, пока тот немного отдышится, сказал восхищённо:

– Как ты здорово бежал! Ты мог прийти первым.

Шахназаров ничего не ответил. Заговорил Козырев:

– А я тогда бы не дошел. Не хватило бы у меня сил, Юра...

– Шах тебя выручил, да?

Юрка прилёг рядом с Шахназаровым и, задыхаясь от радости, прошептал ему в ухо:

– А я тебя сегодня тоже выручил, вот!

– Когда?– удивился солдат.

– Капитан сказал поставить «четыре», а я тебе поставил «пять»!

Шахназаров привстал на локте, сорвал травинку и стал покусывать ее, угрюмо глядя куда-то вдаль. Юрка растерялся: почему Шах не рад, чем недоволен?

– Батарея, строиться!– скомандовал старший лейтенант Котов.

Солдаты заторопились, вновь надевая на себя шинельные скатки, противогазы, вещевые мешки, разбирая оружие.

Шахназаров отвёл Юрку в сторону, спросил удивлённо, сердито:

– Как ты мог сделать это, Юра?

– Но ты же совсем немножечко ошибся... Чуть-чуть...

– И всё-таки ошибся. Значит, самой высокой оценки не заслужил. И не нужен мне твой... жульнический подарок. Эх, Юрка, Юрка... Октябрёнок, в третий класс завтра пойдёшь, и такое...

– Я же хотел, чтобы лучше...– с обидой протянул Юрка.

– Пойми: ты обманул старшего, ты сам поступил нечестно и меня подвёл... Как я товарищам в глаза буду глядеть? Ведь они всё видели и всё понимают...

– Что же теперь делать?– растерянно спросил Юрка.

– А это уж решай сам...

Шахназаров ушёл в строй, Юрка поплёлся к автобусу.

– Что, ассистент, едем?– подал ему руку капитан Вострецов.– Ты вроде бы скис маленько. Устал?

– Да нет,– ответил Юрка, пряча глаза, и подумал: «Надо сознаться, попросить его исправить оценку... Вот прямо сейчас...»

Но оказалось: не так-то просто решиться на это. Было стыдно и страшно.

Комиссия оставалась в городке ещё часа два. Юрка намеренно слонялся поблизости, на виду у капитана Вострецова, а заговорить с ним о том, что с каждой минутой всё сильнее тревожило, не смел. Когда члены комиссии, простившись с офицерами дивизиона, шли к своим машинам, Юрка опять попался на глаза Вострецову. Тот помахал ему рукой.

– Спасибо, ассистент! Ты мне здорово помог. Спасибо, Юра!

«Помог... на свою голову...»

Капитан уехал, Юрка остался наедине с собой и со своими мыслями о том, что он трус и нечестный человек и, наверное, после того, что случилось, Шах перестанет дружить с ним.